Кэрол открыла глаза. Она лежала на софе в гостиной у Томми. На лбу — мокрое полотенце, рядом на стуле сидит Миллер в темном костюме в полосочку. Своим плащом он заботливо укрыл Кэрол. Она хотела подняться, но он не дал ей.

— Вам лучше не двигаться, — настойчиво сказал он, и Кэрол подчинилась. — Иногда новость валит с ног не хуже дубинки.

Сознание медленно возвращалось к ней, она все вспомнила: обстоятельства, свидетельствующие против Томми, но многое не вяжется, не поддается логическому объяснению.

— Моя подруга Энни, — пробормотала Кэрол. — Если Марго он убил, чтобы защитить себя, то убивать Энни у него не было повода. Они были знакомы… А вы говорили, что преступник всегда выбирал случайную жертву.

— Совпадения — тоже дело случая, — ответил Миллер. — Представьте, вечером Томми выходит в поисках очередной жертвы. Выбор его падает на университет, где работает Энни. И так выходит, что именно она попадается ему под руку. Не бывает правил без исключений. Может быть, Энни и была таким исключением. Возможно и то, что он таил на нее злобу за что-то и, увидев у университета, не смог удержаться…

«Нет. Энни никогда не делала ему зла. Это была не месть, а простое совпадение», — решила Кэрол и тут же удивилась себе самой. Мысль о том, что Томми — убийца, уже не вызывала в ней прежнего негодования, она лишь сомневалась, что Томми убивал из мести.

Кэрол показалось, что она сходит с ума. Господи! О чем она думает?! Действительно, какая разница — как, когда, почему и сколько раз ее брат совершал убийства! Томми и есть «лесной убийца» — все остальное не имеет значения!

Нечеловеческий вопль сорвался с ее губ. Чтобы заглушить его, она уткнулась носом в подушку. Почувствовав, как рука Пола осторожно легла на ее плечо, она дернулась, как будто коснулась раскаленного железа.

— Не прикасайся ко мне! — бешено сверкая глазами, закричала она, вскочив с кушетки. — Ты не лучше его! Ты тоже не открываешь своего настоящего лица!

— У меня масса причин для этого. — Он ласково покачал головой, как будто успокаивал капризного ребенка.

— Кэрол, мне нужна ваша помощь. Я приехал сюда за Томми. У меня уже вошло в привычку регулярно наведываться сюда. Я был здесь вчера, видел эти книги. Да, он готовился к тесту. Есть доказательства, необходимые, чтобы арестовать его. Поэтому я здесь. Кэрол, если вы знаете, где он, скажите, не тяните. Вы сюда приехали, чтобы с ним встретиться, да? Пожалуйста, Кэрол!

— Я ничего вам не скажу, — холодно ответила она. — Ничего! Пока не услышу вашу чертову исповедь. Я хочу знать, почему вы постоянно обманываете меня? Кто или что вас принуждает? Вот что я хочу понять! Я бы хотела верить вам, даже поверила, но вы продолжали лгать. Почему, Пол? Объясните!

Наступила долгая пауза. Когда он наконец заговорил, Кэрол удивленно вскинула брови — так необычен был его тихий голос.

— Вы правы. Может быть, все сложилось бы иначе, если бы во мне самом не сидел тяжкий грех. Я знал о нем еще задолго до того, как начал искать «лесного убийцу». И я прекрасно понимаю, как трудно поверить, что близкий тебе человек мог совершить такое… стать таким зверем. — Миллер нервно ходил по комнате. — Я был уверен с самого начала, что это Томми! — Он посмотрел ей прямо в глаза. — Когда мы с вами познакомились, я занимался этим делом уже пять лет. Я начинал, когда было всего около десятка жертв и по почерку было видно, что работает убийца-маньяк. Я провел предварительное расследование. Из двух десятков подозреваемых осталось трое или четверо. У меня собачий нюх, я чувствовал, что это Томми, но доказательств не было. Ваш брат всегда выходил сухим из воды, потому-то я и сомневался, что моя версия верна, приходилось прорабатывать другие. Не мог же я постоянно следить за Томми. Время шло, а результатов не было. Я решил, что пора действовать решительно, поэтому я и подошел к вам, подумал, что если убийца — Томми, то с вашей помощью я смогу вывести его на чистую воду. Понятно: ничего бы не вышло, если бы я просто подошел к вам и объяснил, что подозреваю вашего брата. Помните, я как-то осторожно обмолвился, что ваш брат, — один из многих подозреваемых. Вы ответили, что это недоразумение. Поэтому я осторожно начал готовить вас к неизбежному, я хотел, чтобы вы увидели своего брата в новом, неожиданном для вас свете, мне нужно было заставить вас сомневаться во всем; и даже в таких вещах, которые, казалось, незыблемы. Я хотел окружить вас загадками, которые вы не в силах разгадать…

