В этих записках я уже не раз говорил о лицемерии. Наверное, эта тема волнует меня, потому что я сам лицемер. Я люблю ложь. Ложь — это ретушь действительности. А наша действительность такова, что без ретуши никуда. Была бы моя воля, я бы переписывал прошлое. Я сделал много плохих вещей, за которые мне стыдно. С удовольствием вычеркнул бы их из действительности. Знаете, есть такой роман — «1984». Сомневался, надо ставить кавычки или нет. Поставил — название же. Выглядит круто — как будто 1984 на фоне взрыва. В этой книге есть несколько правильных слоганов. Мир — это война. Сейчас война везде, это состояние нашего мира. Размазанная на несколько веков, она перестала быть войной — относительно кратковременной вспышкой агрессии — и превратилось в некое состояние, как плохая погода. Это все равно что сказать: у нас на планете действует сила притяжения. А еще у нас идет война. Никто уже не помнит, кто с кем воюет и зачем. Эмиссары забирают мужчин, и это воспринимается как сезонное бедствие. Кто-то возвращается, натерпевшись такого страху, — так, что у прочих жителей отпадает всякое желание покидать Приют. Еще в «1984» сказано: незнание — сила. Вот в этом ты как раз и силен. Ты ничего не знаешь, тебя все устраивает. Когда в последний раз ты узнал что-то полезное? Сколько лет назад пытался выучить иностранный язык, но бросил это дело? Не спеши расстраиваться — в этом твоя сила. Ешь, спи, испражняйся, плоди себе подобных. Ты нужен нашему виду. Без твоего генетического материала человечество загнется. Ты живешь не просто так. А много будешь знать — скоро состаришься. Выкинь все это из своей хорошенькой головки. И детей своих ничему не учи. Много знаний — много печали. А теперь поговорим о вишенке на торте: свобода — это рабство. Что такое свобода? Я не понимаю. Ты можешь идти куда хочешь и делать что хочешь? Но ведь это не так. Ты не можешь ходить по воде или стрелять огненными лучами из глаз. Ты — раб условностей. Ты скован физиологией и физикой. А свобода — просто слово, шум и ярость в устах идиота. По-настоящему свободен ты только тогда, когда тебя нет. Ты можешь убить царя, который угнетает тебя и твой народ, ты можешь убить отца-деспота, ты можешь придушить ночью своего тюремщика, но променяешь одно рабство на другое. В конце концов, ты женишься, и твоя спутница покажет тебе, что такое свобода без свободы. Свобода — вот настоящее лицемерие.
* * *
«Староват я для этих дел», — подумал Руслан, несмотря на то, что никогда в жизни не чувствовал себя таким молодым. Он, пригнувшись, подбирался к дому Пейла Арсина, а в груди клокотал восторг. Он так не развлекался с тех пор, как был мальчишкой и играл с друзьями в войнушку. Опасность предприятия только разжигали в нем азарт. Даже если он не вернется из этого приключения, оно того стоило. Руслан не замечал боли в коленях, ломоты в спине — охота омолодила его. Потом будем подсчитывать ущерб, сегодня мы узнаем правду!
Руслан поспрашивал соседей убитых людей. Опрос дал странный результат. Большинство говорили, что видели Пейла Арсина в округе незадолго до того, как обнаружили тела. Сведения были противоречивые, некоторые показания плохо согласовывались с другими. Очевидно, что некоторые жители рады были наговорить на Пейла. Но факт остается фактом: ему не могли соврать абсолютно все. Значит Пейла действительно видели недалеко от тех мест, где потом обнаружились жертвы. Говорит ли это о вине Пейла? Нет. Все по-прежнему очень зыбко. Но, возможно, у него дома будет какая-то зацепка.
Руслан караулил у дома Пейла целое утро. Он знал, что через пару дней у Пейла состоится свадьба. Свадьба — это множество разнообразных хлопот. Так что вряд ли Пейл просидит дома весь день. Он обязательно выйдет, а когда он выйдет, городовой проникнет внутрь.
