– Вот так все и было! – Лысый, одноглазый, покрытый татуировками мужчина погладил себя по заплетенной в косичку седой бороде. Он взъерошил рыжие, непослушные волосы на голове сидящего у него на коленях мальчишки и, щелкнув его по курносому носу, поставил на землю.

– Я тоже хочу приключений. – Второй мальчик серьезно посмотрел на северянина своими голубыми глазками. – Я, как и ты, хочу стать волком из стаи!

– И ты им обязательно станешь, Олаф. – Старый воин погладил мальчика по длинным светлым волосам. – Если будешь поменьше сидеть за книжками, – еле слышно добавил он, косясь на двери богатого особняка, на высоком крыльце которого он и сидел.

– А ты куда-то собрался, дедушка? – Рыжий Тир многозначительно посмотрел на «Вдовью скорбь», прислоненную к крыльцу.

– Сегодня я наконец-то схожу в «Хмельного берсерка» и как следует отмечу благополучное возвращение, – довольно ухмыльнулся воин, поднимаясь на ноги. – Торфел не простит, коли я не напьюсь после всего, что произошло!

– И тебе обязательно брать с собой оружие? – недоверчиво взглянул на него мальчик.

– Дурачок! Воин всегда должен носить с собой оружие! – наставническим тоном пояснил младшему брату Олаф, с завистью и восхищением глядя на грозную секиру. – Дедушка, – он перевел взгляд на одноглазого северянина, – а ты правда подаришь нам мечи?

– Конечно, – кивнул Тред, – какой же мужчина без меча?

– А когда? – Голубые глаза Олафа заблестели.

– Когда ваша зануда бабушка наконец перестанет упрямиться, словно брюхатая ослица, – презрительно прокаркал северянин, – и поймет, что вы должны стать воинами, достойными продолжателями моего рода, а не какими-то там избалованными слюнтяями!

– Я не хочу становиться слюнтяем! – испуганно сказал Олаф.

– И я не хочу, правда-правда! – поддержал брата Тир.

– Почаще повторяйте это бабушке, и, может, хотя бы тогда в ее скудоумную, ничего не сведущую в мужском предназначении голову придет светлая мысль доверить ваше воспитание мне!

– Но ведь ты и так уже учишь нас владению клинком! – В доказательство своих слов рыжий Тир вытащил из-за пояса грубый, выточенный из дерева меч.

– Постигать воинское искусство с палкой – все равно что делать детей пальцем. – Тред сплюнул в зеленую траву.

– Чего делать? – переглянулись мальчики.

– Э-э-э… – «Старый медведь» понял, что сболтнул лишнего, но в этот момент дверь особняка отворилась, и на порог вышли две женщины.

– Снова забиваешь головы мальчикам? – строго спросила у него Жаннетт.

– Тебя забыл спросить, старая кляча, – обиженно буркнул старый воин.

– Что ты сказал? – Старшая жрица нехорошо прищурилась.

– Говорю – пожелай мне удачи, глухая ты овца!

Олаф и Тир, не выдержав, громко рассмеялись.

– Мальчики, ведите себя нормально, – сурово прикрикнула на детей молодая женщина, очень похожая на Жаннетт, с такими же каштановыми волосами и голубыми глазами. – А ты, отец, не оскорбляй маму, по крайней мере при ребятах!

– Уйду я от вас, – серьезно заявил Тред, взваливая на плечо секиру. – Сразу две зануды – чересчур для меня.

– Надеюсь, что к ужину ты успеешь вернуться, – сказала ему вслед Жаннетт.

– Ага, – хмуро отозвался он, не оборачиваясь и не замедляя широкого шага. – Только не ешь без меня… глядишь, и похудеешь заодно.

– Ах ты старый… – Старшая жрица с трудом сдержала себя в руках, вовремя вспомнив о стоящих рядом детях. – Возвращайся скорее, дорогой, – с ядовитой улыбкой пропела она, наблюдая, как передернуло одноглазого северянина при этих словах.

– Кстати, отец! – окликнула Треда Хельга, и старый воин все-таки обернулся. – Я говорила вчера с Арком, он не против того, чтобы ты занимался с детьми, так что можешь наконец купить им эти ваши мечи и перестать донимать нас.

– Хвала Торфелу за то, что послал тебе достойного мужчину! – обрадовался «старый медведь». – Мальчики, завтра мы с вами отправляемся к одному моему знакомому дворфу, чтобы он подобрал для вас подходящие клинки!

Дети встретили такое предложение Треда радостными криками.

– А разве ты сейчас идешь не к Драгу? – вскинула бровь Жаннетт.