— Мой рисунок! — Кэрол осенило. — Вы проникли в мою квартиру и стерли рисунок!

— Да. Я хотел, чтобы вы чувствовали себя неуверенно, разделяли мои опасения и знали, что я понимаю и сочувствую вам. Именно поэтому я выдумал историю о том, что моя дочь была одной из жертв маньяка. Я хотел дать вам понять, что я страдаю так же, как и вы, что и меня не обошло стороной это дело. То, что Сьюзан — моя дочь, оправдывало меня в ваших глазах, снимало все подозрения, ведь так?

— Все началось с книги. Да, книга ее детства… Выбор удачный! Как тут не посочувствуешь вашему горю? — Кэрол была ошеломлена жестокостью его плана.

— Да. Книга Сьюзан.

— А кто такой мистер Ламли?

— Старый друг. Мы раньше работали вместе.

— В разведке? — Она все время пыталась понять, где граница между правдой и ложью; чему можно верить?

— Да, очень давно. Мы с Джорджем вместе служили в военной разведке. — Пол остановился рядом с нею. — Я знал, что рано или поздно вы захотите что-то выяснить обо мне, поэтому прикрепил ярлычок на обороте книги. Так вы оказались у Джорджа. Он помогал мне, потому что знал, как важно для меня найти этого преступника?

Кэрол почувствовала, что Пол опять что-то не договаривает. Обманщик! Он что же, хочет сказать, что здесь замешана и военная разведка?

Но Миллер, казалось, не обращал внимание на ее недоверчивость.

— Может, это и покажется вам странным и нелепым, но иногда человека невозможно убедить в том, что он неправ до тех пор, пока не предоставится ему возможность во всем разобраться самому. Вы что же думаете: увидели его книги на чердаке и сразу все поняли? Нет! Вы долго и трудно шли к этому. Только сейчас вы готовы согласиться, что вот уже много лет ваше представление о Томми было другим. Я помог вам понять это, вы получили хороший урок. Я, как и Томми, не тот человек, за которого себя выдавал.

— Теперь с Томми все ясно! Но вы для меня все еще загадка, вы что-то недоговариваете! Вы сказали, что ваш армейский друг помогает вам потому, что знает, как важно для вас закончить это дело. Что это значит?

Гримаса боли исказила лицо Миллера. Кэрол схватила его за плечи и с силой оттолкнула от себя.

— Скажите, скажите мне! Имею я право знать?

Он кивнул головой, как бы подчиняясь неизбежному, потом взял ее за руки и усадил обратно на софу. Странно, но она не чувствовала страха, она верила ему, верила, что сейчас он скажет правду.

Миллер прошелся по комнате, то и дело приглаживая свои светлые волосы. Несколько раз его взгляд останавливался на Кэрол, но было заметно, что она не существует для него, он с головой ушел в воспоминания. Иногда он жестикулировал руками, споря с невидимым собеседником или про себя проговаривая то, что собирался сказать Кэрол.

— Я служил тогда в Германии. Было начало шестидесятых… Помните, все эти дебаты вокруг Берлинской Стены… Я решил обосноваться в Берлине, встретил прекрасную девушку, мы поженились, родился ребенок. В семьдесят первом мы решили уехать из Берлина. Ханна, моя жена, всегда мечтала жить в Америке. Когда мы приехали в Штаты, мне пришлось уйти в отставку, потому что оклад майора не позволял вести ту жизнь, которая нам с Ханной нравилась. Я открыл свое сыскное агентство. С самого начала дела пошли в гору; у нас с Ханной было все… Сын, Гарри, рос в достатке, он привык ни в чем не испытывать нужды. Футбольная звезда в школе, вечеринки, яхта, девочки. Но при всем при том он каждый год умудрялся сдавать четыре экзамена из пяти на отлично! Он знал и умел все!.. Все! — Пол перешел почти на шепот. — По окончании он изъявил желание пойти в армию, в разведку, если повезет — в Германию. Приключений захотелось! Что ж, он был хорошо подготовлен.

