Глава 1

Я и виры

Раннее утро. Провожать меня вышли и отец, и мать. Скорбно обнявшись, они молча плакали. В дорогу мне была собрана увесистая котомка с провизией и вещами, впопыхах брошенная у покосившегося крыльца. Минут десять я стояла, молча слушая всхлипы родителей. Один особенно наглый комар, презрев чувство самосохранения, прожужжал над ухом и уселся мне на щеку. Пока он пытался воплотить в реальность свой кровожадный план относительно молодой девичьей плоти, я времени даром не теряла и мастерским хлопком громко его припечатала. Этот звук вывел всех из оцепенения.

— До свидания, доченька, — провыла мама на одной ноте. — Мы будем скучать.

— Мам, не переживай. Я как устроюсь, сразу вам сообщу.

— Мы будем с нетерпением ждать вестей, — сказал отец, утирая умильную слезу. — Мира, какая взрослая ты стала, прям, не верится. Ну, езжай с Богом, а то вон уже и рассвет.

— Пока, пап. Пока, мам.

Мы крепко обнялись и… я опять засомневалась. Это была уже седьмая попытка выехать из дома за последнюю неделю. В самый последний момент, когда мы, также как сегодня, уже прощались, у меня находился повод задержаться еще чуть-чуть. То у Киры подкова отваливается, и надо идти к кузнецу; то я забыла амулет от комаров, а в лесу без него ну никак; либо я потеряла мои любимые выходные сапожки, которые ночью сама же и спрятала. Но в этот раз, как я ни старалась, благовидного предлога так и не нашлось. Ловко впрыгнув в седло, я помахала рукой на прощанье и ускакала на поиски приключений…

Какой приятный сон! Это просто замечательно, когда у тебя есть любящие родители, но, к сожалению, это не мой случай… Давно, кстати, они мне не снились, поэтому, просыпаться не хотелось абсолютно.

— Убери с дороги свою клячу, пока я ее не подстрелил! — раздался грубый оклик, вырвавший меня из объятий Морфея.

Как невежливо будить размечтавшихся девушек! Конечно, Кира не идеал, но до клячи ему еще далеко. Я открыла левый глаз — поле, правый — снова поле. А где дорога и возмутитель спокойствия? Обернувшись, я сделала открытие, оказывается, пока я мирно посапывала в седле, Кира встал поперек дороги и щипал травку.

— Пошевеливайся, девка, у меня мало времени!

Я резко обернулась, собираясь огреть наглеца парой ласковых, но направленный на меня виром арбалет быстро охладил мой пыл. Был бы то человек, я бы ударом ноги выбила оружие и положила бы его на обе лопатки без особых проблем. Шаловливое детство помимо синяков и плохих воспоминаний оставило мне на память умение очень хорошо драться. Когда семеро мальчишек на пару лет старше тебя пытаются отобрать единственную куклу, и не так извернешься, чтобы и домой на своих двоих прийти, и куклу с собой принести. Заступаться за меня было некому. Родных братьев не было, а отец умер, когда мне было одиннадцать лет. За полгода до этого я потеряла мать.

И осталась я, сиротинушка, на попечение «доброй» тетушки Марфы, которой и своих детей хватало (на пятом я обычно сбивалась со счета, так они мельтешили). Вот и пришлось мне в восемнадцать лет покидать родную обитель в поисках лучшей жизни. Не то, чтобы кормили плохо (черствый хлеб и объедки), просто не хотела я соглашаться с теткой в том, что я «крыса помойная, век должна быть благодарна и работать с утра до ночи».

Деревня Болотинка была богата осокой, пиявками и комарами. Полей на всю деревню было три, и на одном из них (естественно, самом дальнем) как раз и находился огород, принадлежащий нашей «семье», который должна была обрабатывать я. Выбор у меня был невелик: либо замуж, либо в поле. Пахалось на голодный желудок плохо, а замуж было не за кого идти. Не то, чтобы не сватались, просто все не те.

Филимон — первый претендент на обладание несметным сокровищем, то есть мной, был средних лет упитанный кабан. Хозяйство имел богатое, да вот незадача, пять жен у него пропали без вести, а шестой становиться я не захотела. Число, знаете ли, несчастливое.

Парфён был помоложе и поинтереснее, но хромой и косоглазый. И он ушел несолоно хлебавши, вернее, с чаном недосоленных щей на голове. Нечего руки распускать было — сам виноват.

Аким мне нравился, но тут не повезло уже мне. Увела его сестра моя, дочка Марфы, да и тетка руку к этому приложила. Приворожили его: видный был парень, молодой, красивый, сильный и, что самое интересное, умный и работящий. Видела я, как тетка ночью к местной ведьме Дарге бегала за зельем каким-то, а потом Акимушке моему в борщ подливала. В этот день меня бросили ради конопатой Лерки. И ни слезы, ни уговоры не помогли. А Дарга бесплатно зелья не варит ни приворотные, ни отворотные.

Пострадала я еще годик, а как Лерка сына Акиму родила, так мне жить расхотелось. Но полевые работы быстро привели меня в порядок и боевую готовность. Вот и решила уехать, раз здесь счастья нет.

Провожать меня, естественно, никто не вышел. Если б знали, что я уезжаю, не только бы не выпустили, но и оглоблей огрели, а то и чем потяжелее. Свой побег я спланировала очень тщательно. Киру оседлала с позднего вечера. Здоровый жеребенок тетке остался от моего отца, и я по праву считала его своей собственностью. Затем, чтобы не вызывать подозрений я легла спать. За час до рассвета тихо встала, собрала свои вещи, то есть оделась и кинула в сумку пару смен одежды, стащила с кухни буханку хлеба и вывела Киру из сарая. Тут-то меня и хватились. Быстро впрыгнув в седло, я с силой поддала коню шенкеля. Эффектно привстав на дыбы и чуть не потеряв меня, конь сорвался с места в карьер. Мы скрылись в облаке пыли, подгоняемые летящей вслед руганью.

Через полчаса бешеный галоп надоел и мне и Кире. Я оглянулась, убедилась, что погони нет, и позволила коню перейти на шаг. Ночь я почти не спала, поэтому замечталась и сама не заметила, как уснула. Разбудил меня злобный окрик вира. Спорить с ним было опасно. Пришлось спешиться и пинками выгонять Киру с дороги, упрямая скотина ни в какую не хотела отрываться от завтрака. Через пятнадцать минут препирательств, ляганий и ругани вир наконец-то смог проехать на своей скрипучей телеге.

Странный народец эти виры. В нашем мире они появились несколько тысячелетий назад и обосновались на Северо-западе континента. Те земли до прихода виров считались неплодородными и непригодными для жизни. Из-за чего они покинули свой мир, до сих пор никто не знает. Наши маги не сильны в перемещениях между мирами, а сами виры отмалчиваются. Империя виров отгорожена Стравскими горами, в которых обитают гномы. Несмотря на нелюбовь последних к остальным расам они успешно торгуют оружием, которое высоко ценится везде, драгоценными камнями и тоннелями, которые гномы, вопреки привычке, роют прямыми. Купцам легче заплатить гномам пять золотых и воспользоваться тоннелем, нежели тащить обоз с товарами в Империю горными тропами.

Вирам удалось как-то договориться с гномами, и с них не брали платы за проезд, что вызывало просто черную зависть всех остальных рас. Виров боялись все. Один вир стоил в бою десяти человек, семи эльфов, жителей Долины Холмов, либо пяти Раскских орков или троллей, которые, как ни странно, жили вместе и в согласии, что для этих склочных народов совсем не характерно.

Война людей с вирами в позапрошлом веке окончилась безоговорочной победой последних. Как это ни странно, но земли виров оказались не сильно плодородными, зато золотоносными. Другие расы предусмотрительно не лезли на рожон. После подписания мирного договора вирам разрешалось селиться на землях людей в Толи и Лонгской Державе, а людям в Империи Виров. Но почему-то и те, и другие крайне редко пользовались данной привилегией.

Виры редко покидали свои земли, хотя им везде оказывали теплый прием. На гостеприимство они только скептически хмыкали, будто знали, что за глаза их поминали всеми ласковыми, но это абсолютно не мешало людям и вирам успешно строить торговые отношения.

Однажды, когда мне было лет двенадцать, у нас остановился на ночь вир воин. Тетка долго потом костерила его, мягко говоря, разорителем, но расстаралась на славу — стол просто ломился от всяких вкусностей. Была там и сметана, которую мы видели только по праздникам, и мед, и белый хлеб — великая редкость. Щи в этот вечер были с мясом, молоко свежее, каша с маслом, гусь запечен с яблоками. Большую часть этого великолепия немилосердно изничтожили я да двоюродные братья и сестры. Вир, даже не глянув на это изобилие, отломил себе ломоть черного хлеба и налил кружку молока. Спать он лег не на хозяйской свежезастеленной кровати, а на сеновале.

Весь вечер я, выпучив глазенки, искала различия между виром и простым человеком. Беглый осмотр существенных различий не выявил, две руки, две ноги, хвоста нет. Только по прошествии получаса я заметила, что глаза у него были немного больше и почти черные, а при свете свечей в них проскакивали сиреневые блики, да и черные волосы отливали этим же оттенком. Один раз вир широко улыбнулся, когда на колени к нему залез младший Марфин сын, которому было всего три годика от роду, и тогда я даже немного испугалась. Во рту у него блеснули две пары недлинных, но внушительных клыков.

Еще одно отличие я обнаружила опытным путем (повторять опыт не рекомендую). Когда все уснули, я потихоньку поползла на сеновал. Как умное дитя, вместо того, чтобы постучать в дверь, вежливо кашлянуть, дождаться разрешения и войти, я полезла через окно. Добралась до окна и открыла его я без приключений. Глянув вниз, увидела спящего вира. Свернувшись калачиком, он мирно посапывал, не проявляя ни малейших признаков беспокойства. Но стоило мне только свеситься поглубже вниз, как я ощутила все прелести свободного полета вниз головой с ускорением. Движения вира я не уловила, но почувствовала, что в окно меня бесцеремонно втянули. Зажмурившись, я стала ждать приземления. На удивление оно оказалось мягким, но ощущение того, что я до сих пор не на земле осталось. Я с опаской открыла глаза и чуть не завизжала. Вир держал меня на руках, паря в пяти локтях над полом. Как ни странно, но крыльев у него не было.

— Шпионим? — с ехидцей, но не зло поинтересовался он.

— А что, — возопила я, — мне на собственный сеновал пройти нельзя?

— Ну почему нельзя, можно. Только через дверь, по-моему, удобнее.

— А, может, и нет. Через окно интереснее.

— И что же ты хотела увидеть?

— Не знаю. Что-нибудь интересное.

— И как, увидела?

— Дядя, а как вы держитесь в воздухе? — вопросила я, перебравшись ему на плечо и, свесившись за спину, ощупала ее на предмет спрятанных крыльев. — Крыльев у вас нет. Но при этом вы не падаете, — страх был забыт, меня захлестнуло любопытство.

Вир опустил меня на сено, сохранившее запах дальнего луга, где я любила лежать летом на солнышке с травинкой в зубах.

— Видишь ли, kerra tor, это называется левитация. Для таких полетов не нужны крылья.

— Ух ты, значит, и я могу так летать?

— Вряд ли. У нас, виров, это врожденное умение. Чтобы полететь, нам не надо произносить заклинаний, как вашим магам. Нам достаточно просто захотеть, правда долго летать мы не можем, слишком много сил забирает полет.

— А что значит кератор?

— Kerra tor — это уважительное обращение «юная леди» на нашем языке.

— Значит, я — леди, и вы меня уважаете?

— Да, — рассмеялся вир. — Ведь ты меня не боишься и не обзываешь.

— Но тетя Марфа вас тоже не обзывала.

— Вслух — нет, но про себя…

— Значит, вы и мысли читать умеете? — искренне восхитилась я.

— Нет, просто иногда не надо уметь читать мысли, чтобы понять, что тебя не любят, — как-то грустно и со вздохом сказал вир. — А тебе давно пора спать.

И снова я не заметила ни малейшего движения, только ветер свистнул в ушах. Вот только что болтала с виром на сеновале, как уже лежу на своем тюфяке, укрытая одеялом по самые уши. Вир вежливо пожелал мне спокойной ночи, и вышел через окно. Где-то вдали завыл волк.

В ту ночь я окончательно перестала бояться виров. Возможно я единственный человек, который уважает эту расу без страха и ненависти.

 

Глава 2

Не было печали — счастье обещали

Когда вир на телеге скрылся из виду, я огляделась и обомлела. Маленькая тропинка от нашей деревеньки Болотинки перешла в большой тракт, по которому можно было добраться в столицу нашей славной Толии Славноград. Вокруг, куда ни глянь, простиралось поле. Ровное высокое разнотравье колыхалось на ветру, переливаясь всеми цветами радуги. Вокруг разливался приятный аромат трав вперемешку с запахом всех известных и неизвестных мне цветов. Всюду сновали деловые полевки, не обращая внимания на коня с застывшей в изумлении всадницей. Я никогда не видела такого большого и богатого поля. Половину трав я просто не знала. Деревня Болотинка полностью оправдывала свое название. Мелкие болотца перемежались редкими лиственными лесами, которые скорее можно было назвать буреломом. Лугов было и того меньше. Когда я нашла нетронутый и никому неизвестный луг, моей радости не было предела. Наконец-то Кира зимой будет сыт. Я никому не показала мой дальний луг, и сено пришлось заготавливать самой.

Рывок поводьев и недовольное фырчанье вывели меня из оцепенения. Кире надоело просто так любоваться полем. Он считал, что надо продолжать либо путь, либо завтрак. Поле так поле — решила я, и, свернув влево, мы нырнули в мерно колышущееся зеленое море. Мне было все равно, куда ехать. Наконец-то я была хозяйкой своей жизни, а с направлением определимся по ходу.

Избранный нами путь оказался без ухабов, и Кира перешел на осторожную рысь. На горизонте показалась кромка леса, но с такого расстояния невозможно было определить хвойный он или лиственный. Навскидку до него было верст двадцать. Перекусывая на ходу и не останавливаясь, мы вполне могли миновать это расстояние до темноты. Но у судьбы на этот счет было иное мнение.

Когда до первых елочек оставалось не больше версты, Кира резко остановился, попятился и встал на дыбы, довольно невежливо спешив меня задом о землю. Против силы притяжения не спасла даже густая трава. Хорошо хоть у Киры хватило ума не убегать, а то болтаться по незнакомому лесу пешком мне совсем не улыбалось. Когда я, помянув всех родичей коня по обеим линиям до пятого колена, встала, прямо мне под ноги ударила радуга, и материализовался лепрекончик, бегущий куда-то или от кого-то.

В народе ходит поверье, что если человек поймает лепрекона за шкирку и поднимет над землей, тот обязан выполнить любые три желания счастливчика. Но эти маленькие коварные создания постоянно пытаются исполнить желание дословно, поэтому и рекомендуют хорошо подумать перед тем, как что-либо загадывать.

Один незадачливый селянин попросил огромную корову, ну лепрекон и шлепнул на сарай животину размером с дом. Стоит ли упоминать, что от сарая мало что осталось, а «везунчик» истратил второе желание на усмирение и устранение разбушевавшейся Буренки. Третье загадывать он не стал.

Поговаривали так же, что нынешний король Толии Умор «законно» вступил на престол благодаря лепрекону. Королем-то его сделали, да любви народной не прибавили, казну не обогатили и во дворец не доставили. Как стоял посреди поля с косой, так и остался стоять, только в короне, парадном одеянии и мантии. Его еще с воздуха ловко так скипетром припечатало — за версту слышно было величественную речь на тему генеалогического древа лепреконов. А дело после дождя было. С поля новоявленный король Умор выбрался без особых потерь, а вот на размокших дорогах пало смертью храбрых его одеяние. Долго ему потом пришлось извилинами скрипеть, чтобы с трона ловкие министры не выкинули. А народ его все равно не любит.

Повторять подвиги Умора мне не хотелось, но и такой шанс упускать было глупо. Поэтому, наклонившись, я цапнула лепрекона за загривок и дернула вверх. Моей наградой стал сдавленный хрип из-под шляпы.

— Пусти, а то задушишь, — проскрипел лепрекон.

— Ага, вот я тебя сейчас отпущу, а ты смоешься. И кто мои желания выполнять будет?

— Если не отпустишь, свеженький труп со следами удушения.

— А ты точно не удерешь? — сжалилась я.

— Через минуту удирать будет некому.

Зная лепреконов, их нельзя отпускать, не взяв с них обещания не смыться.

— Обещай, что выполнишь три моих желания, и после исполнения последнего можешь быть свободен.

— Обещаю, — этот сип был больше похож на предсмертный.

Я разжала пальцы, и милая зверушка шлепнулась оземь. Я искренне порадовалась, что не одинока в своем недовольстве жесткостью земли и скоростью полета до нее. За те несколько минут, что лепрекон приводил себя в порядок, я успела разглядеть его. Росточком он был чуть выше колена, одет во все зеленое. Из-под высокой остроконечной шляпы выбивались редкие светлые волосики. Маленькое личико имело форму ровного овала. Черты лица были правильными, выражение величественным. Небесно-голубые глазки метали громы и молнии.

— И так нас мало, а тут еще вы, удушители, на нашу голову! — неподдельно возмущался лепрекон. — И кто придумал хватать нас за ворот, чтобы подчинить?! А почему именно за ворот, а не за мизинец на левой ноге?! Откуда пошло это идиотское суеверие?! Лепрекон и так выполнит три желания того, кто его увидел. Достаточно просто сказать «Попался!. И нечего так на меня пялиться! Я пылаю праведным гневом!

Пялиться на лепрекона я не думала, просто ждала, когда же он успокоится. Лепреконы как суслики или призраки: все знают, что они есть, но их никто не видел. Ну, или почти никто.

— Успокоился? — поинтересовалась я.

— Что желаете, хозяйка? — величественно поклонившись, поинтересовался он. Создавалось четкое ощущение, что он надо мной издевается.

— Для начала, разговаривай как все нормальные люди.

— Какой базар, крошка!

Нет, он явно издевается. Закипать от праведного гнева начинала уже я. Видимо почуяв, что моим первым и последним желанием будет закончить начатое, то есть придушить недомерка, лепрекон испуганно присел и начал нервно озираться по сторонам в поисках путей к отступлению. Похоже, уже были прецеденты.

— Да ладно тебе кипятиться. Что уж и пошутить нельзя? — примирительно промямлил он. — Хочешь, я тебе кипелок подкину для равномерного кипения?

— Шуточки у тебя, — все еще злобно прошипела я. — Убить за них охота.

— Знаю, — отмахнулся лепрекон, — вот и драпал от предыдущих «желальщиков».

— И часто тебя ловят?

— Как повезет, вернее, не повезет. Ты у меня уже третья подряд. Ладно, желай побыстрее, и побегу я, — лепрекон напустил на себя важный вид и напыщенно пропел. — Чего желаешь? Гору злата иль власти бразды в свои руки хватить?

— Ну, уж нет, милок. Знаю я ваш народец. Гора злата будет из королевской сокровищницы, причем на месте преступления найдут записку с указанием имени и местонахождения вора, то бишь меня. А власти бразды мы уже с Умором проходили. Надо что-нибудь более существенное загадать.

— И что же?

И действительно, что? Родителей он мне вряд ли вернет, а если даже и сможет это сделать, то я в лучшем случае получу двух не слишком свежих зомби, скорее всего, еще и агрессивных. Просить денег было откровенно опасно. Запросто может подставить, и, глядя на его хитрую физиономию, я даже не сомневалась, что непременно и с удовольствием это сделает. Власть? Я к ней никогда не стремилась — слишком большая ответственность и много хлопот. Свобода у меня уже есть. Надо пожелать что-то такое, чтобы было практичным, не одноразовым, так сказать. Ага! Знаю!

— Хочу стать магичкой! Они летать умеют.

С момента знакомства с виром я просто бредила полетами. Я могла часами лежать, глядя в небо, и представлять, что я лечу. А если зажмуриться, то ощущение полета чувствовалось каждой клеточкой. Но, открыв глаза, я снова оказывалась на земле.

— К сожалению, я не могу выполнить это желание.

— Это почему же, — возмутилась я.

— Просто это не в моей власти, — уклончиво ответил лепрекон.

— Хорошо. Тогда сделай из моего коня лучшего скакуна в мире, и чтоб ни у кого такого не было. Да, и я надеюсь, после превращения он не откинет копыта.

— Твоя воля — закон. Конь твой проживет довольно долго, никак не меньше того срока, что он тебе будет нужен. Эта благородная порода из далекого мира, который ныне разрушен. Такие кони — лучшие друзья своих владельцев, помощники во всем, в бою и в мире. Здесь такого нигде не сыщешь.

Лепрекоша размял пальцы, картинно хрустнув суставами, и пошел в наступление. Кира заметно струхнул и попятился. Лепрекон не сдавался и стал заходить справа. Кира же, не будь дурак, обежал меня с другой стороны. Убегать от меня далеко он не хотел, а вид грозного, неумолимо надвигающегося малорослика, его явно не вдохновлял. Вот это была потеха. Всемогущий лепрекон ростом с пенек гонялся за огромным жеребцом, а ростом Кира вышел — я запрыгивала на него только с крыльца. Так они и носились вокруг меня минут десять: Кира — испуганно всхрапывая, а лепрекон — громко и витиевато ругаясь. Когда у меня закружилась голова, я соизволила изловить непослушного коня за повод. Отдышавшись и доругавшись, лепрекон приступил к своим непосредственным обязанностям. Он гордо возложил руки Кире на колено — выше не дотянулся, а опускать морду конь наотрез отказался — и произнес великое заклинание «Gur Faret» Oru».

Кира приподнялся в воздухе, и его окутал густой зеленый дым. Это облако стало потихоньку менять форму и подниматься ввысь. Рассеялся дым настолько неожиданно, что я даже испугалась, решив, что конь исчез вместе с ним. По идее Кира должен был упасть и разбиться в ровненькую лепешку; но нет, он держался в воздухе так, словно стоял на земле. Его окрас ничуть не изменился, только черная шерсть стала отливать синевой на солнце. Грива и хвост удлинились и распались по волосинке (вопрос с расчесыванием отпал сам собой). За спиной у него красовались два огромных черных крыла, на концах каждого которых поблескивали пять острых, длинной с палец, когтей.

— Ну, ни фига себе, — раздалось сверху. — Я летаю.

Я покосилась на лепрекона.

— Речь — всего лишь побочный эффект.

— Побочный эффект, — возопила я, ловко уворачиваясь от копыт спикировавшего Киры. — И что, по-твоему, я буду делать в городе с болтливым конем?! Намордник на него одевать что ли?!

— Но ты же сама просила такого, что бы ни у кого больше не было. Эта порода исчезла вместе с миром, где была выведена.

— И тут без гадостей не смог. Ну что, сложно было превратить его в племенного Лонгского скакуна?

— Хочешь, прямо сейчас превращу? — с надеждой поинтересовался лепрекон.

— Ага, в счет второго желания! Не дождешься!

Тут к нам присоединился Кира, про которого уже благополучно подзабыли.

— А вот и я, Гроза Небес! — гордо заявил мой новоявленный летун.

— Угадал, — удивился лепрекон, — Faret Oru именно так и переводится.

— Тебя зовут Кира, — излишне спокойно, и даже с угрозой сказала я, — и если ты не прекратишь молоть чушь, я все же истрачу второе желание на превращение Грозы Небес в дряхлого мерина полукровку.

— Уже молчу, — обиделся Кира, и, что самое интересное, действительно умолк.

Я повернулась к лепрекону.

— Второе желание, — гордо оглядывая результат своей работы, сказал он.

— Будь моим другом, — неожиданно сказала я.

— Что??? — опешил лепрекон.

— Да. Будь моим другом. У меня никогда не было настоящих друзей, так почему бы тебе ни стать моим первым другом?

— Ладно, — ошалело согласился лепрекон.

— Меня зовут Мира. А тебя как?

— Гриндарольд.

— Знаешь что, Гриша, давай я третье желание загадывать не буду, но если мне вдруг понадобится твоя помощь, я позову, и ты придешь?

— Гриша, — мечтательно сказал лепрекон, — Так ласково меня еще никто не называл. Эх, где наша не пропадала, давай.

Гриша протянул мне маленькую ручку, и я со всей осторожностью и почтением ее пожала.

— Я полечу. Дома уже месяц не был, и что-то мне неспокойно — пояснил Гриша.

Он мигом достал маленький ножичек и отрезал небольшой кусочек шляпы, затем раскрыл ладошку, на которой оказался мешочек. Гриша упрятал туда кусочек зеленой материи, затянул завязочки и повесил на веревочку.

— Это очень мощный оберег, поскольку наши шляпы делаются из нити, в которую впрядены священные травы нашей долины. Он поможет тебе на твоем пути. А еще, если захочешь вызвать меня — скажи, глядя на него, «вызываю тебя, Гриндарольд». Я сразу же тебя услышу и приду, — лепрекон воздел руки к небу, и к его ногам опустилась радуга, в которую он и шагнул, — А за коня не серчай. Лучшей породы я не знаю.

И Гриша растворился вместе с радугой.

 

Глава 3

Летать — не падать

Солнце уже почти село, когда мы добрались до кромки леса. Крылья у коня очень удачно складывались, облегая тело так, что даже при ближайшем рассмотрении их было очень трудно заметить. Да и ехать на его спине они, что сложенные, что расправленные, не мешали абсолютно.

На счастье весна выдалась теплая и сухая, поэтому проблем с ночлегом не предвиделось.

— В траве заночуем али в лес пойдем? — деловито поинтересовался Кира.

Я аж подскочила от неожиданности. До этой минуты он не проронил ни слова, видимо, все еще дулся.

— Кира! — я смерила его неласковым взглядом, — Ты меня так не пугай.

— Мне что, так и молчать все время, изображая тупую клячу?

— До недавнего момента ты и был… кхм, молчаливым конем, — напомнила я.

— Сейчас обижусь и улечу, — надулся Гроза Небес, и, не найдя отклика в моих глазах, пригрозил, — НАВСЕГДА!

— Лучше слетай в лес, веток для костра притащи.

Кира недовольно топнул копытом, пробурчал что-то себе под нос, но за хворостом полетел. Я в это время расчистила место для будущего костра, расстелила одеяло и бухнулась на него, уткнувшись лицом в траву. В детстве мне часто приходилось ночевать в поле или в лесу. Бывало, заработаешься и не заметишь, что солнце садится, а домой бежать уже поздно. Поначалу страшно было — шорохи везде, волки воют. Только те, кто никогда не ночевал в лесу, считают, что ночью там стоит гробовая тишина. Один рев оголодавшей орды комаров, с остервенением кидающейся на безоружную жертву, чего стоит. А проблема с волками решилась просто.

Только заслышав шорох в кустах, я начинала выть на запредельных децибелах таким дурным голосом, что не только волки, медведи, бросались наутек от нового вида хищной нежити. Судя по вою, размерами я не уступала мамонту. И вот вою я, вою, а когда замолкаю, в лесу воцаряется полная тишина. Белки попрятались в дупла, стрекозы попадали в обморок, дятел намертво застрял клювом в вековом дубе, а слабонервные хищники разбежались. Через мгновение лес снова оживает: на ветру шебуршат ветками кусты и монотонно бурчит Кира. Кира?!

— Дрова ей для костра принеси. Ну, принес, и что? А огонь мне копытом высекать или в селение смотаться? То-то народ удивиться. «Папаша огоньку не найдется? В лучшем случае заиками останутся.

Я так красочно представила себе картину прилета Киры в селение посреди ночи и спроса «огоньку», что не удержалась от смешка.

— Ага, — уличил меня ворчун, — Проснулась, соня? Я в поте морды, рискуя своей шкурой, ищу дрова, чтобы она не замерзла, и что я получаю взамен?!

— Что?

— Она еще спрашивает! НИ-ЧЕ-ГО!!!

— Хлеба хочешь? — примирительно поинтересовалась я.

— Хочу, — с опаской согласился Кира, — А он что, заплесневел?

— Да нет. Просто я думала, мы поужинаем перед сном.

— Тогда точно хочу.

Костер я развела довольно быстро. Под мерный треск поленьев в огне мы сидели и долго болтали о всякой ерунде. Кира оказался приятным собеседником. Я пожарила половину имеющегося у нас хлеба, и мы с удовольствием его умяли. Спать мы улеглись, вернее, повалились, далеко за полночь. Я еще удивилась, что за странная порода — Кира спал лежа на боку, прижавшись к моей спине. Последнее, что я успела подумать перед тем, как провалилась в ватный, крепкий сон, это как хорошо, что Кира теперь говорить умеет. Хоть ехать не так скучно будет.

Проснулись мы непозволительно поздно. Судя по жаре, день близился к полудню. Наспех собравшись — собиралась, естественно, я — мы углубились в лес под спасительные тени деревьев. Шлепать по тракту на говорящем коне я не рискнула. Кто заметит — спалят к лешему и меня, и Киру. Никто не станет разбираться, ведьма — не ведьма, селяне, да и чего греха таить, некоторые городские жители тоже, в этом плане очень старомодны. Хотя, как колорадца выводить, так сразу магов зовут, но стоит им увидеть у обычного человека что-то необычное, так сразу «ведьме — пламя!. Развлечение у них такое, любимое. Меня в Болотинке разок уже хотели спалить.

В тот год мор пошел. Все болели, некоторые умирали, но только не я. Меня единственную мор обошел стороной, вот все дружно и решили, что это я его напустила. Спасло меня тогда только лекарство, которое я наварила из трав с дальнего луга. Оно изгоняло болезнь за одну ночь. Рецепт я так никому и не сказала, и только благодаря этому меня оставили в живых. Я не травница и не лекарь, но тогда, когда все были больны, а меня хотели сжечь, я шла по лугу и точно знала, какие травы мне нужны, я это чувствовала каким-то шестым чувством, и оно не подвело.

Этим утром, а точнее уже днем, идти по лесу было легко и хорошо, поэтому предложение «подвезти крошку с ветерком» я безапелляционно отклонила. По моим подсчетам, нам предстояло минимум дней пять пути по лесу, а затем, если не собьемся с курса, мы должны выйти прямиком на Раскский тракт, соединяющий Тавр, одну из столиц Раска и Гордей. Если меня и будут искать, то только на Орочьем тракте. Никому и в голову не придет, что у меня хватит смелости пересечь Глухой лес.

Глухим лес назвали не потому, что он представлял собой непролазную кущу, просто там, на десятки верст, не встретишь ни одного разумного существа. Разумная и неразумная нежить не в счет. Мало кто возвращался из этого леса, и все они были белы, как лунь. Что с ними случилось, никто так и не рассказал. Хотя ходили слухи, будто смельчаки просто на выходе из леса наткнулись на племя диких степных орков. Тут уж есть, чему пугаться: зеленые чудища в полтора человеческих роста, с ног до головы обмазанные грязью и обвешанные разнокалиберными костями, в основном животного происхождения, но кто ж об этом знает.

Воздух был свеж и приятен. Мне было непонятно, почему все так упорно игнорировали это благодатное место. Елочки и сосенки вскоре сменились осинами и березами, но лес не спешил сменяться буреломом, что не могло не радовать.

— Ну, может, все-таки прокатишься? — захныкал Кира. — Мне бы с седоком потренироваться летать.

— Сколько деревьев ты уже лбом сосчитал?

— Сорок девять, — гордо сообщил летун.

— Знаешь, я бы не хотела, чтобы твое юбилейное пятидесятое дерево стало для меня последним… Осторожно!

БУММММ!

Опоздала. А вот и первый дуб на пути — для Киры «на пути» в прямом смысле. От такого шлепка у меня заложило уши. Раньше конь учился лавировать между деревьев в отдалении, и до меня доносилось лишь слабое потрескивание веток. Теперь-то я поняла, что это были вовсе не ветки, а стволы. Вот погоне хорошо было бы — знай, иди себе по просеке. Дуб спасли только его габариты. На вид ему была не одна сотня лет, а шириной он был в три обхвата. После Кириного неудавшегося маневра дерево изрядно покосилось, но выстояло.

Кое-как сведя разбежавшиеся глаза на переносице, и глянув перед собой, конь спросил:

— А почему мы в дубовой роще?

— Ты жив? — спросила я, щелкая пальцами перед его мордой. — А еще мне предлагал прокатиться. Сейчас бы вместе бабочек ловили в дубовой роще. Пошли. Я дотемна хотела к реке выйти.

Кира потряс головой, неуверенно приподнялся и, уже без выкрутасов, пошел рядом.

До реки мы добрались засветло, так что времени хватило даже на ловлю ужина. У нас как раз закончились и хлеб, и вода. Рыба в реке Кипе была крупная и непуганая. Кира набрал в лесу каких-то поганок (если завтра проснусь, значит, были съедобные) и уверял меня, что ядом от них не пахнет. У него якобы нюх теперь острее собачьего. Из рыбы с грибами вышел чудный суп. Чтобы он не был совсем пресным, я покидала туда немного приятно пахнущей травки.

Утром я все-таки проснулась. Точнее подскочила ни свет, ни заря и полетела ласточкой в кусты. Или рыба, или Кирины поганки. Потом разберусь, кто виновник этого торжества.

Вскоре проснулся Кира и заявил, что он хочет мятного отвара с листиками малины. И то и другое он видел вчера на полянке неподалеку и согласен слетать туда, пока я буду мыть котелок. Пришлось мне покинуть временное убежище в кустах и идти к реке. Когда я уже взяла кусочек Сфагнума — мха, которым моют чаны в походах, и зачерпнула грязным котелком воду, на поверхность медленно и вальяжно всплыл листик моей вчерашней приправы. Никогда не собирайте траву в темноте! Вчера ночью, приняв ее за какую-то пряность, я нарвала пахун-травы, которую знахари дают не в меру крупным девам.

— Ты что застряла? Собой любуешься? — съехидничал вернувшийся Кира.

Да, отражение у меня — залюбуешься. Светло-русые, длинною до пояса, волосы скатались равномерным колтуном и не хотели принимать пристойный вид, а расческу я захватить не удосужилась. Зеленые глаза горят после пережитых страданий. Штаны и рубашка сменили окрас с темно-синего на коричнево-черный — результат вчерашнего знакомства с экологией местных прудов. Ну не понравилось водяному, что я рассматривала красных лягушек. Я даже охнуть не успела, как из воды высунулась зеленая корявая лапа и дернула меня вниз. Утонуть в этой болотной жиже мне не дал Кира, вовремя подскочив и вытянув за шкирку то, что некогда было его хозяйкой. В таком виде меня бы и мать родная не узнала: вся вымазана в иле, со свисающими отовсюду водорослями я являла собой подобие упырицы, утопившейся в болоте. Мои размышления прервал недовольный вопль:

— Ну, долго мне еще воду ждать?

— Иду, иду. Зануда, — проворчала я, дотирая котелок и набирая в него воды.

