В первый день нового 1869 года бразильские кавалеристы под командованием полковника Эрмеса Эрнесто да Фонсеки появились на окраинах Асунсьона. С удивлением они обнаружили, что там нет ни вражеских войск, ни укреплений. Опасаясь засады, они осторожно въехали в город и проскакали по улицам, которые выглядели вымершими, а дома – брошенными.

Вернувшись в штаб, полковник доложил, что столица Парагвая пуста. Почти все жители снова ушли по приказу Лопеса, забрав то, что могли унести. Но, все еще ожидая подвоха, Кашиас выждал несколько дней, внимательно наблюдая за городом, к которому бразильцы с таким трудом шли почти четыре года.

Наконец убедившись, что разведка не ошиблась, герцог 4 января дал приказ занять Асунсьон. На следующий день бразильские и аргентинские войска торжественным маршем, под оркестр, прошагали по пыльным немощеным улицам к центральной площади. На здании Национального конгресса и новом президентском дворце, в котором Лопес так и не поселился, взвились флаги победителей, а Кашиас выступил перед солдатами, заявив, что война окончена.

Однако он поторопился. Лопес по-прежнему отказывался признать свое поражение и даже не думал прекращать боевые действия. Он перенес столицу в маленький городок Пирибебуй, стоящий на берегу одноименной речки примерно в 60 километрах от Асунсьона, и оттуда объявил очередную мобилизацию всех способных держать оружие.

Это выглядело уже полным безумием, однако приказ исполнялся. Если по предыдущему набору в строй вставали 14–16-летние подростки, многие из которых погибли в Дезембраде, то под последний призыв попали мальчики от 10 до 13 лет, а также старики и инвалиды, ранее уволенные из армии по возрасту или после тяжелых увечий.

Мобилизации подверглись даже прокаженные из лепрозориев, которых, правда, не записывали в солдаты, а использовали на строительных работах. Одновременно Элиза Линч объявила о формировании добровольческого «Легиона амазонок». В него вступали женщины, чьих отцов, мужей и братьев унесла война.

Благодаря этим мерам в Пирибебуе удалось собрать около 12 тысяч солдат, однако среди них насчитывалось не более полутора тысяч закаленных в боях ветеранов, переживших Дезембраду. В основном же последнюю армию Лопеса составляли изможденные голодные дети и седые старцы. Их обмундирование зачастую состояло лишь из потертого кожаного кепи и набедренной повязки, а вооружение – из мачете и пики с железным наконечником.

Парагвайские солдаты и беженцы на пути из Асунсьона в Пирибебуй

Вид этого воинства вызывал жалость, но Лопес почему-то надеялся, что оно сможет противостоять многочисленной и хорошо вооруженной армии альянса. Единственным, в чем «пирибебуйские солдаты» не отличались от своих предшественников, был их стойкий моральный дух, основанный на фанатичной, почти мистической вере в вождя.

С апреля новобранцы проходили обучение в военном лагере Аскурра, расположенном в нескольких километрах к северо-западу от Пирибебуя.

Местоположение самого Пирибебуя с военной точки зрения было не очень удачным. Городок стоял на возвышенности, но с трех сторон его окружали более высокие холмы, с которых он просматривался и простреливался насквозь. Неясно, почему Лопес, решая вопрос о переносе столицы, остановил свой выбор именно на этом городишке. Возможно, он руководствовался его относительной близостью к Асунсьону, железной дороге и заводу «Ла Росада», где для парагвайской армии продолжали ковать оружие.

Поврежденный при артобстреле дворец Лопеса в Асунсьоне после взятия города союзниками. К тому моменту дворец все еще стоял без внутренней отделки, поэтому Лопес так и не успел в него вселиться. Во времена оккупации в здании разместились бразильские офицеры

За несколько месяцев город был подготовлен к обороне. Вокруг него выкопали ров и насыпали вал с бруствером длиной примерно два с половиной километра, а внутри соорудили казарменные бараки, здание штаба, склады и другие армейские постройки.

В Пирибебуй перебазировались не только воинские части, но и государственные учреждения, включая архивы, казначейство, почту, телеграф и типографию, которая начала печатать газету «Ла Эстрелла» («Звезда»).

Там же поселился и сам Лопес с детьми и неизменной спутницей – мадам Линч. И туда же под конвоем вывезли из Асунсьона иностранных специалистов, которых фактически держали в заложниках. За счет военных, чиновников и беженцев население Пирибебуя к весне 1869 года выросло с полутора до примерно пятнадцати тысяч человек. Городок значительно разросся, захватив территорию у подножья холма, однако период его расцвета был недолгим.

