— Вы все еще намерены выпустить мне кишки, маркиз? — граф д’Аршаньяк насмешливо тронул свою трехгранную андалузскую шпагу, знаменитую тем, что, вылетев из ножен, она никогда не возвращалась назад, не напившись человеческой крови. Заколотых ею людей было гораздо больше, чем камней, украшавших эфес.

— Клянусь распятием, я сделаю это, граф! — благородное лицо капитана королевских мушкетеров маркиза де Бруа побледнело, никогда еще ангел смерти не стоял так близко за его спиной.

— И вас ничто не смущает, капитан? — притворно улыбаясь, д’Аршаньяк шевельнул эфес, и блеск ваальских бриллиантов на миг ослепил мушкетера.

Преодолевая внезапную слепоту, он смело взглянул в холодные немигающие глаза д’Аршаньяка.

— Я знаю, граф, что вашим клинком управляет дьявол, но это меня не остановит. Вы публично оскорбили самое возвышенное и прекрасное существо…

— Не преувеличивайте, капитан, — перебил граф, — я всего лишь сказал, что эта шлюха — Анжелика — во сто крат привлекательнее вашей невесты. Держу пари, увидев Анжелику, вы тут же изменили бы своей замухрышке. Ха-ха!

— Молчите, граф, или я проткну вас, — мушкетер выхватил шпагу. Но в ту же секунду черная молния отшвырнула его к стене. Жалобно пискнув, клинок переломился надвое — это был удар графа.

— Проклятье! — мушкетер отбросил бесполезный обломок шпаги.

— Честное слово, капитан, мне скучно убивать вас, — огромная, отвратительная голая голова графа, напоминающая надутый бычий пузырь, приблизилась, и мушкетер услышал вкрадчивый шепот, похожий на шорох подслащенного яда, пересыпаемого в бокал:

— Поедемте к Анжелике, капитан, и, если вы устоите перед ее чарами, то на сегодняшнем приеме в Лувре можете дать мне пощечину, после чего я удалюсь из Парижа.

— А если не устою? — капитан стряхнул на пол капли крови с рассеченной руки, — что должен буду сделать я?

— Ничего, впрочем, после того, как Анжелика пошлет вас… вы, скорее всего не переживете этого и покончите с собой. Ну что, по рукам?

Мушкетер не ответил. Та легкость, с которой граф готов был распорядиться своей судьбой в случае проигрыша, настораживала. Но, с другой стороны, подкупала и легкость выигрыша. Кто мог помешать ему сказать «нет» Анжелике, будь она трижды красавица?! Соблазн легкой победы был велик. И там, где следовало призвать на помощь имя Божие, капитан решил довериться призрачному случаю, вступив в азартную игру с дьяволом.

— Я согласен, — сказал маркиз, преодолевая сопротивление вдруг затвердевшей челюсти.

И тотчас десница графа сжала его ладонь с такой силой, словно она попала в щель между причалом и бортом фрегата. Тоскливое чувство отколовшейся льдиной царапнуло сердце мушкетера, но было поздно что-либо менять.

— Леонардо, карету! — приказал граф. С учтивым поклоном он пригласил капитана к выходу из трактира «Веселая цветочница», где происходила эта встреча.

* * *

Когда окованные железом ворота замка Дегре беззвучно раскрылись перед графской каретой, капитан увидел женщину в яркой пурпурной юбке, идущую навстречу. Это была Анжелика. По мере того, как она приближалась, радостное волнение все больше охватывало мушкетера — она явно уступала его невесте.

— Выиграл! — воскликнул капитан, но лишь глухой клокочущий звук вырвался из его судорожно сжавшегося горла.

Ноги мушкетера затряслись, язык вывалился наружу. Часто-часто дыша, он вцепился в блузку Анжелики, дернул ее. Из разорванной ткани, как две спелые груши, выпали золотистые женские груди.

— Ха! — ха! — ха! Проиграл! — безобразная голова д’Аршаньяка затряслась от смеха, словно круп лошади на каменистой дороге.

— Граф! Уберите этого взбесившегося кобеля! — завизжала Анжелика.

Д’Аршаньяк подал знак, слуги бросились к капитану, поволокли его от женщины.

— Прочь, свиньи! — расшвыряв лакеев, мушкетер снова ринулся к Анжелике, но, налетев на д’Аршаньяка, остановился в нерешительности.

Граф стоял между ним и женщиной, огромный, непоколебимый, как надгробное изваяние.

— Грязный пес! — подняв лошадиную плетку, граф хлестнул мушкетера по лицу.

Сжигаемый неудовлетворенной страстью и неслыханным унижением, маркиз двинулся к воротам под улюлюканье графских лакеев. Здесь он вонзил рукоять кинжала в щель между досками ворот и с силой толкнул их. Распахнувшись, они ударились об ограду и снова стали смыкаться подобно железной пасти с единственным зубом — остро отточенным мушкетерским кинжалом.

Капитан поднял голову. Притихшие слуги услышали, как проскрежетало по ребрам лезвие кинжала. Тело капитана повисло на тяжелых воротах. Продолжая двигаться, они потащили его дальше, оставляя глубокие полосы от волочащихся шпор. Лицо капитана было обращено к небу, а мертвеющие губы шептали запоздалую молитву.

* * *

— Вот она — юбка, которая дает власть над родом мужским, — граф задумчиво погладил пурпурную ткань. — Как видите, дорогая, я не обманул вас.

Д’Аршаньяк налил искрящееся вино в бокалы:

— Имея эту юбку, вы будете обладать всеми мужчинами мира, они будут бежать за вами, как стая кобелей, будут из-за вас драться и кончать жизнь самоубийством.

