В начале мая, командующий Дальневосточной армией, командарм второго ранга Конев, получил приказ из Москвы, в котором говорилось, что в связи с возможными провокациями японской военщины на границе Монголии и Маньчжоу-го, монгольская группировка советских войск под командованием комдива Фекленко, переводится в его непосредственное подчинение. Приказом предписывалось усилить находящиеся в Монголии военно-воздушные силы, 40-м и 48-м истребительными полками, полком бомбардировщиков СБ, полком новых штурмовиков и радиолокационной станцией «Редут», а также провести необходимые мероприятия по снабжению монгольской группировки войск всем необходимым для отражения возможной агрессии, с учетом увеличения численности войск в случае необходимости.

Поставив начальнику штаба, комкору Штерну, задачу по организации доставки боеприпасов и ГСМ в Монголию, Конев и командующий ВВС Дальневосточной армии, комдив Рычагов, вылетели вместе с перебрасываемыми в Монголию авиационными частями для ознакомления с будущим театром военных действий. Москва сообщала, что согласно информации полученной внешней разведкой, провокации возможны в районе реки Халхин-Гол возле горы Наманган.

Теперь стало понятно пристальное внимание к ВВС Дальневосточной армии со стороны командующего ВВС РККА комкора Смушкевича, и его частые командировки на Дальний Восток, срочное открытие школы повышения летного мастерства возле Хабаровска, начавшей свою работу в начале года. За эти пять месяцев через нее прошли все пилоты истребителей, бомбардировщиков СБ, пилоты новых бронированных штурмовиков Илюшина, четыре эскадрильи которых получила весной Дальневосточная армия.

48-й истребительный полк был полностью перевооружен новыми истребителями. В него вошли две эскадрильи И-180, с доработанными моторами М-88, одна эскадрилья И-17, с мотором американской фирмы «Аллисон» мощностью 1150 л.с., выпущенных на недавно построенном уральском заводе авиамоторов, и одна эскадрилья И-21, который в недалеком будущем переименуют в Як-1, с новым мотором М-105. Кроме этого, 40-й истребительный полк был полностью перевооружен истребителями И-16 последней модели с моторами М-62. И-15-е, стоявшие раньше на вооружении этих полков были переведены в статус штурмовиков второй волны. Предполагалось, что первая волна, состоящая из бронированных штурмовиков, подавит зенитные средства противника и тогда можно выпускать в бой менее защищенные модели.

Все самолеты Дальневосточной армии были радиофицированы еще в 1938 году. Подавляющее большинство самолетов получили простенькие рации с дальностью связи до пяти километров предназначенные для координации действий во время выполнения боевого задания. Лишь командиры эскадрилий, полков, истребители переоборудованные в самолеты-разведчики, получили мощные радиостанции, обеспечивающие голосовую связь на расстояниях до двухсот километров.

Все истребители последнего года выпуска вооружались, как минимум, одной 23-мм авиапушкой и спаренным с ней 12,7-мм крупнокалиберным пулеметом. Многие модели кроме этого имели на вооружении еще два дополнительных пулемета. Это было обязательным условием, оговоренным еще на стадии проектирования нового самолета. Опыт боевых действий в Испании показал необходимость увеличения огневой мощи современных истребителей, поэтому конструкция и материалы рассчитывались исходя из соответствующих величин нагрузки отдачи.

Особенных проблем это не вызывало, 23-мм авиапушка получилась очень удачной, весила порядка сорока килограмм, как и 20-мм пушка ШВАК, которой она пришла на замену, а удачно спроектированный дульный тормоз на треть уменьшал отдачу, так что и по этому параметру новая пушка практически не отличалась от 20-мм. Использование гильзы от 14,5 мм противотанкового ружья обеспечивало снаряду меньший общий вес и более простую конструкцию звена подающей ленты, что дало возможность в два раза уменьшить вес боеприпаса по сравнению с 23-мм зенитной пушкой.

Начальная скорость снаряда 23-мм авиапушки составляла около 700 м/с при скорострельности орудия порядка 600 выстрелов в минуту. По этим показателям она несколько уступала пушке ШВАК, но несравнимо превосходила по поражающему фактору. Если осколочно-фугасная пуля 20-мм выстрела пушки ШВАК вмещала в себя всего два с половиной грамма тротила, то стандартная, двухсотграммовый снаряд 23-мм зенитной пушки снаряжался восемнадцатью граммами тротила. Но поскольку давление газов и скорость снаряда в стволе авиапушки было значительно ниже аналогичных в стволе зенитки, это дало возможность модифицировать авиа снаряд, сделать его более тонкостенным и увеличить закладку тротила до тридцати грамм. Попадание одного такого авиационного снаряда гарантировано уничтожало истребитель и с вероятностью около тридцати процентов средний бомбардировщик.

Сведения внешней разведки оказались точными. Не успели переброшенные авиачасти обустроиться на новом месте, как обстановка на этом участке границы начала обостряться с каждым днем. Количество японских частей принимающих участие в конфликте непрерывно нарастало. Ровная как стол, степная местность, на которой разворачивались боевые действия, предопределяла важную роль ВВС в разгорающемся конфликте. На такой местности негде спрятаться от авиаразведки, а условия для применение бомбардировочной, штурмовой авиации были близки к идеальным. Это было очевидно обеим противоборствующим сторонам, поэтому борьба за доминирование в воздухе началась одновременно с наземными действиями, и отличалась высокой интенсивностью и ожесточенностью.

Убедившись, что несмотря на заметное преимущество в сухопутных войсках, наступательные действия раз за разом срываются из-за эффективных бомбово-штурмовых ударов советской авиации, японцы перебросили в зону конфликта значительное количество истребителей. Практически каждый день в небе завязывались воздушные бои в которых принимали участие десятки машин с обеих сторон.

Первые же бои показали, что японские истребители, среди которых преобладали машины серии Кi-27, могут на равных бороться лишь с истребителями И-16. По объективным характеристикам даже последняя модель И-16 была несколько лучше японской машины, не говоря уже о последних моделях советских истребителей, значительно превосходящих противника, как в скорости, так и в мощности залпа установленного на них вооружения.

Но за счет лучшей выучки пилотов, большинство из которых имело большой боевой опыт полученный в небе Китая, первые столкновения советских и японских летчиков прошли в равной борьбе. Количество сбитых самолетов с обеих сторон не сильно отличались друг от друга.

Это категорически не устраивало высшее руководство РККА. Пришел приказ перевести занятия школы летного мастерства из-под Хабаровска непосредственно в боевое небо Монголии и всем инструкторам, а в недавнем прошлом асам-летчикам гражданской войны в Испании, показать ученикам на деле приемы боевого мастерства. Прибытие на фронт целой группы асов в составе еще одного полка истребителей укомплектованных истребителями новейших моделей последнего поколения не могло не сказаться, и чаша весов сразу же склонились в сторону советских летчиков. Коэффициент сбитых самолетов в последних боях сразу же улучшился, стал 1:3, а вскоре и 1 к 5.

* * *

Геннадий Смирнов попал на Дальний Восток, в 48-й истребительный полк, сразу же после окончания летного училища. Попал на самое начало его полного перевооружения, когда на старых И-15-х усиливали защиту уязвимых узлов и пилота, после чего переводили в ранг штурмовиков. Полк получил новые истребители сразу трех модификаций. Сперва начальство хотело усадить прибывший из летных училищ молодняк на переделанные штурмовики И-15, а опытных пилотов — на новые истребители. Но вместе с техникой с Москвы прибыл врач-психолог, который быстро провел какие-то тесты и оставил командиру полка список из четырех десятков фамилий, рекомендуемых к полетам в качестве пилотов истребителей. Геннадий попал в список, а с ним еще четырнадцать человек из молодых.

Учили их серьезно. Все инструктора имели боевые награды и опыт реальных воздушных схваток. Многие были Героями Советского Союза и имели на своем счету не одну, и не две выигранных воздушных дуэли.

— Каждый самолет, а истребитель особенно, имеет свой норов, свой характер. Пилот должен досконально чувствовать свою машину, чтоб полностью использовать ее преимущества в воздушном бою. Но есть три главные характеристики самолета, сравнивая которые с самолетом противника, вы выбираете тактику боя. Первое, это вооружение. Опыт боев в Испании показал, что даже устаревшие итальянские истребители имеющие мощное вооружения, являлись очень опасным противником. Они жестоко наказывали наших пилотов за любую допущенную ошибку. Все новые модели советских истребителей, на которых вам предстоит бить врагов, имеют мощное, самое современное вооружение, разработанное советскими конструкторами. Оно намного превышает по мощности суммарного залпа вооружение японских истребителей, находящихся на сегодняшний день в составе японских ВВС. Почему это важно? Часто бывает так, что вы с противником идете лоб в лоб друг другу. И тут, при прочих равных условиях, выиграет тот, у кого мощнее вооружение. Я недаром сказал при прочих равных, потому что в таких схватках важнее иметь крепкие нервы, холодную голову и твердую руку. Но даже если вы обладаете всем перечисленным, то лезть в лобовую на штурмовик или средний бомбардировщик, означает лишь одно — у вас не хватает основного боевого элемента необходимого пилоту истребителя. А именно — ума и сообразительности. Подлетая на дистанцию открытия огня, сделайте простую змейку — вниз, вверх и сразу перед вами вместо двух пушек и трех-четырех пулеметов, беззащитное пузо. Но тут тоже нужно правильно выбрать точку прицеливания. Кабина пилотов, как правило, снизу основательно защищена бронированными пластинами. Остальной корпус бомбардировщика малочувствителен к повреждениям. Вызвать детонацию бомб, если они еще есть, достаточно сложно, кроме того, шанс самому погибнуть от такого взрыва, очень высок. Я бы рекомендовал сосредоточить огонь на одном из крыльев. Повреждения мотора, бензобаков, закрылок, массивные повреждения самой плоскости крыла огнем авиапушки, все это, почти стопроцентно даст нужный результат. Если не упадет сразу, то добить будет нетрудно. Если бой ведется над территорией контролируемой противником, обязательно добейте парашютистов, иначе завтра они прилетят снова. В воздушном бою много уловок и приемов, мы покажем вам все, что знаем и умеем. Но запомните главное. Старайтесь быть выше и быстрее чем ваш противник, и тогда у вас всегда будет преимущество.

