Суббота, 10-е апреля, 21.00

Бывшая комната Дениса – пустая и тёмная – ждала своего часа. Синтетический двойник был спроважен на кухню, чтобы не мешать, а легион собрался в гостиной. Денис раздавал последние инструкции, которые сводились к одному – если нумерат будет истерично вопить «На помощь!», значит, всё пропало, и надо поскорей вытаскивать его из комнаты.

Асель, как и в прошлый раз, не находила себе места. Она словно готовилась к строжайшему экзамену, от которого зависит существование мира. Отговаривать Дениса она уже не пыталась – знала, что бесполезно.

– Идём, поговорим с тенью ещё раз, – позвал встревоженную девушку Денис и распахнул перед ней дверь.

Беззаботность его тона никак не повлияла на состояние Асель – она прижала руки к груди и опасливо вошла в комнату, будто это террариум с выпущенными на свободу змеями.

– Осторожней там, – выдавила тихо Вика, хотя ей прощальные сантименты совсем несвойственны.

Арсений проводил Дениса многозначительным кивком и закрыл дверь. Опять заскрипело кресло. Комнату окутал мрак. Единственным источником света стали окна соседнего дома. Стол и шкаф сиротливо жались по углам серо-жёлтыми нечёткими силуэтами.

Не проронив ни слова, Денис уселся на пол, прислонившись спиной к холодной стене. Асель осталась стоять у стола. Похоже на дежавю. Денис коротко вздохнул и уставился в пол.

Молчали долго. Наверное, час. Денис продолжал сидеть на полу, изредка меняя положение, когда затекали ноги и спина. Асель же, высмотрев в тёмном окне всё, что только возможно, принялась прохаживаться по комнате. Шаги её были мягкими, беззвучными, словно у неё не ноги, а кошачьи лапы.

– И долго мы будем молчать? – Она не выдержала первой.

Про себя Денис улыбнулся, но внешне оставался суровым и сосредоточенным, как средневековый рыцарь перед турниром. Выдержав значительную паузу, он наконец негромко произнёс, давя на каждое слово:

– Ты хочешь поговорить?

Асель застыла на полушаге.

– Обижаешься на меня за вчерашнее?

Лицо Дениса не дрогнуло. Маска отстранённости сидела на нём отлично.

– Не-а, нисколько.

– Значит, обижаешься, – сделала вывод Асель и опять зашагала по комнате, как по запертой клетке. – Может, спросишь у меня что-нибудь?

– Ты вчера всё рассказала, – суховато ответил Денис. – Мне достаточно. Но если хочешь поговорить, то – пожалуйста. Приступай.

Асель проигнорировала увесистый камень в свой огород, продолжая вышагивать туда-сюда, как часовой.

Через несколько минут она спросила:

– А каким образом ты намерен разговорить тень?

– Я же сказал: это сюрприз, – отозвался с пола Денис.

– Хорошо, делай, что считаешь нужным, – доверительным тоном сказала Асель, а потом уселась рядом с Денисом на пол и тоже прислонилась спиной к стене. – Ноги устали, – зачем-то добавила она.

Денис отметил про себя, что, чем сильнее отталкиваешь человека, тем сильнее он пытается стать ближе. Забавно. Это просто третий закон Ньютона какой-то… Сила действия равна силе противодействия. С другой стороны, классический закон механики в случае с Денисом сработал лишь один раз – сейчас. И только с Асель.

Придя к такому выводу, Денис продолжил свою тактическую игру – угрюмо молчал и даже немного отодвинулся от присевшей рядом девушки. Опять сработало! Она подвинулась к нему примерно на то же расстояние. Денис был готов расцеловать старика Ньютона за открытие такого замечательного закона.

– Ну, извини. Я не должна была вчера так себя вести, – негромко произнесла Асель. – Извини, – ещё раз повторила она.

Безоговорочная капитуляция гордячки Асель бальзамом пролилась на душу Дениса. Не теряя самообладания, он снисходительно простил её, будто делал одолжение.

– Ла-а-дно, нормально всё. Ты же просто… – Он не договорил.