– К нему, – согласился воин, – но мальчикам пока рановато ходить в таверны по вечерам, пусть еще подрастут… на пару зим.

– Хоть одна здравая мысль в твоей лысой… ЧТО?! Пару зим?! Ты издеваешься? – Взбешенная Жаннетт, сжав кулаки, обожгла невозмутимого Треда яростным взглядом.

– Не мешай мне делать из мальчиков мужчин, скучная ты старушенция! – Тред ткнул пальцем в сторону старшей жрицы и, не дожидаясь ее реакции, быстро отправился по своим делам.

– Мама, почему вы не можете нормально общаться? – Хельга с укором взглянула на продолжающую смотреть вслед северянину мать.

– Да как можно общаться с таким, как он? – всплеснула руками старшая жрица. – Невоспитанный, некультурный, грубый, неотесанный варвар!

– Но ты же его по-прежнему любишь? – Девушка улыбнулась.

– Думаешь, я стала бы его терпеть, если бы не любила? – Немного остыв, Жаннетт тепло взглянула на удаляющуюся массивную фигуру северянина, который, уже пройдя через сад, подходил к открытым воротам.

Тред покинул особняк, ставший теперь для него домом, если такое понятие вообще совместимо с образом жизни наемника. Старый северянин легкой и пружинистой походкой двигался по знакомым дорогам Хагенрока, направляясь в свою любимую таверну. Он уже миновал несколько кварталов, когда знакомый, слегка насмешливый голос негромко окликнул его:

– Чуть ли не вприпрыжку бежишь, старый медведь!

– Ба! – наигранно удивился Тред. – Смотрите-ка, кто все-таки сумел вырваться из объятий своей жрицы! – сказал он, сжимая широкое запястье берсерка в воинском приветствии.

– Самого-то за уши не оттянешь от внуков. – Вегард с улыбкой потрепал старого друга по плечу. – Уже пятый день, как ты безвылазно торчал дома.

– Дома… – эхом повторил одноглазый наемник. – Никогда не думал, что на старости лет обзаведусь домом.

– Понравилась спокойная жизнь?

– Как был дурачком, так дурачком и остался, – сокрушенно произнес Тред, с укоризной глядя на берсерка, – ты всерьез думаешь, что я променяю дорожную пыль и радость сечи на парочку спиногрызов и древнюю, скрипучую бабку?

– Да, – честно признался Вегард, глядя другу в единственный глаз.

– Ну… может, я и погощу у них еще… – нехотя вымолвил старик, нерешительно дернув себя за бороду. – Но лишь до тех пор, пока мы не промотаем свои деньги и не найдем стоящую работенку!

– Примерно такого ответа я и ожидал, – рассмеялся Вегард. – В таком случае – вперед, тратить наше состояние!

– Не стоит просить меня дважды, – осклабился в щербатой улыбке «старый медведь», и северяне вместе направились в «Хмельного берсерка».

Таверна старого дворфа, как всегда, встретила наемников широко распахнутыми дверями и радостным гулом, доносящимся из них. Войдя внутрь и вдохнув полной грудью запах хмеля, северяне сразу же встретились взглядом с рыжебородым, коренастым дворфом, сидящим за своим любимым дальним столом.

– Вот это да! – воскликнул Драг. – Кого же это демоны изрыгнули и затащили ко мне в гости!

– Я же говорил, что они придут. – Откинувшись на спинку стула, лорд Фаргред Драуг с удовольствием тянул пиво из большой кружки.

– А ты чего один? – Тред плюхнулся на свободный стул, завистливо глядя на стоящий в середине стола пивной бочонок.

– Инуэ и Элизабет сейчас гуляют с Розой и кхуринами, – пожал плечами магистр.

– Кем-кем? – переспросил «старый медведь», с вожделением глазея на поднос с двумя кружками, который несла к их столу Мила.

– Теми, кого ты называешь «шерстяными», – пояснил северянину Фаргред. – Црапинегу и Милшанне очень понравился мой сад, и они даже облюбовали себе подходящее дерево, решив остаться в Хагенроке. К тому же у них скоро пополнение.

– Ребятки возрождают свой вид? – весело хохотнул Тред. – Это правильно, они довольно забавные и весьма полезные! Все лучше, чем эти странные эльфы, будь они неладны! А как там Марк?

– Он слишком занят приготовлениями к предстоящей свадьбе, которая, между прочим, состоится уже скоро.

– Все-таки он был серьезен насчет эльфийки?

– Как видишь. – Лорд Драуг отхлебнул еще хмельного напитка. – Он просил передать, что всех нас ждет в качестве почетных гостей.

