Внутренняя контрреволюция и империалисты Запада не оставляли надежд реставрировать на Украине буржуазный строй. Но весной и летом 1919 года свои коварные планы они хотели осуществить путем организации кулацких восстаний, дезорганизации советского тыла. В этот период в южных районах Украины были две таких попытки: мятеж петлюровского атамана Григорьева в мае и восстание в немецких колониях в июле.

В числе советских войск, занявших в начале апреля Одессу, находилась 6-я дивизия под командованием Григорьева. Бывший царский офицер эсер Григорьев раньше служил у Петлюры, потом перешел на сторону Советской власти. В Одессе его дивизия, состоявшая из бывших петлюровцев, занялась грабежами. Грабила склады в порту, устраивала пьяные кутежи.

Поведение григорьевцев встревожило местные власти. 15 апреля в губкоме КП (б) состоялось совещание, на котором обсуждался вопрос о бесчинствах и грабежах григорьевцев. Выступившие на совещании окружной военный комиссар А. Т. Кривошеев, командующий, 3-й Советской Украинской армии Н. А. Худяков и член Реввоенсовета армии Е. А. Щаденко заявили, что дивизия Григорьева разложилась, что ее надо расформировать, а Григорьева немедленно арестовать и расстрелять. Запросили по этому делу Народный комиссариат по военным делам Украины. Оттуда пришел отрицательный ответ . В аппарате Наркомвоена готовили приказ о награждении Григорьева золотым оружием за взятие Одессы.

Губком КП (б) Украины настаивал на аресте Григорьева, причем в то время это можно было осуществить без всяких осложнений. Но Наркомвоен не давал согласия. Тогда губком обратился непосредственно к народному комиссару по военным делам Украины Н. И. Подвойскому. Губком просил прислать в Одессу представителей Наркомвоена для решения вопроса на месте. Пока шли переговоры, григорьевская дивизия вышла из Одессы и отправилась в Александрию, учиняя по пути погромы, расстрелы, разбойничьи набеги на населенные пункты. В это время из Народного комиссариата по военным делам УССР пришла телеграмма: «Действуйте по своему усмотрению, рекомендуем попытаться взять Григорьева дипломатически» .

Но было уже поздно. Матерый волк буржуазно-националистической контрреволюции объявил себя «гетманом всея Украины». Потребовалось две недели, чтобы ликвидировать мятеж Григорьева.

В окрестностях Одессы находились немецкие поселения. Бесчеловечно эксплуатируя русских и немецких батраков, быстро богатели кулаки-колонисты. Советская власть уничтожила помещичьи владения. Земля как русских, так и немецких помещиков была передана трудовому крестьянству. Но кулаки-колонисты остались. Недовольные ограничениями, которые к ним применило рабоче-крестьянское правительство, они открыто не осмеливались выступать, но исподволь вели подрывную работу против Советской власти. Большие запасы хлеба прятали в винных подвалах и ямах, вели контрреволюционную агитацию, отказывались идти в Красную Армию. Когда весной 1919 года советские войска изгнали из Одессы англо-французских интервентов, сотни белогвардейских офицеров из гарнизона города укрылись в немецких колониях.

Вот на эти колонии, полукольцом окружавшие Одессу, и обратил внимание Деникин. Разрабатывая план летнего наступления, он рассчитывал свергнуть Советскую власть на юге Украины путем внутреннего контрреволюционного выступления при поддержке англо-французской военной эскадры. Ударной силой выступления должно было явиться восстание немцев-колонистов. В Одессу, Николаев, Херсон и другие города юга Украины в мае-июне были направлены организаторы контрреволюционных заговоров, диверсанты, шпионы, разведчики. Они приступили к собиранию контрреволюционных сил и подготовке их к вооруженному выступлению. Для создания ударных отрядов из колонистов и подготовки восстания Деникин направил в немецкие колонии специальную офицерскую группу из 28 человек. Ее возглавил генерал-майор Адольф Шелль и его ближайшие помощники штабс-капитан Гартман, ротмистры Е. Шелль и О. Сингейзон. Они установили связи с офицерами «Добровольческой» армии, нелегально проживавшими среди колонистов, и развернули широкую деятельность по подготовке мятежа против Советской власти.

Активизировали свою контрреволюционную работу и агенты, направленные Деникиным в Одессу и другие города южной части Украины. Независимо от белогвардейской разведки и контрразведки, действовала довольно широко разветвленная шпионско-агентурная организация под названием «Азбука», во главе которой стоял известный идеолог монархизма В. В. Шульгин. Центр «Азбуки» сначала был в Киеве, потом был перенесен в Одессу, ее отделение имелось при штабе Деникина.

Незадолго до восстания немцев-колонистов «Азбука» сообщала из Одессы в штаб Деникина:

18 июля

«Работа наших людей в немецких колониях идет успешно. Колонисты с большим рвением записываются в отряды».

20 июля

«Советы объявили мобилизацию и обратились с воззванием собирать оружие. Поэтому колонисты сносят оружие в определенные места, там его проверяют, ремонтируют, все это делается открыто, под видом подготовки оружия для Красной Армии».