Асель резко вскочила, словно её снизу кто-то толкнул. Догадаться было несложно – пришла тень.

Денис тоже вскочил и отошёл на пару шагов: не хватало, чтобы Асель снова набросилась на него и повалила на пол.

– Наш болтливый дружок пожаловал, – поприветствовала тень Дениса.

В её голосе он различил нотки восхищения и любопытства. Асель сжала кулаки и размяла шею, как кикбоксёр перед поединком.

– Я ведь поговорить с тобой хотел, не забыла? – услужливо напомнил Денис.

– Да разве такое забудеш-шь? – ответила тень.

В глазах одержимой Асель блеснула искра заинтересованности – озорная, живая искра – словно тени предложили поиграть в весёлую и захватывающую игру. Асель опять уставилась на Дениса уже знакомым взглядом хищницы.

– Я бы хотел с тобой подружиться, – как можно приветливей сказал Денис, но руки всё же выставил вперёд на случай неожиданного нападения.

Хрипловатый смех окутал комнату, словно стекая по голым стенам с потолка. От жуткого хохота по телу колючими иглами понеслись мурашки. Денис содрогнулся, но постарался, чтобы лицо оставалось спокойным.

– Ну, так что? – спросил он выдержанным тоном.

– Ничего! – выкрикнула тень.

Блеск в глазах Асель пропал, сменившись густой чернотой. Тень размяла пальцы, одарила Дениса томной улыбкой и в один прыжок оказалась у него перед носом. Холодные руки устремились к его горлу. Денис успел оттолкнуть Асель прежде, чем та вцепилась в него мёртвой хваткой, и отступил ещё на несколько шагов, прижавшись спиной к дверце шкафа.

– У меня для тебя подарок, – громко сказал он. – Хочешь? Тебе дарили подарки? – Денис чувствовал себя дрессировщиком льва или тореадором на арене с разъярённым быком.

Асель застыла в оцепенении посреди комнаты. Каков эффект! Денис не ошибся: тень такого поворота не ожидала. Придя в себя, одержимая девушка снова улыбнулась и направилась к Денису. Отступать было некуда, позади – лишь старый шкаф. Он вжался в него спиной и ждал, пока тень подойдёт ближе.

– Что за пода-а-арок? – обходительно и ласково поинтересовалась Асель.

В ней опять проснулся горячий интерес к щедрому нумерату Она терпеливо ждала ответ и сверлила глазами свою жертву.

– Ты говорила, что ненавидишь людей, верно? – заговорил Денис, медленно переводя готовое сбиться дыхание. – А как тебе другие живые существа?

Он протянул руку и, стараясь не делать резких движений, открыл вторую створку шкафа. Там стояла клетка с канарейкой.

– О! – Асель прикрыла рот ладонью и с умилением уставилась на птицу.

Такую реакцию Денис тоже ожидал. Правда, был готов и к более скверному повороту событий – к тому, что тень просто свернёт шею несчастному Пугалу и будет хохотать от счастья, а канарейка падёт смертью храбрых в борьбе за равновесие.

– Это мне? – спросила тень.

– Тебе, – кивнул Денис.

– О! – опять выдохнула она. – Это же… это… птица… Великое творение природы. О, какая прелесть, какая прелесть.

На «спасибо» Денис, конечно, не рассчитывал, но восхищённая тень, забыв, с кем разговаривает, снизошла и до слов благодарности. Потом осторожно взяла клетку и перенесла её на середину комнаты, как украденное из тайника сокровище. После чего опустилась на колени, нежно поглаживая тонкие металлические прутья ладонью. И словно забыла о существовании ненавистного нумерата, топтавшегося рядом.

– Нравится? – решил напомнить о себе Денис.

Тень оторвала взгляд от канарейки и посмотрела на него уже совершенно другими глазами – полными искренней благодарности.

– Птица, – сказала она, снова пробуя слово на вкус. – Это птица.

Денис подошёл к клетке и тоже уселся рядом, поджав под себя ноги.

– Я рад, что тебе нравится.