Он занял отличную наблюдательную позицию, невысокий холмик, поросший травой, неподалеку от дома Пейла. Он залег там с биноклем, который для такого дела вытащил из кладовки. Перед тем, как занять позицию, он обошел дом и заметил открытое окно на заднем дворе — вот оно-то и послужит ему входом.
Городовой успел заскучать, когда началось какое-то движение. Входная дверь открылась, и из нее вышла Снежана. Видимо, ночевала не дома. Что за времена настали? Ну почему все делают это до брака? А что они будут делать в первую брачную ночь? И чем она будет отличаться от остальных? Руслан тяжело вздохнул и осуждающе покачал головой.
Пейл тоже появился на пороге. Они со Снежаной перекинулись парой слов. Снежана обняла его и поцеловала в щеку. Потом ушла. Она пошла по направлению к центру города — домой или на работу.
Пейл вернулся внутрь. Какое-то время ничего не происходило. Потом появился неожиданный гость. Точнее, гости. Первый — бродяга Федор со своей блохастой свитой. Его сопровождали не все собаки — городовой насчитал с полдюжины. Шуму от них — будто их раза в три больше. Руслан напрягся. А что если они учуют его и раскроют его позицию? В животе Руслана похолодело. Он затаился и старался не дышать. Но пока собаки скакали у ног Федора и не проявляли никакого интереса к тому, что происходит вокруг.
Второго мужчину Руслан тоже узнал сразу: в Приюте не так уж и много таких здоровяков. Мясник Иммануил собственной персоной!
Интересная компания! Что дальше? Мясник постучал в дверь, и Пейл открыл ему. Какая-то собачонка мигом бросилась внутрь, но Беляк ловко ее поймал и выставил за порог. Потом они с мясником скрылись в доме, а Федор остался стоять на улице. Он играл со своими собаками, те радостно тявкали и вились вокруг него.
Из дома доносились какие-то приглушенные, едва различимые звуки. Стук молотка? Нет, молотком бьют чаще. Топор? Может быть. Что они там делают? У Руслана возникло нехорошее предчувствие. Он нахмурился, глядя в бинокль. «Будем надеяться, мясник зарубил этого беловолосого говнюка и проблемы Приюта остались позади», — подумал городовой.
Интрига сохранилась, потому что мясник вышел один. В руках у него была какая-то сумка. Он достал что-то и бросил на землю. Собаки накинулись на угощение. Мясник выдал им еще несколько кусочков, и все собаки оказались при деле, активно двигая челюстями. Что они едят? Похоже на куски мяса.
Руслан старался разглядеть цвет мяса. Он очень надеялся, что это белоснежное мясо Пейла-гребаного-Арсина. Хотя что это он себе вообразил? Мясо у него красное, как и кровь — все, как у всех.
Мясник передал сумку Федору, что-то сказал ему и пошел прочь. Федор с собаками двинулся в другую сторону.
Руслан продолжил наблюдение, и еще долго ничего не происходило.
А потом он услышал какой-то шум позади, в панике обернулся и чуть было не закричал, когда увидел перед собой любопытную собачью морду. Он судорожно вздохнул и уставился на пса, а тот — на него.
— Гарм! Гарм! Ты где?
Пес повернулся на звук. Тут же появился Антон и настороженно посмотрел на городового.
— А что вы тут делаете?
— А на что это похоже? — прошипел городовой, потрясая биноклем. — Слежу за домом Пейла Арсина.
— Так значит, вы мне поверили? — сказал мальчик, невольно переходя на шепот.
— Конечно, я тебе поверил! У тебя же такие честные глаза! — сказал Руслан, нервно оборачиваясь в сторону объекта наблюдения. — А теперь убирайся и не мешай! Ты и так меня перепугал до смерти. Если Пейл меня заметит, все утро насмарку.
— А можно с вами? — попросил мальчик.