— Так вот для чего вы привезли сюда этого несчастного мушкетера! — догадалась Анжелика.

— Да, я хотел, чтобы вы убедились в безграничных возможностях юбки.

— Я от нее без ума, но какова будет плата, граф?

— Вы проведете со мной ночь, госпожа.

— И только? — женщина отхлебнула глоток вина, не отводя глаз от трясущихся рук д’Аршаньяка — как видно, чары пурпурной юбки не обходили стороной даже его.

— Это будет не обычная ночь, Анжелика, — зловеще произнес д’Аршаньяк.

— Не пугайте, граф, за юбку я согласна на все.

— Ну, если так, ждите меня в беседке у пруда ровно в полночь, — поклонившись д’Аршаньяк удалился, тихо закрыв за собой дверь.

* * *

Нежась под прохладными лучами восходящей луны, Анжелика лежала на софе, вынесенной в графский парк, умащая себя благовониями. Близилась полночь, а ей все не удавалось побороть отвращение, которое вызвал у нее д’Аршаньяк. Порой ее охватывала противная нервная дрожь, и она готова была бежать прочь из графского парка. Но соблазнительная легкость приобретения дорогой вещи каждый раз останавливала Анжелику. О, если бы она знала, какой ценой придется заплатить за юбку!

Неожиданно она услышала за спиной тяжелый топот и треск ломающихся сучьев. Из кустов сирени, окружающих пруд, вышел свирепый слон с головой д’Аршаньяка. Покачивая огромными слоновьими яйцами, он шел на нее, задирая свой длинный налившийся кровью хобот, которому в собственной шкуре было тесно, как пробке в бутылочном горлышке.

Подхватив Анжелику, он швырнул ее в воздух. Падая, она почувствовала, как ужасный хобот входит в нее весь, раздирая ее тело. Она попыталась закричать, но крик был заглушен страшным хохотом д’Аршаньяка, и Анжелика поняла, что это только начало…

На утро слуги нашли Анжелику под садовой скамейкой в луже крови. Дрожащей рукой она прижимала к себе пурпурную юбку, которой предстояло пройти сквозь годы и страны, оставив страшный след на многих человеческих судьбах.

* * *

— Боже милостивый! Пятьдесят тысяч долларов за старую юбку! Ты в своем уме, Элен? Тебя облапошили, как последнюю провинциалку из Кентукки! — Мей Ровальдини презрительно отвернулась от подруги, словно проститутка от нерасплатившегося клиента.

— Не считай меня дурой, Мей, это не простая юбка, — в голосе Элен Райт зазвучала снисходительность простака, случайно выигравшего у шулера. — Это юбка самой Анжелики, моя милая!

— Какой еще Анжелики? — не поняла Мей.

— Одной шлюшки, которая жила в те времена, когда было еще не принято носить панталоны. Она прошла по жизни по колено во французских духах и мужской сперме. Мужики бегали за ней толпами. А все из-за этой самой юбки, Мей!

— Бред какой-то. Наверняка эту басню придумал старьевщик, который подсунул ее тебе, — мисс Ровальдини брезгливо ощупала затейливые складочки юбки.

— Черта с два! Если что не так, старьевщик обещал отдать мне деньги обратно.

— Выключай телевизор, Элен, и немедленно поехали за деньгами. Не удивлюсь, если твой старьевщик исчез из Нью-Йорка вместе со своей антикварной лавочкой.

— Ну уж нет, Мей, сначала я хочу кое на ком испытать ее.

Элен приложила к талии пурпурную юбку и кокетливо повернулась перед зеркалом.

— Ты сумасшедшая! Хорошо, я одна поеду к старьевщику! — громко хлопнув дверью, мисс Ровальдини покинула подругу.

* * *

Не доходя до антикварной лавки, мисс Мей замедлила шаг. За стеклянной витриной она увидела мужчину с большой, отвратительно голой головой, похожей на надутый бычий пузырь. Он стоял у окна, скрестив на груди руки и молча разглядывал мисс Ровальдини. Поддавшись безотчетному страху, она ускорила шаг, перешла на другую сторону улицы и побежала прочь от антикварной лавки.

* * *

Одиночество городской квартиры располагало к некоторым вольностям. Элен Райт сняла лифчик. Расколов волосы, она выпустила на волю свои прелести, оставшись в одних футбольных кедах и тут услышала скрип кожаного кресла, приплюснутого здоровенным задом, Элен обернулась. За ее спиной сидел слон с головой хозяина антикварной лавки. Его здоровенные слоновьи яйца свешивались до самого пола, а красный, налившийся кровью хобот, нетерпеливо подрагивал и юлил по спинке дивана.

— Что за черт? Откуда ты взялся, урод? — игнорируя свою наготу, Элен уперла руки в бока и повернулась к слону.

— Я пришел за доплатой, — сказало существо. — Юбка стоит дороже того, что вы уплатили.

— Убирайся отсюда, пока я не открутила твои слоновьи шары, — прошипела Элен, ее глаза сузились, как у разъяренной кошки.

— Лучше не злите меня, миссис, иначе я возьму доплату натурой, — в голосе незваного гостя зазвучали отнюдь не травоядные нотки. Его хобот, как крадущийся удав, пополз к миссис Райт, ухватил ее за ногу.

— Получай, подонок! — футбольный ботинок миссис Райт врезался в слоновьи яйчищи пришельца. Этому удару мог бы позавидовать сам Пеле.

— О!!!.. Ах ты, ведьма! — взревел слон.

Опрокидывая мебель, он бросился за женщиной, но на беду поскользнулся, и Элен отлично воспользовалась его оплошностью. Изловчившись, она защемила аппарат непрошенного гостя в дверях кухни.

