Совсем немного не хватило для того, чтобы 7 августа 1990 года Ясир Арафат впервые встретился с американским политиком высокого ранга. По прибытии в королевский дворец в Джидде председатель ООП узнал, что король Саудовской Аравии Фахд как раз занят переговорами с министром обороны США Ричардом Чейни. Тот прибыл в Джидду с целью разъяснить монарху Саудовской Аравии, что президент Джордж Буш принял решение изгнать Саддама Хусейна из Кувейта.

Правительство США не желало терпеть нарушения норм международного права, таких, как вторжение Ирака в эмират, расположенный у северной оконечности Персидского залива. В ходе переговоров 7 августа Чейни удалось убедить короля в том, что иракский диктатор полон решимости продолжить свое наступление от границ Кувейта в направлении нефтяных месторождений Саудовской Аравии. Поэтому существует настоятельная необходимость нанести иракским войскам решительное поражение. Развертывание вооруженных сил для подготовки кампании должно происходить с территории королевства Саудовская Аравия.

То обстоятельство, что переговоры в королевском дворце Джидды уже были завершены — король согласился с американскими планами ведения войны, — вначале осталось скрытым от Арафата и сопровождавшего его Абу Аяда. Обоих лишь удивило то, что монарх не имеет времени принять их.

Они заметили нервозное состояние людей в длинных белых рубахах, которые в спешке проносились по коридорам. Однако эти члены штата королевских советников обменялись с главой ООП лишь немногими словами. Сбитый с толку, Арафат решил прервать свое пребывание в Джидде, чтобы лететь в Вену на церемонию похорон Бруно Крайски.

Таким образом председатель ООП упустил возможность жить под одной крышей с американским министром обороны — американец также был гостем короля. Ричард Чейни, высшее лицо в военном аппарате США, в то время по оценке ООП был злейшим врагом палестинского народа. Ему вменялись в вину поставки израильской армии огромных партий оружия. Мнение Арафата было таково: «Чейни дает израильтянам оружие, которым они убивают палестинцев!»

Арафат прилетел в Саудовскую Аравию с целью сообщить королю Фахду о том, что Саддам Хусейн объявил о своей готовности согласиться на политическое решение. Это могло означать лишь то, что иракский президент пришел к убеждению уйти из Кувейта. 5 августа состоялся разговор между Арафатом и Саддамом Хусейном. Иракский президент завершил его такими словами: «Навестите Саудов и скажите им, что я готов побеседовать об этом происшествии!»

Непосредственно после посещения Багдада Арафат и Абу Аяд полетели в Каир в намерении убедить Хусни Мубара-ка в том, что военной акции США следует избежать, ибо она может нанести ущерб всему военному потенциалу арабских стран в целом — в конце концов, Ирак также арабская страна, которой отводится свое место в совместном фронте против Израиля.

Правда, у Хусни Мубарака Арафат не встретил понимания: президент Египта настаивал на том, что Саддама Хусейна следует поставить на место — он нанес слишком большой ущерб престижу арабов. Мубарак подчеркнул, что не будет иметь ничего против, если американцы проявят активность в районе Персидского залива.

Улетая из Каира, Арафат справедливо полагал, что глава египетского государства получил из Вашингтона обещание оказать значительную финансовую помощь.

Теперь все свои надежды председатель ООП возлагал на короля Фахда — он должен был убедить президента Буша в том, что конфликт вокруг Кувейта может быть решен путем внутриарабских переговоров. Арафат не знал, что король боится нападения агрессивного Саддама Хусейна на Саудовскую Аравию с целью изгнать «дом Саудов». Король прослышал о том, что иракский лидер якобы заявлял о своем желании положить конец феодальной системе в Саудовской Аравии.

Арафат дал знать королю, что беседовал с Хусейном и хочет передать важное сообщение. Ему ответили, что монарх примет главу ООП лишь 8 августа — Арафат может без колебаний отправляться в Вену на траурную церемонию похорон Крайски. Для этой цели король Фахд предоставил один из своих самолетов.

То обстоятельство, что король медлил с назначением срока беседы с Арафатом, имело причину: председатель ООП воздержался от осуждения иракского нападения на Кувейт и перед телекамерой демонстративно обнимал Саддама Хусейна. Короля Саудовской Аравии, который чувствовал угрозу для себя со стороны С. Хусейна, обидел этот жест Арафата.

