Введение

Во второй половине II в. до н.э. Рим присоединил новые территории. Существенно упрочилось его положение в Испании, Северной Африке и Греции, а завоевание южной Галлии позволило обезопасить сухопутную дорогу в Испанию. В результате ряда военных реформ возникла армия нового типа, состоявшая из солдат длительного срока службы, преданных не государству, а своим военачальникам. Так началась эпоха обширных завоеваний, прерываемых гражданскими войнами, во время которых военачальники враждовали друг с другом. Из этого хаоса родилась Римская империя, во главе которой зачастую вставал император, на самом деле бывший всего лишь опытным командиром. Он основывал династию, которая существовала до тех пор, пока новому честолюбивому военачальнику не удавалось захватить трон и создать собственную династию. Период со 140 г. до н.э. по 100 г. н.э. изобилует источниками. До нас дошли даже повествования самого Юлия Цезаря о его походах. К сожалению, после смерти Цезаря приходится полагаться лишь на ту информацию, что предоставляют нам Тацит, Иосиф (иудей, отрекшийся от своего народа во время Иудейского восстания 66—70 гг. н.э.), и Вегеций, написавший ближе к концу TV в. н.э. «Краткое изложение военного дела». Следует упомянуть также «Псевдо-Гигина», автора руководства по разбивке военного лагеря, созданного примерно во II в. н.э. Тацит написал труд по истории I в. н.э., а также сочинение о Германии того же периода. Это весьма надежные источники. Он был зятем Агриколы, который в течение семи лет управлял Британией и довершил завоевание этой страны. Но хотя Тацит и составил жизнеописание своего тестя, он плохо разбирается в военном деле и зачастую ударяется в пространные рассуждения общего характера. Иосиф, оставивший описание восстания в Иудее, не особенно надежен. Он нередко преувеличивает, в особенности когда доходит до описания собственных подвигов, совершенных в войне против римлян, прежде чем он переметнулся на их сторону. Однако временами Иосиф сообщает весьма ценные сведения относительно римских приемов ведения войны и организации армии, которые на него как на иностранца произвели особенно сильное впечатление. В римских источниках подобные детали отсутствуют: латинские писатели не считали нужным писать о том, что и так было известно их современникам. Вегеций же чересчур всеяден. Это сближает его с позднеэллинистическими авторами, писавшими о военном искусстве (вплоть до Арриана). Вегеций сообщает массу разрозненных фактов, надерганных из всех периодов римской истории. Так что к нему стоит обращаться только за подробностями. Псевдо-Гигин дает самое подробное описание фортификации и устройства лагеря со времен Полибия. Он описывает реальное или вымышленное войско, включающее практически все подразделения, существовавшие в римской армии, и сообщает массу сведений об их организации, которые зачастую бывает трудно интерпретировать. О периоде с 100 по 200 год н.э. подробных исторических сочинений не сохранилось, так что, даже изучая походы Траяна, приходится опираться исключительно на триумфальную колонну, возведенную им в Риме. Монументальный спиральный рельеф, обвивающий колонну, повествует о походах императора на даков. Из него можно почерпнуть массу подробностей о том, как выглядело войско во время кампании. Свидетельства историков могут подтвердить многочисленные археологические находки. От эпохи Цезаря до нас дошло немногое, но зато начиная со времен Августа, когда вдоль Рейна и Дуная было выстроено множество постоянных лагерей, археологические свидетельства имеются в изобилии. Эти сведения, благодаря которым можно так много узнать об устройстве лагерей и вооружении, подкрепляются значительным числом надписей, количество которых увеличивалось с каждым веком. Все это вкупе со множеством военных документов на папирусе, обнаруженных на Ближнем Востоке, позволило ученым воссоздать весьма точную картину организации армии в эпоху империи. Разделы об организации армии времен Римской империи написаны двумя ведущими специалистами в этой области, доктором Брайаном Добсоном и доктором Роджером Томлином.

 

Завоевание мира

К 146 году до н.э. Рим фактически безраздельно завладел всем средиземноморским бассейном. Большая часть Греции, Испании и Северной Африки находилась в его прямом подчинении. Это не было результатом какого-то единого плана. Рим был обязан захватом этих территорий невероятным успехам своей армии в войнах, которые завязал не он (по крайней мере, с точки зрения римлян). С разрушением Карфагена (146 г. до н.э.) территория Нумидии, которой правили гордые потомки Масиниссы, увеличилась. Однако спустя некоторое время нумидийцы вступили в конфликт с Римом. В 111 г. разразилась война, и прошло несколько лет, прежде чем она завершилась победой. Для нас эта война представляет интерес постольку, поскольку в ней на сцену выступил новый тип римского военачальника и новый тип армии. Военачальником был Гай Марий, выходец из сельской глубинки, достигший своего положения благодаря собственным заслугам. Марий был выдающимся полководцем и на совесть служил своей стране. Он разгромил германские племена тевтонов и кимвров, которые вторглись в южную Европу во втором веке до н.э. В 92 г. до н.э. италийцы, которые давно уже боролись за то, чтобы им были предоставлены равные права с римлянами, взялись за оружие, и началась война за гражданские права. Марию было уже сильно за шестьдесят, но тем не менее он предложил республике свои услуги и сыграл немалую роль в подавлении мятежа. Несмотря на то что италийцы потерпели поражение, после войны права римских граждан были предоставлены всем италийцам, живущим к югу от По. Марий был инициатором далеко идущих военных реформ, которые заложили основу профессиональной регулярной армии времен раннего принципата. Однако воинская репутация Мария запятнана конфликтом с аристократом Суллой, приведшим к первой гражданской войне в Риме. Марий умер прежде, чем окончилась война, и Сулла одержал победу. В 80 г. до н.э. Сулла удалился в Кампанию. Начало было положено. Рим сделался добычей своих полководцев. Лукулл и Помпеи, молодой полководец, служивший под началом Суллы, начали завоевательные кампании на востоке. Лукулл в 71 г, до н.э. разгромил Митридата, царя Понта (северо-восточная Турция), и в следующем году вторгся в Армению. В 66 г. Помпеи сменил Лукулла и завершил начатое Лукуллом на востоке, подчинив Риму Сирию и Иудею. По возвращении в Италию Помпеи был вознагражден триумфом, но когда дошло до обсуждения его дальнейших планов, полководец столкнулся с серьезным сопротивлением в сенате. В результате Помпеи создал союз, известный как первый триумвират. В него входили молодой, но уже влиятельный политик Гай Юлий Цезарь и богатый магнат Красе. Этот союз в 59 г. обеспечил консульство Цезарю. В последней четверти II века южная Галлия окончательно превратилась в римскую провинцию. Это до известной степени обеспечило безопасность северо-западной Италии и позволило Риму проложить сухопутную дорогу в Испанию. Однако кельты по-прежнему представляли собой постоянную угрозу. К тому времени, как Цезарь стал консулом, в центральной Галлии снова начались волнения и провинции грозила опасность. Цезарю удалось добиться, чтобы его после окончания срока консульства назначили проконсулом (т.е. наместником; бывших консулов обычно назначали наместниками какой-либо стратегически важной провинции) галльской провинции, и в начале 58 г. он начал свою карьеру великого завоевателя. За три похода ему удалось покорить всю Галлию, а в последующие годы он предпринял походы в Германию и Британию, имевшие скорее политическое, нежели военное значение, и не завершившиеся созданием постоянных римских поселений. Галлы, объединившиеся под началом Верцингеторига, предприняли попытку изгнать из своих земель римские легионы, но были повержены во время осады Алезии. К 51 г. вся Галлия фактически превратилась в римскую провинцию. Отношения между Цезарем и Помпе-ем уже давно были достаточно напряженными, а теперь Помпеи встал на сторону сената, пытавшегося ограничить растущую власть Цезаря. Это положило начало второй гражданской войне. Основные военные действия велись в Иллирии, где Помпеи расположил свой штаб. Цезарь пересек Адриатическое море и осадил армию Помпея в Диррахии (современный Дуррес в Албании). Когда Помпею удалось прорвать осаду, Цезарь последовал за ним в Фессалию и в 48 г. нанес ему поражение в битве вблизи Фарсала. На то, чтобы окончательно разгромить уцелевшие силы Помпея, Цезарю понадобилось еще два года. После этого Цезарь, как и Сулла, стал единовластным владыкой Рима. Но ему, как и его предшественнику, недолго пришлось наслаждаться победой: в 44 г. Цезарь был убит. Убийство Цезаря повлекло за собой ожесточенную борьбу за власть, завершившуюся лишь в 31 г., когда Октавиан разгромил Марка Антония в Актии на западном побережье Греции. Октавиан стал первым римским императором. Четырьмя годами позже он принял титул Августа, под каковым именем он и прославился. Август получил в наследство огромное неуправляемое государство. Поэтому прежде всего он принялся наводить порядок. Несмотря на то что Рим завоевал земли от Евфрата на востоке до Португалии на западе, от Африки на юге до Бельгии на севере, внутри империи все еще сохранялись очаги сопротивления, один из которых находился буквально под боком, в границах современной Италии. Салассы, племя, жившее в современной Вальд'Аоста в итальянских Альпах, еще не сложили оружия. Август раздавил эти очаги сопротивления, довершил завоевание Испании, наладил оборону границ южного Египта. Кроме того, Рим подчинил себе обширные территории к югу от Дуная. Предпринимались попытки продвинуться за Рейн, до Эльбы, но в 9 г. н.э. римский полководец Вар с тремя легионами попал в засаду в Тевтобургском лесу, и его войско было уничтожено. После этого Август отвел войска за Рейн и завещал своему преемнику, Тиберию, не пытаться расширять границы империи. Во время правления Августа армия снова подверглась реорганизации. Новая армия была построена на профессиональной основе. Август умер спустя пять лет после тевтобургского разгрома, и Тиберий, верный заветам своего предшественника, не предпринимал новых завоеваний.

Окончательные добавления

В 41 г. н.э. императором сделался Клавдий. Чувствуя, что для поддержания своего положения ему необходимы военные победы, Клавдий решил завоевать Британию. Британия не безгранична, что, по-видимому, давало осторожному Клавдию уверенность в том, что дело не зайдет чересчур далеко. В 43 г. на остров переправили четыре легиона, и там была образована новая провинция. Кроме того, во время правления Клавдия Риму были подчинены Фракия и Мавритания, до того бывшие самостоятельными, хотя и зависимыми государствами. Таким образом, вся Европа к югу от линии Рейн—Дунай, и вся Северная Африка сделались римскими владениями. Хотя четких границ установлено не было и никто не исключал возможности новых завоеваний, легионы остановились на линии Рейн — Дунай, где были устроены постоянные военные лагеря. В конце последней гражданской войны Август унаследовал около шестидесяти легионов. Он сократил это число до двадцати восьми, три из которых были потеряны в Тевтобургском лесу. К концу правления Нерона (68 г. н.э.) число легионов снова выросло до двадцати восьми, причем двадцать пять из них были размещены на границах империи. На во. токе три легиона (хотя обычно их было четыре) стояли близ Антиохии, столицы Сирии. Еще два были расположены в Египте. Три легиона, включая четвертый сирийский, воевали в Иудее, подавляя восстание. Еще один легион стоял в Северной Африке. В Европе двенадцать легионов находились в лагерях по линии Рейн—Дунай, готовясь к завоеванию северо-восточной Европы. Тринадцатый легион стоял в Далматии (современная Югославия). Из оставшихся шести легионов три (обычно — четыре) находились в Британии, и один — в Испании. Легионы, стоящие в Галлии (включая четвертый британский) и Италии, готовились к восточной кампании, планируемой Нероном, однако эти планы так и не были приведены в исполнение. Эти силы поддерживались примерно таким же количеством вспомогательных войск, набранных из местного населения, живущего вдоль границ. В Британии римскому владычеству был нанесен небольшой ущерб около 60 г., когда два местных племени под предводительством легендарной королевы Боадицеи восстали и разгромили несколько римских поселений. Но восстание было подавлено без особого труда. В 66 г. Риму пришлось иметь дело с куда более серьезным восстанием в Иудее. Императору Нерону пришлось отправить туда три легиона под командованием Веспасиана. В 68 г. Нерон покончил жизнь самоубийством, и в империи снова началась борьба за власть, во время которой восточные и западные легионы вступили в конфликт. Легионы, стоящие на Рейне, поддерживали наместника Нижней Германии, Вителлия. 2 января 69 г. они провозгласили его императором. Спустя полгода восточные легионы провозгласили императором Веспасиана. Их поддержали легионы, стоящие на Дунае. Враждующие армии встретились в Кремоне, в северной Италии. В результате битвы, которая длилась целую ночь, восточные легионы одержали победу, и на трон взошел Веспасиан. Новый император и двое его сыновей правили вплоть до 96 г., но границ империи они не расширяли. Два года спустя трон перешел к Траяну, последнему из великих римских завоевателей. До того, как стать императором, Траян был наместником южной Германии и всегда предпочитал военную деятельность политической. В 101 г. он пересек Дунай и вторгся в Дакию (современная Румыния), которая уже некоторое время досаждала Риму, и за пять лет превратил Дакию в римскую провинцию. В 106 г. Траян захватил Аравию, и, таким образом, все Средиземноморье оказалось подвластным Риму. Восточным провинциям империи в течение почти двух столетий угрожала Парфия. Теперь Траян решил разобраться и с ней. В 115 г. он взял Армению, затем перешел Тигр, захватил столицу парфян и дошел до Персидского залива. Однако Траян умер, не успев закрепить свои победы.