— Ой! Ой! — взвыл пришелец.

— Терпи, подонок! — Элен что было сил навалилась на дверь.

— Пусти стерва! — вырвавшись, слон снова ринулся за женщиной. Взломав перегородку, он наконец настиг ее в ванной. — Ага! Попалась! Как ты посмела прищемить мои благородные…, шлюха! Ну все, сейчас ты узнаешь мой х…!

Слон не договорил. Пачка стирального порошка заткнула его широко разинутую пасть. Слон выпучил глаза:

— Бы! Ы! Буль! — бессвязные звуки вырвались из его горла вместе с множеством мыльных пузырьков.

Проскользнув под посиневшими слоновьими яйцами, миссис Райт выскочила на площадку и, прижимая к себе пурпурную юбку, помчалась вниз, не дожидаясь лифта.

— Совсем распоясались эти нудисты, — пробурчала пожилая леди, провожая взглядом голую женскую фигуру, вприпрыжку бегущую по лестнице.

— Полиция! Где полиция! — закричала миссис Райт, выбежав на улицу.

* * *

Преступив, не без некоторого трепета, порог Управления полиции, Элен Райт вошла в кабинет вызвавшего ее детектива.

— Бог мой! Кого я вижу! Неужели это вы, мистер Норман? Ради встречи с вами я готова пережить еще один погром своей квартиры. Надеюсь вы не забыли, как мы с вами обломали рога этому подонку — Джеку-Потрошителю? — воскликнула миссис Райт, увидев поднимавшегося навстречу ей мужчину.

Да, это был он — знаменитый детектив Майк Норман — живая легенда нью-йоркской полиции.

— Такое не забывается. Садитесь, Элен, — пригласил Майк.

Равнодушно выслушав сбивчивый рассказ миссис Райт, детектив положил перед ней фотографии двух мужчин.

— Узнаете, Элен?

— Еще бы не узнать! — глаза миссис Райт в черных разводах косметики гневно сверкнули, словно молнии за пологом туч, — это отвратительные типы, мистер Норман, мне даже противно смотреть на их фотографии.

— Чем же они провинились перед вами, Элен, должно быть донимали своими ухаживаниями? — как можно безразличнее спросил Майк.

— Хуже, мистер Норман. Они меня игнорировали. Один назвал меня уродкой, другой сексуально озабоченной мочалкой. Это я-то мочалка?! Мерзавцы! Ну уж я их проучила, будьте спокойны, мистер Норман. Есть у меня одна юбочка, которая очень им понравилась…

— Та самая, за которой приходил слон, то есть антиквар? — как бы невзначай спросил Майк.

— Она самая, мистер Норман. Вы бы видели, как эти пижоны ползли за мной через поле для гольфа, просили прощения и умоляли хотя бы взглянуть на них. Я плюнула в их поганые рожи, мистер Норман!

— И тем обрекли их на самоубийство, — с отрезвляющей холодностью произнес детектив.

— Самоубийство? Черт подери! Они снова мне напакостили! Подонки! Объясните, мистер Норман, как это люди ухитряются, даже падая, давать другим оплеухи? Вы теперь засадите меня в тюрягу, Майк?

— Элен, я поступлю так, как мне велит совесть и Закон…

Резкий сигнал тревоги не дал Норману договорить. Схватив оружие, он помчался в кабинет начальника полиции Морли.

* * *

Быстрый и сокрушительный, как бронебойная пуля, Норман ворвался в кабинет шефа:

— Сэр, я думал, на вас напали террористы, — детектив исподлобья осмотрел присутствующих.

— Так оно и есть, Майк. Докладывайте, Стивен, — приказал Морли своему помощнику.

— Сэр, мы располагаем весьма скудными данными. Неизвестная группа террористов захватила в России шахту с ядерной ракетой и нацелила ее на нас. Прилегающую территорию они объявили суверенным государством Чувляндия. Террористы требуют огромный выкуп, а также установления в Соединенных Штатах авторитарного режима во главе с их представителем по фамилии Даршаньяков. В случае невыполнения этих требований, они угрожают уничтожить Нью-Йорк, — Стивен умолк.

— Что скажете, Норман? — шеф полиции почесал затылок с таким видом, словно именно в него была нацелена русская ракета.

— Сэр, я не вполне понимаю, при чем здесь полиция? По-моему, это дело военных. Пусть высадят десант, черт возьми! — Майк раздраженно посмотрел в сторону генерала ВВС Дика Прустера, сидевшего по левую руку от Морли.

— Мистер Норман, — генерал выдержал этот взгляд. — Настоящих солдат у меня не больше, чем у мистера Морли настоящих полицейских.

— Майк, — шеф полиции подошел к детективу, — военные считают, что только ты можешь справиться с этой шайкой. Откровенно говоря, я того же мнения. Немедленно вылетай в Россию. Русские спецслужбы тебе помогут. А нам в Нью-Йорке остается только молиться за тебя.

— Не думаете ли вы, сэр, что я один в состоянии заменить всю армию, весь флот, а заодно и полицию Соединенных Штатов, черт бы вас всех подрал! — громко хлопнув дверью, детектив вышел из кабинета шефа.

* * *

Расстроенный, как рояль, упавший со второго этажа, Майк вернулся в свой кабинет.

— Что, нарвался на неприятности? Надеюсь, тебя-то не упекут в тюрьму, Майк? — с сочувственным ехидством спросила миссис Райт.

— Неприятности у Нью-Йорка, Элен.

Детектив включил телевизор. По всем программам, словно лай потревоженных собак, неслось дикторское разноголосье — передавалось чрезвычайное правительственное сообщение об атомной угрозе, нависшей над Нью-Йорком.

