Вегард проснулся от едва различимого легкого шороха. Приоткрыв глаза, молодой воин заметил, как размазанная тень скользнула внутрь пещеры. Рука берсерка потянулась к мечу, но тут он узнал в незваном госте Маргоса.

– Гулять ходил? – вполголоса осведомился Вегард.

– Обходил окрестности. – Эльф смерил наемника надменным взглядом, прозрачно намекая, что не обязан посвящать его в свои дела, а уж тем более – отчитываться о каждом шаге.

– Скоро рассвет? – спросил Вегард, подавляя желание выбить из остроухого всю его гордость. Вместе с Маргосом у костра сидел Фирелос, а он должен был сторожить последним.

– Нет. – Проводник многозначительно посмотрел на сородича и энергично дернул головой, отбрасывая длинные волосы за плечо. – Ему тоже не спится. – В подтверждение его слов Фирелос коротко кивнул.

– Ясно, – протянул берсерк, делая вид, что потерял интерес к происходящему и собирается спать дальше, хотя на самом деле все было совсем не так.

Очень уж подозрительно переглядываются темные эльфы… к тому же как можно не спать, проведя весь день на ногах? Да и Маргос раньше никогда не выходил из укрытия посреди ночи, а сейчас вот решил проверить окрестности.

«Завтра все закончится», – мысленно успокоил себя Вегард, незаметно придвигая к себе ножны с мечом.

Молодой воин не слышал, как Маргос на наречии темных эльфов сказал то же самое ухмыляющемуся Фирелосу, а открывший глаза Келос бесшумно сел, окинув пещеру недобрым взглядом.

Когда Фирелос начал будить остальных членов отряда, Вегард уже проснулся. По правде говоря, спал северянин отвратительно, так как ему не давали покоя невеселые мысли относительно проводников. Но несмотря на неспокойный сон, берсерку все же удалось отдохнуть, и он был вполне готов провести очередной день в пути. Тред, наоборот, ни в какую не желал просыпаться и даже чуть было не пришиб настойчивого эльфа, когда тот, не подумав, решил потрясти старого воина за плечо. Не успев толком открыть глаз, «старый медведь» с быстротой змеи перехватил Фирелоса за тонкую кисть и мощным рывком повалил на пол, тут же придавив всем своим немалым весом и приставив к шее эльфа кинжал, тускло сверкнувший в пламени затухающего костра.

– А, это всего лишь ты… – Тред с сожалением убрал оружие от возмущенно сопящего эльфа и нехотя встал с него, бесцеремонно опираясь при этом на его живот.

– Это тебе еще повезло, что он тебя за девушку не принял, – криво усмехнулся берсерк, глядя на отряхивающегося проводника, – а то не успел бы ничего понять, а уже…

– Спасибо за заботу, – раздраженно бросил Фирелос, обжигая Вегарда полным ненависти взглядом.

– Не за что, обращайся в любое время, – невозмутимо ответил молодой воин, замечая, как еще две пары глаз неотрывно смотрят на него. – У меня что-то с лицом? – невинно поинтересовался Вегард, взглянув на Маргоса с Келосом и проводя по длинной щетине кончиками пальцев.

Темные эльфы промолчали и принялись выкладывать из сумок не балующий разнообразием завтрак. Есть особо не хотелось, но берсерк все равно быстро расправился со своей долей, а Тред, который, значительно опередив всех, первым разобрался со своей порцией, начал чуть ли не силком кормить паладина.

– Давай, как за маму! – отведя руки Марка в сторону, Тред сунул ему под нос кусок вяленого мяса.

– Но я… – говорить паладину пришлось, почти не открывая рта.

– И за папу, и за свою эльфийку! – «Старый медведь» вложил в ладонь Марка черствый хлеб и потянулся за новым куском. – Сегодня важный день, приятель, так что давай-ка жри по-хорошему, пока я не начал силой запихивать в тебя еду!

– Я не хочу. – Марк попробовал положить хлеб обратно, но Тред грозно посмотрел на него и прорычал:

– Начиню, как повар утку!

Решив не испытывать терпение одноглазого наемника, паладин покорно принялся за еду.

– Так бы и сразу! – снисходительно прогудел Тред, собиравшийся уже сжать нос Марка, чтобы тому пришлось открыть рот для дыхания. – А то ломался как девка!

– Заканчивайте, нам пора. – Маргос резким движением поднялся на ноги. – Некогда рассиживаться.

– Ты бы не спешил, – очень спокойно произнес Тред, недобро глядя эльфу в глаза, – иначе можешь и успеть.

В наступившей тишине отчетливо было слышно, как скрипнули зубы проводника. Он решительно шагнул к северянину, но на его пути встала Энвинуатаре.

– Нет смысла спешить, мы почти добрались, – холодно сказала полукровка, пристально глядя на эльфа.

Несмотря на непринужденную позу и легкую улыбку, жрица казалась довольно напряженной. Опустив взгляд, Вегард заметил, как подрагивают кончики ее пальцев.

– Мы ждем вас снаружи. – Маргос обошел стоящую на месте девушку и подал знак своим сородичам, которые, подхватив свои сумки, сразу же устремились за ним.

– Не стоит провоцировать их, – предостерегла Треда Энвинуатаре. – Темные эльфы – весьма искусные воины. Но что еще важнее – они очень горды.

Старый северянин лишь фыркнул и сплюнул в сторону дальней стены пещеры, демонстрируя тем самым, как он относится к гордым остроухим воителям.

– Мое дело – предупредить, – пожала плечами жрица и, развернувшись, направилась к выходу.

– Искусные… ага. – Тред проводил девушку взглядом и, дождавшись, пока берсерк с Марком соберут свои вещи и отойдут от костра, повернулся к ним спиной, закрыв собой пламя.

– Чего это ты? – Паладин хотел подойти к старому воину и посмотреть, чем он занят, но Вегард придержал его за плечо.

Марк непонимающе взглянул на молодого воина, и в этот момент раздалось журчание, смешавшееся с шипением недовольного столь оскорбительным отношением пламени.