Установление границ

Вслед за Траяном на престол взошел Адриан. Адриан придерживался принципиально иной политики. Свою задачу он видел прежде всего в укреплении границ. Поэтому он оставил не до конца покоренные провинции, такие, как земли по ту сторону Евфрата. Адриан начал строительство вала в северной Британии, носящего его имя, и установил жесткую границу по Рейну и Дунаю, соединив эти реки деревянным укреплением. В 138 г. на трон взошел Антонин Пий. Невзирая на то, что он продвинул британскую границу на север, в Шотландию, где был возведен Антонинов вал, а также подавил несколько восстаний в различных частях империи, никаких значительных военных кампаний он не предпринимал. В правление его преемника, Марка Аврелия, римские легионы вновь продвинулись в Месопотамию, отбросив парфян, и эта территория стала римским протекторатом. Но спустя несколько лет германцы прорвали границу по Дунаю и вторглись в северную Италию. Это было лишь первое из множества варварских нашествий, терзавших империю в ее поздние дни.

Вторжение было остановлено. Император пересек Дунай, намереваясь установить мир в центральной и восточной Европе, но ему пришлось изменить свои планы, поскольку на востоке возникли проблемы: там был провозглашен новый император. В качестве компромисса Марк Аврелий создал на Дунае буферное государство, поселив там полуроманизированные племена с условием, что они будут защищать границы империи. Марку Аврелию унаследовал его сын Коммод, который забросил государственные дела ради более приятных занятий и в 192 г. пал от кинжала убийцы. После его смерти снова начались свары из-за власти, которым положил конец только Септимий Север, наместник Верхней Паннонии, отправившийся в 197 г. походом на Рим и нанесший поражение двум другим претендентам на престол, наместникам Сирии и Британии. Вскоре после его восшествия на престол в восточные провинции снова вторглись парфяне. В качестве расплаты за это нападение в Месопотамию снова — в последний раз — были введены римские легионы, но постоянных поселений там так и не создали.

Организация армии (доктор Брайан Добсон).

 

Новые легионы

Первоначально римская армия состояла из обычных римских граждан, которые шли на войну с тем оружием и доспехами, которые могли приобрести. Позднее это было упорядочено и был установлен минимум снаряжения, которым должен владеть легионер. Воин призывался в армию только при необходимости. При прекращении боевых действий армия распускалась. Гражданин был военнообязанным с 17 до 46 лет, максимальный срок службы был 16 лет. Воину полагалось самому обеспечивать себя снаряжением. Военная служба оплачивалась, но жалованье в основном уходило на текущие расходы; главным источником доходов оставалось крестьянское хозяйство либо торговля. А потому неудивительно, что воины вовсе не стремились служить подольше. Чем дальше продвигался театр военных действий, чем дольше длились походы, тем труднее становилось набрать рекрутов. А те, кто попадал в армию, с нетерпением ожидали увольнения. К концу II в. до н.э. Рим оказался втянут в продолжительную войну с нумидийцами. Война эта была столь непопулярна, что набрать пополнение в легионы сделалось практически невозможно. Марий был консулом, которому было поручено вести военные действия. В этих сложных обстоятельствах он предоставил доступ в легионы всем добровольцам, имеющим римское гражданство, невзирая на их имущественное положение. В легионы хлынули бедняки. Эти люди не стремились поскорее избавиться от службы — напротив, они были готовы служить всю жизнь. Так были заложены основы профессиональной армии. Это было лишь последним шагом: имущественный ценз был значительно снижен еще до Мария. Но Марий придал большее значение волонтерам. Уже немало людей сделали в армии карьеру от простого солдата до центуриона. Теперь же единственным условием для вступления в армию стало наличие римского гражданства. Волонтеры служили под началом полководцев и обычно связывали свою судьбу с судьбой своего командира. Основным источником дохода для них была не плата, а военная добыча. У людей, посвятивших свою жизнь армии, не было хозяйства, к которому они могли бы вернуться после службы. Ветеран I века до н.э. мог рассчитывать лишь на то, что по увольнении его военачальник предоставит ему земельный надел. При старой системе легионы формировались заново перед каждой кампанией, и потому им недоставало чувства сплоченности. При Марии положение изменилось. Каждый легион получил свое знамя, орла. В I веке до н.э. легионы сделались постоянными. Убыль личного состава пополнялась за счет новобранцев. Имен у легионов пока не было, но при Цезаре у них появились хотя бы номера. Жалованье в основном по-прежнему уходило на текущие расходы: за его счет приобреталась еда и снаряжение. Вероятно, лишь при Цезаре, который в начале гражданской войны удвоил солдатское жалованье, эта плата стала рассматриваться как источник дохода. Примерно в это же время коренным образом изменилось устройство легиона. Манипулы триариев были увеличены до такого же размера, что манипулы гас-татов и принципов, и объединены с ними в когорты. Таким образом, теперь легион состоял не из тридцати манипулов, а из десяти когорт. Несмотря на то что от прежней тактики, основанной на делении на манипулы, сохранилось поступенчатое введение солдат в битву, легион приобрел большую гибкость действий. Легион теперь мог строиться в один, два, три или четыре ряда. Это стало возможным благодаря тому, что деление на гастатов, принципов и триариев было ликвидировано. Все солдаты теперь были вооружены мечом и пилумом. Манипул, по всей видимости, утратил свое прежнее боевое значение. Однако деление на центурии сохранилось, как и чин центуриона, и в лагерях и крепостях солдаты по-прежнему размещались по центуриям. После войны за гражданские права все италийцы, жившие к югу от реки По, получили римское гражданство. Это означало, что все различия между римскими и союзными легионами были ликвидированы. Отныне легион становится именно легионом, и ничем иным, и уже не включает в себя равное число солдат из городов—союзников Рима. Тенденция к ликвидации различий внутри легиона, а также между легионом и алой (легионом союзников) была поддержана упразднением легковооруженных застрельщиков (велитов) и легионной конницы. Это очень важное изменение. Прежний легион со своей конницей, дополнительной конницей союзников, легкой пехотой, осадными орудиями и саперами включал в себя все роды войск. Теперь, хотя легион во многих отношениях сделался более совершенной боевой единицей, особенно в руках такого гениального полководца, как Цезарь, в некоторых случаях ему требовалась внешняя поддержка. Со времен войны с Ганнибалом римляне использовали военных специалистов со всего Средиземноморья: критских лучников, балеарских пращников, нумидийскую легкую конницу. Но теперь римлянам потребовались крупные кавалерийские отряды. Цезарь использовал галльскую и германскую конницу, применяя и германскую (а также нумидийскую) тактику: конницу, сражающуюся вместе с легкой пехотой. Испания поставляла и конницу, и пехоту, как тяжелую, так и легкую. Эти части назывались «ауксилии», вспомогательные войска, не являющиеся ни римскими, ни союзными. На походе старую армию всегда сопровождал длинный обоз. Обозы не только представляли собой легкую добычу для противника, но и сильно замедляли продвижение армии. Марий заставил легионеров тащить все необходимые припасы на себе, из-за чего его солдат прозвали «Мариевыми мулами». Обозы не были ликвидированы, но сильно сократились и сделались более организованными. Легионом по-прежнему командовали шесть трибунов. Однако эта должность утратила свое прежнее значение. Во дни республики такой пост занимали обычно люди пожилые, такие, как бывшие консулы, но теперь он, как правило, предоставлялся молодым людям, которые рассчитывали войти в сенат либо просто желали отведать военной жизни. В сенат ежегодно избирались только двадцать квесторов (из людей не моложе тридцати лет). Поскольку трибунов было гораздо больше, остальным, всем всадникам (второму сословию римской аристократии), возможно, просто нравилось служить в армии. Срок службы офицеров был неограничен. Над трибунами стояли префекты, которые могли командовать конницей (praefectus equitum), флотом (praefectus classis) либо саперами (praefectus fabrum). Общим для префектов было то, что они занимали свою должность поодиночке (а не попарно, как трибуны), должность их обычно была менее постоянной, и назначались они лично военачальником. Служба в должности трибуна и префекта представляла естественные ступеньки к более высокой должности легата. Легатами обычно назначали сенаторов, что в последний век республики означало, что он должен был побывать как минимум на должности квестора. Как и большинство должностей в римской армии, должность легата существовала издавна. Право назначать людей, которым можно доверить власть и ответственность легата, обычно принадлежало полководцу. Легаты Помпея и Цезаря представляли собой сплоченную группу опытных воинов, хотя иногда, из политических соображений, легатами, как и трибунами, назначали не вполне подходящих людей. Цезарь часто поручал своим легатам командовать то легионом, то несколькими легионами, то вспомогательной конницей, то еще каким-нибудь подразделением. Так что легаты не были неразрывно связаны с каким-то определенным легионом. Однако такие люди явно больше подходили для командования легионом во время военных действий, чем трибуны времен Цезаря. Консулы унаследовали от царя должность главнокомандующих. Обратите внимание на множественное число: единоличного командования армией республика не знала, разве что в случае крайней нужды. Даже перед лицом нашествия Ганнибала консулы продолжали ежегодно сменяться; но в дополнение к войскам, которые они набирали или получали от своих предшественников, имелись и другие части, под командованием бывших консулов или преторов, которым были приданы дополнительные полномочия, в результате чего они поднялись до ранга проконсулов и пропреторов. Это расширение полномочий высших чиновников оказалось простейшим способом назначения наместников в провинции, которые Рим начал приобретать после войны с Ганнибалом. Поскольку театры военных действий все дальше удалялись от самого Рима, проконсулу приходилось сражаться в одиночку, не имея при себе коллеги, который мог бы его сдерживать. Вот и Цезарь первоначально был таким проконсулом. Он со своими десятью легионами в течение десяти лет удерживал три галльские провинции и новозавоеванные территории, а потом повернул легионы, которые к тому времени окончательно сделались его собственными, и отправился походом на Рим.

Легионы эпохи раннего принципата

Легион времен начала империи не слишком отличался от легиона времен Цезаря. Когорты с первой по десятую по-прежнему включали в себя по пятьсот человек каждая и делились на шесть центурий. Однако начиная примерно со второй половины I в. н.э. первая когорта была увеличена до восьмисот человек и разделена на пять центурий вместо шести. К легиону были добавлены сто двадцать всадников, которые исполняли обязанности разведчиков и гонцов. Таким образом, общая численность легиона была доведена примерно до 5500 человек. Легионы по-прежнему набирались исключительно из числа римских граждан. В конце республики римское гражданство было предоставлено всем италийцам и понемногу распространялось на запад. Испания, южная Галлия, старая «провинция» (позднее Прованс) предоставляли значительное пополнение западным легионам. Но востоке с набором рекрутов было сложнее, потому что жителям восточных провинций гражданство давалось реже. Здесь зачастую в легионы принимались люди, не имеющие римского гражданства. Гражданство предоставлялось им по факту зачисления в армию. Легионов было около тридцати. Они составляли основу армии. Это были наступательные части. Они использовались для дальнейших завоеваний, для подавления восстаний и отражения нашествий. Эти тридцать с лишним легионов, оставшиеся от многочисленных легионов времен гражданских войн, превратились теперь в постоянные воинские части, солдаты в которых были обязаны отслужить определенный срок. Предпочтение отдавалось волонтерам. Италийцы все чаще желали не служить или служить в частях, находящихся в Риме, о которых будет рассказано ниже. Но число римских граждан в провинциях росло: сыновья легионеров, сыновья солдат вспомогательных частей, чьи отцы добились гражданства для своих сыновей, люди из общин, получивших гражданство. И многие из этих людей были готовы идти в армию. Так что Италии, можно сказать, удалось отвертеться. Правда, там могли формироваться новые легионы, но на практике такое случалось редко. Многие легионы возникли в соперничающих армиях, порожденных двадцатью годами гражданской войны, которая бушевала с 50 по 30 г. до н.э. Из-за этого некоторые номера легионов дублировались (так, например, Третьих легионов было три). Если легион был разгромлен, легиона с этим номером больше не создавали. Так, например, три легиона Августа, XVII, XVIII и XIX, погибшие в Тевтобургском лесу, так и не были восстановлены. Легионам присваивались номера с I по XXII. Траян добавил XXX, но после Веспасиана императоры предпочитали давать новым легионам номера с I по III. Одно время существовало сразу пять Третьих легионов. Кроме номеров, у легионов были еще и названия. Названия могли даваться с самого начала либо присваиваться за доблесть в битве или верность императору.