– Она прекрасна… Изгибы её крохотных крыльев, её голос… – Асель открыла дверцу и взяла птичку в руку.

Странное дело, канарейка не улетела, а продолжала спокойно сидеть на руках у новой хозяйки и даже почирикивать как ни в чём не бывало. Асель провела пальцем по мелким пёрышкам и поднесла канарейку к лицу, будто вдыхала аромат цветов.

– Пахнет жизнью… Чуешь, нумерат? Жизнью, как она есть.

Денис промолчал: на это ему ответить было нечего. Он канарейку не нюхал ни разу. Но прекрасно понимал, что пытается донести до него внезапно подобревшая тень.

– А ты пахнешь смертью? – спросил Денис, приступая к своей основной задаче – узнать о тени как можно больше.

– С чего ты так решил? – удивилась она, продолжая поглаживать птицу пальцем.

– Ты ведь зло, – мягко, очень мягко произнёс Денис: мало ли, как отреагирует тень на дерзкое заявление?

Но тень и бровью не повела. Лишь коротко вздохнула, будто она – учительница и ей навязали объяснить самому глупому школяру таблицу умножения.

– Во-первых, нумерат, кто сказал тебе, что смерть – это зло? – терпеливо заговорила она. – А во-вторых, откуда такая уверенность, что именно я – зло? Лишь потому, что меня называют тень? Но, знаешь ли, тёмное – не значит злое, а иметь щупальца – не значит иметь злые намерения… Или потому, что злом меня представили координаторы? Сам-то ты мозгами своими не пользуешься, нумерат? Ты не привык подвергать сомнению то, что сказали чужие уста?

Тень сыпала вопросами, которые не нуждались в ответах. Денис молчал, впитывая и анализируя каждое слово. А её слова были настолько выверенными и точными, что напоминали механизм швейцарских часов. Каждая мысль – как крупица вымытого из глины золотого песка истины. Теперь тень не казалась Денису аморфным порождением непонятной тёмной материи с животным инстинктом убивать. Тень воплощала в себе нечто большее, и была далеко не глупа.

– Вот что я тебе скажу, друж-ж-жок, – продолжала она, пряча наконец птицу в клетку и уставившись на Дениса проницательными чёрными глазами. – Запомни: правда – не то, что говорят люди. Правда – то, что есть на самом деле. И порой под толстым слоем шелухи многочисленных ложных истин настоящей правды не узреть. Так она и погибает, похороненная нами же собственноручно… Не я этот закон придумала, а жизнь.

– Что ты хочешь этим сказать? – нахмурился Денис.

– До чего ж ты глуп, нумерат, хоть и хитёр, признаю, – усмехнулась тень. – А ты не думаешь, что я на самом деле – добро? Чистое добро, сияние разума и веры? Что мои намерения прекрасны в своей добродетели? Возможно, я – самое благодушное существо, что тебе встречалось?

Денис задумался. Опять сплошные вопросы. Тень не говорит конкретными утверждениями, она всё время спрашивает, не ожидая ответа. Очень скользкий приёмчик: вроде и не утверждаешь, вроде и не спрашиваешь. А собеседник пусть делает выводы сам. На нём, собственно, и будет лежать вина за неверно понятую суть.

– Но если так, то что мешает мне подвергнуть и твои слова сомнению? – подумав, спросил Денис.

Тень удовлетворённо улыбнулась и поднялась с пола, бросив нежный взгляд на птицу, льющую мелодичные напевы.

– А ты прилежный ученик, нумерат. Прилежный. Даже приятно, что мои нравоучения не прошли даром. И да, ты прав: возможно, вру я. Или всё же координаторы? Или ты сам себе врёшь? Я тебя разочарую, дружок: врут все. Все вокруг. Ежеминутно. Один врёт, что хочет делать то, что делает. Другой – что не делает, потому что не хочет. Да мало ли вариантов вранья? Главное – не завраться до такой степени, когда начинаешь терять самого себя.

– Я не совсем понимаю… Как это вообще можно понять? – Денис уставился на умиротворённое лицо Асель и тоже поднялся на ноги: нападения он не ждал, но всё же старался находиться с непредсказуемой тенью в равном положении.