– А теперь представь, что было бы, если бы ты это увидел, – назидательно сказал Вегард смутившемуся паладину. – Я только что сохранил тебе зрение, приятель. – Берсерк улыбнулся и, насвистывая услышанную им в какой-то таверне песенку, покинул пещеру, радушно приютившую путников на ночь.

Стоило поправляющему штаны Треду, который вышел последним, присоединиться к остальным членам отряда, как Маргос сразу же пошел вперед, взяв довольно быстрый темп. По словам проводника, ближе к вечеру они должны были достигнуть руин Миранелла, первого города эльфов, в былые времена называемого обителью мудрецов.

После первого привала начался очередной снегопад, тут же смазавший линию горизонта, а вскоре и вовсе скрывший ее за непроглядной, находящейся в постоянном движении белой стеной. Несмотря на то что каждый шаг давался отряду со все большим трудом, странники упорно двигались вперед, прикрывая раскрасневшиеся лица от вороха колючих снежинок.

Вегард с беспокойством следил за Энвинуатаре, опасаясь, что хрупкая девушка может не выдержать подобного перехода. Но та держалась весьма стойко, с нетерпением вглядываясь вперед. Поначалу берсерк хотел предложить жрице сесть на фарнокса, на котором, как всегда, ехали Келос и Фирелос, но, заметив блеск торжества в глазах девушки, понял, что этого не требуется. Энвинуатаре выглядела так, словно готова была пройти всю Империю вдоль и поперек, чего уж говорить об оставшемся пути, совершенно крохотном в сравнении с тем, что пришлось пройти полукровке.

Дважды Маргос останавливался, о чем-то переговариваясь со своими сородичами на родном языке. Несколько раз отряд слегка изменял направление движения, а проводник то и дело доставал из-под плаща какой-то небольшой, округлый предмет, внимательно разглядывая его.

– Не волнуйся, это всего лишь слабая магическая безделушка эльфов, помогающая им находить нужное направление, – заметив, как пристально наблюдает за манипуляциями Маргоса берсерк, сказала Энвинуатаре. – Но в ней нет нужды. – Девушка улыбнулась. – Я чувствую, что мы почти у цели!

– Хорошо, если так… – пробормотал Вегард, нетерпеливо поглаживая оскаленную волчью пасть на рукояти меча.

Снегопад и не думал заканчиваться, но берсерку казалось, что он видит какие-то размытые темные силуэты за беспорядочно кружащейся снежной завесой. Вскоре молодой воин убедился, что глаза не обманывают его.

Прямо на пути отряда возвышался толстый деревянный столб, на котором неизвестный мастер высек множество лиц, искривленных в немом крике боли. Обхватывая столб по всей его длине, тянулась толстая, покрытая льдом веревка с привязанными к ней гладкими черепами. Некоторые, довольно крупные, с выступающими вперед клыками и покатыми лбами, определенно принадлежали троллям, но встречались и человеческие.

– Мы на правильном пути, – спокойно сказал Маргос, обходя столб.

– Это указатель, что ли, такой? – задрав голову, Тред с интересом разглядывал необычную находку.

– Вроде того, – отозвался темный эльф, – тролли считают старые руины проклятыми и обносят их вот такими защитными тотемами, призванными не дать мстительным духам эльфов вырваться за их пределы.

– Духам? – недоверчиво переспросил «старый медведь», озираясь по сторонам.

– Всего лишь поверье троллей, – отмахнулась жрица и видя, как подозрительно смотрит на нее Тред, добавила: – В любом случае, тебе нечего опасаться, ведь с тобой паладин и жрица.

– Угу, теперь мне стало намного спокойнее, – буркнул северянин, поглаживая «Вдовью скорбь». Он последний раз взглянул на тотем троллей и, покачав головой, пошел вслед за всеми.

Несмотря на слова Маргоса, отряд двигался довольно долго, и Вегард уже было решил, что сегодня они не достигнут руин, когда снегопад вокруг него внезапно закончился, словно он ступил под какой-то невидимый навес, а воздух наполнился насыщенным, живым запахом весны. Мало того, снег не только не падал с неба, но еще и не хрустел под ногами. Берсерк изумленно уставился на высокую зеленую траву; несколько раз моргнув, он поднял голову и обнаружил, что в ясном небе отчетливо видно заходящее солнце.

– Это как? – Молодой воин обернулся к следующей за ним жрице, желая получить разъяснение. Но замер, чуть не открыв рот от удивления. Прямо за ним сплошной стеной валил снег, сдерживаемый какой-то неведомой границей, за которую не в силах был проникнуть.

– Отголоски магии эльфов. – Энвинуатаре вышла прямо из снегопада и, с облегчением сбросив с головы капюшон, принялась отряхивать одежду.

– Чего встали-то, забыли, как… НУ НИЧЕГО СЕБЕ! – изумленный Тред застыл на месте. – Это как так-то? – Не веря собственному глазу, он протянул руку за невидимый барьер, и на его обтянутую перчаткой ладонь сразу же начали сыпаться снежинки. «Старый медведь» поводил рукой из стороны в сторону, а потом, отступив на шаг, прижал ее к груди, глядя, как стремительно начал таять снег. – Твою-то мать… – наконец глубокомысленно изрек он. – Чего только в жизни не увидишь…

– Полностью с тобой согласен. – Магия эльфов произвела на Марка такое же впечатление, как и на остальных людей, но больше всего его поразило то, что он увидел перед собой. – Невероятно, – только и смог сказать паладин.

Обернувшись, Тред проследил взгляд друга и разразился новой порцией отборных ругательств, половину из которых сочинял на ходу.

Посередине огромного острова сочной зеленой травы, среди белоснежных обломанных колонн и разбитых на множество кусков каменных плит находился округлый обугленный пень поистине гигантских размеров.

– Это какое же дерево здесь росло… – прекратил сквернословить Тред, на всякий случай потерев глаз кулаком.

