После обеда не может быть урока хуже, чем история Америки первого уровня, потому что если и есть предмет, на котором я могу уснуть, то это именно он. И виной всему манера преподавания миссис Тейлор. Она включает нам древние видеокассеты, на которых актёры на модном сленге рассказывают про Билль о правах[6]. Но сегодня мне ни за что не уснуть. Я барабанила пальцами по столу и переживала, успеет ли Кельвин сгонять к себе на ферму на велосипеде и привезти козью кровь к тому моменту, когда планеты выстроятся в совершенную линию. Обычно ведьма предупреждает меня за пару дней, если ей нужно что-то необычное, и наша с Кельвином сделка происходит при помощи переносного холодильника. Я забарабанила ещё громче.

Моё беспокойство нарушили две записки. В первой была лучшая новость за сегодня. В дверь постучали, и ученик передал мне краткое напечатанное послание от Рурка, которое гласило: «Репетитор заболел. Приходи завтра».

Я выдохнула с облегчением и тут же получила вторую записку. Её написали на фиолетовой бумаге и передали мне через проход между рядами, пока высокий кудрявый актёр вещал: «Йо, хочешь сказать, я не должен предоставить этим позорным „красным мундирам“[7] полный пансион?»

Записку отправила Джена через Дина и Киндру (которая прошипела: «Купи себе телефон!») В ней было написано следующее: «Кей говорит, что слишком слаб после свиного гриппа, чтобы ехать на велике. Фу! Позвонит маме и попросит принести твой заказ в 3 часа. Встреча под Громом. Дважды ФУ».

Гром — это огромная металлическая статуя громовержца[8], наш талисман, установленный перед старым парадным входом в школу. Он стоял на большом цементном постаменте, выпустив когти, и был готов схватить крошечную скульптуру мышки, затерявшуюся в траве. И поскольку после его торжественного открытия прошло уже более десяти лет, старая статуя заросла плющом и укрылась в вязах, поэтому «двойное фу» было связано с тем, что Гром был излюбленным местом для парочек. Но я сомневаюсь, что Кельвин обращал внимание на подобные вещи. Поэтому кровь застыла у меня в жилах вовсе не из-за суперсексуальных намёков на встречу у Грома.

А из-за звонка его маме.

И просьбы принести козью кровь.

Конечно, я не знала маму Кельвина достаточно хорошо и лично. Но, хотя и жила на ферме, она все ещё оставалась мамой. Какая бы мать не начала переживать, если бы узнала, что её сын продаёт козью кровь какой-то девчонке в школе? Если на то пошло, как Кельвин вообще добывает козью кровь? На самом деле я никогда не хотела это знать. И теперь, чем больше я об этом думала, тем больше меня это беспокоило, впрочем, как и свиное ухо.

В три часа я схватила свои вещи из шкафчика и помчалась к статуе Грома. Тенистый участок вокруг него был заполнен парнями, соблазняющими девушек, и наоборот. (На самом деле мальчишки приставали к мальчишкам, которые играли в театре, а девчонки — к девчонкам, которых встретили в парке).

Кельвин был высоким, светлокожим и полным. И держался он очень прямо. Как кегля для боулинга. Парень переступал с ноги на ногу и старался на смотреть на парочку, которая целовалась взасос в зарослях плюща неподалеку от него. Его серьёзное лицо казалось мертвенно-бледным в зелёной тени вязов. В руках у него была маленькая красно-белая сумка-холодильник.

Мама Кельвина дружелюбно помахала мне из машины. Она тоже полная, как и Кельвин. Женщина была одета в мешковатую красную футболку, на голове накручены светло-седые кудряшки, а под носом расползался пятном солнцезащитный крем.

Не похоже, чтобы она что-то подозревала.

Я расслабилась и помахала ей в ответ.

— Спасибо, Кельвин. Я твоя большая должница.

Я уселась на бетонный постамент Грома и вытащила остатки наличных.

— У меня нет всей обещанной суммы, но я принесу остальное завтра. Ты знаешь, мне можно верить.

Кельвин взял смятые купюры и кивнул.

— Кель-вин зна-ет, — сказал он голосом робота, как делал иногда.

Этот парень делал множество вещей, которые только ему казались забавными, даже если никто больше так не думал. Я к этому привыкла. Он поставил сумку-холодильник на бетон.

