Автор: Ваннах Михаил

В образе сегодняшнего мира, который рисуют современные СМИ, фигуры террористов, вооруженных канцелярскими ножами, вырастают порой до размеров титанов, греческих божеств, предшествовавших олимпийцам. Кажется, что именно они будут формировать новый мир. И это здорово отвлекает внимание почтенной публики от реальных компонентов глобальной мощи, к которым прежде всего следует отнести противоракетное и противоспутниковое вооружение американского флота.

Ну, с ракетами все понятно. Это — оружие.

С которым надлежит бороться. И флот готовился к такой борьбе еще в те времена, когда ракеты были крылатыми. Тут ситуация сводилась к частному случаю решения задач ПВО, а любовь советского ВМФ к противокорабельным ракетам делала угрозу весьма реальной.

Позже, в 1960-е годы, американцы выполнили испытательные стрельбы по тактическим ракетам MGM-5 Corporal и Redstone — уже баллистическим. По целям работали корабельными ЗУР первого поколения Tartar и Terrier (см."КТ" #737). Как всегда бывает при отработке новой техники, испытания шли с переменным успехом.

Принципиальная возможность перехвата баллистических ракет корабельным управляемым оружием была продемонстрирована, но дальнейшие работы свернули. Флот сосредоточился на повышении эффективности за счет стандартизации и перехода на новую, твердотельную и цифровую, элементную базу.

Потом настали 1980-е годы. Выбившийся в президенты из актеров Рональд Рейган провозгласил программу с киношным именем "Star wars". Программа была крутая — рельсовые электромагнитные пушки, миниатюрные самонаводящиеся ракеты, орбитальные гамма-лазеры с ядерной накачкой, наземные лазеры на фтороводороде с истечением. Последние очень смахивали на те прожекторные лучи, что чертят небо над лосанджелесским Студио-сити и известны миллиардам землян по заставкам фильмов. Может быть, потому вожди социалистического лагеря, обожавшие западные ленты на закрытых просмотрах, и купились, прозевав реальные экономические процессы, прикончившие СССР. И программа "звездных войн" как-то так незаметненько сошла в царство теней, упокоившись на полках архивов.

Но проблема осталась. И мы рискнем предположить, что проблема эта, вопреки общему мнению, не борьба с баллистическими ракетами, а со спутниками. Да-да, именно так.

Хоть существующая ныне программа Пентагона, породившая Aegis Ballistic Missile Defense System — систему ПРО "Иджис", — и есть дитя противоракетного Missile Defense Agency того же Минобороны США.

Почему так? Обратимся к истории. Стоит человеку что-то изобрести — и он немедленно приспосабливает изобретение для войны. Появились колеса, которые могут покалечить попавшую под них ногу, — и помчались по Ближнему Востоку боевые колесницы. Оружие обычно возникает из вредных свойств. Вот была желтая краска, пикриновая кислота, взрывчата — додумались ее прессовать в мелинит (aka шимоза). А отбеливавший ткань и бумагу хлор был ядовит — нобелевский лауреат Фриц Габер придумал удушать им людей.

Вспомним заодно, что орбитальный характер космических полетов привел СССР к необходимости создания кораблей космической связи, позволяющих увеличить время нахождения космического аппарата в "зоне контакта". Для этого "научный флот" размещался в различных точках мирового океана.

Так и спутники. Они кружат над планетой, и убивать их удобнее всего, разместив по морям корабли с противоспутниковым оружием. При этом орбитальный аппарат будет уничтожен или выведен из строя до того, как траектория полета выведет его к району, который он должен, скажем, заснять.

Но зачем убивать спутники?

Каково самое распространенное их применение?

Правильно, GPS! Приемник этой системы есть ныне чуть ли не в каждом коммуникаторе, чуть ли не в каждом автомобиле.

Но изначально — это военная система. Даже ее автомобильно-транспортные аспекты крайне важны протащить колонну грузовиков по незнакомой местности по кратчайшему пути — одна из важнейших задач военной логистики. А есть еще навигация воздушных и морских транспортов.

