— Ну, не дико ли все это? — спросила я Риту, которая устроилась у себя на тахте с Граучо, своей быстро стареющей таксой, на коленях.

Лия, Йен, Сиф, Мириам, успокоившийся Джефф и еще пять или шесть лучших друзей Лии оккупировали мою квартиру, где по Ритиному видику смотрели на бессмертного Джеймса Дина (сеанс был двойным: «Бунтовщик без идеала» и «К востоку от Рая»). Мы с Ритой пили джин со льдом в ее солидно обставленной и тщательно охлажденной кондиционером гостиной, находящейся этажом выше.

Я рассказывала Рите о Джонсонах.

— Одинаковые имена! Три Митчелла Дейла Джонсона! Я хочу сказать, некоторые считают, что моя семья со странностями. И я действительно занервничала, когда подросла и до меня дошло, что, услышав имя Холли Винтер, а плюс к этому еще и мое второе имя, можно запросто решить, будто речь идет о собаке. И немудрено.

Когда Рита сделала глоток джина, у нее на руке забренчали золотые браслеты, и Граучо открыл глаза.

— А какое у тебя второе имя? — спросила она. — Кажется, я его никогда не слышала.

— Тем лучше, — сказала я. — Однако в моей жизни был период, когда я ужасно стеснялась своего собачьего имени, но это не сравнить с чувством того, У кого в семье несколько человек с абсолютно одинаковыми именами. С какой стати давать такие имена? То есть зачем называть двоих своих детей в честь себя?

Этот поступок можно объяснить только таким образом, что Митчелл-старший всерьез задумал назвать сына в честь себя и сделал это дважды, на случай если одного из сыновей не станет. Но старший сын живехонек, помирать не собирается. И его младшему брату остается думать, что он просто запасная деталь. Разве он не станет твердить про себя: «Они завели меня на тот случай, если старший сломается. Но старший брат ломаться не собирается, и они наверняка раскаиваются, что потратили на меня столько времени и денег». Дикость, правда?

— Не все так просто.

Чем больше джина выпивала Рита, тем больше ей казалось, что не все так просто.

— Это отдает нарциссизмом. Но есть ли в этом патология?

— Да брось ты! Тебе бы такое понравилось?

— Думаешь, я шучу? Все действительно не так просто. Иногда в этом присутствует явная патология. Однажды я познакомилась с семьей, в которой маму, дочку и собаку звали Алиса.

Когда психоаналитик говорит, что познакомилась с семьей, это вовсе не означает, что она зашла к ним на чашку чая.

— Серьезно тебе говорю. Их всех звали Алисами.

— Вот как! — насторожилась я. — А какой породы была собака?

— Холли, перестань. Дело не в породе, а в том, что это была собака. Коккер-спаниель, если тебе так уж важно.

— Так-так.

— Что «так-так»?

— Собаки некоторых пород обладают повышенной чувствительностью, — со знанием дела заметила я. — И что же стряслось с тремя Алисами?

— Разве тебе это интересно?

Рита посмотрела на Граучо и погладила его по голове. Я очень надеялась, что она не замечает, как быстро он дряхлеет.

— Конечно, интересно, — уверила я подругу. — И что их привело к тебе?

— Они усыпили собаку, и тогда до девочки кое-что дошло. Как-то раз она пришла домой из школы, а собаки нет, и тогда родители ей сказали, что отвезли собачку к ветеринару и там ее пришлось усыпить.

— Они убили собаку, которую звали?… Боже! И что произошло?

— Девочка становилась все более и более замкнутой, стала бояться ходить в школу. И естественно, у нее появилась бессонница. Родители сказали ей, что «усыпили» собаку. И с девочкой случился психопатический приступ. Но, помимо имен и истории с собакой, в этом семействе были, разумеется, и другие проблемы.

— Проблемы Джонсонов, должна тебе сказать, тоже не исчерпываются одними лишь одинаковыми именами. Я тебе уже говорила, что их дом похож на грязный аквариум. И дело в том, что Эдна никогда не выходит из дома. У нее тоже какая-то там фобия.

— Агорафобия?

— Да.

— А дети у них уже взрослые?

— Нет. Вилли примерно восемнадцать. А Дейл — это второй Митчелл Дейл-младший — он будет постарше. Даты их рождения были указаны на семейном древе. Думаю, что Дейлу где-то лет двадцать. А самому старшему из братьев приблизительно двадцать пять.

— Они живут все вместе?

— Знаешь, мне кажется, у тебя на этот счет предубеждение. Существует множество замечательных обыкновенных семей, где все живут под одной крышей, и это вполне нормально.

— Может, это и нормально, но не все так просто.

— Господи.

— Серьезно тебе говорю. Все зависит от того, не хотят они разъезжаться или не могут. Это большая разница.

— Надеюсь, что Вилли там никто не держит. И он мог бы… Хотя…

— Хотя что?

— Хотя оба брата, Вилли и Дейл, обращаются с Эдной так, словно она вовсе не в здравом уме и твердой памяти, что, на мой взгляд, в принципе правда. Я себя так погано чувствую. Сама того не желая, я усложнила и без того непростую жизнь Вилли. Мне не следовало этого делать.