— А твоя мама не задавала вопросов, зачем мне всё это? — спросила я.

— Я сказал ей, что кровь нужна тебе для важных колдовских обрядов, — ответил Кельвин, его широкое лицо было крайне серьёзным.

Я чуть не упала с постамента. Потом напомнила себе, что чувство юмора у Кельвина опять забарахлило. Невозмутимость ещё ни о чём не говорит.

— Ха-ха, — засмеялась я. — Что ты сказал на самом деле?

— Я сказал ей, что кровь нужна тебе для научного проекта, — ответил он. — Чтобы опытным путём проверить, какие там гормоны. — И добавил голосом робота: — Те-перь о-на ду-ма-ет, что ты ум-на-я.

Ещё одна шутка, но с этой я могу справиться.

— Отличная новость. Я смогу всех одурачить, — пошутила я в ответ. Затем собрала всё своё мужество в кулак и спросила: — Кстати... а как ты, гм, добываешь козью кровь?

— Клыки, — ответил он.

Я вскинула брови.

— Шприц, конечно же. Не переживай, я сказал маме, что тебе для твоих ведьмовских ритуалов нужна свежая кровь.

— Ты такой шутник, — вяло ответила я.

— Хорошая сделка. Робот Кельвин приносит тебе кровь, а ты идёшь с ним на вечеринку в честь Хэллоуина. Мы вместе будем танцевать как роботы.

Он изобразил пару движений.

Это выглядело немного смешно, но мысленно я была далеко отсюда, в будущем, где уже садилась в автобус с моей драгоценной коллекцией ингредиентов.

— Умная и к тому же меня легко подкупить козьей кровью, — заметила я. — Моя репутация улучшается с каждой секундой, пока я здесь стою.

Я спрыгнула на землю, едва не наступив на руку какого-то пацана.

— Слушай, мне пора бежать, или я опоздаю на автобус. Но ещё раз спасибо. — Я по-дружески хлопнула его по плечу и заспешила прочь от обнимающихся парочек.

Ребята уже заходили в автобус, поэтому последние метров семь мне пришлось бежать, сумка-холодильник хлопала меня по боку. Дверь осталась открытой, и, как только я заскочила внутрь, она захлопнулась.

Несмотря на вонь от потных мальчишек в автобусе, я вздохнула с облегчением. У меня было всё, кроме свиного уха, и единственная домашняя работа, которую я не успела закончить в классе, состояла в прочтении двух актов чего-то, что называлось «Суровое испытание»[9]. Я смогу выполнить это вечером, когда закончу всю работу по дому. Может быть, прочитаю их Мунфайер во время её ужина. Дракону нравится, когда ей читают, хотя я была уверена, что она не всё понимает.

Автобус, как обычно, был переполнен, но одно место оставалось свободным.

На этом месте стоял рюкзак высокого парня с растрёпанными светлыми волосами.

— Я увидел, как ты бежишь, и подумал, что просто обязан занять для тебя место, так как облил тебя водой сегодня утром. — Он широко улыбнулся, и его доброе лицо засветилось лукавством. — Из-за этого мне почти пришлось подраться с вон тем футболистом, так что скажи, что ты меня прощаешь.

— Конечно прощаю, — ответила я, и мне стало интересно, пришла ли моя очередь краснеть. Ведь не каждый день парень говорит, что готов подраться с футболистом, чтобы занять для меня место в автобусе. Даже если это всего лишь шутка. — И… ты тоже прости меня. Я была груба, и мне очень жаль.

Я начала садиться на место, которое он освободил, но остановилась.

— Я же сейчас не горю?

Он быстро окинул взглядом мои джинсы и снова поднял на меня глаза.

— Всё в порядке.

Я швырнула рюкзак и букет роз себе на колени и поставила маленькую сумку-холодильник между ног на пол, где могла бы за ней следить. За окнами проносились оранжевые и жёлтые деревья, пока автобус, подпрыгивая, вёз нас домой. Я почти всё собрала.

Всё... кроме свиного уха.

Свиное ухо, которое я не хочу искать. Свиное ухо, которое я должна была найти... иначе…

Я вздохнула.

— Что случилось?

