НЫЙ мистер Брит остановился перед бронзовой дверью, разглядывая ее с интересом и некоторым почтением. На двери были вырезаны из дерева четыреста семь небольших изображений святых. Дверь эта была сделана в пятнадцатом веке для дворца одного из герцогов Медичи. По преданию, резчик трудился над нею всю свою жизнь и скончался тотчас после того, как закончил левую ноздрю четыреста седьмого святого.

Роберт Массей-старший увидел эту дверь во время очередной деловой поездки во Флоренцию и пожелал украсить ею свой новый дом, возводимый в двух шагах от Пятой Авеню.

Прежде чем нажать кнопку звонка, юный мистер Брит глубоко вздохнул и притронулся рукой к вырезу жилета, чтобы убедиться, на месте ли галстук.

Сегодня настал великий день в жизни мистера Брита. Он был новичком-репортером. Профессию эту избрал он потому, что некий издатель, один из почетных посетителей колледжа, произнес на выпускном акте горячую речь о журналистике, как о прекрасной карьере для идеалистически настроенного молодого человека с пылкими идеалами и жаждой служения обществу. Предстоящая беседа с «Массей и сыном» должна была стать пробным камнем для м-ра Брита.

Редактор предоставил ему возможность показать себя — дать в газету интервью для серии «Отец и сын».

Серия эта уже завоевала большую популярность. В ней рассказывалось об отцах и сыновьях, совместно ведущих коммерческие дела и достигших замечательных успехов.

Линч, ветеран репортажа, написал первые шесть интервью, а затем неожиданно заявил, что нуждается в отдыхе, и уехал на Майн удить рыбу. Вот почему редактор осчастливил таким поручением юного м-ра Брита.

Отец и сын Массей были «идеальной темой», как говорил редактор. Они совместно управляли огромной компанией, делавшей целые мили железных труб. Много лет тому назад старший Массей начал свою службу в компании в качестве рассыльного. Тогда предприятие это было известно под именем «Компании П. Коллинза». Теперь оно называлось «Массей и сын».

Издатель газеты был знаком с Массеем старшим, и потому редактор смог устроить интервью представителя газеты с владельцами фирмы. Оба Массей были слишком заняты, чтобы уделить для разговора часть своего делового дня, поэтому беседа была назначена на восемь вечера, у них на дому.

Открывший дверь лакей имел совсем такой вид, какой полагается иметь лакею богатого дома.

— М-р Массей и м-р Роберт обедают, — сказал он, — но приказали провести м-ра Брита в столовую.

Брит последовал за лакеем через блещущий великолепием холл в комнату с резными панелями, где за массивным столом сидело двое мужчин в вечерних костюмах. Отец и сын были оба высокого роста, широкоплечие, краснощекие и похожи один на другого. Оба Массей кивнули Бриту.

Брит уселся на край глубокого резного кресла. Лакей принес графин с портвейном и два бокала, наполнил бокалы, поставил на стол графин и вышел. Оба Массей залпом выпили вино. Оба одновременно потянулись к графину. Сын оказался чуточку быстрее, овладел графином и наполнил свой бокал. А отец в это время милостиво подмигнул Бриту. Потом налил себе вина.

— Ну, — сказал м-р Массей старший, — что вы хотите узнать?

Брит прочистил пересохшее горло.

— Вы, может быть, читали нашу серию «Отец и сын», — начал он. Оба Массей кивнули и младший невнятно проговорил что-то, прозвучавшее как «чушь»!

— Я не ищу известности, — заявил отец. — Не нуждаюсь в ней!

В графине оставался еще один бокал вина. Пока отец говорил, сын вылил себе остатки.

— Да, — заметил младший Массей, — ты не ищешь известности. Вот почему из-за тебя мы потеряли все утро, позируя вместе, как пара дрессированных пуделей, для фотографии, чтобы ты мог вручить ее мистеру… э… э… э… Я не расслышал фамилию…

— Брит, — подсказал репортер.

Отец ухмыльнулся.

— Это не отняло бы у нас столько времени, если бы ты не старался заполнить собой всю карточку.

— Меня бы вовсе не было на карточке, — возразил сын, — если бы я не устроил целой баталии.

