«Боинг-707» компании «Транс Уорлд Эйрлайнс» взлетел после 12 часов из аэропорта Франкфурта. В то воскресенье, в сентябре 1970 года, на рейс 741 до Нью-Йорка зарегистрирован 141 пассажир; экипаж состоит из десяти человек. Через 18 минут после старта, когда Боинг находится как раз над деревней Наттенхейм, капитан Чарлз Д. Вудс сообщает во Франкфурт: «We are hijakked» — «Нас захватили!» В течение следующих 12 минут самолет продолжает свой курс на северо-запад, затем поворачивает на юго-восток.
Вудс выходит на связь еще только один раз — он сообщает, что рейс 741 имеет теперь кодовое название «Газа», а затем самолет, не отзываясь на запросы, сворачивает в направлении восточной части Средиземного моря. Единственный знак того, что самолет еще находится в воздухе, — это изображение на экране радаров итальянских, греческих и турецких диспетчерских служб.
В это же время цюрихский аэропорт Клотен принимает сигнал бедствия из рубки ДК-8 (DC), который поднялся в воздух за полчаса до этого. Самолет находится на пути из Цюриха в Нью-Йорк. ДК-8, номер рейса СР 100. Вместительность машины — 143 пассажира.
Через короткое время после приема сигнала бедствия из громкоговорителей поста радионаблюдения в Клотене раздается голос женщины, которая на плохом английском говорит: «Народный фронт освобождения Палестины сообщает, что его отряд «Рафик Асад» — «Товарищ Лев» — держит ДК-8 под контролем. В качестве позывных самолета используйте слово «Хайфа». Спасибо». Начальник аэропорта Клотен хочет знать, каким курсом собирается лететь отряд «Рафик Асад» на ДК-8, но ответа не получает. На экранах радаров видно, что самолет вновь берет курс на Клотен. Взлетно-посадочную полосу освобождают для угнанного самолета. Однако он пролетает над Клотеном на большой высоте и следует по воздушному коридору через Альпы. Не выходя на связь, как и рейс 741, швейцарский самолет направляется на Ближний Восток.
В эти минуты капитан Ури Бар Лев, командир рейса Эль-Аль 219 (Е1-А1), который как раз пролетает над побережьем Англии, слышит сильный стук в запертую дверь рубки. Через смотровое отверстие Ури Бар Лев видит: его стюард Шломо Видер борется о вооруженным человеком в блоке обслуживания перед дверью в рубку.
За несколько секунд до этого мужчина и девушка вскочили со своих кресел. Громко крича, вооруженные ручными гранатами и пистолетами, они устремились через проход между рядами кресел, пока на их пути не стал Шломо Видер. Стюард, имеющий подготовку по рукопашному бою, уложил мужчину на пол, однако девушка прорвалась к рубке. Она стучит рукояткой пистолета в дверь и требует, чтобы ее открыли.
Однако капитан Ури Бар Лев следует инструкции, которая предписывает ему не вмешиваться в происшествия в салоне, поскольку там находится достаточно людей из службы безопасности. Он информирует пост наблюдения лондонского аэропорта Хитроу, что на борту рейса Эль-Аль 219 находятся неизвестные угонщики. Ури Бар Лев просит освободить воздушное пространство и обеспечить возможность приземления.
Один из сотрудников службы безопасности срывается со своего места и хватает девушку, которая все еще стучит рукояткой пистолета в дверь рубки. Как раз в этот момент Ури Бар Лев из спокойного горизонтального полета резко пикирует вниз. Он знает, что сотрудники службы безопасности ждут этого маневра самолета, в то время как угонщики не могут его предусмотреть. В момент резкого изменения курса появляется возможность сделать угонщиков небоеспособными. Девушка теряет равновесие, падает на пол, и ее захватывают. Мужчина, который между тем уже ранил стюарда Шломо Видера из пистолета, сам получает смертельное ранение. Из рук умирающего выпадает ручная граната с выдернутой чекой, она катится по салону первого класса. Через пять секунд она должна взорваться, но катастрофы не происходит.
