Одесса, оккупированная англо-французскими интервентами, с большим трудом поддерживала связь с Москвой и другими городами Советской России. Эта связь осуществлялась через специальных связных, которые с риском для жизни переходили линию фронта и доставляли необходимые материалы и директивы. Нередко связными были женщины. Особенно большим мужеством и находчивостью обладали Анна Попенко и Фелиция Жуковская, неоднократно переходившие линию фронта с важными материалами. С отчетами и информациями в Центральный Комитет партии нелегально ездили из Одессы И. Клименко, Н. Голубенко, М. Лоладзе.

Но столь непостоянная связь в условиях жестокого оккупационного режима не могла удовлетворить одесских большевиков. Газеты «Коммунист» и «Le communiste» нуждались в регулярной информации о том, что происходит на фронтах гражданской войны, о жизни в Советской республике, о положении за рубежом.

Внимание большевиков привлек небольшой корабль, стоявший у стенки Военного мола. Это был тральщик «Граф Платов», на котором находился штаб белогвардейской бригады траления. Стало известно, что на тральщике имеется радиостанция.

Нельзя ли воспользоваться радиостанцией «Графа Платова»? — этот вопрос обсуждался в областкоме партии. Ласточкин поручил морскому партийному комитету, который был создан в июле 1918 года коммунистами-моряками Б. Гумпертом, А. Рудковским и А. Александровым, прощупать настроения радиотелеграфистов тральщика. Борису Гумперту удалось установить связь с военными моряками и выяснить, что все радиотелеграфисты «Графа Платова» давно сочувствуют борьбе рабочего класса Одессы против белогвардейцев и иностранных оккупантов. Вскоре на вражеском корабле была создана подпольная организация, а радиотелеграфисты Иван Калитченко, Федор Харченко, Андрей Наконечный, Петр Зайцев и Харитон Черный вступили в члены Коммунистической партии. Теперь радиостанция «Графа Платова» была в руках большевиков. Областной комитет, Иностранная коллегия, обе подпольные газеты стали ежедневно получать от большевиков-радистов перехваченные ими радиосводки и телеграммы белогвардейского и французского командования. Таким путем многие строжайшие секреты «Добрармии», французских, греческих, польских, румынских и других воинских частей попадали в руки подпольщиков.

Прием и перехват радиотелеграмм обычно производился ночью. Один радиотелеграфист работал на аппарате, принимал радиограммы, а другой стоял на страже, чутко прислушивался, чтобы кто-нибудь из посторонних не зашел в радиорубку.

Белогвардейские власти и командование оккупационных войск были в замешательстве. Их контрразведчики с ног сбились, пытаясь установить, откуда поступают на страницы «Коммуниста» регулярные сообщения из Москвы, достоверные сводки с военных фронтов, а также те из сводок «Добрармии», которые по цензурным условиям не попадали в официальную печать. Белогвардейская охранка дважды делала обыск в редакции «Одесских новостей», полагая, что запрещенные цензурой материалы кем-то из сотрудников газеты передаются в «Коммунист».

Белогвардейцы усилили контроль и за радиостанцией на «Графе Платове», но это ничего не дало, так как днем радисты не принимали запрещенных передач. Тогда контрразведчики пошли на провокацию. Как-то утром в радиорубку «Графа Платова» зашел неизвестный субъект и отрекомендовался :

— Я — журналист. Не могли бы вы принимать для меня информацию из Советской России? Буду хорошо платить.

Долго он уговаривал радиотелеграфистов, но так и ушел ни с чем. Провокация провалилась.

Радиостанция «Графа Платова» обслуживала большевиков до самого прихода Красной Армии в Одессу. Трудно переоценить ту огромную помощь, которую оказывали радиотелеграфисты этого корабля Иностранной коллегии. В устной пропаганде, в газетах и листовках члены коллегии рассказывали солдатам Антанты о том, что тщательно скрывали от них офицеры и официальная пропаганда: об успехах Красной Армии, о поддержке рабочими Германии, Франции и других стран Советской России и требованиях народов стран Согласия вернуть домой войска, посланные на подавление русской революции. Правдивое слово Иностранной коллегии заставляло задумываться иностранных солдат над той позорной ролью, которую отводили им империалисты в своей захватнической политике по отношению Советской России.

В том, что радиостанция тральщика «Граф Платов» в течение нескольких месяцев по существу была в руках большевиков, конечно, главную роль сыграли преданность радиотелеграфистов делу партии и умелая конспирация. Но известную роль сыграла и сложившаяся в то время обстановка. Офицеры вели разгульный образ жизни, большую часть времени проводили на берегу в ресторанах и кафешантанах. Командование белогвардейцев, в чьем распоряжении находилась бригада траления, забыло о ней. Вот примечательный пример. Начальник 3-го дивизиона тральщиков 13 января 1919 года подал военному-губернатору (он же командующий белогвардейскими частями в Одессе) генералу Гришину-Алмазову рапорт, в котором просил отпустить для офицеров «195 бутылок казенного 40° вина». Гришин-Алмазов на этом рапорте наложил резолюцию: «Не знаю, что за дивизион. Мне он не подчинен» .

Одесские коммунисты наладили также связь с телефонистами полевого телефона, соединявшего части «Добровольческой» армии одесского района со штабом. Это был второй очень важный источник информации. Почти все телефонограммы и донесения о составе, боеспособности и передвижении воинских частей, о настроениях солдат поступали не только в штаб белогвардейцев, но и в штаб областного военно-революционного комитета, использовались Иностранной коллегией в разъяснительной работе и в газете «Коммунист».

Большое значение для большевистского подполья имел телеграф на станции Одесса-Главная. Здесь телеграфистом работал коммунист-подпольщик П. Медведев. Он передавал областному комитету партии и Иностранной коллегии копии всех важнейших телеграмм. Железнодорожный телеграф использовался областкомом партии и для передачи шифрованных указаний и директив своим работникам. В конце февраля 1919 года белогвардейской контрразведке удалось раскрыть связь подпольщиков с телеграфистами железнодорожного телеграфа. В сводке деникинского Освага указывалось: «Собственная контрразведка сообщает, что все наиболее важные и секретные вопросы организации и агитации коммунистов на юге России обсуждаются и решаются при помощи железнодорожной телеграфной сети. Не далее, как третьего дня удалось установить сношения одесских большевиков с Голтой и Екатеринославом» . Далее контрразведка доносила, что коммунисты-подпольщики сообщали по телеграфу об оказании помощи местным организациям и что в связи с этим предполагается взять на учет все железнодорожные провода Одесского района.

Имея столь ценные источники информации, областком партии ежедневно располагал точными сведениями о том, какие войска, в каком количестве и откуда прибыли или убыли из Одессы. Нередко бывало, что новая воинская часть не успевала еще высадиться, а в Иностранной коллегии уже становилось известно, какая это часть, где она дислоцируется, сколько в ней солдат и т. д. А на следующий день агитаторы устанавливали с солдатами этой части необходимые связи, снабжали их газетами и листовками.