Итоги сражения 22 июня оказались неожиданными для японского командования. Оно не предполагало, что русские одновременно введут в бой столь большое число самолетов и что пилоты 24-го сентая не смогут выдержать схватку с ними. Поэтому уже следующим утром на передовые аэродромы Ганчжур и Саенджо были срочно переброшены все 59 истребителей 1-го и 11-го сентаев. Сам генерал Гига для более оперативного руководства перевел свой штаб в Хайлар, поближе к линии фронта.
23 июня воздушных боев не отмечено. Обе стороны занимались «разбором полетов» и ремонтом поврежденных машин. Командиром 22-го иап, вместо погибшего майора Глазыкина, был назначен выдающийся летчик, ветеран Испании Григорий Кравченко.
24 июня бои за господство в монгольском небе разгорелись с новой силой. В 6.30 утра восьмерка И-16 и девятка И-15бис из 70-го полка взлетели на перехват двадцати японских истребителей, появившихся над Халхин-Голом. Чуть позже к ним присоединились еще восемь И-16. По заявлениям советских пилотов, в бою было сбито семь японских истребителей. Один вражеский летчик выпрыгнул с парашютом над нашей территорией и попал в плен. Это был первый японский авиатор, плененный в ходе конфликта. Японцам удалось сбить два И-15бис, погибли летчики Полевов и Григорян. Самолет Григоряна враги расстреляли, когда он с заглохшим мотором пытался сесть на вынужденную.
В 18.00 состоялся еще один бой, в котором с нашей стороны участвовали 54 самолета. На высоте около 1000 метров среди облаков они атаковали группу японцев численностью до 20 машин. Противник рассеялся, не приняв боя. Чуть позже в разрывах облаков была обнаружена и атакована другая группа истребителей примерно той же численности. Японцы снова не вступили в бой и поодиночке улетели за линию фронта. Тем не менее, советские летчики заявили, что в этих стычках они без потерь сбили девять самолетов противника. Один сбитый «самурай» (кстати, в документах советских ВВС той поры крайне редко встречается слово «японцы», а противники почти всегда названы самураями) выпрыгнул с парашютом прямо над советскими позициями. Его тоже попытались взять в плен, но он, поступив истинно по-самурайски, покончил с собой выстрелом в голову ‹4›.
24 июня отмечен первый случай боевого применения бомбардировщиков СБ. 23 самолета из 150-го сбп бомбили японские войска на восточном берегу Халхин-Гола. На обратном пути шедшие без прикрытия бомбардировщики подверглись атаке истребителей. Стрелок-радист одной машины был ранен, но все же сумел, по его словам, «завалить» напавшего на него японца. Все бомбардировщики благополучно вернулись на базу. Интересно, что в тот же день японский летчик младший лейтенант Сёго Саито доложил о сбитии советского бомбардировщика, однако сам он при этом получил ранение в ногу от огня хвостового стрелка…
Японцы заявили, что в боях 24 июня они уничтожили 17 советских самолетов, два из которых записали на счет командира 4-го чутая 11-го сентая майора Дзёдзо Ивахаси. Собственные потери они оценили в два самолета и двоих погибших пилотов.
Таким образом, если учитывать не многократно завышенные обеими сторонами цифры «побед», а реальные итоги боев, можно сделать вывод, что 24 июня советским летчикам впервые удалось сравняться с противником по количеству сбитых.
25 июня стояла пасмурная погода, приковавшая самолеты к земле. А примерно в 15.20 следующего дня в районе озера Буир-Нур появилась группа японских самолетов. Навстречу ей взлетели 27 И-16 и 13 И-15бис из 70-го иап во главе с командиром полка майором Вячеславом Забалуевым. Над северным берегом озера они встретили 17 Ки-27, которые развернулись, не приняв боя, и ушли в направлении Ганчжура. Забалуевцы бросились в погоню. Но первая группа японцев, судя по всему, была лишь приманкой. Над Ганчжуром наши истребители встретили еще более 40 японских машин. Разгорелся бой.
