В стародавние времена отправились два крестьянина на одной лошади в Питер. Один из них был богат, а другой беден. Бедняк дал лошадь, богач дал телегу. В дороге решили они покормить лошадь, распрягли ее и пустили на поляну пастись. Сами же улеглись спать, и в это время лошадь ожеребилась. Жеребенок спрятался от палящего солнца под телегой, где было прохладнее. Проснулись крестьяне, видят: лежит под телегой жеребенок. Богатый крестьянин сказал:

— Погляди, телега ожеребилась!

— Где же это видано, чтобы телега жеребят рожала! — возразил бедняк.

Вышел у них большой спор, каждый хотел жеребенка себе взять, и они порешили меж собой:

— Давай опять спать. Если жеребенок пойдет к лошади — значит это ее дитя, но если пойдет опять под телегу — значит это телега ожеребилась.

Конечно, оба они знали, что телеги жеребят не приносят, но богатому крестьянину очень уж хотелось присвоить жеребенка бедняцкой лошадки. Когда они еще немного поспали, жеребенок снова укрылся от солнцепека в тени телеги. Поднявшись и опять увидев жеребенка под телегой, богач заявил, что жеребенка действительно родила телега.

Но бедняк не хотел с этим соглашаться, а все твердил:

— Не бывает у телег жеребят!

И так вышла у них тяжба, и отправились они к самому императору. Дочка бедного крестьянина посоветовала отцу:

— Если это дело рассудят так, что ожеребилась телега, то, уходя из дворца, скажи напоследок: «И не такое случается. Прошлым летом вышли рыбы из моря и в двух верстах от берега съели у меня весь овес с поля».

И действительно, дело решили в пользу богатого — телега ожеребилась. Тогда бедняк сказал перед уходом:

— И не такое случается: прошлым летом вышли рыбы из моря и в двух верстах от берега съели у меня овес с поля.

Император сказал:

— Это неправда. Рыбы не могут так далеко выйти из моря.

— Но ведь смогла же телега ожеребиться, — возразил крестьянин.

Наконец присудили жеребенка бедняку. А император сказал ему:

— Раз ты так умен, то приходи завтра ко мне. Но явиться ты должен не днем и не ночью, не пешком и не на лошади, не по дороге и не по обочине, не в рубашке и не раздетым.

Не понял крестьянин, как ему следует явиться к императору. Пошел он домой и рассказал дочери все, что от него потребовали. Обсказала дочка отцу, как тому поступить.

По ее совету обмотался крестьянин сетью, чтобы быть и не голым, но и не в рубашке. Потом уселся он верхом на козла и поехал по канаве: таким образом он не был ни на дороге, ни на обочине, и двигался не пешком и не на лошади. Прибыл он во дворец как раз в то время, когда солнце только наполовину встало над горизонтом и, следовательно, была уже не ночь, но еще и не день. Император спросил у крестьянина:

— Кто тебя научил такой хитрости?

— Дочка моя, — ответил крестьянин.

Император послал девушке десять вареных яиц и велел вывести из них цыплят. Дочка прислала каппу пареного овса и попросила засеять им поле, чтобы потом кормить вылупившихся птенцов. Император отправил гонца сказать, что пареный овес никак не прорастет. Девушка ответила, что и из вареных яиц цыплят не выведешь.

Потом император послал ей десять горстей льна и велел напрясть ниток да соткать материю, а из той материи сшить рубахи для трех сотен солдат. Девушка прислала ему одну еловую ветку и попросила сделать из нее ткацкий станок. Император шлет гонца:

— Разве из одной еловой ветки можно сделать ткацкий станок?

А девушка в ответ:

— А как же из десяти горстей льна тремстам солдатам рубашки сшить можно?