ЭЛ КОНРОЙ

СОЛДАТ МАФИИ

Глава 1

Когда он приехал в Уотсон, уже перевалило за полдень.

В таком маленьком городке появление незнакомцев всегда вызывает любопытство. Его тоже принялись разглядывать, по его поводу начали задавать вопросы, но никто ничего не смог сказать о причинах его появления. Вот так обстояло дело.

Звали его Чарли Моран. И, хотя хотя его профессией была охота за людьми, выглядел он вполне безобидно.

Среднего роста, плотного телосложения, она начинал уже лысеть. В молодости был неплохим спортсменом, но в пятьдесят четыре года несколько расслабился и отяжелел, хотя мускулатура оставалась прежней. Дорогой костюм был уже поношен и помят, да и лицу досталось. Вокруг глаз залегли усталые морщинки, и чтобы не терять форму, ему каждое утро приходилось проглатывать таблетку от щитовидной железы.

Облик в целом казался безобидным и мягким, и не знавшие, чем он занимается, не замечали ни холодного внимательного взгляда, ни жесткой линии, в которую сжимались его губы, когда он не улыбался. Он относился к тому типу людей, которые всюду проходят незамеченными.

Уже много лет Чарли не носил при себе револьвер и пользовался ножом только чтобы резать яблоки. Оружием Чарли Морана был его ум. И тридцать четыре года опыта.

В Уотсон он приехал в "шевроле" - взятой напрокат машине двухлетней давности. Отправляясь на работу, он всегда брал машину напрокат. Если требовали обстоятельства, её можно было бросить где угодно, и не нужно возвращаться разыскивать. Достаточно звонка в агентство - и те сами её забирали, а ему выставляли счет.

Чарли мог себе позволить действовать подобным образом и оплачивать издержки. Он мог взять совершенно новую машину и гораздо лучшей марки, но не считал это нужным: невзрачный тип в роскошной машине всегда привлекает ненужное внимание.

А в его профессии считалось очень важным, чтобы внимание не было чрезмерным.

Дорога, по которой Моран ехал в Уотсон, славилась своей живописностью. Голые пустыни и узкие каньоны с изъеденными временем стенами, горы, покрытые густыми лесами, и унылые холмы чередовались с зеленеющими долинами, орошенными журчащими ручьями.

Но в тот день Чарли Морану было не до пейзажей. Район был для него новым, и он все внимание уделял дорожным знакам.

Наконец Моран заметил щит, которого так ждал. Под повернутой налево стрелкой значилось: "Уотсон, десять миль".

Он свернул на местную дорогу. Теперь Чарли изредка попадались захудалые фермы. Ничего похожего на город не было и в помине, пока он не миновал ещё один щит с надписью: "Уотсон, 307 жителей".

Приезжая мимо указателя, Чарли чувствовал, как его охватывает нетерпение.

Обычно он работал с почти летаргической неторопливостью, выработанной профессией, требовавшей длительных и терпеливых наблюдений. Как правило он воспринимал людей, которых разыскивал, безлично и отстраненно. Он изучал их образ жизни, привычки и странности как ученый, который, прижав глаз к окуляру микроскопа, исследует новый вид бактерий, чтобы получить возможность уверенно предсказать их последующее развитие.

Столь же методично изучал он место, где гнездилась его дичь.

Вот и сейчас он настиг свою добычу, хотя охота оказалась очень долгой. Самой долгой и самой трудной за все годы.

Перед ним неожиданно материализовался городок: кучка жилых домов, вытянувшихся по обе стороны узкой дороги. Несколько убогих лавчонок, пара забегаловок и автозаправочная станция с ремонтной мастерской.

К этому следовало добавить ещё какие-то строения, разбросанные у подножия окружающих холмов. Но если даже принять во внимание расположенные неподалеку фермы и ранчо, все равно складывалось впечатление, что число жителей изрядно завышено.

Моран остановился перед одной из забегаловок. Как только он вышел из машины, где работал кондиционер, навалился удушливый зной. Безжалостное солнце так резануло по глазам, что навернулись слезы. Он остановился, чтобы достать из кармана темные очки, водрузил их на нос и огляделся.

На скамейке в тени кабачка трое ковбоев баловались пивом. Их взгляды остановились на вновь прибывшем. Взгляды были отнюдь не враждебными, а только любопытными. Не часто приходилось им видеть чужаков - городок лежал слишком далеко от больших дорог, чтобы привлечь туристов. Просто затерянная где-то на юго-западе Соединенных Штатов дыра, в которой жизнь текла спокойно и лениво.

Федеральные власти знали, что делали, когда выбирали этот городок, чтобы спрятать здесь своего осведомителя. Разыскивавшие его не имели никаких шансов остаться тут незамеченными.

В подобной ситуации Морана часто мучил вопрос: что, если его будущая жертва прибегла к помощи пластической хирургии, изменила внешний облик, как нередко делали в таких случаях?

Моран сердечно кивнул ковбоям и толкнул дверь забегаловки. После ослепительного солнца царивший внутри полумрак показался ему благословением господним. Но кондиционер не работал (если он там вообще был) и ему показалось, что череп буквально распухает от духоты.

Он снял шляпу и потер то место, где подкладка давила на лоб. В зале не было ни единого клиента. Человек за стойкой бросил на Морана такой же взгляд, что и ковбои, - откровенный и полный дружелюбного любопытства.

- Привет! Чем могу служить? - с вежливой готовностью осведомился он.

- Неплохо было бы холодного пивка, пожалуй.

- Этого сколько угодно.

Моран задумчиво покачал головой.

- Да, от такой жары недолго и расплавиться.

- Ну, здесь жарой это никто не называет, - весело ответил бармен. Для такого времени года даже прохладно.

Моран улыбнулся. Горькие морщинки вокруг рта можно было принять за признаки улыбки.

- Верится с трудом...

- Вы откуда?

- Калифорния. У вас есть телефон?

- Вон там в углу.

Моран вошел в кабинку без дверей и принялся листать потрепанный телефонный справочник.