– Ломенариннель, великое Древо жизни светлых эльфов. – Энвинуатаре, в отличие от ее спутников, увиденное не очень-то удивило. – Древо мудрецов, или Прародитель, как его еще называли.

– Но разве Древо жизни эльфов не в Илланосе? – Берсерк сделал несколько шагов вперед и забрался на обломок плиты, чтобы получше разглядеть руины.

– Когда эльфы потеряли эти земли и Ломенариннель, как вы уже успели заметить, уничтожили тролли, то совет высших принял решение об основании новой столицы, сердцем которой стало древо Номенариннель, выращенное из ростка Ломенариннель, – любезно пояснила жрица. Казалось, девушке доставляет удовольствие демонстрировать свои знания.

– Боги, у эльфов хоть что-нибудь называется коротко и ясно? – поинтересовался Тред. – Что ни слово, то язык сломаешь!

Энвинуатаре лишь сухо улыбнулась в ответ. Она прикрыла глаза и, глубоко вздохнув, замерла на месте, чуть приподняв руки ладонями вверх. Так продолжалось несколько мгновений, после чего девушка решительно направилась к некогда цветущему, а теперь уничтоженному Древу жизни эльфов.

Отряд медленно потянулся за жрицей, остановившись у подножья огромного пня, значительно превосходящего человеческий рост.

– А чего мы сюда пришли? – Тред аккуратно ткнул пальцем в обугленный ствол.

– Наша цель – внутри. – Эльфийка стала двигаться вокруг останков дерева, внимательно изучая каждую трещинку. Вскоре ей это надоело, и она ускорила шаг.

– Так мы ищем дверь? – не понял «старый медведь».

– Мы ищем место, где можно залезть наверх. – Жрица начала терять терпение. – Дерево, по сути, – большой дворец, так что где-то там, – она указала рукой в сторону центра пня, – находится спуск в подземелье.

– Погоди-ка, – замер на месте Тред, – уговор был проводить тебя до руин, ни про какие подвалы речи не шло!

– Я и не тяну вас за собой! – не выдержала Энвинуатаре. – Плату вы уже получили, так что можете идти на все четыре стороны!

– Ваше решение кажется мне весьма поспешным, леди, – вежливо заметил Маргос, слегка склонив голову перед полукровкой. – Никто не знает, что скрывается внизу, так что я предлагаю сесть и все обсудить; заодно и поедим. Возможно, наши друзья составят нам компанию – за дополнительную плату, разумеется, – добавил он, видя, что Тред не разделяет его планов.

– Я не желаю терять времени! – не терпящим возражения тоном высказала свою точку зрения Энвинуатаре. – Цель близка!

– В том-то и дело, – примирительно улыбнулся эльф. – Если мы спустимся в катакомбы, кто знает, когда сможем перевести дух? Я считаю, что разумнее будет идти туда хорошо отдохнувшими и готовыми к бою.

Жрица испытующе посмотрела проводнику в глаза. В конце концов, эльф привел весьма убедительные доводы, тем более что время на отдых – лишь ничтожная крупица от того, что было потрачено на путь к заветной цели.

– Хорошо, – нехотя согласилась девушка, – устроимся прямо здесь.

– Как пожелаете. – Что-то в улыбке Маргоса не понравилось берсерку, но он промолчал, а эльф продолжил: – Пока мы располагаемся, Келос и Фирелос быстро объедут руины на фарноксе, и, возможно, им удастся найти место, где мы сможем подняться наверх.

– Может, зверюга и твои сородичи тоже не прочь отдохнуть? – нахмурил густые брови Тред. – Не стоит лишать их такой возможности, а потом все вместе начнем обход; если, конечно, договоримся о цене.

– Мы не устали, ведь почти весь путь провели в седле. – Келос похлопал животное, на котором до сих пор сидел, по толстой шее.

– К тому же верхом мы двигаемся намного быстрее, – поддержал его Фирелос, отстегивая сумки и небрежно бросая их на траву.

– Только ищите тщательнее. – Энвинуатаре лихорадочно шарила взглядом по обугленной древесине. – Ничего не пропустите!

– Как скажете, леди. – Близнецы поклонились и направились в обход. Поначалу мохнатое животное медленно брело в указанном направлении, но постепенно начало набирать скорость. С лошадью фарнокс, конечно, тягаться не мог, но все же двигался чуть быстрее бегущего человека.

– К демонам! – Жрица проводила удаляющегося зверя взглядом. – Маргос, где-то в нашей поклаже лежит мех с вином, предлагаю отпраздновать нашу маленькую победу.

– Всего лишь какой-то мех… да еще и с вином… да еще и на всех… особо и не попразднуешь, – с сожалением пробубнил Тред и, отойдя в сторону, принялся ковырять все, что осталось от Ломенариннель, заботливо складывая обугленную древесину в карман.

– Решил пожевать коры? – осведомился Вегард, приблизившись к другу.

– Да иди ты… – «Старый медведь» ни на мгновение не отвлекся от своего занятия. – На обратном пути попробую продать столь ценную для остроухих реликвию какому-нибудь простофиле-эльфу!

– Ты и так заработал почти целое состояние, вполне можешь купить себе особняк и завести слуг, – хмыкнул берсерк. – Не пристало богатому человеку так цепляться за возможность заработать! – продолжил наставлять старшего товарища Вегард.

– Еще как пристало, если он хочет и дальше оставаться богатым. – Наконец Треду удалось срезать довольно большой кусок и он, оставшись довольным, прекратил истязать бренные останки эльфийской святыни.

– Знаешь, остроухие могут посчитать тебя вандалом, когда узнают, как ты добыл эту штуку. – Берсерк не прекратил донимать друга.

– Кем?

– Тем, кто оскверняет… в нашем случае – святыню.

– Богатым вандалом! – поправил его Тред, запахиваясь в плащ на манер мантии. – Лорд Тред… как тебе – звучит?

– Ага, как песни бедолаги Кенрита, – скорчил кислую мину Вегард.

– Завидуй, завидуй! – осклабился «старый медведь», сунув в нагрудный карман кусок дерева.

