Положение Елены усложнялось. В застенки контрразведки попали работники, с которыми Соколовская часто встречалась, выполняли ее задания. Схвачены и расстреляны Митрофан Клименко, Андрей Широкоступ, Владимир Березенцев, Борис Вальдман, Филипп Александрович. Особенно встревожил Соколовскую арест Елены Гребенниковой, устроившейся по заданию обкома партии на службу в общежитие деникинских офицеров «Золотая рыбка» по Преображенской, 48.

Гребенникова, работавшая в Одесской ЧК с мая по 24 августа 1919 года, установила, что с деникинской контрразведкой сотрудничает бывший секретарь Одесской ЧК Вениамин Сергеев и еще два предателя, тоже бывшие чекисты. Переданные Гребенниковой сведения были очень кстати: кое-кто из подпольщиков, не зная о предательстве Вениамина и его сообщников, пытался держать с ними связь. Разоблачение предателей спасло многих участников подполья от провала.

С Гребенниковой (в подполье она работала под кличкой Ларисы Далиной) Елена Соколовская встречалась несколько раз и неизвестно было, не попала ли и она в поле зрения контрразведки? Во всяком случае надо было уходить в более глубокое подполье.

Скоро стали известны подробности суда лад Гребенниковой. Перед судом с Гребенниковой встретились два ее брата — офицеры белой армии. Они пытались убедить сестру, что если она расскажет всю правду о подполье, ей будет сохранена жизнь. Елена с гневом отвергла предложение братьев, так же она поступила и при встрече с отцом.

Елена Гребенникова проявила стальную волю. Она отказалась отвечать на какие бы то ни было вопросы контрразведчиков. Ее пытали, снова допрашивали, опять пытали и не вытянули из нее ни одного слова. Поэтому судили ее за то, что она служила ранее в ЧК. Перед вынесением приговора ей было предоставлено последнее слово. Речь Гребенниковой стала известна подполью. Она говорила:

— Меня обвиняют в том, что я якобы собственноручно расстреляла не то тысячу, не то две тысячи белогвардейских офицеров, что я садистка. На предъявленные обвинения отвечаю коротко. Советская ЧК офицеров не расстреливала и не расстреливает. И горжусь тем, что я не садистка, а чекистка. Сама я никого не расстреливала, но рассматривала дела врагов Советской власти, предателей и, если они заслуживали расстрела, то докладывала их дела. Я целиком и полностью признаю красный террор, который будет оправдан, но не вами, кучкой капиталистов-белогвардейцев, а историей борьбы рабочего класса. Если бы вам пришла в голову сумасбродная мысль меня освободить или оставить в живых, я бы и в дальнейшем делала то же самое, не считаясь ни с моим социальным происхождением, ни с мольбой моих братьев-офицеров. Я иду по правильному, большевистскому, пути, хотя родилась дворянкой. Я умираю преданной чекисткой.

Елену Гребенникову деникинцы повесили 4 декабря. Гибель мужественной подпольщицы тяжело переживали ее товарищи. Потрясена была Соколовская.

Через неделю последовал новый удар по подполью. Были арестованы работники областного военно-повстанческого штаба Александр Хворостин, Анатолий Рюмин, Сергей Швец, Маркус Гитерман и другие. Все они после нечеловеческих пыток были расстреляны. В печати появились сообщения о расстреле лиц, совсем не причастных к большевистскому подполью.

На созванном после ареста Хворостина заседании губкома партии Соколовская сделала анализ причин провала последнего времени. Не исключая наличия в организации провокатора (кроме разоблаченного Вениамина), Елена считала, что главной причиной ареста подпольщиков являлось все же нарушение правил конспирации. «Тайна — между двух. Узнал третий — будут знать все» — этим положением должны руководствоваться все участники подполья. Однако, по мнению Елены, кроме усиления конспирации, надо показать врагу, что большевики больше не будут мириться с кровавым террором деникинцев. И, по предложению Соколовской, губком принял постановление: «В ответ на чудовищные пытки и расстрелы политических заключенных, на убийства людей, непричастных к революции и не совершивших никаких действий по отношению к установленному режиму, объявляется красный террор против белогвардейских палачей».

О красном терроре было объявлено специальной листовкой и в газете «Одесский коммунист».

17 декабря на углу Успенской и Маразлиевской по постановлению Одесского военно-повстанческого штаба был расстрелян генерал Кононович . Некоторое время спустя боевая организация военно-революционного штаба расстреляла еще 7 работников белой контрразведки. Такая же участь постигла еще двух агентов уголовного розыска, истязавших арестованных рабочих.