Автор: Сергей Голубицкий

Слово на хинди, вынесенное в заголовок, произносится как "кал" и переводится как "вчера". Если бы на этом все заканчивалось, не было б нужды и пургу городить. К сожалению, у слова "кал" есть и другой - полноценный - перевод. Это… "завтра"! Да-да, вы не ослышались: одним и тем же словом индусы обозначают прошлое и будущее! Омографы и омофоны[Омографы - слова, совпадающие по написанию, но не произношению: например, за,мок - замо,к. Омофоны - слова, одинаково звучащие, но имеющие разное написание: например, луг - лук, плод - плот.] в языках случаются направо и налево, но есть заковырка. Одно дело, когда какой-нибудь глагол - скажем, "убегать" - совпадает по звучанию либо написанию с существительным - например, "чайником". В жизни всякое бывает, и вензеля национального мышления неисповедимы, тем более что в контексте чукотского анекдота ("Жена, чайник уже закипел?!") лингвистическая монада "убегать - чайник" вполне вписывается в логику бытовую.

Иной коленкор - обозвать одним словом прошлое и будущее! Это не просто клинический случай, зашкаливающий воображение, но прямо-таки надругательство над ценностями всех народов, черпающих вдохновение в реализме быта. Потому что общее слово для прошлого и будущего может означать либо отрицание этого прошлого и будущего, либо полное к нему безразличие. Поскольку индусы в подавляющем большинстве показали принцу Гаутаме с его майей (иллюзией бытия) жирный кукиш, первый вариант (отрицание прошлого и будущего) отпадает, а значит, остается лишь безразличное отношение ко всему, что выходит за рамки ("аадж") - "сегодня". Поразительно, но именно такую картину мы и наблюдаем в Индии!

Как видите, простенькая психолингвистика способна приоткрыть завесу тайны над множеством индийских загадок. Например, такой: "Похоже, индусы - очень дружелюбная нация, - комментирует фотографии на sgolub.imgsrc.ru один из моих студентов, проживающих в Эстонии. - Интересно, откуда это берется? Как индусам удается не зачерстветь от обиды на жизнь (как у эстонцев часто бывает)? Смотрю и завидую вашей дружелюбной компании!"

В самом деле: улыбка - ключевой атрибут человеческой мимики, с которой вы сталкиваетесь в Индии постоянно и повсюду. Важное уточнение: улыбка индуса не имеет ничего общего с фальшивым американским "сыром", который выдавливается на морде исторической генетикой и национальным стереотипом социального успеха. Американцев понуждает к лыбе усвоенная на уровне подсознания осторожность и осмотрительность: еще каких-нибудь сто пятьдесят лет назад стоило вовремя не улыбнуться, посмотреть косо или - не приведи господи! - подойти к постороннему человеку ближе, чем на метр, как вы мигом рисковали схлопотать свинцовую пилюлю меж зырок! И ничего, между прочим, личного: не нарушай, ёпрст, рrivacy - священную основу бандитской цивилизации!

Улыбка индуса - абсолютно безмятежная и ничем не обусловленная радость жизни. Индусы улыбаются постоянно, потому что не осознают потока времени: прошлое для индуса - это "кал", будущее - тоже "кал", существует лишь "аадж" - сегодняшний день со своим ярким солнцем, удачной продажей серебряной безделушки сахибу, дружеской беседой с соседом за чашкой masala tea (когда-нибудь непременно поделюсь с читателями рецептом этого фантастического напитка!).

Не подумайте только, что равнодушие к потоку времени окрашено у индусов в мрачные тона. Как раз наоборот! Доказательство черпаю на том же психолингвистическом уровне: помимо "вчера" и "завтра" у слова "кал" есть и другие значения: например - мир, покой, облегчение, тишина. В результате мы получаем картину, где жизнь (время) вытекает из умиротворяющего тумана прошлого, заряжается красочной, интенсивной и яркой энергией настоящего, для того чтобы вновь раствориться в спокойной и безразличной дымке будущего.