В Багдаде председатель действовал чрезвычайно обдуманно. Если он хотел достичь политического разрешения конфликта, то не должен был обманывать Саддама Хусейна. Осуждение иракской акции в Кувейте могло бы побудить Саддама Хусейна не принимать больше Арафата. Тот же хотел добиться успеха путем переговоров и этим поднять свой престиж в глазах арабских правительств и общественного мнения Запада.

Арафат уже видел себя героем, который знает, как предотвратить войну в заливе. Он не ощущал, что те политические силы, которые играли ведущую роль на Ближнем Востоке, уже приняли решение о развязывании войны.

У мирных усилий Арафата был еще один мотив. Он хотел прежде всего сохранить рабочие места для полумиллиона палестинцев в странах, расположенных в регионе залива. Значительную часть своих доходов они передавали в ООП. Если у Персидского залива разразится война, нужда в палестинцах отпадет и они будут, вынуждены покинуть страны, оказавшие им гостеприимство. Тогда они будут не в состоянии снабжать ООП деньгами. Правда, на случай войны председатель уже разработал аварийную программу: все расходы его организации должны были быть сокращены на треть. В 1990 году бюджет ООП составил 1,2 миллиона долларов.

После возвращения из Вены Арафата и Абу Аяда принял король Фахд. Монарх не сказал ни слова о том, что уже дал американскому министру обороны согласие на доставку в свою страну войск и военной техники, что первые боевые самолеты уже находятся на пути на военно-воздушные базы, расположенные на территории Саудовской Аравии.

Фахд выслушал предложения председателя ООП и одобрил план, предусматривавший отвод иракских войск на линию границы между Ираком и Кувейтом. Затем Арафат спросил короля о том, не согласится ли он встретиться с Саддамом Хусейном за столом переговоров. После короткого согласования с кронпринцем он воодушевил Арафата на организацию встречи с иракским лидером.

Арафат, который теперь был убежден в том, что совершил прорыв в направлении мирного разрешения конфликта в Персидском заливе, коснулся щекотливой темы финансирования своей организации. К его удивлению, лица собеседников приняли ожесточенное выражение.

Король предоставил отвечать кронпринцу Абдалле, который явно только и ждал того, чтобы высказать Арафату свое мнение. Абдалла упрекнул Арафата в неблагодарности: Кувейт годами оказывал ООП финансовую поддержку — теперь же, когда на эмира обрушилась беда, Арафат обнимает его злейшего врага. Абдалла назвал такое поведение вероломным.

Арафат попытался защищаться, однако кронпринц даже не дал ему говорить. Председателя ООП обвинили в том, что подобной политикой он выражает свое недоброжелательное отношение к жертве агрессии, пострадавшей от жажды наживы со стороны Ирака. Арафат понял, что не сможет больше рассчитывать на финансовую помощь Саудовской Аравии. Из слов кронпринца ему также стало ясно, что король в действительности не готов встретиться с Саддамом Хусейном. Он был удивлен, почему Фахд не сказал ему правды.

Однако председатель не смирился. Он принял решение умышленно всерьез воспринять готовность короля встретиться с Саддамом Хусейном. Арафат и Абу Аяд вновь полетели в Багдад. Их немедленно доставили в бункер, где находился командный пункт иракского президента. По пути оба палестинца узнали о его заявлении, что Кувейт теперь является 19-й провинцией Ирака. Этим попытки разрешения конфликта путем переговоров были лишены какой бы то ни было свободы действий.

Из опыта политической жизни Арафат знал, что настойчивость оправдывается. «Не сдаваться», — таков был его принцип при ведении переговоров. Так, словно заявление об аннексии ничего не изменило, Арафат попросил президента на следующий день отправиться в Каир, чтобы там приступить к переговорам с главами арабских государств. В принципе Саддам Хусейн был согласен на поездку и на переговоры — однако лишь с условием, что в беседах не будет принимать участия эмир Кувейта. Он дал понять, что для него монархия в Кувейте ликвидирована навеки. Арафат возразил, что эмиру нельзя запретить представлять свои интересы, однако ответа не получил.

Теперь Арафат изменил свой план. Он спросил президента, готов ли тот принять в Багдаде глав арабских государств, однако при этом он оставил открытым вопрос об участии в делегации эмира Кувейта. Против визита глав правительств он ничего не может возразить, сказал Саддам Хусейн.

