Вот уж победа! Ловили крупных преступников, а попались… Их «промысел» на стоянке недалеко от театра – чистая случайность. Вероятно, они и спугнули «нахлебника». Хотя, судя по всему, он там и не появлялся. Не дух – через печную трубу вылететь не может. А других способов выскользнуть незамеченным из театра у него не было.

Операция эта не столько помогла, сколько навредила. Литвину казалось, что даже те, кто понимал всю сложность этого дела, стали посмеиваться над ним. Руки совсем опустились. Настроение… Какое там настроение.

В середине дня позвонила Зоя Васильевна из театра, с которым он связывался несколько дней назад, и предложила билет на вечер. Георгий с радостью согласился. Хоть развеяться. И сразу дал себе зарок – о работе ни одной мысли! Идет она кругом…

Вечером, войдя в зал, он сразу сел на свое место. Сидевшие рядом говорили о спектаклях, делились последними сплетнями об известных артистах, судачили о житейских мелочах. Хорошо им. Сам с удовольствием поболтал бы о всяких пустяках. Но не шли пустяки в голову.

Временами возникало желание оглядеться, запомнить, кто, где сидит. Привычка появилась… С вредными привычками надо бороться, – решил Литвин. И не стал смотреть на своих соседей. Он уставился на пустую сцену.

Декорации очень подходили к настроению его. Задник затянут черным. Справа свешивались линялые обрывки старых тряпок, веревок. Посередине, на наклонном помосте, неизвестно каким образом удерживаясь, стоял сколоченный из трухлявых досок, ящик. Вокруг валялись обломки мебели. В общем – мрачный беспорядок и бесполезные остатки когда-то нужных вещей, совсем как у Литвина в голове.

Только тати, на сцене, светился маленький розовый фонарь. От его яркого лучика весь хлам казался не таким мрачным, отталкивающим. Этот свет словно разгонял все беды по далеким закоулкам.

Вот такого фонарика Литвину сейчас ой, как не хватало.

Все он делал правильно. Убежден. Но как это доказать? Успеха нет – расчет неправильный. Преступник-то не пойман! Значит, все действия ошибочны. Раз так – прав «Граммафон»?

Да не в нем суть. В конце концов, у кого не было нераскрытых дел? И начальство многих не жаловало. Не это главное. Здесь – особый случай. «Нахлебник» издевается, водит за нос. А он, не может разгадать его ходов.

Литвин не любил поражений, как и все нормальные люди. Они выводили его из равновесия, подрывали веру в себя. Другое – когда хвалят. Виду он не показывал, но похвала, даже самая небольшая, здорово помогала в работе.

Ныне такого допинга не получишь. Одни разносы. И, – тут не возразишь, – по делу.

Что-то сегодня и Петя-Петр не встретился. Сессия, что ли? Да вроде рано.

Начался спектакль. Георгий внимательно следил за действием, подавляя в себе желание оглянуться на зал. Может он, черт возьми, посмотреть спектакль, не забивая мозги всякой ерундой? Стать хоть на вечер простым человеком, ради собственного удовольствия посетившим театр, а не для того, чтобы искать всяких подлецов?

Розовый фонарь бил в глаза. На сцене разбивалось счастье героев, рушились надежды, а он светил, ярко и весело. Он казался чужим, лишним, нелепым. Но когда один из героев набросил на него темную ткань, и свет фонарика запутался в тяжелых складках платка, стало ясно, что он просто необходим, что без его света жить героям спектакля невозможно.

Литвин увлекся пьесой. Проникся сценическими бедами, забыв о своих. Плохое настроение стало исчезать.

В антракте он не пошел в буфет, хотя хотелось есть. В шумной очереди можно было потерять хрупкое чувство сопереживания героям, судьбы которых он только что узнал. Лучше покурить. Говорят, табачок голод обманывает. Он вышел из подъезда, достал сигарету.

– Позвольте прикурить, – обратился к нему интеллигентный человек в очках.

Литвин машинально щелкнул зажигалкой, которую вертел в руках. Мужчина прикурил, поблагодарил его и, уже отходя, поинтересовался:

– Ульянов сегодня играет?

Литвин неопределенно пожал плечами – в разговоры вступать не было желания.

На другой стороне старой улицы притормозила темная машина. Водитель, приоткрыв дверцу, протер стекло.

Георгия словно ударило током. Он понял! Все понял!..

– Да, – радостно крикнул он в спину уходящему мужчине, – все играют. Все!

И бросился к автомату. Необходимо, просто до зарезу необходимо, посоветоваться с Володькой Астаховым. Это он, Литвин, дурак. А Володька умница! Надо было чаще в театр ходить!

Только бы застать его дома…

…В начале второго действия темная ткань упала с фонарика. Розовый луч снова весело ударил по глазам…