В тот шаббат в марте 1978 года Менахем Бегин готовился к поездке в Вашингтон. У него был Ричард Вьютс, заместитель посла США в Израиле — ему было поручено передать письмо президента Египта, которое, в свою очередь, представляло собой ответ на письмо Бегина. Оба они были совершенно незначительными. Ричард Вьютс имел указание сигнализировать премьер-министру Израиля о том, что Джимми Картер недоволен перепиской, вводящей в заблуждение.

Американский президент настаивал на визите главы израильского правительства именно в этот момент: он должен оживить переговоры о мире на Ближнем Востоке, которые зашли в тупик. Картер был полон решимости настоятельно рекомендовать израильтянам гибкую позицию по отношению к палестинцам, причем признание ООП не имелось в виду. Когда Менахем Бегин узнал, что произошло в этот шаббат, он отменил полет.

На дороге Тель-Авив — Хайфа группа вооруженных мужчин и женщин остановила автобус. Группа состояла из дюжины человек. Они были доставлены катером к израильскому побережью, а затем на надувных лодках «Зодиак» добрались на низкого берега. Двенадцать мужчин и женщин ступили на израильскую землю у кибуца Мааган Михаэль. Они были вооружены автоматами, ручными гранатами и небольшими противотанковыми ракетами.

Непосредственно после высадки на берег, под вечер, группа отправилась к четырехрядной скоростной дороге Тель-Авив — Хайфа. Там они выстрелами остановили автобус. Шофер, несмотря на полученное ранение, был в состоянии вести автобус. Он подчинился приказу «В Тель-Авив!», пересек разделительную линию и вывернул на противоположную полосу движения — в направлении на Тель-Авии.

На протяжении сорока пяти километров автобус сеял вокруг себя смерть. Коммандос стреляли по встречным легковым автомобилям. Они остановили второй автобус, двигавшийся по встречной полосе в направлении Хайфы. Его пассажирам пришлось выйти и пересесть в первый автобус. Теперь в руках коммандос был семьдесят один заложник. К этому моменту Менахем Бегин уже был информирован о происходящем.

Сквозь первое импровизированное дорожное заграждение, сложенное лишь из досок и железных прутьев, автобус прорвался. Полиция готовила следующее заграждение в пригородных кварталах Тель-Авива. Движение транспорта было остановлено. Специальные острые шипы прокололи шины автобуса, он съехал с дороги в кювет.

Автобус был в пути менее получаса. Времени было достаточно для того, чтобы поднять по тревоге специальное подразделение по борьбе с терроризмом, однако невозможно было доставить его в Тель-Авив в течение нескольких минут.

Задача спасения заложников легла на экипажи патрульных машин, которые получили приказ выдвинуться к скоростной дороге. Около тридцати полицейских были готовы уничтожить террористов огнем из пистолетов и автоматического оружия в случае, если они начнут расстреливать заложников. Возможность тактической координации отсутствовала: одни полицейские стреляли, другие выбивали стекла в автобусе, чтобы дать заложникам возможность выбраться.

Тем временем внутри автобуса раздались выстрелы. Коммандос стреляли в пассажиров. Один из мужчин-заложников схватил пистолет убитого террориста и открыл ответную стрельбу. Раздались взрывы гранат. Автобус внезапно охватило пламя. Тот, кому удавалось вырваться из огня, попадал под автоматные очереди одного из террористов, который стрелял, пока сам не был смертельно ранен. Четверо коммандос, были убиты, еще четверо захвачены. Остальным удалось уйти.

В общей сложности в горящем автобусе и в автомобилях на скоростной дороге Тель-Авив — Хайфа погибло сорок человек. В больницы было отправлено восемьдесят раненых. Таким образом, количество убитых и раненых в ходе этого вооруженного инцидента превысило число жертв аналогичных акций в прошлом и будущем.

Шестнадцать человек стали жертвами нападения в мюнхенской Олимпийской деревне в 1972 году. Двадцать девять человек погибли два года спустя, когда палестинцами была захвачена школа в Маалоте. Восемнадцать человек погибли во время сражения в тель-авивском отеле «Савой» — из них семь коммандос.

Уже вечером в день шаббата исконная организация Ясира Арафата Аль Фатах взяла на себя ответственность за нападение на автобус. По данным Израиля, арестованные заявили, что Ясир Арафат лично отдал распоряжение о проведении акции и категорически приказал сражаться до последней капли крови.

За три месяца до описываемых событий в ливийской столице Триполи собрались главы арабских государств, которые отклонили инициативу Садата и американские планы мирного урегулирования. Организацию освобождения Палестины, как представительницу палестинского народа, которого это касалось больше всего, призвали к решительным действиям против Израиля.