— Проваливай отсюда, дурак! — городовой сделал страшные глаза. — Скорее, скорее! И псину свою с собой забери. Ну что ты за человек такой, а?
Мальчик сделал несколько нерешительных шагов в сторону, а потом нехотя побежал.
— За мной, Гарм! Пошли! — крикнул он через плечо.
Собака побежала следом.
Вовремя: Пейл Арсин вышел из дома и остановился, внимательно глядя по сторонам. Потом он куда-то энергично зашагал — тоже в сторону центра города.
Руслан подобрался. Пробил час!
Городовой выждал немного, а потом, пригибаясь к земле, как мог шустро побежал в обход дома к заднему окну. Окно было по-прежнему открыто — вот это удача!
Кряхтя, Руслан неуклюже перевалился через подоконник и ввалился в дом.
Обстановка в доме Пейла была необычной. Городовой привык жить в беспорядке — повсюду разбросаны вещи, на полу во всех комнатах — пустые стаканы и грязная посуда. Здесь же было так чисто, что дом казался нежилым. Обстановка не то что спартанская, ее вообще не было. Руслан чертыхнулся: здесь нечего осматривать. Голый пол, голые стены, стол, небольшая деревянная кровать — Пейл все сделал сам. Умелец, мать его. Из техники — только холодильник. Руслан открыл дверцу: пусто. Этот засранец ничего не ест? Только морозильник был зачем-то забит льдом. Снежок без него жить не может, что ли? Руслан хлопнул дверцей: ладно, черт с ним!
Интересно, где здесь стучали топором?
Руслан подошел к столу и увидел на нем большую книгу. Он наугад раскрыл ее. Вся книга была исписана аккуратным почерком — видимо, Пейла Арсина. Руслан тотчас же вспомнил сына Снежаны. Да у нас тут скоро литературный кружок соберется!
Городовой полистал книжку, выхватывая отдельные фразы. Когда он их осмыслил, он начал вчитываться внимательнее. Это было что-то вроде дневника, который Пейл начал вести задолго до его появления в Приюте. Руслан удивился объему написанного — когда только он успел столько настрочить! После беглого прочтения городовой понял, что в этой книге он найдет ответы на все вопросы. И они ему очень не понравились. Он присел на стул и с тревогой перелистывал страницу за страницей.
Он узнал, кто стоит за убийствами, как связаны Пейл, Федор, Снежана и мясник Иммануил.
И еще он узнал, что тут делали Пейл и мясник. И зачем в морозильнике столько льда.
Руслан отложил дневник, встал и осторожно подошел к кровати. Он отодвинул ее в сторону и увидел небольшую дверку в полу. Дверку можно было открыть, потянув за кольцо.
Руслан уже знал, что там увидит, но не мог не посмотреть. Он должен убедиться.
И он убедился. По крайней мере, в том, что вниз уходила крутая лесенка.
Собравшись с силами, он начал спускаться. «Зачем я это делаю?!» — кричал он внутри себя, но необоримая сила толкала его вперед.
Внизу было очень темно и холодно. Он пошарил рукой по земляной стене и нащупал включатель. Свет вспыхнул.
Первое, что он увидел — кресло доктора Анатоля.
Наверху хлопнула дверь, и Руслан понял, что живым ему отсюда не выйти.
* * *
Самый важный вечер в истории Приюта начался тревожно. На свадьбу Пейла и Снежаны выстроилась длинная очередь, занявшая всю улицу Мойр. Откуда столько народу? Снежана пригласила только близких друзей и знакомых — не более тридцати человек. Но когда кто-то спросил накануне, можно ли ему заглянуть на свадьбу, медсестра ответила: «Приходи! Места хватит всем». Это приглашение тотчас же облетело Приют, и городок живо на него откликнулся. Понять людей нетрудно: в последнее время происходило мало хорошего. К тому же, Пейл Арсин был фигурой одиозной и любопытной. Как можно пропустить такое! Женщин в намечающемся мероприятии интересовало все: сколько придет гостей, как оденется красавчик Пейл Арсин, какое платье у Снежаны. Мужчин привлекала выпивка и, конечно, Снежана: пусть этот трофей достался не им, но поглазеть-то можно.