Граната остается лежать на полу самолета, пока после приземления в Хитроу ее не унесут с борта самолета. Мертвеца и девушку передают в руки полиции аэропорта. Ее отправляют в полицейскую тюрьму Вест Дрейтон (West Drayton). Ее имя Лейла Халед.
Лейла Халед поднялась на борт Эль-Аль 219, который летел в Нью-Йорк, в Амстердаме. В Амстредаме же началась акция угона самолета «Джамбоджет» (Jumbojet) компании «Пан Америкен Уорлд Эйрвейс».
Капитана Джона Придди, руководителя полета в Нью-Йорк, один внимательный сотрудник израильской воздушной линии Эль-Аль информирует, что в «Джамбоджете» сидят два пассажира, которых Эль-Аль считает подозрительными личностями и которым было отказано в перевозке.
Джон Придди подходит к этим двум мужчинам и просит предъявить паспорта. Согласно документам, они граждане западно-африканского государства Сенегал. Они с готовностью позволяют проверить себя на наличие оружия. Ни в карманах одежды, ни в ручном багаже Джон Придди не находит ни гранат, ни пистолетов.
В 15 часов «Джамбоджет» вылетает из Амстердама. Хотя Лейла Халед уже с 14.05 находится в руках британской полиции, хотя британские власти проинформированы обо всех событиях, происшедших на борту самолета Эль-Аль, прибывшего из Амстердама, в амстердамский аэропорт ничего не сообщается.
Джон Придди ничего не знает о предыдущих похищениях этого дня, он ничего не знает о приключениях израильских коллег, когда он, как за 90 минут до этого Ури Бар Лев, направляет свой самолет в направлении побережья Англии. Через 5 минут после взлета — они не стали долго ждать — оба пассажира, обладатели сенегальских паспортов, стоят в рубке «Джамбоджета». Похитители вошли вместе со стюардессой, которая хотела отнести в рубку кофе. Они угрожают пистолетами и ручными гранатами. Они требуют от капитана немедленного изменения курса. Новая цель полета — Бейрут.
Когда огромный самолет приближается к ливанскому побережью, палестинец Абу Халид требует доступа на пост радионаблюдения международного аэропорта Бейрута. Абу Халид представляется как член Народного фронта освобождения Палестины. Экран радара показал самолет на большой высоте западнее Каира, и тогда на частоте бейрутской службы авиадиспетчеров раздается голос: «Сообщение для Абу Халида. Мы должны срочно приземлиться. Горючего осталось на 45 минут». Абу Халид отвечает: «Ливанцы говорят «нет». Они считают, что трасса слишком короткая для «Джамбоджета».
Похититель в самолете предлагает посадить самолет в Дамаске, там есть новая взлетно-посадочная полоса, предназначенная для таких больших самолетов. Реакция Абу Халида: «Ради Аллаха, не в Дамаске. У нас с ними всегда проблемы. Если ничего не получится, тогда взрывайтесь в воздухе. Со всеми пассажирами!» Эти слова предназначены для ливанской воздушной службы. Ответственным лицам в Бейруте дают понять, что они будут нести вину за гибель пассажиров. Такого психологического давления они выдержать не могут. «Джамбоджет» получает разрешение приземлиться.
В ярких лучах включенного на полную мощность освещения летного поля стоит гигантская машина на расстоянии двухсот метров от поста радионаблюдения. Рядом с ней маленькими кажутся самолеты Люфтганзы и Сабены, которые еще раньше вечером вырулили на место стоянки.
Машина «Пан Америкен Уорлд Эйрвейс» — это первый «Джамбоджет», приземлившийся в Бейруте. Дистанция была не слишком короткой. Задолго до конца посадочной полосы скорость была снижена настолько, что пилот смог вырулить на перрон аэровокзала.
В 22.15 «Джамбоджет» остановился на месте стоянки. В течение почти двух часов кажется, что ничего не происходит. Никто не приближается к самолету, полицейские и военные машины держатся на почтительном расстоянии. Все выглядит так, как будто «Джамбоджет» оставлен на ночь пустым, — трудно себе представить, что в корпусе этого самолета, как в клетке, 150 пассажирам и 18 членам экипажа предстоит пережить часы страха.