Жизнь легионера

Легионер должен был быть римским гражданином, хотя на востоке гражданство могло быть присвоено по зачислении в армию. При возможности неплохо было бы принести с собой рекомендательное письмо. Если человека принимали в легион, ему выплачивали небольшую сумму на покрытие путевых расходов. Прибыв в крепость, легионер принимал воинскую присягу. Затем его записывали в центурию. Присяга приносилась заново каждый новый год. Новобранцу требовалось пройти длительное обучение и набраться опыта, прежде чем встать вровень с ветеранами. Его учили ходить в строю: во время службы солдатам полагалось трижды в месяц проходить по тридцать километров. Его учили разбивать лагерь и дважды в день заставляли заниматься строевой подготовкой (обученный легионер занимался строевой подготовкой один раз в день). Всех новобранцев учили метать камни из пращи, плавать и ездить верхом. Их учили запрыгивать на коня, а также садиться в седло и спешиваться в полном вооружении и со щитом, справа и слева. Без стремян это не так-то просто! Для обучения обращению с оружием использовался столб высотой в человеческий рост. Новобранец, вооружившись щитом, сплетенным из прутьев, и деревянным мечом, причем и то и другое — вдвое тяжелее обычного щита и меча, — нападал на столб, приучаясь колоть, а не рубить с размаху. Когда основы были заложены, переходили к тренировочным боям, в которых использовались мечи и дротики с защищенным острием, чтобы избежать серьезных травм.

Обучение новобранцев на виа квинтана. Помимо строевой подготовки, новобранцев учили солиться на лошадь в полном вооружении — что до изобретения стремян было совсем непросто, как и показано на иллюстрации.

Цезарь повысил солдатам жалованье. В следующий раз солдатское жалованье было повышено только при Домициане, 150 лет спустя, а потом миновало еще сто лет, прежде чем жалованье повысили снова. Легионер получал примерно втрое больше пехотинца из вспомогательных войск, хотя всадникам из вспомогательных войск платили почти столько же, сколько легионерам. Крупные премии выплачивались после победы, а также при восшествии на престол нового императора. Историки часто осуждают эти подачки, но, поскольку возможность обогатиться за счет военной добычи со временем уменьшилась, подобные нерегулярные прибавки к жалованью были необходимы, чтобы сделать службу в армии более привлекательной. Солдаты могли делать сбережения — и не пренебрегали этой возможностью, несмотря на то что им приходилось оплачивать из своего кармана питание, одежду, постельные принадлежности, обувь и снаряжение, не говоря уже о «праздничных пирушках» и погребальном фонде. Отчисления на питание и одежду были стандартными; расходы на оружие и доспехи, после первоначального вклада, скорее всего были невелики, хотя солдаты любили украшать доспехи золотом и серебром. Сбережения хранились у знаменосцев, которые, помимо своих прочих обязанностей, распоряжались расходами на питание и одежду. Сбережения отчасти были обязательными: удерживалась плата за питание и т.п. Кроме того, половина премиальных сумм откладывалась ко времени выхода в отставку. Официально солдаты не имели права жениться, так что вступление в армию было своеобразной формой развода. На самом же деле солдаты нередко заключали браки, которые юридически считались недействительными, но тем не менее принимались всерьез обеими заинтересованными сторонами. Солдат мог оставить свое имущество «жене» по завещанию. Завещание могло было быть сделано устно — это был аналог простейшего солдатского завещания, входящего в корпус солдатских документов в современных армиях. Другую проблему представлял статус детей от подобных браков. Если легионер женился на женщине, не имеющей римского гражданства, их дети не являлись римскими гражданами. Однако легионы охотно принимали таких «незаконных» сыновей легионеров, и они становились римскими гражданами по вступлении в армию. Служба длилась лет 25—26, поскольку увольнение проводилось раз в два года. По увольнении легионер получал пособие. Поначалу это были деньги либо земельный надел. Первоначально существовало различие между срочной службой, длившейся 16 лет, и службой в ветеранском резерве, куда вступали солдаты, решившие остаться в легионе еще на четыре года. Они пользовались некоторыми привилегиями, и обязанностей у них было меньше, чем у прочих. Но когда специальный фонд, из которого выплачивались выходные пособия, оказался перегружен, срок службы был продлен до 20 лет, плюс пять ветеранских, и даже после этого увольнение обычно задерживалось. Это привело к мятежам после смерти Августа. Сделанные уступки вскоре были отменены, и срок службы был продлен до 25—26 лет. Идея о том, что в последние пять лет службы солдаты являются ветеранами, обладающими определенными привилегиями, к тому времени была похоронена. Пожалование земельных наделов отмерло во II в. н.э. Пытались организовывать солдатские поселения в колониях, но эти поселения были непопулярны: солдаты по окончании срока службы предпочитали возвращаться на родину, а там свободных земель не было. Однако в Британии две старые крепости, современные Глостер и Линкольн, в I в. н.э. сделались военными поселениями. У каждого легиона было три основных типа штандартов. Орел (aquila), введенный Марием, был штандартом всего легиона. Во времена Цезаря орел делался из золота и серебра, но в период империи орлы были чисто золотыми. Орел не покидал лагеря, за исключением тех случаев, когда с места снимался весь легион. За сохранность орла отвечала первая когорта. Главным ответственным был старший центурион (примипил).

У каждой центурии, как и во времена республики, был свой штандарт (signum). Кроме того, легион носил портрет императора (imago) и иногда еще символ легиона, обычно знак зодиака. Кроме того, существовали еще особые знамена, называемые vexillum. Одно знамя принадлежало легиону, и на нем было написано название легиона, другие носили части, служащие отдельно от легиона, которые поэтому назывались вексилларии. Древка, на которых крепились штандарты, имели заостренный конец, чтобы их можно было втыкать в землю, и рукоятки, за которые их поднимали. В крепости знамена хранились в особом святилище на центральной площади. Религия играла большую роль в жизни легионера. Как римский гражданин, легионер был обязан чтить богов Рима, в особенности богов Капитолия: Юпитера, Юнону и Минерву. Почитание богов поддерживалось тем, что солдаты жили по официальному религиозному календарю и справляли все традиционные римские празднества. Другим важным элементом официальной религии было почитание знамен. Подобно тому, как в современной армии знамя окружается почетом, выносится перед строем и хранится в часовне, так и в римской армии штандарт был предметом поклонения. Его потеря могла привести к расформированию соединения. И наконец, существовало поклонение императору и почитание обожествленных императоров. Дни рождения императоров, дни восшествия на престол и дни побед вскоре сделались столь многочисленны, что часть из них пришлось потихоньку отменить. Эти бесконечные празднества должны были внушить солдату мысль, что боги благоволят к Риму, что знамя священно, что Рим — это его город и что императоры — сверхчеловеки. Но официальная религия, ассоциирующаяся со святилищем при штабе и учебным плацем, не могла полностью удовлетворить духовных потребностей солдат. Солдаты поклонялись своим богам — быть может, излюбленным классическим божествам (римские боги очень рано отождествились с греческими, которые были очерчены куда отчетливее). Чтили и местных божеств — на своей земле эти боги явно были силой, с которой стоило считаться. Часто солдаты мысленно идентифицировали их со знакомыми богами, обладавшими похожими свойствами. Некоторые местные культы приобрели общеимперское значение. Солдаты почитали Юпитера Долихена, изначально сирийское божество, и бога Митру, тоже пришедшего с востока, но измененного в угоду вкусам римских воинов. Христианство, напротив, распространялось среди солдат сравнительно медленно. Ранние христиане были склонны к пацифизму, и, кроме того, этому препятствовал официальный военный календарь, предполагающий поклонение множеству языческих богов. И, наконец, все это сопровождалось множеством суеверий, страхом перед сглазом, чародейством и невезением. Эти суеверия, лежащие в основе всех религиозных верований, проявлялись в том, что солдаты носили при себе фаллический символ, знак плодородия, который должен был оберегать от сглаза. Много ли было у легионеров свободного времени, неизвестно. Как и в большинстве армий, в римской очень заботились о том, чтобы солдаты не сидели без дела — и, как это происходит в большинстве армий, в мирное время люди несколько распускались. Однако, по всей видимости, свободное время у солдат все же было. В конце концов, надо же им было когда-то навещать жен и семьи, живущие за пределами крепости, и делать будущих легионеров. Видимо, было у них время и на то, чтобы развлекаться в гражданском поселении, разраставшемся у стен каждой крепости и превращавшемся фактически в гарнизонный городок. Выходных у солдат не было, но скорее всего по большим праздникам солдат отпускали в увольнение. Кроме того, временами солдатам предоставлялись отпуска — иногда, видимо, за взятку. Археологи нашли отпускное свидетельство с непроставленным именем (на глиняном черепке). Вероятно, чаще всего солдаты проводили свободное время в банях. С середины I в. н.э. в военных крепостях стали устраиваться бани. Существовали бани и в крепостях вспомогательных войск. В банях были парильни и помещения с сухим жаром. Парильни, которые называют еще турецкими банями, турки позаимствовали от римлян через Константинополь. В банях были также гимнастические залы. Позднее появились комнаты, где отдыхали младшие офицеры. За стенами крепостей возводились амфитеатры, но неясно, для чего они использовались: для парадов или для гладиаторских боев.

Офицеры

Срок службы легионера был 25 лет. За это время он мог дослужиться до центуриона. Центурионы были единственными офицерами, которые постоянно командовали легионерами под началом командира легиона. Более высокие чины служили при штабе. Поскольку центурионы выслуживались из простых солдат, их часто представляют себе чем-то вроде сержантов. Но на самом деле их обязанности примерно соответствовали обязанностям современного капитана. В период республики центурионов поначалу, видимо, назначали трибуны, однако каждое назначение утверждалось командующим армией. Центурионы были костяком армии. Это были единственные офицеры, чей срок службы не был ограничен, и они зачастую служили дольше положенных 25 лет. Должность центуриона привлекала не только легионеров. Солдаты преторианской гвардии, отслужив свои 16 лет, могли получить должность центуриона в легионе. Кроме того, немало молодых людей из сословия всадников желали получить эту должность. В эпоху империи должности центурионов раздавали наместники провинций, хотя, несомненно, командиры легионов и трибуны могли выдвигать своих людей. Кроме того, друзья людей, ищущих назначения на эту должность, могли написать рекомендательное письмо императору, который способен был вмешаться и посодействовать им лично. В каждом легионе было 59 центурий. Центурии по-прежнему именовались по старым манипулам, хотя названию «триарий» теперь предпочитали «пил» (pilus). Так, в когортах со II по X были гастат 2-й, гастат 1-й, принцип 2-й, принцип 1-й, пил 2-й и пил 1-й. Перед названием центурии ставился номер когорты, например: «decimus hastatus posterior» (2-й гастат десятой когорты), сохраняя в традиционном названии давно оставшееся в прошлом разделение легиона на манипулы. Риму вообще очень свойственна подобная приверженность традициям. Когортой, видимо, командовал старший из центурионов, хотя это остается неясным. Центурион мог провести весь срок службы в одном легионе, а мог и перейти из одного легиона в другой, например при переводе на новое место целого подразделения. Такой перевод осуществляли, чтобы восполнить потери, как, например, после восстания Боадицеи в 61 г.: тогда в девятый легион было переведено две тысячи солдат. Некоторые центурионы служили по очереди в нескольких легионах. Перевод офицеров из одного легиона в другой был важным фактором в распространении новых религий. Центуриона было легко узнать по серебряному доспеху. Кроме того, центурион носил поножи, которых простые легионеры уже не использовали; гребень на его шлеме был развернут поперек. Центурион носил меч на левом боку, а кинжал на правом, в противоположность обычным легионерам. Это заставило некоторых исследователей предположить, что центурионы не носили скутума, ибо в противном случае им было бы трудно выхватывать меч слева. Однако во времена Цезаря это было не так: на осаде Диррахия центурион по имени Сцева, защищая редут, получил 120 пробоин в щите (Цезарь использует именно слово scutum) и за отвагу был переведен из восьмой когорты в примипилы. Центурионы часто бывали людьми жестокими: немало легионеров носили на спине шрамы от центурионского жезла из виноградной лозы (vitis). Это было связано с тем, что в обязанности центуриона входило поддержание дисциплины. От центуриона требовалась жесткость и суровость. А потому во время мятежей они обычно становились первыми жертвами солдатской мести. С другой стороны, нельзя не отметить, что во время поражений потери среди центурионов были особенно велики, потому что именно их назначали прикрывать отступление. Центурионы не брезговали принимать взятки от легионеров, желавших уклониться от каких-либо обязанностей. Взятки за предоставление отпуска были настолько распространены, что даже император не решался положить этому конец, боясь вызвать бунт среди центурионов. В результате, чтобы избавить солдат от поборов, императорам пришлось платить центурионам напрямую, чтобы обеспечить себе преданность армии.