Когда я подошла к месту нашего ночлега, то была приятно удивлена. За время моего отсутствия Кира не только принес травки для отвара, но и натаскал веточек.

Я побросала в котелок мяту с листиками малины и поставила все на огонь. Пока вода закипала, я успела вымыться и прополоскать одежду. Вода оказалась на удивление теплой. Последние недели, конечно, стояла жаркая погода, но чтобы река так нагрелась… После купания волосы не распутались, зато утратили зеленоватый оттенок, а одежда перестала пахнуть болотом.

Высохнув, одевшись и допив остатки отвара — есть мне совершенно не хотелось, а Кира нахватался травы, еще когда веточки собирал — мы двинулись в путь.

— Предлагаю идти вдоль реки, — авторитетно заявила я. — Насколько я знаю, Кипа переходит в Мудрую, — разные страны — разные названия, что тут поделать, хотя некоторые считают, что это действительно разные реки, протекающие от так называемого Начала Рек, — а та в свою очередь проходит через Гордей. Почему бы нам не наведаться в столицу дружественного государства?!

— Хорошая идея, — согласился Кира. — Проблем с водой не будет, да и идти удобно: лес близко к реке не подходит. А если очень повезет, и до Источника дойдем.

— Ты веришь в эти сказки об Источнике?

— А ты нет? — удивился Кира.

— Было бы во что верить, — скептически хмыкнула я.

Каждый народ имеет свои байки и небылицы. Некоторые ходят по стране, не пересекая ее границ, другие утекают в мир. По Раску, например, ходят слухи, будто тролли с орками произошли от двух богов Терелла и Оргама, пославших своих сыновей на землю жить поживать да добра наживать. Может, так оно и было, в найденных древних летописях говорится об этих двух богах. Но по описанию боги очень напоминают самих троллей с орками, поэтому-то остальной мир и полагает, что не боги создали жителей Раска, а те богов, чтобы хоть как-то оправдать свое существование.

Известные Толийские байки — это приход виров и вступление на престол Умора. Есть и другие, малоизвестные в других странах истории.

Но есть особый вид небылиц — мировые легенды. Самая известная из них — это Источник.

Давно еще, когда папа с мамой были живы, мы с другими детьми любили разводить костер на окраине деревни и под покровом темноты слушать рассказы дяди Денаила. Мудрый был старец, много знал интересного. Поговаривали даже, что он великий маг на пенсии. И вот сидели мы очередным вечером, разинув клювики, и слушали рассказы про дальние-дальние земли за лесами непролазными, за горами за высокими. Умел Денаил рассказывать.

— А еще на той земле кущи благодатные вкруг дворца прекрасного раскинуты, — вещал старец в гробовой тишине, ни у кого духу не хватало прервать его возвышенную речь. — И цветут цветы невиданные, и растут деревья необъятные, и порхают птицы распрекрасные, и гуляют звери неизвестные. На холмах сие великолепие распростерло власть свою великую. Власть та красотою названа. И живут средь этой благости эльфы те, что златовласые. Их страна Холмов Долиной названа. Поздно, дети, спать уже пора вам.

— Ну, дядя Денаил, ну пожалуйста, расскажи еще что-нибудь, — начали канючить мы. После получаса уговоров Денаил сдался.

— Хорошо уж, слушайте. Только обещайте мне, что потом все спать пойдете вы.

— Пойдем, пойдем, — радостно загомонил нестройный хор детских голосов.

— Есть легенда в мире нашем древняя об Источнике, от глаз сокрытом. Открывается он магам избранным, и течет в нем Манна чистая. Также говорят умы ученые, будто бы на месте том подземный ключ озеро образовал чудесное, будто бы от озера прекрасного реки все берут свое начало. Но никто Источник тот не видывал. В озере никто еще не плавал. А кто скажет вам обратное — задавака он и врун посредственный. Миф сей бережно лелеется, мировая сказка охраняется. Ну, а если кто из вас отважится на дорогу дальнюю к Источнику, вы идите вдоль реки любой к центру мира нашего. Избранный его найдет. Неизбранный мимо пройдет. Мирая, ребята, запомните этот рассказ. Великий миф вы узнали. Его не забудьте и детям своим вы потом расскажите. Столетия он переходит из уст в уста…

— А вдруг мы все же найдем Источник? — спросил Кира, прерывая мои размышления.

— Наивный, — я погладила Киру по голове, как дурачка. — Не найдем! Разве мы Избранные?!

Наверное, это было слишком, потому что дальше мы шли молча. Даже когда переходили реку вброд не в самом узком и довольно глубоком месте, мы не проронили ни слова. Я чувствовала себя виноватой, но признаваться не хотела. Следующие два дня мы так и топали вдоль реки, не общаясь. Под конец третьего дня Кира все же заговорил со мной.

— Знаешь, ты такая грубая, — сказал он с укором. — Я понимаю, для тебя я так и остался тупой скотиной, которая вдруг заговорила. А я тебя другом считал, даже когда не умел говорить.

— Кира, прости меня, пожалуйста, — сказала я, но он не обратил на меня внимания.

— А помнишь, как мы нашли дальний луг, и ты из-за меня оставалась ночевать в лесу. Тебе было страшно, мне тоже, но я точно знал, что в случае опасности мы будем защищать друг друга до последнего. А сейчас… Эх! Зови своего лепрекона, пусть вернет все, как было. Нам так легче будет.

— Кирочка, милый, — взмолилась я, — ну прости меня глупую. Я не хотела тебя обижать. Просто мне непривычно, что ты говоришь. Я обещаю больше над тобой не издеваться. Ты с детства был мне верным другом. Ну, хочешь, мы будем искать твой Источник, пока не найдем? Я и сейчас тебя готова защищать от кого угодно…

— Даже от него? — перебил меня конь, кивая головой в сторону леса.

Я медленно повернула голову и остолбенела. А вот и нежить на огонек зашла. Странно, что нам раньше никто кроме водяного не попался. Данный экземпляр относился к разряду разумной нежити, то есть наиболее опасной. В деревенской школе, организованной Денаилом, он нам рассказывал про эти «исчадия тьмы», и самый страшный из них стоял сейчас перед нами, примеряясь к прыжку. Большой живодерник, в отличие от малого, представлял опасность не только для коз и овец, но и для коров с лошадьми. Он запросто мог догнать коня на полном скаку, а стрелы, как и другое оружие, его не берут из-за того, что шкура его покрыта прочными роговыми пластинами. Много народу выходило против живодерника, но из десяти возвращался только один, да и то не всегда.

Сама не понимая, что делаю, я в один прыжок (заметьте, без пенька) заскочила в седло и, заорав что есть силы: «Вперед! поддала коню пятками. Кира не растерялся и, вместо того, чтобы убегать от большого живодерника по прямой, дал деру по вертикали.

Вас когда-нибудь резко выдергивали за ноги вверх? Наиприятнейшее ощущение, когда желудок завязывается в узел и падает непонятно куда, голова кружится, а надо ведь еще и держаться как-то. А я-то думала, морская болезнь мне не грозит.

— Еще раз пнешь — полетишь сама, — проворчал Кира, набравший безопасную высоту.

— Прости, я по привычке.

— А если я по привычке начну упрямиться? Кто это был?

— Похож на большого живодерника, — промямлила я, пытаясь отогнать дурноту. Как выяснилось, высоты я тоже боюсь, высоты локтей в сто.

— Точно, живодерник?

— Ну как я отсюда, по-твоему, разгляжу?! Я ж не гарпия, чтоб высматривать жертву с такой высоты.

— Мне почему-то кажется, что в качестве жертвы выбрали нас, и крайне расстроены нашим несознательным поведением.

— Что-то мне не хочется подкармливать местную фауну, — сказала я, глядя вниз. Река выглядела тоненькой ниточкой. Я внесла предложение, — Давай спустимся вниз, и рассмотрим этого представителя редких зверушек. Когда еще такой шанс выпадет.

— Как высоко он прыгает? — деловито поинтересовался конь.

Большого живодерника ни с кем не спутаешь. Тварь ростом с годовалого бычка похожа на собаку переростка. Задние лапы удлинены вдвое, что позволяет ему высоко и далеко прыгать. Собственно говоря, живодерник и передвигается прыжками. Отличает его от вурдалаков и прочей волкоподобной нечисти огромная пасть от уха до уха с тремя рядами острых зубов. А хвостик у него маленький и пушистый, как у зайчика. Как хорошо, что я не отлынивала от занятий: не только грамоте и счету научилась, но и в нежити неплохо разбираюсь.

— Локтей на двадцать, — сообщила я.

— Тогда мы остановимся в тридцати локтях.

И Кира пошел на снижение. Не думайте, что плавно. Он вошел в штопор и закрутился вокруг своей оси, камнем несясь к земле. Я вцепилась ему в гриву мертвой хваткой и радовалась, что с утра пренебрегла завтраком. Затормозил этот чертов летунчик так же резко, как начал падать. Я глянула вниз. С земли на меня круглыми глазами пялился живодерник. Искреннее удивление на его клыкастой морде ясно говорило о том, что он уже приготовился к героической кончине, быть расплющенным несостоявшимся обедом. Видимо такая странная еда его не впечатлила, и, когда прошло оцепенение — с минуту мы смотрели друг другу в глаза и гадали, кто из нас дурак — живодерник дал такого деру в лес, что только хвост мелькнул. Кира повернул ко мне морду и чуть не рухнул. Оказалось, такие полеты даром не проходят. Волосы дыбом, лицо зеленое в красную точечку — мягко говоря, неаппетитное блюдо. Вот и гадай теперь, чего нежить испугалась — Кириных взлетов-падений или меня.

— Надо будет зарисовать его потом для истории, — задумчиво сказала я.

— Автопортретик не забудь добавить. Будет начало для энциклопедии лесной нежити, — подколол меня Кира, опускаясь на землю.

— Ах, ты, — только и успела крикнуть я, мигом сорвавшись в кусты, где недавно скрылся живодерник. Надо будет поучить Киру летать с седоком, а то через месяц я дистрофиком стану.

Выползла из кустов я еще зеленее, чем была, махнула рукой, что дальше я пойду пешком и упала на землю.

 

Глава 4

Я — оружие массового потрясения

Проснулась я ближе к вечеру там же, где и упала. Оказалось, что лежу я на еловом лапнике, укрытая одеялом. Левый бок припекает весело потрескивающий костер. Значит, все-таки умеет, паразит, копытом искры высекать, с огнивом Кира бы при всем желании не управился. Я лениво потянулась и повернулась лицом к костру.

— Очнулась, спящая кикимора?

— Я тебя когда-нибудь точно пристукну, — как-то негрозно сказала я, — Да ты еще и рыбу ловить умеешь!

— Ага. А еще жарить ее на углях и готовить липовый отвар. А лучше всего я умею все это потреблять.

— И ты не поделишься с бедной, оголодавшей, между прочим, по твоей милости, девушкой.

— Поделюсь. Куда я денусь, — проворчал конь, — С тобой не поделись — живьем ведь съешь.

— И даже не поперхнусь, — поддакнула я.

Кира протянул морду к рыбе, откусил немного и предложил:

— Налетай, уже готово. Я-то поел давно, так что не стесняйся.

— А я и не фтефняюфь.

Через некоторое время с завтрако-обедом было покончено, и мы двинулись дальше. ПЕШКОМ. Я поблагодарила летунчика за обед и принесла отдельную благодарность от лица всего коллектива за спасение наших шкур.

Солнышко уже клонилось к лесу, когда мы вышли на опушку. Точнее не опушку, а немаленький лужок. Размером этот лужок был с пахотное поле, только идеально круглой формы. Лес нигде не заступал за невидимую черту. Речка устремлялась прямо через луг, в центре которого виднелось средних размеров озерцо. Из него выходило пять рек: Кипа на север, Мудрая на юг, Белая на северо-восток, Шейна на юго-восток и Слав на северо-запад. К озерцу-то мы и направились. Закатное солнце играло на воде озера красноватыми бликами. Лучи, отражаясь от воды, создавали розовый ореол вокруг озерца. Я невольно залюбовалась этой благословенной красотой. Пока я стояла, оцепенев от восторга, Кира успел добежать до озера и сунуть туда свою любопытную морду.

— Нашли!!! — неожиданно заорал он во всю глотку и начал прыгать вокруг меня, — Ура! Нашли!

— Что нашли? — не поняла я.

— Как что? Источник!

— Какой Источник? — я пока что не разделяла его восторга.

— Что значит, какой Источник? — Кира аж подпрыгнул, сраженный моей глупостью, — Тот самый — волшебный.

— С чего ты взял, что это тот самый волшебный Источник? — мне все еще не верилось, что мы «избранные».

— А ты подойди и сама посмотри, — посоветовал конь.

Я послушно подошла. И каково было мое удивление, когда я обнаружила, что вода светится сама по себе. Я резко оглянулась. Так и есть, солнце село, но на поляне по-прежнему светло. Я зачерпнула воды в ладонь, но она вся впиталась в руку. Я снова зачерпнула — эффект тот же. Значит все-таки Манна. Но я же не маг. Как я могу усваивать Манну?! Вопрос без ответа. А пить то хочется.

Была, не была, скинув одежду, я с громким бульком плюхнулась в теплую воду. Так вот из-за чего река была такой теплой. По дороге к городу она успевала остыть, и никто не замечал ничего странного, но здесь вода была как в бане.

— Мирая, ты что натворила? — закричал Кира с берега. — Воды на треть меньше стало!

— Да ничего я не делала, не ори. Лучше давай сюда, вода прелесть.

— Спасибо, мне и здесь хорошо, — отказался Гроза Небес.

Вдоволь наплававшись и, наконец, утолив жажду, я вылезла на берег к костру, разожженному Кирой в мое отсутствие. Сам он давно дрых без задних ног. На выходе из воды я больно ушибла ногу обо что-то большое и прихватила это с собой. Одевшись, я уселась у костра и стала рассматривать добычу. Это оказалась книга размером локоть на половину, закованная в металл, с витиеватым названием на непонятном языке. Я осторожно открыла этот памятник культуры. Первая страница сначала была пуста, а затем на ней стали появляться буквы на том же языке, что и название.

— Ничего не понимаю, — произнесла я сакраментальную фразу.

Книжный лист тут же очистился, и на нем стали появляться понятные мне слова.

«Sorý. Приветствую тебя, о, Маг Великий, сумевший отыскать меня. Я — Великая Имперская Книга Мудрости. Я буду служить тебе верой и правдой, но при условии, что ты будешь оберегать меня. Согласен ли ты владеть знаниями тысячелетий?

— Чего? — не поняла я.

«Да или нет?

— Ну, допустим, да.

«Прекрасно. Возьми с обложки медальон, одень на шею и скажи: Я, Великий Маг такой-то, повелеваю тебе, Великая Имперская Книга Мудрости, служить мне, пока смерть не разлучит нас… Пардон, это из другой оперы. А вот: служить мне пока светят солнце и луна, пока день сменяет ночь. (Ну, и хватит для первого раза). Я же обязуюсь защищать и беречь Хранилище мудрости тысячелетий».

— Длинновато, — проворчала я, переворачивая Книгу. Оказалось, что я поначалу приняла за странный рисунок круглый медальон на кожаном шнурке. В центре медальона находился овальный янтарь, заключенный в девятиконечную звезду. По кругу были рассыпаны желтые камушки. Я легко отсоединила медальон от Книги, надела на шею и дятлом оттарабанила всю последнюю запись.

«Ну не дословно же», пожаловалась Книга, «Хотя, и так сойдет. У тебя есть ко мне вопросы, Великий Маг?

— Да, один. Почему ты зовешь меня великий маг?

«О, Духи всех стихий, так ты самоучка? То есть ты совсем не в курсе кто я и зачем нужна?

— Ну, кто ты мы уже выяснили. Великая Имперская Книга Мудрости. А можно, я тебя покороче звать буду? Вика, например?

«Нам много предстоит пройти вместе, поэтому зови как тебе удобно, хоть макулатурой».

— Вик, а ты можешь стать полегче и поменьше, а то мне тебя положить некуда будет?

«Это очень просто. Скажи Gur lenw и укажи размер».

— Gur lenw, — произнесла я и указала размер примерно пол локтя на четверть. Книга тут же уменьшилась до указанных размеров.

«Похоже, из тебя выйдет толк».

— Какой толк, — не поняла я.

«Магический».

— Я что, маг?

«Ну да. И с довольно большим резервом. Поэтому я и приняла тебя за Великого Мага. Таким резервом могут обладать только архимаги».

— Но откуда у меня такой резерв?

«От рождения, конечно. Можно сказать, что внутри тебя огромный сосуд, только почти пустой. Когда ты вошла в Источник, он заполнился до краев. Теперь он будет пополняться сам. Все молодые маги, чтобы в дальнейшем не тратить время на пополнение резерва, один раз забивают его под завязку. Далее пополнение идет на уровне рефлекса, но с разной скоростью».

— Дела! А что у тебя на других страницах? — полюбопытствовала я.

«Они для записи. Там собраны знания со всех областей магии. Но ты пока пользуйся только первой, остальные я от тебя сокрою. А то прочитаешь невзначай что-нибудь вслух, и встанет голодный зомби пред тобой. А ими управлять — уметь надо. Много некромантов так полегло, по неопытности. Вот был случай тысячи три лет назад. Решил молодой маг ограбить лавку ювелира, и попался по неопытности. Погоня за ним шла нешуточная, и избавиться от нее он решил, вызвав морового зомби. Это зомби убийцы. Схватил он первую попавшуюся книгу по некромантии, оказавшуюся очень древней и стал наскоро проводить обряд призыва. А в книге было сказано, что проводить обряд надо на крови животных или того человека, который должен стать обедом. Если провести призыв на своей крови, зомби может неадекватно реагировать на хозяина. Времени было мало, и маг решил, что неадекватная реакция — это не страшно. Ну, убежит первый зомби — второго призвать всегда можно. Пара заклинаний подчинения должна была решить вопрос. Но в книге не было сказано, что неадекватная реакция на хозяина — это сугубо гастрономический интерес к последнему».

— Так его сразу и съели? — ужаснулась я.

«Не сразу, а по частям. Потом еще и погоней закусили. Долго потом этого зомби по городу ловили, шустрый, зараза! И сообразительный», - закончила Книга свою поучительную историю.

— Погоди-ка, а разве зомби — это не медлительная, неразумная нежить?

«Простые кладбищенские зомби, которые появляются самостоятельно, да, а вот почти все призывные уже относятся к классу разумной нежити и делятся на несколько подклассов. Основные — это рабы и убийцы, но есть и другие. Призывные зомби зачастую обладают хорошим телом и быстрой реакцией, поэтому с ними тяжело работать, а призывать лучше из-за угла или с дерева, так на всякий случай».

— Ужасть, — сказала я, поеживаясь. — Костер погас. Пойду за огнивом сбегаю.

«Зачем куда-то бежать? Разожги его своей силой. Посмотри на угли, сосредоточься и прикажи им гореть. Попробуй, у тебя получится».

Я поглядела на дотлевающие угли. Холодно, однако. Надо быстрее разжигать костер, а то и околеть можно. Я постаралась сосредоточиться, но получилось только изобразить жуткую гримасу. Огонь не загорелся. Я попробовала закрыть глаза и представить, как угли разгораются. Снова не помогло. Холодно же!

— А ну его, — махнула я на кострище рукой.

Секундная задержка, и в небо устремился толстенный столб огня. Хорошо, что у Киры нет привычки спать вплотную к костру: ему с его шкурой и так тепло.

— Опаньки. По-моему, я немного переборщила.

«Ну, ни фига себе! обалдела Книга: «Зачем же было целую тысячу делар вбухивать? Убери огонь».

Я и махнула рукой от себя. Теперь горел уже весь лес.

«Вызови воду!!!

Я воздела руки к небу, и прорвало. Я даже не думала, что дождь может быть в прямом смысле стеной. Капель не было, ливень представлял собой единый поток, изредка делившийся на несколько струй. Стоять под огромным водопадом и то приятнее. Вода была ледяная и врезалась в кожу мириадами иголочек. Одежда мигом промокла и обвисла бесформенными тряпками. Зато волосы распутались, хоть один плюс моего колдовства. Через минуту вода кончилась. Я огляделась. Кира, ругаясь, барахтался в луже, возникшей на месте овражка, облюбованного им для ночлега. Лес вполовину поредел. Под ногами струился веселенький ручеек, по которому бодренько сплавлялись веточки, листики, иголочки, белочки, сумочки. Сумочки?! Я моментально выхватила из воды свою сумку и перекинула через плечо. Беглый осмотр содержимого выявил, что сумка стоила своих трех серебрушек: одежда была сухая.

— Что это было? — вопросил подлетевший Кира. Месить грязь копытами ему явно не хотелось.

— Да так, — засмущалась я, — поколдовала немного. Сначала костер разжигала, а потом его тушила.

— Поколдовала? Немного? — изумился Кира. — Да ты меня сначала чуть не сожгла, а потом чуть не утопила.

— Чуть не считается! — попыталась защититься я от нападок коня, изрядно попахивающего паленым. — Вот, когда сожгу или утоплю, тогда и будешь возмущаться. И вообще, сам виноват. Нечего было так близко к костру ложиться.

— Вон, смотри, подпалины на спине. Как я теперь на людях покажусь? — лютовал мой погорелец, внимательно осматривая шкуру. — Я и не близко лежал — в семи локтях, в канавке. Погоди-ка, а с какой это радости ты колдуешь?

— Книгу волшебную нашла. Оказалось, что я маг от рождения, — коротко пояснила я. — А где, кстати, Книга?

— Это не она ли плывет к тому, что вечером было лесом? — Кира махнул копытом в сторону, где вдалеке медленно плыло нечто похожее на книгу.

— По коням! — скомандовала я и попыталась залезть на Киру. Да, живодерника явно не хватало. Первый раз я подпрыгнула и благополучно скатилась по Кириному боку. Седло уплыло в неизвестном направлении, и найти его теперь вряд ли удастся. Хорошо хоть сумку выловила. Вторая попытка оседлать летуна тоже закончилась в грязи. Вода уже схлынула, а результат ее взаимодействия с землей я сейчас ощущала задом.

— Давай быстрее, — нервно поторапливал Кира, — сейчас совсем уплывет твоя книженция.

— Быстрее, быстрее, — передразнила я. — Присядь, иначе я до утра прыгать буду. Что я тебе, тушканчик?

Побурчав еще для порядка, конь опустился на колени, и я наконец влезла ему на спину. Кира приподнялся, поскользнулся, но не упал и начал подниматься в воздух. Приятное ощущение полета довольно быстро сменилось у меня уже знакомым ощущением падения. Кира заметил Книгу, пришвартовавшуюся, а, точнее, просто зацепившуюся за поваленное дерево, и по привычке без предупреждения пошел на посадку.

— О-сто-ро-о-о-о-жно-о-о-о-о! — заорала я не своим голосом, чувствуя, что сползаю вбок.

— Упс!

ШЛЕП!

— Твою мать, — никогда особо на него не ругалась, — Кира, ты когда летать нормально научишься? Ну чем я тебе так насолила? Понимаешь, я жить хочу, и, между прочим, не в инвалидном кресле. Кто кем должен управлять, в конце концов?

— Вроде, ты мной, — потупился конь.

— Так вот давай я и буду управлять, — орала я.

— Хорошо, хорошо, — не на шутку испугался за свою жизнь Кира.

— Где Книга? — рявкнула я.

Тишина.

— Где? — уже спокойнее спросила я.

— Под тобой.

— Что? — завизжала я фальцетом так, что коня как ветром сдуло. — Так ты меня, скотина, еще и на Книгу приземлил? А если она помялась? Это же историческая ценность!

Честно говоря, про сохранность Книги в тот момент я даже и не думала. Больше всего меня интересовала помятость моего зада, прихлопнувшего Книгу, которая стояла ребром.

— Книжку то, может, достанешь? — робко поинтересовались кусты Кириным голосом.

И в самом деле, что-то я разбушевалась. Я встала, отдернула бывшие штаны, а ныне шорто-юбко-брюки, и попыталась достать Книгу. Намертво увязнув в грязи, она никак не хотела высвобождаться. Из земли торчал только уголок, за который было очень неудобно хвататься.

— Кира, помоги.

— А ты бить не будешь?

— Буду, если не поможешь, — предупредила я.

Кусты задрожали, и оттуда показалась наглая черная морда с белой стрелкой. Кира аккуратно подцепил зубами уголок Книги и потянул. Книга не поддалась. Он снова потянул уже сильнее и, неожиданно вырвав Книгу из земли, кубарем улетел обратно в кусты, выронив Вику мне под ноги. Я очень внимательно оглядела Книгу, внешне она не пострадала. Обтерев обложку остатками рубашки, я осторожно ее открыла.

«Ну, наконец-то. Я уж решила меня бросили».

— Вика, ты в порядке?

«Конечно в порядке. Для таких мелочей и придуманы охранные заклинания, а на мне их не меньше сотни. По нескольку штук от каждого владельца. Вот окончишь школу магии, и ты парочку навесишь. А мне что, мне не тяжело. Даже приятно. Любят, заботятся».

— Вик, ты дребезжишь как столетняя бабка.

«Не столетняя, а двухсот тысячелетняя», поправила Книга.

Я только присвистнула. Вот бы не подумала, что ей две сотни тысяч лет. В таком возрасте не то, что дребезжать, песок рассыпать положено. Много, наверное, повидала книжечка. Она должна была застать еще приход виров в наш мир. Знатная была битва.

Виры появились ниоткуда. Просто материализовалась целая орава виров посреди Толии и пошла в Славноград просить земли для проживания. Виры шли не войной, но тогдашний король Толии Пердум этого не понял и, пока виры шли, он собирал армию. Набрал немного: год неурожайный был, селяне в армию не пошли, а горожане попрятались. Еле солдат хватило на стене расставить. И вот подошли виры к стенам Славнограда и говорят:

— Добрые люди этого чудесного мира! Мы не с мечом пришли, а с миром. Нам негде жить, и мы просим землю в обмен на защиту этой земли от той заразы, что уничтожила наш дом.

А добрые люди, может, и были таковыми, но приказа недоброго короля «огонь» ослушаться не посмели.

— Размечтались, — рассуждал Пердум. — Землю им дай. У меня на своих-то людей земли не хватает, а еще и им дай. А откуда же мне знать, что не вы та самая зараза, закусившая тем миром, — король уже брызгал слюной с городской стены, — Этот мир вам не сожрать, гады проклятые.

На безоружных виров обрушился град стрел.

— Зря вы так, Ваше Величество, — сказал советник короля и камнем полетел к вирам. У короля рука тяжелая и уж точно не легче характера.

Советник, кстати, счастливо дожил свой век, оставив обширное потомство, в империи Родомир, основанной вирами в течение трех лет со дня битвы.

Виры такое повальное хамство со стороны местного населения терпеть не стали и поднялись в воздух. Половина солдат королевской армии сбежала или попадала в обморок — слабонервные тогда люди были. Ловко уворачиваясь от стрел, виры начали крошить всех в капусту голыми руками. Тут уж вторая половина решила, что она не хуже первой, и тоже ретировалась в забытье.

Когда король перестал орать как умалишенный, то обнаружил, что стоит на стене один, а вокруг него в воздухе «дружелюбно» висят виры. Так Толия лишилась короля самодура. Виры вошли в город, народ им не препятствовал, но и не помогал. Они заняли таверну «Косая Корона», на вывеске которой была нарисована изрядно косоглазая корона с красным носом на фоне кружек пива. Виры провели в городе три дня и, узнав, что северо-западные земли необитаемы и недоступны, двинулись туда. Через три года на карте мира появилось новое государство — Империя Родомир.

Таверну, кстати, потом переименовали в «Косого Вира». Теперь с вывески на прохожих косоглазит вир, призывая заглянуть и хватить кружечку для пущего косоглазия.

Из кустов появился Кира, грязный, злой, ругающийся. Выглядел конь шикарно. По чистоте он не уступал мне, но в довершение картины умудрился нахватать на шкуру репья, и теперь судорожно его выдирал зубами.

— О книжке она беспокоится! — возмущался он. — А то, что я чуть шею не свернул, доставая твое сокровище, тебя не волнует?

— Кира, успокойся. Не свернул же! — примирительно сказала я. — Давай выдвигаться отсюда. Все равно спать уже негде.

— Отдых испортила, шкуру подпалила, седло потеряла. Какой с тебя толк? Одни убытки!

Это был бы не Кира, если бы он не ворчал. Не обращая внимания на брюзжание коня, я попыталась влезть на него. Естественно, с первого раза не вышло, а второго могло и не быть, если Кира встанет в позу.

— Еще и на спину лезет, нахалка! — искренне возмутился летун, но все-таки присел.

За что я его люблю, так это за то, что поворчит, поворчит, а потом все равно сделает, что надо. Очень уж мне тогда не хотелось хрустеть штанами по лесу, да еще и ночью. Вику я пристроила в сумку, которую за неимением седла пришлось перебросить через плечо.

— Только не забывай, что седла нет, — на всякий случай предупредила я коня. — И лети лучше над рекой. Легче будет и безопаснее. В воду падать всяко мягче, чем на землю. Если чего заметишь, не кидайся, пожалуйста, резко в сторону, предупреди сначала.

— Не переживай ты так. Я же говорил, что мне не хватает этой, как ее, практики полетов с всадником. Вот и будем учиться, — оптимистично заявил конь и плавно пошел на взлет.

 

Глава 5

Полночи мы летели над рекой, приноравливаясь друг к другу. Одно дело по земле скакать, и совсем другое — летать.

На Кире я езжу давно, уже лет шесть. Когда отца не стало, Кира был полугодовалым жеребенком. Отец очень любил животных и хорошо о них заботился. Полное Кирино имя звучит очень красиво, но с первого раза его трудно выговорить — Киренсаберм. И откуда только папа брал такие имена? С моим, кстати, тоже намудрили.

Седлать Киру собирались не раньше, чем в два года, чтобы не сбить жеребенку спину. Судьба решила по-своему. Отца не стало — на Кире хомут, на мне тряпье. По счастью, Киренсаберм — язык сломаешь выговаривать — оказался крепким субъектом, и его спина не пострадала.

Объездить его оказалось целой проблемой. На него не успевали сесть, как тут же оказывались в луже. Целую неделю у деревни была потеха «оседлай Марфиного коня». Пробовали все, от мала до велика, хотя бы забраться на Киру. На площади даже соорудили подобие забора, чтобы конь не убежал вместе с особо цепким седоком. А были и такие случаи. Например, соседского мальчишку вылавливали из болота в версте от деревни. Нашли его быстро — орал на всю округу. Филимона откопали аж в соседнем селении. Он говорил, что конь довез его до околицы и наотрез отказался идти дальше, а как только Филимон слез, мигом скрылся в чаще. Через наскоро сбитый забор Кира прыгать не стал, зато нашел новый способ веселить толпу: он скакал, брыкался и вертелся до тех пор, пока наездника не укачает и тот сам не свалится. А скакал он быстро. Ну, не артист ли? Теперь уже Болотинковцы ставили, не кто залезет, а кто сколько продержится. Обычно, результат был полторы минуты. Рекорд поставил Аким — пять минут ровно.

Через два дня Кире надоело и это развлечение, теперь он решил падать вместе с всадником. Желающих объездить-таки коня резко поубавилось. А кому охота ноги ломать?!

Односельчане за неделю этого цирка собрали в шапке десять серебряных монет — большая сумма для деревни — и обещали ее тому, кто все ж таки усидит на этом бешеном тушканчике десять минут. Это обстоятельство немного прибавило боевого духа, но ненадолго. После первых травм люди решили — а ну их эти деньги, здоровье дороже. Поэтому, когда на арену вышла я, они лишь тихо посмеивались и ехидно перешептывались. Когда я подошла к Кире, все выжидающе замолчали в предвкушении красивого «полета ведьмы без метлы». Но я не стала сразу лезть ему на спину, а сначала спросила:

— Можно?

Конь сделал шаг вперед, вставая ко мне левым боком. Я, еле дотянувшись до стремени, неуклюже влезла коню на спину.

— Смотри, Кира, повод влево — ты налево, повод вправо — ты направо. Если я поддаю тебе пятками по бокам — ты идешь, еще раз — быстрее идешь, еще раз — бежишь. Договорились?

Конь изобразил подобие кивка, и я поддала пятками. Народ на площади испуганно ахнул, но ничего не произошло. Кира послушно пошел. Мы долго кружились по загону, привыкая и учась понимать друг друга. Так я заработала свои первые десять серебрушек. На три я купила сумку, а остальные спрятала, и теперь они весело позвякивали в сумке на плече. После этого случая на меня стали косо посматривать и за глаза называть ведьмой.

Минули те времена беззаботного галопа через болото. Теперь мы летели над рекой в ночи. После краткого решения некоторых моментов, как то: команды и предупреждения вверх-вниз, общение друг с другом в городе, селе и т. п., дело пошло на лад. Кира летел мягко и легко, на ходу отрабатывая навыки полета без потери меня. Он-то опускался почти до самой воды, то взмывал над деревьями, и река превращалась в тоненькую серебряную ниточку. Я любовалась дивными пейзажами ночного леса: полная луна давала достаточно света. Зрелище не для слабонервных, скажу я вам. Как сильно преображается весенний лес ночью. Зеленый и коричневый сменяются серым и черным. То, что днем было просто малиновым или чернорябиновым кустом, ночью обретает иную форму, становясь чутким стражем, хватающим незваных гостей ветками за одежду. Деревья будто бы шире раскидывают лапы, чтобы загородить дорогу незнакомцам. Всюду снуют мышки-норушки и другие мелкие ночные грызуны, создавая жутковатый шорох, напоминающий крадущиеся шаги. Ухают совы, предупреждая всех лесных обитателей, что на их территорию вторглись чужаки. В этом и было основное отличие ночного Глухого леса от дневного. Днем он словно приглашал идти дальше: всюду на пути попадались грибы (причем, не только поганки и мухоморы), кусты малины, смородины, крыжовника, пели птицы; в то время как ночной лес нас и не отталкивал, но и не поощрял наше путешествие.

Заночевать решили на полянке, где пришлось сделать остановку по надобности. До рассвета оставалось всего несколько часов. Хотя мы никуда не спешили, я поднялась довольно рано: мне не хотелось терять еще полдня. Когда я попыталась подняться, то сильно удивилась огромному сопротивлению штанов — за ночь они окаменели окончательно. Вот Кире повезло: с его шкуры любая грязь, лишь высохнув, соскальзывала как по маслу. Пришлось по-пластунски, на брюхе, ползти к реке и отмачивать одежду, чтоб хотя бы снять ее. Одеждой это было уже трудно назвать: цвет неузнаваем, фасон — тем более; даже половая тряпка после десяти лет непрерывного использования лучше выглядит. Отмокло это дело только через полчаса, за которые я успела окоченеть в воде. Далеко от Источника забрались. Даже сухая одежда не помогла избавиться от мелодичного постукивания зубами.

Киру я распинала с трудом. Он отворачивался, бурчал что-то невразумительное и ни в какую не хотел просыпаться.