За несколько минут до полуночи передняя дверь «Джамбоджета» открывается. Появляется фигура с закрытым лицом. Она ждет мужчину и женщину, которые тащат по перрону тяжелые портфели. С трудом портфели подняты по слишком короткой приставной лестнице. Фигура наверху принимает груз.
Час спустя «Джамбоджет» начинает двигаться: он покидает перрон, выруливает на трассу, с грохотом набирает скорость и взлетает. Для старта длины взлетной полосы тоже оказалось достаточно. Угонщики самолета перед отлетом получили распоряжение посадить «Джамбоджет» «Пан Америкен Уорлд Эйрвейс» в аэропорту Каира. Пассажирам должна быть дана возможность быстро покинуть самолет. Быстрая высадка должна произойти сразу же — еще до того, как смогут приблизиться машины египетского аэропорта.
Как только пассажиры отойдут от машины на необходимое расстояние — так гласит приказ, — следует поджечь взрывные заряды, которые должны быть размещены в салоне 1-го класса. Взрывчатку на самолет доставили в портфелях, которые тащили через летное поле.
Организаторы угона самолета называют причину, почему «Джамбоджет» должен быть взорван именно в Каире: Гамаль Абдель Насер поддержал инициативу американца Роджерса по временному перемирию в зоне Суэцкого канала. Поэтому Насера нужно предостеречь: он не должен забывать о палестинцах. Взрывом американского самолета «перед дверью дома египетского президента» боевики хотят нанести ущерб интересам и египтянина, и американцев.
Приказ о высадке пассажиров и взрыве «Джамбоджета» исполняется. Едва пассажиры покинули самолет, как взрываются заложенные заряды. К счастью, никто не ранен осколками разлетевшейся металлической оболочки самолета.
Гамаль Абдель Насер воспринимает взрыв американского самолета на египетской земле как оскорбление, но это не заставляет его изменить свой политический курс. Палестинским боевикам не удалось добиться своей акцией того, чтобы Гамаль Абдель Насер отошел от курса мирной инициативы, — наоборот, египетский президент продолжает свою политику с подчеркнутым упорством. Рассерженный президент не собирается в будущем считаться с желаниями и интересами палестинцев.
Ясира Арафата, которого никак нельзя считать ответственным за угон самолетов и взрыв «Джамбоджета», Насер упрекает в том, что он и люди из его организации неблагодарны. Они забыли, сколько он до сих пор делал в интересах палестинцев. На возражение руководителя боевиков, что он не контролирует Народный фронт освобождения Палестины, Насер отвечает: «Как же вы собираетесь освободить Палестину, если вы не можете устранить противоречия в собственных рядах?»
И вновь египтянин указывает Арафату на то, что авторитет главы ООП лишь тогда действительно вырастет, когда он назначит себя первой персоной палестинского правительства в изгнании, которая сможет принять на себя всю ответственность. Арафат возражает: «Я революционер, а не обычный политик. Я не собираюсь садиться в кресло палестинского премьер-министра!»
«Если Вы посмотрите налево, то сможете увидеть два угнанных самолета!» Пилот «Каравеллы» компании «Миддл Эст Эйрлайнс», которая летит этим утром из Бейрута в Амман, обращает внимание на самолеты на земле. «Каравелла» уже опускается над Амманом, теряя крейсерскую высоту полета. С высоты примерно трех тысяч метров в ровном утреннем свете оба самолета хорошо видны. Они стоят в пустыне.
Место их приземления находится в 25 километрах от иорданской столицы, в стороне от дороги, ведущей через Мафрак к иракской границе. Англичане, сохранявшие до 1956 года протекторат над Иорданией, оборудовали в пустыне трассу — во времена машин с пропеллерами. После отвода британских войск неукрепленное взлетное поле использовалось редко. Здания пришли в упадок. В воспоминаниях бедуинов осталось английское наименование «Доусонс Филд».
Соединения боевиков Народного фронта освобождения Палестины, оставшись не замеченными иорданскими властями, заняли в начале августа «Доусонс Филд». Командиры проверили крепость естественной песочной трассы, которую англичане только выровняли и утрамбовали. По мнению проверяющих, здесь могли бы приземляться тяжелые реактивные самолеты — о взлете, впрочем, нечего и думать.