Вынужден прервать на короткое время поток культур-джема, ибо прям вижу, как по форумам уже ползут невструйные пересуды на тему: "Однобокий Голубицкий тупо и взахлеб превозносит своих индусов, подспудно марая грязью "белого человека", несущего миру факел цивилизации!"

Взамен лобовых оправданий ("Никаких индусов, типа, я не превозношу, а лишь делюсь впечатлениями и мыслями, с которыми читатели вольны соглашаться или не соглашаться в полном соответствии с антиномичным кредо автора") приведу несколько соображений, камня на камне не оставляющих от елея - на тот случай, если кому-то он пригрезился.

Начнем с того, что никаких "индусов" в природе не существует! Это аберрация похлеще, чем "русские" и "украинцы". Похлеще, потому что в отличие от славянских близнецов индуистское общество поделено не только на социальные страты, но еще и на варны (касты), определяющие общественную жизнь Индии в XXI веке ничуть не меньше, чем в эпоху священных книг Вед, удаленную от нас на тысячелетия.

Варн, как известно, четыре. Три из них считаются "дважды рожденными": это брамины (жрецы и учителя), чей жизненный путь сопряжен с познанием (дхьяна-йога); кшатрии (воины и правители), реализующие себя в прямом действии (карма-йога), и вайшьи (торговцы, ремесленники и фермеры), высшей добродетелью которых является "единение с Богом через преданное поклонение" (бхакти-йога). Четвертая варна индийского общества - шудры, слуги и работники, также разделяют с вайшьи идеалы бхакти-йоги.

За гранью каст, а следовательно - и самого традиционного общества - находятся далиты (неприкасаемые), обреченные кармой предыдущих воплощений на исполнение самых нечистых по убеждению индусов занятий: захоронение животных и бездомных бродяг, обработку шкур павшего скота, изготовление кожаных изделий, уборку экскрементов и мусора.

Сама по себе информация о варнах мало что проясняет в понимании реального устройства общественной жизни Индии. Важны не варны, а цифры, которые, надо сказать, обескураживают неподготовленного наблюдателя: дважды рожденные (брамины, кшатрии и вайшьи) составляют в индусском обществе… только 18%! К варне шудр (в современных понятиях - обслуживающему персоналу) принадлежат 58% индусов, а почти каждый четвертый (24%) является неприкасаемым!

Думаю, нет нужды объяснять, что пассионарную энергию общество черпает из "дважды рожденных" варн: политические деятели, государственные чиновники, художники, писатели, музыканты, актеры, инженеры, программисты, врачи, бизнесмены и олигархи - все до единого вышли из браминов, кшатриев и вайшьи, при том что подавляющая масса населения (82%) пассивно наблюдает за деятельностью немногочисленных представителей общества, которые целиком определяют ее судьбу!

Вот и скажите теперь на милость: о каких "индусах" может идти речь?! Соответственно - в каком безоговорочном восхищении и умилении можно упрекнуть старого Голубятника? Правильно, ни в каком. Можно, конечно, часами и днями стоять лицом к лицу с шудрой и обмениваться с ним улыбками от уха до уха, но на этом, к сожалению, все ваше общение и закончится. Закончится потому, что даже если вы и выучите хинди (по-английски шудры не разговаривают в принципе, если, конечно, не считать разговором мантру "Халё-сэр-вот-из-ё-нэм-вот-кантри-ю-а-фром?"), вы никогда не найдете общих тем для обсуждения. Не потому, что вы такой умный бледнолицый, а индус-шудра глупый, а потому, что круг ваших интересов, ваши представления о том, что такое хорошо и что такое плохо, а также ваше целеустремление и целеполагание не пересекаются ни в одной точке. Вы инопланетяне в самом полном смысле этого слова.

С вайшьями есть шанс покалякать о погоде, ценах, скидках, выгодных мелких гешефтах и даже посмеяться вместе над анекдотом (рассказанном непременно вами, поскольку анекдоты, рассказанные вашим собеседником-вайшьей, вы никогда не осилите, а потому, скорее всего, он вам ничего и не станет рассказывать).