Уотсон был слишком незначительным поселком, чтобы выпускать собственный справочник, и занимал всего несколько страниц в большом. Имя Джона Роулинса упоминалось там дважды. Сначала он прочел: Джон Роулинс, "Все для вас", а потом немного дальше - только фамилию, после которой значилось: 17, Батл - роуд. Очевидно, это был его домашний адрес.

Удивительно, - подумал Моран, - сколько людей сохраняют свои прежние фамилии, как бы обстоятельства не вынуждали их сменить. Или по крайней мере сохраняют инициалы.

Эта важная деталь в его расследованиях была совсем не лишней. Парни из ФБР были вовсе не дураки: Роулинс не имел ничего общего с Морини. Но ему позволили сохранить имя Джон. Джонни... Американский вариант от Джанни, имени, данного ему родителями при крещении на Сицилии.

Когда Моран вернулся, его уже поджидала запотевшая бутылка пива и стакан. Бармен наблюдал, как он осторожно наполнил стакан, чтобы поднялось не слишком много пены. Моран медленно сделал большой глоток и удовлетворенно вздохнул, чувствуя, как ледяная жидкость потекла в желудок.

- Вы кого-то ищете? - улыбнулся бармен.

- Совершенно верно! Где находится Батл-роуд?

Бармен ткнул пальцем в ту сторону, откуда Моран приехал.

- Поезжайте по той улице. Примерно в шести милях отсюда начнется проселочная дорога по склону холма, там увидите надпись: Батл-роуд. Вам нужна лесопилка?

Моран неопределенно покачал головой и отхлебнул ещё пива.

- Вы представитель какой-то торговой фирмы? - рискнул предположить бармен.

Моран сделал удивленное лицо:

- С чего вы взяли?

- Я просто спросил, - скромно потупился бармен, тем не менее гордясь своей проницательностью.

Моран допил пиво.

- Сколько с меня?

Бармен сказал, Моран положил деньги на стойку и взял шляпу, покосившись на неё без особого восторга.

- Для защиты от такого солнца она не годится, - вздохнул он. - Нет ли где-нибудь поблизости местечка, где можно купить что-нибудь полегче, с большими полями, вроде тех, что на ковбоях у вас под дверью?

- В магазине "Все для вас", - бармен большим пальцем показал направление. - Последний дом слева.

Моран поблагодарил его кивком и вышел. Сев в машину, бросил шляпу на сидение рядом и отъехал, сопровождаемый взглядами ковбоев.

Всего ярдов через триста он остановился перед деревянным крыльцом. Вывеска над ним гласила: "Все для вас".

Оставив шляпу в машине, Моран поднялся по ступенькам.

Магазин оказался довольно просторным, за разными прилавками торговали скобяными изделиями, одеждой, обувью, бытовой химией и бакалеей. Навстречу клиенту двинулся высокий и стройный молодой человек, гибкие мышцы которого играли с великолепной координацией ягуара. Он оглядел Морана с тем же любопытством, что и остальные горожане, разве только его взгляд был не таким открытым.

- Что вам угодно, мистер?

Тон был сердечным. Но черные глаза смотрели подозрительно.

Моран автоматически отметил их выражение. Парень жил в страхе, несколько месяцев он ждал этой минуты, не сомневаясь, что в конце концов она наступит. Сейчас он знал только одно - что появился незнакомец, а все незнакомцы вызывали у него беспокойство.

Не было никакой нужды сверяться с фотографией, которую Моран целый год показывал направо и налево. Именно то узкое лицо с жесткими чертами. Те же каштановые волосы, те же черные глаза, тот же крупный нос. Что же касается взгляда, тот был одновременно осторожным и настойчивым.

Это был Джанни Морини, благодаря федеральным властям в данное время официально известный как Джонни Роулинс.

Ему было двадцать девять, и у него не было шансов состариться.

- Я хотел бы купить какую-то легкую шляпу, - сказал Моран. - Что нибудь, что не давило бы голову. У вас просто ненормальное солнце.

- Какой у вас размер? - спросил Джонни, не спуская с него глаз.

- Шестидесятый. А лесопилка далеко отсюда?

Джонни немного расслабился.

- Миль пятнадцать. Поезжайте по этой дороге до первого поворота направо. Это будет Батл-роуд. Потом вам останется ещё миль пять-шесть.

- Спасибо. Компания поручила мне освоить новый район.

- А что вы предлагаете?

- Электропилы.

Джонни наконец расслабился и принялся копаться в груде шляп.

- Нет, не такую, - сказал Моран. - Хотелось бы что-то в ковбойском стиле. Вы понимаете, что я имею в виду? С широкими полями. Это палящее солнце просто губит мои глаза, даже несмотря на темные очки.

Он приподнял их, чтобы потереть веки.

Джонни взглянул в глаза клиенту, потом достал шляпу из другой кучи.

- Вот точно ваш размер.

Моран водрузил шляпу на голову. Она подошла просто идеально.

- Зеркало у вас за спиной, - заметил Джонни.

Моран повернулся, чтобы взглянуть на себя в зеркало. Шляпа не подходила к его городскому костюму, но была легкой и удобной.

- Отлично. Сколько стоит?

- Три доллара семьдесят пять центов.

Моран протянул бумажку в пять долларов. Джонни включил кассу, выбил чек и протянул сдачу.

- Часто мы будем вас здесь видеть? - спросил он.

- Все будет зависеть от интереса, который проявят клиенты к моему товару.

- Заходите, если что-нибудь понадобится, - сказал Джонни, который, казалось, совершенно успокоился, хотя и не перестал задумчиво разглядывать Морана. - Здесь можно найти все... Всех размеров и всех расцветок. И я не клиентов не обдираю.

- Понятно, - кивнул Моран и сердечно распрощался.

Отъезжая, Моран покосился в зеркало заднего вида. Джонни не вышел на крыльцо, чтобы посмотреть, как он уезжает. Но не наблюдал ли он изнутри, прижавшись к стеклу, - подумал Моран. Впрочем, это не имело никакого значения. Возможно, парень немного встревожен, но не может же он вставать на дыбы при появлении любого незнакомца?

Батл-роуд Моран нашел без труда. Извилистая проселочная дорога постепенно поднимались по склону, а наверху исчезала среди деревьев. Проезжая мимо дома с номером семнадцать, Моран чуть притормозил. Шины подняли тучу пыли, что заставило его напрячь взгляд.