Президент Ливии Моаммар Каддафи недвусмысленно заявил, что ожидает от палестинского народа готовности к жертвам. Ясиру Арафату был задан вопрос о том, почему в течение уже трех лет со времени выстрелов в отеле «Савой» в Тель-Авиве ООП не предприняла в Израиле ни одной по-настоящему значительной вооруженной акции.

Д-р Жорж Хабаш, один из руководителей Народного фронта освобождения Палестины, на встрече глав государств в декабре 1977 года также придерживался точки зрения, что наиболее жесткий ответ на «капитуляцию» Садата должны дать сами палестинцы. Ясир Арафат, который давно уже был убежден в том, что ООП должна утратить имидж «организации убийц», психологически все же не мог противостоять аргументам Моаммада Каддафи и д-ра Жоржа Хабаша.

Он говорил всегда, что честь палестинцев держится на действии автомата Калашникова, поэтому теперь был вынужден держать слово. В кругу ближайших советников Арафату уже напоминали о его словах, сказанных когда-то: если он больше не готов к борьбе, то теряет право на жизнь — а сейчас самое время вести борьбу.

Тогда ливийский президент высказал подозрение, которое затем неоднократно повторял, что Ясир Арафат, подобно Анвару Садату, будет искать решения проблем своего народа путем переговоров; Арафат уже занят наведением контактов с американским правительством.

От Арафата потребовали доказательств того, что он все еще боец.

По его представлениям, диверсия, направленная против граждан или каких-либо объектов в Израиле, считается не террористическими действиями. Это акт вооруженной борьбы между двумя народами, которые находятся в состоянии войны друг с другом. При этом он исходит из того, что борется за правое дело — ведь израильский противник является поработителем.

Штаб ООП не подтверждает, но и не опровергает слух о том, что за несколько недель до этого Ясир Арафат в личном письме американскому президенту заявил о том, что вынужден нанести по Израилю решительные удары. Цель их — продемонстрировать миру, что без его участия мирное урегулирование невозможно. Арафат якобы написал, что ему нечего терять, кроме своего палестинского головного платка.

Исполнение его приказа о проведении акции на дороге Тель-Авив — Хайфа не осталось без последствий. Многие жители захваченных территорий с удовлетворением констатировали, что ООП вновь дает о себе знать и полна решимости продолжать борьбу.

Бассам Шака’а, мэр Хеброна, был обвинен правительством Израиля в том, что в разговоре с высокопоставленным израильским офицером одобрил стрельбу по гражданам Израиля и даже приветствовал ее. При реконструкции разговора выяснилось следующее: Бассам Шака'а лишь сказал, что может понять, когда какой-либо палестинец решается на акт отчаяния перед лицом безнадежной ситуации, в которой находится его народ.

Выражения гнева израильского правительства по отношению к мэру Хеброна вызвали беспорядки в общинах, расположенных на захваченных территориях. Население поддерживало Бассама Шака’а. Большинство было убеждено в том, что он в действительности одобрял стрельбу.

Поскольку аргумент Арафата о том, что его народ находится в состоянии войны с Израилем и имеет право на военные действия, был резко отклонен западной стороной, то и реванш Израиля также был встречен с возмущением. Министр обороны Эзер Вейцман, который в момент упомянутых событий находился в США, уже вскоре после террористического акта высказался о возможности нанесения Израилем ответного удара с воздуха в качестве возмездия. Правительство Соединенных Штатов попыталось смягчить удар Израиля. Джимми Картер в спешно изготовленном послании призывал Бегина пощадить невинные жизни.

Однако Менахем Бегин не внял этому призыву. Израильские сухопутные войска вторглись в Южный Ливан. Израильский Генеральный штаб дал этой операции кодовое название «Камень мудрецов». При поддержке воздушного флота пехотинцы убивали федаинов и представителей гражданского населения. Число убитых в ходе этой кампании возмездия намного превысило число жертв нападения на автобус. В замешательстве американское правительство констатировало, что воздушный флот Израиля использовал американские осколочные бомбы, применение которых было разрешено лишь при защите от нападения и с настоятельного разрешения Вашингтона.

Министр обороны Израиля Вейцман сам вынужден был признать: «Мы слишком много стреляли по гражданским населенным пунктам. А делали мы это потому, что там находились террористы».

Арафату пришлось вновь констатировать, что братские арабские государства не помогали палестинцам и ливанцам в отражении израильской агрессии. Правда, президент Сирии предостерегал главу ООП: «Если вы спровоцируете израильтян — мы ничего не сможем для вас сделать. Это ваша борьба». Арафат затем продолжил эту мысль на собрании палестинцев в Бейруте: «Мы одиноки! Но мы гиганты, гиганты, гиганты!»

Его секретарь по вопросам печати Махмуд Лабади так объяснил этот взрыв высокомерия: «Мы вынуждены были давать отпор объединенным силам израильской армии, израильским военно-воздушным силам и израильскому флоту. Мы выстояли. Это признал даже Вейцман».