— На это ты мастер, — ответил отец и повернулся к Бриту. — А теперь, молодой человек, давайте покончим с этим делом.

— Не начнете ли вы с рассказа о днях вашей юности… как вы начали свою деловую карьеру, — предложил Брит.

Оба Массей взяли из стоящего на столе золотого ящика по сигаре и закурили.

— Расскажи ему, папаша, как ты раздобыл деньги на покупку своего дела, — сказал Роберт младший.

— Как-раз это я и собираюсь сделать, если ты дашь мне хоть малейшую возможность, — ответил Роберт старший.

— Вот как это было: я работал на старика Коллинза не то восемь, не то девять лет, начав с рассыльного за пять долларов в неделю и постепенно поднимаясь все выше, пока не стал его доверенным клерком за двадцать два доллара с половиной. Держал глаза открытыми, а язык на привязи. Наверно, старик думал, что я довольно туго соображаю, но ему пришлось убедиться в обратном.

М-р Массей старший фыркнул.

— В то время в трубочной промышленности был застой, — продолжал он, — у старика скопилось труб на шестьдесят тысяч долларов.

Сбыта никакого, а он нуждался в наличных деньгах. Я знал это. Я знал гораздо больше об его делах, чем он предполагал.

М-р Массей старший улыбнулся своим воспоминаниям.

— Однажды утром, — заговорил он снова, — вскрывая его почту, я наткнулся на письмо одной крупной фирмы: ей спешно понадобилась уйма труб, примерно на девяносто тысяч долларов. Она писала, что согласна дать нам этот заказ, если мы гарантируем немедленную поставку половины требуемого количества. Это внушило мне хорошую идею. Я, не показывая письма патрону, позвонил одному своему приятелю (он умер недавно; сумел нажить большие миллионы) и говорю ему: «Сию минуту снимайся с места, беги сюда и предложи старику Коллинзу сорок тысяч наличными за все трубы, какие у него есть». Мой друг отвечает: «У меня нет и сорока грошей, а не то что сорока тысяч долларов. А трубы мне нужны не больше, чем корове седло». Я настаиваю: «Наплевать, делай, как я тебе говорю! Я засвидетельствую твою кредитоспособность!»

Ну, словом, мы вдвоем окрутили старика, и он подписал договор на продажу моему другу всех своих труб за сорок тысяч долларов. Через несколько часов я показал ему письмо словно оно только что пришло по почте. Старик готов был лопнуть с досады. В результате ему пришлось откупить обратно у моего приятеля свои трубы за шестьдесят тысяч, а мне из этого дельца очистилось пятнадцать тысяч. Сколько вам лет, мистер… э… э… э..?

Сколько вам лет, мистер… э… э… э..?

— Брит. Мне двадцать два года.

— Я был как-раз в вашем возрасте, когда обстряпал это дело, — сказал м-р Массей старший и запыхтел сигарой.

— Немного позже, — продолжал он, — я распустил слух, будто компания катится под гору, в результате чего акции упали, и я накупил их целую уйму на мои пятнадцать тысяч. Старику я сказал, что деньги достались мне от одной тетки. По правде сказать, от всех моих теток мне никогда не доставалось ничего, кроме трепок. Ну, словом, к тридцати годам я был главой компании, самым младшим…

— Послушай-ка, папаша, — заметил младший Роберт, — не забывай, что в интервью должны фигурировать и отец и сын. До сих пор было сказано очень много об отце и чертовски мало о сыне.

М-р Массей старший загромыхал довольным смехом и одарил Брита еще одним одобрительным, гордым подмигиванием.

— Я сейчас перехожу к тебе, Боб, — сказал он. — С чего бы начать?

— Мы стремимся придавать этим статьям возможно более неофициальный, личный характер, — осмелился вставить Брит. — Знаете анекдотические случаи из детства вашего сына… деловые способности, которые он проявлял еще в раннем возрасте… и тому подобное.

— Понимаю, — ответил Массей-отец. — Припоминаю, как однажды, когда Боб был совсем малышом, он гулял со своей нянькой. Ему тогда было шесть… нет, семь лет. Соседский мальчуган (отец его кормился уроками на скрипке) подходит к Бобу и говорит: «Алло! Здравствуй!» Боб отвечает: «Мы с тобой не встречались». «Кто ты»? — спрашивает мальчуган. Знаете, что Боб ему ответил?