Интересовавший его дом представлял собой давно заброшенную ферму, которую чуть подремонтировали, чтобы можно было жить. В верхней части почтового ящика, прибитого к столбу, была надпись: "N 17, Дж. и М. Роулинс".

Других жилых домов поблизости не было.

Перед домом молодая женщина лет двадцати четырех поливала цветочную грядку. Ее длинные каштановые волосы были стянуты сзади в конский хвост, клетчатая рубашка и облегающие джинсы подчеркивали стройную фигурку. Именно эта симпатичная девушка, которую звали Мери Лоринг, сама того не подозревая, позволила Морану обнаружить, где прячется Джонни.

Моран продолжал ехать по проселочной дороге до тех пор, пока не перестал видеть молодую женщину в зеркале заднего вида. Остановившись на обочине дороги, он достал из ящика для перчаток карту штата Юта.

Названия Батл-роуд там не было, но сама она была представлена тонкой линией, которая делала несколько изгибов возле основной дороги, с которой он только недавно свернул, а потом исчезала среди холмов. Это означало, что ему будет придется повернуть назад.

Моран сложил карту и посмотрел на небо. Скоро должно стемнеть, ждать оставалось недолго.

Он вышел из машины и обошел её кругом. Открыл багажник, достал оттуда термос и открыл его, чтобы попробовать. Кофе ещё не остыл. Моран забрал термос в машину, где кондиционер поддерживал приятную прохладу, и маленькими глотками начал пить. Оглядывая горизонт, он наслаждался чувством, что работа успешно идет к концу. Наконец-то...

Когда солнце скрылось за горами, стемнело очень быстро. Моран развернул машину и быстро спустился по проселочной дороге. Жены Джонни перед домом видно не было, зато в окнах горел свет. Поблизости больше никого не было. Дом стоял на отшибе, что здорово облегчит работу тем парням, которым предстоит выполнить свою часть дела.

Моран продолжал ехать в сторону Уотсона. Добравшись до основной дороги, он выехал на нее, проехал ещё с десяток миль и остановился перед мотелем с рестораном, который заметил ещё в полдень.

Предложенный ему номер выглядел вполне прилично, и кровать казалась достаточно удобной. Моран сунул бою чаевые, закрыл за ним дверь на ключ и сбросил башмаки. Присев на край кровати, он вытащил из бумажника клочок бумаги. Этот клочок почти год назад дал ему Ренцо Капеллани. На нем был записан номер телефона и имя: Пит.

И больше ничего.

Моран не знал ни фамилии Пита, ни чего-нибудь еще. Кроме того, что Пит держал в Нью-Йорке кондитерскую и не имел никаких связей с мафией, так что его телефон не должен стоять на прослушивании. Но Пит имел определенные обязательства перед Ренцо Капеллани. А тот из своей штаб-квартиры на набережной руководил "семьей", контролировавшей половину Бруклина, тогда как вторую половину держал под своим контролем другой дон мафии.

Моран снял телефонную трубку и заказал междугородний разговор. Его быстро соединили, и на другом конце линии чей-то голос произнес:

- Алло?

- Это Пит? - спросил Моран.

- Да, кто у телефона?

- Близкий друг дона Ренцо. Мне сказали, вы тоже его друг.

- Дон оказывает мне большую честь, - ответил Пит робким и одновременно довольным тоном.

- Он сказал, вы должны кое-что для него сделать. И не сомневался, что вы передадите ему мои слова. Чем скорее вы это сделаете, тем больше он будет доволен.

- Да... я понимаю. Что передать?

- Возьмите карандаш и бумагу.

- Готово. Я слушаю.

- Передайте, звонил Чарли Моран из Юты, - Моран посмотрел на стоявший перед ним аппарат и продиктовал номер телефона. Записали?

На другом конце линии Пит повторил, что записал.

- Прекрасно, - кивнул Моран. - Передайте как можно быстрее.

Он бросил трубку на рычаг, встал и открыл чемодан. Вытащив халат, разделся и отправился в ванную. Там встал под душ, сначала горячий, а потом холодный, чтобы смыть пот и дорожную пыль. Вытершись полотенцем, он почувствовал себя молодым и не таким усталым. Потом надел халат, растянулся на кровати, скрестив руки на затылке, и с удовольствием напомнил себе, что скоро получит деньги.

Уже год Лоренцо Капеллани платил ему еженедельно жалование и оплачивал расходы. Это было куда больше того, что он получал полицейским. А теперь ему предстояло получить крупную премию за то, что удалось обнаружить убежище Морини. Тридцать тысяч долларов.

Мысленно Моран видел свою молодую жену. Бывшую молодой тогда, когда они поженились. После нескольких лет жизни в городишке, который она называла "этой вонючей дырой", жена постарела, стала злобной и сварливой. Но что мог предложить ей полицейский, работавший в отделе розыска пропавших лиц?

После рождения сына их отношения испортились окончательно. Теперь она непрерывно говорила о будущем - главным образом о будущем их ребенка сомневаясь, что муж когда-нибудь сможет заработать достаточно денег, чтобы послать сына в хорошую школу. В конце концов она его бросила и отправилась с сыном на поиски партнера с плотно набитым бумажником.

Что он будет делать с полученными деньгами?

Сначала позволит себе пару недель отдыха в Лас - Вегасе. Никаких игорных столов, он не имел ничего общего с прожигателями жизни. Моран предпочитал хорошие рестораны, мюзик-холлы и плавательные бассейны.

И девочек. В Лас - Вегасе хватало хорошеньких девушек, большей частью доступных за деньги. С годами он нагулял вкус на роскошных красоток. Одно говорило в их пользу: они знали, чего они стоят, открыто говорили об этом и ждали, что к ним будут относиться соответственно.

Чего нельзя было сказать о большинстве женщин. И хотя почти все они были не лучше, в то же время не переставали ломать комедию. Особенно жены.

Его бывшая супруга как пиявка вцепилась в некоего дантиста, у которого денег куры не клевали, и сейчас их сын учился в шикарном колледже. По крайней мере так слышал Моран. Он уже давно не видел сына.

