Еще на одном из первых заседаний Иностранной коллегии, выдвигая задачу создания групп пропагандистов-агитаторов, Елена Соколовская высказала предложение, чтобы в состав этих групп входили и те представители трудящихся зарубежных стран, которые выступали против иностранной военной интервенции.

— Главная тяжесть борьбы с интервентами ложится на советских людей,— говорила Елена,— но поддержка зарубежных интернационалистов облегчит нашу борьбу. Пролетарская международная солидарность разрушит контрреволюционные планы иностранных империалистов и свергнутых эксплуататорских классов России. Правдивое слово коммунистов-подпольщиков и революционных интернационалистов рассеет туман злобной клеветы и обмана, с помощью которых американские и англо-французские миллиардеры пытаются заставить своих солдат и матросов сражаться против рабочих и крестьян Советской России.

Бывший радист французского линкора «Жан Бар» Фернан Лёз,  активный участник восстания французских моряков на Черном море в 1919 году, в 1961 году приезжал в Одессу. Стоя на ступенях Потемкинской лестницы, он вспоминал:

— Когда мы были на пути в Одессу, многие из нас не знали, что происходит в России и зачем нас везут туда. Офицеры говорили: «Мы идем наводить порядок. На Украину пришли немцы, мы поможем русским освободиться от них». По прибытии в Одессу мы установили связь с подпольщиками. Среди них была и наша соотечественница Жанна Лябурб. Они доставляли нам газету «Le communiste», проводили с нами беседы. Все, о чем говорили и писали одесские товарищи, было понятно и близко нам. За короткое время наши матросы стали друзьями большевиков. У нас даже появилась тогда песенка «Одесский вальс». Начальство грозилось строго наказать того, кто будет ее петь, но мы распевали ее в кубриках, насвистывали за спиной офицеров. Я даже и сейчас помню отрывок из нее:

Первыми не пошли в бой против советских партизан, захвативших в конце января 1919 года г. Тирасполь, солдаты 58-го пехотного полка.

С 58-м полком Иностранная коллегия имела крепкие связи. Здесь находились два солдата, которые называли тогда себя «французскими большевиками». Они встречались с Жанной Лябурб и Соколовской. В этом полку была распространена листовка, в которой воскрешались перед солдатами славные революционные традиции французского народа: «Франция была колыбелью всех великих идей. Вы должны одними из первых поднять знамя полного освобождения пролетариата. Создавайте в вашей армии Советы солдатских депутатов, таким образом вы станете хозяевами положения... Будьте достойны вашего прошлого и вашего имени в дни, когда пролетариат всех стран приступает к социалистической революции. Переходите на нашу сторону в этой борьбе против буржуазии».

Об отказе 58-го полка выступить с оружием против советских войск областной комитет партии узнал буквально на второй или третий день. Неизвестно как, с какой оказией в Одессу из Бендер, где находился 58-й полк, прибыли оба «французских большевика» Марсель Тондю и Луи Тома и сообщили Иностранной коллегии о том, что у них произошло. У Соколовской об этом есть такая запись: «Ласточкин предложил немедленно написать и издать большим тиражом специальную листовку с благодарностью французским солдатам за их смелый поступок. За ночь все было сделано, и утром наше воззвание поступило на явки для дальнейшего распространения».

В этой листовке Елена писала:

«В соответствии с желанием французского народа 58-й полк, получивший приказ осуществить на деле преступные замыслы международной буржуазии, отказался сражаться на Тираспольском фронте.

Мы хотим думать, что это является лишь началом братского единения французских и русских войск на фронте, созданном буржуазией помимо нашего желания. Мы знаем, что вы стремитесь только к миру и возвращению к себе на родину. Но, чтобы добиться мира, нельзя начинать новую войну. Требуется единение и мужество тех, которые познали все ужасы войны».

О том, что солдаты 58-го пехотного полка отказались сражаться с советскими войсками, вскоре узнала вся Франция. 24 марта 1919 г. Марсель Кашен, выступая во французской палате депутатов, говорил: «Эти солдаты вернулись в свои казармы. Когда на следующий день им приказали возобновить в крупных масштабах наступление, не удавшееся накануне, можете себе представить их настроение. Они отказались выступать. Разве вы, французские депутаты, бросите им упрек за это? Что касается нас, мы твердо заявляем, что они поступили правильно... Такова будет впредь судьба всех попыток насилия, направленных против народов».

