Автор: Киви Берд

На протяжении последних десяти лет несколько правозащитных организаций США и Британии ежегодно составляют так называемый " Международный рейтинг приватности ". При подготовке исследовательского отчета для формирования рейтинга все государства мира анализируются и оцениваются по множеству параметров такого рода: конституционная и юридическая защита приватности; удостоверения личности и биометрия; объединение баз данных, накапливающих персональную информацию; средства визуальной слежки; перехват коммуникаций граждан; пограничный контроль; мониторинг на рабочих местах; масштабы доступа правительства к приватным данным и т. д.

Общества эндемической слежки

Итоговое расположение государств на этой своеобразной шкале всегда приносит те или иные сюрпризы, однако нынешний рейтинг можно считать особо примечательным, поскольку в его "подвале" - иначе говоря, в кругу государств, наиболее интенсивно вторгающихся в личную жизнь своих граждан, - оказались не только завсегдатаи Китай и Россия, но и США с Великобританией. Для государств этого разряда в рейтинге отведена особая, низшая категория под названием ""endemic surveillance societies", или "общества эндемической (то есть свойственной данной местности) слежки".

В том, сколь стремительно некогда свободные и демократические страны скатились до уровня держав, еще недавно именовавшихся тоталитарными, далеко не последнюю роль сыграли инфотехнологии. Компьютеры и сети обеспечили столь грандиозный прогресс средств слежки, идентификации и пограничного контроля, что законы и вообще вся правовая база, управляющая сбором и хранением информации о населении, оказались безнадежно устаревшими и совершенно неадекватными современному уровню техники. У демократического общества, по сути дела, не оказалось аппарата, с помощью которого можно было бы четко установить, что именно государство знает о своих гражданах и насколько (не)серьезна защита этих чувствительных к разглашению или компрометации данных.

Поскольку отсутствие надлежащего контроля за властью неизбежно порождает злоупотребления, вполне понятны потенциальные угрозы для граждан в обществах тотальной слежки. Наделенные властью люди могут без особых проблем узнать о них если и не все, то очень многое, чтобы затем использовать информацию в корыстных целях. Что, собственно, уже и происходит, причем в значительных масштабах. Но одновременно - пока не столь массово, к сожалению, - начались и процессы совершенно иного рода.

Обоюдоострое оружие

Облом

В наше "высокотехнологичное" время жесточайшая коррупция, разъедающая государства с авторитарным режимом, порой приводит к забавным коллизиям. Так, недавно запущенный в китайском сегменте Интернета сайт Национального бюро по предотвращению коррупции проработал всего несколько часов. После чего рухнул, захлебнувшись в потоке посетителей, желавших поделиться историями про чиновников-вымогателей.

Одна из важнейших особенностей нынешней ситуации в том, что представители государства и крупных корпораций хотят пристально следить за людьми, но при этом совершенно не желают, чтобы следили за ними. Ярчайший пример тому - гигантские торговые центры, похожие на микрогосударства, где повсюду натыканы видеокамеры службы безопасности. Зачастую здесь же расклеены объявления, строго запрещающие посетителям вести собственную фото- и видеосъемку.

Взгляды полиции на эту проблему мало чем отличаются от взглядов корпораций, разве что не декларируются столь беззастенчиво. Плакатов на улицах, запрещающих несанкционированную съемку, пока, правда, не расклеивают. Однако люди, снимающие фото- или видеокамерой действия полицейских и других официальных представителей власти при исполнении обязанностей, сплошь и рядом оказываются за решеткой. К счастью, лишь на короткое время, если дело происходит в стране с демократическими традициями, где суды не покрывают полицейский произвол, а обеспечивают выполнение закона.

Вот лишь несколько примеров за последний год. Житель американского штата Пенсильвания Брайен Келли (Brian Kelly) ехал пассажиром в машине приятеля, когда полиция остановила их за превышение скорости. Келли решил зафиксировать происходящее видеокамерой, однако его тут же арестовали и до следующего дня продержали в камере, обвинив в нарушении закона, запрещающего самовольное прослушивание и слежку. Очень скоро, правда, обвинения были сняты, поскольку окружной прокурор определил, что съемка полицейских в общественном месте не является слежкой. Кроме того, добавил прокурор, представители полиции при исполнении не должны рассчитывать на защиту их приватности хотя бы потому, что сами регулярно снимают на видео подобные инциденты. Другой американец, Майкл Гэннон (Michael Gannon) из Нью-Гэмпшира, был арестован после того, как на пороге собственного дома зафиксировал камерой системы безопасности чрезмерно агрессивное, по его оценкам, поведение полицейских, расследовавших одно из местных дел. Обвинения против Гэннона вскоре тоже были сняты.