Когда от него ушла жена, Моран какое-то время пытался убедить себя, что она не права. Он яростно надрывался на работе, чтобы продвинуться, но скоро понял, что интересные и хорошо оплачиваемые должности достаются только тем, у кого есть "рука". У него же никакой "руки" не было.

Наступил момент, когда он вынужден был с этим смириться и в тот же день ушел из полиции, чтобы основать частное детективное агентство. Совсем маленькое агентство: две комнатки, секретарша и один помощник.

Но и там ему пришлось сначала многому учиться. Например, поначалу он не пользовался весом. У людей, которые приходили к нему за помощью, было мало денег... или совсем не было. Большие шишки, чтобы решить свои проблемы с разводами - а такой вид работы требовался чаще всего - обращались в известные агентства.

Агентство пришлось закрыть, правда, через четыре года он открыл его снова.

Моран оставался частным детективом, но теперь работал в одиночку и никогда не брал больше одного дела одновременно. И на этот раз он специализировался в той области, которую знал, как никто другой: в розыске пропавших лиц.

Причем исчезнувших особого рода: за их находку клиенты готовы были платить большие гонорары, да к тому же ещё сколь угодно долго оплачивать издержки. Да плюс ещё крупное вознаграждение, когда жертву удавалось настигнуть.

До сегодняшнего дня у него не было ни одного прокола.

В данный момент ему нужно было отыскать свидетеля Джонни Морини. Что касается судьбы, ожидавшей парня, она его мало беспокоила. Разве его вина, что парень слишком много болтал и в результате стал кому-то мешать?

Глава 2

Аудитория была невелика, но для небольшого колледжа в пригороде изумительно обставлена. Богатые деревянные панели на стенах, красивые ковры, мягкое освещение скрытыми светильниками, драпировки на окнах и трибуне из дорогой ткани, длинные ряды кресел обтянуты хорошей кожей смотрелось все просто великолепно.

На бронзовой пластинке, укрепленной в верхней части входной двери, можно было прочитать: "Аудитория миссис Марии Капеллани". Табличку прикрепили в честь покойной жены Лоренцо Капеллани. Казалось вполне естественным, что совет попечителей и преподавателей решил присвоить этой аудитории её имя, ведь и сама аудитория, и все в ней находившееся появились благодаря щедрости её мужа.

Сейчас там собрались семьи студентов, которым вечером предстояло получать дипломы. Среди многочисленной публики затерялся человек, которого звали мистер Капеллани. Лишь немногие из присутствующих знали его под именем "дон Ренцо". И лишь совсем немногие из этой симпатичной компании состоятельных обитателей Лонг-Айленда верили слухам, что он совсем не тот, за кого себя выдает, представляясь преуспевающим торговцем недвижимостью.

Сидя в первом ряду, он внимательно слушал речь по случаю окончания колледжа, которую произносила первая ученица этого выпуска - его дочь Беттина. Такой чести она была обязана исключительно своим успехам и после колледжа собиралась в университет Вассара, где смогла получить достаточно высокие оценки и ей уже была назначена приличная стипендия.

Тина была редкой пташкой: красивая девушка, интеллигентная и трудолюбивая. По мнению дона Ренцо, два последних качества были девушке не так уж необходимы. Они больше подошли бы его отпрыску мужского пола, но это не мешало ему искренне гордиться дочерью. По мнению преподавателей, Тина была "очень пробивной девушкой". Дон Ренцо прекрасно понимал, что они имеют в виду, так как сам был таким.

Для главы "семейства" мафии он выглядел довольно молодым. В свои пятьдесят девять лет дон Ренцо оставался интересным представительным мужчиной, его густые черные волосы лишь чуть тронула седина. Широко расставленные глаза, прикрытые тяжеловатыми веками, были ясными и удивительно живыми. Толстый нос с небольшой горбинкой напоминал о тех временах, когда он в молодости занимался боксом. Да и в остальном он выглядел спортсменом, и дорогие костюмы подчеркивали линии его фигуры.

Хорошо одеваться дон Ренцо начал сразу после того, как стал подниматься по ступеням организации. Обладая нужными качествами, поднимался он очень быстро. Начал простым подручным, но уже вскоре ему доверили сбор и доставку денег. В те времена, если требовала обстановка, перед применением силы не останавливались.

Давно уже такой необходимости не возникало, но репутация человека крутого прилипла к нему крепко, что имело свои преимущества. Например, когда предстояло что-то обсудить с доном конкурирующего семейства, или приструнить собственного capo di regime (главаря банды - прим. пер.).

Тина добралась до конца своей речи. Она говорила о том вызове, который определенные силы бросают демократической форме правления, и ещё об ответственности и задаче её защищать, что ложится на плечи её и товарищей, только что окончивших школу.

Дон Ренцо буквально впитывал каждое её слово. Слева от него сидел его сын Марти, молодой человек двадцати шести лет. Справа - Пауло Корбо, его самый близкий друг и consigliere (советник - прим. пер.) по делам мафии. В том же ряду сидели две сестры дона Ренцо с мужьями, и ещё Дин Рейдис с родителями.

Дин числился у Тины в женихах. Отец его в Нью-Йорке управлял рестораном, который принадлежал другому "семейству". Дин заканчивал последний курс медицинского колледжа и не занимал ы организации никакого официального места. Дон Ренцо считал Дина смелым парнем и был доволен выбором дочери.

Он присоединился к аплодисментам, которыми присутствующие одобрили речь Тины, стараясь все же хлопать не слишком сильно, чтобы не смущать дочь. Директор колледжа мистер Фриер сказал несколько прощальных слов, после чего студенты в мантиях и шапочках, поспешили присоединиться к родителям, сидевшим в зале.

Дон Ренцо раскрыл объятия, крепко обнял дочь и поцеловал. Потом, чуть отстранив её, стряхнул с глаз слезы и пробормотал:

- Если бы только твоя мать дожило до сегодняшнего дня! Она гордилась бы тобой больше меня.

Тина улыбнулась.

- Не расстраивайся, папа, - ободрила она, нежно погладив отца по щеке, - она сегодня с нами; она видит все, что здесь происходит.