А дальше — уже чисто военные аспекты. Привязка к местности ракетных и артиллерийских батарей, равно как и их целей. Выработка сигналов для систем управления ракет, бомб и артиллерийских снарядов. Все это приносит большую пользу, и очень славно лишить противника вытекающих из данной системы благ.

Конечно, если противник пользуется GPS, то его можно просто отключить. Ну а если у противника своя система, Galileo или ГЛОНАСС? Естественно, систему эту надо убить, например, разрушив или повредив ее спутники. Корабельная ПРО дает возможность проделать это над всей акваторией мирового океана.

А есть еще и спутниковая связь. И чисто военные каналы.

И гражданское вещание со спутников. И если тактические коммуникации могут быть, с колоссальной потерей пропускной способности, замещены традиционными "дальнобойными" КВ-диапазонами или релейными линиями, то исчезновение из эфира национального ТВ-вещания противника даст колоссальный выигрыш в психологической войне. Если такое вещание основывается на арендованных "стволах" коммерческих сателлитов — их можно просто отключить.[Или исказить ТВ-программу, о чем не раз писал в "КТ" Бёрд Киви.] Но если спутники у противника свои, выведенные на орбиту национальными носителями, — их придется выводить из строя.

А еще метеорологические аппараты, снабжающие штабы прогнозами погоды, необходимыми для ведения боевых действий. И наконец, разведка всех диапазонов — тут комментарии просто излишни.[Да и затруднены в силу закрытости темы.]

Вот и получается, что тот, кто обеспечит себе космическое господство, займет "командные высоты" не только в обычном, но и в информационном пространстве. И, в отличие от задач полномасштабной ПРО, это задача реальная. Нет, конечно, перехват пары ракет, выпущенной странами-изгоями, возможен и вероятен. Против же массированного ядерного удара бессильна будет любая ПРО. Дело в том, что такой удар эквивалентен задействованию Машины Судного Дня, и рвать заряды в достаточно большом количестве можно прямо на своей территории (результат будет один и тот же, равно печальный). А отстрел спутников в полномасштабный ядерный конфликт может и не перерасти.

Теперь, когда мы знаем, зачем сбивать спутники, посмотрим, как это делается. Способность кораблей с комплексом Aegis работать в сети позволяет им получать необходимую для стрельбы информацию еще до выхода мишени в зону поражения. Дальше происходит пуск, и ракету ведет к цели унифицированный радар AN/SPY-1.

Но главная роль принадлежит компьютерам, вычисляющим точку встречи с целью. Дело в том, что максимальная скорость ракеты не позволяет ей выйти на орбиту, догнать спутник и атаковать его с хвоста. Нет, спутник бьют в лоб[Традиционная южная потеха — кидание арбуза в мчащийся автомобиль — была проиллюстрирована еще в довоенной "Занимательной физике" Я. И. Перельмана.] и сразу.

Промах система управления не поправит — энергии на маневры нет. Поэтому AN/SPY-1 выводит ракету RIM-161 SM-3 к рассчитанной заатмосферной точке встречи с орбитой.[Напомним, что одним из событий, с которых начиналась европейская наука, было вычисление орбиты кометы Галлея. Вот, наконец, и этому делу нашлось военное применение!]

Кроме командных сигналов, поступающих с корабля, используются и данные GPS.[Трудно сказать — для повышения точности или помехоустойчивости.]

Дальше в действие вступают сенсоры LEAP — легкой экзоатмосферной боеголовки. Они ищут, идентифицируют цель и направляют LEAP к ее наиболее уязвимому месту.[Так когда-то наводчики противотанковых пушек выцеливали "погон" "Тигра" — место, где башня соединяется с корпусом. Но здесь эту задачу решает "искусственный интеллект".]

Цель поражается при столкновении с боеголовкой на встречных курсах, при этом выделяется энергия до 130 МДж.[Как у 24 кг гексогена.] Впервые одиночная цель была перехвачена 21 ноября 2002 года в ходе миссии FM-4, носившей имя Stellar Viper ("Звездная гадюка").

Во время других испытаний (в ход шли звездные "молотки", "валькирии" и пр.) были отработаны стрельбы по групповым целям и уничтожение реальных спутников. Именно это, видимо, и есть главная задача противоракетной системы Aegis.