Еще об одном примечательном случае следует рассказать особо. Несовершеннолетний житель Нью-Йорка Эрик Креспо (Erik Crespo) был арестован по подозрению в убийстве. На суде юноша объявил, что осуществлявший первичный допрос детектив Кристофер Перино (Christopher Perino) всячески его запугивал, не давал поговорить с адвокатом и вообще заявил, что в суд дело пойдет лишь после того, как будет подписано признание в содеянном. Детектив же Перино в ответ - причем под присягой - поклялся, что никогда не допрашивал Креспо. Подобные конфликты сплошь и рядом происходят во всех странах. И суды обычно склонны больше верить солидным и опытным полицейским, нежели подозрительным юнцам из криминогенных районов. Данный случай отличало лишь то, что в кармане у подростка был MP3-плеер. Который он незаметно включил на запись и использовал в качестве диктофона на протяжении допроса. Предъявления этой записи адвокатом в суде оказалось достаточно, чтобы уличить детектива Перино в двенадцати фактах лжесвидетельства, освободить подследственного и отправить за решетку полицейского.

Тенденции современности

В отчете правозащитников из Privacy International/EPIC среди наиболее существенных тенденций отмечены следующие.

Итоги 2007 года свидетельствуют об общем ухудшении ситуации с защитой тайны личной жизни по всему миру. Это отражается как в наращивании масштабов слежки, так и в ослаблении действий по защите приватности. Доминирующими мотивами развития этих процессов в минувшем году оказались озабоченность нелегальной иммиграцией и необходимость укрепления пограничного контроля. Многие государства стремительно разворачивают идентификационные базы данных и системы для массовой обработки/снятия отпечатков пальцев, не желая замечать крупномасштабное вторжение в гарантированную конституцией тайну личной жизни собственных граждан.

Материалы отчета показывают усиливающуюся тенденцию к сбору и хранению данных о географических перемещениях, коммуникациях и финансовых делах всех своих граждан и постоянно проживающих лиц. Таким образом, делают вывод авторы документа, абсолютно все граждане, вне зависимости от их правового статуса, находятся у государства под подозрением.

Очевидные тенденции ослабления приватности подпитываются, с одной стороны, весьма прибыльной с некоторых пор индустрией слежки, где доминируют транснациональные ИТ-корпорации. А с другой - заключением многочисленных международных договоров и соглашений, которые нередко засекречены.

 

Если нет, то почему?

Эрик Креспо имел возможность записать свой допрос только потому, что делал это тайно. Если бы он объявил о своем намерении, полиция наверняка отобрала бы диктофон. Но разве в условиях нынешнего технического прогресса право на запись ваших разговоров с представителями власти вообще и полиции в частности не должно стать конституционно охраняемым правом - таким же, как право на адвоката?

Именно таким вопросом задался калифорнийский ИТ-журналист Майк Элган (Mike Elgan), размышляя об истории с Креспо и множестве других похожих сюжетов. А поразмыслив, пришел к выводу, что во многих ситуациях наблюдение граждан за властью надо не просто легализовать, но и сделать обязательным. Вот лишь несколько примеров из перечня, составленного Элганом.

Общение с полицией. Когда человек вступает в контакт с представителями правоохранительных органов, должны быть абсолютно законными открытая видеосъемка и аудиозапись всего разговора, в том числе и допросов. У полиции ныне в широком обиходе видеокамеры в автомобиле и в комнатах допросов, направленные на задержанных. Задерживаемые граждане тоже должны иметь право на видеокамеры, направленные на допрашивающих. (Совершенно очевидно, что один лишь факт присутствия подобной камеры способен предотвратить множество злоупотреблений.)

ВстреЧи политиков с лоббистами. Современная аппаратура слежки может стать мощным средством борьбы с тайными сделками и продажностью политиков. Когда депутаты парламента (так называемые "слуги народа") встречаются с представителями бизнеса, руководством корпораций и прочими "толкачами", покупающими влияние среди законодателей, то это далеко не личная жизнь людей, избранных народом во власть. Это их работа. Поэтому должны быть специальные помещения для встречи политиков с лоббистами, где общедоступные камеры видеозаписи работают 24 часа в сутки 7 дней в неделю. Если же депутаты парламента или сотрудники аппарата встречаются с лоббистами вне стен этих комнат, их надо сажать в тюрьму за коррупцию. Потому что подобные встречи касаются всего общества, и люди имеют право знать все об этих переговорах.

Суды. Граждане должны иметь право на запись любых публичных слушаний или судебных разбирательств. Если в зал допущена публика, то запрет на видеокамеры и аудиозапись помогает лишь скрыть возможный произвол судьи, а отнюдь не защитить приватность обвиняемых. С какой стати судьям при исполнении должна предоставляться эта привилегия?

Здесь перечислены лишь несколько насущно необходимых нововведений в законодательство из составленного Элганом списка. Одни позиции более актуальны для правовой системы США, другие более универсальны. Не подлежит сомнению лишь бурный прогресс технологий слежки. Правоохранительные органы, правительственные спецслужбы, корпорации и т. д. своевременно затребовали и получили право на видеосъемку граждан, зачастую тайную. Делается это для того, чтобы привлекать конкретных людей к ответственности за их действия.