Простая и твердая вера дочери была очень приятна дону Ренцо.

Марти решительно вырвал сестру из рук отца и крепко поцеловал.

- Отлично, малышка, теперь мы знаем, есть кому наследовать наши семейные мозги!

Тина расхохоталась, наградила брата нежным шлепком и заметила:

- Уж это точно не тебе!

- Да, это верно.

Девушку окружили друзья, спешившие поцеловать её и высказать свои комплименты. Сначала подошел Пауло Корбо, потом тетушки, дядюшки... Потом подошел Дин со своими родителями. Дон Ренцо медленно направился к выходу, обмениваясь дружескими репликами с теми, кого знал. Тина шла следом в сопровождении других людей, сидевших в том же ряду.

Телохранитель Рено Галлони ждал снаружи возле темно-синего лимузина. Дон Ренцо устроился на заднем диване вместе с Тиной и её женихом. Родители Дина поместились на откидных сидениях. Марти сел за руль, а Пауло Корбо и Галлони - рядом с ним.

Когда сын подвез их к отелю "Вашингтон", Ренцо вынул из кармана сложенный пополам чек и протянул его Тине.

Та удивленно спросила:

- Зачем? Я же уже получила подарок по случаю выпуска. Чудная машина...

- То действительно был подарок. А это - нет. Это твоя собственность... ты её заработала.

Тина развернула чек и, увидев сумму, удивленно вскрикнула.

Дон Ренцо улыбнулся.

- Это половина тех денег, которые мне пришлось бы выложить, не заработай ты стипендию.

В отеле они прошли в ресторан, отделанный в колониальном стиле и занимавший целый этаж. В честь получения дочкой диплома дон Ренцо снял весь зал, чтобы устроить праздничный ужин. Приглашены были только самые близкие, накрыли всего четырнадцать столов, зато оставили много места для танцев под оркестр.

Все приглашенные стояли, пока Тина танцевала первый танец с отцом. Когда тот остановился, чтобы передать Тину в руки Дина, все зааплодировали, а потом заняли место за столами.

Дон Ренцо сидел во главе самого большого стола. Слева от отца сидела Тина, справа - мистер Фриер с женой. Кроме них за столом разместились Марти, Корбо, Дин с родителями и профессор истории - любимый преподаватель Тины.

Приглашены были и многочисленные члены "семейства" дона Ренцо. Двое из его людей, простые солдаты тайной армии, позволявшей "семейству" процветать, расположились за столом у входа. Звали их Барелла и Аккане. Рядом с Бареллой сидела жена. Холостой Аккане пришел один. Стол был поставлен таким образом, что любой, входивший в зал, должен был пройти мимо них.

Когда в зал вошел Питер Хайсер, он сразу же понял, что это своеобразный барьер. Он остановился и нерешительно оглядел гостей. Упитанный коротышка Пит явно не принадлежал к числу приглашенных.

Барелла и Аккане окинули его холодным взглядом, и Аккане сухо бросил:

- Чего нужно?

- Я... у меня новость для дона Ренцо. Я... должен передать...

- Как вас зовут, дружище? - спросил Барелла.

- Питер Хайсер. Дон Ренцо меня знает. Он вам скажет...

- Это частный прием, - перебил Аккане. - Если вы хотите встретиться с ним по делам, подождите до завтра. Позвоните в его контору и договоритесь о встрече.

- Это дело не терпит, - Пит вытащил платок, чтобы вытереть пот, обильно заливший лицо. - Только что из штата Юта позвонил один человек и передал для дона Ренцо сообщение. Он настаивал, чтобы дону передали его немедленно. Это очень важно.

- А в чем там дело?

Пит заколебался.

- Я не думаю, что имею право передавать это кому-нибудь кроме дона Ренцо.

Слова эти он произнес дрожащим голосом, боясь обидеть собеседников, но те приняли их как должное. В конце концов, вполне может быть, что сообщение действительно очень важное.

- Как зовут человека, который звонил? - спросил Аккане.

Пит немного помялся, но ответил:

- Моран. Чарли Моран.

Аккане посмотрел на компаньона.

- Ты его знаешь?

Барелла покачал головой:

- Никогда о нем не слышал.

- Дон настоятельно меня предупреждал, - в отчаянии настаивал Пит, немедленно его оповестить, если мне позвонят.

Это окончательно убедило охранников..

- Пожалуй, лучше все-таки сказать, - вздохнул Аккане и поднялся из-за стола.

Понятно, он направился не прямо к дону Ренцо. Простые солдаты мафии никогда непосредственно к дону не обращались. Он подошел к capo di regime Энрико Феррини, главарю банды, к которой сам принадлежал. Феррини поднялся и направился к тому месту, где его могли заметить сидящие за столом дона Ренцо.

Дон обсуждал с мистером Фриером проблемы местной политики и, казалось, ничего не замечал, зато к Феррини подошел Пауло Корбо. Consigliere был первым человеком, для которого имя Морана что-то значило. Он повернулся к дону Ренцо. Тот вышел из-за стола, они оба подошли к Питу и вместе с ним вышли из зала.

Немного погодя Корбо вернулся один и сказал, что Капеллани просил его извинить.

- Возникла небольшая текущая проблема, - объяснил он, - но максимум через полчаса наш хозяин вернется.

Внизу дон Ренцо вышел из гостиницы и протянул Питу бумажку в сто долларов.

- Это тебе на такси.

Пит слабо запротестовал:

- Здесь слишком много. Я всего лишь передал...

- Ты ничего мне не передавал, - прервал его дон Ренцо. - И никакого сообщения не получал. Понял?

Пит робко улыбнулся.

- Понял! Я даже не знаю, о чем вы говорите.

- Прекрасно. Я тебе очень благодарен и не забуду этого.

Дон Ренцо похлопал коротышку по круглому плечу и обменялся несколькими словами с хозяином гостиницы. Тот кивнул и проводил его в свой собственный кабинет, где и оставил одного.

Дон Ренцо снял трубку и набрал номер в штате Юта. Он никогда не разговаривал отсюда по делам мафии, поэтому не было оснований подозревать, что телефонная линия может прослушиваться. Но когда на другом конце линии чей-то голос сообщил, что его соединили с коммутатором мотеля, он понял, что следует внимательно следить за своими словами, и просто назвал номер интересующей его комнаты.

