Знаете, как я себя почувствовала?

Мне показалось, что мир вокруг меня остановился и разломился на две части — до этого момента, то есть когда я считала себя обычным человеком, и после него.

Потому что в глубине души я знала, что ведьма — моя мама — говорит правду.

Морщины изрезали лицо Сармин, и теперь она выглядела лет на сорок.

— Некоторые твои друзья говорили тебе, что быть ведьмой плохо. Помнишь?

Я поёжилась.

— Спаркл. Помню.

— Вдвоём вы придумали историю о том, как я тебя, словно Рапунцель, украла по какой-то гнусной схеме у твоих родителей. Как будто каждая ведьма просто мечтает об обычном человеческом ребёнке.

Её лицо внезапно постарело, и теперь она выглядела привычной шестидесятилетней Сармин.

— И поэтому я заполучила тебя.

Казалось, самое время попросить у неё прощения, но я не чувствовала себя виноватой. Меня раздирали противоречивые эмоции — разочарование, напряжение, чувство вины. И в самой глубине маленький кусочек… восторга?

— Я… я не знаю, — запинаясь, произнесла я.

— Зато я знаю, — сказал ведьма. — Шестилетняя девочка словно попала под влияние Свенгали[18]. Ты была одержима идеей стать такой, как хотела Спаркл. И когда она не захотела, чтобы ты была ведьмой, ты убедила себя, что являешься обычным человеком. Я столько раз старалась убедить тебя признать правду. Но, в конце концов, просто сдалась.

Я вспомнила то время, когда мне было пять лет, и любое желание извиниться пропало.

— Ошибаешься, — сказала я. — Не она виновата, а ты. Мы видели тебя. Мы видели тебя в подвале, когда ты колдовала. Это было действительно отвратительное заклинание. Вот поэтому я и не хотела быть ведьмой.

Теперь настал её черёд удивляться.

— Какое заклинание?

Я сглотнула.

— Я много раз видела, как ты использовала кучи ингредиентов, которые кажутся мне ужасными, — сказала я. — Но никогда не видела, как ты на самом деле убиваешь кого-то собственноручно. Кроме того дня.

Ведьма побелела.

— Ты видела заклинание на выслеживание, — наконец, сказала она. — Я не знала.

— Вот поэтому я и не хотела быть ведьмой, — сказала я. — Не смогла бы.

Никогда не видела, чтобы Сармин не могла найти слов. И я не знала, что мне с этим делать.

— Нам лучше вернуться к демону, — смущённо сказала я и развернулась, но Сармин коснулась моей руки.

— Это был мой последний шанс найти Джима, — сказала она, её губы были мертвенно бледными. — Но мне не удалось.

— Джима Хексара.

Она кивнула.

— Меня зовут Камелия Анна Стелла Хендрикс, — произнесла я. — Но моя настоящая фамилия не Хендрикс, да? Моя фамилия Хексар. И всегда таковой была.

— У соседей жила собака по кличке Хендрикс, — ответила ведьма. Сармин покачала головой, её лицо постепенно розовело. — Я не знала, что ты это видела. Когда ты пришла домой с новым именем и новой историей, я постарела за день лет на двадцать. Казалось, что-то произошло между вами двумя, и ты заблокировала какую-то часть себя. Ведьмы — замкнутые параноики, которые постоянно что-то скрывают друг от друга, но вы вдвоём довели всё до крайности.

— Это в духе Спаркл, — заметила я. — Она всё скрывает. Словно ей ненавистно то, что у неё нет родителей. Она живёт со своим дедом в японском квартале, но ни за что не признается, что она сирота, что они разорены и всё в таком духе. Как будто если она не будет говорить о том, что случилось с её родителями, то сможет вытеснить это из памяти, создать свою жизнь заново.

— Её дедушка японец… — задумчиво протянула ведьма, внезапно уставившись на меня. — Камелия, я всегда думала, что это ты управляешь этим блоком. Но что если… — Она постаралась понизить голос. — Что если твоя подруга тоже из семьи ведьм? Кари… Хикари… она тоже была японкой.