— Мне нужно было купить различные вещи для моей тёти... ладно, неважно.

Я забарабанила пальцами по джинсам, пока мои мысли метались в поисках выхода. Если не принесу ведьме все ингредиенты, мне грозит наказание... но я бы всё равно не смогла позволить ей вызвать демона...

— А ладно, я сдаюсь, — сказала я. — Я просто не буду искать последний ингредиент. Не буду.

Мочка уха онемела. Затем часть головы. Я потрясла ею, чтобы вернуть чувствительность.

Онемело одно бедро. Голень до лодыжки. Затем один за другим я перестала чувствовать пальцы на ноге, хлоп, хлоп, хлоп…

— Ааа, я буду его искать, буду, — сказала я, отчаянно барабаня ногами по полу автобуса, пока чувствительность не вернулась.

Я украдкой взглянула на парня-музыканта, которого, казалось, всё больше увлекала идея снова надеть наушники.

— Извини. Моя тётя... она довольно требовательная. И ей нужно много специфических вещей для её... работы.

Парень-музыкант опустил наушники и задумался.

— Она работает на себя?

— В какой-то степени. Ага.

Я помассировала ухо, когда онемение прошло.

Он кивнул.

— Там, где мы жили раньше, у моих родителей был приют для животных, в котором не применяли усыпление, — сказал он. — Папа руководил этим заведением, а мама помогала как ветеринар. Я тоже должен был принимать во всём этом участие. И тебе нельзя забить на это, как другим, понимаешь? Это нереально, если у родителей семейный бизнес. Собаки, которых нужно выгуливать. Кошки, которых нужно натирать отвратительным средством от блох. Клетки, которые нужно чистить после того как кошки вычесали всё средство от блох.

— Подъём в пять утра каждый день? — спросила я.

— В любую погоду.

— Уроки одной рукой, пока чистишь клетки другой?

— Похоже, ты знаешь каково это.

— А почему вы переехали сюда?

Он пожал плечами.

— Никак не получалось собрать достаточно пожертвований. В конце концов, нам пришлось передать всех животных в местный приют и закрыться. Это было тяжело... вот. Родители захотели перемен, и мама открыла здесь новую клинику.

Он замолчал и немного смутился из-за того, что поделился со мной этим. Но он сделал это из добрых побуждений, пытаясь выразить своё сочувствие рассказом о приюте для животных. Мне это понравилось.

Возможно, стоило рискнуть и поделиться с ним информацией.

— А ты не знаешь, где можно найти свиное ухо?

— Для собаки?

— Ой! — И почему я не подумала об этом? — Да.

— Есть один зоомагазин в районе нашей автобусной остановки. Только нужен велосипед, — ответил он.

— Точно!

Я как-то покупала там внепланово собачий корм для Вулфи, когда ведьма была в округе Колумбия. Тогда она пыталась превратить вице-президента в лифт.

— Не переживай. Я купил целый пакет для Бинго после того, как он сгрыз мои кроссовки. Дам тебе одно. — Парень вскинул голову, его волосы разметались, и это внезапно сменило его милый облик на демонический. — Это меньшее, что я могу сделать после того, как облил тебя водой.

Ещё один милый жест. Я могу к этому привыкнуть.

— Я тебя даже не знаю, а уже даровала тебе титул «Лучший», — сказала я. — Я Камелия, но мои друзья зовут меня Кэм.

— Девон.

— Итак, Девон. Играешь в группе?

Казалось, он испугался.

— Откуда ты знаешь?

— Сегодня утром ты что-то напевал и записывал в блокноте, — пояснила я. И не стала упоминать о том, что он ещё и выглядит как парень из музыкальной группы. — Песни?

Его глаза загорелись.

— Меня просто озаряет во время прогулок. Мотивы мелодий, тексты песен. — Он провёл пальцами по волосам. — Ну, не все они одинаково хороши...

— Споёшь одну?

— В автобусе?

— Конечно, — ответила я. — Разве музыканты не любят работать на публику?

Его уши немного порозовели, но он закрыл глаза и запел бархатным голосом: «Она холодная пачка масла с тёплым-тёплым сердцем...»

— То есть там была пачка масла, — произнесла я, когда он остановился.

— Что?

— Это всё, что ты написал?

