На следующее утро Дэвид и Роланд покинули деревню. Уже рассвело, и хотя все вокруг было занесено снегом, между лесистыми холмами можно было различить дорогу. Старики, женщины и дети вернулись из укрытий в пещерах. Дэвид слышал, как они рыдают у тлеющих развалин своих жилищ и оплакивают павших, ибо три человека погибли в сражении с Бестией. Другие собрались на площади и запрягли всех лошадей и быков, чтобы вывезти из деревни обугленные останки Бестии и ее смердящего потомства.

Роланд не стал спрашивать у Дэвида, почему Бестия бросилась именно за ним, но пока они собирались в дорогу, Дэвид ловил на себе задумчивые взгляды солдата. Флетчер тоже видел то, что случилось у ворот, и тоже, как догадывался Дэвид, недоумевал. Мальчик не был уверен, что сможет ответить на этот вопрос, если ему его зададут. Как объяснить это чувство — будто Бестия ему знакома и в каких-то закоулках его воображения чудище обнаружило отголосок самого себя? Но больше всего его пугало ощущение, что он несет некую часть ответственности за появление на свет Бестии. Значит, смерть солдат и крестьян тоже лежит на его совести.

Оседлав Сциллу, Роланд и Дэвид наскребли немного еды, запаслись свежей водой и направились через деревню к воротам. Немногие из крестьян подошли пожелать им доброго пути. Большинство либо отворачивались от покидающих деревню странников, либо злобно глядели им вслед из развалин своих домов. Похоже, их отъезд огорчил одного лишь Флетчера.

— Прошу прощения за поведение остальных, — сказал он. — Им следовало проявить больше благодарности за то, что вы сделали.

— Они винят нас в том, что случилось с деревней, — ответил Роланд. — За что же им благодарить тех, кто лишил их крыши над головой?

Флетчер выглядел смущенным.

— Кое-кто болтает, будто Бестия явилась за вами, а потому вас с самого начала не надо было пускать в деревню. — Он мельком взглянул на Дэвида, так, чтобы не встречаться с ним глазами. — Некоторые говорят о мальчике, о том, как Бестия бросилась за ним. Они считают, что он проклят и нам нужно побыстрее избавиться от него.

— Они злятся на вас за то, что вы привели нас сюда? — спросил Дэвид, и Флетчера, похоже, смутила тревога мальчика.

— Если и так, все скоро забудется. Мы уже собираемся послать людей рубить деревья. Мы восстановим наши дома. С южной и западной стороны ветер пощадил большинство построек, и живущие там потеснятся, пока мы все не отстроимся. Со временем они поймут, что если бы не вы, от деревни могло вовсе ничего не остаться и куда больше народа погибло бы в пасти Бестии или ее потомства.

Флетчер протянул Роланду мешок с провизией.

— Я не могу это взять, — сказал Роланд. — Вам самим не хватает.

— Теперь, когда Бестия мертва, звери вернутся в лес, и мы снова будем возвращаться с добычей.

Роланд поблагодарил его и уже собрался направить Сциллу на восток.

— Ты храбрый парень, — обратился Флетчер к Дэвиду. — Желаю тебе большего, чем я могу дать, но это все, что мне удалось найти.

В руке он держал какой-то черный крюк. Он протянул его Дэвиду. Крюк оказался тяжелым и костяным на ощупь.

— Это коготь Бестии, — сказал Флетчер. — Если кто-то усомнится в твоей отваге или ты почувствуешь, как мужество покидает тебя, возьми его и вспомни, что совершил.

Дэвид поблагодарил его и положил коготь в мешок. Роланд пришпорил Сциллу, и развалины деревни остались у них за спиной.

Они молча скакали по сумеречному миру, еще более призрачному из-за падающего снега. Все вокруг как будто озарилось голубым сиянием, от чего этот край стал казаться и более светлым, и более чужим. Было очень холодно, и дыхание путников тяжелыми клубами повисало в воздухе. Дэвид ощущал замерзшие волоски у себя в носу и пар, оседающий кристалликами льда на ресницах. Роланд ехал медленно, стараясь уберечь Сциллу от занесенных сугробами ухабов и рытвин.

— Роланд, — наконец сказал Дэвид. — Я вот о чем все время думаю. Вы говорили, что были простым солдатом, но мне кажется, это не так.

— Почему ты так считаешь? — спросил Роланд.