Первая когорта делилась на пять двойных центурий, которыми командовали пять старших центурионов, которые считались выше прочих и назывались primi ordines (центурионы первого ранга). Среди центурионов первого ранга существовала следующая иерархия (по восходящей): гастат 2-й, принцип 2-й, гастат. принцип и примипил. Примипил был старшим центурионом в легионе. Дослужиться до ранга примипила мечтал любой легионер, но для большинства мечта так и оставалась недостижимой, потому что для этого требовались не только отвага, но еще и образованность и способности администратора. Центурион занимал должность прими-пила в течение года, после чего либо выходил в отставку, либо получал более высокий пост. Пост примипила обычно получали люди не моложе пятидесяти лет. Некоторые служили лет по сорок — сперва простым солдатом, потом центурионом, — но так и не могли достичь этих головокружительных высот. Выходя в отставку, примипил получал крупное пособие и почетное звание primipilaris (т.е. бывший примипил), так же как человек, бывший консулом, до конца жизни носил титул consularis. Примипилы составляли цвет войска. Следующей должностью примипила мог быть префект лагеря, о котором говорится ниже, либо пост трибуна в когортах, стоящих в Риме, где служили наиболее опытные и надежные солдаты. Некоторые назначались наместниками провинций, где стояли только вспомогательные войска, либо командирами во флот, и, наконец, единицы достигали вершины — поста командира преторианской гвардии. Выше центурионов стояли полупрофессиональные офицеры. В самом низу этой пирамиды находились трибуны. Их по-прежнему было шесть в каждом легионе. Все они были всадниками, но главный среди них, tribunus laticlavius, носил на тунике широкую пурпурную полосу, как знак того, что он является кандидатом в сенат. Остальные пять трибунов носили узкую полосу и назывались tribuni angusticlavii. Трибун латиклавий всегда бывал моложе двадцати пяти лет — то был минимальный возраст для должности квестора. На должность трибуна его назначал наместник провинции, который либо был его родственником, либо делал это по просьбе друзей или патрона молодого человека — римляне вообще жили по принципу «ну как не порадеть родному человечку!». Трибун латиклавий не имел военного опыта и, проведя в армии один-два (редко больше) года, выходил в отставку, чтобы начать свою карьеру в сенате. Лет через десять он мог вернуться в армию, уже в чине легата, как будет видно из дальнейшего. Остальных пятерых трибунов, ангустиклавиев, ожидала иная карьера. К середине II в. н.э. вошло в обычай назначать ангустиклавиями людей, уже отслуживших префектами в частях вспомогательной пехоты. Зачастую они успевали еще и побывать на гражданской должности в своем родном городе (возрастной ценз от 25 до 30 лет). Таким образом, ангустиклавии обычно были более зрелыми людьми, обладающими воинским опытом. В середине II в. была только 131 должность на примерно 270 командиров пехотных и смешанных подразделений вспомогательных войск, состоящих из 500 солдат, так что наместникам бьио из кого выбирать, и они могли не назначать трибунами людей, проявивших некомпетентность. Лучших из этих двухсот семидесяти, человек 30—40, император назначал командовать пехотными и смешанными когортами, насчитывавшими тысячу солдат. Будущая карьера трибунов-ангустиклавиев была связана с конницей. В легионе на них возлагались административные и хозяйственные обязанности. Они должны были заботиться об обеспечении войска всем необходимым и исполнять прочие повседневные обязанности дежурных офицеров. Над трибунами стоял легат легиона — сенатор, назначенный на эту должность императором, а не наместником провинции. Обычно это был человек лет за тридцать, отслуживший десять или больше лет назад трибуном-латиклавием, но с тех пор не имевший отношения к армии. В некоторых провинциях он мог совмещать пост командира легиона с должностью наместника, однако в этом случае он обычно уже успевал побывать командиром легиона в другой провинции. Легат опирался на своих центурионов, в особенности на прими-пила, но в первую очередь — на офицера, чья должность была введена Августом: префекта лагеря. Префектом лагеря назначался бывший примипил. Он занимался снаряжением легионеров, обозом и прочими подобными вещами. Его часто сравнивают с современным квартирмейстером. Кроме того, префект лагеря был старшим из профессиональных офицеров. В иерархии легиона он шел третьим после легата и трибуна-латиклавия. Это был поседевший в боях ветеран лет пятидесяти-шестидесяти, за спиной которого было сорок и более лет службы. Ниже центурионов стояли люди, занимающие различные посты и должности, необходимые для обеспечения деятельности легиона. Постов таких известно более ста. Существовали некоторые различия в жалованье. Главная привилегия, которую давала такая должность, — это освобождение от физического труда и прочих обременительных обязанностей. Кроме того, платили им в полтора раза больше обычного (римляне вообще почему-то очень любили умножать на полтора), а иногда и в два раза больше. По принадлежности подобные должности делились на входящие в центурию, принадлежащие к штабу офицеров и связанные с другими аспектами жизни легиона — к примеру, с госпиталем. В центурии был знаменосец (signifer), который также выдавал жалованье и хранил у себя солдатские сбережения. Ниже знаменосца стоял помощник центуриона, который принимал на себя командование в случае гибели центуриона, а обычно занимался, вероятно, обучением легионеров. И знаменосец, и помощник получали двойное жалованье. Третьим должностным лицом внутри центурии был тессерарий, получавший полуторное жалованье. В обязанности тессерария первоначально входило в основном выставление караулов. Ядром офицерского штаба был бенефициарий, буквально — «облагодетельствованный», потому что эта должность считалась синекурой. Бенефициарий был при каждом офицере, а вот корникулярий — только у старших офицеров, начиная с префекта лагеря. Корникулярий возглавлял канцелярию, разбиравшуюся с бесконечным потоком официальных документов, свойственным римской армии. Документов в армии плодили бесчисленное множество. Немало таких документов, написанных на папирусе, обнаружено на Ближнем Востоке. Из этой массы можно выделить те, в которых содержатся результаты врачебного осмотра новобранцев, направления новобранцев в части, расписания дежурств, ежедневные списки паролей, списки часовых при штабе, записи уходов, прибытий, списки соединений. В Рим ежегодно отправлялись отчеты, в которых указывались постоянные и временные назначения, потери, а также число солдат, годных к продолжению службы. На каждого солдата имелось отдельное досье, где фиксировалось все, начиная от жалованья и суммы сбережений и кончая отлучками из лагеря по поручениям. В канцеляриях, разумеется, имелись писцы и архивариусы (librarii). Возможно, многие легионеры отсылались в канцелярию наместника провинции, где исполняли обязанности палачей (speculatores), допросчиков (quaestionaries) и офицеров разведки (frumentarii). Из легионеров же набирался эскорт (singulares). Госпиталь (valetudinarium) имел свой собственный персонал, возглавляемый optio valetudmarii. В персонал госпиталя входили люди, делавшие перевязки, и санитары (capsarii и medici). Существовали офицеры-специалисты, врачи (тоже medici) и architecti. Последние исполняли обязанности землемеров, строителей, саперов и командиров осадных орудий. «Архитекторы», как и «медики», бывали разного ранга, хотя и назывались все одинаково. Кроме того, при легионе было множество купцов и ремесленников: каменщиков, плотников, стеклодувов и черепичников. Легион обладал большим количеством осадных орудий, но люди, к ним приставленные, не ноский особых званий. Изготовление и ремонт осадных орудий было делом архитектора и его подручных. Ну и, наконец, в легионе были офицеры-ветеринары, заботившиеся о животных.

Первоначально высшая власть принадлежала царю, затем консулам. Позднее высшими полномочиями были наделены также проконсулы, преторы и пропреторы. Все они обладали примерно одинаковой властью, однако преторы и пропреторы считались ниже рангом, чем консулы и проконсулы, и если их армиям приходилось действовать вместе, слово последних было решающим. Граждане и неграждане подчинялись им и на войне, и в мирное время; чисто военной власти не существовало. Над легатами легионов стоял только император, обладавший властью проконсула, чья «провинция» (сфера влияния) включала в себя большинство провинций (территорий) с находившимися там войсками. Так же как некогда Помпеи и Цезарь, император управлял подвластными ему землями, назначая легатов, обладавших властью пропреторов (legati Augusti pro praetore), которые и должны были править отдельными провинциями. Каждый легат был высшей военной и гражданской властью в своей области. Он распоряжался войсками, находящимися в его провинции, и не мог покинуть ее до истечения срока службы (как правило, три года). Провинции делились на те, куда назначали людей до консульства, и те, куда назначали бывших консулов. В первую категорию входили провинции, где не было легионов или был только один легион. Ими управляли люди лет под сорок, уже командовавшие легионами. В провинциях, которые получали бывшие консулы, стояло обычно от двух до четырех легионов, и легатам, попадавшим туда, бывало обычно за сорок или под пятьдесят. В эпоху империи люди получали высокие посты сравнительно молодыми.

Вспомогательные войска

Термин auxilia относился ко всем частям, кроме легионов и старых союзников. Сюда входили конница и разные типы пехоты. В период ранней империи вспомогательная пехота постепенно превратилась из разрозненных отрядов, сражающихся каждый на свой лад и зачастую с собственными предводителями, в унифицированные части с примерно одинаковой численностью и организацией, под командой римских всадников (equites). Эти части, именовавшиеся когортами, формировались по образцу легионных когорт, т.е. состояли из шести центурий, под командованием центурионов, и насчитывали около пятисот человек. Их снаряжение тоже было унифицировано. Вспомогательная пехота, изображенная на колонне Траяна, сражается почти так же, как легионеры. Лучников тоже объединили в когорты; по-прежнему использовали и пращников, хотя, по-видимому, отдельных частей из них не создавали. Во второй половине I в. н.э. были созданы более крупные вспомогательные части — примерно тогда же, когда была расширена первая когорта легиона. Эти части состояли из десяти центурий, соответствующих пяти двойным центуриям усовершенствованной первой когорты. Вспомогательные когорты формировались в провинциях. Некоторые из них переводились в другое место, но по большей части ауксилии служили рядом с домом, особенно на Рейне. Опасный мятеж на Рейне во время гражданской войны 69 г. привел к тому, что солдаты были переведены оттуда. Но новые части, переведенные на их место, пополнялись за счет набора среди местных, что было обычным для ауксилии повсюду в империи. Только в отряды отборных восточных лучников новобранцы набирались там, где эти части были сформированы изначально. А потому названия частей говорят исключительно о месте их формирования, а не о составе. На уровне центурии вспомогательная когорта имела структуру, подобную структуре легиона, хотя и более упрощенную. Центурионы назначались из числа солдат и всю жизнь служили в одной когорте. Когортой командовали префекты из всадников. Для всадника это было первой ступенькой карьеры, которая могла привести его, через должность трибуна в легионе или командование тысячной вспомогательной когортой, к командованию конной частью. Префект приходил в армию прямиком из гражданской жизни, часто после гражданской должности в своем родном городе, то есть в возрасте 25—30 лет. Префектов назначал наместник провинции. Командирами более крупных частей были трибуны, которые до того командовали одной из обычных когорт. Их обычно назначал не наместник, а император из числа наиболее способных пехотных префектов. Пехотинец из вспомогательных войск служил в армии 25 лет. По увольнении он получал римское гражданство. Грамота о гражданстве писалась на бронзовых табличках и называлась diploma. Были найдены сотни таких табличек. Они и являются главным источником сведений о вспомогательных частях. Жалованье пехотинца вспомогательных частей составляло, по всей видимости, треть от жалованья легионера. Как и легионерам, солдатам вспомогательных частей не дозволялось жениться. Однако они тоже создавали длительные связи, рассматривавшиеся как брак всеми заинтересованными сторонами, и император признавал подобные неофициальные браки, даруя гражданство не только самим ауксилиям, но и их детям. Таким образом, сыновья ауксилиев имели право вступать в легионы, хотя, возможно, они предпочитали части, где служили их отцы. Во II веке число граждан, служащих во вспомогательных войсках, неуклонно росло. Конница всегда была слабым местом римской армии, и именно из-за этого было проиграно немало битв. Испанская, кельтская и арабская конница Ганнибала была ключом к его победам в Требии и Каннах: всадники Ганнибала буквально смели римских и италийских всадников и оставили фланги римской армии беззащитными перед его копейщиками. Хотя Сципион умело воспользовался нумидийцами, которые позволили ему одержать победу над Ганнибалом, римляне и после этого не уделяли достаточного внимания конному войску. Поскольку конница была частью легиона, ее приходилось набирать в основном в Италии, никогда не славившейся своими всадниками. Во второй половине II в. до н.э. римляне приняли важное решение ликвидировать легионную конницу и использовать иноземные конные части, набранные в местах боевых действий и возглавляемые своими вождями либо римскими командирами (praefecti equites), как делали карфагеняне. К I в. до н.э. эта практика сделалась повсеместной. Во время гражданской войны Цезарь использовал против Помпея галльские и германские конные отряды. В период ранней империи эти конные отряды были превращены в полки (alae, алы) численностью примерно в 500 всадников. К концу I в. н.э., как и в пехоте, появились более крупные соединения, численностью примерно в 1000 всадников. Алы делились на турмы (turmae), соответственно на 16 (состоящих из 32 всадников и офицеров) и 24 турмы. Турмой командовал декурион. В эпоху республики конницей командовали туземные князья, но в период империи командиры постепенно стали назначаться исключительно из числа римских всадников. Это были люди, уже отслужившие префектами пехотных вспомогательных когорт, а затем либо трибунами в легионах, либо трибунами больших вспомогательных когорт. К середине II века существовало примерно 90 должностей префектов конных отрядов. К этому же времени командиры более крупных соединений конницы образовали группу избранных числом около десяти человек, состоящую из лучших командиров обычных конных полков. С этих должностей открывался путь в имперскую администрацию. У каждой алы было свое знамя (vexillum), a y каждой турмы — свой штандарт. Офицеры, стоящие ниже декуриона, именовались по своему жалованью: duplicarius (получающий двойную плату) соответствовал помощнику центуриона в легионе, и sesquiplicarius (получающий полуторную плату) соответствовал тессерарию. Кроме того, в турме был еще один офицер, куратор, видимо, отвечавший за лошадей. Во всех прочих отношениях должности ниже декурионской примерно соответствуют таким же должностям в легионе. Декурион, как правило, выдвигался из простых всадников, но временами на эту должность назначали и посторонних, особенно в тех провинциях, где не было легионов и наместник не мог раздавать должности центурионов. На Цезаря произвела большое впечатление германская смешанная конница, где легковооруженные пехотинцы бежали рядом со всадниками, держась за гриву лошади, чтобы не отстать. Подобное же встречалось в Нумидии и Испании, да и сами римляне постоянно смешивали своих велитов с конницей. Возможно, именно так возникли смешанные отряды, известные как cohortes equitatae, встречающиеся в период империи. Они состояли из обычной или удвоенной пехотной когорты вспомогательных войск, шести или десяти центурий, объединенной со 120 всадниками в обычной когорте из пятисот солдат либо с 240 всадниками в «тысячной» когорте. Эти отряды часто по ошибке принимаются за конную пехоту. Конная пехота использует лошадей на марше, а перед боем спешивается. А конница из cohortes equitatae объединялась с конницей ал как на марше, так и в бою. В римской армии таких смешанных подразделений было довольно много. Они, видимо, особенно успешно применялись при охране границ. Таким всадникам платили меньше, чем всадникам, служащим в алах, и снаряжение у них было похуже, но тем не менее они были всадниками.