Затем он заговорил о войне, которую намеревается вести. В любом случае он будет обстреливать Израиль ракетами. Тогда арабским государствам не останется ничего иного, как вступить в конфликт на его стороне. Этот аспект заинтересовал Арафата: ракетные обстрелы Израиля будут восприняты палестинцами с восхищением. Казалось, Саддам Хусейн будет вести серьезную войну против еврейского государства.

Арафат был захвачен идеей, что впервые можно будет попасть по израильским городам. Ни в одной из ближневосточных войн населению Израиля не угрожала опасность. Саддам Хусейн явно имел возможность вести наступление на центральные районы Израиля. Арафат счел для себя необходимым проявить еще больше симпатии по отношению к президенту Ирака.

Вновь мир обошли фотографии, на которых были изображены Арафат и Саддам Хусейн, сердечно обнимающие друг друга. Результат председатель ООП ощутил при открытии конференции глав арабских государств, которая началась в середине дня 10 августа. Когда Арафат вошел в конференц-зал, он приветствовал глав государств, мимо которых проходил, но едва ли один из них ответил на приветствие.

Придя на свое место, он увидел документ, на котором стояли многочисленные подписи. К своему удивлению он увидел, что, по-видимому, уже было подготовлено решение заседания — без его участия. Его мнения не спросили.

Едва председатель ООП взял слово, как ему дали понять, что свои планы и идеи он может оставить при себе. Хусни Мубарак настаивал на принятии резолюции, которая осуждала нападение Ирака на Кувейт, призывала к санкциям и требовала участия в военной интервенции против Ирака. Решение в конце концов было принято подавляющим большинством голосов.

Против проголосовали только три делегации. Представители Ирака, Ливии и ООП сказали «нет» наступлению на Ирак. Пребывая в замешательстве, Арафат понял, что попал в изоляцию. Теперь он находился в обществе тех, с кем главы важнейших арабских государств не хотели более иметь никаких дел. Единственным утешением в этой катастрофической для ООП политической ситуации было то, что король Иордании Хусейн не принимал участия в голосовании. Тут обозначилась возможность альянса.

Президент Ирака не рассчитывал на то, что главы арабских государств будут готовы послать войска против его страны. Единство королей и президентов поразило его. Поскольку он не желал развязывания внутриарабского конфликта, то 12 августа в телевизионном выступлении заявил, что готов уйти из Кувейта. В виде встречного хода С. Хусейн потребовал поисков глобального решения ближневосточного конфликта. Он освободит Кувейт, если Израиль выведет свои войска с захваченных территорий. Он потребовал включения ООП в переговоры, которые должны привести к глобальному решению. Арафат увидел перспективу того, что его позиция все же себя оправдает. На захваченных территориях вспыхнуло ликование.

Пдлестинцы были убеждены в том, что Саддам Хусейн захватил Кувейт только для того, чтобы иметь в руках средство давления на США и Израиль в пользу палестинского народа. Ирак превратился для палестинцев в идола. Популярность Саддама Хусейна грозила затмить популярность Арафата. Чтобы не потерять своих приверженцев в городах и лагерях на захваченных территориях и в Иордании, лидеру ООП вновь пришлось ставить на Саддама Хусейна.

То, что глава Ирака связал судьбу Кувейта с судьбой захваченных территорий, представляло собой весьма разумный ход. Хоть израильское правительство и восприняло такую комбинацию как шантаж, однако Рабин счел необходимым согласиться на предложение иракского лидера вступить в открытые переговоры. Иначе в мире могло сложиться мнение, что он препятствует мирному решению. Правда, Рабин потребовал, чтобы в переговорах не принимал участия ни один делегат от ООП. Но на этом настаивал Саддам Хусейн. Результатом было прекращение предварительных переговоров между правительствами Ирака и Израиля.

Осенью 1991 года израильское правительство не было готово в какой-либо форме вступить в контакт с главой палестинского освободительного движения. Рабин выбросил из головы мысль о ведении переговоров с Арафатом. Арафат был террористом, с которым нельзя вести переговоры — даже в том случае, если эти переговоры ведут к достижению мира.

Арафат и Абу Аяд действовали последовательно: они хранили верность опальному иракскому лидеру. Они находились в Багдаде и принимали приглашения главы государства к беседе. Они восхищались хладнокровием Саддама Хусейна. Он объяснял Арафату, как встретит нападение американцев. Он убеждал главу ООП в том, что американцы испытывают страх перед огромными потерями, которые нанесет им его армия. Саддам Хусейн, очевидно, был прочно убежден в том, что будет победителем в* войне в Персидском заливе.