Давай представим, что ты — среди гостей. Все нарядились в свои лучшие вещи. Многие мужчины причесались впервые за целый год. Возможно, впервые за жизнь. Женщины накрутили кудри и выстроили у себя на голове настоящие архитектурные ансамбли. Кого-то уколола мысль: «На моей свадьбе столько народу не было». За этим последовал колкий взгляд, направленный в сторону кавалера.
Очередь растянулась и не двигается. Люди разглядывают друг друга и отпускают нервные шутки.
«Ты чего такой бледный?»
«Интересно, а волосы у него там тоже белые?»
«А какие дети у них будут? Пятнистые, как коровы?»
Ты осматриваешь толпу и чуть впереди видишь Веру. Для Веры в предстоящем событии — много личного. Это видно по ее внешнему виду: возможно, никогда она не выглядела так сногсшибательно. Красивое красное платье с блестками притягивает взгляд. Она держит под руку Василя. Ради того, чтобы побыть с Верой, Василь не пошел играть с музыкантами, которые уже давно внутри: настраивают инструменты и, наверное, первыми прикладываются к выпивке.
Почему заминка? Из-за чего не пускают?
Говорят, хотят всех правильно рассадить, чтобы никто не обиделся. Да и стульев не хватает, бедные музыканты носят их там с этажа на этаж.
Свадьба проходила в школе. Это здание — самое большое в округе и используется для застолий и собраний. Свадьбы традиционно справляли здесь — за неимением какого-то очевидного религиозного центра.
Вдруг по толпе пронесся ропот. Кто-то повздорил с мясником Иммануилом — именно он стоял на входе и никого не пускал. Несколько особенно нетерпеливых мужчин услышали, как в здании заиграла музыка и испугались, что торжество начнется без них. Энтузиасты навалились всем миром, Иммануила оттеснили, и толпа хлынула внутрь.
На входе образовалась небольшая давка. Никого не покалечили, но наряды помяли — мелочь, а неприятно. Иммануил попытался сдержать людей, но махнул рукой. Нет смысла бороться с любопытством.
Ты скользишь по школе вместе со всеми. Большой актовый зал на втором этаже. Люди вокруг, нервный смех, общее возбуждение — все это погружает в атмосферу сна. Большие двери в зал открыты настежь, зал уже заполнен людьми. Ты входишь внутрь…
Люди заполняют собой все пространство. План рассадить всех полетел к чертям. Вокруг — плечи, руки, улыбки, зубы. Тепло. От людей резко пахнет потом. Ты поднимаешься на цыпочки, чтобы что-то разглядеть. Те, кому посчастливилось сесть, встали, чтобы что-то увидеть, и тотчас же потеряли свои места: кто-то решил, что в ногах правды нет. Столы с угощением вмиг опустели.
Когда людям удается заполнить помещение, они обращают все взгляды на сцену, где должны появиться Пейл и Снежана. Сейчас там музыканты. Еще — стол с открытой бутылкой вина и двумя наполненными бокалами.
Оркестрик играет, и музыка делает происходящее еще сюрреалистичнее. Кажется, Приют заснул и видит сон.
Ты пытаешься пробраться поближе к сцене. По пути замечаешь Глеба, сына Снежаны. Юноша выглядит растерянным. Можно было бы пошутить, что у него бледный вид. Не стоит — оставь какому-нибудь гостю-остряку.
Наконец музыка меняется и звучит древний марш.
Кто-то кричит: «Горько!»
Кто-то кричит: «Беляк!»
Кто-то кричит: «Давай!»
Кто-то кричит: «Снежок!»