— Нет, сэр.

— Боб ответил: «я — мистер Роберт Массей младший».

М-р Массей расхохотался, и Брит из вежливости тоже.

— А вот другой забавный случай, — продолжал отец. — Было это двумя-тремя годами позже. В нашем саду развелось множестве улиток. Я предложил Бобу десять центов за каждую пойманную им улитку. Плутишка так усердно гонялся за улитками, что от усталости не мог даже есть. Он добывал восемь-десять улиток в день. Все деньги он складывал в копилку, собирая их на покупку пони. Я, разумеется, мог бы купить ему этого пони, но мне хотелось, чтобы сын научился беречь деньги. Знаете, что он мне ответил на вопрос, зачем ему нужен пони?

— Нет, сэр.

— Боб ответил: «Для помещения моих капиталов». Ему было тогда девять лет. Это мне так польстило, что я обещал ему пять долларов за каждый, накопленный им самим. Чем раньше приучать детей к бережливости, тем лучше. Однако, вернемся к улиткам. В один прекрасный день Боб приходит ко мне и говорит: «Папаша, мне нужна копилка побольше». «Зачем?» — спрашиваю я. «Погляди-ка сюда», — отвечает он, и показывает мне двадцать семь улиток. А перед этим он пробыл в саду не больше часа. На следующий день он притащил сорок. Пожалуй, мне в конце концов пришлось бы разориться, уплачивая по десять центов за улитку, если бы я не обнаружил, что Боб устроил в подвале настоящую ферму улиток и выращивал их.

М-р Массей залился таким длительным смехом, что вынужден был на минуту прервать свой рассказ.

— Я тотчас же купил ему пони, — продолжал он. — Иначе Боб выжал бы из меня своим улиточным предприятием столько денег, что мог бы приобрести целый табун. Каждый день он выводил своего пони.

Каждый день он выводил своего пони…

На прогулку, — думалось мне. Но не прошло и трех недель как он приходит ко мне и спрашивает: «Папаша, посоветуй мне какие-нибудь хорошие акции». «Зачем?» — говорю я. «Мне хочется сыграть на бирже», — заявляет Боб. Не забывайте, ему было всего девять лет. «А на какие деньги?» — удивляюсь я. «На мои прибыли», — говорит Боб. Знаете, что он делает все это время?

— Нет, сэр. А что?

— Этот чертенок отдавал в прокат своего пони другим ребятам. Он отпечатал маленькую вывеску:

М-р Роберт Массей младший.

Пони в наем.

Мальчикам — десять центов.

Девочкам — двенадцать.

А когда я спросил его, почему он берет с девочек дороже, чем с мальчиков, он сказал: «Мальчики считают унизительным платить меньше девочек, а потому сами прибавляют лишних два цента». Боб сделал в то лето, наверно, около пятидесяти долларов.

— Неужели? — отозвался Брит.

— Да, и сберег все до последнего цента.

— Я нажил тогда сорок восемь долларов шестьдесят четыре цента, — подтвердил сын.

— Видите ли, — сказал м-р Массей старший, — мне хотелось, чтобы мой сын далеко пошел в жизни. Мать его умерла, когда он был младенцем, и я воспитывал его сам. Думаю, что я весьма недурно справился со своей задачей. У нас было обыкновение гулять вместе, и я обычно спрашивал: «Боб, о чем ты думаешь?» Он отвечал: «ни о чем», а я говорил: «Когда тебе не о чем думать, высчитывай проценты». И Боб здорово наловчился в этом.

Он внезапно обернулся к сыну и рявкнул:

— Боб, сколько будет шесть с половиной процентов с десяти тысяч за шесть месяцев?

Сын подумал не больше двух секунд и ответил:

— Триста двадцать пять.

М-р Массей старший просиял.

— Расскажи-ка ему, папаша, как ты нанимал меня к себе на службу!

Оба расхохотались. Очевидно, это была их излюбленная шутка.

Каждый день он выводил своего пони…

— Преуморительный случай! — сказал м-р Массей старший.