Когорты в Риме

С древнейших времен при консуле состояли двенадцать ликторов, исполнявших обязанности его личной стражи. Ликторы носили связки прутьев с топорами, как знак того, что консул властен над жизнью и смертью граждан. Однако оказалось, что для полководца во время военных действий такой охраны недостаточно. Так появились extraordinarii, консульская стража. Во время осады Нуманции, завершившейся в 133 г. до н.э., Сципион Африканский набрал себе личную гвардию из пятисот человек. Они стали известны как преторианская когорта — от претория, главной площади лагеря, где разбивалась палатка полководца. К концу республики уже у всех военачальников была своя преторианская когорта. Император Август воспользовался этим примером и создал императорскую гвардию, состоящую из девяти преторианских когорт, всего около 4500 человек. Три из этих когорт Август держал в Риме размещенными на постой на частных квартирах, а прочие — в соседних городах. Во 2 г. до н.э. Август назначил двух командиров преторианской гвардии, praefecti praetorio. При преемнике Августа, Тиберии, все девять когорт были переведены в Рим и объединены в одном лагере с тремя городскими когортами (см. ниже) под командованием единого командира, который теперь считался выше префекта Египта, первоначально самого престижного из несенаторских (то есть предназначенных для всадников) постов, учрежденных Августом. Гвардия, сосредоточенная под властью единого командира, могла представлять угрозу для императора. Преторианцы нередко вмешивались в дела империи, сажая на престол одних императоров и низводя других. Эта практика сурово порицалась. Но подобные вмешательства имели место только в периоды сомнительного престолонаследования, которые в первые два века существования империи были редки и коротки. Последнее слово все равно оставалось за легионами, и ставленники гвардии редко оставались на престоле, за исключением тех случаев, когда они, как Клавдий, действительно имели на это право. На самом деле и легионы, и гвардия были преданы императору и императорской семье; и только когда прямого и законного наследника не оставалось, ими могли манипулировать честолюбивые полководцы. Префектам гвардии редко удавалось сажать на престол «своих» правителей, и к тому же они сами очень сильно зависели от прихотей императора. В период ранней империи число преторианских когорт колебалось, но во II—III вв. оно остановилось на десяти. Количество людей в когортах точно не известно; поначалу их было около пятисот, но в начале III в. их число выросло до тысячи и даже до тысячи пятисот. Гвардейцы набирались в основном из италийцев и жителей нескольких ближайших провинций. В результате преторианские когорты заметно отличались от легионов, поскольку последние все больше формировались исключительно в провинциях. Велика была и разница в жалованье: преторианец получал в три и одну треть раза больше легионера. Кроме того, эта служба была гораздо короче и приятнее: преторианцы служили всего 16 лет, и служба их проходила в основном в Риме — очень немногие императоры брали гвардию с собой в военные походы. В конце II в. положение изменилось. Гвардия оказалась втянута в одну из серьезнейших гражданских войн, и в какой-то момент — незабываемый эпизод! — выставила престол на торги. Их кандидат снова провалился, и Септимий Север, в конце концов одержавший победу, распустил гвардию и сформировал ее заново из числа своих дунайских легионеров. Отныне гвардия набиралась из легионов. Сенаторы могли жаловаться на судьбу молодых италийцев, которым ничего не оставалось, как идти в разбойники и бледнеть при виде варваров с границ, но в этом нововведении была своя логика, не говоря уже о том, что так было безопаснее для нового императора. Расширение этой и прочих частей римского гарнизона подчеркивало, что императору необходимо было иметь больше войск в своем непосредственном распоряжении. В эпоху своего расцвета гвардия помимо высокой платы пользовалась и другими значительными преимуществами. Новые императоры более чем щедро осыпали ее дарами. У гвардейцев было множество удобных случаев попасться на глаза императорам и другим влиятельным людям. Их форма и штандарты подчеркивали их особый статус. Доспех преторианцев, как и форма современных королевских гвардейцев, был традиционным, воспроизводя доспех эпохи республики. Когорта, дежурящая во дворце, носила тоги. На штандартах изображались портреты императора и его семьи, короны и богиня Победы. Схема продвижения по служебной лестнице в преторианской гвардии тоже была особой. Обычно на должность центуриона выдвигались только люди, отслужившие положенные 16 лет и оставшиеся в когорте в качестве сверхсрочников, evocati. Это было не единственной причиной оставаться на сверхсрочную службу: после 16 лет люди были еще сравнительно молоды и при этом обладали навыками и умениями, оправдывавшими продолжение службы в особом ранге и с увеличенным жалованьем. Evocati, получившие чин центуриона, могли отправиться в легионы или остаться в Риме. Оставшись в Риме, они служили по очереди в vigiles (вигилах, см. ниже), городских когортах и преторианских когортах. Должностями в Риме дорожили чрезвычайно. Центуриону из легионов нечего было и думать попасть в Рим, разве что по особому распоряжению — на эти посты назначались только гвардейцы. Особо назначенные центурионы были избавлены от службы в наименее престижных частях, vigiles — они направлялись в городские когорты. Лишь немногие из старших солдат, служивших во главе канцелярии префекта гвардии или других римских префектов, могли претендовать на должность центуриона (но только в легионах) до завершения шестнадцатилетнего срока службы. В преторианских когортах не было должности примипила, старшего центуриона в легионе, поскольку эти когорты не составляли легиона. Некоторые из центурионских должностей, таких, как trecenarius или princeps castrorum, могли считаться primi ordines. Гвардейцы, которые с самого начала избрали должность центуриона в легионе, либо потом перевелись на должность центуриона первой когорты, по-видимому, соперничали с центурионами, которые выдвинулись на эту должность из рядов легионеров, либо были назначены на завидную должность примипила. Должность примипила сулила после выхода в отставку постоянный титул (primipilaris) и щедрое вознаграждение, вдвое больше, чем у прочих primi ordines. Из примипилов набирались трибуны, командующие когортами в Риме: вигилами, городской и преторианской гвардией. Это были самые надежные воины, сливки центурионства, что, впрочем, не мешало им ввязываться в заговоры, хотя, по крайней мере, некоторые из них руководствовались при этом благородными побуждениями. Однако большинство честно выполняли возложенную на них задачу. Префекты гвардии могли быть бывшими командирами конницы либо центурионами. Они занимали этот пост либо единолично, либо вместе с напарником, после должности префекта Египта и/или после должности префекта вигилов. Городские когорты тоже были размещены в Риме. Это было нечто вроде полиции, которой командовал городской префект (praefectus urbi). Это была почетная должность, предназначенная для сенаторов, завершающих свою карьеру. Городские когорты были созданы примерно в то же время, что и преторианская гвардия, и их первоначальные номера, X—XII, продолжали нумерацию преторианских когорт, I—IX.

При Клавдии число их разрослось, но позднее Веспасиан сократил количество городских когорт, стоящих в Риме, до четырех, X—XII и XIV. XIII когорта стояла в Карфагене и подчинялась проконсулу Африки, а I стояла в Лугудунуме (совр. Лион), охраняя императорский монетный двор. Во II в. эти две когорты, находящиеся вне Рима, были переведены в другие места. Городские когорты набирались в Италии. Число людей в них возросло с 500 при Августе до 1500 при Севере, вероятно, вслед за соответствующими изменениями в гвардии. Единственным способом выдвинуться для солдат городской стражи в Риме было перевестись в преторианскую гвардию. Один человек просил Адриана записать его в гвардию. Тот спросил, какого он роста, и отправил его в городскую когорту, с тем чтобы, если он выкажет себя хорошим солдатом, через три года перевести его в гвардию. В когортах, стоящих не в Риме, солдаты имели возможность стать центурионами в своей части. Сверхсрочной службы не предусматривалось; однако солдаты городских когорт служили по 20 лет — дольше, чем в гвардии, но меньше, чем в легионах. Жалованье, как и срок службы, было средним между жалованьем преторианцев и легионеров: вполовину меньше, чем у первых, и на 1 и 2/3 больше, чем у вторых. Центурионы и трибуны по большей части назначались из числа центурионов и трибунов вигилов. Вигилы были полувоенным формированием, созданным Августом, первоначально в основном для борьбы с пожарами, хотя они исполняли также функции ночной стражи. Их было семь когорт, первоначально из 500, позднее из 1000 человек каждая. Семь когорт соответствовали четырнадцати районам Рима. Первоначально вигилы набирались из вольноотпущенников. Возможность продвижения была только у главы канцелярии префекта: с середины II в. н.э. он мог сделаться центурионом в легионе. По-видимому, было два типа службы: большинство служили семь лет, в то время как некоторые продолжали службу после этого срока, становясь старшими солдатами, офицерами ниже центуриона либо мастеровыми. Центурионы назначались из бывших гвардейцев-сверхсрочников; трибунами были бывшие примипилы. Командовал вигилами префект вигилов, бывший офицер конницы либо примипил, отслуживший после этого на различных административных постах (в должности прокуратора). Согласно закону, префект вигилов был обязан бодрствовать всю ночь.

Снаряжение

Увы, по вооружению и доспехам I в. до н.э. сведений у нас очень мало. Существует лишь одно скульптурное изображение, на котором показаны именно легионеры эпохи поздней республики. Этот памятник, известный как алтарь Домиция Are нобарба, найден в неизвестном здании в Риме и, вероятно, восходит ко временам Мария. Сам алтарь находится теперь в Лувре, в Париже. На нем изображена группа солдат, по-видимому, увольняемых из армии. Группа состоит из четырех легионеров и офицера, вероятно, трибуна. Легионеры одеты в кольчуги, все еще воспроизводящие форму греческого льняного панциря, и имеют при себе овальные щиты, видимо, идентичные тем, что использовались во времена Полибия. На одном из них шлем монтефортинского типа, на трех других — итало-коринфского типа. На всех шлемах — длинные гребни из конского волоса, но отсутствуют перья. Поножей ни на ком нет. Среди археологических находок доспехов того периода не обнаружено, но несколько шлемов до нас дошли. Солдаты приобретали доспехи на собственные средства, а потому легковооруженные велиты набирались из беднейших слоев населения. Когда Марий открыл доступ в легионы всем гражданам, невзирая на их состояние, армии пришлось взять вооружение новобранцев на себя, тем более что теперь всем требовалось снаряжение тяжелого пехотинца. Поэтому власти развернули массовое производство дешевых доспехов, оплачиваемых из солдатского жалованья. Об этом говорят сохранившиеся образцы шлемов того периода. Шлемы повреждены, часто покорежены. Практически все дошедшие до нас образцы относятся к монтефортинскому типу и очень похожи на те, что изготовлялись ранее, но сделаны грубее. При изготовлении шлемов использовались всевозможные упрощения технологии: так, к примеру, петли, на которых держатся нащечники, зачастую крепятся одной заклепкой вместо положенных двух. В ленинградском Эрмитаже хранится шлем итало-коринфского типа, относящийся, видимо, к тому же периоду. На офицере с алтаря Агенобарба — короткий панцирь, итало-коринфский шлем и поножи. Он вооружен круглым щитом, копьем и мечом, который он, видимо, носит слева. Под панцирем надета туника, по-видимому кожаная, с птеригами (полосками кожи или ткани, защищающими плечи и бедра), свисающими с пояса и с плеч. Это был традиционный доспех эллинистического офицера, надевавшийся поверх форменной туники. В Лувре имеется скульптура, на которой видна одна из таких кожаных туник с птеригами, развешенная на дереве. Офицер опоясан перевязью, завязанной спереди, с концами, заправленными под перевязь. Это греческий символ высокого ранга. Такую же перевязь мы видим на Александре (стр.72). Офицеры, изображенные на колонне Траяна, одеты примерно так же, из чего можно сделать вывод, что римляне полностью переняли греческую форму для своих старших офицеров. Во время французских раскопок 60-х гг. XIX века на месте осады Цезарем Алезии было найдено немало оружия, среди которого несколько наконечников пилумов и кинжал. Фрагменты меча были найдены в Испании, в Осуне, которую Цезарь осаждал в 46 г. до н.э. Меч поддается достаточно полной реконструкции. Он остроконечный, клинок длиной 64—65 см, с легким перехватом. Он такой же длины, как мечи из Смихеля, но при этом на 1 см шире. Хорошо сохранившийся пилум с плоским язычком (около 80 г. до н.э.) найден в Валенсии в Испании. Боковины язычка не загнуты: позднее II в. до н.э. эта особенность у пилумов вообще не встречается. Полководец Марий около 100 г. до н.э. обнаружил, что пилум не всегда сгибается при ударе и враги иногда бросают его обратно. Поэтому он удалил одну из заклепок и заменил ее деревянным штырьком, который ломался при ударе. Вряд ли этого можно было добиться, если бы края хвостовика по-прежнему были подвернуты, удерживая наконечник на древке.