– С другой стороны, иметь жену эльфийку не так уж и плохо, – рассудил повеселевший от пива Тред. – Даже когда он станет стариком, под его боком по-прежнему будет молоденькая женушка.

– Вряд ли он станет стариком, – загадочно усмехнулся лорд Драуг, и северяне недоверчиво взглянули на него.

– Да ну? – прищурился Тред.

– В совете сейчас имеются свободные места, и я счел Марка достойным того, чтобы поручиться за него. Парень не раз доказал свою преданность ордену и Свету.

– За это стоит выпить, будь я проклят! – Тред встал со своего места, поднимая наполовину опустевшую кружку.

– Могу поделиться с тобой еще одной новостью, – видя, что заинтриговал собеседника, Фаргред довольно усмехнулся.

– Не томи! – Залпом допив свое пиво, Тред утер бороду тыльной стороной ладони.

– Стефан все еще продолжает изучать скипетр, но кое-какие догадки у него уже имеются.

– Стефан – это тот ненормальный волшебник-альбинос? – догадался «старый медведь».

– Твоя память поистине достойна уважения. – Вегард пристально уставился на магистра и поспешно спросил: – Что за догадки?

– Думаю, вскоре мне предстоит еще одно путешествие, – уклонился от прямого ответа лорд Драуг, обведя сидящих за столом хитрым взглядом. – Составите мне компанию?

– Ты еще спрашиваешь! – Драг аж подскочил на месте, едва не перевернув подпрыгнувший стол. – Клянусь бородой своей бабки, что я не пропущу ничего в этот раз!

– Мы в деле, – переглянувшись, кивнули северяне. – Если, конечно, нам заплатят, – поспешил добавить Тред.

– В таком случае я сообщу вам сразу, как только узнаю подробности. – Пятый магистр ордена Зари принял из рук дворфа наполненную до краев кружку пива. – Если Стефан прав, то, возможно, нам удастся раз и навсегда покончить со Злом, на заре Империи пробудившимся в древнем храме, и лишить некромантов серьезного подспорья. Этот Господин порядком начинает меня злить.

– За успех! – тут же предложил «старый медведь». – И за то, чтобы мы наконец прикончили гада!

Мужчины с глухим стуком сдвинули свои кружки, расплескав пену по грубой столешнице.

– Слушай, Драг, – подслеповато прищурившись, Тред указал в сторону огромного камина, выложенного у дальней стены таверны. – У тебя какой-то новый мен… мене… менстрене… бард? – Он с любопытством принялся разглядывать взъерошенного черноволосого парня в длинном потертом кожаном плаще, который, устроившись у камина, вертел какие-то рычажки у похожего на лютню инструмента.

– Ага, – радостно отозвался дворф, – уже третий вечер поет здесь.

– И как поет? – Продолжая наблюдать за возней парня, одноглазый наемник отхлебнул пива.

– Хорошо поет, – заверил северянина Драг. – И песни у него такие… жизненные, что ли…

– И про что песни? – не унимался воин.

– Про приключения, про битвы, про жизнь. Это не песни даже, а истории целые!

– О! – изрек Тред один из своих любимых многозначительных звуков. – Тогда стоит послушать!

– Стоит! – согласился с ним дворф. – К тому же про него даже легенда есть!

– Только про меня нынче не складывают легенд? – угрюмо поинтересовался «старый медведь», завистливо взглянув на заканчивающего свою возню музыканта. – И чего говорят?

– Говорят, будто он умер, – сделав страшное лицо, загадочно изрек Драг.

– Дык вот же он! – Тред взглянул на друга как на умалишенного.

– Ну в легенде-то и говорится, что его самого уже нет, но песни его живы до сих пор и будут жить еще много лет! А он, значит, стал воплощением людских воспоминаний, потому как оставил своим творчеством неизгладимый след в их сердцах! – Запустив руку в бороду, Драг почесал квадратный подбородок, размышляя, не напутал ли он чего в умных словах, услышанных от дочери. – Точно, так все и было… – сам себе прошептал он.

– Ничего не понял, но звучит красиво! – пораженно промолвил одноглазый наемник, в очередной раз наполняя свою кружку. – Давай выпьем за него и за это… бессмертное искусство!

Между тем загадочный бард, поправив плащ и засунув в карман довольно большой черный платок, на котором был изображен оскалившийся череп, наконец-то уселся поудобнее и взял в руки свой инструмент.