— Не обращай внимания на эту возню, Майк, — Элен подошла к двери и закрыла ее. — Тебе надо малость расслабиться. В твоем состоянии могут помочь две вещи — вино или женщины. Последнее, правда, предпочтительнее.

С бесстыжей улыбкой Элен сбросила с себя одежду. Пораженный Норман увидел отвислую грудь, которая не вызывала у него сексуального подъема.

— Сейчас, сейчас, — пропела миссис Райт, извлекая из сумки пурпурную юбку.

И тут темная кобелиная сила, которой цивилизованные мужчины умеют управлять не хуже, чем своим автомобилем, вырвалась наружу. Глаза у Майка вылезли на лоб. Не помня себя, он начал лихорадочно раздеваться. Оставшись при кобуре и носках, он на коленях пополз к миссис Райт:

— О, несравненная! — заговорил он чужим высокопарным голосом, — дай насладиться тобой!

— О’кей, можешь поцеловать мне руку, — миссис Райт милостиво протянула пальчик, и Норман с жадностью облобызал его.

— А как насчет тюряги, Майк?

— О, несравненная, такому не бывать! — с жаром ответил детектив.

— Ну, хорошо, одевайся, Майк, — вильнув задницей, Элен стащила с себя юбку Анжелики и сунула ее обратно в сумку.

— Черт побери, черт побери, — бормотал Норман, медленно приходя в себя. — Я кобель или полицейский? Нет, я полицейский кобель. Хорошо еще, что она не заставила лизать ей…

— Ну как, полегчало? — Элен попыталась унять распиравшее ее самодовольство, но наглая улыбка без спроса вылезла на уста миссис Райт, как кот из-под обеденного стола.

— Так, значит, юбка Анжелики не плод вашего воображения, Элен?

— Я могла бы еще кое-что показать вам, Майк.

— Послушайте, Элен, вы со своей юбкой должны помочь мне в одном чертовски важном деле.

— В этом? — миссис Райт кивнула на надрывающийся экран телевизора.

— Речь идет о спасении Нью-Йорка. И в нашем распоряжении меньше суток.

— О’кей, я еще не забыла русский язык, заказывайте билеты, знаменитый сыщик.

— На этот раз билеты нам не понадобятся, Элен.

* * *

Генерал ВВС Дик Прустер сидел в пилотской кабине невидимого бомбардировщика «Стелз», проклиная сумасшедших русских — вместо того, чтобы охранять свой ядерный арсенал, они дерут глотки на митингах! Впрочем, мягкотелые американские политики вызывали у него еще большую ярость. Почему они не разнесли в пыль эту вонючую Чувляндию, почему ведут какие-то дурацкие межправительственные консультации, когда надо ударить! Но ничего, то, что не могут сделать политики, сделает он — Дик Прустер. Если миссия Майка Нормана закончится неудачей, он поднимет в воздух свой невидимый бомбардировщик и возьмет курс на Чувляндию. Ультиматум террористов истекает в полночь. За десять минут до этого на их головы обрушатся атомные бомбы. А там будь, что будет!

* * *

Россия встретила Нормана моросящим дождем. По дороге в гостиницу Санкт-Петербурга Майк взглянул в окно и пережил то, что выпадает на долю археолога, обнаружившего в джунглях прекрасный ацтекский храм.

Город был — о’кей! Но Майк не мог отвлекаться. Часовая стрелка двигалась с неотвратимостью падающей бомбы и, чтобы ухитриться поймать ее в свою шляпу, от него требовалась быстрота жонглера и изобретательность фокусника.

— Мистер, включите, пожалуйста радио, — попросил Норман русского офицера, сидевшего за рулем.

— «Срочно куплю машину, дачу, гараж за СКВ, обращаться к Михаилу Норману по адресу…», — буднично произнес диктор.

— Что? Что такое? — подскочила миссис Райт. — Это русский розыгрыш, или ты собрался обосноваться в Петербурге, Майк?

— Я бы у них не прижился, Элен. Здесь не любят тех, умеет хорошо зарабатывать. Они говорят так: «Пусть лучше меня поросенок сдохнет, чем сосед купит «Запорожец».

— Что такое «Запорожец», Майк?

— Нечто среднее между сенокосилкой и самоваром.

— Мне не до шуток, Майк.

— Видите ли, Элен, ни мы, ни русские ничего не знаем Чувляндии, кроме того, что это кусок леса вокруг атомной ракеты: Подумайте, стоит ли туда соваться с нашими нью-йоркскими рожами?

— Вы правы, Майк, вряд ли террористы устроят нам пышные похороны.

— Поэтому мне нужен помощник из местных уголовников — смышленый и, по возможности, честный малый. И я буду его иметь ровно через сорок минут.

— Майк, в самолете ты слишком близко сидел от окна, похоже тебя продуло. Каким образом ты рассчитываешь его найти?

— С помощью этого объявления, Элен. В России все помешались на свободно конвертируемой валюте. Они называют ее СКВ. Если я собираюсь купить дачу, машину и гараж за СКВ, значит ее у меня полно. Вот увидите, Элен, уголовники слетятся на мое объявление, как мухи на мед. Мне останется выбрать из них того, который попытается ограбить меня наиболее оригинальным способом.

В гостинице Норман занял номер с видом на помойку, подпертый желобами ближайших крыш. Открыв окно, Норман швырнул в него пустую жестянку, с ребяческим интересом наблюдая, как она, прогрохотав по плоской Кровле, угодила точно в стоящий внизу мусорный контейнер.

— О’кей, как раз то, что надо!

«Визитеры» не заставили себя ждать. Первым в номер вошел человек средних лет в потертом пальто с бегающими свиными глазками.

