Через два-три дня после похорон Жанны Лябурб начал действовать пока еще нелегально Одесский Совет рабочих депутатов, избранный еще до прихода англо-французских интервентов. Первым председателем Совета был избран Николай Ласточкин. После его гибели вначале во главе Совета находился президиум в составе Елены Соколовской, Павла Онищенко, Филиппа Болкуна, Александра Фельдмана и Александра Александрова, а в конце марта председателем Совета избрали Болкуна.

2 апреля Соколовская, Болкун и еще два-три депутата Совета отправились к командующему войсками Антанты французскому генералу д’Ансельму, чтобы предъявить ему ультиматум.

Соколовская и Болкун в своих воспоминаниях рассказывают, как произошла эта встреча. Было два часа ночи. Тьма стояла непроглядная. В гостинице «Лондонская», несмотря на поздний час, все было залито светом, бегали, суетились, таскали чемоданы. Цвет контрреволюции готовился к бегству. На лестницах и в коридорах, ведших к номерам, занимаемым д’Ансельмом, стояли часовые из африканских частей. Кто-то из участников делегации громко спросил:

— Что же это, они своим французским солдатам не доверяют?

Выйдя к делегации, д’Ансельм спросил:

— С кем имею честь говорить?

— С представителями Совета рабочих депутатов.

— Позвольте, как с властью я с вами говорить не могу, потому что законной властью считаю городскую думу.

Все же д’Ансельм согласился выслушать требования представителей Совета.

Делегация потребовала от д’Ансельма немедленно разоружить польских легионеров и «добровольческих» офицеров, а оружие передать Совету рабочих депутатов. Представители Совета также заявили, что оккупанты не должны уводить русские морские суда и увозить запасы продовольствия из порта. Генералу было сообщено, что на следующий день власть в Одессе переходит к Совету.

— Если эти требования не будут выполнены, мы не ручаемся за то, что вам удастся спокойно эвакуироваться.

Командующий войсками не ожидал столь решительных требований. Не мог он смириться и с тем, что большевистские руководители, за которыми столько времени безуспешно охотились несколько контрразведок, сейчас открыто явились к нему во дворец и, чувствуя за собой внушительную силу, диктуют условия эвакуации. Поразило д’Ансельма и то, что члены делегации очень молоды. Французский генерал даже поинтересовался, сколько лет Елене Соколовской и, узнав, что ей всего 24 года, был сильно удивлен, стал говорить, что он никак не мог предполагать, что во главе большевиков находится юная девушка. В ответ на требования членов делегации д’Ансельм в заключение беседы с раздражением и угрозой заявил:

— Я знаю, что вы разложили половину моей армии, но все же я надеюсь, что остальная половина осталась незатронутой. У меня есть на рейде флот и вдобавок сюда приходят американские корабли. Если вы не дадите мне спокойно эвакуироваться, я не оставлю в городе камня на камне, в полчаса снесу всю Одессу.

Французскому генералу, конечно, нелегко было признаться, что он остался генералом без армии. Но и то признание, которое вырвалось у него, достаточно примечательно. Что же касается угрозы д’Ансельма, то делегация не могла принять ее всерьез. Соколовская решительно сказала:

— Если вы снесете Одессу, то революционный пролетариат Франции утопит вас у своих берегов. Да и вряд ли ваши матросы согласятся стрелять по Одессе.

3-го апреля на Старапортофранковской улице в здании Народной аудитории открылся пленум Одесского Совета. От имени областного комитета партии Елена сделала доклад о задачах, стоящих перед Советам. Она говорила о положении на фронте, о скором вступлении Красной Армии в Одессу и об уходе интервентов. Рассказала Елена и о том, что матросы линкора «Франс» поручили передать одесским рабочим: «Французские матросы не будут воевать против республики Советов и в ближайшие дни отправятся к себе на родину».

— Так что,— подытожила Соколовская,— генерал д’Ансельм не сможет открыть огонь по Одессе.

Призвав депутатов Совета к деловой организаторской работе, Соколовская сказала:

— Партия коммунистов есть прежде всего партия не слов, а дела.

Присутствовавший на пленуме Совета член областного военного революционного комитета Ф. Анулов записал в своем дневнике: «Речь Соколовской покрывается несмолкаемыми аплодисментами. Рабочий класс г. Одессы любил эту девушку-вождя. Рабочие устроили ей овацию».

Одесские газеты 4 апреля опубликовали следующее заявление генерала д’Ансельма:

«Заявляю, что до ухода последнего солдата союзных войск (французских, русских, греческих, румынских, польских) власть в городе принадлежит мне и нарушение порядка будет подавляться силой оружия. На случай серьезных нарушений порядка судам будет приказано открыть огонь по городу».

Угроза не подействовала. 4 апреля вооруженные рабочие отряды заняли помещение деникинской контрразведки и полиции, телеграф, почту, банк, арсенал. На следующий день в газете «Известия Одесского Совета рабочих депутатов» было опубликовано официальное сообщение:

«Совет рабочих депутатов доводит до сведения всего населения г. Одессы, что с 12 часов дня 5 апреля власть в Одессе и ее окрестностях перешла к Совету рабочих депутатов».

Союзные войска и буржуазия в панике грузились на суда.

«Домой, в Марсель!», «Конец войне!», «Хорошие ребята большевики — постарались, чтобы мы скорее домой попали!» — с радостью говорили французские матросы.

6 апреля ушел миноносец «Протэ» с офицерами штаба французского командования. Среди матросов —разговоры: «Столько набралось офицеров, что можно затонуть с таким «грузом»!»

1.5 апреля линкор «Франс» покинул Одесский порт. Матросы увозили с собой газету «Le communiste», «Письмо рабочим Европы и Америки», написанное В. И. Лениным и переведенное на французский язык. Накануне отплытия возвратившиеся с берега матросы десантной роты принесли листовку, изданную в Одессе 6 апреля. Обращаясь к французским солдатам и матросам, Одесский Совет рабочих и крестьянских депутатов сообщал, что власть в городе теперь принадлежит рабочим и призвал их отказываться от военных действий против Советской власти, встать на защиту революции. Листовка переходила из рук в руки, многие вслух читали обращение Совета. Среди экипажа все громче и громче раздавались голоса: «Когда нас демобилизуют?», «Почему нас продолжают держать в России?», «До каких пор мы, будучи сами рабочими, будем убивать тех, кто восстал против рабства?», «Мы не хотим воевать против русских рабочих!»

От берегов Одессы в Севастополь направлялся военный корабль, экипаж которого был уже небоеспособен. Достаточно было искры, чтобы вспыхнуло восстание. Командир корабля впоследствии заявлял, что пропаганда во время стоянки в Одессе оказала огромное воздействие на экипаж.

Неспокойно было и на крейсере «Вальдек Руссо», ставшем на якорь в Одесском порту 6 апреля. Матросы уже знали, что Одесса занята красными войсками, и поэтому приказ командира корабля зарядить и навести на город орудия был встречен враждебно. Многие артиллеристы отказались готовить орудия: «Мы не будем стрелять по рабочим Одессы!» Матросский революционный комитет принял решение: «Отказаться стрелять, если будет дан такой приказ. Восстание готовить, обратить главное внимание на вооружение матросов».

Революционно были настроены экипажи стоявших на Одесском рейде и других французских кораблей.

19-го апреля на военных кораблях французской эскадры в Черном море началось восстание. Хотя оно не было достаточно организованным, господствовала стихийность, но это было грозное предупреждение империалистическим силам. Командование пошло на уступки.

Эскадра взяла курс на запад. Во главе ее под красным флагом шел линкор «Франс».