Пейл и Снежана выходят на сцену. Пейл сияет такой белизной, что кажется ангелом, спустившимся с небес. Это игра света или магия вечера, но в этот вечер Пейл Арсин — белое пламя. Снежана, наоборот, одета в черное платье, на лице шляпка, а само лицо скрыто вуалью. Это настораживает: как будто она пришла на похороны, а не на свадьбу.
Пейл и Снежана, белый король и черная королева.
Ты видишь это из-за чужого плеча. Тебе жарко. Ты хочешь узнать, чем закончится эта история.
Снежана подняла руку вверх, чтобы взять слово. Музыка стихла.
— Дорогие друзья, — начала невеста. — Большое спасибо всем, что пришли. Для меня это очень важно. Приют — это мой дом, это город, где я к каждому отношусь как к члену семьи. Сейчас мы переживаем тяжелые времена, но именно в такие времена люди чувствуют единство и особенное душевное сродство. Все вы — мои друзья, все вы — моя семья. Выпьем же за это!
Голос Снежаны задрожал. Пейл посмотрел на свою невесту, а потом куда-то в сторону и медленно, едва заметно, повел головой из стороны в сторону. Может, тебе показалось?
Присутствующие выпили — те, кто смог дотянуться до выпивки. Надо отдать должное, люди не жадничали, со смехом наполняли бокалы и передавали соседям. Кто-то просто прикладывался к бутылкам. И тебя не обделили: ты запрокидываешь голову и вливаешь в себя остатки вина. Вкус терпкий и немного резкий, но тебе нравится. Сейчас питье ударит тебе в голову, и мир расцветет.
— А теперь, — сказала Снежана дрожащим голосом, — я хотела бы поговорить о семье. Видите ли, мы так давно живем бок о бок, что весь Приют — это одна большая семья. А в семье порой происходят нехорошие вещи. Да что там нехорошие — ужасные вещи. — Снежана всхлипнула. — Маленький город — он как мешок. В нем шило не утаишь. Возможно, вы знаете мою историю. Может, до вас доползли какие-то слухи. — Снежана вытерла подступившие слезы. — Извини, сынок. Я должна это сказать.
Ты не видишь Глеба, но знаешь, где он находится. Головы гостей поворачиваются к нему.
— Мой отец… Наш отец… — сказала Снежана. — Мой и Веры…
Теперь головы, как части одного большого механизма, поворачиваются к Вере.
— Он — чудовище. Он сломал мою жизнь. И когда он понял, что сделал, он бросил меня. Он ушел от нас с мамой, — голос Снежаны прервался. — Не знаю, каким он был для тебя отцом, — обратилась Снежана к Вере, — но для меня он был настоящим дьяволом.
— Мама!.. — голос Глеб взлетел к потолку.
— Сынок, — сказала Снежана с металлом в голосе, — а что если я скажу тебе, что твой дедушка — твой отец? Ты уже достаточно взрослый для этого?
Пейл выразительно посмотрел на жену, поднял свой бокал и осушил его до дна. Снежана кивнула.
Глеб пробрался к сцене и начал что-то шипеть матери: тебе не расслышать. Тебе кажется, что он ловит ртом воздух. Отсюда это выглядит комичным. Но вдруг что-то неуловимо меняется: по толпе проносится вздох.
На зал опускается тишина.
Глеб издает горлом отвратительный звук — будто душа выскочила из него, выброшенная наружу оглушительным спазматическим «ИК!»
Тут же ему вторит кто-то из гостей. А потом еще. Люди в недоумении переглядываются. Ты замечаешь, что у нашего соседа глаза полезли из орбит. Он хватается за горло и бессмысленно ловит ртом воздух. Ужасная догадка проносится в твоем мозгу, и живот отзывается болью.
Гости переглядываются и хватаются за животы. Все панически озираются по сторонам и и с мольбой смотрят друг на друга. Глеба тошнит: изо рта фонтаном брызжет кровь напополам со съеденным. Он с мольбой смотрит на мать, приложив руку к животу. Расставаясь с ужином и безнадежно пачкая все вокруг, пол, сцену, подол ее платья, Глеб валится на пол. Люди кричат от ужаса, отшатываются. Несколько людей заходятся в кровавой рвоте, пачкая соседей.