– Конечно же я завидую, ведь я не получил за работу столько же, сколько и ты!

– Послушай, – прекратив улыбаться, Тред стал серьезным и перешел на шепот. – Как думаешь, стоит согласиться на спуск в эти катакомбы?

– Весьма неожиданное предложение, особенно если учесть, что поступило оно от тебя. – Обернувшись через плечо, Вегард взглянул, как жрица с темным эльфом расстелили на траве не самую чистую тряпицу, служившую отряду чем-то вроде скатерти, и теперь выкладывали на нее съестные припасы, а Марк, стоя рядом, глазел на руины города.

– Ну не отпускать же девчонку одну. Пропадет же.

– А если честно? – Берсерк очень хорошо знал своего друга, поэтому, недоверчиво прищурившись, пристально посмотрел ему в глаз. – Надеешься что-нибудь утащить из подземелий?

Несколько мгновений Тред с выражением оскорбленной невинности на лице глядел на берсерка, но потом, не выдержав, плюнул себе под ноги.

– Да, хочу! – честно признался он. – Что тут такого?

– Ничего. – Вегард нахмурился, услышав топот приближающегося фарнокса. Боковым зрением он заметил, как Маргос поднялся на ноги, пристально всматриваясь в стену снегопада, лютовавшего за невидимым барьером. Эльф еле заметно кивнул и, отойдя подальше, с улыбкой посмотрел на жрицу, которая подозвала Марка, чтобы он помог ей извлечь тугую пробку из меха с вином.

– Что за… – Вегард сделал несколько шагов в направлении проводника, который, заметив это, весело подмигнул берсерку, и в то же мгновение раздался предостерегающий крик выронившего мех Марка:

– Некромант!

Не успел пузатый бурдюк, выпущенный паладином из рук, упасть в траву, как огромный шар ревущего темного пламени врезался в землю рядом с людьми. Марка, словно тряпичную куклу, сорвало с места и, протащив по воздуху, с бешеной силой впечатало в обугленный пень. Отскочив от него, паладин рухнул в траву и замер без движения. Из-за густого дыма Вегард не смог разглядеть Энвинуатаре, но догадывался, что девушке, находившейся точно в том месте, куда попала огненная глыба, пришлось несладко.

Не сговариваясь, северяне одновременно ринулись на выручку друзьям. Это их и спасло. Новое смертоносное заклинание некроманта ударило как раз туда, где только что стояли наемники, проделав в земле огромную воронку. Северяне повалились на траву, но, быстро перекатившись, вновь оказались на ногах прежде, чем вывороченная земля градом осыпалась на опаленную траву.

Маргос быстро подскочил к пытающейся подняться Энвинуатаре и наотмашь ударил девушку мечом поперек груди, после чего его отбросило в сторону, а обгоревшая жрица, не обращая внимания на ужасную рану, выпрямилась в полный рост.

– Убейте предателей, колдун мой! – прокричала она не своим голосом и, взмахнув руками, выпустила широкий веер зеленых, дымящихся брызг прямо в снежную завесу.

У берсерка по спине прошла волна холода, когда он ощутил, как от магии жрицы веет смертью. Но размышлять об этом не было времени, так как Маргос, поняв, что Энвинуатаре пришла в себя, предоставил ее заботам некроманта, а сам с хищной улыбкой бросился на северянина.

– С этим пляши сам, я подожду сладкую парочку, – донесся до Вегарда крик товарища, и он, быстро глянув в сторону, увидел, как Тред, повернувшись к нему спиной, встал между лежащим в траве паладином и стремительно приближавшимся фарноксом.

Словно порыв ледяного северного ветра, налетел берсерк на Маргоса. Сталь ударила о сталь, высекая снопы искр, и противники, обменявшись быстрыми ударами, отпрыгнули в разные стороны.

– Довольно неплохо, – мерзкая улыбка никуда не делась с лица темного эльфа, – для человека, – добавил он, сбрасывая плащ и рассматривая широкий порез на левой стороне груди.

– Я еще только начал. – Вегард рассек мечом веревку, удерживающую пряжку плаща, и мешающая в бою ткань с тихим шелестом упала в траву. Стоило молодому воину двинуться с места, как его правая нога незамедлительно отозвалась режущей болью. Маргосу тоже удалось достать своего соперника.

– Вот оно как… – с донельзя фальшивым сожалением произнес эльф, чуть надув губы. – Право, жаль, что тебе так и не удастся закончить. – С этими словами он вновь атаковал, с бешеной скоростью рассекая воздух клинками.

Напор проводника был столь стремительным, что Вегарду пришлось попятиться, но, даже несмотря на это, он пропустил пару скользящих ударов, оставивших на его теле кровоточащие царапины.

Неожиданно Маргос отступил и, опустив сабли, с насмешкой уставился на берсерка.

– Братья, не вмешивайтесь! – громко крикнул он, и Вегард подумал, что эльф спятил, но тут же разубедился в этом, глядя, как внутрь зеленого острова из-за снежной завесы выходят фигуры в потрепанных, местами грубо разорванных черных плащах. Они сделали по шагу вперед и, сбросив капюшоны, замерли в ожидании. Бесстрастные лица темных эльфов были обращены к сражающимся.

Фарнокс мощными скачками приближался к застывшему на месте Треду. Старый воин понимал, что если он и успеет уклониться от зверя, то избежать кривых клинков сидящих на нем эльфов у него точно не выйдет. К тому же отойди он в сторону – и Марк неизбежно попадет под копыта несущейся твари. Близнецы, свесившись с разных сторон, кровожадно взирали на свою жертву, поднимая оружие для сокрушительного удара. Добыча была у них в руках и даже не пыталась убежать; легкая победа. Но, к сожалению эльфов, Тред не привык считать себя добычей, точно так же как и уклоняться от битвы. Несущийся вперед фарнокс, как и его седоки, ожидал, что человек попробует увернуться или же просто побежит прочь, но все оказалось совсем не так.