– Понимай, как хочешь, нумерат, – равнодушно сказала та. – Но мой тебе совет: слушай сердце и разум, верь глазам, а не слухам, делай шаг не потому, что тебя толкнули в спину, а потому, что считаешь направление верным. Истина откроется тебе сама.

– Спасибо за совет, – отозвался Денис, чувствуя, что тень теряет к нему интерес. – Тогда ответь мне ещё на один вопрос. Зачем ты заражаешь легионеров? С какой целью?

Глаза Асель подёрнул чернильный туман, но взгляд оставался ясным, как никогда. Она всмотрелась в лицо Дениса внимательно, пронизывающе.

– Я пытаюсь их спасти, глупыш.

Ответ прозвучал как удар молнии и последующий гром, от которого трескается небо. В данном случае небом был мозг Дениса.

– Пытаешься спасти? – переспросил он, не совсем доверяя собственному слуху.

– Верно, – подтвердила тень. – Пытаюсь освободить пленников из клетки. Из такой же клетки, в какой томится эта несчастная птаха. – Она посмотрела на канарейку, поющую у её ног.

– Ты не спасаешь легионеров, ты убиваешь их! – перебил Денис.

– Убиваю? – искренне удивилась тень. – Кажется, ты ошибаешься и опять делаешь поспешные выводы, друж-ж-ок. Нет необходимости обвинять меня в том, чего нет. Ты теряешь нить истины. Тень не убила ни одного легионера за всю свою бесконечную жизнь. Убиваете их вы, не так ли? По чьим приказам происходит обнуление? В том числе нумераты из страха уничтожают собственных легионеров, боясь так называемой заразы.

Денис открыл рот от неожиданного открытия, в которое его, как щенка, ткнула загадочная тень. А ведь факт налицо: именно нумераты и сами координаторы уничтожают легионеров. Именно они, а не тень, делают последний выстрел в голову несчастного заражённого.

Разговор принимал серьёзный оборот. Из простой ночной беседы он перерос в рассуждения о добре и зле, лжи и правде, жизни и смерти, и, в конце концов, задел систему координации и равновесия.

– Но как с помощью заражения можно спасти легионеров? Я не понимаю.

– Разве это сложно? – Асель приподняла изогнутую бровь. – Больные легионеры не нужны координаторам. По закону равновесия слабые звенья должны отправляться обратно – в родные дома и покинутые семьи. И по прибытии тень оставила бы их тела в покое. Но координаторы поменяли правила. Теперь всё решает обнуление. Куда проще уничтожить легионера, чем вернуть его обратно, верно? Попахивает экономией энергетических затрат, ты так не считаешь? Система выталкивает слабые звенья наименее трудозатратным способом. Кто-то подправил и переписал Кодекс.

– Выходит, легионеры не превращаются в этих… склизких чудовищ?

– Нет. Это, как ты выражаешься, склизкое чудовище – всего лишь моя иная сущность для наведения страха. – Тень улыбнулась сама себе. – Согласись, очень симпатичные вышли щупальца. Правда, при первой встрече мы немного с тобой повздорили. Ты даже использовал моё же оружие против меня. Это было больно, вынуждена признать. Но не более того.

Откровения тени завели Дениса в бесконечный лабиринт мыслей и догадок. Чёрт возьми, всё перевернулось с ног на голову! Где добро, где зло, где ложь, где правда, – ничего не ясно. Да и есть ли эти понятия на самом деле? Возможно, истина в чистом виде прозрачна, а не окрашена в тёмный или светлый. Истина, как равновесие, как ноль – нейтральна. Она просто есть и не выражает чьих-либо интересов.

– Что-то я заговорилась с тобой, нумерат, – устало зевнула тень. – Пора бы приступить к нашим обычным поединкам, ты так не думаешь? Надо бы соответствовать понятию «зло» и попытаться убить тебя. Я, как и ты, подстраиваюсь под обстоятельства и правила, которые мне не нравятся.