Арафат и Абу Аяд охотно беседовали с Саддамом Хусейном на тему объединения ближневосточных конфликтов. Они вынашивали мысль о глобальном решении. Они продолжали разрабатывать план увязывания выхода иракских войск из Кувейта с предоставлением Израилем автономии палестинцам на захваченных территориях. Арафат, Абу Аяд и Саддам Хусейн радовались тому, что даже британский министр иностранных дел Дуглас Хард считал такую комбинацию разумной. Даже Джордж Буш обещал после выхода иракских войск усиленно «заняться другими проблемами Ближнего Востока». Под этим имелся в виду конфликт между Израилем и палестинцами.

Ход событий показал, что эту проблему невозможно более оставлять без внимания. 8 октября в Старом городе Иерусалима собралась толпа молодых мусульман с намерением забросать камнями группу верующих-евреев. Этому предшествовала попытка евреев, принадлежащих к организации «Последователи храма» захватить мечеть, чтобы превратить ее в синагогу. Захватчиков мечети разогнала израильская полиция — она же приняла меры и против метателей камней у Стены плача. Раздались выстрелы. Достоверно установлено, что стреляли представители израильских сил безопасности. Погиб 21 палестинец. Мир ужаснулся «жестокости израильтян».

Убитые были подарком для Саддама Хусейна: мир смотрел теперь не на то, что происходило в Кувейте, а на палестинские жертвы. Ирак мог считать обоснованным свое требование относительно увязывания проблем друг с другом. События 8 октября принесли пользу и Арафату: арабский мир, державший его в изоляции, вновь видел в Арафате представителя народа-мученика.

Соединенные Штаты Америки, собиравшиеся формировать арабский союз против Саддама Хусейна, вновь дискредитировали себя. В конце концов, они были наиболее значительными друзьями израильского народа. Арафат назвал расстрел 21 палестинца «результатом американско-сионистского сговора». Он потребовал защиты для своего народа со стороны ООН. Однако правительство Израиля высказало подозрение, что Арафат инсценировал происшествие, чтобы поставить их в затруднительное положение.

С этого момента Арафат был лишь наблюдателем в конфликте вокруг залива. Он больше не играл активной роли. Он надеялся на то, что иракская армия будет сражаться с честью.

Когда 16 января 1991 года война разразилась открыто, когда боевая авиация США и их союзников наносила удары по стратегическим целям на всей территории Ирака — и при этом были бесчисленные жертвы среди гражданского населения — председатель ООП вскоре утратил иллюзию, что в конце войны победителем будет Саддам Хусейн. Несостоятельность иракской противовоздушной обороны вызвала горькое разочарование.

Однако народ Палестины переживал часы триумфа. Уже на второй день войны Саддам Хусейн сдержал свое обещание, что в случае развязывания боев нанесет удар по Израилю. Его войска обстреляли Израиль семью ракетами «Скад». Выстрелы, наблюдавшиеся с помощью спутников, были засечены израильскими силами противовоздушной обороны. Несколько минут в Хайфе и Тель-Авиве царило беспокойство по поводу того, не несут ли ракеты ядерные заряды или ядовитые химические вещества.

Власти облегченно вздохнули, когда при падении снарядов обнаружилось, что они содержали лишь обычное взрывчатое вещество. Ущерб был небольшим: всего 12 раненых.

Для палестинцев в Иордании и на захваченных территориях иракская ракетная атака на Израиль уже представляла собой крупную победу арабов. Впервые арабское оружие поразило центральные территории Израиля и ранило гражданских лиц. В последующие ночи в первую очередь жители лагерей в Иордании напряженно вглядывались в небо. Когда они замечали огненные следы ракет «Скад», начиналось ликование. Взрывы, вызванные попаданием в цель противовоздушных ракет «Патриот», не мешали бурным проявлениям радости.

Арабы открыто выражали свое удовлетворение тем, что наконец-то страдания выпали и на долю израильского врага. Израильское население, в свою очередь, принимало к сведению проявления злорадства. Начался новый этап роста ненависти между израильтянами и палестинцами.

К концу войны в заливе изоляция Арафата была полной. Ему не помогло то, что он был союзником потерпевшего поражение Саддама Хусейна. Богатые нефтедобывающие государства Персидского залива — а первой из них Саудовская Аравия — прекратили свои взносы в ООП. Доходы финансового управления ООП сократились наполовину. Существование движения освобождения Палестины было под угрозой. Однако Арафат не собирался распустить свою организацию из-за недостатка денег.