— Ты что ли объявление давал? — он хмуро посмотрел на Нормана.

— О, да! — ответил по-русски Майк, радуясь, что прошлый визит в Россию не прошел для него даром.

— Значит так, буржуй, — странный визитер навел на Майка ствол самодельного револьвера, выточенного не иначе, как из подковы. — Гони валюту в фонд нашей партии, иначе будешь, как донышко писсуара — весь в дырках. Да не жмись ты! Когда мы придем к власти, получишь три бесплатных машины — пожарную, скорую и «воронок».

— А как на счет гаража? — поинтересовался Майк.

— Гараж само собой — тоже наш. И на дачу мы тебя ушлем, правда, на казенную. Гони свои вшивые доллары! — визитер поднял револьвер.

— Вы что-то уронили, — незаметным движением детектив кинул под ноги бандита револьверный патрон, он оглянулся.

И тотчас сокрушительный удар Майка повалил преступника на пол. Из его карманов, звеня и посмеиваясь, покатились мелкие монеты. Майк сгреб негодяя «за шиворот» и потащил к окну.

— Ты что? Ты что задумал?! У меня освобождение! Бюллетень у меня! — искренне возмутился вымогатель.

— Скажешь доктору, что я просил его продлить, — Майк распахнул окно.

— Дяденька, прости, — с жаром сказал субъект на приличном английском.

— Собираясь отправлять людей на «казенные дачи», надо иметь крепкие нервы. Закаляйтесь, мой друг! — Детектив поставил мерзавца на подоконник. — Да, вот еще что, вы забыли про четвертую бесплатную машину. Сейчас она за вами прибудет…

Пинок детектива выкинул партийного функционера из окна. Громыхнув по покатым крышам, он влетел в стоящий внизу мусорный контейнер. Невозмутимый русский агент, подогнав мусоровоз, тут же втащил его в кузов.

— Ура! Жив я! — раздался из бака ликующий первомайский возглас.

— Что случилось, Майк? — встревоженная миссис Райт вбежала в номер.

— Все о’кей, Элен. Натряс немного мелочи на трамвай, — ответил Норман, собирая с пола рассыпанные монеты.

В следующие десять минут детектив отправил в мусорный контейнер трех мордастых рэкетиров, успевших наесть брюшко. Затем поток посетителей иссяк.

Зато, сразу после перерыва, появился тот, ради кого и был затеян этот парад «джентльменов удачи» — молодой питерский мошенник Жорка Полтишок.

Закончив беседу с ним, Норман взглянул на часы — вся операция по вербовке агента заняла тридцать восемь минут.

— Надеюсь, вы не распаковали свой чемодан, Элен? — спросил он дремавшую в кресле миссис Райт.

— Глупый вопрос, Майк.

— Тогда немедленно в путь. В нашем распоряжении остается только пять часов.

— Пять часов до конца света, — пробурчала миссис Райт.

* * *

Генерал Кабан ждал прибытия американского детектива так, как в России ждут только третьего, побежавшего в магазин за водкой. То и дело он подносил к глазам полевой бинокль, оглядывая дымку за лесом, откуда должен был появиться долгожданный штабной вертолет.

— Товарищ генерал, вот бы вдарить, а! От них только кишки на деревьях будут болтаться! Вон какая техника наперла! — лейтенант Николаев кивнул на расположение гвардейских минометов, установок «Град» и тяжелых танков, сосредоточенных вокруг Чувляндии. Одного их залпа было бы достаточно, чтобы превратить всю ее территорию в кучу дымящегося праха.

— Жуков Берлин брал, товарищ генерал, а мы тут Чувляндию взять не можем! Срамота одна! Тьфу! — сплюнул Николаев.

Шея Кабана побагровела.

— Молчать!!! Сопляк! — рявкнул он прямо в ухо ординарца так, что у бедняги зазвенело в голове. — Тоже мне Жуков нашелся!

— Да я что, — обиделся лейтенант.

— Ладно, прости, брат, у самого кошки на душе скребут, — смягчился Кабан. — Ну, хорошо, ударим мы, — генерал сжал могучий кулак. — Но ракета в шахте, под землей. Ей-то ни хрена не сделается. А уж после нашего залпа они ее точно выпустят, все двадцать мегатонн. Ты в Нью-Йорке бывал, знаешь сколько там народищу. Подумай, что тут начнется? — Атомная война.

— А если у америкосов нервишки не выдержат и они первыми по нам шарахнут, а, товарищ генерал?

— То-то, брат, и оно. Я вот думаю, не подстроил ли кто нам с американцами эту западню? — вздохнул Кабан.

* * *

Генерал Дик Прустер взглянул на пилотские часы. Его лицо стало серым и шероховатым, как расколовшийся гранит:

— Пора!

Атомный бомбардировщик «Стелз», похожий на расплюснутую летучую мышь, вздрогнул, и, набирая скорость, покатил на рулежку мимо растерянных часовых. Достигнув взлетной полосы, он рванулся вперед и взмыл, неподвластный воле оставшихся внизу людей.

* * *

А в это время в секретной шахте, на недосягаемой глубине, томился злой человеческий гений, материализованный в титан и плутоний — ядерная ракета. Ее электронное сердце, обвитое кислородными шлангами, разноцветными жилами проводов, тихо пульсировало, ожидая своего часа.

Новоизбранный президент Чувляндии Бляха Мул приложил ухо к титановой обшивке чудовища.

— Тикает, едрен корень! Ну, бляха, такая рванет — кирпичи аж до Папуасии долетят!

— Нечего делать, — подтвердил, подумав, госсекретарь Дима Косоротый, сопровождающий президента. При этом на его лбу явственно проступили три извилины, которыми он обладал.