— Когда Боб кончил школу, некоторые из его друзей поступили в колледж и подзадоривали на это и его. Я сказал: «Тебе будет выгоднее заниматься эти четыре года коммерцией». Он согласился с моими доводами, но заявил: «Я не буду служить у тебя. Двум Массей тесно в одном предприятии. Ты рассчитываешь, что я буду работать задаром только потому, что я твой сын». Я здорово разозлился, но он настоял на своем и получил службу в одной оптовой торговле. Я продолжал уговаривать его перейти в мою контору. Однажды он говорит: «А есть ли мне смысл служить у тебя?». «Что ты хочешь этим сказать?» — спрашиваю я, хотя и знаю, к чему он клонит. «Будешь ты платить мне больше того, что я сейчас зарабатываю?» — «Да! Сколько ты получаешь, Боб?» «Двести в неделю. Я согласен перейти к тебе на двести пятьдесят».

— «Ты лгун, Боб», — говорю я. — «Ни одна фирма не платит двадцатилетнему юноше двухсот долларов в неделю». — «А вот моя платит!» — отвечает он, — «и двести пятьдесят моя последняя цена. Хочешь — соглашайся, хочешь — нет!» И уходит.

М-р Массей взял новую сигару.

— Ну, разумеется, — заговорил он снова, — как только Боб ушел, я позвонил одному своему приятелю, имевшему отношение к его фирме, и говорю ему:

«Узнай мне, сколько вы платите Бобу». Тот сообщил, что Боб зачислен на жалование в двести долларов в неделю. Я сдержал свое слово и нанял Боба к себе за двести пятьдесят.

Прошло не мало времени, прежде чем я выяснил правду. Боб получал от той фирмы всего шестьдесят в неделю. Он дал на чай выдававшему жалованье клерку, чтобы тот в случае если кто-нибудь станет спрашивать, ответил, будто бы Бобу платят двести долларов. Ведь Боб заранее знал, что я стороной наведу справки. Боб-то думал, что он меня одурачил, но вся потеха в том, что я готов был платить ему триста!

— Да, за папашей приходится смотреть в оба! — подтвердил молодой Массей. — Ha днях мы оба отправились завтракать с одним из клиентов. Когда нужно было расплачиваться по счету, папаша заявил, что он должен позвонить по неотложному делу, и отошел от столика. Я ждал, ждал, но он так и не вернулся, и нагрел меня на целых шестнадцать долларов!

— Зато ты нагрел меня на предыдущей неделе, — заметил м-р Массей старший. — Притворился, что увидал в другом конце ресторана какого-то приятеля, пошел якобы поговорить с ним, а сам юркнул в боковую дверь, предоставив расплачиваться мне одному.

— Я хотел расквитаться с тобой за попытку надуть меня в шахматной партии, — возразил сын. — Папаша и я играем в шахматы, — обратился он к Бриту. — По десяти долларов партию. Как-то вечером папаша обыграл меня пару раз, но я зорко наблюдал за ним и в конце-концов обнаружил, что он украдкой ставил фигуры обратно на доску, когда ему казалось, что я смотрю в сторону.

М-р Массей старший расхохотался.

— Я всегда старался научить Боба держать глаза открытыми, — пояснил он. — Множество юношей так и не усваивают этого правила, поэтому, умирая, не оставляют после себя в наследство ничего, кроме пальто и старой соломенной шляпы. Держу пари, что Боб этого не сделает. Он знает, как в наше время ведется житейская игра!

— А как? — спросил Брит.

— Каждый норовит перегрызть другому горло.

— Разрешите спросить вас, одобряете ли вы идею совместной работы отца и сына в одном предприятии? — спросил Брит.

— Конечно, — ответил м-р Массей старший. — Таким образом, я могу не спускать с него глаз.

— Хо-хо! Эго ты так думаешь! — заявил сын. — Мне приходится глядеть в оба, чтобы не упускать тебя из виду. Ты думаешь, я не знаю, что ты пытался прикарманить себе все барыши от вчерашней сделки? Ты отлично знаешь, что это я припер покупателя в угол и заполучил его подпись на купчей.