— Пока, — ответил он. — Папа всегда говорит, что первая фраза достаётся бесплатно, но ради остальных нужно потрудиться. В старой школе я брал гитару, выходил на улицу во время обеда и работал над аккордами.

— Мне нравится, — сказала я. — А что ты делаешь в группе?

— В профессиональной группе, — уточнил он.

— В профессиональной группе. Бэк-вокал, игра на гитаре?

— Они хотят, чтобы я был солистом, но... э-э... — Он замолчал. — У меня боязнь сцены.

— Ой, — сочувственно выдохнула я. Автобус остановился на моей улице, мы вышли и направились по тротуару к дому ведьмы. — А ты пробовал представлять зрителей в нижнем белье?

— Как ни странно, не помогает. — Он поправил рюкзак. — На репетиции всё здорово. То есть мы поём то, что я написал, понимаешь? Это потрясающе. Это накал. А на концерте... Я пою соло, и у меня начинает дрожать голос. И в микрофон всё слышно. Стыдно. Ты в курсе, что о нас никто не знает? Слышала когда-нибудь о группе «Голубая волна»?

Я покачала головой.

— Теперь понимаешь? Я говорю о задних дворах, церковных концертах, шоу талантов. Мы играли везде. Может быть, теперь, когда я нахожусь в часе езды от них, то должен позволить им найти кого-то ещё, чтобы они не теряли время со мной...

Он потянул прядь своих растрёпанных светлых волос и затих.

— Ладно, слушай. Я сейчас сбегаю домой и принесу тебе свиное ухо, идёт? Я живу в квартале отсюда.

— Ты потрясающий, — сказала я.

Мы остановились перед моим домом. Удивительно, насколько нормальным выглядит дом ведьмы снаружи: старый уродливый разноуровневый дом в коричневых и жёлто-коричневых тонах, окружённый колючим кустарником, который ведьма стригла точно под линейку.

Я не знала, что сказать о боязни сцены, поэтому просто сочувственно похлопала его по плечу.

— Эм, в общем, знаю, прозвучит странно, но не звони в дверь, ладно? — Я покрутила пальцем у виска. — Тётя ненавидит, когда ей мешают. Я буду ждать тебя здесь через, скажем, десять минут.

Девон кивнул.

— Хорошо. Скоро увидимся, Камелия... Кэм.

Я положила розы и сумку-холодильник на переднее крыльцо и, пока рылась в поисках ключей, начала напевать. Очень круто, когда парень поёт тебе песню, даже если в этой песне всего одна строчка. Раньше я никогда не задумывалась о парнях-музыкантах, но сейчас, возможно, они начинали нравиться мне всё больше и больше.

Как только я открыла дверь, из дома выскочил Вулфи, прыгая рядом со мной и облизывая мне лицо.

— Тише, парень, — сказала я со смехом.

Он рванул во двор и принялся радостно нарезать круги, выдавая довольное «гав, гав, гав», пока я продолжала напевать. Этот осенний день действительно был весьма впечатляющим. Разве небо когда-нибудь было таким же синим? И осенние листья стали так роскошны, само собой, не только из-за разговора с парнем-музыкантом? Я достала мобильный, чтобы сфотографировать счастливого Вулфи, перерывающего кучи красных листьев. Царапины по всему телефону тут же окатили меня волной воспоминаний. Спаркл. Ведьмапедия. Демоны.

Мне просто нужно узнать, что было в конце того предложения. Лучший способ остановить демона — это...

Я нажимала на кнопки огромное количество раз, но все мои попытки заканчивались тем, что экран только моргал мне зеленоватым светом сквозь царапины от тротуарной плитки.

Глупая Спаркл.

К счастью, как я уже сказала, ведьмы с удовольствием пользуются интернетом. У нас в кухне имелся ноутбук, с помощью которого Сармин искала рецепты, чтобы готовить ужин. Я посмотрела на щенка оборотня, занятого поисками места, где он мог бы справить свои дела.

— Никуда не уходи, — строго сказала я ему и забежала в дом.

Поставив ноутбук на жёлтую ламинированную кухонную стойку, я открыла его. Щёлкнула на вкладке «Ведьмапедия». Демоны, демоны...

Ведьма появилась на кухне, подметая пол и источая ароматы лаванды и лимонного очистителя. Трудно сказать, была ли это уборка или колдовство.