— Ну, ладно, Дима, пошли, караулы проверим, — позвал президент, — а то Даршаньяков нам яйца оторвет.

Поправив ремень автомата, Бляха Мул направился к выходу из ракетной шахты.

* * *

Прибыв на место, Майк Норман тоскливо оглядел орудия, свирепых русских десантников в пятнистой форме, картофельное поле, отделявшее подразделение генерала Кабана от опушки леса, где за колючей проволокой начиналась территория самозванной Чувляндии.

Это поле миссис Райт должна была перейти с белым флагом в руках, рискуя каждую секунду нарваться на пулю.

— Элен, к сожалению, генерал Кабан не сможет дать вам провожатых, — они накинутся на вас, как только вы оденете юбку Анжелики.

— Ерунда, Майк, считайте, что эти кролики уже в моей сумке. Где ваш белый флаг, давайте его сюда. Только не вздумайте сажать меня в тюрягу, если все эти мерзавцы вздумают перестреляться. Ну, я пошла. Гуд бай, знаменитый сыщик.

* * *

Президент Чувляндии Бляха Мул вышел из штабного барака, которым дорожил не более, чем собака вырытой в снегу норой, и с ненавистью осмотрел снаружи свои апартаменты. В этих покосившихся лачугах, маскировавших атомную шахту, вряд ли выжили бы даже привидения. Однако, соратники Президента находили их вполне сносными. Не удивительно — большинство из них знавало и худшие времена.

Все они, в прошлом бомжи и бродяги, пришли сюда за Бляхой Мулом, чтобы стать единым народом. Это были как раз те люди, которые, тусуясь у гастрономов и пивных, незаметно для окружающих обрели особую национальность. У них был свой, непонятный другим язык, одинаковые лица — с красной отечной кожей, даже национальная одежда — мятые, не по росту пиджаки и брюки. Нормальные люди презрительно их звали «пьянью», сами же они звали друг друга «чуваками», что и дало впоследствии название их суверенной республике — Чувляндия. С ее провозглашением они получили последнее, что делает национальность нацией — собственную территорию. А наличие на ней атомной ракеты открывало перспективу международного шантажа и безбедного существования за счет богатого Дядюшки Сэма.

Радостное ощущение свободы нарушалось лишь присутствием доцента Даршаньякова, которого все здесь недолюбливали и побаивались. Но, в то же время, все понимали, что без его помощи чуваки не смогли бы ни захватить ракетную базу, ни, тем более, удержать ее.

Президент зевнул и рассеянно взглянул на небо, по которому плыли облака удивительно правильной округлой формы, похожие на НЛО, покинутые своими обитателями.

— Во бляха, благодать-то! — президент блаженно потянулся, намереваясь прикемарить часок-другой, но в это время увидел опрометью бегущего к нему Трясуна — единственного в Чувляндии импотента.

— Ваше благородие, — захлебываясь кричал импотент, — там на поле баба раздевается.

— А ну, покажь, где!

Мул вскачь побежал за трясуном к «колючке». Здесь он увидел идущую по картофельному полю женщину.

— Во бляха, во дает! Беги, доценту скажи, — приказал Мул импотенту.

Миссис Райт дошла, между тем до ограждения. Здесь она надела пурпурную юбку Анжелики.

— Ко мне, мальчики, — закричала она по-русски.

В ответ раздался похабный хор голосов. Чуваки, бросая оружие, как козлы, начали прыгать через «колючку», повлекли Элен в барак Даршаньякова, стараясь лизнуть или хотя бы ущипнуть ее на ходу. Некоторые, не утерпев, впадали в экстаз и, корчась, как эпилептики, валялись на траве.

— Даршаньяков! — заорал Президент.

Двери барака с треском разлетелись! Из них вышел огромный слон с головой хозяина антикварной лавки.

— Не «Даршаньяков», а д’Аршаньяк, — громовым голосом произнес он и направился к Элен.

Вой и улюлюканье чуваков достигли наивысшей силы. «Сейчас или никогда!» — Элен вскочила на бочку из-под бензина и протянула руку над возбужденными телами чуваков:

— Повелеваю вам перегрызть друг другу глотки! — приказала она.

И тотчас страшный хобот графа д’Аршаньяка сдавил ближайшего чувака с такой силой, что из него, как из раздавленной кильки, вылезли кишки. Чуваки, скрежеща зубами, кинулись друг на друга! Победительница, ликуя, взирала на этот пир смерти.

Но вдруг все кончилось. Словно в «видике» зажало пленку. Элен обернулась, и увидела стоящего позади импотента Трясуна — единственного во всей Чувляндии человека, на которого не подействовали ее чары. В руках он держал сорванную с Элен юбку Анжелики.

— А что, я ничего, мне Даршаньяков сказал, я и сдернул, — растерянно пробормотал Трясун.

— Ха! Ха! Ха! — ужасный хохот графа оглушил Элен. — Ты проиграла, шлюха! Тащите ее в подвал!

Грубые мужские руки вцепились в миссис Райт и поволокли по политой кровью и спермой траве.

— Ну, бляха! — Президент Мул чуть не плача стоял под березой, пытаясь наладить, порванную впопыхах, брючную молнию, — все из-за нее, из-за чувырлы этой… — выругался он.

* * *

Гул моторов атомного бомбардировщика был похож на рокот просыпающегося вулкана. Впрочем, ни один вулкан не смог бы сравниться в своей разрушительной силе с мегатонными зарядами, заключенными в бомбовые отсеки летающей крепости. Это были сотни тысяч Хиросим и тысячи Чернобылей.

