Обстановка накалялась. Я чуть поморщилась и осторожно отодвинулась. Недовольно глянула на Радистава, давая понять, что не в восторге от его манер. Впрочем, он на меня даже не смотрел — всё внимание было направлено на Скорбияра.

— Я… — тот только обворожительно улыбнулся. — Делал Вике предложение. Или ты меня опередил?

В комнате повисла тишина. Меня раздирало любопытство: хотелось изучить реакцию Радистава, однако разум подсказывал, что пялиться на него сейчас не лучший вариант.

Поэтому тихонько уползла на противоположный уголок кровати и принялась разворачивать несчастный свёрток с одеждой. Что делает умная женщина, когда два мужчины выясняют отношения? Прикидывается немой и слушает. И запоминает, запоминает. Пока альфа-самцы готовы впиться друг другу в глотки, самке стоит оглядеться и убедиться, что убраны все тяжёлые и опасные предметы. А то… мало ли.

— Зачем тебе это?

Голос Радистава звучал ровно, однако чувствовалось, что он далеко не в восторге от происходящего. Может, они со Скорбияром ещё не поделили «ценную» дхайя? Вполне может быть.

Развернув удивительно мягкий материал, я на миг залюбовалась. Одеяние оказалось воздушным, почти невесомым. Прохладная, голубовато-серая ткань, усыпанная крохотными серебристыми кристалльчиками. Платье, скорее всего. И нечто подобное одеянию Кары. Я взяла вещь и аккуратно приподняла, опасаясь, что чуть более сильным нажатием пальцев проделаю дыру. Блёстки засеребрились, ловя отблески света. Я невольно ахнула.

Радистав и Скорбияр как по команде повернули ко мне головы. Первый смотрел с лёгким недоумением, второй — с умилением взрослого, глядящего на ребёнка.

На самом деле и откровенное рассматривание платья, и восторженное аханье были ничем иным как разрядкой обстановки. Я быстро встала, с трудом удерживая невозмутимое выражение лица. Подошла к зеркалу, приложила одеяние к груди. Покрутилась, эффектно качнув бёдрами. Хотелось расхохотаться, но нельзя всё портить.

— Вы говорите-говорите, — невинно прощебетала я, изучая своё отражение. Вроде внимательно, но в любую минуту готовая дать стрекача, если эти двое слишком быстро проявят мужскую солидарность и прекратят корчить боевых петухов.

— Изумительная женщина, — прокомментировал Скорбияр. — Кажется, я не ошибся.

— Вика, тебя совершенно не интересует, что здесь происходит? — хмуро спросил Радистав.

Даже шагнул ко мне — зеркало хорошо показывало, что происходит за моей спиной и подло сдавало каждое движение мужчин. Вот Радистав явно настроен очень решительно. Кажется, даже готов сгрести меня в охапку и вытянуть подальше, чтобы поговорить с глазу на глаз.

Эх, косить под увлечённую тряпками дурочку больше не выйдет. Надо срочно что-то решать. Только…

Дверь резко раскрылась, и в комнате появилась Кара. Замерла. Тонкие брови сошлись на переносице, губы сжались в узкую линию.

— Это уже совсем ни в какие рамки! — крикнула она и топнула ногой. — Вы оба, что себе позволяете? Заявились на женскую половину, да ещё и гостье!

Тёмные глаза пылали гневом. Я тихонько повернулась и краем глаза посмотрела на обоих мужчин. Уходить явно не хотят. Но при этом…

Скорбияр грациозно поднялся и чуть пожал плечами. Мол, не хочу, но что поделать?

— Кара, ты грубиянка, — произнёс он низким вибрирующим голосом.

Я уставилась в пол. Мой любимый тембр. Вот когда так говорят, начинаю терять контроль и начинаю думать всякие неприличности.

— Ещё бы, — буркнула она и сложила руки на груди. — Прошу вас покинуть помещение, мне нужно подготовить Вику к приёму у царя.

Я вздрогнула и уставилась на неё во все глаза. Час от часу не легче! Зачем это мне к Горебору?

Радистав и Скорбияр быстро переглянулись. Скользнуло необъяснимое беспокойство и озадаченность. Радистав нахмурился и быстро вышел, не удостоив нас и словом.

— Ну, братец, — вдруг сквозь зубы процедил Скорбияр.

Глянул на меня, послал воздушный поцелуй и последовал за другом.

Некоторое время я соображала что к чему. Кара быстро закрыла дверь.

— Вообще страх потеряли, — послышался её недовольный голос. — Развратники, ну я им устрою! К незамужней женщине так врываться. Кошмар!