Через некоторое время полковник Александр Гусев, непосредственно руководивший в тот день действиями нашей авиации с передового КП на горе Хамар-Даба, почувствовал неладное. Он выслал на подмогу 20 И-16 и 21 И-15бис из 22-го полка. Группу лично возглавил новый командир полка Григорий Кравченко. Помощь подоспела вовремя: у летчиков 70-го иап уже заканчивалось горючее и патроны. Самолет майора Забалуева был подбит и совершил вынужденную посадку на манчжурской территории, у дороги, идущей из Ганчжура в Обо-Сумэ. Капитан Сергей Грицевец, рискуя сам оказаться в плену, решил спасти командира. Он посадил свой истребитель рядом с машиной Забалуева. С трудом втиснувшись вдвоем в кабину И-16 (Забалуеву для этого пришлось даже снять ремень с гимнастерки), пилоты взлетели на глазах у скакавших к самолету баргутских кавалеристов. Через 20 минут истребитель с «двойным» экипажем приземлился в Тамсаг-Булаке.
Храбрый поступок Сергея Грицевца увенчался успехом не в последнюю очередь благодаря невысокому росту и худощавому телосложению майора Забалуева. Окажись на его месте человек более крупных габаритов, ему с Грицевцем вряд ли удалось бы поместиться в тесной кабине истребителя.
Дружеское рукопожатие капитана Сергея Грицевца (слева) и майора Вячеслава Забалуева.
Тем временем вступившие в схватку летчики 22-го иап прикрывали отход своих товарищей. Бой, длившийся более полутора часов, завершился. Наши потеряли три И-16 и один И-15бис. Лейтенанты Красночуб и Шматко были сбиты над вражеской территорией и погибли. Летчик Гайдобрус столкнулся в атаке с японским истребителем. Ему удалось на поврежденной машине перетянуть через линию фронта. При посадке самолет был разбит, однако пилот отделался ушибами.
Почти невероятная история произошла с летчиком Александровым из 70-го иап. В бою его истребитель получил повреждения, и пилот, пролетев несколько десятков километров на юго-запад, совершил вынужденную посадку в голой степи. Он полагал, что сел на монгольской территории и решил остаться у самолета, дожидаясь подмоги. Но на самом деле Александров приземлился в Манчжурии. К счастью, следующим утром на него случайно наткнулась группа монгольских кавалеристов, проводивших разведку во вражеском тылу. Монголы доставили пилота к своим, а затем, подогнав конную повозку, вывезли и самолет!
По донесениям советских летчиков, они сбили 10 японских истребителей, упавших на территории противника. Однако японцы утверждают, что 26 июня они не потеряли ни одного самолета, сбив при этом 16 русских. Здесь необходимо учесть тот факт, что в ежедневных сводках потерь штаб Квантунской армии указывал только сбитые машины. Если же подбитый самолет, совершивший аварийную посадку, списывался в дальнейшем, как не подлежащий восстановлению, то эти потери есть только в обобщенной таблице, составленной по итогам войны. Сравнивая данные таблицы с ежедневными сводками, можно легко подсчитать, что фактический урон, понесенный японской авиацией, в сводках занижен почти наполовину.
Видя, что справиться с русской авиацией в воздушных боях не удается, командование Квантунской армии решило нанести массированный удар по советским аэродромам и уничтожить врага на земле.
Японский легкий фронтовой бомбандировщик Ки-30, широко применявшийся на Халхин-Голе. Высокая скорость этой машины делала ее трудной мишенью для советских истребителей.
Двухмоторные бомбандировщики Ки-21-оцу из 61-го сентая – участника первого массированного налета на советские аэродромы, произведенного 27 июня 1939 года.
На рассвете 27 июня 104 самолета 2-го хикосидана поднялись в воздух и взяли курс на запад. Ударную силу составляли девять одномоторных бомбардировщиков Ки-30 из 10-го сентая, девять двухмоторных («тяжелых», по японской классификации) бомбардировщиков Ки-21-Оцу из 61-го сентая и 12 двухмоторных «Фиатов» BR.20 из 12-го сентая. Их сопровождали 74 истребителя из 1-го, 11-го и 24-го сентаев. Во главе армады на одном из бомбардировщиков летел сам командир 2-го хикосидана генерал-лейтенант Тецудзи Гига. Перелетев границу, японцы разделились. Часть из них направилась к аэроузлу Тамсаг-Булак, где базировались самолеты 22-го иап, другие – к аэродрому 70-го полка Баин-Бурду-Нур ‹33›.