В начале эпохи принципата в различных частях империи, по-видимому, были созданы мастерские, изготовлявшие доспехи. Должно быть, в Галлии такие мастерские тоже были, потому что в шлемах, найденных на Рейне, несомненно, ощущается галльское влияние. Хотя в начале I в. н.э. еще изготовляются традиционные шлемы монтефортинского типа, появляются два новых типа, явно ведущие свое происхождение от шлемов, использовавшихся галлами в I в. до н.э. Это круглый бронзовый шлем с небольшим назатыльником, обычно называемый типом кулус, и железный шлем с широким назатыльником, происходящий из североальпийских областей. Этот тип шлема обычно называют портским, от Порт-бай-Нидау в Швейцарии, где был найден экземпляр такого шлема. Этот тип, ведущий свое происхождение от кулусского шлема, сохраняет отдельные особенности монтефортинского — в частности, «шишечка» на верхушке, хотя теперь она имеет прорезь, в которую вставляется гребень, прикрепляемый к металлическому язычку, удерживаемому на месте штырьком, проходящим сквозь шишечку. Портский шлем, развившийся в тип, известный как имперский галльский шлем, сохранил большую часть особенностей своего галльского предшественника, не считая расширенного назатыльника, который к середине I в. сделался отличительной особенностью всех римских пехотных шлемов. Наиболее приметная кельтская черта этих шлемов — нащечники, абсолютно не похожие на нащечники более ранних римских типов. Еще одна черта — козырек в передней части шлема, который давал дополнительную защиту лица от рубящих ударов сверху. Эта особенность встречается также и у позднеэллинистических шлемов. Ко второй четверти I в. н.э. появляются выступы, защищающие уши. В таком виде римский пехотный шлем существовал в течение следующих двух веков. Бронзовый тип кулус исчезает к середине I в. Практически все легионерские шлемы более позднего периода, найденные на Рейне, сделаны из железа. Во второй половине века верхушка шлема начинает укрепляться дополнительными полосами. Поначалу это просто две плоские бронзовые полосы, но позднее полосы сменяются толстыми валиками. Мастерские в Италии продолжали производить бронзовые шлемы, бывшие чем-то средним между традиционными и новыми кельтскими типами. Довольно курьезный образец подобного шлема представляет собой номер 9. Шлемы по-прежнему удерживались с помощью двух ремней, прикрепленных к назатыльнику, перекрещивающихся под подбородком и привязывающихся к нащечниками. У большей части шлемов имперского галльского типа имеется прорезь для держателя гребня, который обычно имел форму буквы Y; сам гребень закреплялся между рожками. Спереди и сзади на шлеме обычно имелись крючки, удерживающие гребень на месте.

Вплоть до середины I в. легионеры продолжали носить тяжелые кольчуги весом 12—15 кг. На востоке, возможно, кольчуги сохранялись и дольше, но на западе те же кельтские мастерские, что создали новый тип шлема, начали производство принципиально нового доспеха. Это был первый отчетливо выраженный пластинчатый доспех, известный как lorica segmentata (сегментированная лорика, название не римское). Относительно конструкции сегментированной лорики ученые вели ожесточенные споры несколько веков подряд, пока наконец в 1964 г. в Корбридже, рядом с Адриановым валом, не было обнаружено два полных комплекта этого доспеха. На внутренней стороне еще сохранились остатки кожаных ремней. Покойный Х. Рассел Робинсон изготовил реконструкции этих панцирей в лондонском Тауэре.

Ему удалось убедительно показать, как они были устроены. Существовало два способа прикрепления грудных и верхних спинных пластин к нижней части доспеха. В одном варианте они скреплялись крючками, в другом (здесь он не приводится) — ремнями и пряжками, которые спереди располагались снаружи, а на спине — внутри доспеха, так что, видимо, сперва доспех наполовину собирался, потом надевался, и остальные пряжки застегивались уже на себе. На лориках обоих типов левая и правая нагрудная и верхняя спинная пластины соединены ремнями с пряжками. Сегменты нагрудной и наплечной частей соединены декоративными петлями. На одном из образцов петля сломана, и две пластины просто склепаны вместе, так что, видимо, петли действительно были чисто декоративными и не имели практического смысла. Фрагменты из Ньюстида, датируемые примерно тем же временем (конец I в.), петель, по всей видимости, не имели. Узкие полосы на плечах, поясе и верхней части спины были приклепаны к кожаным ремням, и поясные пластины стягивались вместе спереди и сзади. Реконструированные лорики весят примерно килограмм девять. Первоначально предполагалось, что эти доспехи относятся ко II в. н.э., но фрагменты подобных доспехов были найдены во многих более ранних поселениях. Крючки с поясных пластин, приклепанные к железу, встречаются среди предметов, недвусмысленно указывающих на первую половину I в. Другое важное обстоятельство состоит в том, что подобные фрагменты находят отнюдь не только на месте легионных лагерей. Становится все более очевидным, что сегментированную лорику носили далеко не только легионеры. В начале I в. н.э. овальный скутум был замещен более коротким прямоугольным щитом, который сохранил прежнее название. Поначалу это был все тот же овальный скутум, только обрезанный сверху и снизу, но постепенно и боковые края тоже сделались прямыми. Единственный сохранившийся экземпляр такого щита найден в Дура Европос в Сирии и датируется III в. н.э. Этот щит имеет точно такую же конструкцию, как и фаюмский щит: он склеен из трех слоев платановых дощечек примерно 2 мм толщиной, наклеенных крест-накрест, так что образуется изогнутый кусок фанеры. Изнутри щит укреплен полосками дерева, тоже наклеенными. Ручка образуется утолщением средней полоски. Щит обтягивался кожей, а поверх кожи — холстиной. Края обшивались сыромятной кожей, пришитой к дереву. Этот щит куда легче и менее прочен, чем фаюмский и латенский образцы, которые почти в два раза толще в середине. Богатые украшения на щите и тот факт, что он был сделан во времена, когда прямоугольный скутум уже почти вышел из употребления, видимо, говорят о том, что это был традиционный церемониальный щит. В бою он однозначно никогда не использовался. В связи с этим можно вспомнить преторианцев, которые в конце I в. н.э. по-прежнему выходили на парад с овальными скутумами. В I—II вв. н.э. край прямоугольного скутума, как правило, укреплялся бронзой. Найдено множество обломков такой оковки, и они доказывают, что щит действительно был около 6 мм толщиной. Но, вероятнее всего, щит, как и в более ранний период, укреплялся дополнительно, так что его толщина в середине была около сантиметра. Реконструкции прямоугольного скутума, сделанные на основе щита из Дура Европос, с добавлением бронзовой оковки и железного умбона, весят 5,5 кг. Если в середине щит утолщался, вес должен был доходить до 7,5 кг. У всех образцов щита типа скутума, как кельтских, так и римских, имеется горизонтальная ручка, которую можно видеть на многих скульптурах. Ручку сжимали в кулаке. В бою щит обычно держали на вытянутой руке. Ручка защищена железным либо бронзовым умбоном. Переход от овального щита к прямоугольному повлек за собой и изменение формы умбона. Лицевая сторона щита украшалась рисунком. Тацит, описывая вторую битву при Кремоне в 69 г. н.э., рассказывает, что двое легионеров подобрали щиты убитых врагов и, прячась за ними, сумели пробраться в ряды неприятеля и вывести из строя катапульту. Поскольку дело было ночью, при свете луны, можно предположить, что крупные рисунки на щите были узнаваемым символом легиона. На протяжении I—II вв. продолжал использоваться пилум. Найдены остатки множества пилумов, как с трубкой, так и с плоским язычком, с наконечниками длиной от 65 до 75 см. Наиболее сохранившиеся экземпляры с плоским язычком найдены в Оберрадене в северной Германии. У этих пилумов уцелел не только железный наконечник, но и остатки древка. Они похожи на тяжелые пилумы более ранних периодов. Плоский язычок удерживается в деревянном древке двумя заклепками. Однако они куда легче по конструкции, чем экземпляры из Нуманции. В реконструированном виде они весят менее 2 кг. Облегчение обычного пилума в эпоху ранней империи, видимо, привело к созданию утяжеленного пилума с круглым свинцовым грузом, который крепился в месте соединения древка и наконечника. Этот тип пилума показан на рельефе Канчиллериа в Риме, на котором изображены преторианцы эпохи Флавия. К сожалению, образцов такого типа пилумов у нас нет, хотя найдено несколько наконечников с шипами на хвостовике, которые могли принадлежать именно таким пилу-мам. К концу I в. до н.э. легионерский меч сделался короче, и к концу I в. н.э. он превратился в короткое, но по-прежнему с вытянутым острием колющее оружие, длина клинка которого — 50—56 см. Мечи весят около килограмма, ножны — примерно вполовину меньше. Ножны обычно делались из двух деревянных пластин, окованных бронзой. Лицевая сторона ножен часто покрывается тонким листом луженой бронзы. Ближе к концу века был введен новый меч, одинаковой ширины по всей длине и с более коротким острием. Длина клинка варьируется от 40 до 55 см. Он мало похож на первоначальный испанский меч, так что называть его gladius hispaniensis уже неправомерно. От I в. н.э. до нас дошли несколько кинжалов. Они мало отличаются друг от друга, разве что длиной острия. Все они по-прежнему очень похожи на своих испанских предшественников. Длина клинка варьирует от 20 до 25 см. Ножны сделаны из бронзы либо железа и обычно богато украшены серебряной инкрустацией. Примерно в то же время, как появляется новый меч, возникают и новые кинжальные ножны. Они состоят из передней и задней пластины чеканной бронзы, приклепанных к деревянной основе. Видимо, к концу I в. кинжалы вышли из вооружения легионера. На колонне Траяна их нет. В начале I в. н.э. меч и кинжал носились на двух отдельных поясах, которые скрещивались на спине и на животе, как у ковбоев. С поясов свисал фартук, состоящий из металлических блях, приклепанных к кожаным ремням. Позднее эти пояса были заменены одним, на котором висели кинжал и фартук, а меч стали носить на перевязи, на правом боку. Такие пояса были покрыты прямоугольными пластинами, обычно из луженой бронзы. Такие пластины были найдены в большинстве легионерских лагерей, включая Нуманцию, что говорит о том, что эти пояса были в ходу еще во II в. до н.э. А образцы пластин конца периода вилланова заставляют предположить, что они использовались и раньше. Найдено много образцов военных сандалий (caligae). Верхняя часть таких сандалий вырезалась из одного куска кожи, который обертывался вокруг ноги и прошивался у пятки. Верх пришивался к тяжелой подметке из нескольких слоев кожи, подбитой железными гвоздями. Эти тяжелые сандалии весили немногим меньше килограмма. Иосиф описывает комичное происшествие: во время осады Иерусалима какой-то центурион бросился бежать через мощеный двор храма, поскользнулся на своих гвоздях и грохнулся навзничь.