Когда вечером 6 сентября 1970 года приземлился первый самолет, на землю уже опустились глубокие сумерки. Боевики установили факелы по краям трассы; автомобильные фары давали слабый свет на посадочной полосе. Капитану Чарлзу Д. Вудсу указывали курс по радиотелефону.
Ко времени приземления самолета ТВА самолет ДК-8 Свиссэйр уже приблизился к радиомаяку Дамаска. 15 минут спустя — наступила уже глубокая ночь — этот второй угнанный самолет также приземлился на поле «Доусонс Филд». Капитан Фриц Шрейбер уверенно посадил машину. Песок и пыль неслись вихрем в темноте. Отблеск пламени двигателей и красных габаритных фонарей в облаках песка создавал впечатление, что самолет нырнул в море огня. Как только машина остановилась, экипаж открыл аварийные выходы. Многие пассажиры пытались убежать, но боевики загнали всех обратно в самолет.
Как объявили руководители боевиков испуганным людям, самолеты приземлились на «освобожденной территории». От каких оков была освобождена эта территория, пассажиры так и не узнали. Палестинцы показывают, что в «Доусонс Филд» они пользуются авторитетом: пассажирам выдаются отпечатанные формуляры, в графы которых нужно внести свои данные. На этих формулярах можно прочесть новое название, которым Народным фронт освобождения Палестины заменил «Доусонс Филд»: «Аэропорт революции».
«В «Аэропорту революции» находится больше машин, чем в аэропорту короля в Аммане», — эту фразу произносит федаин Народного фронта освобождения Палестины. В его голосе слышится гордость. Он проверяет бумаги, необходимые мне для поездки в «Аэропорт революции». «В следующий раз, — говорит он на прощание, — прилетайте в наш аэропорт на самолете».
Там приземлилась тем временем третья машина, четырехмоторный ВК-10 британской компании БОАК со 105 пассажирами на борту. По пути из Бомбея в Лондон точно над Бейрутом экипаж был захвачен в рубке двумя вооруженными палестинцами. Они вынудили пилота Сирила Гоулборна вначале приземлиться в Бейруте; там в бак залили 80 тысяч литров керосина. Затем пилоту назвали цель — «Аэропорт революции». Самолету номер 755 компании БОАК боевики дали название «Лейла» — в честь девушки-федаина, которая после неудачной попытки угона содержалась в британской полицейской тюрьме Вест Дрейтон.
Освобождение Лейлы Халед является однцм из условий, выдвинутых Народным фронтом освобождения Палестины. И английскому правительству, и ответственным лицам в Бонне и Берне также предъявляется требование освободить палестинцев, которые участвовали в предыдущих покушениях в воздухе. С удивительной быстротой из этих столиц сообщается о готовности пойти на условия Народного фронта — хотя израильское правительство предостерегает от такой уступчивости.
Через три часа после прибытия первой машины в «Аэропорт революции» с отстоящей на 6 километров дороги Амман-Мафрак подошли танки иорданской армии. Поскольку им пришлось преодолеть участок пустыни, то их заметили еще издали: их колеса высоко взметали песок. Машины тянули за собой шлейфы песка.
Командиры федаинов послали навстречу иорданским солдатам несколько своих человек. Они должны были предостеречь иорданцев от вмешательства. Командиры пригрозили взорвать самолеты, если танки подойдут в непосредственную близость к «Аэропорту революции». Руководство иорданской армии отдало приказ «Соблюдать дистанцию!». Король Хусейн не хотел отвечать за гибель почти трехсот пассажиров.
Общее число заложников не превысило четырехсот человек — даже после прибытия в «Аэропорт революции» третьего самолета. Ясир Арафат — который не несет ответственности за угон самолетов, — хочет позаботиться о том, чтобы освободить из адской жары самолетов женщин и детей.