К незамужней — это плохо? Да, вероятно. Хотя мне куда больше не по душе, что вломились тогда, когда я спала. Голова пухла от вопросов. Надо было быстро расставить всё по полочкам. На первый план вышел визит к Горебору. Матримониальные планы Скорбияра и недовольства Радистава отошли назад.

Кара тем временем оглядела меня с ног до головы.

— Так, платье должно подойти. Прическу — сделаю. Всё будет хорошо, не переживай.

На миг стало неприятно — лицо у меня такое красноречивое, что ли? Или Кара прекрасно понимает моё состояние?

Я собралась с мыслями.

— Слушай, как приём?

Кара только вздохнула, склонилась над одним из сундуков, с грохотом откинула крышку и принялась сосредоточено в нём рыться.

— Приказы царя Горебора не обсуждаются, — пробормотала она. — Я б тебе с радостью рассказала больше, если б знала. А так — пришёл слуга, сообщил, что царь желает видеть прекрасную дхайя к ужину. И всё.

— А уже ужин? — встрепенулась я.

Это ж сколько продрыхла-то? Впрочем, какая разница? Мы всё равно под землёй.

— Ужин, — последовал ответ.

Кара помогла мне натянуть платье. Пришлось надевать на обнажённое тело, так как нижнее бельё вместе с остатками шакарского костюма осталось в бассейне. Однако Кару это ни капельки не смутило. Впрочем, по идее, и не должно было. Другой мир, другое время и, соответственно, другие порядки.

— Садись, — велела Кара, указывая на подвинутый к зеркалу табурет.

Вздохнув, я переместилась. Кара взялась за гребень и принялась аккуратно расчёсывать мои пряди.

— Ты хоть скажи мне, какие тут у вас правила поведения с царями? — пробормотала, уставившись на собственные пальцы. — Что можно говорить, а что нельзя?

Кара некоторое время молчала, но потом только покачала головой. Судя по выражению её лица, ничего толкового подсказать не могла.

— Вика, ты — дхайя. Ему интересно увидеть какова ты на самом деле. Мне запретили давать даже незначительные советы.

Я нахмурилась. Вот как. Позорься, Виктория Алексеевна, в своё удовольствие, делай что хочешь. А если голову снесут с плеч — ничего страшного, сбросишь вес. Слова почему-то застряли в горле. То ли от возмущения, то ли от безысходности. Не поможет, ладно, что-то придумаем. Поэтому пришлось быстро сменить тему:

— Слушай, а с чего бы это Скорбияр решил сделать мне предложение?

Гребень выпал из рук Кары. Зеркало показало её округлившиеся от изумления глаза.

— Он… что? — тихо переспросила она.

Ага, значит, для сестры Радистава это тоже шок. Занятные дела творятся в нарвийском королевстве, ничего не скажешь.

— К-когда? — спросила Кара, чуть заикаясь и одновременно присаживаясь, чтобы подобрать гребень.

— Да вот сразу, как зашёл, — задумчиво протянула я.

Угу, картина вырисовывается. Скорбияр не особо любит делиться своими планами. Кара оторопела, Радистав же совсем не в восторге. Надо с этим что-то решать. Кара явно за меня во всём этом безобразии, но помочь не может. Плохо.

С причёской она управилась быстро, высоко подняв волосы и скрутив их причудливой змейкой на затылке. Закрепила блестящими серебристыми заколками в тон кристалликам на платье. В дополнение пошли сандалии с тоненькими ремешочками.

В целом, смотрелось весьма привлекательно. А после того, как мне сурьмой подвели глаза и подкрасили губы каким-то розоватым порошком, стало вообще хорошо. Ни дать ни взять — воздушная фея из сказки. Только вот любит ли Горебор сказки про фей?

Кара посмотрела на меня и удовлетворённо кивнула.

— Красавица. Может, не зря Скорбияр пришёл.

Однако в последней фразе уверенности не было. Казалось, она о чём-то размышляет и находится где-то очень далеко. Но Кара тут же тряхнула головой и улыбнулась.

— Сейчас я приведу твоего змея.

— С ним я буду смотреться эффектней? — уточнила я, скептично приподняв бровь.

Кара хихикнула и посмотрела на меня, как на малое и очень неразумное дитя.

— О твоём ручном змее тут уже легенды ходят. Всем интересно посмотреть на женщину с поверхности земли, которая может приказывать священному существу нарвийского царства.

— И ничего не нарвийского, — пробормотала я настолько тихо, чтобы Кара не расслышала.

Змей был не совсем отечественного происхождения, но вполне отечественного пропитания. Просто немного контрабандной доставки. Но это уже мелочи жизни.