Совсем иной коленкор - индусы из высших каст: кшатриев и браминов. С первыми вам придется общаться лишь по официальной нужде - на таможне, в муниципалитете, в прочих государственных ведомствах и конторах. Люди, конечно, все разные, но варны придают индивидуальным характерам неповторимый лейтмотив. У кшатриев подобным лейтмотивом служит открытое высокомерие, чтобы не сказать чванство, холодность, непонятно из какой промежности вывалившееся чувство собственного превосходства, а также гадостное желание и готовность совершать мелкие пакости (ау, родственные души - отечественные чиновники!). Короче говоря, с кшатриями вы тоже не особенно наобщаетесь.

Брамины - украшение индуистского общества, и если вам посчастливится быть представленным одному из них по дружескому каналу, вы получите несказанное удовольствие от полноценного общения. Здесь вам будет и искренность, и тонкость чувств, и изысканность мысли, и вызывающие восхищение жизненные ценности, и кодекс чести, и благородное нестяжательство, и нематериальность общения (отсутствие того, что называется "ты мне, я тебе"), и трагизм социальной адаптации (брамины сегодня чрезвычайно болезненно переживают целенаправленное размывание варн, приводящее к деградации и обезличиванию общества).

Дружеский канал я помянул неслучайно: с улицы индусы никогда не раскрываются, выдерживая дистанцию утрированной вежливостью. Совсем другое дело - прямая рекомендация: формула "друг моего друга - мой друг" поистине творит в Индустане чудеса. Не случайно так разнится опыт социального общения, которым русские путешественники делятся на форумах: одни взахлеб восхищаются теплотой дружеского понимания, другие проклинают индийские контакты на чем свет стоит. Очевидно, что последних никто никому не представил, вот и пришлось горемыкам довольствоваться чопорным льдом чиновников, пустозвонством уличных торговцев и назойливостью попрошаек.

Итак, уничтожив обезличенную фикцию "индуса" и разобравшись с общими понятиями, можно переходить к конкретике жизни и продолжить рассказ с того места, где мы его оставили на прошлой неделе. Семь часов утомительного переезда из Ришикеша, три скомканных дня в Дели (сюда я еще вернусь на неделю в феврале, так что рассказ о столице отложим до более выразительных впечатлений) и двух-с-половиной-часовой перелет на Боинге авиакомпании SpiceJet - и вот я в Гоа, загадочной "резервации для белых", вызывающей пароксизм восторга у очевидцев и угрюмую ненависть у ангажированных СМИ.

Общее впечатление после неполной недели пребывания: Гоа - уникальный тропический парадиз, разительно отличающийся от всего виденного раньше. Чтобы избежать кривотолков, перечисляю это самое виденное: Черное море от Ялты до болгарской Варны, турецкие курорты на Эгейском море, острова Хвар и Брач в Адриатике, хорватский Сплит, Кипр, Пирей, американский East Coast от Лонг-Айленда до флоридского Палм-Бич, американские же курорты на Мексиканском заливе, калифорнийское побережье от Сан-Диего до Сан-Франциско, Тихий океан в штатах Орегон и Вашингтон.

Охват, как вы понимаете, по современным меркам далекий от полноты и тем не менее достаточный для права на сравнительное суждение. А суждение таково, что Гоа абсолютно не похож на все мною ранее виденное. Не похож до такой степени, что даже забываешь о трафаретных изюминах тропического рая: вечно безоблачном небе, величественном океане, 32 дневных градусах, 22 ночных, 27 водных, а также попугаях, обезьянах, бананах и повсеместно натыканных кокосовых пальмах.

Бытует печально ошибочное мнение, что Гоа - это якобы "заповедник для белых". Истоки суждения лежат на поверхности: туристы, как правило, прилетают сперва в Мумбаи - чудовищную иллюстрацию урбанистской катастрофы, и сразу перебираются в Гоа, посему разница в стиле, архитектуре, качестве дорог, а особенно - отсутствие в бывшей португальской колонии "ужасов жизни" (из тех, что были воспеты в "Короле покрышек") застилает главное: Гоа - самая что ни на есть настоящая и аутентичная Индия! Более того: именно "индийскость" Гоа определяет уникальность этого места.