— Ах, так! — разозлилась я. — Останешься без завтрака!

Угроза возымела действие, Кира встал.

— А где завтрак?

— Дддрроввва пприннессешь — ббуддет ззавтррак, — простучала я в ответ.

— Ууу, — только и сказал Кира перед тем, как скрыться в кустах.

Когда костер разгорелся, рыбка дожаривалась, а я отмерзла, Кира решился спросить:

— Мира, ты же у нас теперь маг, что делать будешь?

— В каком смысле, — не поняла я.

— Ну, тебе же учиться надо, а то дожаришь меня как-нибудь.

— Да ну тебя с твоей учебой. Я просто колдовать не буду и все.

Училась я в школе хорошо, прилежно. Денаил даже со мной дополнительно занимался, говорил, что способная я, все на лету схватываю. Хотели меня мать с отцом в семнадцать лет в город учиться отправлять, но не вышло, не дожили они до этого. Старик научил меня всему, что сам зам знал и отпустил с миром. С меня и того заключения, то есть обучения в десять лет хватило, а теперь нате вам, пожалуйста. Могу я хоть немного насладиться свободой и пожить так, как сама хочу?!

— Не пойду учиться, и хоть ты тресни, — выдала я итог.

— Трескаться не буду, — пробормотал себе под нос Кира, — а вот сгореть вполне могу, — и уже громче сказал. — Мира, пойми, нам жить на что-то надо, а что ты умеешь?

— Я могу быть учителем в городе. Я же хорошо читаю и считаю, а еще знаю много интересного, например о нежити. Зря я что ли десять лет штаны об лавку в школе протирала?

— Никому в городе твои умения не нужны, — безапелляционно заявил конь. — И без тебя школ полно, — и, предупреждая мой возглас, добавил: — Репетиторов тоже хватает. Мы либо будем попрошайничать, показывая фокусы с поджогом города, либо помрем с голоду.

— Давай у Вики спросим, — предложила я. — Как она скажет — так и будет. Она же Великая Имперская Книга МУДРОСТИ, как-никак.

Я раскрыла Книгу и с надеждой в голосе спросила:

— Вика, мне идти учиться магическому мастерству или и так сойдет?

«Что значит и так сойдет? — возмущенно запрыгали строчки. — Конечно, учиться!!!

Ну, что тут скажешь, сама напросилась. Раз конь и Книга (кошмар, кого я слушаю!) единодушно выпинывают меня учиться, сопротивление бесполезно.

— Я ведь даже не знаю, куда идти учиться, — надеясь отсрочить приговор, сказала я.

«Гордейская Академия Магии и Колдовства всегда славилась хорошей репутацией, и мы как раз идем в ту сторону. Прием начинается летом — вот там и будешь учиться», - забила Вика последний гвоздь в крышку гроба моей свободы. У меня даже аппетит пропал, так что Кире досталась двойная пайка.

Пролетели мы совсем немного от места нашего ночлега, когда увидели тропинку вдоль реки. Оказалось, мы не долетели до населенного пункта всего ничего.

— Кира, вниз, — скомандовала я, и дальше мы пошли по твердой земле.

Лес стал реже. Все чаще попадались пеньки, которые красноречиво говорили о том, что неподалеку живут довольно активные люди. Вскоре на обочине дороги, в которую превратилась лесная тропка, появилась табличка «Село Людоедовка. Посторонним вход воспрещен. Добро пожаловать». Странно, подумалось мне, сначала гонят, потом приглашают. Ладно, на месте разберемся.

— Мне когда замолкать? — поинтересовался Кира.

— Наверное, сейчас, — посоветовала я, заметив приближающуюся к нам процессию.

— Не нравится мне все это, — прошептал конь. — Может, слиняем, пока не поздно?

— Уже поздно. Видишь, они уже с буханкой на полотенце бегут, — одними губами проговорила я, — сейчас еще и есть заставят несоленый хлеб. Невежливо как-то получится к таким радушным людям задом поворачиваться.

Мне и самой эта ситуация ой как не нравилась, но нас уже заметили, и отступать было поздно. Странно было то, что о своем приезде мы не сообщали, но нас встречали хлебом-солью. Может, ждали кого, а нас за них приняли. Хотя, нет худа без добра, поедим на халяву. Ах, это сладкое слово — ХАЛЯВА.

— Приветствуем дорогих гостей, — налетело на нас местное население. — Заходите, оставайтесь! Мы всегда рады гостям. Молодая леди, наверное, устала с дороги. Примите наши хлеб да соль и окажите честь принять участие в празднике по случаю дня рождения нашего старосты.

Эту пламенную речь было невозможно прервать. Мне, конечно, польстило такое пристальное внимание со стороны местных аборигенов, но когда они заулыбались, видя, что я останусь, даже Кира шарахнулся. Это были не люди. Вернее, не совсем люди. У них была бледная кожа с синеватым отливом, зубы острые, словно специально заточенные, клыки выступают из общего ровного ряда. По описанию — упыри, болотная или лесная кровососущая нежить. Но упыри боятся солнечного света, не умирают, конечно, от первых лучей восхода, но сильно его не любят. Днем они обычно сидят в своих норах и поедают то, что наловили за ночь. Ну а если ничего не поймали — спят голодным беспокойным сном. Эти же гуляли по солнцу как обычные люди. Да и ростом они были выше упырей, меньше, конечно, обычного человека, но для упырей менее бледные и боле быстрые, что внушало определенные опасения. О таких гибридах еще никто не слышал.

— Юная леди предпочитает жить на постоялом дворе или в отдельном доме? — спросил меня челупырь, ведущий Киру под уздцы.

— Что, простите? — не сразу поняла я суть вопроса. Я даже не заметила, как мы приблизились к деревне.

— Вам где будет удобнее: на постоялом дворе или в доме, — терпеливо повторил вопрос провожатый.

— Понимаете, — начала я, — у меня на данном этапе жизненного цикла небольшие финансовые затруднения, поэтому я бы предпочла здоровый сон на свежем воздухе ночлегу в помещении.

Давно еще меня научили, что если хочешь избавиться от докучливого собеседника, закрути простую фразу так, что черт ногу сломит. Никогда раньше мне не приходилось прибегать к этому методу, но пусть лучше эта полу-нежить думает, что я какая-нибудь благородная девица, сбежавшая из-под венца, например. Уважения побольше — вреда поменьше.

— Не беспокойтесь о таких пустяках, как деньги. Они не приносят ровным счетом никакого удовлетворения, — как ни в чем не бывало, продолжал челупырь. — Главное, чтобы человек был хороший.

Либо у меня паранойя, либо он сказал это с намеком. Мне даже почудилось, что он облизнулся.

— Мое воспитание, сэр, не позволят становиться должницей. Ведь я не уверена, что смогу вернуть вам долг, а обижать таких добросердечных людей неблагодарностью нетактично, — продолжила я разыгрывать светскую даму. К сожалению, не помогло. Вместо того, чтобы отпустить Кирин повод провожатый вцепился в него покрепче, а толпа подступила поближе. Задавить интеллектом не вышло, что ж, придется все-таки явиться на их праздник. Надеюсь, не по поводу вкусного обеда.

— К нам так редко заезжают гости, что брать с них деньги — просто кощунство. Простите мою невежливость, меня зовут Леменс, я сын старосты этого селения. А как нам обращаться к леди?

— Вилаэль, — нехотя ответила я, и даже не соврала. Родители при рождении дали мне двойное имя Мирая Вилаэль, которое обычно сокращалось только до Мираи. Очень мало кто знал мое полное имя. Почему-то мне не хотелось называть этим нелюдям мое, так сказать, истинное имя, поэтому обойдемся неходовым вариантом. Слышала я как-то, что опытные маги или шаманы по одному имени человека подчинить или убить могут. Вряд ли, конечно, среди них найдется хоть один настоящий маг, но рисковать все равно не хотелось.

К этому моменту мы прошли огромные ворота, находящиеся в еще более огромном заборе. Обычному коню ни за что не одолеть такую высоту. В общем-то, деревенька была приличная. Добротные домики стояли вдоль улицы, единственной в деревне, красуясь своими узорами. Один другого краше, они завораживали своей необычностью. Чем-то эти дома отличались от обычных деревенских хибар, но чем, я так и не смогла понять. Длинною улица была домов на двадцать и завершалась на площади постоялым двором, преграждавшим дорогу как сборщик податей. Улица делала резкий изгиб вправо и уходила в лес, снова отгороженный забором. Создавалось впечатление, будто редких гостей местные аборигены удерживали всеми известными способами, и заборище был выстроен именно с этой целью.

— Леди Вилаэль может выбрать себе дом по вкусу, — предложил Леменс. — Каждый из нас с радостью уступит Вам свое скромное жилище.

А парень не промах, быстро подстроился под «возвышенный» стиль общения.

— Господин Леменс, я благодарна Вам за столь щедрое предложение, но я бы предпочла не лишать никого собственного дома и переночевать на постоялом дворе.

— Как изволит юная леди, — поклонился Леменс, отпуская Кирин повод. — Гостиница «Седьмой гость» перед Вами. Жители нашей деревни в моем лице просят Вас торжественно открыть фестиваль сегодня вечером, — окружающие нас «люди» усиленно закивали. — Церемония состоится в восемь вечера. Просим Вас не опаздывать. Не смею больше Вас задерживать.

Леменс еще раз поклонился, развернулся и ушел. Вся толпа встречающих растворилась так же быстро, как и образовалась на подступах к деревне. Странно, вроде бы меня вежливо попросили сделать всей деревне одолжение, но создалось впечатление, что у меня нет другого выхода. Я слезла с Киры и взяла его под уздцы, чтобы можно было поговорить, пока мы идем до ворот конюшни.

— Ну что, допрыгалась, аристократка недоделанная? — съязвил Кира. — Как мы теперь слиняем?

— Кира, не будь пессимистом! Не все так плохо. Мы здесь переночуем и утром уедем, — попыталась я убедить коня, а больше себя, в пользе пребывания в деревне. — Всяко лучше, чем в лесу волков дразнить.

— Смею заметить, что на протяжении всего пути нам не встретился ни один.

— Смею заметить, что ты так активно крушил лес лбом, что это и немудрено — волки разбежались, дабы ненароком не встать на пути бешеного слона, — не осталась я в долгу.

Кира как обычно надулся и вовремя. От гостиницы к нам уже бежал конюх с огромным веником полевых цветов, который он в итоге поделил на две равные части: мне и Кире. Парнишка так искренне улыбался во весь рот, что я решила не обижаться и приняла свою долю веника. Кира же только скривил козью морду, чем ясно дал понять — эту дрянь он не ест. Еще бы, после рыбки то!

Парнишке долго пришлось объяснять, что коня я распрягу сама. Как он не хотел уходить из конюшни! Видимо, гости здесь катастрофически большая редкость. Когда же он, наконец, соизволил выкатиться, Кира заговорил:

— Мира, не бросай меня тут!

— Не дергайся, выкрутимся. Вряд ли, если бы нас хотели ограбить, стали бы кормить и бесплатно.

— А, вдруг, не ограбить, а съесть? — не сдавался этот паникер.

— Кирочка, у тебя паранойя, — ввинтила я умное слово.

— Посмотрим, когда в твою нежную шейку вопьются их острые зубки.

Я фамильярно щелкнула коня по носу и захлопнула дверцу стойла. Пройдя через заднюю дверь, я оказалась в довольно темном коридоре, в конце которого был виден свет. Светом оказалось просторное помещение трактира при постоялом дворе. Через высокие окна в зал лился солнечный свет. Столов там было всего шесть, и два из них пустовали. Я выбрала тот, что у окна в углу, и бодрой походкой двинулась к нему. Устроившись поудобнее на стуле с высокой резной спинкой, я стала ждать трактирщика. Через минуту он появился и уже не с пустыми руками. Мой стол (довольно большой) мигом был уставлен всякими кушаньями. Чего там только не было: и рыба в томатном соусе, и жаркое из говядины, свиные отбивные, овощи сырые, овощи тушеные. Даже вина подали три вида. Все посетители воззрились на меня голодными глазами, но делиться я не собиралась. Как же я соскучилась по мясу! Надо запомнить это место и почаще заезжать в гости.

Давно я так не объедалась. Когда тарелки опустели, ко мне подошел трактирщик. Я уж решила, что с меня хотят содрать за все съеденное по полной стоимости.

— Спасибо за гостеприимство, — выпалила я, пока он не назвал сумму. — Редко где в наши дни встретишь селение, где тебя не только не прогонят, но и накормят.

— Не за что, госпожа, — пробасил трактирщик. — Побольше бы таких гостей, как вы. Наши-то люди неохотно едят вне дома. Сами понимаете, деревня маленькая, до дома близко, так чего деньги тратить. Только по праздникам и ходят. А приезжих мало… Может, вы хотите посмотреть свою комнату?

— Я бы не только посмотрела, но и поспала, — сказала я, потягиваясь.

— Прошу за мной, госпожа.

Чтобы попасть на постоялый двор, нужно было снова идти через конюшню и выйти через боковую дверь, которую я сначала не заметила.

— Мясо ела, паразитка? А меня тут соломой травят! — раздалось мне вслед злобное шипение. Я только развернулась и показала Кире язык.

— Простите, вы что-то сказали? — повернулся ко мне трактирщик.

— Я сказала, что мясо было поразительно вкусным, — выкрутилась я. Мужчина прямо расплылся в улыбке от такого комплимента.

Мы прошли по лестнице на второй этаж и оказались в широком коридоре, в конце которого и находилась моя комната.

— Приятного отдыха, госпожа, — сказал мой провожатый, отпирая дверь и отдавая мне ключ. — Вы, видимо очень устали с дороги-то. Приятных снов. Праздник состоится в пять пополудни, я вас разбужу.

Что-то в последней фразе меня насторожило, но тут я поняла, что действительно очень устала и хочу спать. Сил мне хватило только запереть дверь на ключ и дойти до кровати. Рухнув на пуховую постель, я забылась крепким, очень крепким сном.

 

Глава 6

Проснулась я абсолютно не там, где засыпала. Светлая комната с огромной мягкой кроватью странным образом превратилась в клетушку подземельного вида с ободранными стенами и соломой, рассыпанной по полу. Моей сумочки, естественно, рядом не было. Я закрыла глаза и снова открыла — не помогло. Тогда я потрясла головой. Ой, зря я это сделала. Наверное, в вино подлили какую-нибудь гадость, упыри проклятые. Снова закрыв глаза, я стала с болью шевелить мозгами. Проспала я от силы часа три, значит до праздника — если он будет — есть время. Можно попробовать вылезти в окошко, но для этого надо встать. Процесс вставания без травм не обошелся: ноги отказывались слушаться, и я несколько раз оказывалась в исходном положении, то есть лицом в соломе.

Теперь-то я поняла, почему дома показались мне необычными. Каждое строение имело не деревянный, а каменный подпол с небольшими окошками, что абсолютно не способствовало хранению продуктов.

Окошко в камере, конечно, было — маленькое, зарешеченное и в соседнюю клетку. Там посреди кучи опилок в позе лотоса сидел какой-то парень. Лицо его было настолько серьезно, что складывалось впечатление, будто думает он первый раз в жизни, и этот процесс доставляет ему огромные мучения.

— Ау, — позвала я, — О чем задумался? О сути бытия?

Парень неохотно открыл глаза и глянул в мою сторону.

— Черт тебя дери! И угораздило же третей попасть. Нам крышка, — уверенно заявил он.

— А кто третий?

— Ты, дура! — рявкнул он.

— Эй, полегче, — обиделась я. — Сейчас как подожгу!

— А ты попробуй, — ехидно проворковал этот хам.

Я посмотрела на опилки в его клетушке — ну не себя же палить — и пожелала, чтобы они слегка вспыхнули. Устраивать столб огня, как в прошлый раз что-то не хотелось. Но ничего не произошло.

— Ну, я же говорил. Я уже пятый день пытаюсь хотя бы взлететь.

— А почему так получается?

— Вероятно, эта деревня находится на месте магической воронки, в самом ее центре, — грустно сказал парень. — В таких местах магия не действует. Молодцы упыри, каннибалы чертовы! Додумались же в таком месте обосноваться. Сама-то ты как сюда попала? — спросил он уже мягче.

Тут он поднялся на ноги и подошел к окошку. Оказался он высок и довольно привлекателен, хотя немного полноват. Темные волосы и густая черная борода контрастировали с голубыми, глубоко посаженными, глазами. Мягкие, крупноватые черты лица делали его похожим на доброго духа из детской сказки, того, что дарит подарки всем хорошим детям на праздник Нового года.

— Да так, мимо пролетала, — попыталась пошутить я. — Вот, решила на огонек заглянуть.

— На метле что ли летела?

— Да ну тебя! — надулась я. — Обижаешь, на коне! А сам чего здесь прохлаждаешься?

— Тебе покороче или попонятнее?

— Остряк-самоучка! Время есть — давай поинтереснее.

— Ладно. В общем, дело было так. Родился я осенью, назван был Воладиром…

— А давай без полной автобиографии, — прервала я его обещающий быть очень долгим рассказ.

— Уговорила. В общем, после магической практики в Ливиндале взял я сестренку двоюродную Мираэль, и понеслись мы к моим родителям в гости в славный город Славноград. Загостились мы немного. И мне отчет в Академии сдавать пора, и Мире готовиться к поступлению самое время. Вот и пошли через лес в надежде сэкономить время, тракты сейчас перегружены, да и чего греха таить, подловила еще меня эта паршивка «на слабо», вот и поперлись в этот проклятущий лес. Два дня шли без приключений, на третий я понял, что заблудились мы плотно. Отправил маяк — это заклинание такое, которое дойдя до адресата, который его примет, приводит помощь к магу, ориентируясь на ауру отправителя. Через несколько дней набрели мы на эту деревеньку. Хлеб-соль и все такое усыпили мою бдительность, о Мире и говорить нечего.

— Вот расшумелись, — послышался недовольный женский голос. — Ничего меня не усыпляли, я сама уснула.

— О, Мира проснулась. Сейчас будет весело, — прошептал мне Воладир.

— Не дадут поспать по-человечески, — продолжала бурчать девушка. Она поднялась и подошла к такому же окошку, что отделяло мою камеру от Воладира, только с другой стороны.

На удивление, она оказалась полуэльфийкой, Воладир же был человек. Интересно, по чьей линии они родственники. Обычно браки между различными расами — большая редкость. Она была совсем молоденькая и хорошенькая, с кокетливой короткой стрижкой, темными шелковыми волосами и светло-голубыми, цвета полуденного неба, глазами.

— И так вместо гостиницы со всеми удобствами засунули в эту дыру, кормят через пень-колоду, да еще и гулять не выпускают! И где их хваленое гостеприимство?! — последняя фраза прозвучала настоящим криком души.

— Меня тоже Мира зовут, — с опозданием представилась я. — Только полное имя Мирая, но сокращение один в один.

— Значит тезки, — все еще ворчливо сказала девушка.

— Давно сидите? — сочувственно поинтересовалась я.

— Уже второй день, — ответили оба в один голос. Поразительное единодушие!

— Выбираться отсюда надо, пока не поздно, — сказал Воладир. — Была у нас лекция по разумной нечисти, так вот есть крайне редкий вид, похожий на этих, они ловят трех человек и приносят их в жертву своему демону. Надеются, наивные, что он придет в этот мир и подарит им благодать. Ага, как же! Одни уже довызывались, угробили кучу народа, залили кровью целое поле, теперь кроме вереска да осоки там ничего не растет, но демона таки призвали. А поклонялись упыришки ни кому-нибудь, а самому Третту, заместителю верховного демона. Явился он на свет дневной, в чем мать родила, весь в мыле, с перекошенной мордой, разбомбил целую популяцию коленопреклонной нежити — их даже после этого погрома занесли в красную книгу — и ушел назад с воплями, чтобы в следующий раз не смели без повода из ванны вытаскивать. Ведь если приложить достаточное количество силы — не важно, добровольно отданной или высвобожденной в момент смерти — демона можно не спрашивать, хочет он придти или нет, его просто затянет в воронку между мирами. Кстати, Мира, запоминай, пригодиться при поступлении.

После последней фразы мы с девушкой переглянулись и одновременно задали вопрос:

— Какая Мира?

— Что значит, какая? — не понял парень. — Которая тут со мной сидит.

— Так мы обе тут сидим, — с легкой издевочкой пропели мы.

— Ну, которая ближе ко мне, — начал раздражаться парень.

Мира мигом отбежала к другой стене клетушки, а я, наоборот, подошла вплотную к решетке.

— Да хватит уже измываться надо мной, черти полосатые! — не выдержал Воладир. — Прекрасно же понимаете, о ком я говорю!

Мы с тезкой переглянулись и подленько захихикали. Сначала тихо, потом погромче, а когда мы уже хохотали в голос, Мирин брат насупился и снова уселся на солому в позе мыслителя.

Так пролетело дня три. С тезкой мы подружились и не раз подкалывали и разыгрывали Воладира, впрочем, он в долгу не оставался, поэтому время проходило довольно весело. Решетки между клетками Воладир вышиб одним ловким ударом ноги, после чего мы с Мирой на дневное время переселились к нему. В его камере оказалось окно на улицу, наверное, чтобы пленники раньше времени добровольно не приносились в жертву от удушья. Все наши попытки отодрать решетку на улицу не увенчались успехом — по пальцам выдавали исправно. После девяти таких экзекуций — по три на каждого — мы обиженно уселись играть в карты, заботливо заныканные Мирой, потому что больше ни на что распухшие пальцы не были годны. Играли на щелбаны — у нас с подругой прибавилось еще и шишек. Только к ночи карты легли так, что Воладир рисковал получить две хорошие затрещины по лбу. И как только мы с Мирой взяли снайперский замах, еле заметная в стене дверь распахнулась, и на пороге появился уже знакомый Леменс.

— Следуйте за мной на праздник Полной Луны, — приказал он.

— Не поняла, — возмутилась я, — По-моему, несколько дней назад речь шла о фестивале и в тот же вечер.

— Да, и что это за обращение с гостями, — поддержала меня подруга.

— А вы сначала хорошо попросите, а мы подумаем, — не остался в стороне Воладир.

— Я сказал, следуйте за мной! — начал злиться упырь. Он не ожидал такого бодрого отпора. Видимо, прошлые «гости» не сопротивлялись, но наша компашка подобралась в масть.

— А, может, нам и тут нравиться, — съехидничала я.

— Если вы не пойдете сами, вас притащат силой!

— Ну, попробуйте, — сказал Воладир, вставая в боевую стойку «а-ля кошка» (летящая с дуба и прямо на кактус с мышами, мысленно добавила я).

— Взять их, — скомандовал Леменс, отходя в сторону.

И тут к нам в гости повалили упыри, вооруженные палками. На заднем плане маячили дохлики с веревками в ожидании своей очереди. Первые ряды Воладир мастерски раскидывал по стенкам точными ударами, а мы с Мирой, поотбирав палки, добивали до полного аута. Бойцы из них были никакие, но вскоре в клетке стало не повернуться от тел, а враги все лезли и лезли.

— Сколько же их там? — прокричала я.

— Нам не пробиться! Их слишком много, и они готовы даже завалить нас телами лишь бы взять, — утешил парень.

Метко брошенный с задних рядов противника камень угодил нашему защитнику прямо в висок, отправив ловить бабочек на дальний хутор, а мы с полуэльфийкой уже не отбились. Нас все-таки связали. Бить не стали, что странно. Может, их демон не любит битых жертв? Воладира быстро привели в чувство, облив ледяной водой, и нас выволокли в ночь на площадь, освещенную часто расположенными факелами. Мать честная, я даже и не предполагала, что в этом небольшом селении может жить столько народа! Вся площадь, за исключением маленького круга в центре, была забита упырями, и это не считая тех, что мы упаковали в семь рядов внизу. По живому коридору нас протащили в центр и всех привязали к толстенному столбу (не иначе как ради нас реликтовый дуб укоротили до реликтового пня), обложенному хворостом. На всем столбе мелкими символами был нанесен какой-то рисунок явно ритуального характера.

— Понятно, будут жарить, а потом кормить демона, если придет, — просветил нас Воладир, — Заботятся о его пищеварении.

— А если не придет? — зачем-то поинтересовалась я.

— Съедят сами и пойдут других ловить, — лекционным тоном ответил парень.

— Воладир, а как технически происходит вызов демона?

— Во время смерти жертвы, — продолжил лекцию парень, — освобождается большое количество энергии. Одной жертвы хватит на демона низшего уровня, а уж нас троих, тем более магов, и на архидемона.

— То есть для его прихода нужна энергия?

— Да, без этого Грань не пробить. А тут еще и воронка, которая должна облегчить выход энергии. Короче, прилипли мы конкретно. Мира, хоть ты и вредная, противная пакостница, но я тебя люблю и хочу, чтобы ты это знала.

— Эй! — возмутилась я. — Ты же меня не знаешь совсем!

— Вообще то, я к сестре обращался.

Мне стало слегка стыдно.

— Уточнять надо!

— Я тоже тебя люблю, братик, — наконец-то вступила в дискуссию Мираэль. — Прости меня за все мои пакости. И это я, — девушка крепко зажмурилась и сбивчиво продолжила, — это я стащила твой воспламеняющий амулет.

— ЧТО!!! — взревел Воладир так, что первый ряд зрителей шарахнулся назад на добрых две сажени, изрядно придавив, уронив и потоптав менее удачливых односельчан.

Завязалась небольшая потасовка на радость нам, но в полной мере насладиться произведенным эффектом Мирин брат не захотел, продолжив экзекуцию.

— Так это ты, поганка бледно-зеленая, меня тогда на охоте подпалила? А я-то думал, что заклинание отразилось, и все гадал, откуда у вурдалака защитный амулет!

— Я просто испугалась, — всхлипнула Мира, — что тебя этот гад зубастый загрызет, вот и пальнула прицельно.

— Ага, и целилась ты специально не в меня, просто у тебя врожденное косоглазие и криволапие. Свежепрожаренного мага, бьюсь об заклад, этот вурдалак еще не пробовал! Ладно, проехали, куда ты дела амулет?

— Ты только не ругайся… — многозначительная пауза. — Утопила. Правда, озера там больше нет, выпарилось вместе с лебедями и амулетом.

Видимо, это озерцо было искренне дорого сердцу Воладира, ибо он застыл, стеклянными глазами глядя в пустоту. Тут я решила, что хорошего понемногу, и этот семейный скандал пора прекращать. Пока мы мило вели беседу, Леменс, стоя на большом пне (видимо том самом, реликтовом) и прочувствованно вещал о том, какое же счастье им свалилось в виде возможности, наконец-таки, призвать своего демона в наш мир. Даже приоделся упыришка для такого случая. Напялил длинный балахон с рукавами колоколом весь расшитый золотыми и черными нитками. Опознать рисунок мне не удалось, а вот Воладир только задумчиво хмыкнул.

— Так, ребята, — бодреньким тоном радостного пессимиста заявила я, — Надо думать, как отсюда выбираться. Воладир, этой вашей грани без разницы, какая энергия будет использована?

— В принципе, да, только что это меняет.

— Вопрос второй, в каком настроении появится демон, и будет ли он кому-либо повиноваться?

— Вот это вопрос, за настроение не ручаюсь, а вот подчиняться точно не будет, ибо магов среди них нет, да и если бы были, толку с них в этой дыре с воронкой.

В этот момент Леменс закончил свой монолог, патетически возведя руки к небу и, застыв на секунду, резко махнул вниз. Толпа замерла, было ощущение, что они даже дыхание задержали, наступила гробовая тишина. Мгновение, и Леменс начал медленно извиваться на пне, изображая ритуальный танец, одновременно с ним живая упыриная масса медленно зашевелилась и начала выстраиваться в шеренгу.

Воладир и Мираэль начали дергаться, но веревки держали крепко, о чем свидетельствовала тихая ругань товарищей. В лингвистических способностях юного мага я нисколько не сомневалась, но я даже и не предполагала, что эльфы умеют так витиевато и изощренно ругаться. Когда живая шеренга из упырей сформировалась, она начала медленно двигаться и ломаться под острыми углами огибая наш столб. Через пару минут упыри остановились и замерли, а я огляделась и поняла, что они образовали живую пентаграмму. Из ее углов к нам медленно двинулись твари с факелами. Настала пора действовать.

Я расслабилась, закрыла глаза и представила внутри себя озеро с голубой водой. Подо мной была черная дыра, в которую я пустила из озера небольшой водопад. Благо господа с факелами шли медленно, чтобы не портить торжественный момент. Когда они были уже на полпути, я увеличила поток силы, текущий из меня. «Воды» в озере стало существенно меньше, по телу пробежали мурашки, вдруг не получится.

Жалко ребят, молодые, задорные, по ним будут реветь семьи. А по мне? Только Кира. Он, наверное, все это время с ума сходит от беспокойства, если вообще еще жив. От этих мыслей непривычно защемило сердце. Нет, я не жалела себя, я беспокоилась за друзей. За моего доброго и вредного Киру, за новых, но уже таких дорогих мне друзей — Миру и Воладира. Отчаяние накатывало волнами. Меня начало ощутимо потряхивать. И тут я поняла, что потряхивает-то не только меня, трясет всех, причем вместе со столбом, поляной и деревней. Я быстренько прикрыла водопад силы. Похоже, что-то все-таки получилось.

Упыришки с факелами ошалело остановились, переглянулись с Леменсом и последние несколько саженей пробежали бегом, радостно бросив факелы на хворост. Огонь приветливо затрещал сухими дровами. И тут произошло нечто. В нескольких пядях от костра открылась черная дыра в земле, откуда вылетел офигевший демон. Росточком он был где-то с меня, со свиной харей и рогами на лбу, Кожа у него была кроваво-красного цвета, руки человеческие, а вот ноги лохматые, оканчивающиеся копытами. Сзади недовольно вилял длинный хвост с пушистой кисточкой на конце. В зубах он держал недогрызенную кость с остатками мяса. Демон ощутимо приземлился на зад и повернулся к нам. Дыра в земле мигом затянулась.

— Это их идея, — невозмутимо заявил Воладир, кивая на коренное население деревни. — Мы отговаривали. Даже про Третта рассказывали. А они, знай, свое твердят — хотим демона на закусь, и все тут!

Демон помотал рогатой башкой, глаза налились кровью, он резко развернулся и треснул костью по голове ближайшего упыря, вогнав того в землю по самые уши. Что тут началось! Упыри летали, как камни из катапульты. Демон носился кругами, оставляя за собой ровный слой трупов. Особо расторопные с разбегу влетали в каменные подвалы домов и запирали ставни изнутри. На нас окончательно перестали обращать внимание.

— Девчонки, налегли, — закричал Воладир и первым рванулся вперед. — Я веревки почти разрезал.

Так вот чем он занимался, а я-то думала, что он просто нервно почесывался. Пламя уже начало подбираться к нашим ногам, дальше тянуть не хотелось. Мы вместе рванули в разные стороны, веревки, наконец, не выдержали, и мы кубарем скатились вниз. Я больно ударилась спиной и подпалила волосы. Судя по запаху, не я одна. Быстренько вскочив на ноги, я огляделась. Ребята уже тоже сбили с одежды пламя и внимательно высматривали пути к отступлению.

— Нам не пройти, — сквозь гам истошных криков прокричал Воладир, увернувшись от просвистевшей над головой конечности, следом за которой полетела остальная часть упыря. — Демон слишком быстр, да и эти мечутся, как суслики по пасти крокодила.

Да, деваться нам точно было некуда. Демон пока до нас не добрался, ему и так хватало забавы, но это не мешало упырям налетать на нас со всего маху. Продраться сквозь паникующую толпу, в которой носится озверевший убийца, казалось нереальным. Разве что улететь, но как?

Неожиданно что-то тяжелое шлепнулось мне на голову и скатилось на землю. Разглядев снаряд, я с удивлением опознала в нем свою сумку.

— В следующий раз сама за своими шмотками следи, — донеслось сверху.

Я подняла голову и аж завизжала от радости. Кира плавно приземлился перед ошалелыми Мирой и Воладиром.

— Кирочка, миленький, ты нас троих утащишь, ну хоть на пару верст, нам больше и не надо, — с надеждой взмолилась я.

— Попробую.

Кира, на удивление, даже не привередничал. Упыри уже подходили к концу, самая пора драпать. Я вскочила на коня первая, следом Воладир усадил Миру и последним залез сам. Кира проскрипел что-то на тему, отожрались толстые, взмахнул крыльями и медленно пошел на взлет. Уже с высоты мы увидели в свете «нашего» костра, как демон добил последнего не успевшего сбежать с поляны и спрятаться, им оказался Леменс, огляделся, удовлетворенно хрюкнул, стукнул кончиком хвоста по земле и исчез в открывшейся дыре.

— Вернуться бы, да одного повязать и с собой прихватить, — задумчиво проговорил юный маг. — За новый вид нежити автоматом ставят экзамен по неестествоведению. Только последние лет пятнадцать, говорят, никто такую халяву не поймал.

— Вот сейчас ссажу на ходу, — не выдержал таких перспектив Кира, — и пойдешь ловить. Только я за тобой не вернусь!!!

— Я тоже, — поддержала я нашего спасителя.

А Мира так вообще с разворота по башке съездила, не рассчитала силу, и братик, не удержавшись на коне, с гневным воплем полетел вниз. Хорошо, Кира уже приземлился на полянке, которую облюбовал для привала. Заботливый коник успел притащить лапника и устроить большой лежак. Наверное, тут он и был все три дня, что нас держали в подполье, но сейчас у меня не было никакого желания что-либо выяснять. Погладив коня по шее, я рухнула на лежак и почти мгновенно уснула. Сквозь сон я слышала, как ругались Мира с братом, и как их разнимал Кира, потом как дрались Кира с Мирой, а Воладир пытался их растащить, но мне было уже все равно.

 

Глава 7

Проснулась я раньше всех, когда рассвет только-только начал подкрашивать небо теплым светом. Всю ночь мне снились кошмары: то я убегала от упырей, то они от меня, потом появился демон, почему-то с лицом Марфы, и погнал меня копать огород. Дальше смотреть этот бред не было никакого желания, поэтому я поднялась с лежака и решила немного прогуляться. Полянка, на которой мы расположились на ночлег, была скорее прогалиной локтей двадцать в ширину, со всех сторон окруженная стеной из елей и сосен. Летели мы вчера недолго, значит, деревня где-то поблизости. Беглый осмотр окрестностей не выявил ни источников воды, ни еды (белки, муравьи и нежить не в счет). Когда я вернулась в лагерь, Кира уже не спал.

— Где тебя носило, — поинтересовался он, сладко позевывая. — Я проснулся, тебя нет. Решил, уж было, что мою хозяюшку опять есть собираются.

— Да так, прогулялась не много. А есть ведь на самом деле нечего.

— Ну конечно, никто же не догадался чего-нибудь из деревни свистнуть, — проворчал конь.