21 июля

«Нам удалось в Одессе поставить своих людей на работу по снаряжению патронов, отправляемых частям Красной Армии. Теперь при первых выстрелах будет портиться канал винтовки, а затем произойдет разрыв его».

22 июля

«Уже намечены (на случай падения большевистской власти) представители городского и уездного самоуправления — Кондратьев, Ярошевич, Бутенко, Адамовский».

Генерал Шелль и его заместитель полковник Бруслер не ограничивались только подготовкой мятежа кулаков-колонистов. Они понимали, что находящиеся в Одессе воинские части могут в первые же дни подавить очаг контрреволюции. Недостаточно организованные, наспех подготовленные кулацкие отряды не устояли бы против дисциплинированных и стойких частей гарнизона. Поэтому организаторы мятежа решили заслать своих сторонников в эти части с целью распропагандировать их, чтобы они перешли на сторону восставших кулацко-колонистских отрядов, или сделать их небоеспособными. Подрывная работа развернулась и в том и в другом направлениях, в нее активно включились резиденты «Азбуки», разведка и контрразведка «Добровольческой» армии.

В распоряжении коменданта города Домбровского находился отряд особого назначения, состоявший из отдельных, так называемых летучих, отрядов. Отряд нес охрану города и дозорную службу.

1-й летучий отряд размещался в гостинице «Централь» на Преображенской улице. Командовал отрядом Казаков. Люди этого отряда в большинстве случаев случайные, недисциплинированные. Целые дни они проводили праздно, пьянствовали. Инспектор пехотных частей Высшей военной инспекции Красной Армии, побывавший в отряде, так охарактеризовал его: «По всем данным такой отряд способен на всякие гадости и беззакония. Командир — бесцветная личность».

2-й летучий отряд располагался в гостинице «Большая Московская» на Дерибасовской. Командир отряда Корниенко в день инспекторской проверки был в нетрезвом состоянии. «Оргии и пьянство, процветающие в этом отряде, производят удручающее впечатление»,— писал инспектор в своем докладе.

Не лучшее положение было и в 3-м летучем отряде, который занимал гостиницу «Виктория», и в грузинской летучей сотне, размещенной в гостинице «Континенталь».

Все эти отряды представляли недисциплинированную и необученную массу. В них было много различных преступных элементов, белых офицеров и положиться на такие части нельзя было. Поэтому инспектор сделал правильный вывод, предложив вывести все эти отряды из гостиниц и расформировать. Но это не было сделано.

Караульную службу в Одесском порту нес «Союз георгиевских кавалеров». Характерно, что никто не поручал ему охрану важнейшего участка города. С первых дней освобождения Одессы от интервентов георгиевские кавалеры добровольно согласились нести свою службу .

Белогвардейским агентам не представляло больших трудностей взять эти отряды под свое влияние. На командные должности проникли царские офицеры. Вокруг тех, кто был предан Советской власти, плелись интриги, строчились доносы, велась тщательно продуманная работа по устранению их из отрядов. Такую же подрывную деятельность проводили белогвардейские агенты в грузинском эскадроне особого назначения и в Черноморском батальоне, которым командовал матрос-анархист Стародуб.

Черноморский батальон, в котором числились 465 красноармейцев и 33 человека комсостава, сформирован был по заданию деникинского командования. Группа офицеров-белогвардейцев во главе со Стародубом пользовалась особым доверием коменданта города Домбровского . Последний поручил Стародубу взять под свое командование небольшой отряд моряков, расположенный на Большом Фонтане. Вступив в командование отрядом, Стародуб и его помощники начали вербовать добровольцев преимущественно из числа бывших офицеров и, тех, кто был «обижен» Советской властью. Все, в ком Стародуб был неуверен, а прежде всего большевики, под разными предлогами переводились в другие части.

В двадцатых числах июля одесское отделение «Азбуки» сообщало в штаб Деникина: «В Одессе уже есть отряды, которые всецело находятся под нашим влиянием. Командование грузинского эскадрона, Черноморского батальона и 1-го Одесского советского броневого дивизиона в наших руках. Автоброневики не пойдут за большевиками. В одном отряде мы провалены, арестовано важное лицо можно ожидать серьезных последствий».

На Французском бульваре, 29 стоял красноармейский отряд, носивший название «Громовой». Командовал отрядом бывший солдат Марчук, и почти все командные должности занимали красноармейцы — боевые и опытные, из бывших солдат старой армии. Посетивший отряд инспектор Высшей военной инспекции отмечал: «Красноармейцы — все кадровые, очень сознательные, все коммунисты. Они голодают, но духом не падают. Люди дисциплинированные и порядочные — готовый кадр младших начальников» .