Если коротко, то уникальность эта передается одним словом - СВОБОДА! Абсолютная, тотальная, умопомрачительная индийская свобода - главный отличительный признак genius loci, который - теперь я это понимаю! - только и заставляет людей спешно возвращаться на родину, продавать дома, закрывать бизнес и поселяться в Гоа настолько, насколько позволяет умение договариваться с местными чиновниками.

Самым большим (и, не скрою, приятным) откровением в Гоа для меня явилось полное отсутствие португальского влияния, которое, с божьей помощью, сохранилось лишь в географических названиях. Не то что языка, даже духа португальского нигде не отслеживается. И это, как вы понимаете, замечательно, поскольку ничему хорошему в нашу эпоху португальское "крыло Романии" научить никого и нигде не может, ибо переживает последнюю стадию вырождения. С ужасом представляю, в какую химеру выродилась бы в Гоа индуистская свобода, наложись на нее португальская провинциальная местечковость!

От "русского опыта", описанного Евгенией Супрычовой в "Комсомольской правде", бог меня уберег: "израильских дауншифтеров" и "обшарпанные Рублевки" наблюдал лишь мимоходом, да и то на почтительном расстоянии, катаясь на скутере по Маржиму. Прелесть подлинной свободы как раз в том и заключается, что вас никто не заставляет ни с кем общаться: за пять дней довелось перекинуться дюжиной фраз лишь с двухметровым и жутко вредным британцем Джеймсом да толстой добродушной коровой Челси (сами догадайтесь, откуда эта Челся приехала!). Соотечественники в Мандреме (где я остановился) ведут сугубо приглушенный образ жизни: жрут себе тихо по ночам виски с пивом да рассекают на скутерах от овощного рынка до креветочного развала. Никто никого не домогается, не лезет с советами и ничего не навязывает: великая гоанская свобода на корню перемалывает врожденные непотребные мансы!

В заключение хочу донести до читателей бытовую информацию, мигом срывающую шоры заказушных и ангажированных публикаций: перелет из Дели в Даболим (аэропорт Гоа) и обратно (2000 км + 2000 км, авиакомпания SpiceJet, чистейший и новехонький Боинг, безупречный сервис) - 416 долларов на троих; такси от аэропорта до почти самой дальней точки побережья штата (выше Мандрема лишь Арамбол в пяти километрах к северу) - 21 доллар, проживание в уютной вилле (гостиная 30 квадратных метров, спальня, огромная кухня со всем необходимым от комбайна до холодильника и плиты, 10-метровая ванная комната, душ, автономный бойлер, спутниковое телевидение, вся необходимая мебель, кондиционер, мраморные полы, терраса) - 25 долларов в сутки (при желании можно жить в бамбуковых бунгало прямо в пальмовой роще на берегу океана - за 16 долларов в сутки); аренда новенького скутера Honda Activа (мне достался вообще еще не обкатанный) - 4 доллара 16 центов в сутки, обед на троих в ресторане на берегу океана (от супа/салата до мороженого) - 6 долларов, питание с рынка (все мыслимые и немыслимые овощи, королевские креветки и пр.) - 3 доллара с застолья (стряпаете, разумеется, сами).

Такие вот гоанские мне открылись реалии. Сопоставьте их со своим турецко-египетским опытом и разбогатейте на досуге думкой. Главное - напоминаю! - конечно же, не в ценах (они-то в Гоа вне всякой конкуренции), а в уникальной индийской свободе, которая пронизывает этот штат так же, как и все остальные. Свободе, которая складывается из множества параметров: отсутствия страдания в ноосфере (ахимса!), бесконечное миролюбие местного населения, его мягкость, неагрессивность и уважение к любому - подчеркиваю: любому! - мировоззрению, религии, странностям, слабостям и т. п.

Постскриптум: какающих на пляже индийских коров не встречал ни разу, зато видел какающего на закате меж топчанов "израильского дауншифтера" (судя по внешности). Смертельно жалящие скаты и змеи в океане пока не попадались (плаваем всей семьей каждое утро и подолгу), а вот марихуану таки предложили на пляжном рынке Моржима в первом же ларьке - святая правда!