Вспомогательная конница и пехота

Многие авторы полагают, что римляне не использовали облаченной в доспехи конницы вплоть до начала II в. н.э. Но утверждать так было бы упрощением. Отчасти это заблуждение возникло из-за неправильной интерпретации памятников. Не следует забывать, что римские скульптуры были раскрашенными, и потому отсутствие доспехов на всадниках, изображенных на колонне Траяна и других памятниках и надгробиях, неудивительно. Однако на надгробиях легионеров первого века империи доспехи тоже не изображаются, и при этом никто не оспаривает, что легионеры той эпохи их носили. Всадники на памятнике Эмилия Павла одеты в такие же панцири, что и на легионерах, на которых явно есть доспехи, и на рельефе Агенобарба времен Мария изображен всадник, одетый в четко обрисованную кольчугу. На очень подробном рельефе из Мантуи в долине По, датируемом концом правления Августа, изображены два всадника, один в кольчуге, другой в чешуйчатом доспехе. Кроме того, в Германии имеется немало надгробий всадников, относящихся к I в., и на них изображены всадники в доспехах, сделанных по тому же образцу. И наконец, на Траяновом фризе с арки Константина (около 115 г. н.э.) изображены всадники, одетые в доспехи, и форма их панцирей совпадает с той, что у всадников на колонне Траяна. Доспешная конница возникла на Ближнем Востоке в IX—X вв. до н.э. Конские доспехи (наглавники и нагрудники), найденные и в Италии, и в Греции, датируемые IV—V вв. до н.э., показывают, что частично облаченная в доспех конница использовалась в течение всего классического периода. Роксоланы, сарматское племя, пришедшее из-за Дуная во второй половине I в. н.э., заставили Рим столкнуться лицом к лицу с новым типом конницы, возникшим на Востоке. Это были катафракты, тяжелая конница, в которой и всадник, и конь были защищены доспехом. Рим, разумеется, в ответ ввел такую же конницу у себя. Возможно, отдельные части такой конницы существовали и прежде, но Адриан первым сформировал регулярную часть катафрактов. Эти новые части были вооружены тяжелой пикой (contus). На другом конце шкалы находились нумидийские всадники, вообще не носившие доспехов и ездившие без узды, а также конные лучники. Греческие всадники носили шлемы без нащечников и назатыльников, чтобы хорошо видеть и слышать все, что происходит вокруг. Однако у римского всадника шлем закрывал всю голову и оставлял открытыми лишь глаза, нос и рот. Уши были полностью закрыты. Во II в. шлемы всадников, как и легионерские, стали усиливать скрещенными полосами. К концу I в. на лобной части шлема часто появляется также усиливающий заостренный козырек. Защищавший тело доспех был либо кольчужным, либо чешуйчатым. Кольчуги, изображенные на надгробиях всадников I в. н.э., ведут свое происхождение от кельтского панциря с оплечьем, что и неудивительно. Кольчуга такого типа весила килограммов шестнадцать. Оплечье крепилось на груди парой накидных крючков в форме буквы S, что позволяло наплечникам свободно двигаться. Кольчуга имела разрез у бедер, как и в период республики, чтобы позволить всаднику садиться верхом. На колонне Траяна изображены всадники в значительно более простых кольчугах, с зубцами на плечах и на поясе. Такая кольчуга весила около 9 кг. В крепости конца I в. в Ньюстиде в Шотландии найдены фрагменты составных набедренных лат, сделанных из бронзовых полос. В эпоху ранней империи на лошадей доспехов не надевали, но зато украшали их подвесками и бляхами (phalerae) из луженой бронзы. Множество таких украшений найдено в раскопках по всей территории империи. Кроме того, их можно видеть на многочисленных римских статуях и надгробиях. Эти украшения тоже кельтского происхождения. В эпоху ранней империи, когда конница на западе набиралась в основном из кельтов, римские всадники носили длинный меч (spatha), с клинком длиной 60— 70 см, явно происходящий от кельтского длинного меча, и плоский овальный или, иногда, восьмиугольный щит, тоже явно кельтский. Когда щитом не пользовались, его вешали на лошадь сбоку, иногда под чепрак. Иосиф утверждает, что восточная конница Веспасиана возила при себе колчаны с тремя-четырьмя дротиками, с широкими, как у копий, наконечниками. Видимо, этот колчан висел на лошади, а не на всаднике. Впервые седло внезапно появляется на римских скульптурах эпохи ранней империи. Однако нетрудно показать, что седло, как и большая часть прочего снаряжения, почти наверняка было кельтского происхождения. В своих записках о галльской войне Цезарь мимоходом замечает, что германцы пренебрегали использованием седла. Это было в те времена, когда конница Цезаря была почти исключительно кельтской, и потому следует предположить, что седлом пользовались кельты. Памятник Юлия в Сен-Реми на юге Франции, восходящий ко времени вскоре после смерти Цезаря, посвящен неизвестной битве, в которой участвуют римляне и кельты. На одном из рельефов изображена битва всадников, где одна лошадь упала и сбросила всадника. На лошади седло, явно римское, с раздвоенными луками. Упавший всадник, должно быть, кельт, поскольку римляне не изображали на триумфальных памятниках своих убитых. Стремян античный мир не знал. Делаются попытки связать появление стремян с сарматами, но они неубедительны. Утверждение, что катафракт не мог бы держаться в седле без стремян, отодвигает появление стремян по крайней мере на три века назад, поскольку катафрактов использовал еще Антиох Великий. Ни на одной римской статуе или картине нет ничего, хотя бы отдаленно напоминающего стремена. Впервые стремена упоминаются в «Стратегиконе» Маврикия, византийского императора (582—602). Самые ранние образцы стремян в Европе встречаются в аварских погребениях VII в. в Дакии. Впервые стремена появились в Китае в V в. н.э. На запад их, вероятно, принесли тюрки и авары, появившиеся в Европе в первой половине VI в. Напротив, шпоры широко использовались по всей империи, и археологи находят их в большом количестве. Найдено также множество подков традиционного типа, прибивающихся к копытам. Образцы таких подков обнаружены на бельгском уровне в Колчестере. Следует предположить, что это подковы позднекельтского происхождения, позаимствованные римлянами. Существовали также съемные подковы, называемые конским башмаком, которые пристегивались к копыту ремнями. Зачем они были нужны — неизвестно. Оба типа подков находят преимущественно в гражданских поселениях, поэтому можно предположить, что использовались они в основном для тягловых животных. Использовались два типа удил — обычный трензель (кельтского происхождения) с двумя кольцами, к которым пристегивался повод и ремни сбруи, и италийский тип, слишком сложный, чтобы его описывать. Вспомогательная пехота варьировала от легковооруженных отрядов, таких, как пращники с колонны Траяна, которые сражались не только без доспехов, но и без обуви, если верить изображению, до полностью вооруженных частей, чьи доспехи были копией легионерских, только худшего качества — единственное отличие состояло в том, что ауксилии носили плоский щит вместо скутума. Некоторые носили чешуйчатый доспех, сделанный из рядов металлических чешуек, нашитых на ткань. Чешуйки были разного размера — от одного до пяти сантиметров в длину. Форма панциря была примерно такой же, как у кольчуги. Шлемы обычно представляли собой дешевые бронзовые варианты распространенных легионерских типов. Доспешная пехота была вооружена обычно мечом, подобным легионерскому гладиусу, и коротким копьем. Лучники, обычно восточного происхождения, изображены на колонне Траяна в кольчугах, представляющих собой удлиненный вариант кольчуги всадника. Они использовали сложносоставной лук, который был намного короче английского длинного лука и делался из дерева, укрепленного изнутри изгиба рогом, а снаружи — жилами. Концы лука усиливались роговыми наконечниками, к которым крепилась тетива. На месте римских военных лагерей найдено множество таких наконечников.

Армия в походе.

На марше

Иудейский историк Иосиф Флавий в своем повествовании о восстании в Иудее (66 — ок. 73 гг. н.э.) дает примечательное описание римской армии в походе. Примечательно оно тем, что говорит о крайнем консерватизме римлян. Хотя описание это создано более чем через двести лет после Полибия и явно не списано из труда Полибия, тем не менее оба описания практически идентичны. Каждое утро на рассвете центурионы, как и двести лет назад, отправляются с докладом к палаткам трибунов и оттуда вместе с ними идут за приказами к военачальнику. Потом они возвращаются в свои центурии. Солдаты уже собрались и ждут приказов на сегодняшний день. Если решено было сняться с лагеря, ждут сигнала трубы. По первому сигналу сворачиваются палатки, солдаты собирают свое снаряжение. По второму палатки и прочий лишний багаж грузится на мулов; оставшиеся деревянные постройки сжигаются, и солдаты собираются в походные колонны.

Иосифово описание снаряжения легионеров во многом отражает последствия реформ Мария, который почти два века назад заставил солдат носить все свое снаряжение на себе, за что их прозвали «Мариевыми мулами». Каждый легионер должен был нести пилу, корзину, киркомотыгу (dolabra), кожаный ремень и цепь. К этому иногда добавлялись саперная лопатка и дернорезка, но не следует предполагать, что эти орудия носили при себе все солдаты. Кроме того, солдат нес с собой трехдневный паек. Легионеры на марше изображены на колонне Траяна. Щиты они несут слева, видимо, на наплечном ремне, как и во времена Полибия. Щиты изображены открытыми, чтобы видны были украшения, но из записок Цезаря мы знаем, что щит носился в кожаном чехле. Найдено несколько образцов таких чехлов. В чехлах спереди имеется круглое отверстие для умбона. На походе легионеры шли с непокрытыми головами, неся шлем на ремне через правое плечо; в остальном они были в полном вооружении. На левом плече каждый легионер несет шест с поперечиной, на котором висит его поклажа. Среди поклажи можно различить миску (patera), котелок либо ведро и кожаную сумку с ручкой, в которой находится одежда и личные вещи. В мешочке на самом верху, по-видимому, хранится паек, который при необходимости солдат должен был растянуть на 15 дней. В походе солдаты питались в основном сухарями из непросеянной муки, которые сами же и изготовляли. К этому добавлялась ветчина, сыр и кислое вино, то есть такие продукты, которые не портятся от длительного хранения. В лагере солдатское питание было куда более разнообразным и аппетитным. Во время раскопок на месте военных лагерей были обнаружены кости от говядины, баранины, свинины и другого мяса, не говоря уже о птице, яйцах, рыбе, моллюсках и различных фруктах и овощах. Необходимой приправой считалась соль. По третьему сигналу трубы припозднившиеся торопились занять свои места в рядах. Перед выступлением глашатай, заняв свое место справа от полководца, трижды спрашивал, готовы ли солдаты к войне, и солдаты трижды отвечали: «Готовы!» Некоторые даже вскидывали правую руку в знак подтверждения. И колонна трогалась вперед, каждый на своем месте. Вспомогательная конница и пехота выполняла задачи, которые во времена Полибия обычно выполняли extraordinarii — разведывали путь армии и служили телохранителями полководца. Интересно отметить, что второе регулярно поручалось не римлянам. В обычных обстоятельствах армии полагалось проходить около тридцати километров в день, однако упоминается и о марш-бросках по пятьдесят и более километров. Первопроходцы были готовы к преодолению любых препятствий. Существовало три способа форсирования рек. Если через реку имелся брод, но течение было слишком сильным, половина конницы входила в воду и вставала выше по течению, а вторая половина — ниже. Те, что стояли выше по течению, работали волноломами, в то время как те, кто стоял ниже, ловили упавших пехотинцев и вещи, унесенные потоком. Если брода не было, инженеры, идущие с передовым отрядом, решали, что лучше строить: мост на сваях или понтонную переправу. Когда войску предстояла длительная кампания, целью которой было покорение территории, могло быть выстроено и более капитальное сооружение, например, такое, как мост через Дунай, построенный Траяном у Железных Ворот. Этот мост был длиной в полтора километра и держался на двадцати массивных каменных опорах в 50 м высотой и 20 м шириной, поддерживающих деревянную надстройку. Мосты попроще держались на деревянных сваях, забитых попарно в речное дно на расстоянии примерно 12 м друг от друга. Эти сваи были соединены поперечными балками, образуя ряды козел, поддерживающих настил. Мост, выстроенный Цезарем через Рейн (видимо, он находился в районе Кобленца, где Рейн достигает примерно полукилометра в ширину и восьми метров глубины), был именно такого типа. То, что такие мосты строились регулярно, доказывают обнаруженные в нескольких местах на дне Рейна остатки опор. В районе Бонна в Рейне были найдены несколько железных наконечников с таких опор. Если течение было не слишком сильным или река была слишком глубока для постройки свайного моста, устраивался понтонный мост. Арриан в своем «Анабасисе Александра» описывает мост, переброшенный Александром через Инд, говоря, что ему неизвестно, какой именно способ использовал Александр, но сам он опишет общепринятый римский метод, который использовался для наведения переправ через Рейн, Дунай, Тигр и Евфрат. Он добавляет, что быстрейший способ наведения такого моста — это использование лодок. По сигналу лодки отпускают плыть по течению кормой вперед на буксире и подводят к нужному месту. Потом с лодок сбрасываются плетеные корзины в форме пирамиды, наполненные камнями, служащие якорями. Когда каждая лодка установлена на нужное место (видимо, на расстоянии примерно пяти метров одна от другой) и поставлена на якорь, через них перебрасываются продольные брусья, скрепляемые поперечными досками. Вдоль обоих краев моста укладываются лестницы, чтобы сделать его более безопасным для лошадей и вьючных животных. Такой мост изображен на колонне Траяна. Большое преимущество понтонного и свайного мостов состояло в том, что они могли быть переброшены через реку при отсутствии предмостного укрепления на другом берегу. По завершении дневного перехода устраивался лагерь, который обносился рвом, валом и частоколом, как и во времена Полибия. Найдено множество кольев, длиной в пять римских футов, заостренных с обоих концов и с вырезом в середине. Считается, что это и есть колья для частокола. Но они сильно отличаются от тех, что описаны Полибием, и, если это действительно колья для частокола, видимо, назначение частокола стало несколько другим: будучи воткнуты в землю вала, они должны были торчать из нее не больше чем на метр. Найдено немало фрагментов кожаных палаток. Палатки были десяти римских футов в длину и в ширину плюс еще два фута на растяжки. В палатке помещалось восемь человек (contubernium). Сам лагерь сильно отличается от лагеря времен Полибия. Раскопки на месте постоянных легионных крепостей дают представление об общем расположении лагеря. Хотя центурии по-прежнему располагаются попарно, напоминая о прежней системе манипулов, и, несомненно, первые и вторые центурии располагались вместе, казарменные блоки, как правило, строились по периметру лагеря. Казармы строились на расстоянии примерно 30 м от вала, чтобы до них не долетали снаряды. Каждый блок состоял из десяти-одиннадцати двойных комнат, занимающих примерно две трети площади казармы. Каждая комната состояла из большой спальни, примерно 4,5 на 4,5 м, в которой размещались восемь легионеров, и меньшего помещения для вещей. В другой части казармы находилась канцелярия и комнаты центуриона. Как и в дни Полибия, лагерь разделялся надвое via praetoria, идущей от porta praetoria. Другой конец этой улицы, ведущей к porta decumana, которые назывались так потому, что в лагере времен Полибия рядом с ними располагался десятый манипул, назывался via decumana. Поперек лагеря по-прежнему шла via principalis, где раньше собирались солдаты, но теперь центром жизни лагеря стало специальное здание, principia, которое располагалось на виа принципалис позади или бок о бок с преторием, и было обращено к виа декумана. Жилища трибунов по-прежнему были расположены вдоль виа принципалис. Постоянные лагеря первоначально строились из дерева, но позднее, в середине I в. н.э. в Германии и к концу века в Британии, были заново отстроены из камня. Это было сделано не из-за какой-то опасности, а просто потому, что лагеря действительно сделались по-настоящему постоянными. Они были похожи на маленькие городки, где было все, что необходимо для жизни: госпиталя, мастерские и т.д.