Ему было одиннадцать, когда мы уехали из-Германии, так что язык он знал прекрасно. Конечно, мы хотели, чтобы сын избрал себе другое поприще для карьеры. Ну что ж! Мешать ему не стали. Он завербовался на четыре года, скрипя зубами прошел начальный курс обучения и через год получил назначение, которое хотел. В военный контингент США в Германии. Прослужил еще два года… Казалось, был очень доволен. И с самого начала до тех пор, пока его не задержали, — Миллер опять повернулся к Кэрол, — Гарри, мой сын, мой единственный сын, был убийцей. Убивал женщин, с которыми знакомился в увольнениях или очаровывал во время отпусков. Иногда за целых двести миль от базы. Двоих убил в первый год, шестерых — во второй и восьмерых — в третий.

«Это он взял из газет, — подумала Кэрол. — Целый ящик у него дома! Газеты из Германии!» Она пристально вглядывалась в него, но лица было не разглядеть. Она видела лишь темный силуэт на фоне залитого солнцем окна. Но по дрожащему и хриплому голосу можно было понять, как трудно ему держать себя в руках.

— Конечно, мы так ничего и не узнали об этом, то есть даже из новостей в газетах. Ничего! Об этом не было ни слова! Да… потом нам сказали, что будет что-то в журнале «Ньюсуик», про то, как немцы пытаются разобраться в этом безнадежном деле. Но в то время… в прессе ничего не было. Домой он писал обычные письма, такие же вам, наверное, брат писал. Получил новое звание… Побывал в новых городах… Впоследствии эти города можно было увязать с жертвами. Но это только потом! Мы же ничего не знали. Тем временем все катилось дальше и дальше… Как я и говорил вам… это всегда происходит в подобных случаях. На четвертый год он только за десять месяцев совершил двенадцать убийств. А потом… — Миллер помолчал и расправил плечи — движение, странным образом похожее на то, как солдат в строю выполняет команду «смирно», готовый выслушать поощрение или получить наряд вне очереди. Продолжая, он уже быстрее выговаривал слова:

— После двух лет службы ему полагался отпуск в Штаты, но мать сама поехала к нему. У Ханны оставались в Германии родные: ее мать и замужняя сестра. Несколько дней она гостила у них в Штутгарте, а потом отправилась повидаться с Гарри на его базу в Майнц. За четыре дня до Рождества Ханну нашли с перерезанным горлом в номере гостиницы, где она остановилась. В другом номере обнаружили еще одну забитую до смерти женщину. Гарри после этого ушел в самоволку, так что открыли дело… Немецкая полиция, по-моему, никогда раньше не устраивала такой крупной облавы, но ему удалось еще две ночи оставаться на свободе; Гарри совершил еще два убийства… Последней он убил девочку четырнадцати лет… Потом его поймали, судили, посадили в тюрьму для душевнобольных преступников. Там он и сейчас…

Пол опять подошел к стулу рядом с Кэрол, тяжело опустился на него и замер, свесив голову и уставившись в пол. Кэрол показалось, что за то время, что она не видела его лица, оно постарело на много лет.

— Но на этом история не кончается… По крайней мере для меня… Я не мог работать — просто не годился ни на что. Я, бывало, просиживал целый день, думая и думая об этом, а ночью глаз не мог сомкнуть. Это же мой сын, как он мог?.. Как это я мог породить такое зло на свет? Ведь в чем-то есть и моя вина? Но ответа не было, у меня в голове не было, в укромном местечке, где я спрятался, не было! Тогда я решил войти в его мир, его мысли, пытаясь понять какого-нибудь другого маньяка-убийцу. Поэтому я и занялся поисками «лесного убийцы». — Пол поднял голову, стараясь встретиться взглядом с Кэрол. — Я знаю, мне надо понять, и я просто одержим этим. Порой я делал не то, что нужно! Но мне важно только одно — выскрести хоть какую-то крупицу разумного объяснения из всей этой кровавой мясорубки.