Потом были многочисленные практические занятия. Сперва они летали ведомыми в паре с боевым летчиком и отрабатывали сценарии различных вариантов воздушного боя. Затем уже инструктор становился в пару ведомым и комментировал действия своего ученика.

В начале мая их полк и еще несколько других из числа ВВС Дальневосточной армии были переброшены в Монголию, где им уже подготовили временные взлетные площадки прямо в степи, в нескольких десятках километрах от реки Халхин-Гол. Не успели они толком обосноваться, как начались боевые вылеты. Сперва разведка, затем сопровождение штурмовиков и бомбардировщиков. Японцы срочно перебросили значительные силы истребителей и в небе за рекой завязались ожесточенные воздушные бои.

Японские летчики сразу показали себя умелым, бесстрашным и смертельно опасным противником. В первых же столкновениях, они весьма наглядно продемонстрировали, что в боевой паре, летчик — машина, основной боевой единицей является летчик.

Первая встреча с противником была обманчиво легкой. По указаниям радиолокационной станции «Редут», их эскадрилью подняли в воздух, и направили на перехват приближающихся самолетов противника. Командир скомандовал, — «делай как я» и они полетели вслед за первой двойкой, занимая обычный строй: первая пара выдвинута чуть вперед, по бокам вторая и третья, а две замыкающие — сзади и чуть ниже. Они вышли сбоку, с превышением, и сразу же атаковали не замечающего их противника с пологого пикирования.

Ведущий Геннадия удачно попал по цели и сразу же ушел вверх, набирая высоту, честно отрабатывая стандартный прием, — «клюнул и ушел». Как учили их инструктора, попал — сразу уходи с набором высоты, промазал — продолжай разгоняться в пологом пикировании, чтоб не подставиться под очередь противника. А ведомый продолжит твои попытки уронить неподатливого врага.

Второй их противник, на которого они пикировали, ловко ушел в сторону, но ведущий, промазав, вместо того чтоб уходить вниз на максимальной скорости, сразу задрал нос вверх, и полез в горку теряя скорость. Японец попытался повторить свой трюк второй раз, уйти вправо и вверх от ведомого, одновременно хватая в прицел машину ведущего, но нарвался на очередь. Геннадий, спинным мозгом прочувствовавший будущий маневр противника, изначально послал свои пули выше и правее. В тот краткий миг ему казалось, что он чувствует, как японский летчик тянет на себя штурмвал, пытаясь поймать в прицел неосторожно подставившийся советский самолет, и Геннадий, несмотря на большую дистанцию, уже стрелял в ту воображаемую точку, которую обязан был пересечь его противник.

На всю свою жизнь он запомнил ту яркую, неудержимую, первобытную радость победы, высокой волной накрывшую его в этот миг. Как в замедленной сьемке, Геннадий видел самолет врага, медленно вплывающий в линии его трассеров. Два взрыва от снарядов его пушки на чужом корпусе… и споткнувшийся самолет, неуправляемой, разваливающейся на лету, безжизненной конструкцией устремившийся к поверхности земли…

Уже по прилету на аэродром, Геннадий вспомнил слова еще одного своего инструктора, Героя Советского Союза, майора Грицевца Сергея Ивановича. Перед отправкой в свои части они засиделись в ресторане, курсанты с инструкторами, отмечая успешное окончание занятий в школе повышения летного мастерства. Боевые летчики вспоминали пережитые бои, боевых товарищей, погибших и оставшихся в живых, продолжающих свою службу в других летных школах или в боевых частях. Майор провозгласил тогда немного странный тост:

— Хочу пожелать вам, молодежь, чтоб после первого сбитого вражеского самолета, вам хватило ума понять, что вы такие же салаги, как и были до того, а не герои, ухватившие за хвост птицу удачи. Меня поймут только те, кто сбивал, кто почувствовал и пережил это дурманящее, очень приятное и опасное чувство… самое сильное из всего, что я пережил в своей жизни, сильнее первой женщины… не поддавайтесь ему. Многих я видал, кому закружил голову восторг первых побед. Такие долго не живут. Пусть вам всегда хватает смелости не лезть на рожон и хватает ума не свернуть, когда надо идти до конца…

Геннадий долго думал над тем, что хотел им сказать прославленный летчик, но только сейчас ему показалось, он понял кое-что из сказанного. Поэтому пошел к своему ведущему.

— Слава, ты зачем полез вверх после промаха? Японец от меня вывернулся и сразу тебе в хвост, я чудом его снял. Повезло, что прочувствовал его маневр…

— Да я тебе, салага, японца на блюдечке выложил! Я же специально промазал, чтоб ты счет размочил, а ты… вместо бутылки коньяка учить меня вздумал! Ты полетай с мое, а тогда на старших рот открывай.

Покрасневший от обиды и незаслуженных упреков, Геннадий молча ушел под обидные смешки двух Славиных дружков, подтянувшихся к их разборке.

Даже потеря четырех товарищей не испортила выжившим чувство победы, ведь они сбили восьмерых. Молодость не верит в смерть, особенно если не столкнулась с ней глаза в глаза, а сбитый самолет товарища… ведь никто его мертвым не видел… может он в плен попал, а может завтра сам доберется до расположения наших войск…

Во втором бою Геннадий потерял своего ведущего и сам с трудом посадил в степи дымящий самолет. Они сопровождали штурмовики на очередное задание. Оператор станции «Редут» вовремя предупредил командира их эскадрильи о приближающихся самолетах противника, и они полетели им навстречу, связать боем и дать возможность штурмовикам беспрепятственно вернуться на базу после выполнения задания. Зная направление, высоту и скорость противника, они заняли позицию с превышением, и вышли от солнца, имея на руках все козыри.

— Атака, — прозвучал в микрофонах голос комэска, и сразу за ним зазвучали голоса ведущих, раздающих указания своим ведомым. Среди этого хора Геннадий с трудом разобрал наполненный азартом будущей схватки голос Вячеслава, уже бросившегося в атаку на своем самолете, — Я на ведущего, ты — на ведомого!

Это указание было грубейшей ошибкой. В нормальных условиях пара истребителей атаковала одного противника, вернее сказать, атаковал ведущий, а ведомый прикрывал ему тылы и мог добавить, если цель выскакивала на него. Ведомый обычно отставал от ведущего на триста-четыреста метров и шел правее и выше. В данном случае, Вячеслав мог легко попасть под огонь ведомого, которого Геннадий физически не успевал отвлечь своей атакой.

Матерясь про себя, Геннадий разгонял в пологом пикировании свой самолет, радуясь, что они заходят с левой стороны от противника, а значит у ведомого будет минимум времени и большой угол на Вячеслава, а там уже он не даст ему отвлекаться. С запредельно большого расстояния в четыреста метров, он дал короткую, пробную очередь, разогревая свои стволы, а также проверяя соперника. Об этом также рассказывал им один из инструкторов с боевым опытом.

— Подлетая, дай короткую очередь метров с четырехсот. Если противник задумал неожиданный финт, а сам выжидает, этим ты его спровоцируешь, и успеешь среагировать на маневр, а заодно и оружие проверишь, может самому уже пора хитрые маневры совершать.

Но невозмутимый японец выждал еще секунды две, пока он подобрался на расстояние в двести пятьдесят метров, а сам резко вильнул вправо, как раз перед тем, как Геннадий утопил гашетку. Матерясь уже не про себя, а присоединив свой голос к многоголосому хору любителей русского командного, раздающегося в его наушниках, Геннадий уходил влево, пытаясь максимально быстро оказаться подальше от хитро сделанного японца, но удары пуль о бронированную спинку кресла, однозначно, на практике, доказали: времени довернуть свой короткий нос верткому японцу с экзотичным именем Кi-27 нужно значительно меньше, чем противнику, желающему оказаться на дистанции триста метров и больше.

Когда он вновь полез на высоту, то успел краем глаза заметить беспорядочно кувыркающийся самолет Вячеслава, устремившийся к земле.

— Геннадий, ты дымишь, немедленно возвращайся! — прозвучала в наушниках команда комэска. Очередь японца задела все-таки что-то важное.

С трудом перелетев реку, как некий условный барьер после которого можно смело садиться, он с трудом посадил самолет среди чистого поля. Заглушив начавший чихать еще до посадки мотор, он выпрыгнул из кабины, и отбежал подальше. На всякий случай.

Он уцелел один, из всей эскадрильи…

Москва требовала отчетов ежедневно и на удручающие результаты первых дней отреагировала мгновенно. Сперва на истребителях новых моделей к ним в полном составе прилетели инструктора школы повышения летного мастерства из-под Хабаровска. Двадцать четыре боевых летчика не только восполнили потери, но и создали костяк, который быстро оброс новыми мастерами воздушного боя. А когда к ним приехал товарищ Смушкевич вместе с тридцатью двумя боевыми летчиками-орденоносцами, в небе над Халхин-Голом стала безраздельно царить советская авиация.