— Ну, что же, — кротко заметил м-р Массей старший, — если бы ты не шатался по ночам с той блондинкой, то поспел бы в контору вовремя, чтобы получить все причитающееся тебе и даже, сверх того.

— Как же! Есть у меня возможность, когда ты вечно тут как тут! Да если бы я не вставал раньше тебя, у меня не на что было бы сменить рубашку.

— Ни один зевака еще не нажил миллиона, — произнес м-р Массей старший.

Он посмотрел на часы.

— Угодно вам еще что-нибудь спросить, м-р…

— Брит, — напомнил репортер. — Я хотел спросить…

— Только покороче! — сказал сын. — У меня назначено деловое свидание.

— Где? — спросил отец.

— Не твое дело! — отрезал сын.

— Пожалуй, вам хватит материала для одной из этих газетных статей, — проговорил м-р Массей старший. — Ведь все они, по существу, одинаковы.

— Пожалуй, — согласился Брит. — Благодарю вас!

— Боб, проводи его, — сказал отец.

— А ты что — калека? — спросил сын, но тем не менее проводил Брита до двери с четырьмястами семью святыми.

В просторном холле висела какая-то картина. Невольно пораженный ее красотой, Брит обернулся еще раз взглянуть на нее.

— Это нарисовал один итальянишка, называвшийся, кажется, Липпи, — информировал репортера м-р Массей младший, распахнув перед ним входную дверь, — говорят первоклассный художник, но никчемный делец. Загребал так мало, что едва кормился. Папаша отдал за эту маленькую картинку одиннадцать тысяч, но они принесли старику Липпи мало проку. Наживай, пока жив, не так ли? Спокойной ночи, м-р… э… э… э…

Брит вернулся в редакцию, уселся в углу репортерской комнаты и усердно застучал на своей пишущей машинке. Он втайне гордился составленной им статьей. Память у него была что называется «фотографическая» и он воспроизвел свою беседу с отцом и сыном Массей с поразительной точностью.

Ночной редактор пробежал первую страницу повествования Брита, вздохнул и сказал:

— Вы можете идти домой, Брит. — Потом кивком головы подозвал к себе старого Гривса, ревматической поступью проковылявшего от своей машинки к редакторскому столу. Гривс написал свое первое интервью за много лет до того, как юный Брит появился на свет.

— Возьмите эту детскую стряпню и придайте ей здравый смысл — приказал ночной редактор. — Просмотрите статью Линча о Дернбахах, прошедшую на прошлой неделе, и подайте в таком же виде. Под тем же соусом. Ну, да вы сами знаете, как это делается.

На следующее утро Брит встал пораньше и поспешно сошел вниз по лестнице своих меблированных комнат, — раздобыть экземпляр газеты со своей статьей. Прочитав вводный абзац, он громко вздохнул.

«Дружная совместная работа! Сотрудничество! Неизменная преданность общим интересам!» — вот что сказал Роберт Массей старший, президент фирмы «Массей и сын». Роберт Массей младший, приятно улыбнувшись, согласился с мнением отца.

— Папаша прав, — сказал он, — прав, как всегда. Мы с ним не только деловые компаньоны, но и верные товарищи. Я усвоил от него все мои деловые принципы. Пусть они звучат по-старомодному, но я никогда не откажусь от них. Вот они: упорная работа и безупречное ведение дел!

Многие из читателей серии «Отец и сын», очевидно, пропустили заметку, появившуюся неделей позже на странице финансового обзора:

«Опубликовано ко всеобщему сведению, что Роберт Массей младший взял на себя руководство фирмой „Массей и сын“, переименовал предприятие в „Роберт Массей младший“, и стал главой фирмы. В Сити циркулируют слухи, что Роберт Массей старший устранен из своего собственного дела. Роберт Массей старший заявляет, что он организовал Независимую трубочную компанию и намерен вступить в непосредственное соперничество со своей старой фирмой».

Прочтя эту заметку, юный Брит сначала уставился на нее, словно не веря своим глазам. Затем перечел ее снова и невольно повторил вслух слова Массея старшего: «Он знает, как в наше время ведется житейская игра!»

Юный Брит вышел на улицу и купил сигару. Свою первую сигару! Он почувствовал себя вдруг взрослым человеком.