Мы вышли в коридор, прошли несколько метров. Кара задержалась возле двери из светлого дерева, жестом дала понять, что надо подождать, и нырнула в помещение. Потоптавшись на месте, я принялась прокручивать в голове варианты развития наших отношений с Горебором. Если он похож на брата, то мы поладим. Буду улыбаться и ещё раз улыбаться. Но не настолько, чтобы он подумал, будто вздумала над ним издеваться. Но вот… коли он настроен агрессивно, то это очень-очень нехорошо. Если меня швырнут в нарвийскую тюрьму, то… да не готова я этому, чёрт подери! Последнее время только и делаю, что от кого-то пытаюсь удрать.

Кара вынесла Шарика на руках и передала мне. Он выглядел до неприличия сытым и довольным. А ещё сонным.

— Куда мы в этот раз? — пробормотал он.

— Царь вызывает, — ехидно отозвалась я.

— А-а-а, — разочаровано протянул Шарик и угрюмо вскарабкался мне на плечо. — Вынужден покоряться.

Я фыркнула. Оба вынуждены. Только сыграет ли это нам на руку?

Взяв с Шарика обещание, что будет вести себя прилично и по большей мере молчать, я пошла вслед за Карой. Мы миновали узкий коридор с мозаичными вставками в стенах и оказались на огромной лестнице, спускавшейся в просторный холл. Лестница… Метров в пять шириной, тут запросто пробежит приличная толпа и ещё останется место для скейтбордеров. Шарик с любопытством смотрел по сторонам, но на удивление сохранял молчание. Интересно, насколько его хватит?

— Идём, — произнесла Кара, приподнимая длинную юбку и начиная спускаться.

Я озадаченно проводила её взглядом, однако повторила и последовала за ней. Ступеньки тут священные, что ли? Однако спустя несколько минут поняла, что ноги словно прилипают к удивительно гладкому камню. Будто металл к магниту. Ткань выскользнула из пальцев и потянулась к ступеньке. Я дёрнула назад — не поддалась. Внутри вспыхнула паника. Не хватало ещё заявиться пред очи Горебора в порванной одежде! Вот умора-то будет.

Глубоко вдохнула и дёрнула ещё разок — получилось. Захотелось подпрыгнуть от радости. Однако в этот момент обернулась Кара, видимо, понявшая, что не слышит шагов за спиной.

— Что-то случилось? — поинтересовалась она.

— Да… э… то есть, нет, — отмазалась я, стараясь не думать о позоре, который мог вот-вот случиться. — Слушай, а из чего сделана эта лестница?

Кара удивлённо посмотрела на меня:

— Из камня. Но на него наложены чары — на каждого ступени реагируют по-своему.

Я только хмыкнула:

— Ишь какие… приставучие.

Она хихикнула:

— Вот именно. Такие же, как нарвийские мужчины.

Сравнение мне не понравилось. Каждый нарвь — кобелиссимо? Нехорошо, мне знакомства со Скорбияром хватило. Хотя, кто его знает, может, Радистав не лучше? Правда, до этого он вёл себя прилично.

Мы спустились в холл. Я подняла голову, сердце пропустило удар — потолок был расписан золотом: человеческие силуэты, животные, странные узоры. Вроде бы всё не такое сложное, даже чем-то напоминает наскальную живопись, только… ощущение, что все рисунки — объёмная три дэ графика. Голова пошла кругом от созерцания этой огромной голограммы высоко-высоко под крышей. Ну… если только так можно её назвать.

— Красивенно, — выдохнул Шарик. — Вот это я понимаю.

— Это… что такое? — шёпотом спросила я, краем глаза заметив, что Кара улыбнулась.

— Горебор — большой затейник. Любит, чтобы магия была не просто действенной, но и красивой. Это охранники. При любой опасности они принимают свой обычный облик и становятся на стражу царя.

— Обычный? — уточнил Шарик. — А это какой?

Но Кара только загадочно посмотрела на нас и поманила за собой. Что ж, вполне можно понять — кто будет делиться секретами с дхайя? Да ещё и очень странными дхайя. Едва я сделала шаг, как воздух исчез из лёгких. Охнув, я взмахнула руками, будто пытаясь ухватиться за воздух, и… потеряла сознание. Последнее, что услышала сквозь шум в ушах — испуганный голос Шарика:

— Вика! Вика! Что с тобой?

…голова кружилась, а всё тело окутывала слабость. Правда, не такая мерзкая, как после гриппа или отравления. Уж скорее, как после долгого сна.