* * *

— Здравствуйте, Арчибальд, расскажите, что новенького происходит в СССР? Вы ведь знаете, что этот мужлан Молотов поставил нашему послу ультиматум: если к концу июня не будет достигнуто соглашения между СССР, Великобританией и Францией о совместном противодействии агрессии в Европе, то советская сторона прекращает дальнейшее обсуждение этого документа. Он посмел обвинить нашу страну в сознательном затягивании переговорного процесса и нежелании принять на себя любые обязательства. Несмотря на то, что это было устное заявление, наше министерство иностранных дел готовит ответную ноту.

— Сэр, к сожалению, не могу вам сказать ничего утешительного. Как я уже вам докладывал, русские с середины апреля начали интенсивные консультации с германской стороной относительно заключения договора о дружбе и сотрудничестве. По моим сведениям в настоящее время все основные вопросы согласованы и ведутся переговоры по деталям торгового соглашения, являющегося частью будущего договора. Мы пытались прервать обсуждение этого договора, способствуя возникновению локального вооруженного конфликта между Японией и Советским Союзом. Но германская сторона полностью проигнорировала тот факт, что ее консультации с русскими прямо противоречат заключенному пакту между Японией и Германией. Отвечая на претензии японской стороны, они это аргументируют тем, что формально конфликт возник между Маньчжоу-го и Монголией, а это не имеет никакого отношения к букве заключенного пакта. Да и с военной точки зрения конфликт развивается для японцев весьма неблагоприятно. По официальным данным советской стороны ВВС Японии уже потеряли свыше трехсот самолетов, а Советский Союз всего сорок. Японская сторона утверждает, что потеряла сто двадцать самолетов и уничтожила не менее ста советских. По данным наших агентов из Квантумской армии, реальное соотношение потерь сторон — двести десять к восьмидесяти. Это весьма настораживающие данные. В китайском конфликте советские истребители ничем не превосходили японские, а в Испании начисто проигрывали единоборства последней модели германских истребителей. Это значит, что у русских появились новые модели самолетов, о которых нам ничего не известно. Конфликт практически затух. Японцы ничего сделать не могут, а русские потихоньку накапливают силы. В любом случае, сэр, на ситуацию в Европе он уже никак не влияет. Если мы хотим предотвратить подписание советско-германского договора, то единственной возможностью, с моей точки зрения, является подписание предложенного Советским Союзом договора о совместном противодействии агрессии в Европе.

— Неужели вы верите в дружбу между Германией и Россией? Какие вы видите предположительные последствия для Великобритании от такого развития ситуации и возможного подписания договора между этими странами?

— Это очевидно, сэр. Сразу же после подписания договора начнется военный конфликт между Германией и Польшей. Со стороны Германии все приготовления закончены. Единственное чего опасается Гитлер, это совместных военных действий Франции, СССР и нашей страны. Как только он выведет из игры кого-нибудь из этой тройки, так сразу и начнет войну. Великобритания и Франция в силу существующих договоров вынуждены будут объявить войну Германии. Этим самым, существующий кабинет министров подпишется в полной несостоятельности проводимой им в последние годы политики умиротворения в отношении Германии, и будет вынужден уйти в отставку. Это самые очевидные и ближайшие последствия, но с моей точки зрения и этого достаточно, чтоб со всей серьезностью отнестись к любой возможности недопущения подобного развития событий. Если бы премьер-министр спросил меня, я бы настойчиво советовал заключить с русскими договор о взаимопомощи.

— Вы уверенны? Вы ведь знаете о ведущихся переговорах между Польшей и Германией о совместном нападении на СССР? Со своей стороны мы неофициально уведомили германскую сторону о полной поддержке этого плана с нашей стороны и со стороны Франции. Дипломаты, занятые в этом вопросе, уверяют премьер-министра в том, что позиции сторон близки, а компромисс может быть достигнут в ближайшее время.

— Если бы Германия была серьезно заинтересована в этом предложении, переговоры закончились бы еще в мае, и сейчас обе стороны уже воевали бы с Советским Союзом. Однако у нас середина июня, сколько еще продлятся переговоры, никто сказать не может. Сухопутный коридор к Восточной Пруссии поляки немцам предоставлять отказываются, несмотря на все усилия наших дипломатов. Когда же они начнут воевать с русскими? Осенью?

— Но с русскими у них тоже никакого договора пока нет…

— Сэр, вы не хуже меня знаете, что разработанный германским Генштабом план военной операции против Польши предполагает нанесение одновременных ударов со стороны Западной и Восточной Пруссии, Чехии и Словакии. Окончательный разгром и капитуляция Польши предполагается через восемнадцать-двадцать дней после начала операции. В отличие от войны с Россией, для конфликта с Польшей времени еще достаточно. Я думаю, что ультимативное требование Молотова до конца июня завершить трехсторонние переговоры с Францией и Великобританией, связаны как раз с условиями, выдвинутыми немецкой стороной. К сожалению, детали ведущихся переговоров между СССР и Германией нам неизвестны, но известно требование Гитлера к своим дипломатам завершить их в кратчайшие сроки.

— Хорошо, Арчибальд, ваша точка зрения мне понятна. Я доложу премьер-министру выводы вашей группы при нашей следующей встрече. Что еще новенького тебе удалось узнать о происходящем в стране народных комиссаров?

— К сожалению, сэр, новости не радуют. Вопреки прогнозам наших аналитиков, что репрессии и внутрипартийная борьба 37-го года негативно скажется на состоянии экономики и темпах развития СССР, имеющиеся в нашем распоряжении статистические данные демонстрируют обратное. Если в 1937 году рост промышленного производства СССР составил 9,5 %, а рост ВВП — 7 %, то уже в 1938 году рост ВВП составил 9 % при росте промышленного производства 12 %.

В первом полугодии 1939 года наблюдается дальнейшее ускорение роста и вполне возможно, что по итогам года мы будем наблюдать рост ВВП превышающий 10 %. При этом рост производства военной продукции должен увеличится по сравнению с 1938 годом на 40 %.

— Что же вас так беспокоит, Арчибальд? На лицо явный перекос. Ни одна экономика не выдержит такого груза военных расходов. А то, что большевики любят приукрашивать свою статистику, это известно всем. Кроме этого, вы же знаете о планах Японии начать в 1940 году крупномасштабный конфликт против СССР с целью захвата всего Дальнего Востока до Енисея. Даже если Германия захватит Польшу в этом году, Гитлер наверняка согласует свои планы относительно России с Японией. А войну на два фронта СССР не выдержит. Особенно после столь грандиозной чистки высшего генералитета Красной Армии.

— Боюсь, сэр, и в этом вопросе имеющиеся у нас данные вас не порадуют. Во-первых, есть надежная информация о том, что дела многих сосланных командиров будут пересмотрены в течение ближайшего времени и большей части из них вернут прежние звания. Во-вторых, наш источник в комиссариате иностранных дел передал нам информацию, что Сталин дал задание Молотову начать консультации с Японией на предмет заключения всеобъемлющего политического и торгового договора. Ради этого русские готовы пойти на существенные уступки в своей прежней позиции. Это признание и заключение мирного договора с Маньчжоу-го, решение в кратчайший срок всех спорных вопросов касающихся прохождения границы, как с СССР, так и с Монголией. Прекращение военного, политического и торгового сотрудничества с Чан Кайши. Подписание торгового соглашения учитывающего все потребности Японии в сырье, обмен технологиями и товарами, в том числе медицинского и военного предназначения. Русские, очень кстати, объявили на прошлой неделе, что нашли лекарство от чумы, гнойного перитонита и еще десятка смертельных болезней. Как вы, скорее всего, знаете, сэр, гнойным перитонитом называется болезнь, от которой умирают 99 % бойцов, раненых в живот. Все специалисты, сэр, в один голос говорят, что в случае подписания советско-германского договора, мы ничем не сможем помешать заключению аналогичного договора и с Японией. Не мне вам говорить, что подобное развитие событий приведет к тому, что целью японской экспансии станут наши юго-восточные колонии, не говоря о том, что всю тяжесть военной помощи Китаю придется нести Великобритании и САСШ. Ведь позволить Японии овладеть Китаем означает предоставить ей сухопутные пути для дальнейшей агрессии в южном направлении, где находятся самые ценные колонии нашей страны.

— Я доложу премьер-министру о попытках русских начать переговоры с Японией и намерениях заключить всеобъемлющий мирный договор… мы должны приложить все усилия, чтоб сорвать эти планы…

* * *

Сентябрьское солнце щедро делилось своим теплом с гуляющими парами, деревьями и прудами, но в воздухе уже чувствовались неуловимые признаки осени, гениально подмеченные Елизаветой Белогорской, автором стихов к новой песне Вадима Козина «Осень». Песня буквально за две недели покорила страну. Она звучала по радио, ее играли оркестры в парках и на танцплощадках, за пластинками, появившимися в продаже, выстраивались бесконечные очереди.

Ольга сидела за столиком кафе в парке имени Горького, ела ложечкой пломбир из блюдечка с золотой каемочкой, и мурлыкала под нос запоминающийся мотив:

В зелени листьев уже пробивалось первое золото, а на душе была та светлая, тихая грусть, которая охватывает всех почувствовавших первые признаки увядания…

«Вот и подходит к концу первый, по-настоящему счастливый год для нашей страны. Когда каждый житель увидел и почувствовал, что все те жертвы, все страдания, через которые пришлось пройти за последние двадцать лет, были принесены не зря. Победа на Дальнем Востоке, освобожденные территории на западе, теперь еще Бесарабия. Как бы гром побед не вскружил головы нашим ответственным товарищам, а то начнут, как у нас любят, шапками всех закидывать, а в ответ полетят пули и снаряды…»

20 июля, в Москве, Молотовым и министром иностранных дел Германии, Рибентроппом, был подписан договор о дружбе и сотрудничестве. Сразу же после подписания германо-советского договора, советское правительство предложило японской стороне перемирие в продолжающемся военном конфликте возле реки Халхин-Гол, и сообщило о своем желании начать переговоры с целью заключения аналогичного, всестороннего соглашения с Японией.