Сюда и стали наведываться деникинские агенты. Сразу раскрыть себя они не решались, прощупывали настроение отряда исподволь. 17 июля в отряд пришли два военнопленных, недавно вернувшихся из Франции. Солдат что постарше разговор с Марчуком начал издалека, жаловался на беспорядки, на плохое питание, говорил о том, что среди бывших военнопленных много желающих поступить в «Добровольческую» армию. Гость как бы между прочим поинтересовался настроениями в отряде, спросил, не высказывается ли красноармейцами мысль перейти к «добровольцам». Марчук заметил, что пришедший ведет себя как-то странно, разговор завел в отсутствии своего спутника. Трудно сказать, чем бы кончилась беседа, но тут в комнату вошел начальник штаба отряда Дмитрий Машкин, единственный в отряде офицер старой армии. В сидевшем он узнал полковника Глобачева, служившего прошлой зимой в контрразведке при одесском градоначальнике генерале Гришине-Алмазове. Второй «солдат» оказался прапорщиком Луки — тоже из контрразведки. Их немедленно арестовали и отправили в Чрезвычайный военно-революционный трибунал .

Отряд Марчука влился в 3-ю Советскую Украинскую армию и отправился на фронт.

О том, что назревает вооруженное выступление кулаков немецких колоний, никто не знал. В особый отдел при штабе командующего 3-ей Украинской Армией поступали сигналы об активизации кулацких элементов и их связи с бывшими офицерами, были сведения и о том, что в колониях с конца апреля накапливаются подозрительные люди. Штаб армии и его особый отдел никаких конкретных мер не приняли.

При губкоме партии работала немецкая коммунистическая группа. Но члены этой группы проживали в Одессе, в колониях они почти не бывали, с жизнью колоний тесно не были связаны и не имели в них своего надежного актива. Поэтому и группа немецких коммунистов не знала о готовившемся восстании.

В воскресенье 27 июля в 7 часов утра радист окружного военного комиссариата перехватил шифрованную радиограмму, переданную в штаб Деникина подпольной радиостанцией, установленной на каком-то корабле. В радиограмме сообщалось:

«Все отлично. Одесса в кольце. 12 тысяч восставших. Имею полные сведения о батареях. В Одессе положение красных более чем ненадежно. Капитан 1-го ранга Остелецкий».

Комитет Обороны Одесского округа 30 июля 1919 года сообщал:

«Неожиданно, как из-под земли, вырос новый фронт. Под самой Одессой, в 15—20 верстах, восстали против Советской власти немецкие помещики и «полупомещики», жестокие и грубые колонисты-кулаки, десятки лет беспрепятственно эксплуатировавшие немецких и русских работников» .

В воскресный день 27 июля большие группы вооруженных людей стали сосредоточиваться в колониях Аккаржа, Мангейм, Мариенталь и других. В ряде сел оружие, собранное для Красной Армии, захватывалось мятежниками. Начался погром помещений местных Советов, призывных пунктов, арест советских активистов. Во второй половине дня беспорядочные толпы мятежников быстро распределились по отрядам, были сформированы роты, батальоны и эскадроны, командирами которых стали офицеры. Кулацко-офицерские банды заняли позиции в направлении Одессы. Их передовые части занимали Татарку, Болгарку, Аккаржу, железнодорожную станцию Выгоду.

Из Одессы к мятежникам выехали представители Советской власти для переговоров. Но главари кулацкого восстания отказались от переговоров, заявив, что пойдут в наступление на Одессу для свержения власти Советов.

Большинство одесской партийной организации сражалось на фронте против Деникина. Оставшиеся в городах и волостях коммунисты вступили в отряды местной обороны и отправились на борьбу с мятежниками. Общее командование отрядами, боровшимися с кулацко-офицерскими мятежниками, было возложено на военного комиссара города Евсевия Чикваная. Боевые дружины возглавляли рабочие-революционеры А. Трофимов, П. Мизикевич, А. Хворостин, Б. Гумперт, Н. Стрембицкий. Мужественно сражались с мятежниками отряды Андриана Гончарова и Калистрата Саджая (Калениченко) и отряд работников милиции под командованием Федора Данкевича.

Хорошо вооруженные мятежники сопротивлялись ожесточенно. В боях с ними смертью храбрых пали Павел Мизикевич, Федор Данкевич, Иван Разгуляев, Митрофан Веричанский, Иван Подрушняк, Андрей Лаздин и многие другие коммунисты и беспартийные рабочие.

П.И. Мизикевич

В эти дни около Одессы погиб 18-летний француз Анри Барберэ, внук парижского коммунара. Он со своей матерью, активной участницей революционного движения Розалией Барберэ, приехал в Москву, в 1918 году вместе с ней вошел во французскую коммунистическую группу, был избран членом редколлегии газеты «III Интернационал», которая издавалась этой группой в Москве. В Одессу Анри Барберэ приехал по поручению французской коммунистической группы. Узнав о кулацко-белогвардейском восстании в немецких колониях, он отправился в Аккаржу, чтобы на месте выступить с призывом сложить оружие, но был убит.

Умело применив тактику маневрирования, малочисленные части одесского гарнизона преодолели сопротивление в несколько раз превосходящих сил кулацко-офицерских мятежников. Контрреволюционный мятеж был подавлен.