— Вот этим-то мы с тобой сейчас и займемся, — мрачно пообещала я, подбирая здоровенную дубину и углубляясь в лес. Перед лежаком я предусмотрительно написала на земле «Ушла в кусты, вернусь нескоро» для друзей, чтобы не переживали.

— Ты сбрендила! Куда ты опять лезешь? И так вчера еле шкуры спасли! А я с самого начала предупреждал, что мне это все не нравится, — продолжал фырчать Кира.

— Если боишься, не ходи, — отрезала я.

— Я не боюсь, я осторожничаю, — сказал конь, бодро шагая рядом со мной. — Да и куда я тебя одну отпущу?! Вот только мы не в ту сторону идем, — ехидно добавил он.

— Тогда укажи нужное направление.

— Разве что волшебным пинком. Садись, давай, а то до вечера плутать будешь.

Я послушно влезла (с третьей попытки) ему на спину и мы уже полетели в сторону деревни за компенсацией морального вреда.

Деревня казалась вымершей, но трупы с площади уже убрали, значит, кто-то в живых все-таки остался. Мы с Кирой единогласно решили пошарить по домам, но не разделяться.

— А где ты был, пока нас держали в застенках? — наконец-то спросила я коня, попутно обшаривая шкафы в первой попавшейся на пути избе. Мне на радость, там отыскался милый дамский походный костюмчик как раз почти моего размера. Откуда он там взялся, даже думать не хотелось, поэтому я быстренько в него перелезла.

— Следил за деревней, — начал рассказ коник. — Когда твое бесчувственное тело вынесли и бросили в подвал, у меня душа в пятки ушла от страха. Затем они пришли за мной. Наверное, это обычай такой — перед торжественным съедением жертвы не менее торжественно съесть ее коня. Не тут-то было. Сначала я попытался объяснить им, что они в корне неправы. Гаврики слегка опешили от моих эпитетов, но быстро пришли в себя и взялись за дубины. Впрочем, это их не спасло. Несколько метких ударов копытами мигом их угомонили. Навечно. Хорошо еще, что на безоружного коня их немного пошло, штук пять.

— Миленький мой, я в тебе даже не сомневалась!

— А потом я сгонял за твоими манатками — ты же их вечно разбрасываешь где ни попадя — и огородами, чтобы не светиться, дал деру в лес. Нашел ту полянку, припрятал твою сумочку и вернулся в деревню. Подобраться близко к тому дому, где вас держали, мне не удалось, но кое-что я смог хотя бы расслышать. Судя по разговорам, сидела ты там не с упырями, а с такими же бедолагами, поэтому пока была в относительной безопасности. Долго в деревне находиться было опасно, поэтому я сидел в засаде неподалеку, улетая на пару часов, на полянку поспать. Никакого толкового плана по твоему освобождения мне в голову не приходило. У подвала постоянно кто-то дежурил, и единственный способ тебя вытащить был дождаться того момента, когда вас все-таки выведут из подвала. Наконец, настала эта ночь, вас выволокли и привязали к столбу. Я сгонял за манатками, потому что если бы нам повезло и пришлось бы драпать, то делать это надо было быстро и далеко. Я поднялся в воздух и кружил над площадью, ожидая подходящего момента. Честно говоря, я уже хотел спикировать вниз, прибить, кого успею и пасть геройской смертью у твоих ног, но со спасением ты меня опередила. Лететь далеко с такой ношей я не мог, поэтому логично рассудил, что после таких потерь упыри вряд ли захотят продолжить общение с нами, и принес вас на эту полянку. Дальше ты сама все знаешь, — гордо закончил конь.

— Кира, ты… ты… — я всхлипнула, у меня просто не было слов.

— Да ладно, — попытался успокоить меня он, — главное, что все живы.

— Ты самый лучший друг на свете!

— Приятно слышать. Давай, пошли в другой дом, этот пуст, как барабан.

И мы продолжили наше шествие. Аборигенов не было видно, наверное, пошли хоронить мертвых, или сжигать, или есть, не знаю уж, какие у них обычаи. На третьем доме нам повезло на картошку, на пятом на огурцы, помидоры и кабачки, а в корчме мы нашли в хладном чулане мясо, подвешенное к крюкам в потолке. Взяли только тройку кур, поскольку относительно них не возникало вопросов, чье же это мясо. Всю добычу я завязала в скатерти и закинула Кире на спину. Два добросовестно конфискованных ведра с водой, связанных веревкой, я также доверила нести Кире. На выходе из деревни нам встретилась жиденькая похоронная процессия с лопатами (значит, все-таки хоронят). Увидев нас — я лохматая, с дубиной, Кира злой с тюками — они быстренько побросали лопаты и бросились врассыпную. Парочку я успела уработать дубинкой, так, для морального удовлетворения, еще нескольких, из тех же побуждений, Кира.

В лагерь мы вернулись дико довольные собой и застали интересную картину. Ребята откуда-то приволокли бревно, и теперь Воладир усиленно сверлил его зажатой между ладонями палочкой, а с другой стороны бревна на коленях сидела Мира и дула на слегка дымящийся результат. Рядом был сложен аккуратный костерок только без огня.

Я сгрузила тюки на землю. Конь по-деловому подошел к костерку, щелкнул одним копытом по другому, и первая же образовавшаяся искорка полетела именно туда, куда надо, то есть Воладиру за шиворот. Огонек тут же весело заплясал по рубашке. Пока парень, бегал по поляне и ругался, Кира все-таки зажег костер.

— Ну и где вы были? — серьезно спросила Мира.

— За завтраком ходили, — честно ответила я, показывая на добычу.

— А мы уж решили, что у вас затяжной понос группового характера, — и, глядя на мое вытянувшееся лицо, пояснила. — Ты же записку оставила.

— Я вообще-то не это имела в виду, — смутилась я и, чтобы разрядить обстановку предложила, — Поможешь с готовкой?

Тут настал ее черед смущаться.

— Могу посуду помыть, — пробормотала она. — Понимаешь, я совершенно, абсолютно не умею готовить.

Она посмотрела на меня таким взглядом, в котором было столько разных эмоций: от смущения до гнева, что я только усмехнулась.

— Ладно, пошли, сейчас сообразим что-нибудь.

Пока мы готовили завтрак, мальчики успели разругаться (косоногий мерин, криворукий хмырь и косоглазая скотина были самыми ласковыми словами) и даже помириться. Долго дуться на Киру было невозможно, поэтому завтрак прошел под анекдоты, а вот закончился обсуждением сложившейся ситуации.

— Расклад такой, — вещал Воладир, — лошадей у нас теперь нет, Кира троих не свезет, придется идти пешком.

— И как долго? — захлопала глазками Мира.

— До тракта неделя, в лучшем случае.

— Нда, печально.

— А портал открыть? — встряла я.

— Сил не хватит, воронка все вытянула, даже банальный фаербол создать не могу, а амулет я с собой не брал.

— А если я попытаюсь его открыть?

— Ты представляешь, как это делается?

— Слабо, но, если объяснишь, могу попробовать.

— Тогда лучше не надо, — решил парень. — Там куча переменных, в которых и архимаги-то иногда путаются. Был один забавный случай. Мой учитель Магистр Викториан перепутал переменную скорости с переменной расстояния и вместо того, чтобы за секунду преодолеть десять верст, переместился на аршин, при этом он с четверть часа болтался в Великом Ничто. Хорошо еще расстояние не такое большое было, а то были случаи, маги и месяцами пропадали. Остается еще надежда, что мой маяк приведет помощь, — добавил юный маг, — но, в любом случае, рядом с воронкой сидеть бесполезно. Предлагаю двинуть в сторону тракта.

На том и порешили, свернули завтрак, растолкали оставшиеся продукты по сумкам и побрели в лес. Кира любезно предложил везти нас по очереди. Первой с радостным визгом залезла Мираэль, и они взмыли вверх. Мы с Воладиром решили прогуляться. Под музыкальное сопровождение в виде радостных визгов юной полуэльфийки мы неспешно продвигались к цели уже не первый час, мирно беседуя на научные темы.

— А что за переменные в заклинании телепортации? — полюбопытствовала я. Всегда отличалась завидной любознательностью — вот точно знаю, что никогда не буду чинить кастрюли, а все равно достаю кузнеца, как их латать.

— Их очень много. Основные — это переменная места старта, места финиша, времени, направления, скорости, поправка на эфирные колебания фона и так далее.

Взглянув на мое вытянувшееся лицо, парень успокоил:

— Да не пугайся ты так. Есть специальная гильдия магов — Мастера Амулетов. Они все уравнения просчитывают и закладывают в амулет, а тебе остается только прочитать простое заклинание и озвучить координаты места назначения.

— Ну, тогда ладно, — улыбнулась я. — А то я на такие подвиги не способна.

— Придется приспособиться, — ухмыльнулся Воладир. — Если ты с Мирой в ГАМК поступать будешь, то на втором курсе как раз преподают «Теорию и практику амулетотворения и постоянство переменных». Этот предмет не хуже так называемого «Ужасного Сопромата» (сопротивление материальных предметов дематериализации) будет.

— Надо у Вики поинтересоваться, — недобро прищурилась я, — на какую кабалу она меня подписала, погнав в Академию.

— У какой Вики? — не понял Воладир.

— На привале покажу, — пообещала я. — Есть просто у меня одно такое чудо, как Великая Имперская Книга Мудрости, сокращенно Вика. В ней множество всяких разных знаний собрано…

По отвисшей челюсти парня я поняла, что что-то не то ляпнула.

— Т-т-ты с-с-серьез-з-зно?

— Ну, да. О, вон и полянка для привала.

Впереди показалась маленькая опушка, на которой мы и пристроились на ужин с последующим ночлегом. Со всех сторон ее окружали кусты малины и ежевики. Мы с Воладиром покидали сумки на землю и шустренько соорудили костерок. Довольно скоро к нам присоединились Мираэль с Кирой. Соорудив шалашик для ночлега, я оставила ребят в обществе Вики, наконец-то нашедшей благодарную, даже скорее благоговейную публику. Юный маг просто с обожанием смотрел на этот древний фолиант. Как выяснилось, про нее ходили легенды наподобие истории с Источником, только никто и не предполагал, что они как-то связаны между собой и обе легенды не просто красивые выдумки. Я разумно умолчала, о том, где нашла эту книженцию. Кира только глянул на меня и тоже решил помолчать, громко захлопнув рот и тем самым придушив на корню уже готовую сорваться восторженную тираду.

Оставив друзей с Книгой, я пошла прогуляться в поисках воды. Довольно быстро я наткнулась в прямом и самом мокром смысле на маленький чистый прудик. Я решила бегом взобраться на пригорок, но вот даже не подумала, что он может резко закончиться отвесным обрывом. Плановый полет ведьмы без метлы закончился мягким приземлением и громким бульком. Ладно, помыться мне давно не мешало, а вот костюмчик мочить совсем не хотелось. Выплыв к берегу, я скинула одежду и нырнула обратно. Закатное солнышко грело уже слабовато для полной просушки, но хоть что-то. Нежные лучи пронзали чистейшую воду нежно-розовым светом. Картину дополняли верхушки деревьев, окрашенные, словно пламенем, в багряный цвет.

Вдоволь наплававшись в прохладной водичке, я удобно расположилась на мелководье, положив голову на мягкую травяную кочку. Над головой простиралось бескрайнее голубое небо, по которому, неспешно взмахивая крыльями, летел дракон.

«Хорошо летит — к дождю», - подумалось мне. Как это ни странно, но появление дракона ничуть меня не удивило. Моя судьба теперь казалась мне чем-то эфемерно-волшебным.

Вот это жизнь — полная свобода. Могла ли я представить когда-нибудь, что буду вот так нежиться в пруду посреди Глухого леса или, что окажусь магом. Теперь я никому ничем не обязана, вольна, как ветер. Только ветер этот дует в сторону учебы. Правы мои зануды, с таким резервом я долго не проживу — развалю «случайно» пару городов, а за такое ведь и прибить могут.

Я закрыла глаза. Как же хорошо. Внутри сладко подпрыгивало сердце. Вот закончу Академию, пойду по миру путешествовать, найду долину Драконов — ну да, впечатлил меня тот черный красавец, пролетевший мимо. Где-то же они должны все-таки жить. Ходят слухи о том, что они живут в долине, скрытой от всех древней магией, а попасть туда может только чистый душой; также поговаривают, что они проходят сквозь камень и живут в горах. Разные по миру ходят байки. А еще я встречу своего принца (желательно настоящего). Он будет прекрасен и благороден и влюбится в меня с первого взгляда, упадет к моим ногам с верного коня (на скаку), а потом… (совсем я что-то размечталась, тут уже подключилась моя природная вредность) меня со свету сживет свекровь, ибо она уже с рождения припасла для него в невесты дочь соседнего короля. Нда, наверное, с принцами лучше не связываться.

И с чего такие мысли? Наверное, водичка расслабила. После истории с Акимом как-то не то, что замуж, даже влюбляться не хотелось. Очень уж больно мне тогда было. А с Даргой мы еще свидимся. После Академии, если сие благородное заведение переживет семь лет моего обучения.

— Где тебя черти носят? — возмущенно раздалось сверху, — У нас гости, вылезай давай.

Быстро выскочив из воды, я оделась в почти сухую одежду (долго же я тут нежилась) и побежала в сторону импровизированного лагеря. Влетев на полянку, я так резко остановилась, что Кира, летевший сзади, на всем ходу сшиб меня с ног. Пару раз кувырнувшись в полете, я приземлилась у ног незнакомого мужчины, удивленно взиравшего на меня сверху вниз. На вид ему было около тридцати-тридцати пяти лет. Незнакомец был высок, строен и вполне привлекателен — темные короткие волосы, небольшие усики и очень глубокие мудрые и проницательные глаза под аккуратными очками. Судя по балахону, расшитому символами, он был магом.

— Разрешите вам представить, Магистр Викториан, — сказал Воладир, слегка поклонившись, — это Мирая, о которой я вам рассказывал.

Легкий кивок Магистра в сторону моей распластавшейся особы.

— Мирая, это Магистр Викториан — мой наставник и Учитель, урожденный Викториан о'Шен граф Василевскский, Архимаг, Повелитель Огненной стихии и стихии Земли, Директор Гордейской Академии Магии и Колдовства.

— Ой!

Я заворочалась на земле, пытаясь встать и изобразить что-то похожее на реверанс. Получилось плохо, поскольку Магистр лишь улыбнулся в усы и сказал приятным грудным голосом.

— Не беспокойтесь, юная особа. Я сам не люблю эту официальность, но должность обязывает выслушивать оды в мою честь. Вы можете звать меня просто Магистр Викториан. Вашу историю отчасти рассказал мне мой непутевый ученик, но мне хотелось бы еще кое-что узнать о вас, если вы позволите.

— Хорошо, только я не обещаю, что смогу ответить на все вопросы. Ответов на некоторые я и сама не знаю.

— Замечательно. Раз мы договорились, я предлагаю переместиться в более удобную обстановку. Возражения есть?

Мы только отрицательно помотали головами.

— Прекрасно. Мой телепорт в двух верстах отсюда. Именно туда привел меня маяк Воладира. Если поторопимся, то успеем до полной темноты.

Магистр с Воладиром пошли впереди, шумно обсуждая последние события, мы с Мирой плелись за ними, компанию нам составлял удивительно молчаливый Кира.

— Ты ведь со мной поступать будешь? — с невинным видом поинтересовалась Мираэль.

— Ну да, если возьмут, — хихикнула я. — Хотя меня попробуй не возьми, могу обидеться и случайно что-нибудь спалить.

— Держись, Академия, — поддержала подруга.

— Кира, а ты чего молчишь? — удивилась я.

Уж больно долго и подозрительно тихо мы шли.

— А это Вовчик ему пасть заклеил, чтобы не сквернословил на Учителя. Магистр никогда не встречался с такой породой, поэтому стал его осматривать со всех сторон. Когда он добрался до хвоста, твой коник выдал пару таких кульбитов, что у Магистра челюсть отвисла и очки свалились. Воладир тоже постоял, опешивши, шустро записал выражения в словарик (хобби такое, он собирает различные заковыристые выражения и затем исследует их этимологию), ну и шарахнул паутинкой по животинке.

— Сбылась мечта, — закатывая глаза к небу, протянула я. — На тебя все-таки надели намордник. Надо будет спросить заклинаньце, чувствую, не раз пригодится.

Кира взбрыкнул, скинув сумки на землю, и резко взмыл вверх.

— Обиделся? — спросила Мира.

— Конечно. Только он полетает, пар спустит и вернется. Ну и, конечно же, припомнит нам это. Причем всем!

Вот так весело мы и добрались до телепорта. Он представлял собой синюю воронку аршина три в высоту. Первым туда ступил Воладир, за ним Мираэль, затем мы с Кирой. Замыкал процессию Магистр.

На выходе из портала обнаружился довольно милый садик. Невдалеке виднелся двухэтажный особняк.

— А где это мы? — спросил Кира. Видимо, заклинание во время перемещения рассыпалось.

— Это моя загородная резиденция, — пояснил Викториан. — Здесь вы будете в безопасности. Я приглашаю вас пожить у меня до тех пор, пока мы не придумаем, что же делать с одной юной леди.

Я в это время уже вовсю прогуливалась по саду, рассматривая и нюхая понравившиеся растения. Особо мое внимание привлек один цветок, высотой мне по колено, кроваво-красный в середине, на толстой ярко-фиолетовой ножке с острыми желтыми листьями. Он был огорожен низеньким, по колено, заборчиком, отступающим от цветка на добрых три локтя. Естественно заборчик не стал для меня преградой. Лихо перемахнув через него, я плюхнулась на колени перед цветком.

— НЕТ!!! — одновременно заорали Магистр, Воладир и Мира.

Но было уже поздно. Цветок распахнул свои лепестки, показав широкую пасть с тремя рядами острых черных зубов, и дернулся в мою сторону с четким намерением оттяпать мне как минимум нос. «Ну, все, доигралась», - подумала я, выставляя перед собой руки в попытке защититься. Было уже поздно… Для цветка. С моих пальцев сорвалось синее пламя, оплавляя сие чудо природы. От плотоядной флоры осталась только кучка разноцветной жидкой массы.

— Это был редчайший экземпляр, — тоскливо проговорил Магистр Викториан. — Каменный цветок, их осталось всего штук семь в мире.

— Теперь уже шесть, — поправила я. — Простите, я честно не хотела, просто испугалась.

— И правильно испугалась, — влез вездесущий Кира. — Он же тебя чуть не слопал! Я даже дернуться не успел, как он к тебе ринулся, но ты молодец! Так ему и надо, сорняку зубастому!

— Он жил у меня уже лет пятьдесят. Видимо, придется искать новый, — с непередаваемой тоской в голосе произнес Викториан, вздохнул и добавил: — Ладно, пойдемте в дом. Только Мирая, пожалуйста, ничего больше не трогай и с дорожек не сходи, — Магистр недоверчиво глянул на меня и добавил, — И руки опусти.

 

Глава 8

Разговоры на тему…

— Лихо ты его уделала, — прошептала Мираэль, пока мы шли к дому. — Эти твари живучие — особая форма камня, живая. Их не берет даже гномья сталь.

— Так почему их так мало осталось?

— Как ты думаешь, если такой вот цветочек может сожрать человека, не заметившего в траве сию флору, стоит оставить его жить, или проще собраться толпой и с потерями но, все-таки, прибить? А живут цветочки лет так триста. Вот и сидят теперь они в качестве реликта по оранжереям у любителей, крыс приблудных ловят.

Когда мы подошли к дому, навстречу вышел конюх и невозмутимо увел Киру в сторону конюшни, пообещав на его гневные вопли вкусно накормить, почистить и разместить с комфортом. Крепкие у человека нервы!

В дверях нас встретила полная женщина средних лет. Она тепло улыбнулась и спросила:

— Куда Магистр пожелает, чтобы я подала ужин?

— В кабинет, Мириам, пожалуйста.

Кабинет Магистра оказался на втором этаже, окнами в сад. В камине слева потрескивал огонь, создавая еще больший уют. В центре у окна стоял стол, рядом с камином был диван. Похоже, Магистр нередко тут ночевал, поскольку на диване лежала подушка, накрытая одеялом. Вдоль стен стояли стеллажи с книгами, колбочками, баночками, чучелами животных и прочей магической утварью. Мне определенно здесь нравилось.

Довольно быстро нам подали ужин, Магистр распорядился, чтобы для меня и друзей приготовили комнаты. Мы поели и, когда Мираэль с Воладиром ушли, наконец-то приступили к основной цели нашего визита сюда.

— Итак, Мирая, — начал Магистр, — откуда ты родом?

— Из деревни Болотинка, это в Толии, — ответила я, поудобнее разваливаясь на диване.

— Где твои родители?

— Умерли. Давно.

— Как ты оказалась в Глухом лесу?

Разговор определенно смахивал на допрос. Но, как это ни странно, Викториан вызывал у меня доверие, поэтому я решила не скрытничать и рассказала все как есть. Когда я рассказывала о лепреконе, он удивленно поднял брови, на Источнике у него отвисла челюсть, ну а когда я добралась до Книги, очки в очередной раз свалились, только на этот раз в чай.

— Все намного серьезнее, чем я думал, — проговорил Магистр, отойдя от первого шока. — Сначала я не принял всерьез рассказ ученика о Книге. Есть куча легенд об этом сокровище знаний, но одна из них наиболее правдива. В наш мир Великая Имперская Книга Мудрости пришла вместе с вирами. Владеть ею может только очень сильный маг, ибо в ней содержатся поистине величайшие знания. По какой уж причине я не знаю, но она попала в руки к человеческому магу, самому сильному на тот момент. Изучив ее, маг понял, что такие знания не должны существовать вообще и решил уничтожить Книгу, ведь она могла попасть в плохие руки. По своей сути она не добро и не зло, а просто хранилище знаний, накопленных тысячелетиями. В ней было и заклинание, из-за которого погиб мир виров. Но просто так уничтожить Книгу не получилось, она не горела, не развеивалась, и не поддавалась большинству боевых заклятий, а некоторые вообще отражала. И тогда маг решился на крайнюю меру, он применил самое сильное заклинание дематериализации, которое только знал. Раздался страшный взрыв. Маг чудом выжил, но Книга пропала. После этого ее никто не видел и ничего о ней не слышал. Все решили, что ее больше нет.

— Нда, обидели книжечку. Не мудрено, что у нее дурной характер, если каждый встречный будет пытаться ее истребить.

Я достала из сумки Книгу.

— Вик, что ты на это скажешь?

«А нечего было ручки шаловливые распускать, — побежали мелкие строчки на первой странице. — Ишь ты, удумал, меня да развеять, да если бы я сама могла колдовать, от него при первой же попытке только мокрое место осталось! А так пришлось просто прятаться. Хорошо, что в вашем мире нашлось такое тихое и малопосещаемое место. Я надеюсь, хоть ты не будешь этим страдать».

— Как себя вести будешь!

— Книгу надо спрятать, — уверенно заявил Магистр, прерывая начинающуюся перепалку. — И чем дальше, тем лучше.

— Это еще зачем? — возмутилась я.

— За ней начнется охота. Ты хоть представляешь, сколько магов захотят ее заполучить? Причем любой ценой. Даже ценой твоей жизни!

— Пусть попробуют, — злобно пообещала я.

— Малышка, ты ничего с ними не сделаешь.

Я скептически хмыкнула.

— И можешь не надеяться на свою силу. Пока ты неопытна, это все равно, что выходить с оглоблей против эльфийского лучника. Силы то больше, только толку с нее. Сначала тебе надо научиться эту силу грамотно применять.

— Но в Академию меня могут еще и не взять, — предупредила я.

— Милая моя, — ехидно глянул на меня поверх очков Магистр, — я директор Академии. Какой бы бедлам ты ни устроила на вступительном испытании, считай, что ты уже поступила, и твое обучение начнется с завтрашнего дня. Я лично возьму над тобой патронаж.

— Попала, — грустно констатировала я.

Викториан только улыбнулся.

— До завтра я сделаю для тебя амулет, который изолирует часть твоего резерва.

— Зачем? — удивилась я.

— С таким резервом и полным отсутствием знаний долго не живут. В лучшем случае, многие мои коллеги просто сочтут тебя социально опасной и по-тихому убьют.

— А в худшем?

— Тебя запрут где-нибудь в лаборатории в подвале и всю оставшуюся жизнь будут препарировать и вытягивать энергию. Ты же не хочешь стать подопытной крысой, подрабатывающей по совместительству батарейкой.

— А почему тогда вы так ко мне относитесь? В смысле хорошо. Попыток убийства я точно не заметила, ну, не считая цветочка. Хотя еще ночь впереди…

Магистр вздохнул.

— У меня есть редкий дар. Я вижу ауру и мысли людей. В тебе нет ни капли злобы, это величайшая редкость. Мне бы не хотелось, чтобы такая чистая душа после смертельной гонки в борьбе за собственную жизнь превратилась в темное пятно.

— Ну, насчет незлобной души вы загнули. Вредности во мне на всех ваших коллег хватит.

— Это угроза? — улыбнулся в усы Викториан.

— Нет, предупреждение.

— Ладно, девочка, иди, отдыхай. Завтра будет тяжелый день. Занятия начинаются в первый день осени, вступительные испытания июне, поэтому после поступления у нас будет еще парочка месяцев на то, чтобы поднатаскать тебя. А завтра я начну твою подготовку к поступлению

— Ууууууууууууу, — взвыла я, поняв, что моя реальная свобода опять стала призрачной. — А как же Мираэль?

— Если она согласится, то я с радостью подготовлю и ее.

— Пойду, обрадую ее, — пробурчала я поднимаясь с дивана.

Нам с Мирой выделили небольшую комнатку на втором этаже в противоположном от кабинета конце коридора. Напротив двери находилось окно, куда любопытно заглядывала полная луна. Слева стояли две кровати, разделенные тумбочкой, а справа была дверь в небольшую ванную комнату. По стенам были развешены красивые резные светильники, внутри которых ровным желтоватым светом горело пламя явно магического происхождения, давая ровный теплый свет.

Против моих ожиданий Мираэль пришла в восторг от идеи репетиторства. Оказалось, что Магистр — давний друг их семьи, и Воладир сам хотел по прибытии в Гордей просить Учителя взять Миру в ученицы.

— Как все удачно сложилось, — радовалась девушка. — И с приключениями добирались, и с нечистью подрались, да еще и Магистр сам предложил нас учить.

Я на эту радостную тираду ответила протяжным стоном больше похожим на рев раненого под хвост буйвола и повалилась на кровать.

— Да не переживай, — успокоила меня подруга, — теория, конечно, скучновата, но вот как только мы доберемся до практики, спасайся, кто может. Помню, Воладир случай забавный рассказывал, когда они практику по разумной нежити проходили, было задание — вызвать из озера расшалившегося водяного и путем воспитательной беседы усмирить.

На практику отводилось два дня с тем расчетом, что каждый студент попробует свои силы, проиграет в сквернословии нечистику, а преподаватель в итоге красивым пассом объяснит этой болотной кочке, что кто здесь прав. Что сделали эти недоросли: они взяли с собой «на природу» на десять человек пять бочонков пива, один из которых еще с вечера пообещали водяному за временное устранение препода, и бочку крепкой клюквенной настойки.

Каково же было удивление магистра Димитрия, когда на утро он пошел умываться, а из озера вынырнули пять русалок и уволокли его в неизвестном направлении. После этого пир был горой. Ребята отрывались по полной, все озеро и соседний лес ходили ходуном и то и дело взрывались разноцветными всполохами. Неразумная нежить в радиусе пяти верст разбежалась, кто куда, а разумная присоединилась к пьянке.

Через два дня появился магистр с глуповатой улыбочкой, но на орехи выдать все-таки собирался. Спасли ребят жители соседней деревни, пришедшие на поклон к Великим Магам с благодарностью, за то, что те утихомирили вечно веселое кладбище, разогнали ежегодный слет чертей под горкой (которые после погрома потребовали сатисфакции за помятые пятаки, получили оную уже по мягкому месту и присоединились к празднику) и очистили лес, где последнее время стали пропадать люди.

Кто из студентов, какой подвиг совершил, они так и не признались, наверное, просто не вспомнили. В награду им выдали корзину рыбы, бочку клюквы и пятилитровую бутыль самогона. Магистр быстренько конфисковал трофеи, но зачет поставил, с нечистью-то они договорились, причем со всей имеющейся в округе.

От хохота я звучно рухнула с кровати и досмеивалась уже на полу. На отсутствие воображения я никогда не жаловалась.

— Ты права, ради такого стоит и теорию потерпеть, — согласилась я.

И мы улеглись спать. Завтра будет трудный день.

* * *

Этой ночью взгляды стражи Императорского дворца в Империи Родомир были устремлены к темному небу. Они ждали важного гостя вот уже несколько дней. Сам император с советником и будущей императрицей были в тронном зале. Начальнику стражи почтеннейшему сиренеликому генералу Ореусу был дан строжайший приказ проводить гостя сразу по прибытии к венценосным особам, поэтому он уже не первую ночь стоял на вышке и всматривался в небо.

Сегодняшняя ночь выдалась не в пример лучше вчерашней — дождь перестал, из облаков выглядывала полная луна, освещая все вокруг не хуже фонарей. Почтеннейший Ореус страдал ревматизмом — сказывались военные походы и лихая молодость, поэтому он предпочитал промозглыми ночами сидеть дома, тем более работа у него была спокойная. Он свое уже отвоевал. Пятисотлетний генерал не раз отработал свое право на пенсию, но сидеть дома и нянчить правнуков отказывался. Не к лицу бравому вояке старость в кресле-качалке встречать. Молодой император глубоко уважал Ореуса, который множество раз спасал жизнь его отцу, поэтому и предложил генералу возглавить дворцовую стражу — и должность почетная, и работа не пыльная.

У каждой профессии есть свои издержки, и, несмотря на то, что генерал уже давно возглавлял стражу лишь формально, всех важных гостей ему приходилось встречать лично. В этот раз вместо ковровой дорожки в солнечный день, почтеннейшему Ореусу достались ночные дежурства в любую погоду.

— Как ваш радикулит, генерал, — поинтересовался молоденький воин, по совместительству внук Ореуса.

— Жить буду. Спасибо жене, связала шерстяной пояс. Только, боюсь, еще пара таких ночей, и даже он не спасет. Придется императору искать нового начальника вам, оболтусам.

— Летит!

Ореус всмотрелся в небо в том направлении, куда указывал внук. Вдалеке на фоне полной луны, вальяжно взмахивая широкими крылами, летел тот самый важный гость, казавшийся совсем крошечным. Его движения были плавны и неспешны, но, несмотря на это, он приближался со скоростью падающей звезды. Не прошло и четверти часа, как огромная тень нависла над внутренним двором, специально построенным для приема подобных гостей. Двор был круглой формы, шириной с небольшую городскую площадь.

Черный ящер неспешно приземлился. Ореус уже ждал гостя у распахнутой двери тайного хода, ведущего прямиком в тронный зал.

— Повелитель Дарко, — склонился в поклоне генерал, — Император Серинолик ждет вас. Прошу следовать за мной.

Гость кивнул огромной черной головой, подпрыгнул вверх, обхватил свое тело крыльями, перевернулся в воздухе назад через голову, и на землю приземлился уже в человекоподобном обличии. Это был высокий, стройный, красивый юноша с черными, как смоль, волосами, такого же цвета глазами без белков, отчего они казались бездонными, и мужественными чертами лица. За его спиной трепетали от нетерпения широкие крылья с черными блестящими перьями. Он был подобен ангелу, за одним исключением — это был дракон, одно из самых сильных и опасных существ в мире.

— Тогда поспешим, генерал Ореус, — сказал Повелитель драконов мягким баритоном.

И они окунулись в темноту прохода, чтобы уже через пару минут вынырнуть в тронный зал, освещенный тысячами свечей. Свет не был нужен ни одному из присутствующих, они прекрасно видели даже в кромешной тьме, просто намного уютнее разговаривать при мягком свете свечей.

Зал был огромен, с колоннами по периметру, витражными окнами и троном у южной стены. На троне, вальяжно развалившись, полулежал зеленоликий вир. Стройное гибкое тело облегал костюм из черной замши, небрежно брошенный плащ висел на спинке трона. Зеленые блики плясали в его длинных, до плеч, черных волосах и не по годам мудрых глазах, создавая двоякое впечатление — милый мальчишка с взглядом старца. На подлокотнике трона по левую руку от зеленоликого сидела симпатичная вирка в золотом длинном платье. В черных глазах и волосах девушки светились веселые золотинки.

Дракон коротко кивнул Ореусу, давая позволение удалиться, и широким быстрым шагом направился к пьедесталу, на котором находился трон. Там на ступенях сидел еще один вир. Увидев Повелителя, мужчина поднялся. Он был среднего роста, через облегающий темно-синий камзол проступала рельефная мускулатура, черные короткие волосы с серебряными бликами были зачесаны назад. Вопреки обыкновению, глаза у него были не черные, а совсем уж необычные — левый зеленый, правый голубой. Высокий лоб, широкие скулы, волевой подбородок, прямой нос и четкая линия губ создавали ощущение силы, которой, без сомнения, был наделен Император Серинолик. Он протянул дракону руку, которую тот тепло пожал.

— Пойдемте в кабинет, — предложил Император. — Там нам будет удобнее.

Он прошел за трон и нажал на рычаг в стене. Открылась дверь, ведущая в небольшое помещение, которое служило кабинетом не одному Императору виров. Серинолик же, став Императором, переделал кабинет под себя. Возле камина справа лежал большой ковер с высоким ворсом, на котором вир любил лежать и размышлять, глядя в огонь, возле левой стены стоял стеллаж с книгами, стол был завален кучей бумаг и всяких безделушек, вокруг стола стояли четыре компактных мягких кресла с высокими спинками. Но Император не пошел к столу, как того требовал этикет, слишком уж долго пришлось бы этот самый стол откапывать, к тому же эта четверка слишком давно была знакома, чтобы размениваться на условности, когда, возможно, благополучие мира висело на волоске. Поэтому по приглашению Серинолика они расселись кругом на мягком ковре.

— Что случилось, Лик, — спросил дракон. — Я все бросил, лишь прочитав твое сообщение.

Император неспешно достал из-за пазухи медальон с овальным янтарем в девятиконечной звезде и россыпью желтых камушков по кругу. Все камни светились.

Повелитель драконов только присвистнул.

— И что теперь?

— Искать, — ответил за Императора Советник Альмарион.

— И как вы собираетесь искать эту треклятую Книгу? Это же все равно, что искать иголку на сеновале.

— При приближении к ней камни по одному перестают светиться, пока не погаснут совсем, — пояснила принцесса Светлозара. — И если у нас есть хоть один шанс на миллион, что мы ее найдем, то придется искать. Ее нельзя оставлять без присмотра. Ты же знаешь, Дарко, чем это обернулось для нас в прошлый раз. Только теперь у нас нет достаточно сильного мага, чтобы снова открыть и продержать портал.