— Я видел, как вы отдавали приказы крестьянам и как они подчинялись, даже те, которым не нравились ни вы, ни ваши приказы. Я разглядывал ваш меч и ваши доспехи. Сначала я думал, что украшения на них бронзовые или раскрашенные, но пригляделся и понял, что это золото. Символы солнца на вашей кирасе и щите золотые. Ножны и рукоятка меча тоже украшены золотом. Как же это может быть, если вы простой солдат?

Роланд помолчал, а потом заговорил:

— Когда-то я был больше чем солдат. Мой отец владел большим имением, а я был его старшим сыном и наследником. Но он не одобрял моего образа жизни. Мы поспорили, и в приступе ярости он изгнал меня из своих земель. Вскоре после нашей стычки я отправился на поиски Рафаэля.

Дэвид хотел продолжить расспросы, но почувствовал, что узы, связывающие Роланда и Рафаэля, очень личные и не подлежат обсуждению. Было бы грубо и невежливо добиваться от него большего.

— Теперь твоя очередь, — сказал Роланд. — Расскажи мне побольше о себе и твоем доме.

И Дэвид рассказал. Он попытался объяснить Роланду кое-что из чудес своего мира. Он рассказал о самолетах и радио, о кинотеатрах и автомобилях. Дэвид говорил о войне, о покорении народов и бомбардировке городов. Если Роланду что-то и показалось невероятным, он этого не выразил вслух. Он слушал так, как взрослые внимают детским фантазиям, поражаясь богатству воображения ребенка, но не слишком-то доверяя ему. Куда больше его заинтересовало то, что Лесник рассказывал Дэвиду о короле и о книге его секретов.

— Я тоже слышал, что король прочитал уйму книг и знает кучу историй, — сказал Роланд. — Королевство распадается на части, а он предпочитает говорить в основном о сказках. Возможно, Лесник правильно сделал, направив тебя к нему.

— Если король слаб, как вы говорите, что же будет с королевством, когда он умрет? — спросил Дэвид. — Есть у него сын или дочь, чтобы унаследовать власть?

— Детей у короля нет, — ответил Роланд. — Он правит давным-давно, сколько я себя помню, но никогда не был женат.

— А до него? — Дэвида всегда интересовали короли и королевы, королевства и рыцари. — Его отец тоже был королем?

Роланд задумался.

— Кажется, до него правила королева. Она была очень-очень старая. Однажды она объявила, что вскоре явится юноша, которого никто никогда прежде не видел, и он будет править королевством. Так и случилось, если верить старикам. Через несколько дней после прибытия юноша стал королем, а королева легла спать и больше никогда не проснулась. Старики говорят, будто она чуть ли не радовалась смерти.

Они подъехали к замерзшему ручью и решили немного отдохнуть. Роланд рукоятью меча разбил лед, чтобы Сцилла могла напиться. Пока Роланд ел, Дэвид бродил по берегу. Сам он не был голоден. Жена Флетчера дала ему на завтрак большущую краюху домашнего хлеба с вареньем, и он наелся до отвала. Он сел на валун и стал копать яму в снегу, чтобы добраться до камешков и побросать их на лед. Снег был глубоким, и рука у него зарылась по локоть. Он нащупал несколько камешков…

Вдруг рядом с ним из снега выскочила рука и ухватила его повыше локтя. Рука была белой и тонкой, с длинными обкусанными ногтями, она с нечеловеческой силой потащила Дэвида в снег. Он хотел позвать на помощь, но тут показалась вторая рука и зажала ему рот. Его тащило глубоко в сугроб, макушку засыпало снегом, так что он уже не видел над собой деревьев и неба. Руки вцепились в него мертвой хваткой. Дэвид уперся спиной в твердую землю и стал задыхаться, а потом земля тоже обрушилась, и он оказался в каменистой земляной норе. Руки отпустили его, и темноту прорезал свет. Его лица касались свисающие корни деревьев, и Дэвид увидел перед собой три тоннеля, входы в которые сходились в одном месте. В углу желтели кости; плоть, когда-то их покрывавшая, давным-давно сгнила или была съедена. Повсюду во влажной холодной земле копошились, дрались и умирали черви, жуки, пауки и прочая мелкая живность.

А еще здесь был Скрюченный Человек. Он сидел в углу на корточках, в его бледной руке, утащившей Дэвида, качалась лампа, другая сжимала огромного черного жука. Дэвид увидел, как Скрюченный Человек сунул барахтающегося жука в рот и откусил половину. Он пережевывал жука, не сводя глаз с Дэвида. Нижняя половина насекомого еще немного подергалась и замерла. Скрюченный Человек предложил ее Дэвиду. Дэвид разглядел внутренности жука. Они были белыми. Его затошнило.