Нежелание воевать против Советской России проявляется у французских солдат и матросов сначала в форме нарушений дисциплины, пассивного выполнения приказов, возмущения против офицеров, допустивших несправедливое отношение к солдатам или советским рабочим. О многом говорил факт убийства французского офицера в первых числах февраля. Несколько французских солдат читали газету «Le communiste». Проходивший мимо французский офицер выхватил газету у одного из солдат и ударил его. Собравшаяся толпа французских солдат убила офицера и бросила его в море.

Примеру 58-го полка стали следовать другие французские подразделения. От революционно настроенных солдат, участвовавших в распространении большевистской литературы, областной комитет получал сведения об отказе наступать против Красной Армии отдельных частей 19-го Нимского артиллерийского полка, 175-го пехотного полка, инженерного полка.

Тесные связи Иностранной коллегии были с солдатами 7-го саперного французского полка, дислоцированного в Одессе. Солдаты Люсьен Терион, Альберт Манги, Наво Ламбер систематически получали в Иностранной коллегии газеты и листовки, они сами проводили агитацию среди своих товарищей. Люсьен Терион рассказал на явке, что в их полку есть коммунист Лесюэр, пользующийся огромным влиянием у солдат. Он организует митинги, где выступает с пламенными речами, нередко вступает в спор с офицерами, и они ничего не могут с ним сделать (на большевистские явки Лесюэр сам не ходил).

Где-то в середине марта Терион пришел на явку за очередным номером «Le communiste» и попросил, чтобы его связали с руководителями большевиков по особо важному делу. Ему пообещали организовать встречу через два-три дня. Терион говорил, что дело неотложное, что на следующий день у них назначен большой митинг, на котором должен выступать представитель большевиков. Сообщили об этом Соколовской, она встретилась с Терионом. Повторилась уже привычная для Елены история. Терион твердил, что ему нужен «президент одесских большевиков, а не какая-то девушка».

Все еще бросая недоверчивый взгляд на Елену, он сообщил о предстоящем митинге, где солдаты-саперы хотят послушать доклад «Что такое большевизм?». Дальше беседа продолжалась в таком плане:

— Кто разрешил проводить митинг?

— Сами себе разрешили.

— Какое мнение о митинге у командира?

— Никакого.

— Почему?

— Командира не будет.

— Куда же он денется?

— У командира полка день ангела.

— Дежурные офицеры-то будут?

— С ними займется Лесюэр.

— Унтер-офицеры?

— Они с нами будут слушать президента большевиков Одессы.

— Президенту нельзя идти на митинг.

— Можно вице-президента, если он не девушка, а мужчина, извините, мадемуазель.

— Почему обязательно вам нужен мужчина?

— Традиции. Во Франции президенты муниципалитетов, синдикатов, комитетов партии — все мужчины.

— У нас эти «традиции» ушли в прошлое.

— Мы расскажем об этом во Франции.

— Есть гарантии, что докладчик не подвергнется аресту?

— Да, безусловно.

— Какие гарантии?

— Сначала пришлось бы арестовать весь дивизион, а потом докладчика. Нас арестовать нельзя.

Во французских пехотных и артиллерийских полках и на кораблях, принявших участие в интервенции, еще до приезда в Одессу имелись небольшие революционные группы действия, революционные комитеты. Создавались они под влиянием идей Великой Октябрьской социалистической революции, которые проникали во французское революционное движение. Участники революционных групп действия сразу же по прибытии в Одессу установили связи с одесскими большевиками. В 7-м саперном полку была сильная, авторитетная группа. Отказаться от выступления у саперов Соколовская сочла невозможным. Согласиться — заведомо пойти на риск, даже при той уверенности, которую высказал Люсьен Терион. Ставить под возможный удар кого-то другого — не в манере Елены. Она решила отправиться в саперный полк сама, заранее предвидя, что ее товарищи по работе снова будут говорить, что «Елена сама упорно лезет на Голгофу».

Пока офицерский состав был занят именинным пирогом у командира полка, а руководитель группы революционного действия Лесюэр чем-то отвлек дежурного офицера, Соколовская сделала доклад на французском языке и ответила на многочисленные вопросы об устройстве Советского государства, о Конституции Республики, положении рабочего класса и др.

А три недели спустя 7-й саперный полк поднял восстание. «Вчера распоряжались вы, сегодня командуем мы,— говорил Лесюэр  командиру полка. Солдаты не хотят воевать против русских и требуют возвращения на родину!»