— Она у кого-то из ваших?

— В том-то и дело, что нет, — вздохнул Серинолик. — Всех своих я чувствую, и если бы она была у вира, я бы это знал. Поэтому я и позвал тебя. Мне нужна помощь.

— Чем я могу помочь, друг?

— Отнеси меня к началу рек.

— Ты идешь сам? — неподдельно удивился дракон. — Не проще ли собрать поисковый отряд?

— С другими амулет не действует. Только со мной и с владельцем Книги. К тому же орава рыскающих по миру виров привлечет нездоровое внимание, особенно со стороны людей. Ты же знаешь эту сварливую саранчу и наши отношения с ними.

— А рыскающий по миру Император не привлечет внимания.

— Я закрашу блики, а глаза меня не выдадут. Мало ли по какой причине они разного цвета, может, в глаз в детстве получил. Если повезет с местностью, наведу морок. Иногда близость источника силы позволяет держать его до месяца, не обновляя.

— Скажи, у вас есть маг, которому ты передашь Книгу, когда найдешь?

— Пока нет, Кирен был последним придворным архимагом. Маги, конечно, есть, но сила не та. Создал Книгу мой предок, а когда в царствующей семье перестали рождаться достаточно одаренные виры, Книгу передали другим, они всегда становились придворными чародеями. Поэтому и существует два амулета, один у хозяина Книги — Императора, второй у владельца.

— И что ты будешь делать с тем, у кого окажется Книга?

— Попробую уговорить поехать со мной и стать новым придворным магом. Других вариантов просто нет.

— А если он откажется? — прищурился Дарко.

— Придется убить! — отрезал Император.

— Лик, — вмешался Рион, — возьми охрану или хотя бы разреши мне пойти с тобой. Не делай глупостей!

— Нет уж, Рион! Я не знаю, что меня ждет в пути, и сколь долго он продлиться. У меня всего один младший брат, и я не хочу, чтобы ты пострадал.

— А ты не думал, что у твоего народа тоже всего один Император, — жестко отчеканила девушка. И уже тише, опустив глаза, добавила, — А у меня всего один жених.

— Не грусти, красавица, — улыбнулся Серинолик, без стеснения сверкая двумя парами клыков, которые виры крайне редко показывают. — Я вернусь, и мы закатим самую грандиозную помолвку и свадьбу во всем мире.

Император протянул руку и погладил ладошку своей невесты и друга детства. Она лишь слабо улыбнулась. Все знали, если Лику что взбредет в голову, отговаривать бесполезно. Хотя надо отдать должное, он всегда оказывался прав в своем упрямстве, но иногда излишне рисковал своей жизнью. Императором в принципе мог быть любой вир, но только сереброликие, владеющие ментальной магией, после коронации получали способность чувствовать всех виров в любой точке этого мира, и на данный момент сереброликий был в количестве одной штуки.

— Когда отправляемся? — спросил дракон.

— Завтра ночью. Я не хочу поднимать шум. Рион — остаешься за старшего, Зара — не грусти, все будет хорошо. А теперь, друзья, предлагаю отметить нашу долгожданную встречу.

Возражений не последовало. Ночь три вира и дракон провели за разговорами и вином, днем отдохнули, и с последними лучами солнца с внутреннего двора взмыла вверх черная тень, унося Императора Серинолика на юго-восток.

— Удачи, — тихо прошептала златоликая девушка, глядя в окно на стремительно удаляющегося дракона. — Возвращайся.

Стоящий рядом зеленоликий вир взял ее за руку и аккуратно сжал нежные пальчики.

— Он вернется. Я в него верю.

Девушка подняла на него свои красивые глаза.

— Спасибо за поддержку, Рион. Ты всегда рядом в трудную минуту.

Она положила голову ему на плечо и закрыла глаза. Юноша робко погладил ее по волосам, утешая.

«Все будет хорошо», - одновременно подумали они.

 

Глава 9

Утро встретило меня ласковой барабанной дробью в дверь.

— Вставайте, лежебоки! — звонко орала дверь голосом Воладира. — Завтрак уже на столе. Еще пять минут и ничего не останется.

— Он всегда такой зануда? — спросила я у Мираэль, переворачиваясь на другой бок и потягиваясь.

— Относительно ранних побудок да, — душераздирающе зевая, пролепетала подруга. — Который час?

Я глянула в окошко. Е-мое, ночь на дворе! Заря только-только занималась над горизонтом.

— Иди ты в пень ежиков пугать, — невежливо ответила я двери, которая опять ходила ходуном от пудового кулака. Или он уже ногой стучал?

— Короче, я предупредил, — дверь обиделась и перестала громыхать и сотрясаться. — Через час начало ваших занятий, я ушел в Академию. Если не встанете сейчас, до обеда будете сидеть голодные. Учитель с вами церемониться не будет, выкинет из кроватей, как есть в ночнушках.

Мы с Мирой переглянулись и нехотя заворочались, принимая вертикальное положение. Наскоро умывшись, мы привели себя в порядок и пошли завтракать, хотя я бы такое назвала скорее очень поздним ужином.

В столовой на первом этаже был накрыт длинный стол, во главе которого восседал Магистр Викториан.

— Доброе утро, леди. Приятного вам аппетита. Как позавтракаете, идите в сад, — я удивленно подняла брови, Викториан смутился и поправился, — в беседку в южной части имения. Там я буду вас ждать. Первое занятие будет посвящено концентрации мысли и энергии.

— А если ни того, ни другого с утра не наблюдается, — поинтересовалась я, — можно мы тогда дальше спать пойдем?

— Выпей кофе, поможет, — посоветовал Магистр, наливая мне какую-то зловонную черную жижу из расписного чайника и полностью игнорируя конструктивное предложение. — Я жду вас через час.

— А если опоздаем, — не сдавалась я, — можно не приходить?

— А потом я лично приду и притащу вас на занятие связанных, причем волоком по земле!

Магистр встал и степенно удалился.

Мира тихо посмеивалась.

— Зря ты так, он же выполнит угрозу. Как ты думаешь, почему мой братец такой резвый по утрам. Сколько раз его по территории Академии вот так таскали: в пижаме, сонного, орущего. Теперь не просыпает.

Нда, — я понюхала гадость, которой меня решил отравить будущий учитель. Горький пряный запах бил в нос. Попробовав сие средство ото сна, я поморщилась — горчило страшно. Подумав, сыпанула туда пару ложек сахара и помешала, получилось вполне сносно. Мираэль же спокойненько прихлебывала маленькими глоточками кофе и наблюдала за мной.

— Ты никогда кофе не пила?

— Откуда? Я даже не представляю, что это за колдовской отвар такой.

— Это отвар из молотых зерен растения, которое растет на самой южной части материка и некоторых ближайших островах. Оно не обладает никакими колдовскими свойствами вообще. Но бодрит здорово.

— Ха, да у нас и чай-то по великим праздникам выдавали, а ты про южную экзотику говоришь. Я же в глухой деревне родилась, забыла?

— Извини, не подумала. Сливок добавь, вкуснее будет, — посоветовала подруга.

Она-то явно не из простых. Все эльфы сами по себе аристократы от рождения, а уж Ливиндальские — столичные жители — и подавно.

Я навалила себе в тарелку каши с горкой разных ягод и сушеных фруктов.

— Можно вопрос нескромный? — через пару минут чавканья я оторвалась от тарелки. Подруга кивнула, ибо рот у нее тоже был занят поглощением завтрака.

— А вы с Воладиром по какой линии родственники?

Мира подняла на меня страдальческие глаза и быстро стала дожевывать. Разговор явно будет длинный.

— Мой отец эльф, один из Ливиндальский князей, — на мою отвисшую челюсть (князьями считались все родственники правящей династии) она только отмахнулась и продолжила. — Когда он был по делам в Славнограде, то, встретив мою маму случайно на площади, влюбился с первого взгляда. Всю неделю, что он был там, они встречались каждый день. Потом ему пришлось уехать обратно в Долину Холмов, но весь год, что они не виделись, родители писали друг другу письма каждый день. Мама показывала мне некоторые, оказалось, отец мой пишет очень красивые стихи. Через год, он вернулся в Славноград и сразу попросил руки моей мамы. Естественно, что князь получил согласие сразу, они просто созданы друг для друга. После помолвки он сразу увез невесту с собой в Долину Холмов. Как ни странно, но мама вовсе даже не принцесса, она дочь сапожника, просто очень красивая, добрая и отзывчивая. Так вот, у мамы есть родной брат, мой дядя и отец Воладира. Таким вот образом, и получились мы родственнички.

— Ваше высочество, — карикатурно поклонилась я, упав носом в тарелку каши. Получилось забавно, даже серьезную Миру проняло.

— Позерша! Дай доесть, — взмолилась подруга, и мне пришлось замолчать.

К беседке в саду мы прибежали почти вовремя, Академическое опоздание на десять минут не в счет, и в проходе почти снесли Магистра, который, судя по доброму выражению лица, уже собирался идти за нами.

Беседка была внушительных размеров, пятиугольной формы, с каменными скамьями, на которых были расставлены незажженные свечи, расположенные вдоль стен. Пола, как такового, не было, вместо него, словно живой ковер, росла высокая сочная трава. От углов шли линии, высаженные невысокими ромашками, в результате чего получилась пентаграмма с белыми контурами.

— Кто первый? — спросил Магистр, глядя почему-то на меня.

Я скромно промолчала.

— Давайте я буду первой, — спасла положение Мира.

— Хорошо. Проходите в центр пентаграммы и садитесь. Начнем с концентрации мысли. Перед тем, как колдовать, маг должен достигнуть состояния равновесия. На первых этапах обучения вам придется медитировать, потом же, с опытом, вы будете входить в это состояние мгновенно, лишь направляя мысли к резерву. Закройте глаза, сделайте три глубоких вдоха, прислушайтесь к звукам вокруг, почувствуйте себя едиными с окружающим миром.

Тихий, спокойный голос Учителя завораживал, усыплял. Я услышала даже шелест крыльев бабочки, пролетавшей мимо. В траве, громко топая, маршировала орава муравьев.

— Хорошо, молодцы. А теперь, не открывая глаз, взгляните на мир вокруг, постепенно притяните свое сознание назад.

Мое сознание особо далеко не отлучалось, поэтому я сразу смогла увидеть сидящего напротив учителя. Образ был слегка расплывчат и светился малиновым цветом. На уровне глаз покачивалось черное пятно, похожее на грязь. Я протянула руку и дотронулась до светящейся оболочки, она слегка колыхнулась, тогда, недолго думая, я провела ладонью и стерла черное пятно с лица Магистра. Результат мне понравился, теперь аура, а, скорее всего, это была именно она, была однородного цвета. Открыв глаза, я обнаружила Викториана, удивленно рассматривающего, очки, которые он крутил в руках.

— Что ты сделала? — ошарашено спросил он.

— Да так, пятнышко стерла, — испугалась я. — А нельзя было?

— Это был необратимый процесс. Мне василиск в юности выжег глаза, зрение лекари вернули, но полностью восстановить его так и не получилось.

Учитель щелкнул пальцами по стеклам очков, они полыхнули синим светом и погасли. После этого он водрузил их обратно на нос.

— Ты определенно самородок. Жаль, но придется все-таки отрезать на время часть резерва, — на мой удивленный взгляд в сторону вернувшихся очков он пояснил. — Не хочу объяснять, кто меня вылечил, к тому же, очки — это часть моего образа, без них будет что-то не то. С концентрацией мысли вы справились. Мираэль, скажи мне, что ты видела, когда нашла равновесие?

— Вас, Мираю, видела, как она убрала брешь в ауре. А еще я видела ауры растений, они разноцветные — у ромашек зеленая, у осоки серебристая, а вон у той клумбы вообще черная.

— Все правильно. Эльфы всегда были склонны к магии земли. Если ты пойдешь на этот факультет, внутреннее зрение поможет тебе отличать полезные растения от ядовитых, лечебные от бесполезных. А теперь займемся концентрацией энергии. Мираэль, зажги свечу.

Подружка щелкнула тонкими пальчиками, и ближайшая свечка загорелась.

— Ровно один делар. Молодец! Воладир научил?

— Ага, он со мной уже пару лет занимается.

— Тогда ты можешь быть свободна, а с Мираей я еще поработаю.

Подружка кинула на меня полный сочувствия взгляд, но перечить Магистру не стала. Как только она отошла достаточно далеко, Викториан повернулся ко мне и сказал:

— Наобум пробовать зажигать свечи не будем. С твоими способностями это будет равносильно трем литрам экстракта разрыв-травы в руках мартышки.

Он засунул руку в карман и достал пару витых браслетов с подвесками.

— Это сплав серебра и мория, металла, блокирующего магическую энергию. Я долго экспериментировал, чтобы получить такой материал, в котором маги не почувствуют присутствие мория. Его часто используют при поимке преступников. Я вчера переплавил все свои запасы, чтобы получить вот эти игрушки.

— Я останусь полностью без магии?

— Нет, я все рассчитал. Морий же не полностью блокирует весь резерв. Один грамм примерно на десяток тысяч делар. У тебя останется силы примерно как у чародея среднего звена — не мало, но и не особо много. Из толпы выделяться не будешь. А если про браслеты спросят, скажешь, ухажер подарил.

Он игриво мне подмигнул и застегнул два браслета на моих запястьях. Ничего особенного я не почувствовала, только, заглянув внутрь себя, обнаружила, что в моем «озере» появилась плотина, оставив мне лишь десятую часть.

Браслетики оказались очень симпатичными — неброскими и изящными. Обод был сделан в виде двух скрученных по солнцу прутьев, а на нем, на равном расстоянии друг от друга, были расположены подвески — сердечки, ключики, зверушки. Типичная дамская побрякушка. Если Викториан делал их сам, то в нем погиб великий ювелир, а, может, и не погиб. Я покрутила руками, звеня подвесками, и потянула браслет с левой руки. Сидел он свободно, но сниматься категорически не хотел.

— Не обессудь, девочка, но снять их смогу только я, когда решу, что ты к этому готова. И, в любом случае, не раньше, чем ты окончишь Академию.

— Вот это подвох, — ахнула я. — А как же Книга? Ей же великого мага подавай.

— Не переживай, она уже признала тебя владелицей. Кстати, о Книге, отнять у тебя ее, чтобы спрятать, я не могу, но вот с глаз скрыть — это запросто. Лови.

В мою сторону полетел медальон, который Учитель вчера позаимствовал «посмотреть». Я ловко его поймала и пристроила на шее.

— А Книга-то где?

— Переверни его и увидишь.

Я послушалась. Каково же было мое удивление, когда на обратной стороне я нашла миниатюрную Вику.

— Если Книга тебе понадобится, открепи от медальона, она сама увеличится. А захочешь снова спрятать, просто уменьши и приложи обратно. Я еще накинул на нее чары для отвода глаз, поэтому вряд ли кто заподозрит в этой «безделушке» великий артефакт.

— А она не отвалится?

— Ни в коем случае. Более того, пока ты сама ее не увеличишь, никто не сможет ее достать. Я над этим заклинанием полночи сидел, — явно довольный своей работой, заявил Магистр. — А медальоном не свети, носи под одеждой. Хоть многие и считают Книгу мифом, могут найтись и те, кто лично ее видел, и те, кто про нее слышал или читал.

— Уговорили, — произнесла я, убирая свое сварливое сокровище под рубаху, где уже прятался мешочек с кусочком Гришиной шляпы. Как настоящая ведьма, я начинаю медленно обрастать амулетами. Еще пару лет, и меня из-за них видно не будет. Я живо представила себе гору из различных побрякушек с торчащим по центру носом, почему-то длинным, и с волосатой бородавкой, медленно шествующую по улице, гремя и звеня при малейшем движении. Брррр! Не, больше чем на десяток я не согласна. От моих размышлений меня отвлек Учитель.

— Теперь давай займемся делом. Расслабься, найди равновесие и зажги любую свечу.

Я послушно закрыла глаза. Уже знакомое ощущение покоя и единения с окружающим миром пришло почти мгновенно. Это как умение плавать, стоит только один раз научиться, и уже никогда не забудешь, как это делается.

— Хорошо, теперь возьми маленький кусочек силы и кинь его на фитиль.

Все бы хорошо, да только с меткостью у меня беда. Вместо свечки полыхнула шевелюра Магистра. Хоть пламя и было небольшое, да только волосы о-о-очень уж хорошо горят. По беседке разнесся терпкий запах паленой шерсти, Учитель запрыгал по кругу, колотя себя по макушке в тщетной попытке сбить пламя. Я активно помогала, то есть тоже била его по голове. О самом логичном решении мы вспомнили одновременно, но если Викториан вызвал ровно стакан воды, то я опять с перепугу просчиталась. Нет, нас не смыло, силушки-то поубавилось, его просто окатило ведром воды, ну а ведро (и откуда только взялось, надо осторожнее думать, а то еще зашибусь ненароком) просто свалилось на голову, накрыв ее, как шлемом. Через мгновенье раздалась громкая ругань, отдающая эхом по ведру. Я решила не искушать судьбу и попыталась незаметно проскочить мимо Магистра к выходу из беседки. Не вышло. Он успел снять ведро и ловко поймал меня за шкирку.

— В одном ты молодец, — злобно щурясь, прошипел Викториан, — это был ровно один делар. Косорукость, я тебе прощаю, над этим мы поработаем. Но вот за ведро ты мне ответишь.

Я сжалась в комок и стала ждать побоев. Драться на кулаках с архимагом — это самый изощренный способ самоубийства, поэтому оставалось, только молча все стерпеть. Но ничего не произошло. Я удивленно открыла глаза и посмотрела на Магистра. Он отпустил мой воротник, погладил новоприбывшую лысину, отчего та заблестела, и сказал, тыкая пальцем в несчастное ведро:

— А вот теперь убери эту гадость.

Я охотно схватила его и во второй раз попыталась спастись бегством. Не тут-то было, мой воротник опять пострадал ни за что, только в этот раз он уже жалобно хрустнул.

— Магией убери, — пояснил Учитель.

— Но как?

— А как ты его вызвала?

— Не знаю, просто представила, что над вами переворачивается ведро с водой, оно и перевернулось.

— Нда, колдуешь ты спонтанно, неконтролируемо и результативно. Учись грамотно применять силу. Не надо каждый раз, как только ты пугаешься, воплощать в реальность все свои мысли. Так никакого резерва не хватит.

Я только закивала, как болванчик, на большее я была сейчас неспособна.

— Горе ты луковое, — глянув на меня, смягчился Магистр, — ты запомнила, сколько силы брала, когда поджигала мою шевелюру?

— Ага.

— Хорошо. Теперь возьми три делар и произнеси «Arrauerinn» вложив в слово силу.

— Не могу, — жалобно пропищала я.

— Это почему?

— Силы больше нет.

— Милочка, а ты думала, легко предметы из воздуха делать? Это же надо частицы воздуха перестроить в частицы металла, придать форму и закрепить. С водой проще — одна стихия всегда перетекает в другую. Хотя должен тебя похвалить, не ожидал, что ты можешь ведро сотворить, тем более такое устойчивое — до сих пор не рассыпалось, я-то решил, что ты его просто телепортировала.

— Простите, теле-что?

— С кухни сперла. Ладно, пойдем обедать. Все равно с тебя сегодня толку больше не будет.

— Скорее убытку, поправила я и поплелась вслед за Магистром в сторону дома.

Следующие пару недель занятия проходили весело. Я играла в дротики, так как колдовать с моей меткостью мне запретили, пока я не поправлю оную, правомерно опасаясь за целостность имения и проживающих там. Сначала получалось из рук вон плохо, я не то, что в центр, даже в саму мишень попасть не могла, дротики упорно переворачивались, закручивались во все стороны немыслимыми виражами и пролетали мимо дерева, на котором висела мишень. Через недельку тренировок дело пошло на лад. До мастера еще далеко, но в десятку с разворота попадала.

Магистр с Мирой колдовали — зажигали огонь, замораживали воду, взрывали камни, особенно хорошо подруге удавалось проращивать семена и создавать воздушные подушки. Это были базовые заклятия, которые проходят в начале обучения.

Первые два курса нам предстояло учиться всем вместе, познавая азы и теорию магии, бытовые заклинания, и простенькие боевые приемы по всем стихиям. Затем шло разделение по способностям и, соответственно, факультетам, которых было семь — факультет огня, воды, земли, воздуха, некромантии, ментальной сферы — это телепатия и ясновидение — и хиллерства, то есть лечения и травоведения. Зачастую у магов было несколько наиболее подвластных им стихий, поэтому занятия проходили сразу в нескольких направлениях, и совершенно четкого разделения факультетов не существовало. Только разнесчастный факультет некромантии почти пустовал. Магия смерти подчинялась немногим, а кому и давалась, те старались это не афишировать или вообще отказывались от своих способностей. Я бы тоже поостереглась человека, который одним взглядом (с добавлением семи делар и определенного заклятия) мог вырвать душу из тела.

Жизнь текла плавно и размеренно. Ранних побудок больше не было, поскольку Учитель с утра был в Академии и к нам возвращался после обеда. Воладир вернулся в студенческое общежитие и сейчас готовился к приближающейся сессии, после которой должен был перейти на пятый курс. Иногда он заскакивал к нам на чай и рассказывал веселые баечки про своих коллег. Мираэль учила меня этикету, вернее пыталась вбить начала вежливости. Получалось неважно, эта часть социальной жизни у меня всегда прихрамывала на обе лопатки. Кира резвился и пакостничал, объедая клумбы. Магистра чуть удар не хватил, когда мы в очередной раз пошли в беседку с пентаграммой из ромашек и обнаружили там равномерно подстриженный газон и Киру, доедавшего последний цветочек. В наглеца тут же полетела паутинка, но он, наученный горьким опытом, смылся на миг раньше.

Тяжелее всех приходилось Вике. Когда у нас были теоретические занятия, конспекты я повадилась писать в ней. Книга долго возмущалась, но потом сдалась и согласилась, что новые знания не повредят. Если какой-то раздел уже был записан, она просто мне его показывала, если нет, я прилежно выводила каракули по древним страницам.

Так пролетел месяц. Колдовала я уже вполне сносно, точнее хорошо, только теперь еще и метко. Мираэль отточила свои практические умения, и теперь вступительные экзамены могла бы сдать хоть связанная по рукам и ногам. По выходным мы выбирались в город и гуляли по базару, ходили вокруг Академии, поскольку пока нам туда не было доступа кроме как по приглашению кого-то из Магистров или в дни открытых дверей, когда и проводились вступительные испытания. Викториан звать нас в святая святых лонгской гильдии магов не спешил, заведомо зная, что не специально, но что-нибудь, да разобьем, а до экзаменов оставалось всего несколько дней.

В городе мы облюбовали один милый трактир в центре под названием «Красный Лев». Помещение было довольно просторное и уютное, по стенам висели картинки и различные афоризмы в рамочках, сводчатый потолок и развешенные по стенам подсвечники говорили о хорошем вкусе хозяина заведения, который и обслугу подобрал расторопную и вежливую. Кормили там вкусно и недорого, девушкам по вечерам бесплатно разливали игристое вино, хоть и дешевенькое, зато в неограниченном количестве, чем мы и пользовались по выходным, когда оставались ночевать в городе у дальней родственницы Мираэль.

Звали эту добрейшую женщину Лисандра. Своих детей у нее не было, она рано овдовела, а повторно замуж выходить отказалась. В свои сорок пять она выглядела на тридцать — стройный стан, моложавое лицо и вечно смеющиеся глаза. На первом этаже своего дома она оборудовала небольшую швейную мастерскую, где трудилась она сама и несколько помощниц.

В нас с Мирой она души не чаяла, принимая, как дочерей, о которых всегда так мечтала. Узнав о том, что нам придется первые несколько лет обязательно жить в общежитии во избежание проблем с «домашними заданиями», которые в лучшем случае просто разбегутся, она очень расстроилась. С горя перекормив нас плюшками (впрок), Лисандра взяла с нас обещание всенепременно последние года обучения жить у нее, а там, как судьба распорядится.

 

Глава 10

На последние несколько дней перед экзаменами Магистр Викториан дал нам амнистию и, чтобы не афишировать его покровительство, отпустил в Гордей отдохнуть и набраться сил, кои мы вот уже третий час бездарно растрачивали на ночные танцы в «Красном Льве». Для нас составили несколько столов, организовав подобие сцены, где мы с подругой выделывали пируэты под музыку. Движения Мираэль были воздушны и аристократичны, мои же чуть более откровенны и страстны. Вместе мы составляли хороший дуэт, то сливаясь в единую фигуру, то разлетаясь в разные стороны и танцуя каждая о своем — этакие ангел и демон. Толпа была в восторге. Пару раз к нам залезали другие девицы, пытаясь привлечь к себе внимание. Мы были не против — места на всех хватит, но зрители почему-то бесцеремонно стаскивали их вниз, а особо упирающихся так вообще выносили из кабака. Сегодня для пущего эффекта мы пустили постоянные струи воздуха снизу вверх, которые развевали волосы, создавая ощущение полета.

После очередной залихватской мелодии мы под разочарованные вздохи толпы спрыгнули со сцены и уселись за свой столик, чтобы отдышаться и чего-нибудь выпить. К нам подошел владелец заведения и составил с подноса миску жареной картошки, огромного гуся в яблоках и кувшин нашего любимого, но безумно дорогого игристого вина «Маркиза Ина».

— Уважаемый, мы не заказывали, — попыталась отказаться от ночного ужина я. Даже, несмотря на добрых два литра, выпитых на пару с подругой, я очень хорошо помнила, что денег у нас больше нет, за ужин мы расплатились сразу. Спасало только то, что хозяин держал слово и исправно доливал нам бесплатно пенного напитка, не «Маркизы», конечно, но все же.

— За счет заведения, — сказал трактирщик, присаживаясь к нам за столик. — Всегда. И плюс по десять медяков за каждый танец, если согласитесь по выходным выступать у меня. Такого аншлага «Лев» не знал с самого открытия.

Мы с подругой переглянулись и ударили по рукам.

— Но при одном условии, — сказала предусмотрительная Мира. — Ваши охранники обеспечат нашу неприкосновенность.

— Без проблем. Я сейчас пришлю к вам главного, сами с ним договоритесь.

— С какого момента начинается оплата?

— С этого самого.

И мы по очереди пожали руку Марку, та звали трактирщика, скрепляя договор. Через пару минут к нам подошел главный вышибала. По всем правилам косая сажень в плечах, выше нас головы на полторы, с веселыми глазами и плутоватой улыбкой, возраста неопределенного и явно деревенского происхождения.

— Привет, девчата. На работу устроились?

— Угумпс, — прочавкали мы в ответ.

— Первая, небось, работка? Молодые еще. Ну да ладно, я вас подучу. Меня Дубовер звать.

— Чему подучишь, дубинушка вековая? — не удержалась от колкости я, за что Мираэль поддала мне по ребрам локтем — вежливость во мне воспитывает. Он же в ответ только улыбнулся, видимо, с таким именем привык уже.

— Ежели кто руки потянет, сразу топчите, а не поможет, меня зовите, я объясню, как оно, девчат наших обижать. Звать то вас как, красавицы?

— Я Мираэль, — ответила подруга, — а эта хамка Мирая. Звать можете обеих просто Мира. Рада с вами познакомиться, — и девушка изысканно протянула ручку, которую Дуб осторожно пожал.

— Ладно, девоньки, пойду я. Пора уже вон тем троллям к гоблину дорогу показать.

И Дуб скоренько растворился в зале. Для человека с его комплекцией маневрировал в толпе он мастерски, никого даже не толкнул. Правда вскоре из той части зала, куда он ушел, послышались возня и гневные вопли, хлопнула входная дверь, и веселье продолжилось.

— Ну что, коллега, — наигранно пропела Мираэль, — пойдем на первые заработки?

Мы поднялись и пошли в сторону сцены. С появлением полновесной мотивации танцевать хотелось все больше и больше.

Домой мы приползли под самое утро, уставшие, но довольные собой. Вскорости мы сможем полностью обновить гардероб и прикупить разной мелочи, но в первую очередь надо насобирать Мире на коня. Ее красавца еще в Глухом лесу схарчили нелюди, а на практике в Академии пешком не находишься. Казенные лошади, конечно, есть, но их мало, на всех не хватает, выдают только отличникам, до которых нам ох как далеко. Остальным же студентам приходилось подрабатывать, чтобы купить хоть старую клячу. А конь должен быть в первую очередь надежным другом, сильным и верным, который вытащит тебя из передряги. Если так пойдет и дальше, то уже через месяц-два поедем на конезавод покупать Мираэль скакуна.

На следующую ночь мы снова пошли в «Красный Лев». Экзамены уже послезавтра, поэтому завтрашнюю ночь придется отсыпаться, иначе Викториан сразу заметит, что мы вовсе не занимались перед поступлением, как он велел.

На этот раз мы подготовились капитально. Лисандра нашила нам нарядов, среди которых оказались платья с расшитым корсетом и широкой юбкой до колен. На мне было зеленое, на Мире темно-синее.

При нашем появлении в зале импровизированная сцена (нормальную хозяин трактира обещал нам к следующим выходным сколотить) взорвалась фейерверком из разноцветных звездочек, усыпавших пол и зрителей — маленькое показушное колдовство, которому втихаря нас научил Воладир, поскольку Учитель не приветствует растрату сил на такого рода «выпендреж».

Легко вспорхнув на сцену, мы поклонились зрителям, махнули музыкантам и понеслись в танце под известную разудалую песенку. Некоторые взмахи мы сопровождали все теми же звездочками на радость зрителям. Было весело и хорошо.

Танец — это движение, жизнь, им ты можешь выразить все: радость, печаль, боль потери и любовь, счастье и томление. Я закрыла глаза и слилась с мелодией. Гул голосов ушел на задний план, я была далеко в своих мыслях, вспомнила счастливое, а потом печальное детство, предательство Акима и подлость Марфы, дружбу с Кирой и знакомство с Мираэль, без которой я уже не представляла свою жизнь. Сменилось уже три мелодии. Подруга тоже пребывала в подобном состоянии, но, судя по ее движениям, радостных моментов в жизни у нее было больше, чем печальных. Она кружилась и порхала, словно бабочка, легко и нежно.

Из эйфории танца меня нагло выдернули поглаживанием по ноге. Открыв глаза, я смерила возмутителя спокойствия презрительным взглядом, на который он ответил лишь похабной улыбкой. Не долго думая, я оскалилась в ответ и прошлась по протянутой руке. Уже сделав шаг в сторону центра сцены, я поняла, что лечу, причем вниз. Давно я не приземлялась спиной на деревяшки, больно, однако. Ну все! Нахал нарвался! Резко вскочив, я развернулась и залепила мерзавцу ногой в челюсть. Он отлетел назад, но не упал. Я спрыгнула вниз, угрожающе рыча.

— Думать надо, перед тем как руки распускать! Я тебе сейчас преподам урок вежливости.

— Дубовый, наших бьют! — заголосила Мираэль, соскакивая с другой стороны и пробиваясь к нам через толпу зевак.

— С продажными девками не церемонюсь, — ответил этот гад, и грациозным движением откинул назад прядь длинных до плеч светлых вьющихся волос. Зеленые глаза так и пылали гневом, он явно не привык к отказам, особенно в такой радикальной форме. В уголке рта медленно ползла струйка крови.

— Сейчас посмотрим, кто из нас продажная девка, — прорычала я, делая быстрый шаг в его сторону.

Толпа расступилась, образовав круг свободного пространства. Где-то от дальней стены с руганью пытался пробиться Дуб. Мы с блондином приняли боевые стойки и медленно пошли по кругу, делая ложные выпады и пытаясь достать друг друга. Удар — блок, удар — блок, удар — хлоп! Все-таки я его достала, он зазевался буквально на секунду, за что и поплатился, теперь на его щеке красовалось четыре неглубоких царапины. Мелочь, а приятно. Блондин провел ладонью по лицу, стирая кровь. Царапин больше не было.

«Либо он не человек, либо маг», - была последняя здравая мысль перед тем, как я застыла неподвижной статуей, скованная каким-то заклинанием. Мужчина медленно подошел и поднял за подбородок мое лицо, чтобы я могла смотреть ему в глаза, а иначе я упиралась лбом ему в ключицы — он был почти на полторы головы выше меня. И угораздило же наткнуться на громилу с магическими способностями.

«А он красивый, — мелькнула шальная мысль. — Не был бы таким хамом, точно бы влюбилась».

Блондин совсем не по-джентельменски схватил меня за ворот и без усилий поднял в воздух. Мне оставалось только безвольной куклой болтаться в его руках. Да что я котенок, что ли?! Все так и норовят меня за шкирку потаскать, благо воротники крепкие, а то одежды не напасешься!

В руке мага появился синий потрескивающий шарик. Молния, поняла я. Он демонстративно покрутил им у меня под носом и ткнул в шею. Молодец, убить не убьет, но помучаться заставит. Меня пробил ток, тело затряслось в конвульсиях. Толпа удивленно ахнула. Дуб заорал уже во весь голос и с удвоенной силой бросился мне на помощь, раскидывая зевак в разные стороны.

Да что я, девка дворовая какая? Я тоже маг, хоть и неопытный. Когда парень ненадолго убрал молнию, любуясь произведенным эффектом, я смогла сосредоточиться. Истинное зрение (так Учитель называл магическое, позволяющее разглядеть ауру и прочие тонкие материи) выявило, что вокруг меня обвился сиреневый кокон. Подавив боль, я зачерпнула силы, сформировала из нее подобие эфемерного ножа и разрезала стягивающие меня путы.

Блондин ничего не заметил, и новый заряд уже плясал в его ладони. Я качнулась назад, подалась вперед и двумя ногами попала по самому уязвимому месту. Он согнулся пополам и разжал хватку, я плашмя рухнула на пол, душевно приложившись затылком. В глазах потемнело, но я успела заметить, как выпрямился разъяренный маг. Похоже, теперь это милое заведение украсит мое чучело, торжественно установленное на входе вместо вешалки. Но, к моему удивлению, ничего страшного не произошло, я только услышала глухой удар и звук падающего тела.

— Зеваки проклятые! — заорал во всю мощь Дубовер. — Девочку на ваших глазах убили, а вы! Только зенки пялить и горазды! Мирочка, пригляди за ней, а я пойду, этот мусор выкину.

Толпа разочарованно зашумела и стала расползаться, шоу закончилось. Ко мне, наконец, протолкалась Мираэль и положила прохладную ручку на лоб.

— Легкий шок, переутомление, — бубнила она себе под нос, — температурка небольшая, ушибы, царапинка. Сейчас поправим.

Частичка ее силы скользнула в мое побитое тело, и я смогла открыть глаза. У Мираэль явный талант к целительству, лечебные заклинания давались ей без особого труда, и эффект имели потрясающий, сразу видно, что в ней течет эльфийская кровь. Вот и сейчас мне заметно полегчало.

— Пойдем домой, — прошептала я.

— Сейчас, погоди. Дуб вернется, поможет.