– Погоди-ка… – вдруг прервал её Денис, пытливо прищурившись. – А при чём здесь Асель? Ты заразила обычную девушку, когда она ещё не была легионером. Ты заставила её прыгнуть с моста. Ну и где здесь спасение?

Тень обдумывала свой ответ долго, наверное, минуты две-три.

– Тебя сложно перехитрить, нумерат. Я восхищена, – наконец промолвила она. – Асель – нечто другое. Она была нужна мне как помощник, воплощённый в человеческом теле. И чтобы не ждать целый месяц, пока Асель окончательно станет моей, я намеревалась её умертвить и завладеть ею в тот же день. Согласись, она прекрасна, разумна, она добра и отзывчива. Она чувствует то, чего не чуешь ты, хоть носом тебя тыкай. Легионеры поверили бы ей, когда она, как светоч, вооружённый тенью, пришла бы их спасать. Но ты намерен мне помешать, верно? Я благодарна тебе за птицу, но мне нужна помощница, поэтому я уберу тебя с дороги.

Асель снова сжала кулаки. Плотоядный взгляд вернулся, пухлые губы исказил оскал.

– Попридержи нападение, тень, – поспешил ответить Денис. – Я бы хотел предложить тебе сделку. Моё тело – на тело Асель. Как тебе?

Тень расхохоталась – весело и живо, словно услышала сальную остроту.

– Ты считаешь себя ценным уловом? Думаешь, я променяю её на тебя? Посмотри же на неё! Как она восхитительна! Посмотри, нумерат…

Асель крутанулась на месте, изображая танец на сцене, потом нащупала тугой узел волос на затылке и распустила, тряхнув головой, как заправская манекенщица. Денис молча наблюдал за её театральными выкрутасами и жеманными попытками выставить напоказ красоту, которая не нуждалась в подтверждении. Хотя, признаться, поглазеть на Асель, танцующую лишь для него, Денис был очень даже не против. Когда ещё представится такая возможность? Скорее всего, никогда.

Тень поймала его восхищённый взгляд.

– О, с каким упоением ты на неё смотришь, – заметила она, показывая на саму себя. – Знаешь толк в красоте, хитрец… Так что ты говорил об обмене?

– Возьми меня вместо неё – вот что я говорил, – повторил Денис, собирая остатки воли и решимости.

– А что ты дашь взамен?

Денис прочистил горло, выпрямил спину, как солдат на посту, и твёрдым голосом перечислил:

– Первое – я нумерат и командир четвёртого легиона, у меня есть некоторая власть, пусть как у мелкого царька, но лишней она для тебя не будет. Второе – я натренирован и физически более сильный, чем Асель, что тоже немаловажно на войне. Третье – я математик, в борьбе с системой цифр и знаков мои знания пригодятся тебе, как никакие другие. Четвёртое – у меня есть план, и в нём тебе отведена существенная роль, а цели у нас с тобой схожи. Ну как? Обмен?

Список был внушительный. На месте тени Денис бы, не задумываясь, принял предложение. Но тень всё ещё размышляла, на лице Асель застыла отстранённая улыбка, словно нарисованная кистью художника на манекене.

– Ты забыл пятое, – тихо промолвила тень. – Пятое, и самое главное.

– Что – пятое? – не понял Денис.

– Ты назвал четыре причины, почему я должна принять твоё щедрое предложение. Но ты забыл о пятой причине.

– О пятой?

– Да, да. О той самой правде, которую ты поведал моему другу таксисту. Мёртвому таксисту.

– Ну… э… – смешался Денис.

Он поморщился от досады: а таксист-то, оказывается, – болтун и сплетник. Вслед за досадой нахлынула волна смущения. Ведь Асель, глядя Денису в глаза, говорит о его же чувствах к самой себе. Да уж, неловкая ситуация. Хоть Асель ничего и не вспомнит из сегодняшнего разговора, у Дениса возникло неподдельное желание раствориться в воздухе.

– И что? – выдавил он первое, что пришло в голову.

– И что? – эхом повторила тень, наслаждаясь смущением собеседника, точно изысканным блюдом. – Ты же знаешь, я люблю правду. Правда способна изменить любое, даже самое неизменное положение вещей. Как сейчас, например.

