Поэты — вид несчастнейший глупцов: Рок, с прочими не строгий, к ним суров. Они — Фортуны всемогущей чада, Но мать их в дураках оставить рада: Ей тех милей, кто от нее рожден, Сыны Природы, дураки с пелен. Вот этим, как птенцам кукушки злобной, В ее гнезде, для них чужом, удобно Она, все блага отдавая им, Не оставляет ничего своим. Поэт есть жертва зрителей столицы: За карты с ними как бы он садится, Но даже если первый куш сорвет, Ему едва ль вторично повезет, А проиграв однажды, он — банкрот. Вчера снискав благоволенье зала, Сегодня автор может впасть в опалу, И уж тогда его не пощадят: У нас заслуги прежние не чтят, А тот, кто уповал на них беспечно, С Парнаса изгоняется навечно. Пусть драматург клянется, что убил На пьесу много времени и сил Тем хуже! Он не стоит сожалений, Коль глупость — плод столь долгих размышлений. Пусть слово даст, что зла не затаит, Коль зал иную сцену освистит Ложь! Это он, себя спасая, льстит. Пусть остр его сюжет и мысли новы Вздор! Это вкуса признаки дурного… Извольте же, не будет вам сатир К чему они, коль совершенен мир? Раз оскорбленье видят в поученье, Цель автора — лишь ваше развлеченье. А коль показан им дурак иль плут, Не злитесь: их ведь нет меж вами тут. Скажу вам покороче: пьеса эта Создание смиренного поэта, Который, как спектакль ни примет зал, Ваш приговор заранее признал.