— Кари? — Мне было знакомо это имя.

— Это ведьма, которая спрятала феникса Эр-Ай-Би-Один четырнадцать лет назад здесь, в этой школе. Камелия, ты меня вообще когда-нибудь слушаешь?

Как только я собрала все факты вместе, у меня по спине побежали мурашки.

— Разве у Кари есть дочь? — спросила я.

Ведьма нахмурилась.

— Не думаю. Но, возможно, Спаркл её племянница или двоюродная сестра.

Она задумалась.

— Если в её дедушке тоже течёт кровь ведьм, то он сейчас затаится.

Я покачала головой, сбитая с толку, но уверенная в своей правоте.

— Спаркл тоже ведьма, — сказала я. — Я почти уверена в этом. Это недостающий кусочек пазла, единственное, что придаёт смысл всему остальному.

Я обдумала открывшиеся факты, но снова пришла к тому же ответу. И…

— Вот чёрт, я оставила демона запертым в пентаграмму. Если поблизости разгуливает ведьма — или целая семья ведьм — нам лучше убедиться, что он всё ещё в этой пентаграмме.

Ведьма застыла на месте, размышляя.

— Что-то не сходится, — сказала она. — Вы были маленькими девочками пяти и шести лет. Даже если она и увидела моё заклинание, почему её так взволновало, считаешь ли ты себя на самом деле ведьмой?

— Ну, потому что её смущало то, что она сама ведьма, — предположила я.

Брови ведьмы сошлись на переносице, и я впервые увидела, что она сильно озадачена.

— Почему её это смущало?

Я покачала головой.

— Сармин Скарабуш, ты не помнишь, каково это — быть пятилетней или даже пятнадцатилетней. А теперь помоги мне найти Спаркл, пока она не вставила нам палки в колёса.

Я выбежала из зала и помчалась по коридору, а за мной след в след застучали каблуки ведьмы.

— Где сотня пикси? — спросила она.

— В последний раз я видела, как их расплющивали на крыше, — ответила я. Теперь не страшно говорить ей об этом, потому что она не сможет воспользоваться этим заклинанием. Особенно сейчас, когда не хватает одного пикси.

— Я отправлю за ними Эстахота, как только мы выпустим его из пентаграммы, — сказала Сармин. — А что насчёт надежд и мечтаний? Он их собрал?

— Доказательства в пентаграмме, — сообщила я.

Мы выбежали из боковой двери. Живая пентаграмма всё ещё стояла на месте.

А рядом с Громом стояла Спаркл.

Неудивительно, что она была одета как принцесса, в розовое платье, усыпанное блёстками розовых оттенков от плеч до самого шлейфа. Её блестящие прямые волосы украшала тиара.

Ведьма постучала по стеклянному воздуху между двумя девушками.

— Хорошая работа, — оценила она. — Немного водянистое звучание. Должно быть, твоему ровному дыханию помешали нервы. Тем не менее, неплохо для первого раза.

Признаю, сказанные ведьмой слова «хорошая работа» меня немного смутили. Но я старалась этого не показывать.

— Что ты здесь делаешь? — спросила я у Спаркл, пока ведьма ощупывала воздух.

— Я… я не знаю, — промямлила Спаркл.

И уже знакомым мне жестом сжала свою камею.

— Ах, да, — саркастически заметила я. — Никакого продуманного плана. Ничего такого, что означало бы, что ты… ведьма.

Спаркл облизала губы.

— Нет! — выкрикнула она. — Ничего подобного. Я просто… я просто почувствовала это, ясно? Словно я должна что-то сделать возле Грома.

Гром.

Конечно.

— Феникс, — благоговейно прошептала Сармин.

Она отошла от пентаграммы и направилась к статуе, оставляя впадины от каблуков в мокрой земле. Девон и девушки-зомби молча наблюдали, как Сармин с трепетом протянула руки к голове птицы. Она закрыла глаза и пробежалась пальцами по голове видоизменённого элементаля.

Повисла тишина.

— Это не он, — заявила Сармин.

— Что?