В бою

Об основах легионной тактики эпохи ранней империи нам известно мало. Поскольку вооружение осталось примерно тем же, можно предположить, что легионеры сражались по-прежнему. Хотя в I в. н.э. щит сделался короче, взамен были увеличены наплечники. Поначалу, вероятно, были удлинены рукава кольчуги, а позднее была введена сегментированная лорика с мощными наплечными пластинами.

Хотя теперь армия могла сражаться строем как в одну, так и в несколько боевых линий, эти линии по-прежнему должны были иметь возможность меняться местами; для этого вторым центуриям следовало расступаться. Изогнутый скутум нарочно имел такую форму, чтобы прикрывать солдата не только спереди, но и с боков, когда строй расступается. Логично было бы предположить, что отказ от скутума в III в. говорит о том, что подобная тактика вышла из употребления. Во время осады Цезарем Алезии пилум использовался в качестве оборонительного оружия. Это дает возможность лучше понять римскую технику боя с мечом и пилумом. При Алезии легионеры пытались сдержать наступление галлов, штурмующих укрепления. Очевидно, они метнули во врагов свои легкие пилумы, а потом использовали более тяжелые как копья, чтобы сдерживать противника, пока не подошли подкрепления. Когда подкрепления подошли, легионеры метнули во врагов все пилумы и пошли на сближение с мечами, как обычно. Не следует предполагать, что эта тактика, как и другие действия войска Цезаря, была нововведением. Этот способ обороны, вероятно, возник в качестве компенсации ликвидации третьего ряда копейщиков (триариев). Одним из преимуществ нового устройства легиона было то, что теперь отдельный легион мог строиться самыми разнообразными способами. Вегеций говорит о построении в два ряда: когорты с первой по пятую впереди и с шестой по десятую — во втором ряду. Построение, идеально подходящее и к римской тактике, и к новому устройству легиона, — это строй, предназначенный для прорыва, так называемая «свинья». Одна когорта строилась впереди, вторая и третья — во втором ряду, четвертая, пятая и шестая — в третьем, и остальные четыре — в последнем ряду, так что получался клин. В общем, следует предположить, что армия продолжала сражаться в обычном строю, как и при республике. Система командования, принятая в Риме в эпоху раннего принципата, когда на уровне центурии командовали только профессиональные офицеры, находящиеся на длительной службе, исключала ненужный полет фантазии на уровне крупных соединений. Римские полководцы предпочитали полагаться на надежную, проверенную временем тактику, опирающуюся на богатый опыт центурионов. Семь видов тактик, упоминаемые у Вегеция, включающие в себя достаточно сложные маневры, похоже, взяты скорее из подвигов таких военачальников, как Сципион или Цезарь, а не из повседневной военной практики.

После боя

После боя полководец по обычаю вознаграждал солдат, отличившихся в битве. Во времена республики солдаты, помимо знаков отличия, могли рассчитывать еще и надолго в военной добыче. Во времена империи от этого пришлось отказаться, поскольку случаев заслужить ту или иную награду стало куда меньше. Поэтому императоры, чтобы задобрить войска, ввели в обычай и в мирное время раздавать выплаты (подарки), зачастую равные пятилетнему жалованью. Такие выплаты делались при восшествии императоров на престол. Во время смуты, последовавшей за смертью Нерона, когда на престоле один за другим сменилось четыре императора, эти подарки играли весьма важную роль. Преторианцам было обещано десятилетнее жалованье за то, что они поддержат Гальбу при восшествии на престол. Не получив обещанной взятки, преторианцы убили его после всего лишь четырех месяцев царствования.

В период республики воинские знаки отличия раздавались по большей части на основе индивидуальных заслуг, невзирая на ранг. В эпоху империи некоторые награды были предназначены только для определенных рангов, и первоначальный смысл награды был забыт. Так, короной навалис награждались только люди рангом не ниже консуляра, и она уже не имела никакого отношения к морю и кораблям. Корона обсидионалис, дававшаяся за спасение армии, по самому своему происхождению предназначалась только командиру. Неясно, присуждалась ли она в эпоху империи — однако Плиний утверждает, что Август получил такой венок. Последним, о ком точно известно, что он награждался таким венком, был Сулла. Корона цивика сохранила свое прежнее значение и, как и при республике, присуждалась тому, кто спас жизнь гражданину на поле битвы. А вот корона муралис и корона валларис сделались чисто декоративными, никак не связанными со взятием стены или укрепления. Последние две в эпоху империи делались из золота и не могли быть присуждены никому ниже центуриона. Однако простые солдаты могли быть награждены фаларами, гривнами и браслетами (armillae). Все эти знаки, похоже, кельтского происхождения. Центурион обычно награждался как солдатскими знаками, так и золотыми коронами.

Центурионы первого ранга и младшие трибуны могли также быть награждены серебряным копьем (hasta pura). Существовал также простой золотой венок (corona aurea), которым награждались офицеры от центуриона и выше. Старшие трибуны могли рассчитывать на два золотых венка, два серебряных копья и два маленьких золотых штандарта (vexillum). Легаты легионов могли получить по три таких знака отличия, а проконсулы, наместники провинций — по четыре. Противовесом наградам служили наказания, предназначенные для тех, кто не выполняет своих обязанностей. У римлян были богатые традиции поддержания дисциплины, хотя и вовсе не такие суровые, как утверждают многие древние авторы. К самым жестоким наказаниям, существовавшим во дни Полибия, прибегали редко. Обычно ограничивались поркой, дополнительными работами, понижением в чине либо позорной отставкой. Самым великим бесчестьем, какое могло постичь целую воинскую часть, было расформирование. Именно это произошло с четырьмя германскими легионами, когда Веспасиан взошел на трон после свержения Вителлия.

Парады и спортивные состязания

Раздача наград проходила перед всем войском, перед официальным парадом. Иосиф описывает такой парад, добавляя, что каждый получивший награду получал также и повышение в ранге. Иудейский историк дает также описание парада по поводу выдачи жалованья за четыре месяца, во время осады Иерусалима. На Иосифа это зрелище явно произвело большое впечатление: «По своему обычаю, воины брали оружие из ящиков, где оно хранилось, и подходили получать плату одетыми в доспехи. Всадники вели лошадей в богатых чепраках... и все вокруг, куда ни глянь, сверкало серебром и золотом». Парад длился четыре дня — видимо, по одному дню на каждый из четырех легионов. Иосиф явно имеет в виду, что для торжественных случаев у римлян были особые, парадные доспехи. Были это действительно так, до наших дней такие доспехи почти не дошли. Многие обнаруженные шлемы с полностью закрытым лицом некогда считались парадными, но теперь известно, что они предназначались для конного спорта. Однако существует один весьма изысканный шлем, который явно почти не носили, и если надевали, то только на парад. Кстати, это последний дошедший до нас образец традиционного шлема итало-коринфского типа. До нас дошли также несколько деталей доспеха III в. н.э. Возможно, это были парадные доспехи всадника, но возможно, они также были спортивными. Поскольку на большинстве легионерских шлемов имелись держатели для гребня, хотя в бою гребни больше не носили, следует предположить, что обычный шлем с гребнем надевали на парад. Спортивные соревнования всадников (hippica gymnasia), упомянутые выше, были весьма занимательными и красочными представлениями, в которых участвовали всадники, вооруженные затупленными дротиками. Для этих представлений, которые во многих отношениях напоминали средневековые турниры, и людей, и лошадей облачали в роскошные доспехи. По всей территории империи найдено множество образцов таких доспехов. Самая крупная находка такого снаряжения сделана на месте поселения III века в Штраубинге в Баварии. Там найдено несколько шлемов, поножей и конских наглавников и наглазников. На шлемах, которые находят повсюду, от Британии до Израиля, изображены мужские и женские лица. Возможно, соперничающие команды представляли греков и амазонок. Не похоже, чтобы этот обычай был чисто римским. Поскольку спортивный шлем можно видеть на победном рельефе в Пергаме, можно предположить, что такие игры пришли либо от кельтов, либо с востока.

Триумф

В эпоху республики полководец, одержавший решительную победу, мог рассчитывать на то, что его наградят триумфом. Такое празднование победы существовало в Риме с самого его возникновения, хотя многие детали позаимствованы у этрусков. Согласно известной легенде, когда Ромул убил в поединке Акрона, царя ценинского, он снял с убитого вождя доспехи, повесил их на дубовую ветвь так, что получился трофей, и, увенчанный лавровым венком, положил трофей себе на плечо и возглавил процессию своих людей, распевая победные песни. Так и возник триумф. Этруски ввели в триумф колесницу и создали основной наряд триумфатора. Им же принадлежит само название этой процессии. Чем больше разрасталась империя, тем сложнее и пышнее становились триумфальные шествия. Хотя разные шествия могли отличаться в деталях, общий порядок был таков. Во главе процессии шли сенаторы и сановники. За ними несли добычу, захваченную у врага, изображения битв и модели захваченных крепостей. Далее вели пленных, за ними — белых быков, назначенных для жертвоприношения. Пленных зачастую несли на специальных носилках, среди захваченных доспехов. Следом ехал сам триумфатор в золоченой колеснице, влекомой четырьмя лошадьми, в царских одеждах, с нарумяненным лицом. В руках он держал скипетр и оливковую ветвь, а позади него на колеснице стоял раб, который шептал ему на ухо: «Не забывай, ты всего лишь человек! » Следом за колесницей шли солдаты в оливковых венках, крича: «Ио триумфе!» — то есть «Ура, триумф!». Процессия вилась по улицам Рима, проходила через два цирка, огибала Па-латинский холм и по Священной дороге поднималась на Форум. Здесь главного из пленников обычно уводили на казнь. А процессия тем временем поднималась на Капитолийский холм и здесь ждала вести о том, что пленник казнен. Тогда полководец приносил в жертву белых быков перед храмом Юпитера. Триумф назначался только полководцам, одержавшим полную победу над иноземным врагом. В эпоху империи эта честь предоставлялась лишь императору и его семье. Существовал, однако, малый триумф, называвшийся овацией. При овации полководец приносил жертву на горе Альбан, в нескольких милях к югу от Рима, и на следующее утро въезжал в город верхом на коне или входил пешком. Вместо оливковой гирлянды он надевал венок из мирта.

Триумф Тита после победы над иудеями, Пройдя по улицам Рима, процессия поднимается по Священной дороге через Форум к подножию Капитолия, Здесь она начинает подниматься на Clivus Capitolinus (Капитолийский холм).