С гортанным рычанием «старый медведь» сорвался с места и грудью сшибся с оторопевшим от такого внезапного маневра животным. Воздух с хрипом вышел из груди северянина, его ноги скользнули по траве, уходя в податливую почву, но он устоял, чего нельзя было сказать о фарноксе. Почти с человеческим стоном животное завалилось на бок, прижав к земле не успевшего среагировать Келоса. Эльф попытался закрыться саблей, но тяжелая секира Треда, пропев свою песнь, перебила тонкое лезвие и, с хрустом ломая кости, опустилась на грудь проводника, с искрами рассекая звенья не выдержавшей удара тонкой кольчуги. Кровь брызнула из раскрытого рта Келоса, и он, выпустив свое оружие, попытался ухватиться за древко секиры. Но Тред не дал ему этого сделать, рывком высвободив «Вдовью скорбь» из плена сведенных предсмертной судорогой пальцев эльфа и опустив свой тяжелый ботинок на висок проводника. Келос дернулся и замер, теперь уже навсегда. «Старый медведь» крутанул оружие, разбрызгивая струящуюся по лезвию кровь, и одним мощным ударом пробил череп начавшему вставать фарноксу.

– Никогда ты мне не нравился! – с трудом вытаскивая секиру из мертвого животного, изрек Тред, ища глазами оставшегося эльфа.

Как и ожидал северянин, искать долго не пришлось. Фирелос стоял неподалеку от него, со слезами на глазах глядя на безжизненное тело брата, лежащее без движения с развороченной грудью.

– Как… как ты посмел?.. – заикаясь, прошептал эльф, переходя на истеричный крик. – Как ты посмел!

– Как видишь. – Тред резко взмахнул секирой, сбрасывая с нее алые капли. – Иди сюда, и я отправлю тебя следом за братцем! – Видя, что противник не двигается с места, «старый медведь» выкрикнул: – Сражайся как мужчина, жалкий сын свинопаса, рожденный без матери!

Фирелос вздрогнул всем телом и с громким криком бросился на убийцу брата. Злость, отчаяние и страх придали эльфу сил. Он, словно рассерженная оса, кружил вокруг Треда, осыпая его градом быстрых ударов, которые старый воин с трудом умудрялся парировать. Фирелос оказался отличным бойцом, и северянин, несмотря на разницу в росте и длинное древко оружия, не мог удержать его на расстоянии, постоянно пропуская удары. Жажда мести вскружила эльфу голову, и он ринулся в атаку, стремясь раз и навсегда покончить с ненавистным врагом. Собрав всю свою мощь и воинское умение, Тред с нечеловеческой силой изменил направление удара, чуть было не застав торопящегося Фирелоса врасплох, но проводнику каким-то чудом удалось избежать хитрого приема, и он проворно отскочил назад.

Но эльф не учел одного. Промазав одним ударом, «старый медведь» не собирался останавливаться. Взмахнув оружием над головой, Тред метнул его в замершего противника, бросившись следом за ним. Обладающий реакцией и гибкостью кошки, Фирелос смог уклониться от свистнувшей у него перед лицом секиры, но он на мгновение потерял северянина из виду, и это мгновение стоило ему жизни. Эльф даже не успел ничего понять, как его ноги оторвались от земли, и он, словно сухой лист под порывом осеннего ветра, взмыл в воздух.

Тред без труда рывком поднял эльфа над головой и, подавшись вперед, выставил перед собой правую ногу, согнув ее в колене, об которое и ударил не успевшего даже вскрикнуть проводника.

Фирелос почувствовал, как его взлет закончился, и он начал быстро падать вниз. Эльф абсолютно забыл о зажатой в руке сабле и с ужасом наблюдал, как голубое небо стремительно поднимается над ним, а потом его позвоночник пронзила нестерпимая боль. Проводник не смог даже издать рвущийся из легких крик, который остался внутри. Раздался хруст ломающихся костей, и больше Фирелос ничего не чувствовал: он был мертв.

Маргос лишь на мгновение отвлекся на гибель сородича, и Вегард сразу же атаковал. Берсерк не собирался церемониться с предателем, так что ни о каком честном бое не могло идти и речи. К тому же неизвестно, сколько времени им отведено. Пока Энвинуатаре успешно отвлекала на себя внимание некроманта, используя смертоносные заклинания темной магии, и этим необходимо было воспользоваться, что Вегард и сделал. Верный меч северянина свистнул в опасной близости от лица эльфа, но тот вовремя сумел подставить свой клинок, защищая голову. Искры брызнули во все стороны. Следуя за оружием, молодой воин развернулся, метя топором по опорной ноге противника, и, когда тот сделал шаг в сторону, ткнул мечом снизу, направляя лезвие, распоровшее куртку проводника, вверх. Клинок эльфа метнулся вперед, рассекая северянину кожу на плече, и противники вновь отпрыгнули друг от друга, начав двигаться по кругу.

Замерев на месте, человек и эльф опять бросились в атаку. Усталость после переходов давала о себе знать, и Вегард чувствовал, как силы вместе с сочащейся из ран кровью покидают его. Маргос, наоборот, казалось, совсем не устал и с каждым ударом двигался все быстрее. Он чувствовал свое превосходство над наемником, и ему хотелось потешить свое самолюбие издевательством над противником. Он нанес берсерку еще несколько порезов и отскочил, любуясь своей работой.

– Алый тебе идет, человек, – бахвальски заявил Маргос, цокнув языком.

Вегард не ответил противнику. Он исподлобья смотрел в насмешливые глаза эльфа, чувствуя, как волна неконтролируемой ярости поднимается в его груди, затапливая рассудок. Яркие краски вечнозеленых эльфийских руин погасли вместе с солнечным светом, и перед глазами Вегарда распростерлась кровавая мгла.

– Убей! Убей! УБЕЙ! – Шепот в голове молодого воина перерастал в яростный крик.

Берсерк чувствовал, как его тело наполняется силой, все стремления и желания уходят на второй план, а затем и вовсе исчезают, оставляя в сознании только неконтролируемую жажду. Жажду крови.