Я увидела, что Девон тоже шокирован. Гром значил так много…

— Я могу ошибаться, но… в нём нет ничего от элементаля. Он отдаёт обычным металлом. — Сармин посмотрела на Девона, заключённого в пентаграмму. — Ладно, есть только один способ узнать правду. Самое время выпустить демона. Он точно в курсе.

— Нет! — резко ответила я.

— Нет?

Я указала на чашку внутри пентаграммы.

— Сейчас он не связан с Девоном. Ты хочешь выпустить его на свободу?

Лицо ведьмы застыло.

— Заклинание на изгнание? Зачем тебе это понадобилось? Что за глупые…? — Она постаралась успокоиться. — Всё равно нам придётся его выпустить. Он должен видоизменить феникса и помочь контролировать его силу, прежде чем произойдёт взрыв. Силу можно сохранить безопасным способом, но только если феникс находится в нужной форме.

Девон яростно замотал головой. На его лице отразился страх, когда демон понял, что не смог выполнить одно из заданий.

— Я не знаю, где он.

— Это твоё третье задание, — сказала Сармин. — Ты должен знать.

— Я был так уверен, что это феникс. Я знаю, что он где-то рядом. Я чувствую его присутствие здесь, в школе. Ему одиноко, холодно и нелегко.

— Это должен быть Гром, — недоумённо воскликнула я. — Где ещё он может быть?

— Я не знаю, — ответила Сармин. — Где ещё он может быть, Хикари?

Спаркл попятилась от нас.

— Как вы узнали моё настоящее имя? Вы учительница?

— Я не узнала тебя, когда тебе было шесть, — сказала Сармин. — Но больше ты не можешь скрываться. Скажи нам, где феникс. Именно ты вызвала демона, чтобы спрятать его. Ты единственная знаешь, где он.

— Да о чём вы вообще говорите?

Сармин выхватила свою волшебную палочку с молоком дракона, бросила на неё белый порошок и взмахнула ею в сторону Спаркл, отбросив девушку назад.

— Скажи нам! — потребовала ведьма.

— Что ты делаешь?

Я бросилась к ведьме, но она остановила меня взмахом своей палочки.

— Тогда ты остановила меня. Но на этот раз у тебя ничего не выйдет, Хикари, — заявила Сармин.

— Перестань называть меня Хикари! — закричала Спаркл.

Она схватилась за своё ожерелье из камеи и отразила удар Сармин.

— Что у тебя в этом украшении? Сзади приклеена чешуя дракона? Ты всегда была помешана на чешуе, карга.

Спаркл оставалась в вертикальном положении только ценой огромных усилий.

Все мы увидели, как её нос опять изогнулся.

— Ха! — выкрикнула Сармин. — Камея поддерживает заклинание для носа, не так ли? Как ты вычислила это заклинание?

— Благодаря письму на моё имя… на конверте было написано, что открыть можно только после того, как мне исполнится пятнадцать… тогда у меня будет нос, о котором я всегда мечтала… — Глаза Спаркл забегали, а слова давались ей с трудом. — Я решила странную задачу по алгебре с ревенем и лошадиными волосами, а потом вдруг случилось это.

Спаркл указала на свой прямой нос.

— То есть её мама оставила ей заклинание? — спросила я.

— Не её мать, — ответила Сармин. — Учитывая источник, всё было проделано довольно умно. Всё, что было нужно Кари, так это применить заклинание на забвение на саму себя. Десять лет назад, после того, как она видоизменила феникса и спрятала его до его перерождения, она заставила себя забыть почти всё. Заставила себя думать, что ей снова шесть лет. Потому что…

— Потому что ведьмы выглядят на тот возраст, на который они себя ощущают, — закончила я.

Сармин кивнула.

— Со всех точек зрения, ей и было шесть лет.

Спаркл побледнела.

— Это неправда, — сказала она.

— Наверное, свалилась на голову своему деду с запиской от «мамы», — предположила Сармин. — «Позаботься о моей дочери» и так далее. Верно? Ты живёшь со своим дедом?