– «За столом сидели!» – грубым голосом пропел он, с силой ударив по струнам, и все присутствующие заметили, что у него во рту не хватает передних зубов…

Друзья сидели за столом до поздней ночи, слушая песни о леснике, ведьме, разбойниках, троллях, шутах и много о чем еще. Песни, которые могли бы показаться сказками чьему-нибудь избалованному сынку, а кому-то напомнить собственную жизнь.

– И правда, красиво поет. – Тред смахнул со щеки пьяную слезу, слушая грустную песню о невесте палача, которую тому пришлось убить. – Может, возьмем его с собой в следующий поход? – Он с надеждой взглянул на друзей.

– Не стоит, – покачал головой Фаргред, – пусть лучше несет людям радость, чем таскается с нами демоны знают где. Его место – среди ликующей толпы, жаждущей его песен.

– И то правда, – согласился с магистром одноглазый северянин. – Так что ты там говорил о догадках этого своего мага? – Язык наемника немного заплетался от количества выпитого, в то время как обычный человек столько бы и вовсе не осилил.

– Я говорил, что нам еще предстоят великие дела, – напомнил другу лорд Драуг.

– А-а-а… – обрадованно протянул Тред. – Великие дела – это хорошо! Погоди, а чего музыка кончилась? – Он поискал взглядом барда, но место у камина оказалось пустым.

– Он всегда пропадает неожиданно, – развел могучими руками дворф. – Я же говорил, он – человек-легенда! Кстати, не подумайте, что я вас выгоняю, но, Ред, если завтра твои девочки снова устроят мне выговор за то, что ты проторчал у меня всю ночь, оставив их одних, то я очень расстроюсь!

– Ты прав, старина! – Фаргред неохотно поднялся из-за стола.

– И не забудь позвать меня, когда отправишься на поиски приключений в очередной раз! – строго напомнил ему Драг, по-отцовски погрозив толстым пальцем.

– Непременно, – клятвенно пообещал дворфу магистр.

– Мы тоже, пожалуй, пойдем. – Вегард похлопал задремавшего Треда по плечу.

– Вершить великие дела? – сонно поинтересовался тот.

– Ага, – кивнул берсерк, – два раза.

Попрощавшись, мужчины разошлись в разные стороны, оставив Драга выслушивать ворчание его дочери. Вегард вел пошатывающегося друга по опустевшей улице, раздумывая о том, что сказать Жаннетт, которая наверняка до сих пор не спит, ожидая возвращения Треда.

– Чего приуныл? – осведомился одноглазый наемник у друга.

– Думаю, что сказать твоей благоверной в ответ на ее упреки, старый медведь, – безрадостно отозвался Вегард, не представляя, как ему оправдываться перед строгой женщиной.

– Кстати, прекрати звать меня медведем! – вдруг возмутился Тред.

– И как же тебя называть, медведь? – улыбнулся берсерк.

– Я – «матерый старый волк»! – важно выдал северянин слова из недавно услышанной песни, подняв к темному небу указательный палец.

– Как скажешь, – рассмеялся Вегард, и ему показалось, будто он слышит, как смеется кто-то еще. Берсерк оглянулся, но, не заметив никого вокруг, пожал плечами и повел напевающего несложный, запавший в душу мотивчик друга домой.

– «Старый волк», а? – Стоящий на крыше высокого здания мужчина поправил развевающуюся на ветру черную бороду. – Я, пожалуй, тоже начну так себя называть.

– Ты скорее медведь, – слабо улыбнулся его собеседник.

– Волк, медведь – какая разница?! – махнул мускулистой рукой первый мужчина. – Лучше ответь мне, Ульв, почему ты без разрешения втянул моих ребят в это темное дельце?

– Разве я тебя не предупредил? – невинно вскинул брови Светлый бог. Его красивое лицо приняло опечаленное выражение.

– Может, и предупредил. – Передернув могучими плечами, Торфел взглянул на звезды, полной грудью вдыхая ночной прохладный воздух.

– Они отлично справились. – Улыбка Ульва, как всегда, лучилась добротой.

– И будут справляться дальше! – гордо бросил бог войны. – Раз уж ты втянул нас в эту свою борьбу со Злом, то теперь не смей отнекиваться! Нет такой битвы, в которой я бы с радостью не принял участия! Что там дальше?!

– На все воля Света…

Торфел обернулся, чтобы спросить Ульва о его планах, но на том месте, где только что стоял Светлый бог, теперь кружили лишь золотистые искры.

– Ничего, мы еще встретимся, – произнес бог войны, глядя вслед удаляющимся северянам. – И готов поспорить, встретимся довольно скоро…

Бледная луна спокойно взирала с высоких небес на то, как пепел смешался с золотыми искрами и, подхваченный беспокойным ветром, унесся прочь.