— На помощь! — закричал он. — Роланд, пожалуйста, помогите мне!

Но ответа не последовало. От его крика сверху посыпалась земля. Она попала ему на голову и забила рот. Дэвид выплюнул землю и собрался крикнуть снова.

— О, я бы не стал этого делать, — сказал Скрюченный Человек. Он поковырялся в зубах и извлек длинную черную жучью лапу. — Земля здесь неустойчива, а под тяжестью всего этого снега… н-да, и думать не хочется, что может случиться, если она обрушится тебе на макушку. Ты умрешь, полагаю, и не самой приятной смертью.

Дэвид закрыл рот. Ему не хотелось оказаться погребенным заживо вместе с насекомыми, червяками и Скрюченным Человеком.

Скрюченный Человек возился с жуком, отделяя спинку, чтобы во всей красе представить Дэвиду внутренности.

— Уверен, что не хочешь? — спросил он. — Они просто великолепны: хрустящие снаружи, нежные внутри. Впрочем, иногда мне не хочется хрустеть. Хочется просто мягонького.

Он поднес насекомое ко рту, высосал мякоть, а панцирь швырнул в угол.

— Я думал, мы просто с тобой побеседуем, не опасаясь, что нам помешает твой… хм… дружок. Вряд ли ты до конца понимаешь, в какую попал переделку. Ты, похоже, все еще надеешься помочь себе, привязавшись к первому попавшемуся незнакомцу, но, видишь ли, ты ошибаешься. Я — единственная причина, по которой ты до сих пор жив, я, а не какой-нибудь безграмотный Лесник или обесчещенный рыцарь.

Дэвид не мог спокойно слушать, как оскорбляют людей, помогавших ему.

— Лесник не был безграмотным, — воскликнул он. — А Роланд просто поссорился с отцом. Он ни перед кем себя не опозорил.

Скрюченный человек мерзко ухмыльнулся:

— Это он тебе так сказал? Ну-ну. Ты видел портрет, который он носит в медальоне? Рафаэль, разве не так зовут того, кого он ищет? Очень милое имя для молодого человека. Они, видишь ли, были очень близки. О-о-о, очень близки.

Дэвид не совсем понимал, что имеет в виду Скрюченный Человек, но в том, как он говорил, мальчик почувствовал непристойность и грязь.

— Возможно, ему хочется, чтобы ты стал его новым дружком, — продолжал Скрюченный Человек. — Представь себе, ночами, пока ты спишь, он смотрит на тебя. Он думает, что ты прекрасен. Он хочет стать близким тебе, и даже больше чем близким.

— Не говорите о нем так, — вспыхнул Дэвид. — Как вы смеете!

Скрюченный Человек выпрыгнул, как жаба, из угла и приземлился прямо перед Дэвидом. Костлявой рукой он пребольно ухватил мальчика за подбородок, ногти впились в кожу.

— Не учи меня, что мне делать, младенец, — прошипел он. — Хочешь, оторву тебе голову и украшу свой обеденный стол? Я могу просверлить дырку в твоем черепе и вставить туда свечку, а то, что внутри, съем. Впрочем, вряд ли там найдется чем поживиться. Ты ведь не очень смышленый паренек. Ты явился в неведомый мир, погнавшись за голосом той, которая, как тебе известно, умерла. Ты не можешь отыскать обратную дорогу и оскорбляешь единственного, кто может помочь тебе вернуться, то есть меня. Ты очень грубый, неблагодарный и невоспитанный мальчишка.

Скрюченный Человек щелкнул пальцами, и в руке у него появилась длинная острая игла с вдетой в нее грубой черной ниткой, похожей на узловатую лапку мертвого жука.

— Почему бы тебе не поработать над своими манерами, пока ты не вынудил меня зашить тебе рот? — Он отпустил подбородок Дэвида, нежно погладил его по щеке и вкрадчиво прошептал: — Позволь представить тебе доказательство моих добрых намерений.

Скрюченный Человек вытащил из поясной кожаной сумки нос, отрезанный у волка-разведчика, и помахал им перед лицом Дэвида.

— Он преследовал тебя и нашел, когда вы появились у церкви в лесу. Он бы тебя убил, если бы я не вмешался. Где прошел один, пройдут и другие. Они напали на твой след, и их число растет. Все больше и больше волков преображаются, и теперь их не остановить. Наступает их время. Даже король это понимает, и у него нет сил, чтобы встать у них на пути. Тебе лучше вернуться в свой мир, прежде чем они снова тебя отыщут, и я могу тебе в этом помочь. Расскажи мне то, что я хочу знать, и уже вечером ты будешь спокойно нежиться в своей постельке. Все у тебя дома будет хорошо, все твои проблемы благополучно разрешатся. Твой отец будет любить тебя и только тебя. Это я тебе обещаю, если ответишь всего на один вопрос.