Словно дикий зверь, Вегард бросился вперед, не замечая ничего, кроме своего врага. Встретившись взглядом с безумными глазами берсерка, Маргос неуверенно попятился, содрогнувшись от ужаса, когда обезображенное гримасой ярости лицо Вегарда оказалось рядом с ним. Темный эльф выставил перед собой клинок, на который берсерк не обратил никакого внимания, скользнув боком по отточенному лезвию. Проводник попытался достать противника вторым клинком, но Вегард, отведя удар своим мечом, ударил эльфа локтем в челюсть и обратным движением рассек ему грудь.

Что случилось дальше, Маргос так и не смог понять. Наемник, стоявший перед ним, превратился в размытое пятно, и эльф не успевал следить за его движениями. Лязгнула сталь, – кажется, Маргосу удалось задеть противника, – снова металлический скрежет, после которого что-то твердое врезалось в нос эльфа. Из глаз сами собой брызнули слезы, и проводник на мгновение потерял ориентацию в пространстве, видя все происходящее с ним словно в тумане. Вот левая рука проводника, все еще сжимая рукоять меча, упала в траву. Вот следом за ней последовала кисть правой. Жгучая боль алым росчерком распорола куртку вместе с животом, и что-то теплое упало на сапоги Маргоса. Последовала еще одна ослепительная вспышка боли, после которой эльф вновь смог разглядеть своего противника. Тот стоял прямо перед ним, указывая рукой на его грудь. Опустив затуманенный взгляд, Маргос понял, что берсерк вовсе не показывает на него пальцем, а сжимает в вытянутой руке рукоять меча, уткнувшегося перекрестьем в его дорогую куртку. Эльф почувствовал, как влажное пятно расползается по его шерстяной рубашке, и с усилием поднял глаза на берсерка, отчаянно пытаясь сфокусировать взгляд. Когда же ему это удалось, новая волна ужаса сковало замирающее сердце проводника. Маргосу показалось, что сейчас на него смотрит сама смерть. Он попытался что-то прошептать, но опустившийся на его голову топор заставил эльфа замолчать навсегда.

Кровавая пелена немного рассеялась, и Вегард с запозданием сообразил, что хлопки, доносящиеся до него, – отнюдь не разрывы темных заклинаний. Обернувшись, он увидел Треда, который, держа окровавленную секиру под мышкой и хлопая в ладоши, не спеша идет к нему.

– Вполне неплохо, малыш, – снисходительно похвалил берсерка старый воин. – Как одному из твоих учителей, мне есть чем гордиться.

– Доброе слово и кошке приятно. – Вегард поискал глазами Марка и обнаружил его на прежнем месте в той же самой позе. – Как паладин?

– Вроде дышит, – пожал широкими плечами Тред, – но пусть это заботит тебя в последнюю очередь, – северянин перехватил «Вдовью скорбь», указав ею на медленно приближающихся к ним эльфов в черных плащах, – у нас есть дела поважнее.

– А…

– Про магию можешь забыть, – в голосе Треда проскользнула легкая грусть, – девчонка и ее противник вроде как сгорели на работе. Пока ты угощал остроухого сталью, в жрицу, – если она, конечно, вообще была ею – попал здоровенный зеленый череп. Она успела ответить чем-то подобным, и после этого все стихло. Кажется, оба мертвы, точнее – она-то точно не боец; надеюсь, и некромант подох.

– Плохи наши дела, приятель. – Морщась от боли, Вегард сбросил изрезанную куртку и стянул через голову влажную от крови дырявую рубаху.

– Очень похоже на наш последний бой, – без страха в голосе поддержал друга Тред, тоже освобождая от одежды мощный, покрытый татуировками торс. – Покажем ублюдкам, как умирают сыны Торфела?

– Конечно, еще и захватим остроухих с собой, – ответил Вегард, – их всего-то два десятка, к тому же кто-то их неплохо потрепал, да и луков у них не видно. Так что повеселимся!

Северяне, зловеще ухмыляясь, провели пальцами по ранам, собирая собственную кровь и рисуя ею на груди причудливый символ, называемый топором Торфела; символ того, что воины идут в бой, вверяя свои души богу войны, не заботясь о собственной жизни, с одним лишь стремлением – уничтожить как можно больше врагов.

Когда наемников от обнаживших оружие эльфов отделяло несколько десятков шагов, над эльфийскими руинами раздался боевой клич детей Торфела:

– Победа или смерть! – выкрикнул Тред.

– Победа или смерть! – Вегард крутанул оружие.

С мрачной решимостью северяне двинулись навстречу врагам. Сначала медленно, но постепенно ускоряясь, наемники неминуемо приближались к готовым к бою эльфам.

Переходя на бег и занося для удара «Вдовью скорбь», Тред затянул старинную боевую песнь своего народа. Песнь, которую все без исключения северяне знали с самого детства, впитывая ее слова с молоком матери, певшей им ее вместо колыбельной. Песнь, с которой они жили и умирали.

громко выкрикивая слова, начал «старый медведь», обрушивая свое страшное оружие на ближайшего противника и сразу же смещаясь в сторону, чтобы избежать атаки другого врага.

поддержал товарища Вегард, уводя в сторону клинок пытающегося защититься эльфа и обрушивая свой топор на незащищенный бок врага. Стоило холодной стали рассечь плоть под черным плащом, а берсерку вновь почувствовать запах крови, как яростное безумие с новой силой захлестнуло сознание молодого воина. Леденящий душу хохот сорвался с искаженных в зловещем оскале губ берсерка, и Тред понял, что дальше ему придется петь одному.

«Старому медведю» удалось перехватить чрезмерно ретивого эльфа за запястье и, рванув на себя, закрыться им словно щитом от кривых клинков его сородичей. Толкнув мертвого врага вперед, он широко замахнулся и мощным ударом снес голову подходящему к нему с левой стороны остроухому. Тяжелая секира без труда рассекла плоть и кость и, не замедляя своего движения, глубоко вошла в плечо стоящего рядом врага.