- Моран у аппарата, - ответили почти сразу. - Кто говорит?

- Вы прекрасно знаете, - медленно произнес дон Ренцо, чтобы Моран смог узнать его голос.

- Да, в самом деле. Лишних ушей рядом нет?

- Возле меня нет, но вот возле вас могут быть. Мы же разговариваем через коммутатор. Вы хотите мне что-то сказать?

- Я заработал свою премию.

Стиснув телефонную трубку, дон Ренцо на несколько секунд словно окаменел, а потом осторожно спросил:

- Вы его нашли?

- Да. Так когда я получу свой чек? Если можно, хорошо бы, чтобы он был заверен вашим банком. Не задерживайте, ладно?

- Завтра утром я пошлю его в вашу контору, - раздраженно отмахнулся дон Ренцо. - Где вы сейчас?

Моран назвал мотель и место, где тот находился.

- Оставайтесь там, - приказал дон Ренцо. - Завтра утром к вам приедут. Объясните им, кто он такой и где находится.

- Понял. И заранее благодарю за чек.

- Вы неплохо поработали.

Дон Ренцо положил трубку на рычаг, тут же поднял её снова и набрал номер в Лас Вегасе.

Ответил мужской голос.

- Говорит Лоренцо Капеллани. Передайте Франко, чтобы он мне позвонил по номеру, который я скажу. Причем как можно скорее.

Он назвал номер телефона в гостинице, повесил трубку, удобно устроился в кресле, раскурил тонкую сигару и стал ждать.

В Лас Вегасе Франко Бароне вышел из отеля, чтобы позвонить по телефону, который федеральные агенты и не думали включать в список прослушиваемых номеров.

Через десять минут раздался звонок, Ренцо поспешно снял трубку.

- Да?

- Ренцо? Это Франко. Ты хотел, чтобы я тебе позвонил?

- Можно разговаривать свободно?

- Да.

- Есть небольшое дело, которое нужно устроить для меня в штате Юта. Это на границе с Аризоной. Кажется, это недалеко от тебя?

- Не очень. Это личное дело?

- Речь идет о наших общих делах. Я плачу. Нужны двое парней, чтобы выполнить конкретную работу. У тебя кто-то есть под рукой?

- Конечно есть. Речь идет о ликвидации?

- Да. Нужно убрать одного типа. Он этого не ждет, так что проблем я не предвижу.

- Имя и место?

- Твоим парням нужно найти человека, которого зовут Чарли Моран, - дон Ренцо назвал мотель и номер комнаты. - Он расскажет все остальное. И мне хотелось бы, чтоб дело провернули быстро.

- Мои парни будут на месте часов через пять. Годится?

- Годится. Как я уже сказал, он ничего не подозревает. И ничего не опасается.

- Очень хорошо. Считай, что дело сделано.

- Искренне благодарен тебе, Франко. Как поживает жена?

- Понемногу, как обычно. Когда мы увидим тебя здесь? Я хочу отыграть те шесть тысяч, на которые ты нагрел меня во время последней партии в гольф.

- Возможно, в следующем месяце. Приеду, чтобы дать тебе возможность отыграться.

Дон Ренцо положил трубку. Продолжая покоиться в кресле, он вспоминал все неприятности, которые доставил ему Джонни Морини. И наслаждался мыслью, как он отомстит.

Однако речь шла не только о мести. В этой операции была и практическая сторона. Чтобы сохранять свое положение в мафии, дон должен постоянно демонстрировать свою силу и ум. Оказаться под судом из-за того, что он ошибся, приняв Джонни в свою организацию, - это его здорово компрометировало. Если простой солдат из его собственного "семейства" выдал дона полиции, это никак не говорило о мудрости и верности его решений.

По правде говоря, Лоренцо Капеллани оправдали за отсутствием состава преступления ввиду недостатка улик. Но такая никому не нужная огласка подрывала его репутацию. А раз он не мог ни найти, ни наказать доносчика, с этим ничего нельзя было поделать.

То обстоятельство, что ФБР использовало всю свою мощь, чтобы защитить виновника и найти для него укрытие, никакого значения не имело. Дон мафии должен был показать, что способен утереть федералам нос. Иначе все поймут, что ему недостает силы, политических связей и ума, необходимых, чтобы быть доном. И сразу найдется множество ненасытных и беспощадных людей, которые начнут предъявлять претензии на его место. И в его собственном "семействе", и вне его.

Все это Ренцо Капеллани прекрасно понимал. В мафии он родился и вырос. Отцу его пришлось бежать с Сицилии и завоевывать Новый Свет, так как на родине его ждала смертная казнь за убийство. Некоторое время спустя отец погиб во время стычки между бруклинскими бандами - в те времена мафия была просто сборищем хулиганов и бандитов, принимавших в свои ряды только вновь прибывших итальянцев или сицилийцев.

В десять лет Ренцо стал главарем маленькой банды мальчишек, которая яростно дралась с соперниками и "защищала" от них уличных торговцев. Живой и крепкий, он любил оружие, и, по присловью мафиози, "добыл свою кость", убив ночного сторожа на складе, который его банда грабила. Это сразу привлекло к нему внимание местной мафии, которая только начинала набираться сил.

В двадцать три года он уже пользовался солидной репутацией среди тех, кто привык пускать в ход кулаки, нож или пистолет. К тому времени он уже дважды побывал в тюрьме за ограбления. Когда он отбыл второй срок, крупнейший бруклинский ростовщик взял его к себе телохранителем. И с тех пор властям больше никогда не удавалось выдвинуть против него хоть какое-то обвинение.

До тех пор, пока против него не выступил Джонни, да и тут случае все кончилось благополучно - стоило обильно смазать как полицию, так и политиков.

Приличный доход телохранителя и неприкосновенность от закона были вещами очень ценными, но аппетит юного Ренцо рос с каждым днем. Он не уставал повторять, что заслуживает лучшей участи. И когда мелкие торговцы, не успевшие вовремя вернуть долг, принялись умолять его вмешаться и заступиться за них перед патроном, Ренцо решил, что следует воспользоваться удобным случаем и начать собственное дело.