— Планеты занимают идеальное положение, — сказала Сармин. — Скоро придёт время вызывать Эстахота. Ты что-то печёшь?

— Э-э-э, — ответила я.

Прокручивая страницу вниз, я просматривала информацию.

— Готовка — напрасная трата твоего драгоценного времени, — заметила Сармин. — Если у тебя есть свободное время днём, то лучше займись изучением тех заклинаний, что я тебе задала. Хорошее заклинание по самозащите — лучший друг каждой ведьмы.

Обычно в этом месте я всегда говорю «я не ведьма», но в этот раз мне не хотелось отвлекаться.

— Просто захотелось почитать о демонах, — пояснила я. — Ты никогда ничего мне о них не задавала.

— Камелия, — ответила ведьма своим самым обиженным тоном, — ты ещё не знаешь о стольких вещах, а мы просто не в состоянии охватить их все в то короткое время, что я провожу с тобой каждый день. Если бы ты приложила немного усилий или перестала ходить в свою бесполезную человеческую школу…

Она смахнула щёткой пушинку с моего плеча, а я передвинула ноутбук, чтобы она не увидела, что именно я читаю.

— Я люблю эту школу. И ты не можешь запретить мне её посещать, — выдала я машинально.

Пролистав до нужного места, я как раз дошла до фразы «лучший способ остановить демона — это...

... не вызывать его».

Ч ё рт!

— Конечно, сегодня ты будешь присутствовать при самом гениальном заклинании по вызову демона, — сказала ведьма, проходя мимо меня, чтобы запереть открытую переднюю дверь. — Возможно, это будет именно та магия, что тебя вдохновит. Это будет для тебя отличным уроком. Полагаю, это козья кровь?

Ингредиенты. Я должна была уничтожить ингредиенты.

Я бросилась к двери. Мы добрались к сумке-холодильнику одновременно, и ведьма подняла её.

— Повторяй за мной, — приказала ведьма, прижимая к себе сумку-холодильник и букет роз, пока шла обратно на кухню. — Козья кровь используется для связывания, заблуждения и контролирования, в операциях с оловом и в качестве замены ирландского виски.

— Гм, а как насчёт погоды? Ты проверяла прогноз погоды?

— Прогноз погоды? — Сармин взглянула на ярко-синее небо из окна кухни.

Я метнулась к сумке, пытаясь вырвать её из рук ведьмы.

— Обещали ужасную грозу. — Я тяжело вздохнула, и в тот же момент мои рёбра онемели, а затем и нос. — Электрические помехи. Все знают... нельзя вызывать демонов... в бурю...

Она была сильной, но я была моложе и сильнее. Её ноги заскользили по полу, она пошатнулась и разжала руки. Я споткнулась и упала на линолеум, сжимая сумку-холодильник.

Тронутые серебром брови ведьмы взлетели.

Она достала щепотку красного порошка и ложку панировочных сухарей из кармана своей сумки, стряхнула их себе на руку и коснулась ладони волшебной палочкой.

Мои мысли судорожно искали выход, но в этот раз его не было. Мой взгляд застыл, меня покинули умные слова и действия. Я покрепче ухватилась за сумку.

Она махнула палочкой в мою сторону и мои руки превратились в приготовленную лапшу.

Серьёзно. Лапша. Мягкая, мокрая и рифлёная по краям, как лазанья. Дрожащие ногти, покрытые оранжевым лаком, отмечали её края. Мои лапшичные руки сразу же соскользнули с ручки сумки-холодильника, и та шлёпнулась на линолеум.

Я взвизгнула.

— Хорошее заклинание по самозащите стало бы сейчас твоим лучшим другом, — не упустила возможности прочитать мне лекцию ведьма, подбирая сумку. Её каблуки застучали по линолеуму, пока она распаковывала упавший букет роз и аккуратно ставила цветы в хрустальную вазу с водой. — А что, помню, когда мне было восемь и неадекватный колдун выпустил последнего на Земле орка в нашем подвале...

Она похлопала по сумке.

— Но у меня были ингредиенты и моя палочка! О, я была в отличной форме.