— Да…

Спаркл яростно замотала головой, и, должна признать, я прониклась к ней некоторым сочувствием.

— Неправда! Я не старая. Не старая!

— Ах, ну да, конечно, — мрачно сказала Сармин. — И могу поспорить, у тебя есть ещё одно письмо, которое тебе нужно было открыть сегодня, чтобы вызвать демона, который смог бы контролировать феникса. Ты отказалась от этого заклинания?

Спаркл посмотрела на меня, и, думаю, в этот момент мы обе вспомнили тот день, когда мы, как любопытные малышки, на цыпочках спускались по ступенькам в подвал. Держась за холодные перила и друг за дружку. Смотрели на симпатичные красные клубы дыма, на серебряные звёзды. А затем мы увидели, как Сармин принесла в жертву кролика, лежащего в луже малиновой крови.

— Для этого заклинания нужна была козья кровь, — прошептала Спаркл.

Сармин взглянула на часы у себя на руке.

— Шесть минут до взрыва, — сказала она. После чего обратилась ко мне: — Доставай палочку.

— Как ты узнала, что у меня есть…

Она взглянула на меня, и я заткнулась.

— Точно.

— Ты никогда не была очень умной ведьмой, да, Хикари? — язвила Сармин, стараясь вывести Спаркл из себя. И тихо добавила для меня: — Чтобы найти феникса, я должна снять заклинание, и тогда она всё вспомнит.

Судя по позе Сармин, я могла бы сказать, что она напряжена.

Возможно, Хикари и не самая лучшая в мире ведьма, и, возможно, у неё нет под рукой целого набора ингредиентов, как у Сармин, но к ней сейчас вернётся почти вся её сила и память, и она нам не очень-то обрадуется. Я покрепче ухватилась за палочку.

Свободной рукой Сармин рылась в своей сумочке.

— Веточка петрушки, — бормотала она. — Три листочка ольхи… заменим вязом. Четыре искусственных драгоценных камня…

Она сорвала две жемчужные пуговицы с высокого воротника своей блузки.

— Кэм, шесть листьев вяза и ещё два предмета, напоминающих драгоценные камни. Сейчас же.

Конечно, вы уже догадались, где можно найти предметы, похожие на драгоценные камешки. Здесь не обошлось без иронии. Я направилась к Спаркл, которая заворожённо наблюдала, как ведьма роется в своей сумочке.

— Извини, — выдохнула я. — Но иначе феникс… сожжёт всех нас.

Я вцепилась в её тиару, но она тоже ухватилась за неё.

— Ты такая же мерзкая, как и она, — прошипела Спаркл, что мгновенно выветрило моё к ней сочувствие.

Честно говоря, она была такой же невыносимой, как и Сармин Скарабуш. Почему люди не могут быть только плохими или только хорошими? Вся эта история, когда жалеешь кого-то, а он в следующую минуту может развернуться и сделать тебе гадость, значительно усложняет жизнь.

Ведьма сняла туфлю и измельчила в ней ингредиенты.

— Поддельные деньги тоже сойдут, — крикнула она мне. — Что-то, что похоже на ценность.

— Отдай, — сказала я Спаркл.

А она укусила меня за руку.

— Люди вкладывают в подделки свою веру, — начала свою лекцию ведьма. — Мы будем рассматривать тиару Хикари как подражание чему-то дорогому. А дорогая вещь ценна лишь до тех пор, пока мы верим в её стоимость. Драгоценные камни редко соответствуют своей цене, ну, кроме алмазов, которые используют для резки предметов и опалов, что защищают от укусов всех насекомых.

Спаркл толкнула меня, и я упала, прижимая руку к себе. Последняя уловка, чтобы предотвратить взрыв феникса.

— У меня в кармане телефон, — сообщила я Спаркл. — Хочешь избавиться от той фотки? Чтобы ты могла и дальше притворяться, что твой носик выпрямился совсем не с помощью магии.

Я протянула ей телефон, и как только она нерешительно сняла тиару, тут же схватила её и швырнула телефон своей бывшей подруге в руки.