К тому времени японская сторона потеряла уже свыше трехсот самолетов и полностью проиграла войну в воздухе. Советские войска продолжали накапливать на правом берегу реки силы и средства для проведения наземной операции с целью окружения и полного разгрома японских войск вторгшихся на монгольскую территорию. Даже на начальном этапе операции, японским войскам, имевшим существенный перевес в живой силе, не удалось полностью очистить левый берег. Благодаря своевременно переброшенным подкреплениям, советским и монгольским бойцам удалось удержать небольшой плацдарм, представляющий собой неровную дугу длиной шесть километров, упирающуюся двома концами в реку и отстоящую от берега на два километра в самой выпуклой точке.

После середины июня, когда стало понятно, что преимущества в воздухе японцы добиться не смогут, следующий месяц конфликта прошел скучно. Переброску частей и боеприпасов японцам пришлось перенести на темное время суток, стараясь избежать бомбовых и штурмовых ударов авиации. Но и это не всегда помогало. Разведывательные группы и ночью наводили авиацию на движущиеся колоны.

В условиях степной местности, артиллерии противника было невозможно спрятаться от советских самолетов-разведчиков, непрерывно висящих в небе и корректирующих огонь собственной артиллерии. Соответственно, подавить обнаруженную с воздуха батарею противника, намного проще, чем пехоту зарытую в землю, а без работающей артиллерии о наступлении нечего и думать, поэтому активных, наступательных действий со стороны японцев не было. У советских войск, в свою очередь, не было необходимого перевеса на земле, чтоб, разгромив группировку противника, поставить точку в конфликте. Соответственно, весь месяц советское командование работало над вопросами логистики, которые оказались в этом конфликте самыми сложными.

Неожиданное для многих предложение о перемирии и начале переговоров прозвучали для японской стороны как нельзя кстати, чтоб «сохранить лицо» и достойно выйти из практически проигранной военной компании. Информация о заключенном в Москве большом договоре между СССР и Германией всколыхнула политическую жизнь страны восходящего солнца. Политический ландшафт Токио стремительно менялся. Верх брали сторонники экспансии в южном направлении, а ратовавшие за конфронтацию с Советским Союзом теряли влияние и посты. Переговоры были нелегкими, но продолжались, поскольку присутствовала политическая воля со стороны руководства обеих государств. Шаг за шагом стороны медленно продвигались к консенсусу по многим вопросам двухсторонних отношений.

28 июля Германия разорвала мирный договор с Польшей и объявила войну. В тот же день Советский Союз предложил прибалтийским странам заключить договора о военной помощи и ввести войска на их территорию с целью защиты от германской агрессии. Франция и Великобритания после нескольких дней безуспешных переговоров и увещевания Гитлера прекратить войну и вывести войска из Польши, вынуждены были объявить войну Германии. Но боевые действия между этими странами закончились не начавшись. В сторону Германии со стороны французско-британских войск не было произведено ни одного выстрела.

Эстония и Латвия обратились с просьбой к Гитлеру высадить морской десант и присоединить их к великому Рейху, Литва с аналогичной просьбой о десанте обратилась к Великобритании. Всем троим, было отказано в их просьбах.

Четвертого августа, немцы во многих местах взломали оборону поляков, и всем стало понятно, что до полной оккупации всей территории Польши остаются считанные дни. Через три дня, седьмого августа Советский Союз объявил, что в связи с фактическим отсутствием субъекта, все договора, заключенные между Польшей и СССР потеряли свою силу, и начал ввод войск в восточные районы Польши. Франция и Великобритания выразили полное понимание действиям СССР и с надеждой наблюдали, когда же русские с немцами наконец-то вцепятся друг другу в глотку.

Операция прошла достаточно организованно. Бронетанковые части, поддерживаемые воздушными разведчиками, в сопровождении кавалерии или мотопехоты, продвигались вперед, практически не встречая сопротивления и нигде не задерживаясь. Войскам был отдан приказ, без особого повода в боестолкновения не вступать. Кто сдается, тех брать в плен, кто не хочет — предлагать двигаться в южном, либо юго-западном направлении к границам Румынии и Венгрии. Кто двигаться не хочет — обходить и блокировать, пока не поумнеют, и не примут одного из двух возможных решений.

В крупных населенных пунктах оставляли небольшие гарнизоны и тройку танков, задача которых было дождаться пехотные соединения, а пока обозначать присутствие новой власти и не дать местным жителям развесить на столбах «горячо любимых» бывших польских чиновников. Крупные и мелкие польские военные соединения при соприкосновении с советскими войсками практически мгновенно распадались на две части. Большая часть с облегчением сдавалась в плен. Это, как правило, были местные украинцы и белорусы, мобилизованные на восточных территориях. Меньшая, состоящая из польских офицеров и рядовых поляков чаще всего уходила в сторону южных границ со знаменами и оружием, которое у них никто не отбирал. Реже сообщалось, что часть будет стоять насмерть и не пустит дальше советских оккупантов. Таких удалых бойцов, не задерживаясь, обходили по дуге, блокируя возможности контратаки, оставляя небольшой заслон и южные направления свободными для отступления. Обычно суток хватало, чтоб до мозга панов дошла мысль о том, что нападать на них никто не собирается, у самих нападать силенок нет, а сидеть на месте глупо с любой точки зрения. Тем более, что ночью большинство рядовых чинов предпочитало живыми и здоровыми покинуть занимаемые позиции и либо смыться в близлежащий лесок, либо сразу сдаться.

На третьи-четвертые сутки большинство передних дозоров наших механизированных частей вышли на запланированные командованием рубежи, либо вошли в соприкосновение с германскими частями. Там где германских войск еще не было в наличии, наши части получили приказ продолжить движение еще на тридцать-сорок километров вперед. Запас карман не жмет.

Самая крупная группировка польских войск была обнаружена в Бресте, где на базе Брестской крепости был создан крупный мобилизационный лагерь. Здесь резервисты призванные с близлежащих районов формировались в боевые соединения, получали форму и оружие.

На момент подхода советских войск, в крепости скопилось до двадцати тысяч бойцов. В арсеналах было достаточное количество стрелкового оружия и боеприпасов, несколько батарей 76-мм полевых пушек. Блокировав польскую группировку и установив несколько громкоговорителей, советское командование начало освещать текущую боевую обстановку на всех польских фронтах, на украинском, белорусском и польском языках. В конце сводки поступало обычное предложение: кто хочет дальше воевать, может отправляться на запад и юго-запад, а кто не хочет, может сразу сдаваться и в скором времени будет отправлен обратно в свой населенный пункт. Крепость простояла двое суток. Когда после первой ночи, недосчитавшись нескольких тысяч человек, которые мелкими и крупными группами покидали позиции, польские офицеры попытались расстрелять некоторых из пойманных дезертиров, в крепости начался бунт. В результате небольшой перестрелки произошло расслоение в бродящей массе. Офицеры и поддерживающий их рядовой состав окопались в Цитадели крепости, а не желающие больше воевать — во внешних укреплениях на трех островах. Вывесив белый флаг, еще десять тысяч солдат закончили свое участие в данном конфликте. Оставшиеся четыре тысячи после нескольких часов совещания решили организованно выдвигаться в направлении венгерской границы, в чем им никто не мешал.

Соприкоснувшись войсками, советская и германская стороны еще три недели обсуждали вопрос, где пройдет новая граница. Советская сторона требовала уступить ей Гродно и все польские территории восточнее границы с Пруссией. Немцы, в свою очередь требовали Хельм и все занятые советскими войсками территории на западном берегу Буга в районе Бреста и южнее. В конце концов, стороны пришли к выводу, что обсуждение новой линии границы может затянуться, а предварительно согласованная граница практически совпадающая с линией Керзона является оптимальным компромиссным вариантом для обеих сторон и отдали приказ своим войскам отойти за эту линию. Таким образом попытки Советского Союза срезать белостоцкий и львовский выступы успехом не увенчались, и Ольга не нашла существенных отличий в прохождении границы с тем вариантом развития событий, который продолжал мучить ее сознание.

Все Ольгины бойцы, бывшие заключенные режимного объекта N112/48 (на базе их объекта теперь открыли очередную школу, то ли снайперов, то ли диверсантов), получили новые должности и назначения. Но перед отъездом на новое место службы, все они в начале сентября прибыли в Москву. На совместном заседании Генштаба и Главного управления инженерно-строительных войск РККА Ольгиной группе предстояло защищать план подготовки освобожденных районов Западной Белоруссии и Украины к отражению возможной агрессии со стороны Германии.

Начал заседание товарищ Сталин:

— Товарищи, сейчас перед вами выступит руководитель службы внешней разведки — товарищ Артузов, и ознакомит с последними разведданными касающиеся военных планов нашего нового соседа — фашистской Германии. Затем выступит один из руководителей группы занимавшейся разработкой стратегической концепции построения обороны новых присоединенных территорий и планированием строительства соответствующих объектов. Это знакомый многим присутствующим, восстановленный в своем старом звании комкора, товарищ Лисовский. Он доложит нам основные принципы построения обороны этих территорий, а также планируемый объем строительных работ, количество и состав войсковых частей необходимый для прикрытия новой границы и выполнения разработанных планов. Слушаем вас, товарищ Артузов.