В то же время права отдельной личности на использование тех же технологий в тех же целях сильно ограничены. Что же это за демократия тогда получается?

Есть все, кроме осознания

Вики-утечки

Одним из самых популярных международных коллекторов компромата на власть имущих стал сайт www.wikileaks.org. WikiLeaks, говорят его создатели, представляет собой нецензурируемый аналог Википедии для анонимных массовых утечек документов и их коллективного анализа.

Если воспользоваться популярной с некоторых пор аналогией между государством и крупной корпорацией, то все государственные люди, получающие зарплату из бюджета, - это, по сути, наемные кадры, назначенные для управления обществом. Граждане же, которые формируют госбюджет, платя налоги, в этом контексте являются коллективным "хозяином" корпорации, имеющим полное право контролировать деятельность своих "подчиненных".

Формулируя ту же мысль чуть иначе, власти любого государства - это не какие-то безликие органы управления, сформированные из безупречных небожителей. Это структуры, сверху донизу состоящие из самых обычных людей. С тем отличием, что данная им власть постоянно их развращает - но лишь потому, что у остальных такой власти нет.

Сторонники технических средств, широко внедряемых государством для пристальной слежки за населением, часто приводят известный аргумент: "Если вы законопослушны, то вам совершенно нечего бояться". Но этот же самый аргумент в равной степени применим и к правоохранительным органам. Именно они, коль чисты и законопослушны, должны всячески приветствовать любую частную видеосъемку, документирующую их благородный и нелегкий труд. Но этого почему-то не происходит.

Правозащитные организации в США и Европе с некоторых пор начали проводить кампании, призывающие своих сторонников и добровольцев, оснащенных видеокамерами, на регулярной основе фиксировать деятельность стражей закона. Нередко подобные инициативы заканчиваются конфликтами с полицией, однако полезность таких мероприятий не подлежит сомнению. Потому что поддержание порядка и справедливости, контроль за соблюдением законов - это дело всего общества, а не только наделенных властью его членов.

Широчайшее распространение среди граждан цифровых видеокамер и сотовых камерафонов можно, в принципе, трактовать как наступление эры тотального наблюдения. Сегодняшние масштабы распространения техники слежки действительно напоминают то, что описано в жутком романе Оруэлла "1984". Но с одним существенным отличием - в степени доступа широкой публики к средствам наблюдения, аналогичным тем, что разворачивает государство. Большой Брат, спору нет, располагает гигантской сетью камер для присмотра за населением. Однако у населения имеется куда более разветвленная и мобильная сеть для эффективной слежки за Большим Братом. Дело за малым - чтобы публика осознала свою силу и научилась ею пользоваться. Примерно так, как государство. Или даже лучше.

От древности до наших дней

Крылатая латинская фраза "Quis custodiet ipsos custodes?" древнеримского поэта Ювенала в зависимости от контекста переводится как "Кто следит за следящими?", "Кто будет охранять охрану?" и т. п. В произведениях Ювенала речь шла о блудливой жене, изменяющей мужу с кем попало, включая приставленных мужем охранников, - чтобы таким образом купить их благосклонность и молчание. Как и любое сатирическое иносказание, эта картина допускает самое широкое толкование, включая деятельность государства и правосудия.

Несколькими веками раньше ту же проблему, но в куда более конкретной форме, ставил Платон в одной из наиболее знаменитых своих работ, "Государство". В утопическом "совершенном обществе" Платона основу государства составляют три сословия - трудящихся, воинов и стражей, осуществляющих политическое руководство. На неизбежный вопрос "кто защитит общество от стражей?" ответ Платона таков: "Они же сами и будут защищать". Ибо членам этого сословия будет привита "благородная ложь", согласно которой они - элита общества, превосходящая всех остальных в своих качествах и потому единственно способная поддерживать справедливость и порядок. Такая ответственность, по мнению Платона, разовьет у стражей естественное отвращение к привилегиям и злоупотреблениям властью.

Осуществимость этих идей на практике вызывала серьезнейшие сомнения еще во времена Платона. Однако за прошедшие века к ним неоднократно возвращались в попытках решить неразрешимую задачу: у кого - во имя справедливости - должна находиться самая главная власть. В современных демократиях эту проблему пытаются снять с помощью разделения властей: полной властью ни в коем случае нельзя наделять ни одну из ветвей - ни исполнительную, ни законодательную, ни судебную. Интересы каждой из ветвей непременно должны конфликтовать и состязаться между собой. Для каждой из групп одним из главных интересов должно быть ограничение полномочий остальных. Благодаря этому за достижение наибольшей власти ведется непрерывная борьба, а в итоге власть полностью не принадлежит никому. Теоретически, по крайней мере.