Пусть зал, который после эпилога Нас разбранит за представленье строго, Помыслит, прежде чем о нем судить, Как трудно на любого угодить. Есть тут такие критики, которым Все кажется, ввиду их сплина, вздором, А можно ли понравиться тому, Кто не дает понравиться ему? Затем идут дрянные виршеплеты, Каким в столице мы не знаем счета. Партер заполнив, в пьесе все подряд Они честили, хоть, как говорят, За глупость их самих везде честят И лишь одно им служит утешеньем Все умное чернить с пренебреженьем. А третьи к нам угадывать идут, Кто те, что в виде персонажей тут По воле драматурга предстают, И хоть не схож оригинал с портретом Не убедить таких злословцев в этом: В их голове, где все искажено, Сатира стала пасквилем давно. Так дай им бог, чтобы они и дале Себя в глупцах на сцене узнавали, В догадках ошибаясь остальных, И пусть довольно дури будет в них, Чтоб в зале хохот публики не стих. В ком разум есть, тот убежден глубоко, Что долг сатиры — обличать жестоко Лишь образ собирательный порока. Как, создавая символ красоты, Берет художник многих дев черты, Хотя не схожи с той, что на портрете, В отдельности прельстительницы эти, Так и поэт в комедии своей Выводит всех кокеток и хлыщей.