Генерал Дик Прустер внимательно следил за экраном локатора. Оставаясь невидимым для других, он имел возможность следить за каждым маневром охотившихся за ним «Фантомов» ВВС Соединенных Штатов. Удачно обойдя их, он ожидал теперь встречи с новейшими перехватчиками русских. А уж они-то будут рыскать вокруг Чувляндии, как осы вокруг своего гнезда. В этом генерал Прустер не сомневался.

* * *

— Нет, я не могу этого видеть! — Майк отдернул от глаз полевой бинокль.

Он готов был разбить его вдребезги, пбдобно тому, как убивали в древности гонца, принесшего дурную весть. Беспроигрышная операция провалилась. Норман явственно ощутил присутствие противостоящих ему таинственных и могущественных сил, о существовании которых он раньше только догадывался. То, что он послал миссис Райт в самое их логово на верную гибель, больше не вызывало сомнений. И Майк мучительно переживал это. Теперь все его надежды были обращены к Жорке Полтишку. В случае успеха Майк гарантировал ему американское гражданство, пообещав, однако, первым арестовать Жорку, если тот не бросит свое преступное ремесло.

По замыслу детектива, Полтишок должен был проникнут на территорию Чувляндии и усыпить с помощью снотворного террористов, обеспечив, таким образом, высадку русского вертолетного десанта.

Этот план, разработанный детективом совместно с генералом Кабаном, мог осуществиться только в том случае, если бы снотворное получил оператор атомного пульта. В этом была уязвимость плана, но другого уже не могло быть. До истечения ультиматума оставалось меньше трех часов.

* * *

Жорка Полтишок, удачно преодолев под носом у чуваков проволочное заграждение, собравшись с духом толкнул дверь барака.

— Мужики, налетай, жратва прибыла! — широким жестом он швырнул к ногам мешок с солдатской тушенкой, заправленной снотворным.

Урчанье дюжины голодных желудков, похожее на звуки репетирующего оркестра, было ему ответом. Руки террористов потянулись к консервным банкам. Но окрик Президента остановил их.

— Ты, бляха, как сюда попал? — он подозрительно осмотрел широкоскулое, нахальное лицо Жорки…

— Хочу принять ваше чувляндское гражданство, — не моргнув ответил Полтишок.

— Во, бляха, вроде как эмигрант? — удивился Президент. — А что госсекретарь скажет, берем мы эмигрантов?

— А пес его знает. — Дима Косоротый почесал «тыкву», — у нас бомжа одна, нам чужих не надо.

— Так и я бомжа! — просиял мгновенно сориентировавшийся Жорка.

— Ты, бляха, скажи тогда, в чем бомжовское счастье? — этим вопросом Бляха Мул придавил несчастного Жорку, как клопа к стенке.

— Э…, папа, счастье-то — оно, как норма выпивки, у каждого своя, — неуверенно ответил Полтишок.

— Верно, ядрен корень, — усмехнулся Мул, — вот мое счастье, к примеру, спокойненько так распить бутылочку водочки на мусорном бачке. И ничего — ни гастритов, ни колитов. Вот мы сейчас и посмотрим, какой ты бомжа.

Перед Жоркой поставили стакан водки и помойное ведро, из которого торчал старый ботинок.

— Эх, ма! Где наша не пропадала! — Жорка, единым махом осушив стакан, сунул руку в ведро.

— Ты буцу, буцу бери. Моя она, на кожаном ходу, — ласково предложил Дима Косоротый, — не вытравит, значит ты — наш.

Полтишок вытащил ботинок. Начал трепать зубами кожаную подметку.

— Ой, что это?! — поперхнулся вдруг Жорка. — Подметка внутрях живота ходит. Ой, сейчас я вам всю хату уделаю!

Не выдержав испытания, Полтишок повалился на пол.

— Ах, ты, бляха! Шпиен. Бей его! — Президент кинулся на бедолагу с кулаками.

Избитого, еле живого Полтишка запихали в чулан. Во след ему полетели консервные банки со снотворным. Преодолевая боль, Жорка извлек миниатюрный передатчик, и попытался выйти на связь с Норманом.

* * *

Прорыв атомного бомбардировщика походил на поединок слепых со зрячим. Потешаясь над русскими «Мигами», которые не могли видеть его самолет-невидимку. Дик Прустер легко обходил их до тех пор, пока не нарвался на эту пару. Она неожиданно отделилась от группы барражировавших перехватчиков и стала заходить ему в хвост.

Дик готов был поклясться, что они не видят его. И все же какое-то неведомое чутье точно выводило ведущего «Мигов» на цель.

— Проклятье!

Прустер попытался увеличить скорость, но русские перехватчики не отставали.

Одна за другой, справа по борту, пронеслись две ракеты, едва не задев бомбардировщик — «Миги» стреляли наугад, как солдаты, прочесывающие лес, но до чего метко!

Едва не опрокинув машину в штопор, Дик с резким снижением ушел на предельно малую высоту.

Теперь ему было не до смеха, тем более, что пора было готовиться к бомбометанию.

* * *

Приняв сбивчивое сообщение Жорки, Майк отшвырнул наушники. Он почувствовал себя гребцом, внезапно обнаружившим, что в спасательной лодке кроме него никого не осталось. С этой минуты он мог рассчитывать только на свои силы. Элен и Жорка сами нуждались в его помощи.

Норман переоделся в маскировочный костюм десантника, проверил оружие. Успех дела зависел от того, сумеет ли он также удачно, как Жорка, миновать посты террористов…

Майку повезло. Он беспрепятственно добрался до дома Даршаньякова. Выбрав момент, он проскользнул внутрь и чуть не вскрикнул от неожиданности — прямо напротив него, посредине комнаты, стояла Элен.