В те времена рэкет по "выжиманию" денег толком ещё не развернулся, но его технологию мафия уже довела до совершенства. Люди, сильно нуждавшиеся в деньгах и не имевшие возможности получить их в банках или ссудных кассах, вынуждены были обращаться к одному из ростовщиков мафии, которых звали "пиявками" или "шейлоками". Такой заимодавец не предъявлял больших претензий к гарантиям возврата денег, для него самой надежной гарантией было то, что не уплативший в срок заемщик рисковал подвергнуться насилию: от легких побоев до самой ужасной смерти.

Ростовщик мафии выдавал нужную сумму под непомерные проценты, причем эти проценты росли с каждой неделей просрочки платежа. Счастлив был тот, кто успевал достаточно быстро избавиться от такой "услуги", но в большинстве своем несчастные увязали все глубже и глубже и попадали в кабалу до конца жизни. Из года в год им приходилось платить проценты, которые в десятки раз превышали полученную поначалу сумму.

Мелкие коммерсанты обратились к Ренцо в надежде, что тот добьется у патрона отсрочки для попавших в это затруднительное положение, что поможет ему занять более высокую ступеньку в мафии.

Ренцо не стал за них ходатайствовать, но предложил другую идею. Он начал давать деньги людям, попавшим в кабалу к его патрону, но понятно, что под меньшие проценты.

Прошло около года, пока ростовщик это не обнаружил. Он нанял человека разделаться с Ренцо. К счастью для последнего потенциальный убийца оказался другом его детства. Теперь Пауло Корбо был его советником.

Чтобы спасти Ренцо, одной дружбы было недостаточно, но Корбо успел усомниться в умственных способностях ростовщика и перспективах с ним сотрудничать. Кроме того, амбиций ему было не занимать. Поэтому он заключил соглашение с Ренцо. Они прикончили ростовщика, усадили его за руль автомобиля и оставили на крутом закрытом повороте. Громадный грузовик на полной скорости сбросил машину под откос, списав все на несчастный случай.

Не теряя времени, Ренцо Капеллани отправился к дону "семейства", к которому принадлежал погибший ростовщик. Умберто Дорелли был одним из двух главарей, возглавлявших уголовный мир Бруклина. Произнеся несколько подобающих случаю фраз по поводу несчастья с его патроном, Ренцо попросил дона Умберто стать его покровителем и разрешить ему занять место убитого. Он заверил, что уже занимался этим понемногу и в деле разбирается. С разрешения своего бывшего патрона он уже время от времени ему помогал.

Поверил дон Умберто в его историю или нет, Ренцо так никогда и не узнал, что тот подумал по этому поводу, но разрешение было получено. Дон, в частности, отметил, что Ренцо предложил увеличить процент его участия в прибылях.

Со временем дело приняло такой размах, о котором Ренцо даже не осмеливался мечтать. Он не ошибся, предположив, что финансовые трудности бывают не только у мелких коммерсантов. Постепенно он стал предоставлять все большие суммы людям, занимавшим достаточно высокое положение. Вначале он вел себя с ними исключительно вежливо, даже униженно, дожидаясь момента, когда они почувствуют на себе его силу, чтобы объяснить им свои нужды и требования.

Через несколько лет он уже контролировал несколько важных компаний в штате Нью-Йорк; отдельные предприятия принадлежали ему полностью. Его "армия" стала первой армией в Бруклине. Доны из других штатов, собиравшиеся вложить награбленные средства в легальную деятельность, все чаще и чаще вынуждены были для "отмывки" своих денег обращаться в компании, контролируемые Ренцо.

Казалось, у него есть все: богатство, люди, связи, влияние, не говоря уж о великолепном доме на Лонг - Айленде. Он поселил там семью, сохранив апартаменты в Нью - Йорке в качестве штаб-квартиры. Его авторитет продолжал расти и в скором времени возникло острое желание низложить своего патрона дона Умберто.

Спустя пять лет он осторожно вступил в переговоры с другим боссом бруклинской мафии доном Джузеппе Неро.

Яблоком раздора между двумя донами стала территория Лонг-Айленда, до того времени мафией не контролировавшаяся. Ее население стремительно росло, и такими же темпами развивалась промышленность. Уже происходили жестокие стычки и все более явной становилась угроза большой войны.

В такой ситуации дон Джузеппе откликнулся на предложения Ренцо именно так, как тот и ожидал: если он ликвидирует своего собственного дона, они с Джузеппе смогут поделить спорные территории, и дон Джузеппе использует свое влияние в большом совете мафии, чтобы Ренцо в свою очередь стал доном.

Тщательно обдумав предложение, Ренцо Капеллани решил заняться доном сам. Такой жест придал бы особый шик его восхождению. Среди главарей мафии - тех, кто именовал себя "уважаемыми людьми" - особо относились к тем capo (главарь - прим. пер.), которые могли лично провернуть такое дело.

На случай, если возникнуть проблемы, Ренцо решил прихватить с собой кого-нибудь из своих людей. Следовало выбрать такого парня, который сумеет в нужный момент помочь и сможет потом держать язык за зубами.

Ему показалось, что этим условиям вполне отвечает Джонни Морини. Тот уже два года был его soldato (солдат - прим. пер.), показал себя надежным, ловким в обращении с пистолетом и способным сохранять присутствие духа в непредвиденных ситуациях.

Ренцо видел в Джонни свою молодость. Отец парня служил официантом в одном из первых ресторанов, приобретенных Ренцо, и всегда восхищался патроном. Когда он умер, Джонни было семь лет. Как и Ренцо, он рано вынужден был начать борьбу за существование и вскоре стал главарем самой жестокой подростковой банды. Как и Ренцо, на этом он не остановился и дважды попадал в тюрьму.

После второго срока Ренцо отправил Джонни в командировку. В то время банды хулиганов, не имевших отношения к Организации, грабили по дороге в Нью-Джерси грузовики с контрабандным спиртным. Джонни поручили сопровождать один из караванов.