— Товарищи, я хочу вас ознакомить с последними данными, полученными нашей разведкой из Германии. Нам удалось получить сведения не только о планах германского руководства на ближайший год, но и о том, как представляется им развитие событий в течение нескольких ближайших лет. Генштаб вермахта уже получил задание от руководства рейха готовить планы военной операции против Франции. Начало операции планируется на конец апреля, начало мая следующего года. Конкретная дата будет назначена исходя из погодных условий и степени готовности вооруженных сил к проведению операции. Все приготовления должны быть закончены до середины апреля следующего года. Немцы надеются разгромить Францию в результате стремительной наступательной операции и закончить ее не позже чем за сорок дней. Существует серьезная оппозиция этим планам со стороны военных, считающих это авантюрой, но руководство партии полностью на стороне Гитлера, поэтому решение фактически принято. После этого планируется военными и политическими методами поставить под свой контроль все континентальные страны Западной Европы.

— А какие планы у Гитлера относительно Великобритании?

— Полностью сформированных планов относительно Великобритании, на сегодняшний день нет, товарищ Сталин. Все будет зависеть от результатов бомбово-штурмовых ударов по важнейшим производственным объектам Великобритании, которые планируется провести после французской компании. Если Германии удастся завоевать преимущество в воздухе, появляются предпосылки к успешной десантной операции. Без собственной воздушной поддержки, английский флот мало чем сможет помешать переброске войск и будет потоплен авиационными ударами в узком проливе Ла-Манша. В любом случае, решение о десантной операции не принято, и в ближайших планах фюрера не значится.

— И какие же это планы, кроме тех, что вы уже озвучили?

— До середины мая 1941-го года Гитлер планирует закончить все операции в Европе, поставив под свой контроль всю континентальную часть, сосредоточить основные силы возле границ Советского Союза и разгромить нашу страну в результате четырехмесячной военной компании.

— Он что сумасшедший? — непроизвольно вырвалось у наркома Тимошенко, когда он услышал последнее предложение.

— Многие наши психиатры положительно отвечают на поставленный вами вопрос, товарищ Тимошенко, — совершенно серьезно ответил Артузов.

— Насколько можно верить полученной вами информации, товарищ Артузов?

— Она получена из того же источника, что информация о готовящемся нападении на Францию, товарищ Сталин. Через полгода достоверность ее будет видна на практике, но я думаю, задолго до апреля мы получим сведения из независимых источников подтверждающие либо опровергающие изложенное мной сегодня.

— Но вы лично не сомневаетесь в ее достоверности, правильно я вас понял?

— Совершенно верно, товарищ Сталин. Я считаю эти сведения полностью достоверными и заслуживающими как доверия, так и соответствующей реакции руководства страны.

— Хорошо. Садитесь товарищ Артузов. Товарищ Лисовский, мы готовы вас выслушать.

— Здравствуйте товарищи. На основании данных внешней разведки, руководством нашей страны, перед группой военных специалистов и военных инженеров-строителей, была поставлена задача составить план обороны вновь освобожденных районов страны и добровольно присоединяющихся трех прибалтийских стран. План должен учитывать следующие обстоятельства: все подготовительные работы должны быть закончены до мая 1941 года, все задействованные в обороне войсковые соединения должны быть размещены и подготовлены так, чтоб иметь возможность длительное время вести боевые действия с противником в условиях полного окружения. Основная задача обороны этих территорий — максимально замедлить продвижение войск противника к линии старой границы, связать боем максимальное количество частей на максимально возможный срок. При разработке наших планов мы взяли за основу теоретическую работу товарища Ватутина и соавторов, в которой они рассматривали вопросы выбора тактики обороняющейся стороной, если противник существенно превосходит ее в механизации своей армии и, как следствие, имеет более высокую среднюю скорость марша своих механизированных частей. В работе было сформулировано понятие полосы замедления и определены основные принципы ее построения. Нами были использованы три основных положения, выдвинутые в этой работе. Первое. Наступление противника возможно лишь в случае контроля над дорогами и направлениями, проходимыми для грузового автотранспорта, являющегося на сегодняшний день основой снабжения и транспортировки личного состава. Второе. Силы и средства обороняющейся стороны должны распределяться в прямой зависимости от качества обороняемой инфраструктуры. Чем шире дорога, чем качественнее ее покрытие, тем больше усилий должно быть приложено к тому, чтоб противник не смог ней воспользоваться. Третье. Оборона строится из совокупности и взаимосвязи трех основных элементов: во-первых, подготовленных к круговой обороне опорных пунктов, защищенных заблаговременно оборудованными позициями, усиленных дотами и дзотами, во-вторых, механизированных частей действующих между опорными пунктами и в третьих, частей легкой пехоты, заполняющих своим присутствием все остальное пространство. Назначение каждого из элементов обороны очевидно: опорные пункты защищают важные коммуникационные узлы, заставляя противника либо обходить их по кругу, либо штурмовать. И то и другое требует определенной подготовки и связано как с потерей темпа наступления, так и с трудностями. В каждом случае — своими. Штурмовать сходу укрепленный пункт, это заведомо проигрышное дело, сопровождающееся неприемлемыми потерями. Необходима тщательная разведка огневых точек, план артподготовки и наступления, четко поставленные задачи каждому подразделению. Все это требует времени. Любая экономия времени будет оборачиваться большой кровью. Обход по кругу боеспособного противника, с военной точки зрения, тоже весьма непростая задача, связанная с защитой флангов будущего обходного маршрута, инженерного обеспечения этого маршрута, и многих других нюансов, хорошо известных всем присутствующим. Даже в мирных условиях построить новую объездную дорогу приличного радиуса, учитывая артиллерию опорного пункта, задача непростая и не решаемая, ни за пять минут, ни за пять часов.

Танковые и механизированные части, действующие между опорными пунктами, не дают противнику свободно передвигаться, громят его головные дозоры, заставляют основные силы разворачиваться в боевые порядки и спешить на помощь.

Легкая пехота минирует все проселочные дороги, действует из засад по основным колонам, заставляя их останавливаться и реагировать на нападение, по возможности уничтожает мелкие разведгруппы противника, пропуская без боя крупные головные дозоры дивизионных колон. Кроме дезорганизации походных колон противника, вторая важная цель всех действий легкой пехоты, в том числе и минирования, является нанесение максимального ущерба транспортным средствам. Как грузовому, так и гужевому. Транспортные средства — это, с одной стороны, легко поражаемые объекты, а с другой, их недостаток становится причиной резкого замедления движения, и как следствие, темпов наступления.

Единственное, от чего мы отказались, и меня поддержали все участники группы имеющие боевой опыт, так это от мелких укрепленных пунктов ротного и батальонного уровня. В теории все выглядит красиво, да и на практике, занозу даже такого размера так просто с дороги не сковырнешь. Но это если не учитывать психологию простого бойца.

Любой командир, прошедший войну и побывавший в разных ситуациях, вам скажет, что как только боец своими глазами увидит противника и перед собой, и за спиной, так сразу у него боевой настрой падает, начинается паника, опускаются руки. Настроить его на продолжение сопротивления очень трудно, а часто и невозможно. Исходя из того, что построить круговую оборону укрепленного пункта, когда за спиной бойца видна его запасная позиция, врага нет даже близко, можно лишь начиная с уровня полка, было принято решение считать это минимальным войсковым соединением, занимающим круговую оборону. Как правило, обороняющуюся группировку усиливает танковый батальон и батальон мотопехоты, что существенно увеличивает возможности вести активную оборону укрепленного пункта.

Поскольку, крупные транспортные развязки, как правило, связаны с городами, городками или крупными сельскими населенными пунктами, мы привязали практически все укрепленные пункты к существующим городам и селам. Это, в свою очередь, дало возможность так спланировать ресурсы, жестко ограниченные по срокам, чтоб получить в результате оборонительные сооружения приемлемого уровня защищенности.

Если к принципам планирования вопросов нет, то можно переходить к карте и рассмотреть наши предложения по конкретному воплощению изложенных положений.

— Что произойдет с гражданским населением тех городов и городков, которые вы выбрали в качестве укрепленных пунктов?

— По плану, все население моложе пятидесяти лет после объявления тревоги первого и второго уровней эвакуируется вглубь страны, остальное расселяется по близлежащим селам.

— Стариков значит, врагам оставлять будем?

— Это означает, что население моложе пятидесяти лет эвакуируется в принудительном порядке, все остальное — в добровольном.

— Сколько, согласно вашим оценкам, сможет продержаться средний опорный пункт, до того как будет захвачен противником и как согласно вашим планам должен действовать командующий опорным пунктом?

— Перед тем, как ответить на поставленный вопрос, хочу сделать общее замечание. Все запланированные препятствия на пути противника имеют одну общую особенность. Чем быстрее ты будешь двигаться, тем больней и кровавей будет твой путь. Это как через колючий кустарник. Чем медленней и аккуратней двигаешься, тем меньше вероятность поранится. Это же касается и взятия опорного пункта. Если все делать правильно, то не меньше пяти-шести суток при наличии необходимых сил и средств. Можно быстрее, но придется дорого заплатить кровью. Гарнизон опорного пункта должен держать оборону, сколько сможет. Естественно, существуют конкретные условия, когда командир отдает приказ на прорыв, предварительно согласовав этот вопрос с начальством и командованием частей легкой пехоты действующей поблизости. Совместным, встречным ударом, задействовав авиационную поддержку, они прорывают окружение, увозят раненых и остатки гарнизона в леса. Условия эти четко выписаны в приказе и все бойцы гарнизона знают, что они не смертники и после выполнения задачи выйдут из окружения в расположение частей легкой пехоты. Хочу отдельно отметить, что единственная задача, поставившая реальные проблемы перед вермахтом в польской компании, которую он не смог решить традиционными методами, был штурм Варшавы. Поляки сами капитулировали после начала массированного бомбометания, хотя с военной точки зрения могли держаться еще очень долго. Подчеркну, что массированные бомбардировки оказали в первую очередь психологический эффект среди цивильного населения, не вызвав ни значительных потерь среди защитников, ни значительного ослабления их оборонительных рубежей. Еще одним интересным фактом этой компании является то, что поляки, после прорыва их оборонительных рубежей, увели свои части в леса и в зону бездорожья, после чего начали фланговое давление на коммуникации противника. И это создало реальные трудности продолжению наступления. Но отсутствие заранее подготовленных баз, складов боеприпасов и продовольствия, естественно, привело к тому, что несмотря на эффективность боевых операций такого рода, они быстро выдохлись по вышеназванным причинам.

