Автор: Алексей Климов

Пятиполосный материал в «Компьютерре» встретишь нечасто, поэтому статью А. Клименкова «Как сделать интересно» #642постоянные читатели заметили наверняка, а непостоянные могли подумать, что проблемы высшего образования (о решении которых автор так подробно говорил) — доминирующая тема журнала. С целью балансировки умов и сердец позвольте предложить более приземленную точку зрения на роль преподавателя в высшей школе. Для удобства сравнения с первоисточником названия рубрик сохранены.

Молодые альтруисты

Оставшиеся в вузе молодые преподаватели демонстрируют за двухсотдолларовую зарплату тот же альтруизм, что не умеющие плавать матросы на подтопленном корабле. Акулы капитализма за бортом куда страшнее демагогической воды в трюме. Тем более что пассажиры о ней не знают и откачивать не просят. При этом осевший ниже ватерлинии корабль вузовской науки малоуязвим для критической артиллерии, изредка накрывающей исследования по так называемым грантам.

В каждом взрослом сидит ребенок

Ключевое слово здесь — «сидит». Все остальное известно со времен З. Фрейда и Э. Берна. Декларируемая автором мотивация к предмету через «яркую, красивую и необычную игрушку» и «сказку» современным детям за отмазку не канает — давно сидят. Слишком много поколений выросло на неразрывной связи условного рефлекса «игрушка-оплеушка». Вслед за покупкой подарка любимому чаду следует мамина лекция о его (подарка) цене на языке вполне взрослом, папина депрессия от напоминания о размере его (папы) зарплаты и бабушкино укоризненное рассматривание календаря с кружочком — датой пенсии. Двадцать-пятьдесят подарков в комплекте с зуботычиной за малейший проступок в день покупки — и всё, нам бы, это, погулять на стройке, где куча бесплатных игрушек и «ненастоящий сварщик».

Кормить конституционно взрослых людей знаниями «под сказку» — все равно что представить жонглирующего гранатами Георгия Жукова в клоунском комбинезоне поверх генеральского мундира в день начала обороны Москвы. Короче, рассказчики не годятся в приказчики. И преподаватель-конферансье — не тот актер, на которого собрался аншлаг перед сессией.

Яркая картинка

Должен ли преподаватель химии быть дизайнером? Автор утверждает, что на любом предмете у доски нужен не просто эстет, а эстет, моторизованный на уровне коммивояжера брэндовой конторы — со своим ноутбуком и проектором. То есть в «изотермическом процессе из школьной физики» мы без flash-ролика не разобрались, выйдя в космос «на логарифмической линейке». Правда, возникает традиционное сомнение в наличии сапог у сапожника. Особенно после требования «как можно раньше расстаться с PowerPoint’ом», якобы ограничивающим преподавательскую фантазию. Ладно, заступиться за корпоративный стандарт презентаций есть кому, но с моей точки зрения, этот инструмент достоин любого Данилы, начиная эдак со второй дюжины каменных цветков.

Захватывающая история

Предлагаемое в первоисточнике изложение гносеологических корней «последовательности Фибоначчи» в виде «захватывающей истории» на уровне Дэна Брауна подойдет для студентов режиссерского факультета провинциального вуза. А юные архитекторы (которым золотая пропорция преподается факультативно) на моих лекциях слушают подобные прогоны с улыбкой Моны Лизы. И что «Наполеон был заядлым математиком», скорее мотивирует перевод сутулого очкарика с физмата в военное училище, нежели поможет косящему от армии растыке погрузиться в чарующий мир справочника «Яворский и Детлаф».

Что наша жизнь — игра

В этом разделе молодым преподавателям предлагается осваивать физическую сущность «удельной проводимости материала» в виде (деловой?) игры. Согласимся с противоречивым автором: «Предмет, который вы преподаете, искажать не надо». Удельная проводимость — не игрушка. «Вспомните Гомера Симпсона, как он падал на кактус. Помните, какие там были вектора?» Такое трудно забыть. Векторам, если я не забыл, больше трехсот лет. А Симпсонам?

Папа, откуда берутся дети?

Только здесь автор открывает читателю полигон для обкатки своих методов: дисциплина — «Устройство и технические средства корабля». Снимаю шляпу несмотря на лето. В рамках этого предмета игра в «доброго и злого следователей» представляется рациональным способом коротания срока аспирантуры/докторантуры. Кругом старые морские волки объясняют, чем шкафут отличается от фальшборта, а тут веселый мичман лабает рок-н-ролл на боцманской дудке. Пассажиры третьего класса слушают уважительно: их пригласили поименно, второй класс считает цену билетов завышенной ровно на культурную программу, а первый — косится в сторону спасательных жилетов (чай, «Титаник» не так давно шел). Догадайтесь сами, что в этот момент думает команда. Но у матросов нет вопросов, даже если кто-то готов «просто терпеливо и понятно отвечать на каждый, даже самый глупый вопрос». Вопросы задают студенты особой породы, узнавшие от старшекурсников «мягкие места» твердых преподавателей. И если для успеха на экзамене требуется пяток раз в семестр подыграть клоуну у доски, в зале найдется достаточно статистов, способных за стипендию перевоплотиться из циников в ботаников. Ибо настоящим ботаникам у такого преподавателя все должно быть понятно без дополнительных разъяснений.

Заключение

«Главное, чтобы деньги за вход на работу не брали» — неужели это и правда важнейшая просьба молодых преподавателей к правительству? Тут уже окончательно складывается образ циркового зверинца и его доброго смотрителя, готового дрессировать доверчивых питомцев все свободное время. Вы уже купили детям пятилетний абонемент в этот балаган?..