— Ну, и зачем? — послышался низкий голос. Чуть хрипловатый, чуть поскрипывающий, но в то же время достаточно приятный.

— Простите, я не рассчитала, не думала, что… — тихо залепетали в ответ, и я вдруг сообразила, что слышу Кару. В её голосе отчётливо звучал страх. Я приоткрыла глаза и замерла. Ничего напоминающего коридор холл, по которому мы шли к царю — не было. Просторное помещение тонуло в полумраке и освещалось свисавшими с потолками друзами жёлтых кристаллов. Справа стоял широкий стол, уставленный множеством блюд. Учуяв запах мяса и свежей выпечки, сообразила, что совсем не прочь перекусить. И тут же на краю сознания мелькнула мысль, что медленно уподобляюсь Шарику в попытке есть круглосуточно.

Говорившие затихли. Я чуть приподнялась и встретилась взглядом с сидящим у стола мужчиной. Хм, ему явно за сорок, возраст подбирается к пятидесяти. Длинные чёрные с проседью волосы придерживались узким металлическим ободком с жёлтым камнем. Высокий лоб, широкие густые брови, которые, кажется, обычно хмурятся. Нос с горбинкой, красиво очерченные губы… у кого-то я такие уже видела. Твёрдый мужественный подбородок. Глаза… Захотелось сглотнуть и отвести взгляд, но… не вышло. Два полированных оникса, смотрят — не отпускают. И сразу стало как-то тяжёло, словно меня заставляли что-то делать против своей воли. Одежда — чёрная плотная ткань, расшитая золотыми змеями. Глаза змей — рубины и изумруды, в приглушённом свете кристаллов как-то очень уж хищно поблёскивающие.

Он положил руку на стол, и я заметила массивный перстень с головой змеи на среднем пальце. Мужчина потарабанил по столу, уголок его губ приподнялся в намёке на улыбку.

— Можешь идти, — неожиданно бросил он. — Когда понадобишься — услышишь зов.

— Да, мой царь, — тихо произнесла Кара, и, прошуршав тканью платья, скользнула куда-то за спину мужчины.

Эй, куда? А я? Что это вообще было?

Слабость мгновенно исчезла, я резко вскочила, но мужчина тут же встал. Замерев и глядя на него, как кролик на удава, только шумно выдохнула.

— Не бойся, — произнёс он. — Никто не хотел причинить тебе вреда. Кара перестаралась, решив поиграть с туннелем пространства. Как видишь — доигралась.

Чёрт, кажется, я влипла. Пусть у меня отберут все мои созидательные способности, если это не Горебор собственной персоной. Ступор проходил, но до сих пор не верилось, что «приём у царя» оказался тет-а-тет в полутёмной комнате.

— Как себя чувствуешь?

К церемониям явно не привык, оно и ясно. Царь.

— Благодарю вас, вроде ничего, — пробормотала я.

Он кивнул, подошёл к столу, взял серебряный кубок и вручил мне с кратким указанием:

— Пей, женщина.

Это ещё что за грязный шовинизм?

Но взгляд Горебора был непроницаем. Ничего не оставалось, как подхватить кубок и сделать глоток. Опрометчиво. В горле вспыхнул огонь, и я закашлялась.

Рядом послышалось недовольное шипение. В глазах Горебора появилась тень улыбки. Продолжая кашлять, я покосилась в сторону и наткнулась на укоризненный взгляд Шарика. Он преспокойно расположился на полу, на светлом меховом коврике, и, кажется, прекрасно себя чувствовал.

Внутри неожиданно разлилось приятное тепло, в голове прояснилось, а кашель исчез, словно и не было.

— Благодарю вас, — пробормотала я, не зная, куда деть глаза. Улыбка у царя была и впрямь ничего так. Только жаль, что полная вся этакого превосходства и самоуверенности. Так и хотелось запустить кубком.

— Не за что, — снисходительно оборонил он и отобрал кубок.

Я ойкнула. Ну и пальчики, ну и силушка! Такой разок прищелкнет — будешь вся в синяках ходить.

— По правде говоря, — начал Горебор, внимательно глядя на меня, — я должен извиниться за свою подданную. Кара не должна была применять магию переходов.

Угу, извиниться. Только вот вид такой, словно хочешь эту несчастную Кару прикопать прямо на месте. Я выпрямила спину и коснулась ногами пола — мягко, тепло. Тут спокойно даже босиком можно бегать.

Но только попыталась встать, как тяжёлая ладонь Горебора легла мне на плечо.

— Посиди, — сказал он нетерпящим возражения тоном. — Не хватало, чтобы дхайя умерла от истощения прямо здесь.