В 4.50 дежурное звено истребителей перехватило и сбило разведчик Ки-15, появившийся над Тамсаг-Булаком (японцы не подтверждают потерю самолета этого типа. Возможно, в качестве разведчика выступал весьма похожий на Ки-15 легкий бомбардировщик Ки-30). Одновременно с постов ВНОС поступило сообщение о приближении с востока большой группы японских самолетов. На аэродроме была объявлена тревога. Самолеты стали спешно готовиться к вылету. Через 10 минут (в 5.00 по местному и в 6.00 – по токийскому времени) ударная группа, шедшая на высоте примерно 3500-4000 метров, показалась над аэродромом. Зенитки открыли огонь. Часть советских истребителей в это время выруливала на взлет, другие уже набирали высоту.
На авиабазу посыпались бомбы. Всего, по советским данным, японцы сбросили на Тамсаг-Булак около 100 бомб калибром от 10 до 100 кг. К счастью, враги бомбили из рук вон плохо. За исключением нескольких воронок на летном поле, они не причинили никакого вреда. Большинство авиабомб на территорию аэродрома вообще не попало. Никто не был убит или ранен и ни один самолет не получил повреждений.
Тем временем успевшие взлететь краснозвездные машины вступили в бой с истребительным прикрытием японских бомбардировщиков. Всего в воздух поднялись 34 «ишака» и 13 И-15бис. Схватка продолжалась недолго. Бомбардировщики ушли, и эскорт последовал за ними.
По докладам советских пилотов, им удалось сбить пять японских самолетов, из них два бомбардировщика. Собственные потери составили три И-15бис. Погибли летчики Гринденко и Паксютов. Летчик Гасенко выпрыгнул с парашютом из горящего самолета. Еще двое пилотов получили ранения ‹4›.
И-16 тип 10 из 70-го ИАП. Аэродром Тамцаг-Булак, июль 1939. На самолете для маскировки закрашены опознавательные знаки на верхней поверхности крыла и фюзеляжа (фото СКМ).
Командир 22-го иап майор Кравченко, увлекшись преследованием разведчика Р-97 (Ки-15), улетел далеко в глубь манчжурской территории. По его словам, разведчик все же удалось сбить (японцами не подтверждается), но на обратном пути, за несколько десятков километров от аэродрома у И-16 заглох двигатель. Внизу насколько хватало глаз тянулась покрытая барханами и редкой растительностью полупустыня. Майор посадил истребитель на вынужденную, не выпуская шасси. Почти двое суток он брел, изнемогая от жажды, на юго-запад, пока не наткнулся на пост красноармейцев. Только к вечеру 1 июля его на автомашине доставили в Тамсаг-Булак. В полку Кравченко уже считали пропавшим без вести, и телеграфная депеша об этом ушла в Москву.
Японцы признали потерю двух Ки-27, одного Ки-30 и одного Ки-21. Правда, о последнем Эйчиро Секигава пишет, что он совершил вынужденную посадку на монгольской территории из-за отказа обоих двигателей. Приземлившись, летчики подожгли самолет, а севший рядом другой бомбардировщик того же типа принял на борт экипаж и привез его в Ганчжур.
Гораздо более успешно японцы действовали над аэродромом Баин-Бурду-Нур. Из-за перерезанных диверсантами линий связи, здесь узнали о налете только по гулу самолетных моторов и свисту падающих бомб. Два И-16 накрыло бомбами на стоянке. Остальные суматошно пытались взлететь, но сверху на них обрушились Ки-27. Кого-то расстреляли еще на разбеге, других «срезали» при наборе высоты. Всего было сбито 14 самолетов (девять И-16 и пять И-15бис). Погиб комиссар полка Мишин, летчики Черныш, Юненко, Мальцев, Герасименко, Карпов и Заикин. Еще пятеро получили ранения. Нападавшие ушли без потерь.