— Я сама дойду, не переживай. Только подняться помоги.

Девушка протянула мне руку, и я со скрипом поднялась. Как только мы двинулись в сторону выхода, к нам подошел Марк.

— Девочки, приношу свои извинения, больше духу того типа тут не будет! А Дубу я еще выдам.

— Не трогай Дуба, хозяин, — криво улыбнулась я, — мы придем в следующие выходные. А, может, и раньше, как экзамены сдадим.

И мы в обнимку побрели домой, как две пьяные кикиморы, качаясь из стороны в сторону. Да и вида не лучшего.

На завтра у нас были большие образовательные планы, которые начали осуществляться с рассветом. К нам вломился Воладир, который обещал вечером потренировать нас перед экзаменом, а почему-то прилетел с утра. Пришлось вставать. Голова была чугунная, на затылке огромная шишка, которая отдавала болью при малейшем движении, спина разодрана, в общем, картина маслом и сыром.

— Кто это тебя так? — поинтересовался парень.

Мираэль жалобно посмотрела на меня и скорчила рожицу. Она предупреждала, что, если брат узнает, как мы подрабатываем, убьет обеих. И его не волнует, что мы только танцуем, в понимании Мириной семьи девушка должна быть скромной и застенчивой, и уж ни в коем случае не должна выставлять себя напоказ. Мираэль такой и была… при родственниках. А в отсутствие оных вовсе не прочь поразвлечься на полную катушку.

— C лестницы упала, — соврала я.

— Клуша. Ладно, после завтрака подлечу, — пообещал Воладир.

Залатал он меня быстро, шишка сдулась, царапины затянулись, а вот голова так и болела. По словам большинства лекарей и даже хиллеров, от головной боли безотказно помогало только одно средство — топор. Основы первой помощи преподают и практикуют на протяжении всего обучения, потому что это одна из самых востребованных областей магии. С профессиональными хиллерами студентов, конечно, не сравнишь, но тот же перелом за сутки срастят.

— Вовчик, — поинтересовалась подруга, когда мы после моего лечения сидели и попивали кофе с блинчиками, — а чего это ты так рано прискакал? По-моему, у тебя экзамен или зачет должен быть. Провалил?

— Отменили, — непринужденно покачиваясь на стуле, ответил парень. — Преподаватель заболел. Только что это за болезнь такая, с которой не смог за ночь справиться магистр пятой, средней, ступени. Магистр Арсений хоть и теоретик, но на практике тоже не лыком шит, видел я его на турнире, — стул хлопнул ножками об пол, Воладир подался вперед и заговорщицким шепотом продолжил. — Друзья говорят, что кто-то видел, как его утром вытащили без сознания с пробитой головой из выгребной ямы в центре города.

— Высокий, блондин, волосы до плеч, вьющиеся? — ошарашено уточнила я.

— Ага! А ты откуда знаешь?

Мираэль испуганно ахнула и пнула меня ногой под столом.

— Вчера в канаве видели, — заюлила она. — Мимо проходили, а там такое волосатое плавало.

— Аааа. Так что ж не помогли то будущему учителю? Предмет хоть и не профильный — «Страноведение и обычаи рас», но экзамен по нему есть, да и в приемной комиссии он обычно сидит, так что завтра увидите, уж до завтра-то наши хиллеры его точно вылечат. Странный он, но прикольный, всегда студентам помогает, списывать позволяет. Этакий любимый молодой учитель. Жаль парня. Узнать бы кто его так, били бы всей Академией.

Мы с подругой переглянулись, тяжко вздохнули, встали из-за стола и поплелись наверх.

— Эй, вы куда? — возмутился Воладир.

— Спать! — хором ответили мы.

— А готовиться к поступлению?

— Считай, что мы уже провалились!

Как говориться, перед смертью не надышишься, зато можно успеть отоспаться!

 

Глава 11

В этот день на площади было слишком людно, впрочем, как всегда в начале лета. Толпа, состоящая по большей части из молодежи, мерно плескалась перед высокими, почти крепостными, стенами центрального здания Гордея. Молодые маги, претендующие стать дипломированными ежесекундно выпускали в небо фейерверки, огненные шары, взрывающиеся камни, молнии и прочие мелкие заклинания, которые могут попросить продемонстрировать на испытании. Иногда над толпой летали свежие и не очень помидоры — это уже развлекались шутники, лишенные магических, но вовсе не пакостнических способностей. Они изображали подобие боевой стойки, кричали абракадабру и, пародируя абитуриентов, запускали в воздух помидоры, а-ля фаербол. Только в отличие от заклинаний, которые уносились в облака, провоцируя дождь, овощные снаряды имели обыкновение возвращаться на грешную землю, и тут уж кому повезет. Или не повезет.

Самый удачный помидор приземлился аккурат на макушку невысокой брюнетки, стоящей перед самыми воротами. Девушка в ярости развернулась, обтекая соком подтухшего помидора, и в ее руке уже сверкала молния, готовая сорваться в любую секунду. От расправы хулиганов спасли часы на башне Академии, которые начали отбивать полдень. В этот момент створки ворот распахнулись, и толпа хлынула во двор цитадели магии.

Мы с Мираэль никуда не спешили, поэтому за всем происходящим на площади наблюдали через окно небольшого трактира, попивая ягодный чай. Последний человек прошел в ворота.

— Пойдем, — сказала подруга, направляясь к выходу. — Помирать, так с музыкой.

Я печально глянула в свою чашку, допила последний глоток душистого напитка и поплелась вслед за Мирой.

— Перед смертью не надышишься, не наешься и не напьешься. Эх, как бы мне сейчас не помешал глоток самогончика.

— Для пущего косоглазия? — ехидно уточнила подруга. — Надеешься, что магистры спишут твои промахи на него, когда под кем-то из них стул взорвется?

— Для храбрости, — я пропустила колкость, — мне еще встреча с Арсением светит малиновым фонарем, и, скорее всего, под глазом.

— Расслабься, может, и не оклемался еще. Дуб его хорошо по куполу приложил.

— Надежда умирает последней, и почему меня не Надей зовут?!

Привратник уже почти закрыл ворота, когда мы буквально протиснулись в небольшую щель. Старичок недобро глянул на нас, но промолчал.

Огромный двор был заполнен до предела, поэтому мы с подругой так и остались стоять у самых ворот, не рискуя протиснуться дальше. Далеко не все здесь присутствующие последующие семь лет посвятят Академии. У кого-то не хватит способностей, и они пойдут ворожить или шарлатанить по деревням, у кого-то подготовки, и им представится шанс повторить попытку на следующий год, а некоторые будут отчислены уже в течение обучения.

Отчисление для юного мага — это самая страшная кара, поскольку студента не просто выгоняют из Академии, его вдобавок ко всему полностью лишают способностей, ибо маг недоучка может о-го-го чего натворить. Взять хотя бы меня. Не так давно я душевно проредила Глухой лес, благо никто из людей не заметил, а нежити все равно.

Неожиданно гул голосов, на который уже никто не обращал внимания, резко стих. В дверях здания, к которым вела огромная лестница, появился Магистр Викториан.

— Чада мои, приветствую вас, — высокопарно проговорил он. — Я рад вас видеть в обители магии — Гордейской Академии Магии и Колдовства. И ваше присутствие говорит о том, что не иссякает магическая жила, дающая нам это чудо — управление стихиями, разумом, духом и даже смертью. Вам предстоит тяжелый путь, и начнется он с этого дня. Первые испытания всегда самые трудные, в чем вы сегодня сможете убедиться. Я очень надеюсь, что все вы с честью выдержите трудности. Прошу вас по очереди пройти за мной в эти двери и записаться в список абитуриентов. Мы разобьем вас на семь групп. Вступительные испытания будут длиться седьмицу — в день по одной группе. Кому-то повезет пройти их сегодня, а кому-то придется подождать. Но не отчаивайтесь, ибо смирение — это лучший советчик. Прошу вас, — Магистр сделал приглашающий жест рукой в сторону дверей и толпа начала выстраиваться в очередь. — И желаю УДАЧИ!

Викториан скрылся в дверях, и за ним неровным строем потянулись юные дарования. Мы с Мирой умудрились оказаться в середине очереди, куда нас бесцеремонно запихали будущие коллеги. Рядом со мной стояла та самая брюнетка, пострадавшая от помидора. Она уже оглядывала подол своего платья, примеряясь, какой бы кусок оторвать, чтобы вытереть лицо и волосы.

— Держи, — сказала я, вытаскивая платок из сумки.

Брюнетка смерила меня презрительным взглядом, но платок взяла. Странная реакция на оказанную помощь. Оттерев остатки овоща, она протянула платок обратно. Невысокого роста, вполне миловидная, с копной крупно вьющихся волос до плеч, девушка могла бы выглядеть даже красавицей. Впечатление портило выражение лица — кисло-презрительное, как будто она только что выпила ведро уксуса, да еще и зеленым лимоном закусила.

Я взяла платок и выжидающе посмотрела на нее. Может, я и не права в своем «плохом» воспитании, но родители с самого младенчества научили меня благодарить за помощь.

— Хельга, — сухо представилась она.

— Мирая.

— Спасибо за помощь, — наконец-то догадалась девушка. Эти слова она как будто выплюнула. Создалось впечатление, словно она только что не поблагодарила, а, как минимум, прилюдно обличила меня в измене родине.

— Не за что, — и я резко повернулась к ней спиной. Продолжать общение мне не хотелось абсолютно.

Платочек я скомкала и подкинула в воздух. Пальнули фаерболами по нему мы одновременно с Мирой — все-таки «великие умы мыслят похоже». Получилось довольно красиво, когда два огненных шара столкнулись в воздухе, громко взорвались и рассыпались малиновыми искрами, в которые превратились остатки платка. Ну не боевыми же зарядами в толпе пуляться. Народ оглянулся на нас, но никто даже слова не сказал. Только за спиной я услышала тихий шепот Хельги:

— Могла бы и постирать.

Ага, конечно! А еще погладить, надушить, вышить хвалебную оду в стихах и ей подарить! Сейчас, только шнурки сгущенкой помажу! Но отвечать я не стала, поскольку очередь пройти в Академию дошла до нас. Мы оказались в просторном холле со стенами, выложенными камнем в голубых и розовых тонах. Наконец-то нас пустили в святая святых этого города. Широкая каменная лестница шла вдоль стен наподобие винтовой, образуя колодец в семь этажей до самой крыши, которая, кстати, была стеклянной и пропускала довольно много дневного света. По стенам было развешено множество светильников, выполненных в виде резных подсвечников, только огня в них не было, его заменяли магические светлячки.

Очередь разделялась на несколько потоков, которые вели к столам, заваленным бумагами. За ними восседали преподаватели и студенты старших курсов, записывающие имена поступающих.

С одной стороны, Викториан обещал, что мы безоговорочно поступим, но, с другой, одолевали сомнения насчет того, как нам может испортить жизнь тот по голове стукнутый блондинчик.

Попали мы с Мирой на сегодняшнее испытание, чему несказанно обрадовались. Отстреляемся сразу, а потом всю неделю будем отдыхать, пока Учитель будет занят на поступлении. Арсения я не заметила среди преподавателей и держала скрещенные пальцы, чтобы так и не увидеть, желательно никогда.

Испытание оказалось смехотворно простым: зажечь свечу, заморозить воду, вызвать ветер и вырастить колос. Магистр Викториан так натаскал нас на эти заклинания, что не нужно было даже слов произносить, сила сама слетала с пальцев и преобразовывалась в нужную форму. Обошлось почти без эксцессов. Руки у меня изрядно дрожали, но по фитилю свечи я попала… со второй попытки, первая пришлась на занавески.

У Мираэль все прошло гладко. К практике у нее такой же талант, как у меня к теории. В общем, уже через три часа мы, счастливо визжа, неслись к выходу из Академии с явным намерением отметить успех во Льве. Радость нам подпортил Учитель, изловив у самых ворот почти что за шкирку и вручив небольшой сверток с просьбой передать его астроному, живущему на другом конце города.

— Передадите посылку и можете быть свободны, — наставлял Викториан. — Отдыхайте, веселитесь, до завтра поручений не будет. А с утра жду вас в Академии. Надо будет составить список поступивших в первый день.

По нашим вытянувшимся лицам он понял, какого мы мнения о работе и ее объеме, и поспешил успокоить:

— Там не так много имен. Не поверите, большинство провалилось. Растратили все силы на выпендреж перед стенами Академии, так что половина даже свечку зажечь не смогли, не говоря уже о других испытаниях. Переэкзаменовка у них будет только через месяц. Кстати, не забудьте себя вписать, вы поступили, и я уже заявил на совете преподавателей о своем патронаже над вами.

Магистр хитро нам подмигнул и растаял облаком дыма.

— Сам-то какой показушник, — возмутилась Мира, разгоняя дым руками.

— И где справедливость в этом мире? — поддакнула я, запихивая посылку в сумку подруги, пока та не видит. — Ладно, пойдем искать этого агронома.

— Астронома, — поправила Мира.

— Да, какая разница! Ты дорогу знаешь?

— Конечно, и даже короткую.

Выйдя в город, Мираэль быстрым шагом понеслась в круговерть узких улочек, таща меня за собой на буксире… И вот уже часа два мы петляли, поворачивали, натыкались на тупики и шли обратно, а потом снова поворачивали. Улицы становились все уже и грязнее, дома нависали над нами, почти полностью закрывая небо. Странная конструкция зданий пугала своей неустойчивостью: первые этажи шли ровно вдоль улицы, а вторые и, если были, третьи, выступали вперед. Некоторые из них были укреплены балками, а некоторые, почти падая без опоры, уже провисали вниз.

— Ты же говорила, за полчаса доберемся, — возмущалась я, постоянно оглядываясь по сторонам на подозрительных личностей, которые без смущения наблюдали за нами, поигрывая кастетами.

— Наверное, мы не туда свернули на пятой развилке, — смутилась Мира.

— А я говорила, что север в другой стороне, но ты ж меня никогда не послушаешь!

— Раз такая умная, сама бы показывала дорогу! — обиделась подруга.

— А я и не заявляла, что знаю, куда идти!

Мы бы и дальше ругались, но тупик впереди и робкое покашливание сзади испортили такую замечательную ссору.

— Чего надо? — развернулась я.

Их было трое — громилы в грязной одежде и с мерзкими рожами. Отвечать на вопрос они даже не подумали, только мерзко осклабились.

— Маяк сможешь сделать? — прошептала я Мире.

Девушка слегка кивнула.

— Тогда плети, я их отвлеку.

И понеслось. Простые заклятья типа пульсаров — взрывающихся сгустков энергии, фаерболов и молний отскакивали от них, не причиняя вреда, и разлетались в разные стороны, выбивая острую каменную крошку или щепки из стен. Похоже, они подготовились к встрече, амулетиками-то запаслись.

— А как тебе это понравится?

Я перенесла кусок соломы с крыши, сплющила его в маленький шарик, подожгла и кинула в ближайшего громилу. Такого поворота событий он явно не ожидал. Это же не боевой заряд, поэтому амулет преспокойненько его пропустил. Мужик запрыгал по кругу, безуспешно пытаясь вытащить горячий комок из-за пазухи и сбить пламя с горящей рубахи. Один временно выбыл, уже легче.

Двое других, не обращая внимания на воющего подельника, с грозным рыком двинулись на нас.

— Маяк отправила и завязала его на тебя тоже, — сообщила подруга. — Что дальше?

— А дальше мордобой! Драться умеешь?

— Немного.

— Понятно. Видела, что я с тем огарком сделала? — Мира кивнула. — Давай такими зарядами по остальным!

Девушка была понятливая, поэтому в нападающих градом полетели горящие клочья соломы, выпавшие из стен камни и прочая неприятная мелочь. Я же ринулась в бой.

Ой, говорили мне еще в детстве, что против лома нет приема, если нет другого лома, а как бы он нам сейчас пригодился этот лом, желательно потолще. Мои удары по ногам не возымели действия, мужики даже не обращали на них внимания, загоняя нас к стене и отмахиваясь дубинами от Мириных снарядов. Я попыталась из последних сил сотворить ломик. Получилось что-то корявое и ржавое. При попытке применить оружие, то есть огреть им по голове ближайшего врага, оно рассыпалось в прах, равномерно окрасив бугая в рыжий цвет.

Мои магические силы на этом благополучно приблизились к нулевой отметке. Судя по отсутствию активности со стороны подруги у нее тоже.

— Приехали, — прокомментировала сложившуюся ситуацию Мираэль.

Я отважно попыталась въехать ближайшему мужику кулаком в солнечное сплетение, вкладывая всю силу в удар. Он перехватил мою руку и до хруста заломил в сторону. В глазах потемнело, похоже, сломал. Я зарычала и дернулась в сторону, но бугай дернул руку в другую сторону. От боли подкосились ноги, и я упала на колени.

Резерв за время потасовки немного восполнился. Погибать в компании подруги совсем не хотелось, такие вещи я предпочитаю проворачивать в одиночку. Как раз недавно Магистр Викториан учил меня простейшему заклинанию телепортации, способному переносить предметы на небольшие расстояния, получалось с переменным успехом, но я все же решила попробовать. Только бы сил хватило перекинуть Миру хотя бы на соседнюю улицу, а не впаять намертво в стену.

— Беги и зови на помощь, — прохрипела я, одуревая от боли в руке, которую нещадно выворачивали, и кинула всю имеющуюся силу на заклинание. И вовремя, поскольку погорелец наконец-то потух и присоединился к забаве. Вдвоем с другим бугаем они прижали Миру к стене тупика. Девушка с ужасом смотрела почему-то на меня. Один из них замахнулся и направил свою дубину на голову подруги, но, опустившись, сие простецкое оружие громко ударилось в стену и переломилось пополам. Мираэль на этом месте уже не было.

— Ах, ты дрянь! — заревел мужик, доламывающий мне руку, и снова вывернул ее. Я взвыла. Очнуться от этой боли я не успела, так как в следующее мгновение получила существенный удар по затылку и потеряла сознание.

* * *

В узкой улочке прямо посреди огромной зловонной лужи сгустился воздух. Он завибрировал, загудел, и начал принимать форму человеческого тела, посверкивая темно-синими молниями. Раздался громкий хлопок, и в лужу, распугав местных крыс, рухнула девушка. Она смачно выругалась сразу на двух языках: эльфийском и человеческом, да так изящно их переплетая, что уши свернулись в трубочку у всех случайных свидетелей, а некоторые из них даже на карачках поползли за угол, молясь и обещая бросить пить. И кто придумал, что эльфы не ругаются?! Девушка вскочила на ноги, прикрыла глаза, повела носиком, как будто принюхиваясь, и сорвалась с места в карьер.

Мираэль сначала побежала обратно, костеря подругу, на чем свет стоит, но вдруг остановилась, как вкопанная. Помочь Мирае она ничем не сможет — силы не осталось, сложных заклятий, способных обойти амулет, она не знала, да и в рукопашную против троих мужиков вряд ли выстоит.

Полуэльфийка безумно злилась на подругу! Как та могла вот так взять и выкинуть ее?! Героиня чертова! Но, как это ни прискорбно, Мирая была права. Им не суждено было выбраться из того переулка, а так есть шанс хотя бы одной из них спастись. Девушке безумно хотелось схватить какое-нибудь оружие и сломя голову нестись на помощь подруге, но голос разума победил. Она развернулась на каблучках и побежала в сторону центра города, в Академию.

Через пятнадцать минут ворота Академии сотрясли оглушительные удары. Стучали явно ногами и со всей силы.

— Кого там черти принесли? — возмущенно пробурчал старичок привратник, отставляя чашку и поднимаясь из кресла. Он вышел из своей сторожки и подошел к воротам. — Испытания закончились, приходите завтра!

— Откройте, пожалуйста, мне очень нужно попасть внутрь! — раздалось с той стороны ворот.

— Не велено! — гаркнул привратник. — До завтра никого не впущу!

— А ну, открывай шустрее, старый пень, — крайне грубо ответил девичий голосок. — А не то разнесу тут все к чертовой матери! И на тебя, мерзавца, проклятье вечного радикулита наложу!

— Если у тебя нет пропуска, катись отсюда, завтра придешь, а я еще подумаю, пропускать тебя, хамку, или нет. И проклятьями не пужай, много вас тут таких ходит! Только еще ни один проклясть не смог. Мне Директор лично амулет защитный ворожил.

И старичок вернулся в свой «кабинет», как он любил называть небольшую комфортную комнатку, помещенную в стену Академии с помощью магии специально для него, сел в кресло и снова взял в руки чашку горячего чая. Он твердо решил не обращать внимания на эту хамку. Авось, побарабанит, ножки отобьет и домой похромает. Но стук упорно не прекращался.

— Позовите Магистра Викториана! Это очень срочно! Вопрос жизни и смерти! — орала девица снаружи.

Привратник ничего не ответил. Ему было дано четкое указание в неделю испытаний не пропускать никого постороннего кроме как в приемные часы. Для студентов и преподавателей были сделаны специальные пропуски, которые позволяли проходить сквозь ворота беспрепятственно, чтобы не тревожить почтенного пенсионера слишком часто. На выход же свободно ворота пропускали только учителей и студентов старших двух курсов, которым был разрешен выход в город в любое время. Остальные могли выйти только с письменного разрешения директора или в каникулы и выходные. Поэтому привратник поудобнее устроился в кресле, отхлебнул чая, закрыл глаза и задремал, полностью игнорируя шум снаружи.

— Вот пень! Ну, я тебе это еще припомню! Ты у меня неделю поносом страдать будешь, и туалеты все закрыты будут! — Мираэль в последний раз со злостью пнула ворота. Маленькая частичка чистой силы незаметно отделилась от нее и, минуя все защиты и амулеты, подлетела к старичку и только в его теле уже оформилась в проклятье. Дедушка сказал «Ой! выронил чашку и сайгаком кинулся в сторону уборной на другом конце двора. Он и сам не ожидал от себя такой прыти. При приближении пенсионера дверь в туалет демонстративно захлопнулась, щелкнув при этом его по носу. Как ни старался он ее открыть, ничего не получалось. Дверь отважно дралась с нарушителем покоя, била по рукам, по лицу и уже изрядно подпортила внешний вид, выдрав пару клоков из одежды в очень интересных местах. От переизбытка эмоций у старичка случился казус.

В таком вот виде привратника и застал Директор Академии, шедший в это же заведение с инспекцией по чистоте. Туалетов по Академии было много, но именно этот ввиду нахождения во дворе чистотой не страдал, на что постоянно жаловался привратник, который считал сие помещение почти что своей собственностью и требовал закрыть на ключ.

— Что с вами случилось, мэтр Ладислав? — удивился Магистр.

Привратник поднял на него полные печали глаза и покраснел.

— Да, что-то такое, видать, колдовское. Еще пять минут назад все было в порядке, как вдруг желудок расстроился, да и с туалетом беда. Озверел совсем, не пущает.

Викториан удивленно поднял брови и подошел к злосчастной будочке, потянул за дверь и спокойно вошел внутрь и вышел.

— Ой! — снова пискнул Ладислав и кинулся к двери. — Подержите ее! Я мигом!

Не тут-то было. При приближении старичка дверь ловко поддала Директору под зад, отправив в полет, и захлопнулась перед самым носом страдальца, в очередной раз прищемив столь выступающую часть тела.

— Явно проклятье, — проговорил Магистр, поднимаясь с земли и отряхиваясь. — Сейчас глянем. Не шевелитесь.

Привратник застыл, сидя на земле, боясь не то что пошевелиться, а даже вздохнуть.

— Я же делал амулет, как его пробили? — бурчал себе под нос Директор Академии. — Да нет, цел он. И проклятье слабое. Ага! Поймал! Хм, интересный метод, надо запомнить. Сейчас полегчает, — пообещал он.

Снизу раздался вздох облегчения.

— Спасибо вам, Магистр.

Старичок поднялся на ноги, опасливо подергал дверь, успокоился и поплелся в свой кабинет отмываться. Викториан тоже шел в сторону ворот, но старался держаться от мэтра Ладислава с подветренной стороны.

— Кто же вас так?

— Да, верно, это та хамка, что в ворота ломилась. Кричала, что хочет срочно вас видеть, но я не пустил, все по приказу вашему — никого постороннего! — привратник гордо приосанился.

— Сейчас посмотрим на это юное дарование, — себе в усы проворчал Магистр.

После неудачной попытки попасть в Академию Мираэль устало села прямо на землю, прислонившись спиной к стене. Она опустила голову на колени и заплакала. Время сейчас работало против нее. Если девушка опоздает хоть на минуту, то Мираю могут убить. Больше всего в данной ситуации девушку угнетала неизвестность. А вдруг ее подругу сейчас пытают или того хуже!

Надо срочно что-то делать! Надо достучаться до Магистра Викториана, только он сейчас может помочь! Девушка утерла рукавом злые слезы и громко рыкнула, вскакивая на ноги. Она заглянула внутрь себя, резерв слегка заполнился. На пару хлопушек хватит, решила она и начала плести из трех одно заклятье, призванное сотрясти ворота, громко бухнуть и взлететь фейерверком вверх.

Последний штрих был виртуозно вплетен в рисунок, девушка щелкнула пальцами и… ворота открылись, явив Магистра Викториана собственной персоной.

Земля под ним дрогнула, ворота бухнули, заскрипели и накренились, из земли вверх устремились мелкие искры, прожигая одежду Магистра и заставляя его скакать зайцем, уворачиваясь от горячих угольков.

Мираэль стояла, как вкопанная, и зачарованно наблюдала за этим действом. Сила заклинания быстро иссякла, и Директор тут же принялся сбивать с себя пламя, на месте латая дыры в одежде магией.

Из прострации девушку вывел громкий вопль привратника:

— Вот она, эта поганка! Это она, небось, и меня заколдовала, и вона теперь вас укокошить пыталась, чтобы вы ей уши-то не надрали.

Викториан лишь неодобрительно глянул на Мираэль. Тут она окончательно пришла в себя и кинулась ему на шею со слезами радости.

— Магистр, какое счастье! Пойдемте скорее, Мира в беде!

— Что случилось? Вы были у астронома?

— Ой! — полуэльфийка залезла в сумку, вытащила оттуда слегка помятый сверток и торжественно всучила его обалдевшему Учителю. — Мы заблудились, а в переулке на нас напали трое. Магия их не брала. Мира меня выкинула, то есть телепортировала, а сама там осталась. Они ей руку сломали! Ее убьют! Помогите!

— Где это случилось?

— Я покажу.

— Тогда поспешим!

Викториан передал сверток с указанием адреса крайне недовольному Ладиславу, вызвал пару плотников, приказав починить ворота, и ринулся за девушкой. Жаль, нельзя было телепортироваться, иначе они потеряют след. Столько времени опять будет потрачено впустую.

 

Глава 12

Магистр Арсений, не спеша, вышел из лазарета. Голова все еще побаливала, но, учитывая то, в каком состоянии его вчера туда принесли, это были мелочи. Девчонка его лишь поцарапала, основная беда состояла в том, что этот чертов вышибала проломил ему череп и кинул в грязь. Если кости хиллеры срастили за полчаса, то вот с зараженной кровью пришлось помучаться.

Сейчас же от полученных повреждений не осталось и следа, и волны золотых волос струились по плечам, отсвечивая на солнце.

Мужчина блаженно вдохнул летний воздух, прикрыл глаза и подставил лицо теплому солнцу. Ветерок слегка трепал волосы. Невдалеке послышались томные девичьи вздохи и легкое шушуканье, которое, впрочем, не укрылось от чутких ушей Арса. Он не очень любил, когда его называли полным именем и терпел это только от своих студентов — субординация, чтоб ее.

Женским вниманием он никогда не был обделен. Внешность ему от природы досталась на диво смазливая, в самый раз, как девчонки любят. Но под маской милого мальчика скрывалась жесткая, а порой даже жестокая, личность, поэтому до сих пор он так и не нашел ту «единственную», которая смогла бы пойти по жизни с ним рука об руку, а не волочиться следом, напоминая половую тряпку, уцепившуюся за каблук и мешающую идти. Мелких интрижек у него было довольно много, но ему очень скоро становилось скучно. Девочки быстро сдавались и, привыкнув к нему, готовы были пойти на все, только чтобы он их не оставил, а какой интерес в отношениях, когда абсолютно все решаешь ты сам?! Где борьба противоположностей? Где накал страстей? Где противостояние, в конце концов?

Но, несмотря ни на что, ему очень льстило обилие внимания со стороны прекрасного пола и очень нравилось «разнообразие», как он обычно называл то, что женщины зовут изменой.

Вот и сейчас на него заглядывались две хорошенькие девицы. Они бросали в его сторону заинтересованные взгляды и глупо хихикали, думая, что мужчина их не слышит. Но ему, почему-то было не до них. Арс хотел вернуться в тот трактир, где он повстречал танцовщицу, которая так грубо его отвергла. Никогда еще он не встречал отказа. Нет, Арс не строил планов мести, по своей природе он не был мстительным, просто чем-то эта дикая кошка его зацепила. Юный преподаватель Академии и сам не мог ответить себе на вопрос — а что же будет, когда они, наконец, снова встретятся.

В тот злосчастный вечер девушка так упоенно танцевала, что сердце замирало, когда он смотрел на нее. Ее подруга с примесью эльфийской крови тоже была ничего, но в танце этой дикарки было столько непонятной и искренней боли, что хотелось обнять ее, прижать к себе и утешить, чтобы ее зеленые глаза больше никогда не были так печальны. И в один момент ему захотелось прикоснуться к ней — понять, что это не сон. А она так окрысилась на Арса, что он, не привыкший к такому обращению со своей пресветлой персоной, особенно со стороны женщин, не нашел ничего лучшего, как ответить откровенной агрессией.

И что он в ней нашел?! Симпатичная, это да, но не более того. Всей прелести то — глаза, да волосы, ну, еще, пожалуй, фигурка ничего. За ним такие красотки на задних лапках прыгают — закачаешься, а он все об этой оборванке думает. Почему-то он не сомневался в том, что она из бедноты, обеспеченные девицы по кабакам не танцуют.

— Все! Хватит! — пробурчал себе под нос Арс и тряхнул головой, отгоняя назойливые мысли.

На вступительные испытания он уже опоздал, поэтому решил начать работу в приемной комиссии с завтрашнего дня. Времени до ночи полно, так почему бы не отдохнуть в приятной компании. И он, широко улыбаясь, направился в сторону давешних девиц, которые при его приближении залились краской. Но дойти до них и смутить окончательно Арсу не дали.

Маленький, кривенький маяк вылетел из переулка, почти пролетел мимо, но вдруг резко остановился, на секунду завис и рванул к магу. Он крутился над головой, как надоедливая муха вокруг… хм, конечно же, меда, и отмахаться от этого мерзкого заклинания не было никакой возможности. Магистр Арсений тяжко вздохнул и, смирившись с неизбежным, подставил раскрытую ладонь, на которую тут же радостно уселся этот противный малиновый маяк.

— Так, и что мы имеем, — пробурчал Арс, считывая информацию.

Прогноз неутешительный. Плел заклинание явно недоучка, поскольку завязан он был на двоих. Даже удивительно, как заклинание продержалось до сих пор. Один из них был в безопасности, а вот второй явно в беде. Малиновый цвет маяка говорил о смертельной опасности. Влив в заклинание немного силы, Арс разжал ладонь и побежал за быстро улетевшим вперед шариком, провожаемый недоуменными взглядами двух несостоявшихся пассий.

* * *

Ой-ой! Больно-то как!

Я медленно разлепила глаза. Небольшой подвал, темно. Сижу, связанная по рукам и ногам, прикрученная к стулу. Правая рука ноет, значит на месте. Во рту кляп — орать бесполезно. В стене напротив есть маленькое зарешеченное окошко, через которое слабо просачивается тусклый свет. Похоже, вечер.

Что такое не везет, и как с этим бороться! Уже второй раз влипаю в подобную историю. С упыришками то все было понятно, а вот чего от меня хотят человеческие субъекты криминальной наружности пока остается загадкой по причине отсутствия данных субъектов в поле видимости.

Я попыталась медленно пошевелить здоровой рукой — прикручена, как пуговица, насмерть. Магия тоже не произвела никакого эффекта. Интересно, они просто мага ловили или специально для меня такую облаву устроили? Ну, ничего, скоро все узнаю. Хорошо еще, что Мираэль успела телепортировать, и очень надеюсь, что удачно.

За спиной скрипнула дверь, и застонали под тяжелой поступью деревянные ступеньки. Изо рта у меня вытащили кляп и зачем-то окатили ледяной водой, даже не удосужившись проверить, а не соизволила ли моя светлость прийти в себя чуть раньше. От неожиданности я резко дернулась, и из глаз посыпались искры вперемежку со слезами.

— Уроды, зачем же руку было ломать! — зло прошипела я.

— А неча было драться! Тем более ворожить! Мы на такое дело наученные.

Громила волоком развернул мой стул спиной к окну. От увиденного великолепия я даже присвистнула. Маленький подвальчик со стороны входа был просто шикарно оборудован… пыточными инструментами. По стенам висели клещи различных размеров, ножи разной формы, шила, молоты, пилы, бритвы и куча прочего металлолома. Уж попала, так попала!

— И ч-ч-чего вам от м-м-м-меня надо? — сдавленно пропищала я.

— Не боись, девка, мучить не стану, — ухмыльнулся единственный представитель криминальной братии. — Мне только кровушка твоя нужна. Ты же девка?

— Ну, уж не пацан точно!

— Я не о том, дурында, — проговорил мужик, снимая со стены стилет и пробуя на ногте остроту лезвия. — Отвечай давай!

— А? Я? Нет, конечно! — не отрывая взгляда от стилета, соврала я. — Я ж в деревне росла, болван! Как ты себе представляешь в деревне девкой до восемнадцати лет остаться?!

Если уж ему нужна кровь девственницы, вдруг не девственницу отпустит. Не полезет же проверять, надеюсь.

Мужик недобро глянул на меня, отложил ножик и пошел наверх, чтобы через пару минут вернуться с подельником.

— Значит, Рас, говоришь, мы пустышку поймали? — задумчиво протянул новоприбывший, в котором я узнала погорельца. Он размахнулся и отвесил мне такую оплеуху, что я свалилась вместе со стулом на больную руку, после чего на несколько минут опять ушла в счастливое небытие.

— Зачем ты ее так, Ори? Убьешь вусмерть, — услышала я голос того, которого назвали Рас. — Кровь мертвяка нам без надобности.

— Ненавижу, когда врут! — сплюнул на пол тот. — Камень показал, что она нам подойдет и нечего тут юлить!

Все было как в тумане: смутные образы, ватные голоса.

— Ладно, давай кровь цеди! — пробурчал Ори. — Хоть на пентаграмму хозяину хватит. Ерпт ах ладдвар! Скоро полнолуние, а материала не хватает! Ты хоть представляешь, что хозяин с нами сделает, если мы не успеем?!

Меня снова окатили водой, приводя окончательно в чувство. Громила по имени Рас опять взял в руки стилет и, поигрывая им в руке и гаденько ухмыляясь, пошел в мою сторону.