— Товарищи, я предлагаю дать возможность товарищу Лисовскому, до конца изложить нам конкретные планы на карте с цифрами и датами, чтоб мы имели полное представление, а уже потом переходить к вопросам. Продолжайте, товарищ Лисовский.

Обсуждение доклада вышло горячим. Работники Генштаба наконец-то увидели представителей той таинственной группы, разработавшей планы польской операции, которые были вручены им в конце июля представителями НКВД. С пометкой Тимошенко, взять полученные планы за основу и в трехдневный срок подготовить свой вариант. Нынешняя ситуация выглядела аналогично. Не успели войска выйти на новую линию границы, как уже обсуждаются готовые планы ее обороны и можно не сомневаться, что завтра эти планы поступят в Генштаб с аналогичной пометкой наркома обороны. Что и подтвердил в своем заключительном слове хозяин кабинета, в котором проходило совещание.

— Завтра все эти планы официально поступят в Генштаб, как разработка группы военных специалистов НКВД. Задача Генштаба в недельный срок подготовить свой вариант и приступить к практической работе по реализации намеченных планов. Времени на раскачку нет. Через десять-пятнадцать дней на всех запланированных объектах должны начаться строительные работы. Люди, разрабатывавшие эти планы, получили новые назначения и скоро возглавят подготовительные работы на многих из названных объектов. В случае войны им же предстоит на практике доказать, что они не ошиблись в своих планах. Надеюсь, все присутствующие со всей серьезностью отнесутся к решению поставленных перед ними задач. А сейчас перед нами выступит товарищ Баторский, который доложит разработанные планы по освобождению Бесарабии и земель северной Буковины.

После этого прошло уже две недели. Все ее подопечные давно уже уехали готовить свои опорные пункты на присоединенных территориях согласно разработанным планам. В рабочей силе недостатка не было. Многочисленным военнопленным, перед тем, как отпустить их по домам, предлагали заработать денег на стройках. Естественно, многие соглашались. У всего населения присоединенных территорий остро чувствовалась нехватка советских денег, а польские никто не брал.

К середине сентября закончился ввод советских войск во все прибалтийские страны. После того, как стало понятно, что ни Германия, ни Великобритания не станут на защиту прибалтийских стран своими воинскими контингентами, они были вынуждены подписать соответствующие договора с Советским Союзом.

Великобритании было все равно, кому достанутся эти карликовые страны, в любом случае их аннексия служила топливом в будущем конфликте между Германией и СССР. Гитлер считал эти земли германскими еще со времен Левонского ордена, а для Советского Союза их аннексия Германией была неприемлема со стратегической точки зрения.

Однако в планы Гитлера не входило портить отношения с Советским Союзом в данный момент, поэтому и Германия, и Великобритания, посоветовали прибалтам не дергаться, а расслабиться и постараться получить удовольствие. Дальнейшее развитие событий не заставило себя ждать: коммунистические партии этих стран, выйдя из подполья, потребовали провести внеочередные демократические выборы. Их исход и последующие решения были для Ольги очевидны.

Если в отношении прибалтийских стран события практически не отличались от мероприятий разработанных Ольгиной группой, то в отношении Румынии руководство страны решило времени не терять. Еще в начале сентября послу Румынии в СССР вручили обращение правительства Советского Союза к правительству Румынии с предложением до конца сентября освободить от своего присутствия и передать законному владельцу исконно русские земли Бесарабии и часть земель северной Буковины по левому берегу реки Прут от Снятына и до границ Бесарабии. Это существенно упрощало определение новых границ с Румынией, поскольку граница Бесарабии с Румынией на большом участке определялась именно по берегам этой реки. К обращению прилагался новый мирный договор, в котором фиксировались новые границы между государствами и добрая воля жить дальше в мире, дружбе и добрососедстве. Чтоб соседи не сомневались в серьезности намерений, советские пограничники взяли под свой контроль все мосты через Днестр, а воинские подразделения, не спеша, накапливались на левом берегу.

Объявив частичную мобилизацию, король Румынии Кароль 2, очень нервно отреагировал на такую пропозицию Советского Союза, хотя ничего нового в ней не было. Начиная с 1918 года, руководство страны неоднократно заявляло, что никогда не согласится с аннексией Бесарабии, и неоднократно предлагало Румынии начать прямые переговоры по урегулированию этого вопроса.

Понимая, что самим воевать с Советским Союзом будет, мягко говоря, даже не смешно, румынские дипломаты начали выяснять, кто им поможет в этой беде. Но поскольку в Бесарабию никто деньги не вкладывал, даже румынский частный капитал, не говоря уже об иностранном, то ввязываться в войну за эти территории никто желанием не горел. Тем более, что дипломаты Советского Союза четко объяснили всем заинтересованным сторонам: в случае мирного урегулирования конфликта советские войска останутся на левом берегу Прута. Но если Румыния решится на войну, то никто не знает, как завершится эта авантюра, пострадают ли при этом нефтепромыслы и на каких условия возможно послевоенное урегулирование, а Советский Союз заранее никому ничего гарантировать не может.

Германия предложила Румынии помочь трофейным польским оружием под будущие поставки нефти. Франция и Англия тоже предложили поставки оружия, но только под немедленный расчет. Неофициально все порекомендовали Румынии не дергаться, отступить и готовиться к войне. А вот когда начинать войну и с кем, ей подскажут старшие товарищи.

В румынской элите желающих в одиночку схлестнуться с Советским Союзом было явное меньшинство. Адекватно мыслящие люди понимали, что разгром неизбежен, поэтому лучше поступиться малым, чем потерять все. Тем более, что подавляющее большинство вообще ничего не теряло.

Ольга немножко волновалась, ведь она дала прогноз, что Кароль 2-й, в конце концов, отступит и начнет торговаться насчет сроков. Но она также предупредила, что готовиться нужно серьезно, как к вооруженному конфликту, чтоб любой разведке было понятно, никто не блефует и готов к любому развитию событий, вплоть до полной оккупации Румынии.

По приезде в Москву в начале сентября, Ольге выделили комнатку в комуналке, небольшой кабинет в здании ИНО, должность независимого аналитика по анализу текущих мировых политических событий и тенденций их развития.

Первым ее заданием значилось детально обосновать старые предложения по организационной структуре присоединенных территорий, а также, дать прогноз политического развития СССР после предполагаемого военного конфликта с Германией. На все ее возражения и просьбы о другой работе, непосредственно связанной с подготовкой к будущему конфликту, ей было сказано:

— Товарищ Сталин просил тебе передать, что для него очень важно понимать, хотя бы в общих чертах, на основании каких соображений были сформулированы твои рекомендации. Они в корне расходятся с теми наметками, которые были у него по этому вопросу. Но он готов изменить свое мнение, если ему будут представлены более убедительные доказательства целесообразности такого решения. Только после этого можно будет говорить о новом назначении для тебя. И еще одно. Хочу тебе напомнить, что все эти годы, товарищ Сталин очень внимательно относился к твоим прогнозам и твоим пожеланиям. Поэтому, рекомендую тебе так же внимательно отнестись к его пожеланию, тем более, что время торопит. С Западной Украиной и Западной Белоруссией все ясно. До войны эти территории будут иметь особый статус, а после войны можно будет решать, есть ли смысл делать их автономными и как. А вот по прибалтийским странам и Бесарабии решения придется принимать в недалеком будущем. И тебе нужно хорошо поработать, чтоб к твоим весьма необычным предложениям всерьез прислушалось руководство страны. Я надеюсь, это у нас первый и последний разговор на эту тему, товарищ старший лейтенант. Идите работайте.

— То, над чем я сейчас буду работать, я напишу от руки, в единственном экземпляре, и передам товарищу Сталину из рук в руки. Это обязательное условие, товарищ комиссар госбезопасности первого ранга. Не согласны — можете уже меня отдавать под трибунал.

— Мне хватает своих секретов. О вашем решении я сообщу товарищу Сталину. Уверен, он не будет иметь ничего против. Когда вы предполагаете закончить эту работу? Две недели достаточно?

— Для чернового варианта, вполне.

— Вот и отлично.

Два дня назад, она передала все записи и коротко объяснила, что данный прогноз развития международной ситуации справедлив лишь в случае затяжной войны с Германией, вынужденного союза СССР с Англией и САСШ и полного разгрома Германии и Японии. Но при этом отметила, что прогноз по развитию внутриполитической ситуации может повториться и в случае более благоприятной международной обстановки. И вот уже два дня она готовилась к разговору, который должен был прояснить ее ближайшее будущее.

«Провидцев, как и очевидцев, во все века сжигали люди на кострах», — эта, взявшаяся неизвестно откуда и влезшая в ее мозг фраза, заезженной пластинкой крутилась уже который день подряд и не давала нормально работать.