В 13.00 японцы произвели налет на тыловой аэродром Баин-Тумен, где базировались советские бомбардировщики и группа истребителей прикрытия. По нашим данным, в налете участвовала пятерка Ки-30 и 21 Ки-27. Как и в предыдущем налете, противник отбомбился неточно. Ни один СБ не получил повреждений. Единственной потерей стал И-15бис, взлетевший на перехват и сбитый истребителями сопровождения. Летчик спасся на парашюте. На земле погиб один моторист и было ранено 19 человек из аэродромного персонала ‹4›.
Всего же по итогам дня наши недосчитались двадцати самолетов (девяти И-15бис и 11 И-16). Это был их самый крупный однодневный урон за все время конфликта. Однако ни о каком «разгроме» советской авиации на Халхин-Голе, естественно, говорить не приходится, так как ее потери составили лишь 7% от общего состава.
Японцы могли добиться гораздо большего эффекта, если бы при налетах на Тамсаг-Булак и Баин-Тумен пилоты Ки-27 не держались на одной высоте с бомбардировщиками, а снизились и атаковали советские истребители на взлете, подобно тому, как они сделали это в Баин-Бурду-Нуре. Не менее действенной могла оказаться штурмовка аэродромов истребителями. Однако в течение всей войны японцы, в отличие от наших, почти никогда не применяли истребители против наземных целей.
Впрочем, японцы (по крайней мере, на словах) и так были вполне довольны результатами налетов. Официальное заявление штаба Квантунской армии напоминало триумфальный марш: в ходе ударов по аэродромам «Внешней Монголии» сбито 99 советских самолетов и еще 49 уничтожено на земле! И все это достигнуто ценой потери лишь четырех машин. А раз есть столь блестящая победа, то должны быть и победители. Главным из них объявили 26-летнего старшего сержанта Хиромичи Синохару, который 27 июня «сбил» в одном бою 11 советских истребителей. Еще одним героем дня стал старший сержант Бундзи Ёсияма, якобы сбивший четыре советских самолета, причем тоже в одном бою ‹27›.
Трудно сказать, насколько сами японские военные доверяли подобным реляциям, или же они составлялись исключительно из пропагандистских соображений.
По словам Эйчиро Секигавы, токийский Главный штаб был далеко не в восторге от «частной инициативы» командования Квантунской армии по бомбардировке советских аэродромов. Опасаясь перерастания «пограничного инцидента» в полномасштабную войну с Советским Союзом, условия для которой, по мнению японского генералитета, еще не созрели, высшее руководство направило в Манчжурию категорический запрет на проведение в дальнейшем подобных акций. Авиации предписывалось ограничиться непосредственной поддержкой войск на поле боя и действиями в прифронтовой полосе ‹33›.
Красноармейцы одной из частей, направляясь к полевой кухне, ежедневно проходили мимо обломков сбитого истребителя Ки-27 из 3-го чутая 11-го сентая японских ВВС (СКМ).
29 июня погода ухудшилась. Небо покрылось тучами, подул шквалистый ветер, начались дожди. Авиация снова на время вышла из борьбы.
Подводя итоги июньских боев, надо отметить, что, несмотря на значительный рост численности и улучшение качественного состава, советским ВВС пока не удалось переломить ход воздушной войны. Однако японские летчики стали вести себя более осторожно, и сообщений о «безнаказанных бомбардировках» советских войск уже не звучало.
ПОТЕРИ СОВЕТСКОЙ АВИАЦИИ НА ХАЛХИН-ГОЛЕ С 1.06 по 30.06.39
|| БОЕВЫЕ | НЕБОЕВЫЕ | ВСЕГО ||
И-16 || 15 | 2 | 17 ||
И-15бис || 29 | 2 | 31 ||
СБ || – | 1 | 1 ||
ИТОГО || 44 | 5 | 49 ||
Японцы признали потерю 13 самолетов сбитыми и не вернувшимися из боевых вылетов (11 Ки-27, один Ки-21 и один Ки-30). К ним, очевидно, надо прибавить еще, как минимум, несколько машин, списанных в результате боевых повреждений и не отраженных в ежедневных сводках.