Неожиданно раздался громкий, грубый голос, продолжая слова древней песни, и между сражающимися северянами из ниоткуда появился высокий мускулистый мужчина в меховой безрукавке, одетой на голый, покрытый татуировками торс. Грива его густых иссиня-черных волос развевалась на ветру, борода была заплетена в доходящую до середины груди косичку, а необычайно яркие голубые глаза пылали ледяным безумием. Подняв над головой два топора, Торфел, почитаемый северянами бог войны, решил поддержать своих сынов в неравном бою, мощнейшим ударом разрубив замершего от изумления рядом с ним эльфа с головы до пояса.

Приободренный неожиданным и столь серьезным подкреплением, Тред яростно накинулся на ошеломленных противников, разбрасывая их словно слепых щенят, и без устали работая секирой, вздымавшейся и опускавшейся, словно топор дровосека. Вот только вместо дров северянин рубил черепа.

Торфел с немыслимой скоростью вращал топорами, выкрикивая слова песни. На губах бога войны выступила пена, а пылающий ненавистью взгляд заставил эльфов попятиться. Боевое безумство обуяло Торфела, и он, швырнув свой топор в обошедшего Треда с тыла врага, с треском вбил другой в голову не успевшего защититься противника. Оставив оружие в раскуроченной сильным ударом голове, бог войны ухватил заваливающегося на спину эльфа за ноги и, размахнувшись, швырнул перед собой. Не обращая внимания на сыпавшиеся на него со всех сторон удары, Торфел двумя руками поймал вопящего эльфа за голову и с диким ревом сжал ладони с неистовой силой, раздавив череп остроухого.

Поняв, что бог войны, как и берсерк, впал в боевое безумие, Тред решил допеть песню сам, а не ждать, пока товарищи соизволят отвлечься от кровавой мясорубки и пропеть следующие строки. «Старый медведь» ткнул обухом секиры в лицо противнику, отшатнувшемуся от ревущего словно десяток драконов Торфела, и с хаканьем опустил «Вдовью скорбь» на выставленную вперед ногу врага, начисто перерубив ее. Уже в падении изувеченного остроухого настиг еще один удар секиры, перебивший ему позвоночник.

Вегард слышал пение своего друга, и эти слова заставляли его сердце биться быстрее, призывая воина бросаться на врагов вновь и вновь. Все тело берсерка покрывали кровоточащие раны, но он неудержимо рвался вперед, сокрушая дрогнувших эльфов. Меч Вегарда пел свою песнь, песнь смерти, и окровавленный топор вторил ему, круша в сумасшедшей пляске вражеские жизни. Молодой воин не чувствовал боли, не испытывал страха, он ощущал лишь безудержную ярость. Прыгнув вперед, берсерк что было сил опустил свой топор, стремясь отнять жизнь у очередного эльфа в темном балахоне. Несчастный попытался парировать удар, но закаленная сталь, направляемая безумной силой берсерка, без труда перебила тонкий эльфийский клинок, вошла в ключицу и остановилась лишь на середине груди. Отбросив хрипящего врага ударом ноги, Вегард с рычанием бросился к следующему.

Широко расставив ноги, Тред ударил древком секиры в зубы пойманного на противоходе эльфа и обратным движением отсек ему кисти рук, которыми тот ухватился за разбитое лицо. Широкое лезвие с шипением рассекло еще и горло эльфа, и тот, орошая северянина кровью, упал на ставшую алой траву, забившись в конвульсиях. Место павшего врага тут же занял другой, и Тред грубо выругался: песня уже кончилась, а он все еще был жив и даже способен сражаться.

Послав в сторону эльфов очередное проклятие, очень не лестно описывающее способность остроухих держать оружие, «старый медведь» затянул новую песню:

«Вдовья скорбь» с наслаждением упивалась пролитой кровью, неустанно взмывая к равнодушным небесам, чтобы голодным ястребом упасть на головы врагам. Но находить жертв становилось все сложнее, так как эльфы, подрастеряв былую уверенность, начали отступать. Но убежать от жаждущих крови северян еще не удавалось никому, и стоило эльфам трусливо повернуться к наемникам спиной и сделать несколько шагов, как их неизменно настигал прорубившийся сквозь строй врагов Вегард.

И…

Тред замер, так и не опустив свою секиру, так как бить больше было некого. Среди мертвых тел стояли лишь он, Вегард и Торфел.

– Что за безрукие уроды?! – гневно изрек «старый медведь». – Мало того, что повоевать не с кем на старости лет, так еще и допеть не дали!

– Их доконало твое чванливое горлопанство, – с трудом произнес Вегард, вонзив в землю меч и оперевшись на рукоять, чтобы устоять на ногах.

– Да это он фальшивил! – Тред ткнул пальцем в ухмыляющегося Торфела, который, скрестив на груди могучие руки, с удовольствием рассматривал поле битвы.

– Отличная битва! – прогудел бог войны. – Но не последняя. – Он громогласно расхохотался и, вспыхнув ярким пламенем, превратился в черный пепел, мгновенно разлетевшийся по окрестностям.

– Мы бы и сами справились! – в никуда проворчал Тред, устало опираясь на древко секиры. – Жаль, он быстро свалил, не успев разглядеть, что жить нам осталось не так уж и долго, с такими-то ранами. – Он безрадостно оглядел себя. – Какая, к демонам, не последняя битва? – «Старый медведь» сердито погрозил кулаком ясным небесам.

– Он тебя уже не слышит. – Вегард, медленно переставляя ноги и ощутимо пошатываясь, направился к тому месту, где среди выжженной травы должны были находиться останки Энвинуатаре.

– Да и пусть! – сплюнув на ближайший труп, Тред отправился следом за товарищем. – Скоро я окажусь в его чертогах и все выскажу ему в лицо! – бурчал северянин, шагая по трупам. – Хотя бы одно радует! – Он остановился и неожиданно улыбнулся.