Принц Гастон Орлеанский граф д`Э, сменивший герцога Кашиаса на посту главнокомандующего войсками антипарагвайской коалиции

Тем временем бразильцы обживались в оккупированном Асунсьоне. По неписаным военным традициям тех времен они первым делом подвергли его разграблению. Прибывший туда через две недели английский посланник Ричард Бёртон написал в дневнике, что в городе «выбиты все окна, выломаны все двери и вскрыты все замки».

Но в подавляющем большинстве брошенных жилищ никаких богатств не нашлось. Кто-то пустил слух, что асунсьонцы перед бегством из города зарыли свои драгоценности. Слух моментально распространился, и солдаты принялись увлеченно раскапывать газоны, клумбы, дворы и скверы. А офицеры, поселившись в президентском дворце и в особняках парагвайской знати, пароходами вывозили оттуда мебель, дорогую посуду, ковры, картины и статуи. Примерно тем же занимались аргентинцы и уругвайцы, обосновавшись в городке Лука, взятом без боя через несколько дней после Асунсьона.

Городок Луке, в котором в январе 1869 года расположилась аргентинская армия

Кашиас пытался запретить грабежи и даже приказал арестовать для острастки нескольких мародеров, но эта инициатива не нашла поддержки в армии, считавшей «трофеи» своей законной наградой за военные тяготы. Отношения маршала с подчиненными ухудшились, а вскоре появился повод для его отставки.

17 января во время торжественного молебна в кафедральном соборе герцог вдруг упал в обморок. Сказались избыточные для его возраста нагрузки и переутомление последних месяцев. Главкому предложили с почетом уйти на покой, и он, понимая, что его здоровье действительно подорвано, дал согласие.

Временным командующим объединенными силами стал генерал Полидоро, однако он вызвал бурное отторжение у аргентинцев, которые хорошо помнили его язвительные шутки о президенте Митре. Масла в огонь подливало то, что аргентинскими войсками в Парагвае командовал генерал Эмилио Митре, приходившийся бывшему президенту родным братом.

Бразильскому императору пришлось искать компромиссную фигуру, которая устроила бы обе стороны. В качестве такой фигуры он выбрал своего зятя, принца-консорта Гастона Орлеанского, носившего титул графа д`Э. Этот 37-летний французский аристократ и дальний родственник короля Луи-Филиппа де Бурбона, женатый на одной из дочерей дона Педро, доселе не участвовал в Парагвайской войне, а потому не нажил себе врагов в армейской среде.

22 марта 1869 года Гастон получил звание маршала Бразильской империи и с согласия обоих союзников был назначен главнокомандующим. Именно ему предстояло победоносно закончить долгую войну. Впрочем, его задача существенно облегчалась тем, что от парагвайской армии оставалась лишь бледная тень былого могущества.

Прибыв в Асунсьон, принц возглавил союзные войска, состоявшие на тот момент из 28 тысяч бразильцев, четырех тысяч аргентинцев и символического уругвайского контингента в 700 человек. Он постарался наладить отношения с аргентинскими и уругвайскими офицерами, одновременно занимаясь укреплением дисциплины, серьезно расшатавшейся за несколько месяцев бездействия и праздности.

В частности, проведя внезапный рейд по госпиталям, принц выяснил, что большинство лежавших там солдат – симулянты либо давно выздоровевшие, которые просто не хотели возвращаться в строй, а персонал смотрел на это сквозь пальцы. «Зачистка» лазаретов разом пополнила армейские ряды примерно на 500 человек. Также командующий распорядился сажать под арест пьяниц и продолжил начатую Кашиасом борьбу с грабежами. Впрочем, к тому времени грабить в Асунсьоне и Луке было уже нечего.

В начале мая альянс возобновил боевые действия. Войска под командованием Гастона Орлеанского начали продвижение на юго-восток, вдоль железной дороги, озера Ипакараи и реки Пирайю, последовательно овладев населенными пунктами Арегуа, Итагуа, Серро-Леон и Парагуари. Лопесу было нечем сдержать это наступление.

Все города и поселки союзники занимали без боя. И везде они видели одну и ту же мрачную картину – изможденных женщин и детей в лохмотьях, которые окружали солдат и протягивали к ним худые руки, умоляя дать хоть немного еды. Некоторые уже не могли ходить и умирали в своих жилищах или прямо на земле.

По приказу Лопеса на территориях, оставленных парагвайской армией, изъяли все продовольствие, включая личные запасы. То, что не удалось вывезти, было уничтожено, а неубранный урожай – сожжен на корню. Судьба соотечественников, обрекаемых тем самым на голодную смерть, диктатора, похоже, не волновала.