Я возмущённо вскинула голову. Но слова, готовые сорваться с языка, замерли, так и не родившись. Харизма, чтоб её. А может, просто весь воздух, пропитанный тяжёлым сандаловым запахом, заставлял слушаться повелителя и господина.

— Я не собираюсь умирать, — всё же пробормотала и похлопала по бедру.

Шарик верно расценил жест и тут же устроился возле меня. При этом важно надул щеку и принял угрожающий вид. Я скептически приподняла бровь. Рыцарь на белом коне прям. Такое сравнение шарканю, безусловно бы, польстило, только с учётом того, что он обычно передвигается, сидя на мне… В общем, не хочу быть конём. Даже белым.

Горебор усмехнулся:

— Ну что ж, кажется, пора начинать.

Я тут насторожилась:

— Начинать что?

Он снова занял своё кресло. Выразительно посмотрел на роскошный стол. Желудок сжался, я только тихонько вздохнула. После напитка есть не хотелось, но вид… Такое надо фотографировать и вешать в рамке на стеночку.

— Ужин и близкое знакомство, — обворожительно улыбнулся Горебор.

Улыбка у него, как и младшего братца. И по-хорошему следовало бы, конечно, не так «знакомиться» с царём Нарви, но… Коль всё вкривь и вкось, то стесняться нечего.

— Как скажете, — вежливо ответила я и тут же спросила: — Могу ли я узнать, чем вызвано ваше желание увидеть простую бедную странницу?

— Не хами, — хмыкнул он.

Чёрт, кажется, перестаралась. Посмотрела на Горебора — в чёрных глазах было веселье. Ах, ты ж мерзавец!

— Хочу посмотреть на ту, что принесла бурштын ирийцев туда, откуда они его пытались вывезти всеми силами.

Услышанное привело в ступор. Ирийцы хотели вывезти янтарную сферу? Наверное, у меня что-то со слухом. Видимо, это всё отразилось на моём лице, потому что Горебор рассмеялся.

— Не знаешь? Или делаешь вид, что не знаешь?

Смех резко оборвался, взгляд чёрных глаз заледенил душу.

— Советую говорить правду, дхайя, — почти прошипел он, и на какую-то долю секунды показалось, что передо мной не мужчина, а страшный зверь, вырвавшийся из подземелья.

Однако я твёрдо решила не подавать виду. Пусть постращает — дрожать всё равно не буду.

— Не собиралась лгать. Ложь — вещица зыбкая, не успеешь поверить в мираж, как он тут же развеется.

Горебор откинулся на спинку кресла. Миг — снова царь, никаких страшных иллюзий.

— Дело говоришь, Вика, — удовлетворённо кивнул он. — А теперь рассказывай.

Не люблю этих общих формулировок. Шарик засопел и деловито… спрятался за мою спину.

— Что именно?

— Всё, — обезоруживающе улыбнулся Горебор. — Кто ты, откуда, каким образом сфера попала к тебе в руки. Желательно… не упуская деталей.

«Чтоб ты был здоров», — прищурилась я, в спешке пытаясь сообразить что ему можно говорить, а о чём лучше смолчать. Как назло, ничего толкового в голову не приходило. Правду? Плохо этот или хорошо? Хорошо или плохо? Расскажу, а потом буду бегать по Нарви и кричать: «Помогите!».

— Я не люблю ждать, — произнёс Горебор.

При этом в голосе звучала какая-то странная мягкость. Может, хорошенько налюбовался на мою растерянную физиономию?

Поняв, что всё равно не знаю что делать, я заговорила. Слова лились потоком. Вся эта странная история, произошедшая со мной, складывалась в словесный ручеек и расцветала новыми красками. Горебор слушал молча и не перебивал. Лишь иногда, когда я замолкала, чтобы набрать воздуху в грудь, задумчиво кивал и смотрел куда-то вдаль. В эти моменты казалось, что царь Нарви мне странно знаком. И даже не внешне, а… духом, что ли.

Пытаясь избавиться от этого странного наваждения, я продолжала рассказывать. Однако едва я дошла до момента похода в бассейн, как стоявший на столе изогнутый золотой кристалл замерцал.

— Ой, — пискнул Шарик и невежливо ткнул хвостом в сторону кристалла.

Горебор обернулся. Нахмурился и раздражённо повёл плечом. Потом встал, приблизился к столу и коснулся кончиками пальцев кристалла.

— Да? — грубо и резко прозвучал его голос.

— Мой господин, — донёсся дрожащий тенорок, — вас срочно хочет видеть господин Скорбияр. Говорит, дело государственной важности.