«Вот теперь точно хана! — подумала я и зажмурилась.

Наверху послышался какой-то шум и возня.

— Пойду, гляну, — сказал погорелец, который никак не участвовал в процессе убиения меня, и направился к лестнице. — А ты давай работай! И не забудь — нужна кровь живого сердца.

— Да знаю я, — проворчал второй, приставляя стилет к моей груди на уровне сердца и держа золотую чашу для крови чуть ниже.

И тут дверь с грохотом распахнулась. Открыв глаза, я глянула наверх, вдруг свершилось чудо, и спасение пришло. На пороге стоял высокий блондин. Я даже не сразу его узнала, а когда поняла, кто стоит передо мной лишилась дара речи. Так вот кто этот таинственный «хозяин». Это все была красиво спланированная месть — не просто убить, а самым изощренным способом. Жаль, что я так и не успею доложить в Академию о том, что юный Магистр Арсений — убийца и чернокнижник.

Он посмотрел мне в глаза, и в его взгляде промелькнуло удивление, как будто, он сам не знал, кто должен находиться в этом подвале.

— Что ТЫ тут делаешь? — вопросил он, делая шаг вниз по лестнице.

— Сижу, как видишь!

В этот момент погорелец опомнился и кинулся на блондина, который ловко увернулся от удара и запустил во врага молнией. Как и следовало ожидать, заряд отскочил от бандита не причинив тому вреда. Магистр хмыкнул, раскинул руки в стороны, поднял лицо к потолку, как будто бы в молитве, а затем резко хлопнул в ладоши над головой — здоровенного бугая отнесло к стене, как тростиночку ураганом и с размаху впечатало в грубо обработанный камень. Вниз посыпались всякие острые железяки, сбитые с крючков.

Похоже, я все-таки ошиблась насчет блондинчика. Уж не знаю, каким образом Арсений тут оказался, но пришел парень явно не для того, чтобы меня добить. А, может, это очередная хитрость? Я даже не знала, рада я была его видеть или нет. Что лучше — погибнуть от руки неизвестного маньяка или быть спасенной известным врагом?

— Сейчас я тебя вытащу, — неожиданно тепло улыбнулся мне Арсений.

Он подобрал огромный тесак и, не обращая внимания на мужика, застывшего изваянием с ножом у моего сердца, сделал шаг в мою сторону. В этот момент, видимо, оклемался третий герой этой драмы. Сверху на Магистра с топором кинулся тот, который сторожил вход в подвал снаружи.

«Мой» явно отмерз, тряхнул немытой шевелюрой и злобно выругался сквозь зубы. Он поймал взгляд блондина, занятого дракой на колюще-режущих инструментах, гаденько ухмыльнулся и всадил нож мне в сердце.

Больно кольнуло. Теплая кровь побежала в услужливо подставленную чашу. Я удивленно распахнула глаза. Поймала полный бессильной злобы взгляд Арсения и…

 

Глава 13

Я лечу!!! Ветер бьет в лицо, но меня это не беспокоит. Если бы не белый балахон с просторным капюшоном, натянутым до самого носа, уши бы мне точно продуло. Подо мной с бешеной скоростью проносятся города и села, озера и реки. Голова кружится от восторга, ведь я лечу на ДРАКОНЕ! Заходящее солнце играет на его черной чешуе, ослепляя своими бликами. Я хохочу, как безумная. Дракон ошарашено на меня оглядывается, разве что когтем у виска не крутит. А мне все равно! Когда еще представится такой шанс — полетать на настоящем драконе!

Через какое-то время дракон слегка снизил скорость. То ли мы действительно прилетели, то ли его все это достало, но ощущение полета резко сменилось стремительным падением. Дракон вскинул вверх крылья, закрывая и придерживая меня ими. Падали мы недолго, но весело, я радостно визжала (еще бы, сколько мой желудок Кира тренировал такими вот фокусами!), дракон явно уже подумывал потерять меня, расцепив крылья, чтобы закрыть ими уши, ибо лапы просто не помогали.

Еще мгновение, и он плавно приземляется на поляну посреди леса. Я даже и не думаю слезать, раз уж это мой сон, то и буду делать что хочу. Есть только два объяснения моего пребывания здесь — либо я сплю, либо умерла. Хочется верить, что второй вариант маловероятен — нет ни одного поверья или рассказа «вернувшегося» про драконов, служащих в посмертии транспортом. Поэтому остается надежда, что меня все же спасли, и я мирно лежу в отключке.

Ящер изгибает шею и смотрит на меня своими бездонными глазами. Я только глупо улыбаюсь.

— Слезай давай! Прилетели! Я не нанимался каруселью! — сварливо прошелестел дракон.

— А ты еще и разговариваешь? — неподдельно удивилась я.

Дракон от такой наглости опешил и по-собачьи сел на хвост.

— Вообще-то драконы разумная раса, — прошипело мое транспортное средство, глянуло на меня и укоризненно добавило, — Чего нельзя сказать о некоторых людях.

Я в это время уже вовсе не сидела у него на спине, а самозабвенно ползала где-то в районе шеи. Благо, чешуйки выполняли роль ступенек, и передвигаться по ящеру было крайне удобно.

— Какая прелесть! — радостно заверещала я, обнаружив единственную чешуйку с небольшим ровным белым пятнышком в центре, и уже начала ее выдирать. — А можно я ее на память оставлю?

Сувенир с треском покинул свое прежнее место жительства, а дракон звонко взвизгнул и подскочил, как ужаленный. Я потеряла равновесие и кубарем покатилась вниз на мягкую теплую травку, крепко сжимая в руках свое сокровище.

Бедный ящер бегал по поляне кругами, периодически выпуская в небо столбы пламени и завывая нецензурными выражениями на всех известных и неизвестных языках. А я сидела на земле и, не обращая ровным счетом никакого внимания на беснующегося монстра, разглядывала свой трофей. За спиной раздалось деликатное покашливание. Я обернулась и увидела фигуру в таком же балахоне, что и я, только серебристого цвета.

Снять с себя эту тряпку я пыталась, но безрезультатно — она сидела, как приклеенная, но движений не стесняла, поэтому пришлось смириться с ее присутствием. Наверное, зачем-то все же она нужна, хотя меня сильно раздражало, что из-за этих хламид я не видела лица незнакомца.

— И что тут происходит? — осведомился мужчина приятным баритоном. — Дракон, ты чего бесишься?

— Да так, ничего, — пожала я плечами в ответ. — Просто ваш друг сильно расстроился из-за выпавшей чешуйки.

— Выпавшей? — заорал ящер, — Да ты ее с корнем выдрала! Больно же, зараза!

— Она все равно шаталась. Тем более, чешуйка-то бракованная была, скоро сама бы выпала. Тебе что, жалко, что ли?

— Как бракованная, — удивился незнакомец.

Я показала свою добычу. Сначала он долго ее рассматривал, а потом резко согнулся пополам от хохота.

— Ничего смешного, — обиженно заметил дракон.

— Прости, друг, — утирая слезы, сказал мужчина. — Просто я никак не ожидал, что девушка так радикально решит проблему твоей ранней седины. А ты еще переживал, что стареешь.

Ящер уже успел успокоиться и придирчиво ощупывал пострадавшее место. Когда он понял, что это бесполезное занятие, и сочувствия он не дождется, дракон махнул лапой на свои обиды и, кувырнувшись в воздухе, предстал перед нами человеком в черном балахоне.

— Целый клок волос выдрала, — уже беззлобно проворчал ящер.

— Так можно я ее себе оставлю?

— Оставь. Только вряд ли ты сможешь ее с собой отсюда забрать.

— А кстати, где я? И как сюда попала?

— Хороший вопрос, — протянул серебряный балахон. — Где ты ее подобрал и зачем сюда притащил?

— А ты сам глянь, — сказал дракон и аккуратно коготком подцепил медальон с Книгой, висящий у меня на шее.

— ОГО!

Я ловко щелкнула наглого ящера по руке, отчего тому пришлось убрать когти от моей собственности.

— Девочка, — ласково обратился ко мне серебряный, — Откуда у тебя эта безделушка?

— Нашла.

— А где?

— А вам какое дело? — отрезала я. — На мои вопросы вы не отвечаете, так почему я должна с вами откровенничать?! Может, тебе еще рассказать про мою любимую троюродную бабушку, которая мне в детстве по выходным блинчики пекла?!

— Поверь, девочка, мне абсолютно наплевать и на твою бабушку, и на всю родню вместе взятую, — в голосе мужчины зазвучала сталь. — У тебя находится одна чужая вещь, которая должна вернуться к законному хозяину. Любой ценой!

По моей спине стройным маршем протопали мурашки. Эх, говорил же Учитель, что за Книгой пойдет охота, надо было его послушаться и прикопать ее где-нибудь! Я оглянулась по сторонам в поисках путей отступления.

— Даже не думай, — пресек мой маневр черный балахон, подойдя сзади и приобняв за плечи. — Я все равно тебя поймаю.

— Не отдам, — прошипела я, схватив медальон в кулак и прижимая его к груди.

— Значит, ты в курсе, что это такое. Замечательно, — ласково пропел серебряный, плавно подходя ко мне. — Никто и не будет отбирать. У тебя есть два варианта на выбор: или ты будешь добровольно служить хозяину, или отдашь его.

— Вот еще! — фыркнула я. — Я не Бобик, чтоб служить! Мне всегда слишком трудно достается свобода, чтобы дарить ее какому-то мифическому хозяину, — последнее слово я произнесла лилейным голосочком, издевательски растянув. — Уж лучше сразу убейте, мне не впервой. Я ведь и так уже умерла и, похоже, где-то в районе порога Ада. Прибьете еще разочек — пойду сразу на первый круг без долгих разбирательств и попыток обвесить меня на весах правосудия. Я всегда знала, что за этими весами сидит бывшая торговка с рынка, которая за определенную плату при дефиците кадров в одной из епархий прицепляет на дно нужной чаши грузик.

Во мне явно проснулась природная наглость. Вот уж додумалась хамить дракону и существу, чьей природы я не знаю, но зато прекрасно чувствую его немереную силу.

— Вряд ли ты умерла, — успокоил меня дракон, слегка усмехнувшись на мою прочувствованную тираду. — Это так называемое междумирье или грань. Раз ты здесь задержалась, значит на волоске от смерти, но все еще жива.

— Утешил, — проворчала я.

— Что последнее ты помнишь? — тоже вполне миролюбиво спросил серебряный.

— Как меня пырнули в грудь ножом.

— Я летел к тебе, чтобы кое о чем поговорить, — вставил дракон, — когда эта человеческая чудачка свалилась без чувств мне на спину. Признаюсь, было большое желание просто выкинуть ее вниз, особенно после того, как она пришла в себя и начала вопить, как умалишенная. Но когда в складках балахона сверкнул медальон, я решил, что следовало бы тебе ее сначала показать.

— А с чего ты взял, что я человек? Если бы не видела тебя драконом, тоже бы решила, что ты человек.

— Как ты уже заметила, — начал объяснять серебряный, — Мы все здесь находимся в балахонах, скрывающих внешность, только двуипостасные могут предстать в истинном облике, да и то человекоподобная ипостась все равно останется скрыта. Здесь нельзя называть свое имя, иначе рискуешь застрять тут навечно. Цвет балахона определяет, к какой сущности ты относишься. Люди попадают сюда крайне редко — слишком тяжело удерживать равновесие на грани, и их цвет грязно-серый, чуть чаще встречается белый цвет — он определяет принадлежность человека к магической братии.

— А что это за место такое — грань? С виду обычная полянка в обычном лесу.

— Не скажи, — серебряный махнул рукой, и пейзаж поплыл, постепенно превращаясь в просторный зал дворца, а затем сменяясь обратно. — Это граница между прошлым и будущим, между жизнью и смертью, между нашим миром и другими реальностями. Здесь нет ни времени, ни расстояний. На грани можно мгновенно перемещаться на тысячи верст или годами проходить одну лишь сажень. Люди проходят грань при рождении и смерти, представители некоторых других рас иногда могут ненадолго заходить сюда, а особо одаренные даже пересекать ее, попадая в другое время или в другой мир.

— Тогда почему никто этим не пользуется? Зачем тогда целая гильдия магов ворожит телепортационные амулеты?

— Во-первых, сюда попадает только дух, во-вторых, люди обычно не могут тут удержаться и мгновенно пролетают к конечному пункту. Ты утолила свое любопытство? — спросил серебряный и, дождавшись моего слегка ошарашенного кивка (еще бы, столько информации и еще больше вопросов), вкрадчиво продолжил. — Расскажи, пожалуйста, кто пытался тебя убить?

— А тебе-то это зачем?

— Поверь, девочка, — ко мне подошел дракон и ласково погладил по плечу, — мы тебе не враги. Не обращай внимания на вспыльчивость моего друга, иногда он несдержан, но по своей натуре без веской на то причины он и мухи не обидит. Мы просто хотим тебе помочь вернуться в жизнь. А для этого надо знать, куда тебя отнести, и не убьют ли тебя снова сразу же по возвращении. Мы вовсе не желаем тебе зла. Вот, смотри!

С этими словами черный взял у меня из опущенной руки свою бывшую чешуйку, сложил ладони лодочкой, закрывая в них черный кусочек брони, и подул. От чешуйки, сквозь сомкнутые пальцы, полился мягкий желтый свет. Когда все закончилось, и дракон разжал руки, у него на ладони лежала та же чешуйка, только теперь в ней была маленькая дырочка, сквозь которую проходила тонкая золотая цепочка.

— Друг, наложи свои чары, чтобы девочка смогла унести этот амулет с собой, — сказал дракон, передавая цепочку с подвеской серебристому.

Мне показалось, или он действительно чуть дольше придержал ее в руках прежде чем выпустить? Человек в серебряном балахоне взял амулет, сжал в ладонях и закрыл глаза. Теперь чешуйка светилась белым светом.

— Вы что, решили из нее светильник сделать?

— Держи, — не обращая внимания на мою колкость, сказал серебряный, вешая амулет мне на шею.

— Драконья чешуя — лучшее средство от сглаза и порчи, она даже не очень сильные проклятья отражает и помогает заживлять раны, — похвастался дракон. — А теперь, когда ты выйдешь с грани, она останется с тобой.

— Я точно скоро буду выглядеть как вешалка для побрякушек, — тихо себе под нос пробурчала я.

— Расскажи, кто за тобой охотился? — не отставал серебряный. От волнения он приблизился вплотную ко мне и положил руки на плечи. Если бы не было этих дурацких балахонов, я бы подумала, что он пытается заглянуть мне в глаза. От его рук шло приятное тепло, которое растекалось по телу, концентрируясь где-то внизу живота. Вот если бы он сейчас обнял меня, прижал к себе. Мне было бы тепло и спокойно. А потом он нежно приподнял бы мою голову за подбородок, откинул бы этот проклятый капюшон, заглянул бы в глаза и…

— Девочка? Ты в порядке? — вырвал меня из транса обеспокоенный голос дракона.

Вот ведь размечталась! Что это со мной?! Еще недавно от одного его тона меня в дрожь бросало, а сейчас готова мороженым по сковородке растечься от простого прикосновения. Может, магия?! Странно, раньше я не была настолько влюбчивой. Вольная жизнь, конечно, должна, по определению, подпортить мне моральный облик, но не так же существенно!

С этим типом надо быть осторожной. Я его не то что не знаю, даже лица не видела. А вот он хорошо осведомлен насчет Книги. Может, это он и устроил ту засаду в городе. Еще и побрякушку эту навесил. Если выберусь, надо будет обязательно от нее избавиться! Ну, или Учителю показать, чтобы исследовал на тему всякого дрянного колдовства, то-то они оба на нее насветили. Хотя выбрасывать чешую дракона, добытую в честном бою, было неимоверно жалко.

— А? Что? Ах, да. Так вот шла я по улице, — вернувшись к реальности, начала я свой рассказ, при этом ненавязчиво скинув руки серебряного и отойдя от него на шаг, — А за мной пристроились трое громил. Загнали они меня в тупик и обезвредили поленом по голове. Когда я очнулась, к груди приставили нож, и заявили, что моя кровь пойдет на какую-то пентаграмму. Потом ткнули этим самым ножиком и стали кровь в вазочку цедить. Продолжения истории я не знаю, поскольку отключилась и торчу тут с вами.

— Ты знала тех людей?

— Впервые видела!

— Какой был нож? Ритуальный?

— Да я-то откуда знаю? Я в них не разбираюсь, только-только в Академию поступила.

— Гордейскую? — тут же встрепенулся серебряный.

— Черт! — сквозь зубы выругалась я. Проболталась. Академий всего три, все остальные магические учебные заведения являются институтами. Радовало только то, что находились они на большом расстоянии друг от друга.

Я лучезарно оскалилась улыбкой. Жаль, они этого не видели, но явно почувствовали, так как одновременно отпрянули в разные стороны.

— У нас что, только одна Академия — Гордейская? — ласково проворковала я, прикидываясь блондинкой. — Я…

Закончить фразу я так и не успела, поскольку перед глазами все поплыло, и меня резко дернуло. В какую сторону не знаю, не разобрала, но, судя по ощущениям, в разные! Стало темно, тихо и… меня не стало.

* * *

— Так о чем ты хотел со мной поговорить? — после исчезновения девушки спокойно спросил вир.

Жаль, не успели закончить беседу, кто-то раньше времени выдернул ее обратно в тело.

— Мне кажется, я видел Кирена в своих землях, — ответил дракон.

— Не может быть! Он не пошел со всеми в портал и должен был погибнуть вместе с нашим миром.

— Я не знаю, как такое возможно, но это был он.

— Ты же его никогда не видел. К тому же, он мог сменить личину.

— Лицо да, но не душу. Помнится, в свое время ты дал мне вполне четкое описание. Так вот, я с уверенностью могу сказать, что это был он. И душой и телом, так сказать. Не прячь голову в песок, друг!

— Нда, чем глубже прячешь голову в песок, тем беззащитнее оказывается твоя… Хм, ну, ты понял.

— И я о том же.

— Никто из твоих не пострадал, надеюсь?

— Слава Огню! — дракон в человеческом обличье сложил ладони в молитвенном жесте. — Он прошел по самой границе. Когда стражи доложили о непонятном возмущении магического фона, он уже уходил. Я успел только мельком его увидеть, но та тьма и ненависть, которые блеснули в его глазах, не оставили сомнений, что это именно он. Затем он нырнул в чернильную воронку, и мы его потеряли.

— Друг, очень тебя прошу, береги себя и свой народ. Кирен — самое злобное и беспринципное существо в этом, да и не только этом, мире. И, похоже, про Книгу он тоже уже знает.

— Но и мы знаем, что она появилась! Тем более, ты теперь сможешь без труда найти девчонку. Надеюсь, ты навесил метку на чешуйку?

— Обижаешь, друг! Конечно же, навесил. А еще я накинул заклинание, которое частично скроет Книгу. Для Кирена это, конечно, мелочи, но пару дней форы мне даст. Только бы девчонка выжила! — прошептал вир в серебристом балахоне.

— Ну, умрет она, и что?! Пойдешь в Гордей и просто заберешь Книгу. Ты хотя бы точно знаешь направление. А уж найти в городе Книгу, имея амулет — это пара пустяков.

Вир на эти слова только скорчил недовольную гримасу.

— Что это ты так о ней забеспокоился? — ехидно поинтересовался дракон. — Она же человек, а ты их на дух не выносишь!

— Просто мне бы не помешал сильный маг, который будет мне помогать с…

— Ню-ню!

Дракон подленько захихикал, за что мигом получил тычок под ребра. Полянка подернулась дымкой.

— Пора, — сказал вир. — Мы и так слишком тут задержались.

— До встречи, друг! — произнес дракон, принимая истинный облик.

— Береги себя!

И двух фигур в балахонах не стало.

 

Глава 14

Меня окутывает яркое сияние. Я как будто свечусь изнутри. Как же тепло и хорошо! Надо мной склоняется ангел. Светлые кудри обрамляют его лицо. Он что-то мне говорит, только его глаза при этом печальны. Я не понимаю, что он от меня хочет, разбираю только отдельные слова. Он кладет руку мне на грудь. Кажется, там раньше было пусто, а теперь… Больно. Я начинаю плакать.

Ну, когда же все это кончится? Почему мне так не везет?! Уж лучше бы Марфин огород пахала! Куда ни сунься, везде выдают на кешью. Меня уже и есть пытались и резали, в аду была, или как его эти балахоны называли — грань. Вот теперь даже ангелы в раю садистами заделались и не нашли никого лучше, чем я, для своих экспериментов по переквалификации.

Больно. Слезы катятся градом. Ангел кладет мне руку на лоб, а другой нежно гладит по щеке.

— Сейчас все пройдет. Потерпи.

Боль потихоньку отступает.

— Мой ангел, — шепчу я так тихо, что даже сама не слышу. Но он, похоже, расслышал, и склоняется надо мной. Его волосы щекочут мне щеку, а дыхание обжигает губы. Я хочу сказать что-то еще, но забываю слова, только смотрю ему прямо в глаза.

Ангел еще раз нежно проводит кончиками пальцев по щеке и осторожно касается губами моих губ. Каждую клеточку пронзают легкие электрические разряды, и по телу разливается тепло, расслабляя все мышцы. Меня начинает потихоньку наполнять живительная сила, до этого я и не замечала, насколько устала. Тело снова начинает меня слушаться, а раньше я даже пальцем пошевелить не могла, столько сил ушло на борьбу за свою жизнь. Я подаюсь вперед и отвечаю на поцелуй, но он аккуратно отстраняет меня и шепчет:

— Отдыхай! Теперь с тобой все будет в порядке. До завтра.

Ангел кладет ладонь мне на лоб, и дымка сна плавно обволакивает меня, даруя временный покой.

Я открыла левый глаз. Темно. Правый — опять темно. Попыталась перевернуться на бок. Со лба с противным чавком свалилось что-то теплое и мокрое. Ну и где я? С горем пополам я все-таки легла на бок. Грудь болела так, будто мне туда раскаленный штырь всадили, да еще и провернули пару раз, сломанная рука противно ныла.

— Все-таки на этом свете, — прошептала я, увидев тонюсенький серп месяца в окне, который медленно и лениво выглядывал из-за плотных туч. Подул ветер, сгоняя облака, и меня снова окутала кромешная тьма.

Где это я и как сюда попала? Память тут же услужливо подкинула воспоминания о подвале, ноже в сердце и путешествии по грани. Интересно, Ангел тоже был сном или я на самом деле побывала в Раю?!

Снова выглянул месяц, освещая комнату. Обстановочка, мягко говоря, была шикарная. Я возлежала на шелковых простынях среди множества подушек на огромной кровати с балдахином, укрытая мягким пледом из нежнейшей шерсти. На стенах висели картины с изображениями различных пейзажей, на фоне которых младые девы и юноши предавались любовным утехам в самых невозможных акробатических вариациях.

— Фу, какая гадость!

Пора отсюда смываться, пока хозяин всего этого великолепия (страшно даже себе представить этого извращенца) не пронюхал, что спящая красавица очнулась. Я медленно поднялась и села. Рана на груди затянута бинтами, правая рука зафиксирована жесткой повязкой, кроме этого, другой одежды не наблюдается. Кое-как замотавшись в плед, я поднялась с кровати и медленно прошлась по комнате в поисках одежды. К сожалению, меня ждало разочарование, она пропала бесследно.

У входной двери стоял широкий дубовый шкаф, куда я без зазрения совести залезла. Но тут мне снова не повезло, там были только мужские вещи, причем размерчик мне не подходил абсолютно. Штаны сваливались, не успевала я даже руку разжать, а рубахи сидели на мне, как на пятилетнем ребенке, то есть почти волочились по полу, рискуя попасть под ноги и помочь мне сломать вторую руку, а то и даже шею.

Покидав шмотки на пол, я опять завернулась в плед и подошла к зеркалу у кровати. Нда, красавицей меня сейчас назвал бы только слепой после литра самогона. Даже в слабом свете луны были видны мешки под глазами натурального синего оттенка, волосы всклокочены, да и общий вид вполне помятый.

Я глянула на повязку и резко схватилась за шею. Сердце екнуло куда-то в район желудка, плед благополучно рухнул на пол. Где мои амулеты? Глаза заметались по комнате. Слава Свету, нашлись они прямо там, на туалетном столике, под зеркалом. Я быстро нацепила на себя всю связку. Странно, как будто что-то лишнее. Взяв в руку гроздь побрякушек, я немного удивилась и даже обрадовалась, обнаружив там чешуйку на цепочке. Надо же, не обманули балахоны.

Ладно, пора выбираться отсюда, пока не обнаружили, что я очнулась. Как я пойду по улице в одном одеяле и со сломанной рукой меня мало волновало, главное, без лишнего шума выбраться из дома, а там по обстановке сориентируюсь. Жаль, Кира остался у Магистра Викториана, как бы он меня сейчас выручил.

Не афишировать его способности мы решили сразу же. В Гордее народ хоть и не суеверный и ко всяким чудесам привычный, но летающих и говорящих лошадей уж точно не видел. А все новое среди необычного — это нечисть! А нечисти — очистительное пламя.

Мне оставалось только тяжко вздохнуть, поплотнее закутаться в плед и направиться к двери. Мягко потянув за ручку, я медленно открыла дверь и выглянула в ярко освещенный коридор. После темной комнаты пришлось зажмуриться, привыкая к свету. Никого. Ступая бесшумно босыми ногами, я двинулась наугад направо. В конце коридора мне повезло найти неширокую лестницу, ведущую вниз.

Еще раз оглянувшись на коридор, я нырнула вниз. В конце лестницы обнаружилась кухня, полная множества аппетитных запахов. Желудок предательски громко заурчал. Поддавшись минутной слабости, я зажала углы пледа подмышкой, схватила со стола целый батон колбасы и впилась в него зубами. Блаженство! Такое ощущение, что я вечность не ела.

Обычно черный ход расположен как раз на кухне, чтобы прислуге или самой хозяйке было удобно выносить отходы, а не тащить их через весь дом. Ага, а вот и он — слегка приоткрытая дверь, откуда тянет ночной прохладой. Откусив еще кусок колбасы, я двинулась в сторону двери.

Мираэль, наверное, уже весь город подняла на мои поиски. Ну, ничего, через пару часиков я надеюсь добраться до Лисандры, и тогда смогу лично успокоить подругу. А потом к Учителю, отлеживаться. Сначала он обязательно поворчит на тему моей безалаберности, несерьезности и прочее, а потом пожалеет и отправит спать.

Уже около самой двери я взяла остатки колбасы в зубы, замотанной рукой поплотнее прижала плед к телу, а здоровой взялась за ручку двери и потихонечку стала ее открывать. Главное не шуметь. За дверью оказался небольшой дворик, огороженный каменным забором. Прямо от порога начиналась дорожка, выложенная разноцветными камушками, которая вела прямиком к калитке.

Я вдохнула свежий ночной воздух и сделала шаг на улицу, но уйти мне не дали. Неожиданно я почувствовала сильные руки, обвившие мою талию. Затрепыхавшись, как бабочка в паутине, я звонко завизжала. Колбаса, естественно, выпала и сиротливо покатилась по дорожке.

— Вот черт! Это был мой ужин, — расстроилась я, осознав весь трагизм ситуации, и даже дергаться перестала, обвиснув безвольной куклой в чужих руках и провожая несчастным взглядом колбасу, спешащую к калитке.

— Я надеюсь, дама не откажется от более сытного и эстетичного ужина при свечах в приятной компании, — услышала я над ухом приятный мужской голос.

Я развернулась, вырвавшись из объятий, и поймала смеющийся взгляд зеленых глаз. Вот ведь повезло нарваться!

— Еж твою медь! Опять ты?!

— Опять я, — кивнул головой Магистр Арсений. — Разрешите представиться, Магистр пятой ступени воздушной стихии Арсений, виконт Каброн.

Он отвесил мне изящный поклон и посмотрел в глаза, явно чего-то ожидая.

— Чего? — смутилась я и поплотнее запахнула плед.

— А вас как величать?

— Мирая, — буркнула я.

— Просто Мирая? — удивленно поднял брови блондин.

— Да, просто Мирая! А ты чего ожидал? Хорошо, если тебе так больше понравится, Мирая Болотинская, — и я изобразила по мере своих возможностей нечто, отдаленно напоминающее реверанс. Вышло не очень. Забинтованная рука мешалась, здоровой я пыталась удержать плед, чтобы он не съехал на землю и не явил меня миру, в чем мать родила.

Блондин явно забавлялся сложившейся ситуацией.

— Пойдем в дом, я осмотрю твои раны, а потом будем ужинать.

— Никуда я с тобой не пойду! Спасибо за гостеприимство, но мне пора, в городе еще дела остались, поэтому благодарствую, и не смею боле вас стеснять своим присутствием.

Я развернулась, гордо подняла голову и потопала в сторону калитки.

— Так и пойдешь босиком и голая? — посмеиваясь, спросил Арсений. — Я думаю, найдется много желающих тебя проводить… куда-нибудь. Смотрю, в прошлый раз тебе понравилось это милое маленькое приключение.

Руки у меня дрогнули, уголок пледа сполз под ноги, естественно, я на него наступила и кубарем покатилась на землю. Приземлилась, естественно, на сломанную руку и взвыла от боли. Ко мне тут же подскочил Арсений, подхватил на руки и понес в дом, сказав, что с него хватит этого детского сада, а на все четыре стороны я смогу пойти и завтра, когда раны окончательно заживут, и он даже лично выдаст мне «волшебный» пинок для ускорения. Я упиралась, брыкалась и ругалась, но больше для приличия. Еще никогда меня не носили на руках, и это оказалось очень даже приятно почувствовать себя слабой и беззащитной в сильных мужских объятиях.

Принес он меня все в ту же комнату с хулигательными картинками на стенах и сгрузил на кровать. При нашем появлении неярко загорелись светильники.

— Где моя одежда?

— Я ее сжег.

— Но зачем?

— На ней была твоя кровь. Еще не хватало, чтобы кто-нибудь ею воспользовался!

— И что? Мне теперь так и щеголять обнаженной?

— Не волнуйся, Надин скоро принесет тебе одежду. Ложись смирно и не брыкайся.

Я улеглась, накрывшись по пояс простыней, а Арсений ловко снял с меня все повязки и начал аккуратно ощупывать пострадавшие места.

— Ну как? — через пять минут монотонного тыканья в разные места не выдержала я.

— Все в порядке. Теперь уже можно долечить тебя окончательно. Вчера ночью ты была на грани жизни и смерти, поэтому лишняя капля силы могла тебя убить. Рану на груди я подзятянул, а руку пришлось просто зафиксировать. Ну, а сегодня, судя по твоему здоровому идиотизму, можно уже закончить с лечением.

При этих словах я надулась, как мышь на жуков в крупе, а этот нахал даже ухом не повел, только продолжил водить пальцами по коже. По телу расползалось приятное тепло, которое расслабляло, боль потихоньку отступала, а его сила медленно наполняла меня. Была бы кошкой, точно бы замурчала. Через пару минут Арсений закончил с лечением, а я так и осталась лежать с закрытыми глазами, наслаждаясь остатками теплых волн, все еще бегущих по телу. Блондин осторожно прилег на кровать рядом со мной, но мне было на него наплевать, так хорошо мне давно не было. Такое ощущение бывает с утра в выходной день, когда ты выспишься до упора и, только проснувшись, потягиваешься в постели.

Не получив никакого протеста с моей стороны, Арсений осмелел и положил руку мне на талию, прижал к себе и коснулся губами моих губ. Внутри пробежала волна дрожи, я удивленно распахнула и попыталась отстраниться, но он не позволил мне этого сделать. Целовался он очень умело — настойчиво, страстно, но при этом нежно. Сопротивлялась я недолго, через какое-то время начав отвечать ему взаимностью. Он гладил меня и прижимал к себе, а я запустила руки в его шелковистые волосы.

Это продолжалось бы вечность, если бы он не позволил себе зайти чуть дальше, попытавшись скинуть с меня простынь, представлявшую на данный момент мое единственное прикрытие. Я резко, как от пощечины, опомнилась. Свет, что же я делаю?! Лежу в чужой постели, целуюсь с почти незнакомым человеком, который ко всему прочему должен меня ненавидеть.

Он снова потянулся к моим губам, не заметив подвоха, за что и поплатился. Получив коленом по самому больному месту, парень застонал и повалился на бок, а я, воспользовавшись моментом, соскочила с кровати и быстро завернулась в шелковую простыню.

— Немедленно дай мне любую одежду взамен сожженной и отпусти! — безапелляционно потребовала я.

— Позапрошлой ночью ты была более сговорчивая, — отдышавшись, проговорил он. — Мне даже пришлось тебя останавливать, чтобы ты не отдала назад всю влитую в тебя силу.

— Так это был не сон?

— И до Ангела мне далеко, — слегка улыбнулся блондин.

— Ну вот, — расстроилась я, — стоит только встретить порядочного ангела, как через сутки он оказывается порядочной сволочью.

— Я же тебе ничего плохого не сделал, — удивился Арсений. — Поверь мне, если ты не захочешь, я и пальцем тебя не трону. Стоило только сказать.

— А в «Красном Льве»?

— Приношу свои извинения. Просто я не ожидал такой бурной реакции на простую мелочь, на которую обычные танцовщицы просто не обращают внимания, вот и повел себя таким образом. Ты тоже хороша, чуть что, сразу в драку. Кстати, не стоит благодарности, — пожал плечами Арсений.

— ???

— Не стоит благодарить меня за спасение твоей жизни. Не появись я в том подвале, развлекала бы сейчас своих ангелов. Вот она человеческая неблагодарность.

Арсений вздохнул, встал и направился к двери. Мне стало очень стыдно. Я ведь на самом деле сегодня только и делала, что ему хамила, и мне даже мысль в голову не пришла сказать спасибо за то, что он, рискуя своей жизнью, спас меня (хотя это еще вопрос, кто больше рисковал — магистр пятой ступени или трое мужланов с оружием, пусть и имеющие при себе антимагические амулеты). У самой двери он остановился и, не оборачиваясь, сказал:

— Сейчас придет Надин и принесет одежду. Если захочешь, стол накрыт, она может проводить тебя в столовую. Если нет, то до встречи. Вдруг тебе еще когда-нибудь понадобится помощь.

И он вышел, осторожно прикрыв за собой дверь, а я так и стояла с опущенной головой. Мне хотелось провалиться сквозь землю или вывалиться в окно, только чтобы снова никогда не слышать его печальный голос. Жаль, но наши отношения не заладились с самого начала, и вряд ли в дальнейшем что-то изменится.

Через минуту раздался осторожный стук.

— Войдите.

Дверь приоткрылась и в комнату впорхнула милая женщина средних лет. В ее черных волосах уже серебрились редкие седые прядки. В руках женщина держала расшитое золотом кроваво-красное бархатное платье и коробочку с прочей мелочью.