«Ликвидировать меня, особого смысла нет, а польза, какая никакая, есть. Так что всерьез будем волноваться ближе к 1953-му. Делиться персональной провидицей не каждый захочет. Вот тогда и будем думать… у каждого дня достаточно свои забот… Саша не пишет… с глаз долой, из сердца вон…»

За эти пятнадцать дней прошедших после его отъезда, Ольга написала ему уже три письма и ни на один еще не получила ответа. Умом понимала, что работы у комкора Тодорского столько, что в гору глянуть некогда, а сердце все равно болит, когда тоска подступает так близко, заслоняя слезами окружающую действительность…

— Пара тода ла вида, те кьеро! Пара тода ла вида… (На всю жизнь, тебя люблю), — произнесла она вслух, как выдохнула наболевшее… видимо чересчур громко.

— Вы что-то хотели? — почтительно поинтересовался тут же появившийся официант. Молодая, красивая девушка со шпалами старшего лейтенанта НКВД и двумя орденами на груди не могла не вызывать интерес.

— Да… принесите еще одно мороженое, пожалуйста…

— С удовольствием! Пара тода ла вида, надо будет запомнить.

— Пара тода ла вида, те кьеро…

— Спасибо, я запомню. Вы, наверное, в Испании воевали…

— Будем считать ваш вопрос риторическим, молодой человек. Вы меня правильно поняли? — ее глаза стали чужими и холодными. Интересная девушка вдруг стала похожей на кобру перед прыжком. Официант живо вспомнил ту экскурсию в серпентарий и кобру, которой как раз запустили несколько живых мышей в стеклянный ящик. Он вдруг очень хорошо представил, что чувствовала бедная мышь…

— Да, да, конечно, извините, сейчас будет, — с трудом перебирая одеревеневшими ногами, он поспешил за мороженым.

Ей не хотелось пугать симпатичного официанта, но еще меньше ей хотелось, чтоб у него вдруг возникли проблемы из-за невинного разговора. Она не могла сказать, кто приглядывает за ней в этот момент, но было бы глупо рассчитывать, что ее отпустили погулять одну. Спасибо, что в глаза не лезут, одно это дорогого стоит…

Когда она вернулась после прогулки на работу, ей сообщили что на 19–00 ей выписан пропуск в Кремль.

* * *

— Здравствуйте, товарищ Сталин.

— Проходите, товарищ Стрельцова, присаживайтесь, разговор у нас будет длинным…

Сталин достал трубку и, меряя шагами кабинет, начал медленно набивать ее табаком.

— Почитал я ваше последнее сочинение… вы правильно сделали, что не показывали никому этот документ… а теперь я бы хотел от вас услышать не голые предположения о течении будущих событий, а обоснование, почему так случится.

— Как я писала в преамбуле, точно такого развития событий уже не будет, товарищ Сталин…

— Я не жалуюсь на память. Не нужно повторяться. Отвечайте по существу. Международные события меня мало интересуют, но вы сами написали, что внутриполитические процессы будут развиваться по схожему сценарию вне зависимости от внешней обстановки. В первую очередь меня интересуют обоснования вашего долговременного прогноза на реставрацию капитализма в нашей стране и ваши предложения руководству страны возглавить этот процесс.

— К сожалению, я никогда не интересовалась теорией построения социалистического общества, но главная ошибка допущенная в нашей стране, с моей точки зрения, заключается в том, что понятие — изжить, было заменено понятием — уничтожить. Мы решили, что достаточно уничтожить капиталистические отношения в обществе, причем уничтожить под корень, как победят социалистические. Что противоречит той же теории Маркса и Ленина, которая требует, чтоб старые отношения изжили себя. Новое общество будет жизнеспособным, если победит старое в честной конкурентной борьбе. Но для этого нужно перестать видеть в старом врага, а увидеть соперника. С врагом ты не можешь соревноваться, с ним можно только бороться. Позволю себе наглядный пример. Представим себе человека, создавшего с нуля некое частное предприятие, весьма эффективное и дающее доход. Он весь этот доход тратит на образование своих рабочих и их детей, новые научные разработки, на себя и свою семью тратит самую малость, скажем не превышающую зарплаты директора государственного завода, а все свое предприятие после смерти завещает государству или некой общественной благотворительной организации. Так кто он — капиталист или коммунист? Я понимаю, что если он весь доход тратит на себя, жует рябчиков, прожигает доходы ради своего удовольствия, то ответ на поставленный вопрос очевиден. Но ведь это говорит только о том, что зло не в капиталистических отношениях, а в самом человеке…

В своем докладе я описала два принципиально разных примера устойчивого развития стран под руководством Коммунистической партии. Первый пример — это путь, который изберут в будущем Китай, Вьетнам и целый ряд других стран. Путь, который можно условно назвать управляемой капитализацией общества. Это весьма сложное понятие, которое совершенно не отменяет государственной собственности и ее главенствующего положения в обществе, а отводит доминирующую роль в процессах управления экономикой страны внутреннему рынку. Второй пример — Куба. Здесь изначально под боком будет САСШ, богатейшая капиталистическая страна, которая всю историю существования социалистической Кубы будет пытаться ее задушить, экономически, военными средствами, пропагандой. Кубинцы выработают свой, весьма эффективный способ идеологической работы. Они соединят теорию коммунизма с религией, что весьма просто с точки зрения морали и провозглашаемых ценностей. Социализм станет богоугодным обществом, учение Иисуса Христа — предтечей коммунистических идей, что позволит кубинцам отодвинуть в сторону экономическую конкуренцию, в которой они безнадежно проигрывают. Зато они преуспеют во многом другом, обогнав подавляющее большинство стран мира в продолжительности жизни, уровне образования, медицины, спорте, культуре и искусстве. И к их обществу, к их примеру, станут внимательно присматриваться политические деятели многих стран Латинской Америки, которые разочаруются в неуправляемом капитализме и поймут, что капиталистические отношения только тогда приносят пользу обществу, когда находятся в крепкой государственной узде.

Хочу отдельно подчеркнуть. Какой бы путь развития не выбрало руководство страны, важнейшей предпосылкой успеха, является консолидированная национальная элита, желающая стабильного развития своей страны и благополучия ее жителям. Хочу это особо подчеркнуть. Не всемирной революции, не поисков солидарности трудящихся разных стран, которого нет и не будет, а в первую очередь успеха своей стране и четкого понимания — чем сильнее твоя страна, тем больше она может сделать для всего человечества.

— Значит, вы считаете, свертывание НЭПа было ошибкой, и предлагаете нам снова вернуться к нему?

— Нет, я не считаю свертывание НЭПа ошибкой. В той обстановке иного выхода сделать рывок в военной промышленности и подготовить страну к войне не было. Но очень скоро, после появления ядерного оружия сложится реальность, когда прямая военная интервенция против нашей страны станет невозможной. Вот тогда любое промедление с переходом к рыночным методам управления экономикой будет усугублять диспропорции в экономике. Рынок — это просто инструмент управления. Он не может быть ни плохим, ни хорошим. Как наган. Все зависит, в чьих он руках. Но если вы скажете, что наган — это буржуазное изобретение, предназначенное для закабаления трудящихся, будете бросать камни из пращи, потому что булыжник — это оружие пролетариата, то итог противостояния закономерен.

Частная инициатива в социалистической рыночной экономике должна занять свое место и приносить пользу обществу. Существующие формы управления всеми институтами нашего государства в настоящее время копируют военные и представляют собой жесткую иерархическую структуру. И это хорошо, потому что в военное время поможет сохранить управляемость государством и мобилизовать, если потребуется, все ресурсы общества. Но в недалеком будущем, эта система станет тормозом развития экономики. Существуют люди и их немало, которые очень плохо работают в условиях жесткой иерархии, а с другой стороны, показывают великолепные результаты, если получают возможность работать самостоятельно или во главе созданного ими коллектива. Как правило, они весьма инициативны, способны на нестандартные решения, но при этом часто неуживчивы, на ножах с начальством. Одиночки, лидеры, они чахнут в условиях жесткой иерархии. Частный сектор экономики это их природная ниша, где они не скованы структурой, а рискуют лишь своими и заемными средствами. С другой стороны, частный сектор развязывает государству руки для решения глобальных задач и легко берет на себя те сферы экономики, где государство крайне не эффективно — сферу обслуживания и мелкорозничную торговлю. Там где у государственной структуры будут в штате: грузчик, бухгалтер, продавец, уборщица, и директор магазина, в частном секторе все это будет делать один, максимум два человека, муж с женой.

— По-вашему выходит, что плановая экономика уступает рыночной в эффективности?

— Не нужно ничего противопоставлять друг другу. Это как снайперская винтовка и пистолет-пулемет. Они не противостоят, они дополняют друг друга на поле боя. Думаю, мы сейчас зацепили одну из болевых точек. Между трудом и капиталом, между разными классами в обществе, безусловно, существуют противоречия. Но считать их непреодолимыми является большой ошибкой. Даже враги на поле боя, как пример предельного антагонизма, могут прекратить войну, заключить перемирие и договориться. А уж тем более люди, живущие в одном обществе. Единственное условие — правящая элита должна думать о прогрессе своей страны, а не стоять на службе одного класса. Как показала история, не имеет значения какого. Пока мы не осознаем, и не отразим в своей идеологии того факта, что предприниматель, тот, кого обычно называют мелкобуржуазный элемент, это не враг, а союзник, такой же, как интеллигенция, а то и ближе. Если мы не поможем ему всеми силами трудиться как на собственный карман, так и на благо всего общества, то не сможем добиться стабильного развития экономики и общественных отношений, сбалансированных с точки зрения диалектики. Китайский товарищ Ден Сяопин, лет через тридцать скажет по этому поводу фразу, ставшую крылатой, — «Неважно какого цвета кошка, главное, чтоб она ловила мышей».