– Что? – Вегард непонимающе взглянул на друга, искренне недоумевая, что может радовать в подобной ситуации, когда стоишь посреди земель троллей, истекая кровью, и помощи ждать неоткуда. В этот момент берсерк всерьез подумал, что «старый медведь» все-таки лишился рассудка.

– Я всегда мечтал умереть богатым, – осклабился Тред, похлопав по черному мешочку с драгоценными камнями, до сих пор висевшему у него на поясе.

– Ну тогда это полностью меняет дело, – растянул губы в язвительной усмешке Вегард. – Рад за тебя, дружище.

– Ладно, хватит зубоскалить, – отмахнулся старый воин. – Пойдем глянем, как там Марк.

Но берсерк покачал головой.

– Сначала жрица, – прохрипел он.

– Они оба никуда не денутся, но пусть будет по-твоему. – Прихрамывая, казалось, на обе ноги сразу, Тред поплелся к месту гибели полукровки.

В центре ровного круга выжженной земли, в небольшой воронке лежало изувеченное тело Энвинуатаре. В ноздри берсерка сразу же ударил запах обгорелой плоти, перебивающий даже стальной аромат крови, но он все же приблизился и с удивлением отметил, что полукровка все еще дышит. Несмотря на обожженную до костей грудь и оторванную левую руку, в единственном уцелевшем глазу Энвинуатаре еще теплилась жизнь. Услышав шаги Вегарда, девушка взглянула на него и попыталась улыбнуться потрескавшимися, окровавленными губами.

– Обнимешь меня напоследок? – еле слышно прохрипела она.

– Как-то не хочется, – откровенно признался молодой воин. – К тому же не припомню, чтобы мы были знакомы… леди.

– Значит, все и вправду кончено, – с сожалением произнесла девушка. – Если чары прекратили действовать, то скоро я воссоединюсь с Бездной… – Она закашлялась, выплюнув сгусток темной крови.

– Раньше ты выглядела лучше. – Подошедший Тред скептически оглядел распростертую на земле девушку, остановив взгляд на ее гладко выбритой, покрытой татуировками голове. – Без волос ты и на девку-то не похожа, – фыркнул он. – Все ведьмы больные какие-то.

– Стало быть, ты видел кого-то еще? – скривила темные губы Энвинуатаре. – Дай догадаюсь… неужто сестричку Ланэру? – Она хрипло рассмеялась. – Хотела бы я передать ей привет, когда окажусь в Бездне, хорошо, что это, судя по всему, случится не скоро. Столько смертей вокруг… ВОСХИТИТЕЛЬНО! – Она попробовала встать, но Вегард грубо придавил ее ногой к земле. – А ночью ты был более ласков, – сдавленно прошипела девушка.

– Ночью я не знал, что сплю с некромантским отродьем, – зло прорычал берсерк.

– Ни капли уважения… ты хоть знаешь, с кем разговариваешь, отребье? Я сама Шиддара…

– Ты – труп, – холодно прервал ее молодой воин, – остальное уже не имеет значения.

– А мне показалось, что я тебе не безразлична. – Непонятно, откуда колдунья черпала силы, но она еще раз попыталась встать, впрочем, так же безуспешно. – Нарушишь клятву наемника? – Единственный глаз девушки расширился, когда она увидела, как Вегард занес над ней свой меч.

– Мы обещали довести тебя до руин, – спокойно произнес берсерк, – и мы выполнили свою работу, ты сама об этом сказала.

– Тогда занесите меня внутрь и не будете бедствовать до старости!

– Нет. – Вегард покачал головой. – Один раз ты уже обманула нас. Никто из сынов Торфела не очернит осознанно свое имя, служа лживым тварям, подобным тебе!

– Без меня вы сдохнете здесь! – затравленно прохрипела колдунья, когда берсерк сильнее придавил ее ногой.

– Возможно, – не стал отрицать Вегард, – но только после тебя. – Он взмахнул мечом, не обращая внимания на умоляющий взгляд девушки.

– Передавай привет сестричке! – Тред равнодушно смотрел, как, сверкнув в лучах заходящего солнца, меч берсерка пробил правую ладонь девушки, вскинутую в жесте последней надежды, и вошел прямо в открытый рот ведьмы, оборвав ее вопль и пригвоздив бритую голову к земле.

Северяне молча стояли над мертвой некроманткой. Рывком высвободив меч, Вегард вытер его о штаны, но только сильнее испачкал лезвие в крови. Он хотел что-то сказать, но тут Тред взмахнул секирой, отрубив колдунье голову.

– Так надежней, – пояснил «старый медведь» свой поступок.

Берсерк лишь пожал плечами и, сплюнув кровь, направился к паладину.

– Ты прямо-таки вырос в моих глазах, парень! – Тред поспешно догнал друга, стараясь не обращать внимания на боль в многочисленных ранах.

– Очень вовремя, – безразлично отозвался молодой воин.

– Нет, я серьезно! – не отставал северянин. – Я много чего в жизни повидал, но чтобы кто-то переспал с некроманткой, да еще и оба были не против… – Он с силой хлопнул друга по плечу и, не обращая внимания на то, что тот зарычал от боли, невозмутимо выдал: – Ну ты мужик!

– Ты такой добрый, потому что нам жить осталось всего-ничего? – раздраженно бросил Вегард.

– Нет, я по жизни добряк, – хохотнул Тред. – Право, жалко, что она скоро оборвется.

– И глазом моргнуть не успеешь, да? – Молодой воин даже на пороге смерти не мог удержаться от острот.

– Не смешно, как всегда. – На бледных губах «старого медведя» появилась тень улыбки, и он легко коснулся немного сползшей на щеку повязки, скрывающей глазницу.

– Тогда… – Берсерк неожиданно остановился и, обернувшись, всмотрелся в бушующий за барьером снегопад.

Несколько мгновений ничего не происходило, а затем из белой завесы вышел человек в обгорелом темном балахоне, сжимающий в руках обломанную косу.

– А я-то надеялся, что он подох, – не скрывая сожаления, сказал Тред, со злостью глядя на приближающегося некроманта.