Тем из вас, у кого среди друзей нет психотерапевтов, которые заодно еще и квартиросъемщики, вероятно, кажется, что они вечно всем советуют не чувствовать себя ни чем виноватыми, но вы не знаете Риту.

— Конечно, не следовало, — сказала она. А затем добавила: — Но ты ведь не знала.

На следующее утро, покормив, выгуляв и напоив собак, я завела их за дом и, вооружившись всевозможными гребенками, щетками и гребешками, принялась вычесывать их, с моей точки зрения, слишком густой подшерсток. В результате шерсти набралось вполне достаточно, чтобы, как мне казалось, связать из нее одну варежку или узенький шарфик. Затем я принялась пылесосить свое жилище — начала я с кухни и продвигалась по всем комнатам, кроме Лииной: девочка еще спала. Обойдя с пылесосом все помещения, я снова принялась вылизывать кухню, потому что на плинтусах и в углах снова обнаружилась собачья шерсть. За уборкой я размышляла о том, что произойдет, если скрестить нелиняющего пуделя с маламутом. Если все правильно спланировать, то на свет может появиться идеальный пес — французско-аляскинский пудельмут, нелиняющий ездовой пес волчьей наружности, который непременно станет Чемпионом По Послушанию и, вместо того чтобы гавкать, будет подвывать. Но признают ли эту породу в АКС?

Когда Лия наконец проснулась, я обратилась к ней с такой речью:

— Послушай, последнее время Кими занимаешься в основном ты. Обе собаки линяют, и я подумала, что, возможно, ты также могла бы взять на себя и уход за Кими. Я хочу сказать, что этим летом ты временно станешь полноценной хозяйкой этой собаки.

— Конечно, — сказала Лия и, пародируя испанский акцент, добавила: — Нэт про-блэм.

Именно это и именно с таким акцентом сейчас сказали бы Джефф, Йен, Эмма, Ной и все остальные новые лучшие друзья Лии.

— И будешь помогать мне пылесосить квартиру?

— Нэт про-блэм.

— Прекрасно. Кими уже гуляла и ела, так что будь бдительна и не поддавайся на ее уловки, мол, она страшно голодна. Я хочу написать статью памяти Роз. Возможно, ее кончина не покажется вселенским событием для «Собачьей жизни», но какая-нибудь из местных газет, может, и откликнется. Кроме всего прочего, я просто хочу написать о Роз. Короче, мне надо найти кой-какой материал, а потом я вернусь домой.

В знаменитой академии человеческого послушания, что находится неподалеку от моего дома, имеется одна из крупнейших в мире библиотечных систем, но собачья коллекция там весьма скудная. Ничего страшного. Хотя библиотека АКС так неудачно расположена в Нью-Йорке, справа от моей Эпплтон-стрит находится Мемориальная библиотека Стэнтона, и собак на входе там никто не задерживает. Пока мы с Рауди пересекали Гурон-авеню, жара стала для него совсем невыносимой, и стоило нам доползти до библиотеки, как он забрался под длинный дубовый стол, свернулся там калачиком и уснул; я же изучала статистику на Чемпионов По Послушанию, среди которых меня в первую очередь сейчас интересовали пудели. Предпоследний пудель Роз Инглман по имени Вера заработала за свою жизнь около тысячи баллов, и за прошлый год она более чем на сто баллов обогнала последнего пуделя Хедер Росс. С другой стороны, Султан, нынешний пудель Хедер, был по послушанию среди первых двадцати пяти собак, а Капризы в этом чемпионском списке не было — она была младше Султана, и Хедер гораздо чаще, чем Роз, посещала в прошлом году всевозможные соревнования. По Системе Делани, признающей только тех собак, которые занимают места с первого по четвертое на занятиях по послушанию, и следуя которой за каждую побежденную собаку собака-победитель получает добавочный балл… Ладно, это не так уж важно. Короче говоря, долгие годы по Системе Делани Роз и Хедер шли с минимальным разрывом, и, будь я столь же честолюбивой, как Хедер, я бы наверняка почувствовала облегчение, узнав, что статистика на следующий год одарит Султана столь желанной парой сотен баллов, а то и больше, оставив Капризу далеко позади.

Исследуя Систему Делани, мне удалось заметить, что у ЧП золотистого ретривера — у кого же еще? — Биг Гарри Дила из Шорленда было 5042 балла, в то время как у самого заслуженного маламута, СТ Такела Амарок из Нортиста, — 44. Так, значит, 5042 балла? Я бы из-за них стала убивать? А из-за 44? Пожалуй что нет. Маламуты остаются маламутами, и из-за 44 баллов никто убивать не станет. Но пудели — это не маламуты, у лучшего из них по послушанию 3456 баллов, и он третий по Системе Делани, и у меня не выходит из головы, что сама-то я навряд ли смогу убить человека из-за 3456 баллов и третьего места, но вот соблазн как-то навредить этому счастливчику, пожалуй, велик. А уж если и я такая, то что тогда говорить о Хедер?