Я рванула к розам, собираясь уничтожить этот возможный ингредиент, но мои дрожащие лапшичные руки упустили цветы и шлёпнули по вазе. Та перевернулась и полетела на пол. Во мне снова взыграл инстинкт самосохранения. Что сделает со мной ведьма, если я разобью её хрустальную вазу? Инстинкт заставил меня всем телом броситься под вазу, пока она падала.

Вода намочила меня второй раз за день. А шипы роз хлестнули по лицу.

Но моё тело смягчило падение вазы. Дрожа, я лежала на холодном полу, покрытом линолеумом, мои мягкие лапшичные руки свисали спереди и сзади.

— Впечатляет, — оценила ведьма, поймав розы двумя пальцами. Её кожа была настолько сухой, что шипы её даже не поцарапали.

— А ты не забыла про ревень?

— Нет, — ответила я с пола.

Он пах лимонным очистителем.

— Очень хорошо. — Взмах палочкой. — Получай свои руки обратно.

Ведьма повернулась к лестнице в подвал.

— Ой, да, Камелия! Захвати свиное ухо, как пойдёшь вниз. Гадость. Не хочу это трогать.

Свиное ухо. Свиное ухо! Глупая ведьма и её глупые, глупые, злые штучки. Я была так зла, что совсем забыла про щенка оборотня во дворе и о том, что договорилась встретиться с Девоном. Насквозь мокрая, я побежала за ней по цементным ступенькам в подвал.

— Не смей так со мной обращаться! — закричала я. — Я тоже человек, знаешь ли!

Сармин приподняла серебристую бровь.

— И свиньи! Нельзя обращаться со свиньями так, словно их в любой момент можно порубить на кусочки ради твоего глупого ритуала. Свиньи — живые существа! У них тоже есть права!

— Не накапай на мою пентаграмму.

Как бы я ни разозлилась, всё равно сделала шаг назад. Если ведьма собиралась вызвать демона, мне, конечно же, не хотелось, чтобы он освободился из тюрьмы-пентаграммы. Я откинула назад мокрые волосы и посмотрела на ведьму, которая не обращала на меня никакого внимания. По мере того, как возвращалась чувствительность, по моим рёбрам опять забегали мурашки.

Пентаграмма представляла собой нарисованный синим мелом узор на цементном полу. Она была настолько большой, что внутри могли поместиться несколько человек. В ней стоял один из наших сломанных стульев. На стуле сидел старый манекен, на котором ведьма, как правило, хранила свою заострённую шляпу. Манекен был одет в выцветшую красную футболку, на которой было написано: «Голосуйте за Хексар/Скарабуш 1982». Он безучастно смотрел на стену, а тело было наклонено влево.

Я почувствовала родственную связь с манекеном. Он не имел ни малейшего представления, что с ним собираются сделать.

— Я тоже человек, — снова пробормотала я и почесала ногу.

Ведьма — в юбке, чулках и блузке оранжево-розового цвета в рюшах — опустилась на колени на каменный пол.

— Разве моя пентаграмма не прелестна? — благоговейно спросила она. — Я их уже целую вечность не рисовала. С тех пор, как ты родилась.

Она постучала по пентаграмме своей палочкой и легонько подула на неё, но меловая пыль не сдвинулась с места.

— Зачем же нарушать полосу везения? — задала я вопрос.

— В прошлый раз я вызывала довольно мелкого демона, Никорзета. Ему едва хватило сил вылечить сломанное крыло дракона.

Неудивительно, что Мунфайер складывает одно крыло, когда становится прохладно. Возможно, если бы ведьма получше обогревала этот чёртов гараж...

— Сломанное крыло?

— Именно так я её и нашла, — рассеянно сказала ведьма. — Она совершала долгий перелёт и попала в шторм. Запуталась в линиях электропередач. А применить магию к дракону может только другой элементаль.

Глаза Сармин заблестели, так как она любила свои лекции. Боже, как же эта женщина любит поучать.

— Ты знаешь, какой силой наделено молоко Мунфайер, а это только её молоко. И потом, список элементалей был одной из первых вещей, которым я тебя научила. «Демон, дракон и феникс опасны, ведьмины чары над ними не властны».

В подвале было прохладно, особенно если на тебе мокрая рубашка. Я обхватила себя руками.

— Почему мы называем это молоком? — спросила я. — Она же рептилия, а не млекопитающее.