Давка, крик. Музыканты бросают инструменты и спрыгивают со сцены. Люди бегут к выходу. Ты видишь Веру в первых рядах — ее красное платье. Василь отталкивает мужчину, мешающего Вере пройти, и тот набрасывается на музыканта с кулаками. Они катятся по полу. Вере, кажется, удается спастись. Пусть с ней все будет хорошо! Успела ли она отравиться?
Хаос разрастается. Кого-то тошнит, кто-то поскальзывается на блевотине и падает на пол. Люди бегут по телам, падают, и другие уже по ним карабкаются к выходу. В дверях драка.
Вдруг происходит что-то странное: люди валятся обратно — вместо того, чтобы вываливаться наружу. Причина скоро становится очевидна: в зал протискивается мясник Иммануил. Это похоже на картину из кошмарного сна: лысый гигант, весь забрызганный кровью, размахивает топором. Острое лезвие то и дело находит цель и напивается кровью.
Люди кричат.
Тебя отбросило к стенке, ты хочешь бежать, но не можешь сдвинуться с места. Кишки крутит, тебе плохо. Ты не веришь, что это происходит с тобой.
Глядя на происходящее, Снежана хохочет.
— Приют! — торжественно произносит она, поднимая бокал над головой. — Ты задолжал мне. И сегодня я забираю то, что принадлежит мне по праву! Мне возмездие, и аз воздам! Ад — это другие, а маленький город — это даже хуже, чем ад. Я осуждаю тебя, Приют, и выношу тебе смертный приговор.
Сказав это, Снежана выпивает свой бокал до дна.
Она подбирает испачканную юбку и аккуратно спускается со сцены. Снежана опускается на колени перед Глебом, поднимает рукой его голову, наклоняется и целует в испачканные рвотой и кровью губы. Ее тошнит. Она издает нечеловеческий крик и валится на сына. Ее тело сотрясается на нем. Ее мгновения сочтены.
Ты падаешь на пол. Слабые ноги больше не держат тебя. Все плывет перед глазами. Ты слышишь крики, ты слышишь спазмы, ты слышишь чавканье топора.
Ты поднимаешь голову. У тебя нет уверенности в том, что ты видишь. Тебе кажется, что Пейл на сцене выплевывает что-то, вытянув губы трубочкой, как это сделал бы ребенок. Мясник приближается к нему.
— Знаешь, — говорит Иммануил, и слова доносятся до тебя будто из другой Вселенной, — один мальчуган попросил меня разобраться с тобой. Он думал, что это ты виноват во всем. Он обещал мне золото и бриллианты, если я убью тебя. Грех не воспользоваться шансом, ты не находишь?
Пейл, не дожидаясь, пока противник договорит, растягивается в прыжке. В руке — пустая бутылка, в которой раньше плескалась отрава. Мясник реагирует быстро, но недостаточно быстро — удар приходится не по макушке, а по лицу. Это еще хуже: он вмиг шалеет, теряется, роняет топор. Оружие с тупым стуком падает на пол. Стекло разлетается во все стороны, оставляя на Пейле и Иммануиле неглубокие порезы и впиваясь им в кожу. Мясник воет, отмахиваясь от врага, но драгоценные мгновения упущены: Пейл вонзает разбитое горлышко острой стороной в живот мяснику. Иммануил кричит и валится на спину. Пейл хватает со стола нож и, усевшись врагу на грудь, вонзает его прямо в открытый рот мясника. Мясник шевелит разрезанным языком, захлебывается кровью. Все, больше ты не можешь смотреть. У тебя темнеет в глазах. Ты понимаешь, что Пейл победил. И это твоя последняя ясная мысль. Тебя тошнит, и мир гаснет перед глазами.