Самолеты стоят под палящим солнцем. Днем температура поднимается выше 40 градусов. Туалеты, не предназначенные для столь длительного использования, переполнены. Разложение фекалий при такой жаре производит невыносимый смрад. Существует опасность возникновения болезней, даже эпидемии. «Содержать женщин и детей в подобных условиях — это не придаст славы нашей революции», — признает Арафат в телефонном разговоре с руководителями Народного фронта освобождения Палестины. Ему возражают, что этим детям все равно лучше, чем детям изгнанного народа Палестины.
Вмешательство Арафата осложняется тем обстоятельством, что важнейшая фигура Народного фронта в те решающие дни находится не в Иордании и даже не в другой стране Ближнего Востока: Жорж Хабаш находится в ознакомительной поездке по Китаю и Северной Корее. Вся ответственность лежит на докторе Вади Хаддаде. Будучи вторым человеком в иерархии Народного фронта, он склонен к жестким решениям.
Доктор Вади Хаддад совершенно не прислушивается к призывам Арафата уважать заповеди человечности. Тем не менее на него как на врача воздействует аргумент, что палестинские борцы за свободу не должны давать повода к упрекам, что из-за них люди погибли от эпидемий. Арафат получает ответ, что до сих пор миру было безразлично то, что палестинские беженцы подыхают от эпидемий. Однако вскоре доктор Хаддад соглашается, чтобы женщин и детей выпустили из самолетов и доставили в Амман, чтобы установили передвижные туалеты иорданской армии.
Перед самим собой он извиняет свои гуманные побуждения тем, что он согласился на уменьшение числа заложников, поскольку доктор Жорж Хабаш приказал при любых обстоятельствах не допускать гибели заложников. Тем самым заместителю было запрещено допускать гибель людей из-за небрежного отношения или из-за болезней.
Арафат, высшее исполнительное должностное лицо ООП, не был поставлен в известность о планах Народного фронта. Стратегия угона самолетов с ним не обсуждалась — он никогда ее не одобрял. Однако вначале он медлит с осуждением этой стратегии. Если он хочет сохранить видимость сплоченности Организации освобождения Палестины, он должен воздержаться от слишком резкого осуждения Народного фронта. В это критическое время нельзя давать Народному фронту повод для прекращения сотрудничества.
Однако Арафат признает, что угон самолетов международных авиакомпаний по крайней мере в одном отношении пошел на пользу: «Людям всего мира, и прежде всего европейцам и американцам, ясно указано на то, что на Ближнем Востоке прямо перед их собственным домом народ живет в нищете и отчаянии».
Однако понимание этого не ведет к оправданию угона самолетов. К тому времени, когда большинство заложников было освобождено из заточения в самолетах, но еще удерживалось Народным фронтом, Ясир Арафат выражает Хансу-Юргену Вишневски, который хлопотал в Аммане об освобождении заложников, свою точку зрения: «ООП осуждает угоны самолетов. Поэтому мы даже исключим Народный фронт из ООП. Такие действия лишь провоцируют новые удары против нашего народа. Мы должны все сделать для того, чтобы предотвратить катастрофы». Аналогичную точку зрения представлял Найеф Хафатме, руководитель «Демократического народного фронта освобождения Палестины»; он заявил: «Подобные акции не способствуют успеху революции. То, что делают люди Хабаша, это чистое сумасшествие».
Однако Лейла Халед, лично участвовавшая в угоне, считает: «Мы живем в век насилия. Право не в состоянии восторжествовать, оно бессильно! Наша стратегия такова: насилие против насилия. Однако мы требуем, чтобы нам дали действовать так, как мы хотим!»
Ясир Арафат, который несет ответственность за всю Организацию освобождения Палестины, не может принять такую точку зрения. Он видит палестинскую революцию, заключенную в рамки арабской реальности, — он должен считаться с зависимостью. Король Саудовской Аравии Фейсал уже проявил признаки недовольства: монарх не признает угоны самолетов, насильственное вмешательство в международное воздушное сообщение. Однако государственная казна Саудовской Аравии гарантирует финансирование ООП. ООП не может позволить себе раздражать короля Фейсала. Поэтому на встречах с представителями режима Саудовской Аравии Арафат дистанцируется от акции Народного фронта освобождения Палестины.