Парагвайская пропагандистская гравюра с изображением женщин, идущих записываться в «Легион амазонок»

Аргентино-бразильская армия не имела запасов провизии, чтобы кормить местное население. Солдаты и офицеры, видя невыносимые страдания голодающих, делились с ними своими пайками, но этого было слишком мало для их спасения.

Удалившись на большое расстояние от баз снабжения в Асунсьоне и Луке, союзники к концу месяца сами начали ощущать нехватку провианта. Конные обозы едва справлялись с обеспечением тридцатитысячного войска. Припасы можно было доставлять по железной дороге, но парагвайцы при отступлении уничтожили подвижной состав и взорвали мост через Пирайю у Серро-Леона.

Наступление пришлось временно приостановить, чтобы отремонтировать мост и дождаться доставки из Буэнос-Айреса пары локомотивов и полутора десятков железнодорожных платформ. Из них сформировали два небольших эшелона, которые стали курсировать между Асунсьоном и Парагуари. Благодаря этим составам в мае удалось улучшить снабжение и не допустить голода в армии.

Захваченные в плен союзниками рабочие металлургического завода «Ла Росада»

Асунсьонский «триумвират», сформированный под патронажем союзников: Сирило Риварола, Хосе Диас де Бедойя и Карлос Лойзага

17 мая конный батальон уругвайцев под командованием майора Коронадо внезапно атаковал завод «Ла Росада». От перебежчика майор знал, что предприятие охраняли всего несколько десятков парагвайских солдат, которые не ожидали нападения, считая, что враг еще далеко. Защитники завода были застигнуты врасплох и частично перебиты, частично – взяты в плен. Погиб и их командир – капитан Инсфран.

Уругвайцы освободили нескольких английских инженеров и техников, чей контракт вопреки их желанию слишком затянулся. Выполняя приказ командующего, Коронадо приказал взорвать заводские цеха и сжечь деревянные постройки. Так было навсегда остановлено сердце парагвайской индустрии, и армия Лопеса лишилась главного источника поставки оружия и боеприпасов. Отныне она могла рассчитывать лишь на трофеи и на то, что можно выковать в сельских кузницах. Уничтожив завод, уругвайцы вернулись в Парагуари.

В июне бразильская эскадра высадила четырехтысячный десант под командованием генерала Жозе Антонио Кореа да Камары возле второго по величине парагвайского города – Консепсьон, расположенного в 200 километрах к северу от Асунсьона. Город защищали примерно 800 солдат с двенадцатью пушками. При поддержке корабельной артиллерии десантники захватили Консепсьон, перебив многих его защитников. После этого все более-менее крупные населенные пункты Парагвая оказались в руках альянса.

В том же месяце союзники решили, что пришло время создать на оккупированной территории местную администрацию и провести выборы ее руководства. Однако возникла проблема: на этой территории почти не осталось мужского населения, а предоставление избирательных прав женщинам в те времена считалось абсурдом.

С трудом удалось собрать несколько сотен взрослых, психически здоровых и грамотных мужчин. 134 из них согласились войти в коллегию выборщиков и избрать из своего числа трех консулов. Коллегию свезли в Асунсьон, предоставив в ее распоряжение здание конгресса.

После нескольких заседаний и бурных дебатов выборщики проголосовали за кандидатуры майора Сирило Антонио Риваролы и двух вернувшихся из Аргентины политэмигрантов – Карлоса Лойзаги и Хосе Диаса де Бедойи – давних и непримиримых противников парагвайского режима.

Риварола, как уже говорилось, попал в плен в битве при Аваи, но сумел бежать. Через некоторое время он добрался до Пирибебуя, был встречен с восторгом и из сержантов произведен сразу в майоры, минуя все промежуточные звания. Однако по пути в новую столицу он увидел страшные картины опустошения и осознал, что война проиграна, а ее продолжение ведет Парагвай к гибели.

В Пирибебуе Риварола довольно быстро понял, что Лопес с его маниакальным властолюбием и фатализмом будет воевать до последнего парагвайца, если его не остановить. А поняв это, новоиспеченный майор вскоре дезертировал и вторично, уже добровольно сдался союзникам, чтобы вступить в борьбу против диктатора.

В общем, каждый член триумвирата имел к Лопесу серьезные претензии. Неудивительно, что первым же указом, опубликованным 17 августа, консулы объявили президента низложенным и подлежащим суду за злоупотребления властью и другие тяжкие преступления против парагвайского народа.

Союзники не возражали, окончательно похоронив надежду договориться с Лопесом и убедить его добровольно покинуть страну. Многократно предлагавшийся диктатору «золотой мост» рухнул, и теперь у него остался лишь выбор между тюрьмой и смертью.