Мягко ступая, Асель приблизилась к Денису на расстояние шага. Тот напрягся и отступил: обычно тень не спрашивала разрешения, прежде чем нанести молниеносный удар.

– Не бойся, нумерат, не бойся, глупыш, – тихо, но очень отчётливо, произнесла тень, наступая на Дениса. – Я принимаю обмен. – Потом повторила фразу ещё раз, как для первоклассника, делая акцент на каждом слове: – Я. Принимаю. Обмен.

– Я услышал, – ответил Денис, напружинившись.

Тень теснила его в угол комнаты. Шаг за шагом, не спеша, растягивая момент обмена, будто смаковала тающий шоколад. Денис продолжал пятиться. Холодная фисташковая стена появилась внезапно и оборвала его стремительное отступление.

Напряжение в теле нарастало. Денис понятия не имел, как будет происходить обмен. В туманной голове почему-то возникла картинка из фильма про вампиров – тот самый момент, когда белоснежные зубы кровососа впиваются в шею жертвы.

Ругая разгулявшуюся фантазию, Денис прижался к стене и с обречённостью приговорённого к смерти ждал собственной участи. Желание зажмуриться усиливалось, но он, наоборот, широко раскрыл глаза, чтобы ничего не пропустить. Денис не был трусом, но сейчас, покрывая кожу потом и напрочь иссушая мужество, накатил липкий страх.

Тень подступила к жертве вплотную. Настолько близко, что в нос проник аромат волос Асель – душистый, манящий запах лесных ягод. Денис молчал, утопая в чернеющих глазах одержимой девушки, как в жуткой вяжущей трясине.

Асель невероятно нежно улыбнулась, подняла ладонь и коснулась пальцами его щеки – мягко, точно пером с искорками статического электричества. Пальцы были холодными, мертвецки ледяными.

Под пристальным взглядом девушки и без того скомканные мысли Дениса свалились в аморфную кучу абсурда. Ему было страшно, страшно по-настоящему, но узким краешком сознания он поймал себя на том, что тайно мечтает о бесконечности этого мгновения. Далёкая гордая Асель так близко, на расстоянии дыхания…

– Чтобы скрепить нашу сделку, я преподнесу тебе ответный пода-а-арок, – шепнула тень.

Казалось, это – не шёпот, а шелест листвы за окном или шум дождя. Да, шум дождя – летнего, моросящего, ласкающего лицо. Денис смотрел в бархатистые глаза Асель и не понимал, о чём она говорит. В горле у него пересохло.

– Асель? – Голос непроизвольно стал сиплым, как у столетнего деда или курильщика со стажем.

– Надеюсь, тебе понравится мой подарок. Я щепетильна в этом вопросе, – прошептала тень и тихо вздохнула. – Прощай, Асель. Ты была для меня прекрасным сосудом.

Девушка ласково обвила плечи Дениса и, горячо прижавшись к его губам, поцеловала. Этот поцелуй он не забудет никогда. Трепетный, нежный и в то же время такой нетерпеливый, жаркий, с карамельным вкусом земляники. О, боже, лишь бы выдержали колени и не подкосились раньше времени…

Денис обхватил Асель и жадно притянул к себе, будто она исчезнет, испарится, если не заключить её в крепких объятиях. Одурманенный неожиданным подарком, он ощущал себя пьяным. И ничего, что с ним целуется ненастоящая Асель – Асель, управляемая тенью. Пусть так. И ничего, что назавтра она даже не вспомнит, что с ней произошло. Пусть так. Денис запомнит их поцелуй за двоих. Он будет помнить его вечно, если понадобится.

По телу девушки пробежала ощутимая дрожь, и Асель обмякла в руках Дениса. Голова запрокинулась назад, глаза закатились.

Денис мгновенно пришёл в себя.

«Да уж, до сих пор от моих поцелуев никто в обморок не падал», – пронеслась дурацкая мысль.

Чужим голосом – властным и требовательным – он прокричал:

– Открывайте! Быстрей!