Он замолчал. Минуты две, не меньше, Кэрол молча наблюдала за неподвижной фигурой. Она все ждала, что он сам, наконец, заговорит про то, что ей больше всего нужно было знать. Но он молчал. Ее тронул трагический рассказ, но в то же время в ней нарастал гнев за то, что с ее жизнью он обошелся так жестоко и ей самой нанес рану, пусть не такую страшную, как наносит нож убийцы, но такую же глубокую и болезненную.

Стараясь говорить беспристрастно, Кэрол наконец выдавила еле слышно:

— А переспать со мной тоже входило в ваши планы?

Он резко вскинул голову, но с ответом помедлил…

— Это было ошибкой.

Пол встал.

— Я рассказал вам все. Мне больше нечего добавить. Теперь давайте найдем Томми. Как, по-вашему, где он может быть?

Его слова только разбередили ее рану. Она чувствовала, как в душе все ярче и сильнее разгорается ненависть к Миллеру. Лишь бешеным усилием воли она заставляла себя говорить спокойно:

— Вот такие дела… Что ж… поищем Томми. Что тут еще говорить! Это была просто ошибка. Вы делали только то, что требовалось для дела… переспать… вдруг поможет найти преступника…

— Я должен был сделать все, чтобы выследить его. Вы мне нужны, Кэрол, потому что у нас пока еще недостаточно улик для обвинения. В суде не будут учитываться наши домыслы. Мы знаем, что он готовился к психологическому тесту, но доказать это невозможно, если он сам не сознается. Для нас любая ваша…

Ненависть, бушевавшая в сердце, захлестнула все ее существо, заставила вскочить с места. Кэрол с криком набросилась на Миллера:

— Мерзавец! Низкий подонок! Убью!

Она хотела ударить его по лицу, но Пол схватил ее за кисти рук и не отпускал до тех пор, пока она не утихла. Он разжал пальцы.

— Простите, Кэрол. Поверьте, я сожалею, что… но нам нужно остановить убийцу.

— Какого убийцу? — процедила Кэрол. — Тот, кого вы ищете, — это не мой брат! Убийца сидит в вас самом! И когда он чего-нибудь хочет, он плюет на окружающих его людей, плюет на меня… на всех!..: и делает то, что хочет!

Миллер задумчиво взглянул на нее, прошел к дивану и взял свое пальто.

— Кэрол, вы скажете мне, где он? Томми уже почувствовал петлю на шее, в любую минуту он может впасть в неистовство. Кэрол, от вас зависит жизнь многих людей.

Гнева уже не было, лишь щемящая тоска осталась в сердце Кэрол. Что бы там ни было, но Миллер прав по крайней мере в одном: если Кэрол сейчас не поможет ему, то за ее упорство невинные люди будут расплачиваться жизнью.

— Он поехал в Вермонт. В Рутланде живут родители его жены. Он хотел последний раз поговорить с ней.

— В последний раз?! Он так и сказал?

Кэрол пожала плечами.

— Не знаю. Не помню. Кажется, он особенно не делал акцентов… В общем, сегодня он собирался к ней. Я думала, что он уже вернулся домой, и поэтому…

Пол кивнул и быстро огляделся. Заметив на столе в библиотеке телефон, он бросился к двери.

Кэрол безучастно наблюдала, как он набирает номер. «Наверное, в спецотдел полиции», — мелькнула мысль.

— Дэйли? Это Пол Миллер. Я уверен, что убийца — Уоррен. Судя по всему, он вот-вот сорвется. Сейчас он должен возвращаться из Вермонта. Я думаю, что будет целесообразно перекрыть все дороги из Рутланда…

Миллер неожиданно смолк, видимо его перебили на том конце провода. Кэрол заметила, как вытянулось лицо Пола и побледнели его щеки.

— Когда это случилось? — спросил он.

Минуты две Пол внимательно слушал, потом, обронив короткое «пока», положил трубку.

Кэрол хотела спросить, что случилось, но он опередил ее.

— Кэрол, куда еще он мог поехать? Если не домой… то куда?

В конце концов, он не обязан ей отвечать. Да она и сама по его глухому, нетерпеливому голосу могла догадаться о том, что произошло.

Ни секунды не колеблясь, Кэрол ответила на его вопрос…