Несмотря на однозначную позицию осуждения угонов самолетов, руководство ООП хочет использовать ситуацию, созданную Народным фронтом. Угоны дали палестинцам в руки еще и заклад: среди заложников находятся израильтяне. ООП собирается удерживать их до тех пор, пока Израиль не освободит такое же количество палестинских заключенных. Остальных же заложников можно использовать при попытке добиться освобождения палестинцев из британских, швейцарских и западногерманских тюрем.
Арафат и другие руководители ООП определяют свою политику в дальнейшем ходе акции с заложниками в четырех пунктах:
1. Всех пассажиров доставляют в Амман.
2. Все пассажиры (кроме израильтян, годных к военной службе) будут освобождены, как только Англия, ФРГ и Швейцария выпустят семь палестинцев, находящихся в их тюрьмах.
3. Самолеты смогут взлететь, когда выпущенные прибудут в какую-либо арабскую страну.
4. Израильские заложники будут освобождены, когда Израиль выпустит такое же число заключенных палестинцев.
Таким образом, благодаря этой программе из четырех пунктов, ООП совершенно официально примкнула к акции Народного фронта. В кругу Ясира Арафата раздаются возгласы восхищения, как ловко сумел Народный фронт продемонстрировать всему миру силу палестинской революции. Арафат посылает Мунифа Раззаза, бывшего члена сирийской партии Баас, на «Доусонс Филд», чтобы разъяснить там федаинам точку зрения ООП.
Арафат надеется, что теперь можно будет нормально перейти к очередным делам. Однако возникают важные обстоятельства. На начавшемся заседании Центрального комитета Палестинского национального совета Ясир Арафат вынужден сообщить, что Ирак, бывший до сих пор единственным надежным партнером в подготовке неизбежного столкновения с армией короля Хусейна, осуждает захваты самолетов.
Чувствуется, что отношение к Ираку резко холодеет. Сообщение Арафата вызывает озабоченность. Наступает понимание того, что иракское правительство могло бы использовать акции Народного фронта освобождения Палестины как предлог для прекращения вообще помощи ООП. Сражение с иорданской армией без активной помощи десяти тысяч иракских солдат, размещенных в Иордании, все делегаты Национального совета считают невозможным.
Когда Арафат 12 сентября узнает, что иракский министр обороны с начальником Генерального штаба прибывают в Иорданию для посещения войск, руководитель ООП не колеблясь посылает навстречу господам из Багдада комитет по приему. Происходит обмен любезностями, слов не жалеют. Иракский министр обороны передает Арафату, что он «не потерпит уничтожения палестинского народа и смертельного удара против палестинской революции». Но он не дает ответа, когда задан вопрос, имеет ли право Арафат отдать приказ о выступлении иракским офицерам на иорданской территории. Начальник Генерального штаба считает, что такие приказы должны отдаваться по каналам связи багдадского правительства. Ни министр обороны, ни начальник Генерального штаба не дают конкретных обязательств.
Впечатления палестинских руководителей от их бесед с ведущими военными политиками из Багдада становятся темой обсуждения в органах Национального совета. Народный фронт чувствует, что он еще недостаточно силен, чтобы оставаться в изоляции. Доктор Вади Хаддад еще 12 сентября отдает приказание выпустить большинство заложников — до 54 человек. Три самолета в «аэропорту революции» взорваны. Федаины Народного фронта освобождения Палестины, ставшие свидетелями взрыва, ликуют, как будто они одержали победу. Они убеждены, что этим взрывом нанесли болезненный удар «империалистам на Западе». Они считают, что унизили короля Хусейна.
Однако дождь из обломков, которые с шумом падают на «Аэропорт революции», означает конец мечты Народного фронта отодвинуть короля Иордании Хусейна в политическом отношении в сторону. Ясир Арафат всегда выступал против этой мечты, поскольку никогда не верил в ее осуществление.
У заложников, которые еще удерживаются Народным фронтом, израильские, английские, западногерманские и швейцарские паспорта. Людей распределяют по лагерям, находящимся под контролем Народного фронта. Там они переживают период гражданской войны в Иордании. Никто из них не убит и не ранен. Позднее они рассказывали, что они даже имели преимущество перед федаинами в обеспечении питьевой водой.