Потом бросила тиару Сармин, и та ловко её поймала. При помощи своей волшебной палочки она отковыряла от неё два «драгоценных» камня и положила их в туфлю.

— Нажми семь-ноль-четыре, чтобы разблокировать его. Затем прокрути фотографии и удали свою, — сказала я Спаркл.

Пальцы девушки залетали над экраном моего телефона. Не думаю, что она заметила, как Сармин выплеснула содержимое своей туфли на неё, а потом начертила в воздухе звезду своей волшебной палочкой.

Поток воздуха завертелся вокруг Спаркл.

Она моментально стала бесцветной, словно бледной копией себя.

— Ничего себе, — сказала одна из девушек-зомби.

Потом к Спаркл мало-помалу начали возвращаться краски, и она замотала головой, как будто что-то вспоминала. Телефон упал на землю и, моргнув в последний раз, выключился.

— Ну вот, опять, — протянула я.

И пока Спаркл пыталась прийти в себя, Сармин крикнула:

— Феникс сейчас взорвётся!

Спаркл резво отпрыгнула назад. И опустила взгляд прямо на землю, перед Громом. А затем снова вскинула голову и усмехнулась, но было слишком поздно.

— Мышка, — выкрикнула я. — Статуя мышки! Достаточно умно.

— Сейчас ты у меня получишь, Денежка, — прорычала Спаркл.

Она становилась всё выше и полнее. В результате чего превратилась в красотку из колледжа, потом во взрослую женщину, и с каждым мгновением она лишь старела и старела. Её талия становилась всё толще, потом начали седеть волосы, а после вокруг глаз и на руках прорезались морщины.

Пока, наконец, она не стала выглядеть на тот же возраст, что и Сармин.

Спаркл в недоумении уставилась на свои руки.

— Нет, — прошептала она. — Нет, это не я.

— И ты на самом деле пыталась убедить меня стать нормальной? — спросила я.

— Мы и есть нормальные, — сказала она, её голос срывался на визг. — Я не хочу быть Кари. Не хочу помнить всё это. Не хочу быть злой.

Ведьма фыркнула:

— Ты всегда была идиоткой.

Сармин повернулась ко мне.

— Готова выпустить демона? Мне нужно закончить заклинание, чтобы у нас была возможность контролировать взрыв и собрать достаточно силы, дабы управлять городом. Так, для начала мне нужны пикси.

— Но это невозможно, — сказала я, и удивление исказило черты лица ведьмы. — Один пикси сбежал. У тебя осталось всего девяносто девять.

Её лицо прояснилось.

— Всё в порядке. Мне нужно только пятьдесят.

— Ты позволила демону убить пятьдесят лишних пикси, чтобы просто убедиться, что у тебя их будет достаточно?

— Я ничего не собиралась оставлять на волю случая. А теперь, пожалуйста, выпусти демона. Если не хочешь, чтобы феникс взорвался.

Она вытащила складную миску из своей сумочки и, разложив её, поставила на землю. А затем принялась отмерять туда различные ингредиенты.

— Ты хочешь, чтобы я тебе помогала, — начала я. — Но я трудилась всю неделю, чтобы остановить тебя. И знаешь что? Я больше не участвую в этом безумии.

Ведьма добавила в миску чайную ложку чего-то голубого.

— То есть ты готова поступать разумно?

— Я не смогу выиграть, если буду играть в твою игру, — сказала я. — Ты загнала меня в угол, где всё, что я могу сделать, это помочь тебе получить контроль над городом или же попытаться остановить тебя, но позволив при этом умереть целой школе ни в чём не повинных людей. Я выбираю третий вариант. Я хочу использовать силу феникса сама.

Ведьма перемешивала порошки в миске металлической детской ложечкой.

— У тебя нет подходящих ингредиентов, — спокойно сказала она. — Как и подходящего заклинания — я пятнадцать лет искала, как контролировать силу элементаля. И у тебя, конечно же, нет такой силы — только ты, волшебная палочка и один день практики в колдовстве. У тебя не получится.

— Получится, если я использую элементаля.