— Доброй ночи. Меня зовут Надин. Хозяин просил помочь вам с туалетом. Прошу вас.

Женщина подошла к кровати и разложила на ней платье. Оно было прекрасно. Длинный рукав, расширяющийся к низу, по кромке был вышит золотыми нитями, равно как и подол. По линии довольно глубокого декольте, рассыпаясь цветами, сверкали камни. Я осторожно коснулась рукой этого великолепия.

— Нравится? — спросила Надин.

— Очень! Только, оно явно не для меня.

— Почему же? — расстроилась женщина. — Размер у вас с леди Тарьяной одинаковый. Должно подойти.

— Я не про размер, — вздохнула я. — А кто такая леди Тарьяна?

— Она мать хозяина. Это единственное ее платье, которое осталось.

— Она умерла?

— Свет с тобой, дочка! Жива, здорова, просто живет в родовом имении с графом и младшим сыном. Им надоела столичная суета, вот и уехали, а хозяин тут остался. Не хочет он сельским хозяйством заниматься, ему наука ближе. Ох, что-то я заболталась, ужин остынет. Давай одеваться.

Она выудила из коробочки кружевное нижнее белье. Тоже красное! Мать Арсения явно неровно дышала к этому цвету.

— А у вас нету чего попроще? — взмолилась я. — Я с роду таких вещей не надевала.

— Тебе очень пойдет! — уверила меня женщина, направляясь ко мне.

Мои жалкие протесты были проигнорированы. Через четверть часа я, уже накрашенная и причесанная, стояла, раскачиваясь на высоченных каблуках, перед зеркалом, и шуршала юбкой по полу, каждую секунду рискуя завалиться. Зачем весь этот маскарад? Ради простого ужина? Хотя, кто их, этих аристократов, разберет. Что-то последнее время везет мне на высокородных знакомых.

— А с обувью у вас тоже проблемы?

— Приношу свои извинения, но из женского гардероба есть только то, что не забрала с собой леди Тарьяна. Почти все хозяин раздал неимущим, а этот комплект я подальше убрала, уж очень он мне нравится, вот и остался последний. Семейная реликвия к тому же. В этом платье леди Тарьяна была на том знаменательном балу, где встретила графа Виора, отца хозяина.

— А нижнее белье тоже с тех пор хранится?

— Что ты, — смутилась Надин, — это так… завалялось.

Уточнять, как оно «завалялось», я благовоспитанно не стала.

Еще раз повертев меня перед зеркалом, женщина осталась довольна результатом.

— Пойдем. Хозяин уже заждался, — и Надин вышла из комнаты.

Глянув на себя в зеркало, я сделала вывод, что выгляжу все-таки шикарно. Неяркий макияж подчеркивал естественную красоту. Глаза казались огромными бездонными изумрудами. А красный, оказывается, мне к лицу. Тряхнув копной спадающих до пояса волос, я поправила заколку, которой Надин забрала их назад.

Ну что ж, пора. Сначала извинюсь перед Арсением за свое поведение, а потом откланяюсь. Топнув каблуком, я развернулась и гордо пошла за Надин.

 

Глава 15

К каблукам я привыкла довольно быстро. Туфли оказались на удивление удобными, а уж какой виляющей стала походочка!

По центральной лестнице мы с Надин спустились в гостиную. Женщина шла впереди и поначалу постоянно с опаской оглядывалась — боялась, наверное, что я оступлюсь и проеду на ней остаток пути до первого этажа. Зря. Я легко соскочила с последней ступеньки и лукаво ей подмигнула.

— Прошу, — женщина прошла к резной двери и открыла ее передо мной. — Приятного вечера. Или, скорее, ночи.

— Благодарю, — ответила я, проходя в столовую.

Там меня ждал длинный стол, уставленный различными яствами. Во главе стола, развалившись в резном кресле, сидел Арсений. При виде меня он поднялся и галантно отодвинул стул напротив.

— Благодарю, только это беспокойство излишне, — начала я, потупив глаза. — Я хотела извиниться за свое некультурное поведение, — все-таки Мираэль умудрилась вбить в меня хоть какие-то азы вежливости, жаль только, она этого не слышит. — Благодарю, за помощь, но мне действительно пора. Наверняка моя подруга с Учителем уже весь город обыскали…

— Так ты из Академии? А почему тогда я тебя там не видел?

— Я только поступила.

— И кто твой Учитель?

— Магистр Викториан.

Арсений только присвистнул.

— Поэтому, Магистр Арсений, разрешите откланяться…

— Арс.

— Что?

— Зови меня просто Арс. Мы не в Академии.

— Я пойду, — повторила я, не делая при этом никаких попыток уйти. Желудок предательски громко заурчал.

— Поешь сначала, а потом поговорим, — усмехнулся Арс.

Он усадил меня за стол, услужливо положив в тарелку самых аппетитных блюд и наполнив бокал вином. Сопротивляться голоду я уже не могла, поэтому ближайшие полчаса с моей стороны стола доносилось только мерное почавкивание. Насытившись я откинулась на спинку и стала неспешно потягивать легкое ароматное вино.

— Завтра с утра я оповещу Магистра Викториана, что ты у меня. Не сомневаюсь, он сразу воспользуется телепортом и прибудет сюда в кратчайшие сроки.

— Хорошо, — только и сумела ответить я. Вино оказалось коварным, мысли медленно плыли в густом тумане. Хотелось наслаждаться каждым мигом.

— Потанцуем?

Арс подошел ко мне и протянул руку. Только сейчас я заметила, что играет тихая приятная музыка. Улыбнувшись в ответ, я приняла предложение.

Мы кружились в танце по залу, как единое целое. Он оказался прекрасным танцором, умело и настойчиво вел, при этом умудряясь подстраиваться под меня и тем самым не отягощая танец обилием чужой воли.

После первого танца был еще один. И еще. Потом мы пили вино, сидя у камина на ковре, и болтали о всякой ерунде. Он рассказывал забавные истории о студентах и их проделках, некоторые шуточки я взяла на вооружение. Например, если намазать доску мылом, ни один мел, даже магический, писать не будет. Или можно накинуть на дверь парализующее заклинание, чтобы преподаватель, войдя в аудиторию, застыл столбом. Главное, не забыть ввести переменную времени действия. Арс однажды так трое суток простоял памятником самому себе, пока коллеги его не хватились и не начали искать. А студенты потом еще с месяц дружно бойкотировали его занятия — боялись и прятались от молодого учителя по чердакам и подвалам.

Я смеялась от души. И уходить уже никуда не хотелось… Совсем. Арс больше не делал попыток даже приобнять меня. С одной стороны это радовало и упрощало общение с ним, но с другой… настойчиво присутствовало горьковатое чувство разочарования.

Как я оказалась в постели, вспомнить так и не удалось (вина было выпито многовато), но проснулась я одетая и все в той же комнате с картинами. Тихо застонав, я медленно повернулась на бок. Назвать это пробуждение радостным мог бы разве что отъявленный мазохист. По ощущениям, проспала я часа два, не больше. Голова гудела, как пустой котел. И поспособствовала моему подъему… Мираэль (и откуда только взялась на мою больную голову?!), которая с грохотом распахнула дверь — наверное, с ноги. Бросившись мне на шею и придавив к кровати, подруга начала меня немилосердно трясти, периодически перемежая вибромассаж с воплями, причитаниями и удушением в объятиях.

— Ты что тут делаешь? — почти безжизненно просипела я.

— Это что ты тут делаешь? — гневно возмутилась подруга, перестав меня истязать. — Мы тут весь город прочесываем, уже шаек пять ни в чем не повинных бандитов повязали, накрыли восемь черных культов, а уж про местных гопников я вообще молчу! А она тут дрыхнет! Да еще у кого?! Ты хоть в курсе, что Кира, рискуя шкурой, сейчас наворачивает круги над городом? И Воладир уже всех своих знакомых на уши поставил!

— Прости, я хотела еще ночью, как очнулась, уйти, но Арс не отпустил. А ты как меня нашла?

— Арс? — прищурилась подруга. — Хм. Значит уже Арс… Ну ладно, — и бодренько продолжила, — Мы уже собирались памятник тебе заказывать, как с рассветом прилетел голубь с письмом. Учитель только на него глянул и сразу же телепорт открыл, а я за ним проскользнула. Он сейчас с Арсением общается, ну а я сразу к тебе побежала. Кстати, чего это ты так разоделась?

— Просто мою одежду сожгли, а ничего другого здесь не нашлось.

— Зачем сожгли?

— Кровь на ней была, вот и сожгли, — проворчала я. Голова болела жутко (не надо было вчера ставить алкогольные эксперименты над неокрепшим организмом), и долгие разговоры меня утомляли. Хотелось закрыть глаза и поспать еще часиков пятнадцать. Но у Миры явно было другое мнение на этот счет.

— Та-а-ак, — протянула подруга, хватая меня за руку и стаскивая с кровати. — Быстро приводи себя в порядок и пошли пить чай, завтрак уже на столе. Там и поговорим. Я жду тебя в коридоре.

С этими словами она выпорхнула за дверь, а я занялась почти бесполезными занятием. Смыв с лица остатки сна и макияжа, я затянула волосы в высокий хвост и вышла к Мираэль. Туфли я одевать не стала, в доме чисто, можно и босиком пройтись, а ковылять сейчас по лестнице на каблуках я явно была не в состоянии.

В столовой нас ждал уже накрытый стол. Нацедив себе большую чашку кофе (да, да, я кофе пью лоханками, и не надо мне рассказывать, что это вредно — сама знаю!), я развалилась в кресле и слушала рассказ подруги.

— Когда ты меня выкинула из переулка, я побежала за Магистром Викторианом. Достучалась я не сразу, а когда он, наконец, ко мне вышел, след почти пропал. Переулок тот мы нашли, и даже проследили ваш путь до того подвала, но потом… Короче, когда мы спустились вниз, там был полный разгром. Трое громил без сознания валялись связанные, как будто за ними собирались вернуться. Весь пол был залит кровью. Я так за тебя испугалась, но Учитель велел не паниковать, а лучше привести в чувство потенциальных информаторов, как он выразился.

— Пока он осматривал помещение, один очнулся, но не успел он и слова сказать, как нас накрыла тьма, а когда вернулся свет, на полу были только три белоснежных скелета, хоть в кабинет анатомии отдавай, как сказал Магистр. Это было какое-то странное некромантское колдовство, с которым даже Архимаг не смог разобраться. А потом мы искали тебя. Шум старались не поднимать, искали своими силами. Студенты, друзья Воладира, прочесывали центр, маги — окраины, Кира с Воладиром кружили над городом (благо в этой каменной коробке народ редко смотрит вверх), но ты как сквозь землю провалилась.

— Самое забавное было, когда мы «случайно» наткнулись на шайку бандитов. Они праздновали удачное ограбление, в результате которого прихватили не только имущество купца, но и его дочурку. Зачем она им понадобилась — для выкупа или еще за каким-то надом — остается только гадать, поскольку мы вломились в самый интересный момент.

— Главарь банды бегал кругами, деваха размером в три обхвата звонко голосила, причем непонятно, от испуга или с радости, и бегала за ним размахивая шалью на манер охотников за мустангами. Остальная часть банды тихо помирала со смеху. И тут один из разбойников услужливо подставил своему непосредственному начальству ножку. Главарь звонко приложился об пол, купеческая дочурка рухнула сверху, заключила его в объятья и потребовала жениться, раз он ее домогался. В доказательство она смачно к нему присосалась и отпустила только тогда, когда он перестал под ней дрыгаться и начал синеть.

— В конечном итоге, на гневный окрик Учителя «Всем стоять! Именем короля вы арестованы! банда бросилась врассыпную. Далеко, правда, не ушли, на деревянных, в прямом смысле, ногах не особо побегаешь. Деваха громко заревела и заявила, что к отцу не вернется, а пойдет за суженым хоть в ссылку, а злополучный суженый главарь дополз до нас, вцепился в ноги Учителю и начал слезно умолять избавить его от такого счастья. Он готов был даже признаться во всех преступлениях, совершенных в городе за последние сто лет, только чтобы его засадили в тюрьму подальше и без права посещения.

— Надеюсь, ты оклемалась, потому что теперь я хочу услышать, чем же ты занималась эти два дня, — закончила свой монолог Мираэль, и выжидающе уставилась на меня.

Я вздохнула, отставила уже остывший кофе и вкратце поведала историю моих приключений, целомудренно упустив некоторые моменты.

— Вот поэтому Арсений любезно одолжил мне этот наряд и предоставил кров на время выздоровления, — закончила я свой рассказ.

— Угу, а еще ключи от винного погреба! — возмутилась подруга. — Такое ощущение, что ты неделю пила!

— У меня была большая кровопотеря, а красное вино помогает восстановиться, — попыталась оправдаться я.

Спас меня от очередной выволочки Учитель, появившийся в дверях столовой вместе с Арсом.

— Доброе утро, Мирая, — вежливо поприветствовал он меня. — Рад видеть тебя в добром здравии. Магистр Арсений рассказал мне все. Есть над чем подумать. С этого момента и до начала занятий, то есть до твоего переезда в стены Академии, я запрещаю тебе покидать пределы моего имения.

— Но Учитель!

— Никаких возражений! Я найду тебе достойное занятие, чтобы ты не скучала. Уж лучше я из-за тебя облысею, чем поседею. А теперь быстро домой, — он повернулся к Мире. — Будь так любезна, сообщи всем, что тревога отменяется, участники поиска за наградой могут приходить ко мне в Академию в приемные часы. Я жду тебя не позже восьми вечера в имении, нам надо серьезно обсудить вопросы безопасности. А теперь быстро ножками отсюда, мы телепортом пойдем.

Мираэль помахала мне ручкой и вышла из столовой. Учитель тем временем попрощался с Арсом, еще раз его поблагодарив за помощь, и открыл воронку телепорта. Я подошла к блондину.

— Спасибо за помощь, — неловко промямлила я, краснея. — Я верну платье, как только доберусь до своей одежды.

— Не волнуйся. Можешь оставить его себе, это подарок.

Арс задорно подмигнул мне, наклонился и поцеловал в лоб, а затем скрылся в дверях.

— Пойдем, — Учитель схватил меня за руку и буквально втянул в портал.

Вышли мы как раз в его кабинете.

— Садись, — приказал он. Я послушно уселась на диване, подобрав под себя босые ноги.

— Ты знаешь, кто тебя спас? — начал издалека Викториан.

— Да. Он преподаватель Академии.

— А ты знаешь, какая о нем слава ходит?

— Я что-то слышала про доброго учителя и любимца студентов.

— Не совсем так. Он любимец в первую очередь студенток.

— Ну и что? — наигранно удивилась я.

— Просто я хочу тебя предупредить. Арсений неплохой парень, добрый, умный, только ты губки на него не раскатывай. Во-первых, у него таких, как ты (только не обижайся), на каждом шагу, а во-вторых, он наследник довольно известного рода и вряд ли захочет лишиться титула из-за женитьбы на простолюдинке.

— Я вовсе не…

— Дослушай! — перебил меня Викториан. — Я желаю тебе только добра, поэтому и предупреждаю. Ты уже большая девочка и вправе сама выбирать свою судьбу, но это вовсе не значит, что за тебя никто не беспокоится. Поэтому послушай умного совета, просто забудь о нем, — Учитель ехидно мне подмигнул и продолжил заговорщицким шепотом. — К тому же, ближайшее время тебе будет точно не до него. Гранит науки еще никого не отпускал иначе, как со вставной челюстью.

— Переживу, — буркнула я. — А вы не знаете, кто были те люди, что пытались меня убить?

— Пока нет, но обязательно выясню. Об этом мы поговорим вечером, а сейчас иди в свою комнату, отдохни. Скоро тут будет твой неугомонный крылатый паникер. И сними с себя наконец эту выставку ювелирных шедевров!

— Что?!

— А он тебе не сказал? В его стиле разбазаривать такие вещи. Недавно подобный «наряд» прицерковной попрошайке вручил. Она так обрадовалась, что загремела в лазарет с сердечным приступом. Это платье вышито настоящими драгоценными камнями и стоит немалых денег, — Учитель неодобрительно покачал головой. — Не забудь вернуть его раньше, чем начнут отбирать.

— Это подарок! — я поднялась с дивана и, гордо задрав голову, направилась к выходу. У самой двери я обернулась, — Спасибо за совет, я его выслушала, а принимать его к сведению или нет, я подумаю… Завтра.

Выйдя в коридор, я пулей полетела в комнату, которую Магистр выделил для нас с Мираэль. Платье полетело грудой на кровать, а я нацепила просторные штаны и рубаху, уселась на окно и стала ждать Киру. Не люблю, когда меня начинают поучать.

А еще больше я ненавижу, когда они правы!

 

Глава 16

Утро выдалось ясное, светлое и вполне теплое для первого дня осени. Я стояла возле раскрытой сумки и размышляла. Задача была не из легких — запихнуть все манатки, которые могут пригодиться в Академии, в относительно небольшой баул. За несколько месяцев пребывания в Гордее вещей у меня стало столько, сколько не было за всю жизнь. Лисандра с радостью нашила нам с Мирой нарядов на все случаи жизни, да и Магистр Викториан иногда радовал походами по магазинам. Хотя, у меня складывалось впечатление, что эта забота больше была нужна ему, нежели нам, но все равно было очень приятно.

Половину вещей я и так оставляла в доме Учителя, поскольку на выходные и каникулы он обещал забирать меня из общежития к себе. Мираэль, естественно, тоже была в списке приглашенных.

— Ну, ты там скоро? — раздался недовольный голос за окном.

Я развернулась и слегка щелкнула по носу Киру, парящего на уровне второго этажа.

— Ну, милый мой, я же девушка, а нам свойственно опаздывать, чтобы кавалер, пока ждет, успел подумать о том, какое же счастье ему досталось, — и я кокетливо захлопала ресницами.

— Поверь мне, преподаватели Академии вряд ли будут о тебе мечтать, — ехидно заметил конь, но сразу осекся, поняв, что что-то не то ляпнул. — Я не это имел в виду. Ладно, собирайся быстрее, а то отправят телепортом, как грозились.

И конь мгновенно улетучился.

История с Арсом не забылась. Я честно старалась о нем не думать, но получалось из рук вон плохо. Не помогали даже титанические тренировки (новая садистская выдумка Учителя — заняться нашей физподготовкой) и большие учебные нагрузки. Мираэль уже подумывала смыться жить к Лисандре, но чувство дружеской солидарности не позволяло ей так легко меня бросить.

Мы уже осилили почти весь первый семестр по бытовой и непрофильной, то есть простейшей, магии, поэтому любимым нашим развлечением было устраивать шуточные поединки. В ход шло все: швабры, веники, посуда, подушки, горшки с цветами и, конечно же, заклинания. Завидев такую активность, Учитель ехидно прищурился и прибавил к программе обучения домоводство в качестве наказания. А, учитывая то, что наказывали нас постоянно, по утрам мы прозябали на кухне или драили полы в гостиной.

Недавно вместо того, чтобы натереть пол тонким слоем мастики, мы от души терзали его полдня. В результате по залу можно было кататься. Нам-то весело, а вот другие домочадцы сильно расстроились, когда дружной гурьбой оказались на полу. Самое веселое, что куча постоянно росла по мере прибытия новых лиц на крики пострадавших. За это нам было обещана пожизненная привилегия по чистке картошки, но спасла положение осень, незаметно сменившая лето.

Занятия начнутся уже завтра, а сегодня нам предстояло заселение в общежитие, знакомство с учителями и банкет. В Академию надо было явиться уже к полудню, в три часа будет торжественная встреча новичков, в семь банкет, в десять отбой. Режим, однако.

Учитель хотел отправить нас телепортом, но мы с подругой сумели его убедить, что сможем добраться сами и без приключений. Теперь он не спускал с нас глаз, особенно с меня. Сначала я удивилась, отчего такая честь и даже осмелилась спросить Учителя. Он как-то странно на меня посмотрел и нехотя объяснил, что он не вправе дать погибнуть такому ценному «кадру», которым я обязательно стану по окончании обучения.

Предводителя тех бандитов, которые три месяца назад пытались нас убить так и не нашли, зато выяснилось, что чешуйка, которая перешла со мной с грани имеет ту же природу магии, что и тьма, убившая тех мерзавцев. Викториан долго ее исследовал и в итоге признался в своем бессилии. Помогла Книга. Я просто описала ей предмет и то, как я его получила, и она мигом выдала мне несколько вариантов, какое тут может быть заклинание.

С неделю я при поддержке Книги препарировала несчастный амулет и, наконец-то, выяснила, что на нем действительно присутствуют охранные чары. Они призваны скрывать Книгу. А еще чешуйка являлась чем-то наподобие маяка, для того, кто знал, что искать.

Еще неделя ушла на изменение заклинаний. Метку я просто сломала. Вернее не просто, а очень даже с трудом. Оставленных мне сил еле хватало на два-три действия в день, а сломать метку окончательно можно было, только порвав тринадцать нитей. Охранное же заклинание я расширила. Теперь оно еще и мою ауру маскировало.

Оценив результат моих трудов, учитель хмыкнул в усы и попросил напомнить ему через пару лет, что экзамен по амулетотворению я уже сдала на отлично.

— Мира, я сейчас без тебя уеду! — заорала снизу Мираэль, которая уже полчаса ждала меня во дворе.

— Да иду я! Иду!

Была — не была, я вытряхнула сумку на кровать, вытащила из груды вещей две пары штанов, несколько рубашек, куртку, без проблем упаковала все добро в сумку и с разбегу сиганула в окно. Так быстрее.

Благо, левитацию на уровне планирования мы уже освоили.

— Ну наконец-то!

Подруга схватила меня за руку и поволокла в сторону конюшни, где стоял привязанным ее конь — подарок Викториана. Шарик был толстым, ленивым беспородным мерином. Не лучший вариант, но Учитель решил, что на лучшее мы должны сами заработать.

— Без нас все хорошие комнаты расхватают, и будем мы жить в подвале! — возмущалась подруга, даже не догадываясь, насколько она близка к истине.

В Академию мы приехали под самый конец заселения и, естественно, почти все корпуса был уже забит студентами. Нас провели по пустующим комнатам, но жить в таких клоповниках не представлялось возможным. Комендант общежития только пожимал плечами и монотонно бубнил, что ремонт в этих апартаментах планируется на следующий год и придется немного потерпеть.

— Что делать будем? — спросила подруга, когда мы уставшие расселись на ступенях перед входом.

— Не знаю, — вздохнула я. — В те комнаты войти-то страшно, вдруг потолок рухнет. Ни вздохни, ни… чихни.

— Думай, милая, это из-за тебя мы остались бездомными.

— А, может, к Учителю пойдем? — робко предложила я.

— Ага, побежали! И что ты скажешь? Я так долго копалась, что мы опоздали на начало расселения. Пожалуйста, выселите парочку более расторопных студентов, а то нам жить негде!

— Не вариант, — пришлось согласиться.

— Пошли клоповник выбирать, — подруга не спеша встала, и отряхнула штаны, — все равно вариантов нет.

— Жаль, но ты права, больше жить негде, — я последовала ее примеру и тоже встала с нагретых ступенек.

— Что значит негде? — услышала я за спиной до боли знакомый голос.

— Магистр Арсений, — с легким поклоном поприветствовала его подруга.

Я обернулась и тоже слегка склонила голову.

— Впервые вижу, чтобы в общежитии не хватило места для студентов.

— Мы немного поздно прибыли в Академию, — проговорила Мира, поскольку я всем своим видом демонстрировала, что не собираюсь давать пояснения, — и все комнаты, то есть все комнаты в хорошем состоянии, оказались заняты, поэтому комендант предложил нам помещения без ремонта. Вот мы и собираемся присмотреть среди них что-нибудь, где можно жить.

— Хм, ну пойдемте, посмотрим.

Арс задорно подмигнул мне и начал неторопливо подниматься по лестнице, подхватив Миру под руку, отчего подруга слегка скривилась, но промолчала. У меня начинает складываться стойкое чувство, что она недолюбливает Арса.

При виде Магистра комендант подскочил со своего стула, уронил чашку с чаем на книгу и начал подобострастно раскланиваться.

— Чем я могу быть вам полезен, Магистр Арсений? — старикашка склонился в глубоком поклоне — и как только радикулит позволил?!

— Покажи все оставшиеся комнаты! — без тени почтения к возрасту приказал Арс. — Необходимо устроить этих милых дам с комфортом.

Мира кашлянула в кулак, видя такое непочтение. А ведь нам тут еще жить. И каждый день мимо него ходить. Я отступила на шаг назад и спряталась за Магистра.

Старичок побледнел, посерел и невнятно залопотал:

— Но… Все комнаты заняты. Остались только… Только без ремонта… Я ничего не могу сделать…

— Мне пройтись по комнатам и посмотреть, сколько из них заняты лишь одним студентом? — строго спросил Арсений. — И сколько в этом году ты податей с богатеньких родителей за это набрал? Побольше, чем в прошлом году?

Я уже серьезно начала беспокоиться за здоровье старичка — настолько он реалистично схватился за сердце и осел на стул. Но Арс был непреклонен, он нависал над комендантом, как скала.

— Хватит ломать комедию! — жестко оборвал он этот спектакль. Удивительно, но в мгновение ока комендант сел прямо и принял свой естественный цвет лица. — Показывай, что осталось, с проверкой я позже зайду!

Мы по второму кругу обошли все развалины (назвать это комнатами язык не поворачивается). Арс остался крайне недоволен, он то и дело злобно зыркал на коменданта, а комендант недобро косился на нас.

— Почему он тебя так боится? — шепотом спросила я Арса.

— Потому, что я главный по хозяйственной части, — также шепотом ответил мне парень. — И в мои обязанности входит следить за такими вот безответственными кадрами.

Мы подошли к последней двери в мрачном пустом коридоре. Старичок привычно выдернул из связки нужный ключик и вставил его в замок, но стоило ему только слегка налечь на дверь, как она жалобно хрустнула, протяжно скрипнула, и комендант благополучно ввалился в комнату вместе с ней, подняв столб вековой пыли.

— Сменяя хватит, — сказал Арс, закрывая нос рукавом пиджака. — Давай ключи от башни!

— Но, Магистр! — вскричал старичок. — Туда нельзя!

— Ты и их умудрился сдать?!

— Нет, нет, что вы! Просто они всегда должны быть свободны, сами знаете для чего. Да и привидения там уже поселились. Вряд ли девушкам понравится соседство нудного призрака.

— За них не беспокойся! — отрезал Арс. — Не твоя забота!

— Аааааа, — ехидно протянул мерзкий старикан и подмигнул нам. — Понял-понял. Извольте, я вас провожу.

— Просто дай ключи.

Комендант отцепил от гремящей связки пару увесистых ключей и протянул Арсу. Парень молча развернулся и жестом велел нам следовать за ним. Лишь отойдя на несколько шагов, я услышала шепоток нам в спину.

— Вот ведь дряни! Все люди, как люди, а эти под начальство залезли и радуются. Знаю я каким местом такие комнатки зарабатывают.

От безосновательных обвинений я густо покраснела. Подруга и Арсений сделали вид, что ничего не слышали.

— Как вы относитесь к лестницам? — задал вполне безобидный вопрос Арс, когда мы вышли на улицу и направились в конец правого крыла здания, где возвышалась над крышей одна из двух симметрично расположенных башен. И вот тут я поняла, во что мы попали.

Лестница была ужасная — винтовая с высокими ступенями и бесконечная.

— Одна тысяча тридцать три. Одна тысяча тридцать четыре.

— Девятьсот восемьдесят пять. Девятьсот восемьдесят шесть.

— Одна тысяча тридцать пять. Одна тысяча тридцать семь.

— Пришли, — возвестил Арсений. — Тут ровно тысяча ступеней, так что рекомендую подтянуть арифметику.

Он даже не запыхался, а нас с Мирой можно было выжимать и класть в угол.

— Вот ваше временной пристанище, — с гордостью проговорил Магистр, открывая тяжелую, толстенную дверь и пропуская нас внутрь.

Небольшой коридор (слева дверь в уборную, справа в просторную ванную комнату, рядом дверь в кухню) закончился аркой, ведущей в гостиную. Простое убранство радовало уютом — у окна стол, в середине комнаты мягкий ковер, справа камин, а у левой стены стеллажи для книг и прочей утвари. Рядом со стеллажами незаметно притаились две двери, ведущие в спальни.

Я подошла к кровати и попробовала ее на мягкость. Рука утонула в легчайшей перине. Явно не для простых смертных башенки вакантными держат. Кинув сумку с вещами в шкаф, я вернулась в гостиную, где меня уже ждали Мира и Арс.

— Ну как? Нравится? — подмигнул мне парень.

— Очень. Только имеем ли мы право здесь жить?

— Конечно да! Во-первых, это я вас сюда поселил, во-вторых, вы личные ученицы Викториана и, в-третьих, башни действительно предназначены для нежданных важных гостей, но таковых не было уже лет десять и в этом году вряд ли появятся. К тому же, есть еще одна башня, которая свободна. На моем веку только один раз к нам нагрянуло много гостей. Тогда король решил лично проверить, в каких условиях учится его младшая дочь, и нагрянул вместе со своей свитой. Дочь рыдала, поскольку у нее был бурный роман с однокурсником, а папа сломал ей все планы. Царскую семью мы еще разместили с комфортом, а вот свите пришлось жить в палатках во дворе.

— И что, особы царских кровей ежедневно считали ступеньки? — поддела Мираэль. — Странно, что школа до сих пор стоит.

— Что вы, милая леди, — лучезарно улыбнулся Арс, — для гостей, неспособных к магии мы пробиваем телепорт.

— А нам можно? — робко поинтересовалась я.

— А вы, милые мои, способны к магии, — еще шире оскалился парень, — поэтому сами справитесь.

— Ах ты! — я не нашла ничего лучше, чем броситься на него с кулаками.

Арсений перехватил меня еще в полете, ловко скрутил и прижал к себе спиной. Мираэль наблюдала за этой сценой с ехидной улыбочкой. Я попыталась вырваться, но только больно вывихнула руку, жалобно пискнула и перестала дергаться. Сильно его пинать как-то не хотелось.

— Так-то лучше, — Арс развернул меня лицом к себе и потерся щекой о мои волосы. — Вы девочки умные, придумаете что-нибудь. Телепорты освоите через пару лет, а пока сподручными средствами обойдетесь. Даю наводку — кухня, левый угол.

Он нежно обнял меня, отчего я просто растаяла, и поцеловал в щеку, с едва слышным вздохом отстранился и исчез в облаке белого дыма. А я так и стояла с идиотской улыбкой посреди комнаты.

Надо срочно что-то делать, такими темпами я скоро стану главным посмешищем Академии, если каждый раз при виде Арсения буду вставать столбом и глупо лыбиться. Но я абсолютно ничего не могу с собой поделать, когда рядом оказывается Арс. Пусть я знаю, что вряд ли когда-нибудь он будет относиться ко мне серьезно, что эти мимолетные нежности могут быть лишь проявлением легкой симпатии и ничего более, я все равно с трепетом жду встречи. Сколько раз я пыталась убедить себя, что ничего хорошего из наших отношений не выйдет, что даже самих отношений не будет, все бесполезно. Тот вечер, который мы провели в его доме до прихода Магистра Викториана — лучше бы он был плодом моего воображения. Но это единственное воспоминание, которое никак не давало мне забыть Арса. Правду говорят — от ненависти до любви… Первый раз после ухода Акима я влюбилась. И еще одного предательства я не переживу. Или не переживет мой избранник. Все будет зависеть от настроения и соотношения сил.

— Пойдем подручные средства искать, — проорала мне в ухо подруга и бесцеремонно потащила на кухню.

Пока я витала в облаках, Мираэль методично подтаскивала меня к искомому изгибу стены.

— Я убью его!!! — гневный вопль вырвал меня из сладких грез. Я глянула в сторону, куда указывал трясущийся перст подруги, всхлипнула и сползла на пол.

— Чтобы я! Особа царских кровей! — бесновалась Мираэль. — Чтобы я, как последняя деревенская ведьма! Летала на МЕТЛЕ!!! Что ты хохочешь?! — переключила она свой гнев на меня. — Ты, между прочим, тоже будешь на этом позориться!

— Успокойся. Никто не заставляет тебя летать на метле. Можешь подтягивать арифметику и ежедневно считать ступеньки.

Я еле успела увернуться от летящего в меня водного шара и убежала к себе в комнату, не забыв при этом прихватить метлу и запереть дверь. Лично я лучше попозорюсь. Как говорится, пять минут позора, и я дома. У Вики как раз нашлось очень хорошее заклинание на левитацию предметов, очень простое, действенное и легкое в управлении. Сделав пару пассов и прошептав слова заклинания, я потратила половину резерва. До сих пор не привыкну, что я теперь вполне посредственный маг. Конечно, с былой силой и без капли знаний я была опасна и, в первую очередь, для себя самой, но сейчас дополнительные делары мне бы ой как не помешали.

В дверь громко забарабанили.

— Кто там? — тонюсеньким голоском поинтересовалась я.

— Сто грамм! — грубо рявкнула Мира из-за двери. — Причем гремучей смеси! Собирайся, а то еще и на встречу с преподавателями опоздаем. Я жду внизу.

Наскоро переодевшись в более нарядный вид, то есть чистые штаны и свежая рубашка, ибо прежний наряд был безбожно засыпан пылью и паутиной после блужданий по старым комнатам, я схватила метлу и выпрыгнула в открытое окно.

— Зачем ты это уродство притащила? — прошипела подруга. — Я же сказала, что не буду на этом летать.

— Зато я буду! Дай ключ, пойду, запру ее около лестницы.

— Боишься, что сопрут?

— Естественно! Мне вовсе не улыбается в ночи пилить по темной лестнице.

Мираэль достала из кармана ключ и протянула мне. Я бодренько заперла свое новое орудие перемещения. Можно, конечно, каждый раз Киру просить нас подсаживать, но мы ж с ним вовек не расплатимся. Пожив у Учителя, он стал жуткий взяточник. Постоянно с деток прислуги сухари тряс за покатушки вокруг двора. Да и лишний раз его гонять тоже не хотелось, конюшня была на другом конце двора. Слава Свету, Магистр Викториан разрешил ему жить в Академии. Здесь народ все-таки поумнее обывателей будет, чуть что камнями кидаться не начнет.

— Пошли что ли? — примирительно проговорила Мира, беря меня под руку.

— Ну, пошли, — улыбнулась я в ответ.

— А ты мне вечерочком шваберку не одолжишь, в комнате подмести?

— Ну ты… — у меня не нашлось слов, — а говорила «да я, да на этом, да никогда».

— Тише ты! Не ори! Вон, люди уже оглядываются.

На нас действительно презрительно косилась группка студенток. Среди них я узнала девушку, которой досталось помидором при поступлении. По-моему, ее звали Хельга. Хотя, не важно!

Мы подошли к дверям учебного корпуса, распахнутым настежь.

— Вперед! — радостно взвизгнула Мираэль.

— В новую жизнь!