Увидев детектива, она молча указала глазами на крышку погреба. Майк понял без слов. В ту же секунду он был в подполье. Когда под тяжестью большого мужского тела заскрипели ветхие половицы, Майк чуть приоткрыл крышку погреба — в комнату вошел Даршаньяков.

Майк отлично видел его огромную, отвратительно голую голову, лишенную признаков какой бы то ни было растительности. Угрюмо глядя прямо в глаза миссис Райт, он начал медленно-медленно снимать с себя одежду, но вдруг остановился. Майк обомлел — в помещение вошел второй Даршаньяков. Как два зеркальных отражения, они стали друг против друга.

— Все похабничаешь? — сказал вошедший, которого Майк про себя назвал террористом. — Вместо того, чтобы заниматься тем, для чего тебя сюда послали — ликвидацией человечества, ты путешествуешь во времени и развратничаешь, транжиришь талант на всякие глупости. Что это за юбка, которая чуть не погубила нас?

— Это не мое изобретение, брат. Я украл ее. В ней была фигурная складочка, где накапливались женские выделения. Ведь прежде было не принято носить панталоны. Потом эти выделения созрели, как мумие из птичьего помета, и приобрели столь забавные свойства. Может быть хочешь попробовать их на себе, брат? Ха-ха! — сипло рассмеялся первый.

— Если бы ты не был половиной моего существа, моего мозга, я уничтожил бы тебя, — вскипел «террорист».

— Каждому свое, брат, — усмехнулся «сиплый». — Тебе доставляет удовольствие организовывать атомную войну, а мне больше по душе вино и женщины. В конце концов, никто не заставлял тебя раздваиваться. Левое — эмоциональное полушарие нашего мозга стало мной, а правое, логическое, — тобой. В чем проблема, брат?

— Да, я согласился на разделение, — резко ответил «террорист». — Но сейчас мы должны снова воссоединиться. Смотри, брат.

«Террорист» сорвал грязный коврик с полки и детектив увидел миниатюрный прибор.

— Это пульт управления атомной ракетой. Чуваки думают, что она в их руках. Какие идиоты! Она управляется отсюда. Через несколько минут я запущу ее. Американцы ответят ударом на удар. Начнется атомная война. Брат, нам потребуются все наши способности, и логические и эмоциональные, чтобы управлять бойней. Мы должны воссоединиться.

— Хорошо, — согласился, подумав, «сиплый», — но обещай, как только мы сокрушим человеческую расу, ты снова выпустишь меня на волю.

— Клянусь тебе, брат! — торжественно ответил «террорист».

И тут в воздухе возникли эфемерные очертания двух полушарий головного мозга: левого, там, где стоял «сиплый», и правого, на месте «террориста». Между ними зажегся изумрудный шар, похожий на елочную игрушку. Паря, как медузы на глубине, оба полушария двинулись к шару, чтобы достигнув его, слиться в единое могущественное существо.

Майк достал револьвер. Чуть дыша прицелился и нажал на спуск. «Елочная игрушка», как шаровая молния, принялся биться о стены. Майк выскочил из подвала. Увлекая за собой Элен, побежал прочь. Сзади раздался взрыв. В зареве полыхающей лачуги он увидел бегущих десантников и пошел им навстречу.

— Сколько времени, генерал? — освободившись из крепких дружеских объятий русских, спросил Майк.

— Половина двенадцатого, — ответил Кабан.

* * *

Дик Прустер бросил взгляд на пилотский хронометр.

— Половина двенадцатого, — удовлетворительно отметил он.

Атомный бомбардировщик вышел на цель в точно рассчитанное время. Еще немного и все будет кончено. Дик повернул ручку приемника. В кабину ворвался ликующий голос американского диктора:

— … «Чувляндия обезврежена! Террористы арестованы!..» — кричал он на всю планету.

Послав штурвал влево, Дик развернул бомбардировщик на обратный курс. На выходе из виража, он едва не столкнулся с группой облаков удивительно правильной округлой формы, похожих на НЛО, покинутые своими обитателями. Теперь их было на одно больше. Подобно коням погибших рыцарей, они скорбно паслись на освещенном тусклой луной небосклоне.

— Матерь Божья!

Дик испуганно заморгал глазами — ему показалось, что в одном из «облаков» он увидел открытый люк и ступени, ведущие внутрь. Бомбардировщик вдруг встал на дыбы. «Облако» рвануло его на себя, как скатерть с алюминиевыми мисками. Мимо пилотской кабины неслись обрывки плоскостей, лонжеронов, сплюснутые топливные баки. Влекомые сверхмощным притяжением они летели навстречу своей гибели в самый центр «облака». Чудовищный взрыв потряс небеса и землю. Не стало ни самолета, ни «облака».

Это был НЛО графа д’Аршаньяка — последнего из участников вторжения, предпринятого инопланетянами в 199.. году от Рождества Христова.

* * *

Нью-Йорк встретил своих избавителей цветами и фейерверком. Открытая машина с Майком и Элен, словно лодка плыла по морю улыбок и рукоплещущих рук.

— Майк, они бы на сто процентов избрали тебя президентом Соединенных Штатов, может быть стоит подумать? — пошутила миссис Райт.

— Лучше быть хорошим сыщиком, чем плохим президентом, — в тон ей ответил Норман, — а, кстати, Элен, вам не жаль пятидесяти тысяч и утраченной юбки Анжелики?

Вместо ответа миссис Райт слегка приоткрыла свой атташе-кейс. В его глубине мелькнул клочок ткани, оторванный от пурпурной юбки Анжелики, и Норман почувствовал приятное возбуждение, как от выпитого бокала шампанского.

— Не считайте меня идиоткой, Майк, — усмехнулась Элен.