Дэвид не хотел торговаться со Скрюченным Человеком. Ему нельзя было доверять, и Дэвид не сомневался, что он очень многое скрывает. Лучше не иметь с ним дела, иначе дороже выйдет. Но, с другой стороны, Дэвид понимал, что многое из сказанного Скрюченным Человеком — правда: волки на подходе, и они не остановятся, пока не отыщут Дэвида. Роланд не сможет убить их всех. А еще Бестия: какой бы жуткой ни была эта тварь, она лишь один из ужасов, таящихся в этом краю. Будут и другие, возможно, похуже ликантропов и Бестии. Где бы ни была сейчас мама Дэвида, в этом мире или в другом, он вряд ли до нее доберется. Он не сумел ее отыскать. Глупо было даже мечтать об этом, но ему так хотелось, чтобы все оказалось правдой. Он хотел, чтобы мама снова была живой. Ему ее не хватало. Иногда он забывал о ней, а потом вспоминал снова, и боль потери становилась еще сильнее. И все-таки корень его одиночества закопан не здесь. Пора возвращаться домой.

Поэтому Дэвид спросил:

— Что вы хотите узнать?

Скрюченный Человек склонился к нему и зашептал:

— Я хочу, чтобы ты сказал мне имя ребенка, живущего в твоем доме. Я хочу, чтобы ты назвал по имени твоего единокровного брата.

На минуту страх отпустил Дэвида.

— Но зачем? — удивился он.

Он не понимал. Если Скрюченный Человек был тем, кого он видел в своей спальне, значит, у него была возможность побывать и в других комнатах. Дэвид вспомнил, как он проснулся дома с неприятным ощущением, будто кто-то прикоснулся к его лицу, пока он спал. Иногда в спальне Джорджи витал необычный запах (по меньшей мере не похожий на тот, который обычно исходит от Джорджи). Могло ли это быть признаком присутствия Скрюченного Человека? Возможно ли, чтобы Скрюченный Человек во время своих вторжений в их дом не слышал имя Джорджи, и почему ему вообще так важно узнать его имя?

— Я просто хочу услышать его от тебя, — сказал Скрюченный Человек. — Это такая мелочь, такое крошечное, малюсенькое одолжение. Скажи мне, и все кончится.

Дэвид нервно сглотнул. Ему ужасно хотелось домой. И всего-то, что нужно сделать, — это назвать имя Джорджи. Какой от этого может быть вред? Он открыл рот, но тут прозвучало имя, но не Джорджи, а его собственное:

— Дэвид! Где ты?

Это был Роланд. Дэвид услышал, как сверху роют землю. Скрюченный Человек негодующе зашипел:

— Быстро! Имя! Скажи мне имя!

На голову Дэвиду посыпалась земля, по лицу пробежал паук.

— Говори! — взвизгнул Скрюченный Человек.

И тут грунтовый потолок над Дэвидом обвалился, ослепляя и погребая его. Прежде чем все пропало из виду, он успел заметить, как Скрюченный Человек метнулся к одному из тоннелей, чтобы избежать обвала. Земля забила Дэвиду рот и нос. Он пытался вздохнуть, но она застряла в горле. Он утопал в земле. И тут он почувствовал, как сильные руки схватили его за плечи и вытянули из земли навстречу свежему, бодрящему воздуху. В глазах у него прояснилось, но он по-прежнему задыхался, давясь землей и жуками. Роланд хлопал его по спине, чтобы выколотить из горла землю и насекомых. Дэвид закашлялся, отхаркивая землю, кровь, желчь и мелких ползучих тварей, а когда дыхание восстановилось, лег на снег. Слезы замерзали у него на щеках, зуб не попадал на зуб.

Роланд опустился перед ним на колени:

— Дэвид. Скажи мне. Скажи, что случилось.

«Скажи мне… Скажи мне…»

Роланд коснулся лица Дэвида, и Дэвид почувствовал омерзение. Роланд заметил его реакцию, тут же отдернул руку и отодвинулся от мальчика.

— Я хочу домой, — всхлипнул Дэвид. — Вот и все. Я просто хочу домой.

И, свернувшись клубком на снегу, он плакал, пока не кончились слезы.