Но еще раз подчеркиваю. Основная проблема, основная задача правящей партии, это выработать действенные механизмы обновления правящей элиты и поддержания ее в боевом тонусе. Это задача, стоящая перед любым обществом. Как только правящая элита теряет хватку, страна скатывается на грань катастрофы. Здесь самый верный и проверенный рецепт — это пряник и кнут. И то, и другое должно быть большим и толстым. Как получаемые блага от общества за добросовестную работу, так и наказание. Предателей страны беспощадно уничтожать по приговору суда на территории любой страны мира. Неплохо бы это записать отдельным законом, обязательным для выполнения соответствующими органами. И не нужно стесняться, лицемерие это инструмент европейской цивилизации, которым она владеет безупречно и нам даже не нужно пытаться играть в их игры. Наша сила в правде. Эту правду должен знать каждый гражданин нашей страны и видеть, как она реализуется на практике.

Немаловажная задача создать открытую и объективную систему оценки деятельности управленца и государственного служащего. Мне видится некая система балов. Каждое дело, каждая задача, стоящая перед управленцем, оценивается по выработанной шкале сложности, а затем оценивается успешность решения поставленной задачи. В спорте так оценивают, например, прыжки с вышки. Сложность прыжка и качество выполнения. Чтоб каждому служащему было понятно, сколько у него балов, какой у него рейтинг, а сколько у других претендентов на некую вакантную должность. Это заметно бы упростило и вышестоящим руководителям работу с подчиненными им кадрами. Хочу особо подчеркнуть, что я не предлагаю ничего нового. Любой руководитель оценивает подчиненных по схожему принципу. Но человек существо субъективное. Именно поэтому прыжки в воду судит не один судья, а целая группа. Поэтому формализация оценки деятельности управленца и ее открытость, с моей точки зрения, является важным условием объективного карьерного движения служащего и борьбы с кумовством и предвзятостью. Почему токарю или фрезеровщику назначают разряды, а управленцам, нет? Это и плохо, и несправедливо.

Также было бы неплохо прописать возрастные рамки на каждый уровень партийной и государственной должности. Скажем, высший уровень руководства страны — от сорока пяти лет до семидесяти, первый уровень: наркомы, руководители краев и союзных республик — от сорока до шестидесяти пяти, руководители областей, крупных производственных объединений, высший командный состав РККА — от тридцати пяти до шестидесяти пяти, и так дальше.

— Значит, вы мне предлагаете через десять лет пойти на пенсию, правильно я вас понял?

— Через десять лет и четыре месяца, если быть скрупулезным, а в остальном да, я мечтаю, чтоб был принят такой закон, и вы первым бы подали пример его выполнения. Чтоб ваш приемник поработал какое-то время, чувствуя поддержку, имея возможность спросить совет в сложной обстановке. В конце концов, бывших руководителей страны не бывает, как и бывших чекистов. При условии, если они своевременно озаботились вопросом приемника.

— Смело… вы, наверное, единственный человек в стране, товарищ Стрельцова, кто посмел мне такое предложить…

— Мне нечего бояться. Моя жизнь не имеет никакого значения. Значение имеет только будущее страны. Вы можете допустить серьезную ошибку, товарищ Сталин, пустив дело на самотек, по принципу, — «не дети, разберутся сами», и моя обязанность предупредить вас об этом.

— Ваша позиция мне давно понятна. Если бы не это, никто бы с вами не разговаривал…

Он надолго задумался, раскуривая трубку и меряя шагами кабинет. Потом неожиданно спросил:

— Вы ведь коммунист, товарищ Стрельцова?

— Так точно, товарищ Сталин!

— И при этом пишите, что многие проблемы в том будущем страны, которое вам видится в ваших сновидениях, имеют свою причину в ошибках допущенных товарищами Марксом и Лениным в их научных работах, канонизацией этих работ, отсутствием серьезного научного анализа и творческого развития идей построения коммунистического общества. Так почему же вы не привели в своей работе эти замеченные вами ошибки и не провели их анализ?

— Я не специалист по общественным наукам, и цели моей последней работы были несколько иные. Я лишь вскользь упомянула причины приведшие, с моей точки зрения, к такому развитию событий. Со своей стороны хочу отметить, что товарищи Маркс и Ленин были обыкновенными людьми. Они не были небожителями, мессиями и пророками. Поэтому делали ошибки. Задача ученых эти ошибки находить и исправлять, развивать теорию дальше, как это делают физики, математики, химики и представители других наук. Если ученый только цитирует классиков, считая их непорочными, то он не ученый, а попугай. К сожалению, количество попугаев в общественных науках растет с каждым днем, а в будущем станет доминирующим.

— Вы можете прямо сейчас, назвать мне хоть одну ошибку, чтоб подтвердить все вами написанное?

— Я специально не занималась этими вопросами, но, пожалуйста, давайте. Возьмем, к примеру, теорию смены общественных формаций, как результат классовой борьбы между антагонистическими классами. Эта красивая теория не имеет ничего общего с реальностью, и я рискну утверждать, что не существует ни одного факта ее подтверждающего.

— Интересно, интересно… так чего, по-вашему, нет — классов, классовой борьбы или смены общественных формаций?

— Нет смены общественных формаций из-за классовой борьбы.

— Из-за чего они, по-вашему, тогда меняются?

— Из-за чего угодно, только не вследствие классовой борьбы. Возьмем, к примеру, переход от рабовладельческого строя к феодальному, который, якобы, наступил вследствие борьбы рабов, порчи ими хозяйского инвентаря и прочих партизанских действий. По ходу дела отметим, что феодальный строй должен характеризоваться более высокой, по сравнению с рабовладельческим, производительностью труда. Так вот. Феодальный строй, наступивший в Европе после разгрома варварами Римской империи, был по своей сути деградацией рабовладельческого строя империи. Бандюки, которыми феодалы были по своей сути, устанавливали право собственности над куском земли, который они могли урвать, и людьми, что жили на ней. Поскольку бандюк умел только драться, пить и жрать, был полностью не способен организовать коллективный, высокопроизводительный труд подвластных ему людей, фактически рабов, то он делал то единственное, что умел, грабил их. Любой историк скажет вам, что производительность римского раба занятого в сельском хозяйстве, в разы превышала производительность труда крепостного, а права простого раба в Римской империи, охраняемые законом, просто грешно сравнивать с правами крепостного. Ибо у последнего прав не было никаких. Его могли совершенно безнаказанно убить, продать, изнасиловать, в то время, как владельца раба в Риме могли оштрафовать даже за беспричинные побои, нанесенные рабу. И только лет через триста — четыреста после развала Рима, мы видим возвращение классического рабства. Далекий потомок дебила-бандюка, научившийся чему-то кроме драки и пьянства, вводит панщину, барщину, как не назови, суть та же. Подневольных рабов сгоняют на панские поля, достигая за счет правильной агротехники, коллективного труду, и высшую производительность труда, и урожайность. Мало того. Скажем в Соединенных Штатах начала девятнадцатого века, по всем признакам был буржуазный строй, а на плантациях вкалывали чернокожие рабы. Точно так же в Римской империи было немало мануфактур, где работали как рабы, так и вольнонаемные работники. Так какой это строй, если учесть тот факт, что все западные государства, которые мы называем буржуазными, практически точно копируют систему управления Римской империи, выборность, юриспруденцию и все остальное? Рассмотрим еще один пример. Древний Египет. Мы называем его строй рабовладельческим. Но любой серьезный египтолог вам скажет, что в древнем Египте практически не было рабов и его строй, только не надо смеяться, ближе всего к социалистическому. Да, именно к социалистическому. Государственные служащие, роль которых очень успешно играли жрецы и их ученики, крестьяне и ремесленники, вот классовый состав египетского общества. Нет эксплуататорских классов. Нельзя же считать целым классом одного фараона игравшего роль английской королевы ибо реального влияния на общество практически не имел. Просуществовало это общество мирно и счастливо почти тысячу лет, пока его римляне не захватили. Такие вот парадоксы общественных формаций знает реальная история, а вся подгонка ее под теорию класовой борьбы является откровенной профанацией.

— Выбирайте выражения, товарищ Стрельцова!

— Слушаюсь!

— Профанация — это ваши разглагольствования на тему древнего Египта. Подобной чуши мне еще слышать не приходилось.

— Есть подробные и серьезные исследования общественных отношений в древнем Египте…

— Я еще не закончил!

— Извините…

— Идите и работайте. Мне нужно подробнейшее изложение всего того, что у вас в этой работе было намечено лишь схематично. С подробнейшим вашим анализом. Почему произошло, могло ли быть по-другому, какие ошибки допущены, кем и когда. Желательно даты, пусть приблизительные. Это очень важно… — он надолго замолчал, расхаживая по кабинету, остановился и пристально взглянул ей в глаза, — так вы говорите в 1953-м…

— Это было во сне, товарищ Сталин. Этот сон уже начал меняться… действительность будет совсем другой…

— Смерть не обманешь, товарищ Стрельцова… она приходит в назначенный срок… идите… я вас больше не задерживаю. — На один короткий миг, прожитые годы и тяжелая ноша, взятая на плечи, надавили чуточку сильнее и из-за маски несгибаемого Вождя стал виден немолодой, смертельно уставший человек… сочувствие сжало ее сердце, ибо непросто знать дату своего ухода, но она не могла не назвать. Слишком неоднозначные события ожидали страну после этой даты… очень грустные, светлые и философские стихи неожиданно завертелись в ее голове и у нее непроизвольно вырвалось:

— Разрешите, я вам стихи почитаю…

— Что? Какие еще стихи? Вы сегодня и без стихов наговорили… на пять расстрелов хватит. Идите. Работайте.