— Вообще-то, она ни то, ни другое. Элементали не являются частью животного царства, так же как никто из этой троицы не является простым животным, которое питается органическими веществами, как люди, слоны или оборотни. Мунфайер относится к классу «Драконис», а это нечто совершенно другое, — пояснила ведьма. — Но чтобы более полно ответить на твой вопрос, я могу предположить, что мы называем её выделения из слёзных желез молоком, потому что его всегда так называли.

Сармин покачнулась на каблуках и взглянула на свои часы на золотом браслете.

— Три сорок один. Нам лучше поторопиться.

Ведьма измельчила лепестки трёх роз в кухонном мини-комбайне. Выложила смесь в пористую каменную чашу, в которой обычно лежат билеты на автобус. Затем добавила одну каплю молока дракона. Сладкий аромат роз смешивался с огненным, медным драконьим запахом.

Ведьма трижды обошла пентаграмму против часовой стрелки и добавила тонко нарезанные листья базилика. Ещё три круга назад, и щепотку сушёной саламандры из её сумки. Саламандра растворилась с громким хлопком и выпустила облачко фиолетового дыма. Мне было холодно, и мокрые волосы болтались холодными змейками вокруг моей шеи.

Меня затошнило, пока я смотрела, как ведьма творит столь тёмное и сложное заклинание. В голове вспыхнуло воспоминание о давнем эпизоде, когда мы со Спаркл проскользнули в подвал. Я проглотила это воспоминание, закрыв свой разум от его темноты. Потом прикрыла рот рукавом рубашки, пытаясь не вдыхать запах сгоревшей саламандры.

— Обожаю эту часть с фиолетовым дымом! — прокричала ведьма. — Надеюсь, ты смотришь, Камелия. Когда-нибудь я научу тебя всему этому.

— Ни за что, — ответила я, подумав обо всех животных, которые должны были умереть, чтобы заклинание Сармин сработало. — Я бы ни при каких обстоятельствах не стала вызывать демона. Ты не сможешь сделать из меня ведьму. Не сможешь заставить меня быть похожей на тебя.

Восторг ведьмы постепенно улетучивался, а её поза становилась все напряжённее.

— Зелье готово, — не глядя на меня, коротко сказала она. — Теперь заклинание.

— Только не хватает свиного уха, правда? — спросила я. Мой голос совсем чуть-чуть дрожал.

— Что?

— Не хватает свиного уха. Я не принесла тебе свиное ухо. Так что ты не сможешь вызвать демона, потому что не хватает одного ингредиента.

Ведьма захохотала от всей души, оранжево-розоватые оборки весело подпрыгивали на её блузке. Она успокоилась с большим трудом.

— Я не должна была смеяться, это слишком посредственно, чтобы быть смешным, — сказала она. Потом вытерла глаза кружевом и пояснила: — Свиное ухо для Вулфи, чтобы он его жевал. Тогда он перестанет жевать мои замечательные туфли.

Игрушка для собаки. Вонючая игрушка для собаки.

— А ревень?

Она покачала головой.

— Сгущение, затачивание, гравировка, Камелия. Ты утверждаешь, что так хорошо учишься в той школе. Разве они не обучают вас критическому мышлению? Ревень просто отвлекающий манёвр.

Это был он. Это был мой последний шанс, и ведьма начала своё заклинание.

— А-беела А-беелу, абЕЕлу, абЕЕлу... — повторяла она.

В пентаграмме появился синий дым. Он соединился с меловой пылью, поднялся вверх и заполнил невидимую пятиугольную колонну плотным синим газом.

Воздух наполнился запахом серы и лепестков роз. Становилось всё жарче, и моя сырая рубашка прилипла к телу. Я ужасно вспотела, хотя ведьма осталась сухой, как пыль, а её серебристые волосы были, как всегда, идеально уложены.

— Всё так, как и должно быть?

— Процесс идёт отлично, — прокричала ведьма. — А теперь смотри сюда.

Она махнула палочкой в сторону пентаграммы, где появилась призма из стекла, окружающая пентаграмму и синий газ. Ещё один взмах, и синий газ рванул вверх, как будто огромный пылесос всасывал его в потолок.

Когда газ рассеялся, мы увидели демона.