Ночью на его грузовики напали трое в масках. Джонни убил одного и серьезно ранил другого, а третий позорно бежал. После этого Ренцо поставил Джонни во главе небольшой группы крепких парней и поручил им выследить оставшихся в живых членов банды и разобраться с ними. Меньше чем за два месяца был наведен полный порядок.

Ренцо трудно было сделать более правильный выбор. Несколько недель он обдумывал план операции и, когда позвонил подкупленный шофер дона Умберто, готов был действовать. Джонни сопровождал его до дома в квартале Куинс, где жила любовница главаря мафии. Ренцо запасся дубликатом ключей, тихонько открыл дверь и они поднялись по лестнице до шестого этажа.

Удар был рассчитан предельно точно. Едва они оказались в коридоре, как распахнулись двери лифта. Дон Умберто шагнул на площадку и получил три пули, которые в упор выпустил Ренцо.

Но план не предусматривал, что дона будет сопровождать один из его телохранителей. Несчастный парень попытался вытащить свой пистолет. Джонни дважды выстрелил ему в грудь, Ренцо для надежности добавил третью пулю. После этого они незамеченными спустились по пожарной лестнице, сели в машину и отправились к Ренцо домой. По дороге они на минутку остановились, чтобы сунуть свои пистолеты в измельчитель металлолома на одном из предприятий Ренцо.

Все было проделано просто великолепно, но к несчастью телохранителю дона Умберто каким-то чудом удалось выжить. Шесть месяцев он пребывал в состоянии комы и лишь время от времени повторял имена Ренцо и Джонни. Тот факт, что называл он имена в бреду, не позволял выдвинуть против них обвинения. Тем более, что выйдя из больницы, он тут же от своих слов отказался.

Судья под каким-то предлогом упрятал его в тюрьму, надеясь, что он изменит показания и в конце концов расскажет толком, как погиб его шеф. Но спустя два месяца с подачи Ренцо в тюрьме вспыхнул бунт. Его быстро подавили, однако парня нашли мертвым.

На этом дело могло бы и закончиться, но Ренцо так никогда и не понял, что произошло дальше. Джонни вдруг словно потерял голову и много позже, когда новый дон предстал перед судом, стал главным свидетелем обвинения.

Сегодня, комфортабельно устроившись в салоне гостиницы, Ренцо Капеллани наслаждался мыслью, что наконец-то не за горами окончательное решение этой проблемы.

Тонкая сигара у него в руке погасла, но он не обратил на это внимания.

Он возмущался вероломством Джонни. Тот нарушил omerta (клятва сицилийцев в вечной преданности и молчании - прим. пер.), выступил против своих. В суде парень дал против него такие показания, что те едва не повлекли пожизненного заключения. Не говоря уже о тех деньгах, которые пришлось истратить на поиски предателя.

Однако из памяти дона Ренцо ускользнула одна деталь.

Тридцать лет назад, ещё до рождения Джонни, его отец, как большинство его друзей, стремился засвидетельствовать Ренцо свое почтение. Уже в то время видно было, что тот скоро станет важной персоной, и каждый старался как-то подчеркнуть свою преданность.

Дон Ренцо забыл, что принял тогда приглашение стать Джонни крестным отцом.

Сквозь щели в жалюзи в номер Чарли Морана начали пробиваться серые лучи рассвета. В дверь тихо постучали.

Просыпался Моран мучительно медленно. Он протер глаза, сел в постели и спустил ноги на пол.

Стук в дверь повторился.

- Кто там? - буркнул он.

- Нас прислал ваш друг из Бруклина.

Сказано было достаточно точно. Если парням поручили такую работу, то вряд ли назвали имя заказчика. Они наверняка никогда не слышали имени Лоренцо Капеллани.

- Минутку, - хрипло выдохнул частный детектив.

Пройдя в ванную, он сполоснул холодной водой лицо, сунул в рот таблетку, запил её, и только после этого открыл дверь.

В комнату бесшумно вошли двое и прикрыли за собою дверь. В их поведении не было ничего угрожающего, да и выглядели они вполне прилично. Один был высоким и худым, с резкими, словно тесаными чертами, другой плотным и коренастым, с веснушчатым круглым лицом. Выглядели оба дружелюбно и разговаривали весьма любезно.

Высокого звали Старрет, а коротышку - Уайтхед. Один был из Монтаны, другой - из Техаса. Уроженцы тех мест, где отцы с малолетства приучали мальчишек к охоте, они уже к десяти годам профессионально владели ружьями и пистолетами. Годам к четырнадцати становясь погонщиками скота, привычек обращаться с оружием они не теряли. Потом оба попали в "зеленые береты", где ещё усовершенствовали свою технику и научились новым трюкам в искусстве убивать себе подобных.

Во Вьетнаме они почувствовали вкус к насилию, который впредь их уже не покидал. А вернувшись домой, оказались в Неваде и долго бедствовали, пока кто-то в Лас-Вегасе не предложил им занятие, вполне соответствовавшее их наклонностям.

Большую часть времени они присматривали за порядком в одном из отелей-казино на Стрипе. Но время от времени срывали недурной куш за работу, подобную нынешней. У обоих были жены, дети и симпатичные малышки в Лас-Вегасе.

Чтобы как-то разнообразить монотонную жизнь, они время от времени обращались к услугам гостиничных проституток, и упорно мечтали, как однажды выйдут в отставку и поселятся на собственных ранчо.

Моран показал им фотографию Джонни Морини, стоявшую на полке. Вечером накануне он удалил с неё свои отпечатки, тщательно протерев её салфеткой.

- Вот ваш человек.

Уайтхед взял фотографию и начал внимательно её изучать.

- Бравый парень, - пробормотал он.

Моран кивнул и добавил:

- Его зовут Джонни Роулинс.

- И где он скрывается? - спросил Старрет.

- У него магазин в соседнем городишке - Уотсоне. Но для ваших целей гораздо удобнее расположен его дом. Он стоит на отшибе, там нет никаких соседей. Если вы сейчас поедете туда, то увидите, как парень будет выходить из дома, чтобы отправиться в магазин.

- Мы готовы, - серьезно заверил Старрет.

Чарли Моран поспешно почистил зубы, побрился и оделся. Уайтхед сунул фотографию в карман и все трое покинули мотель.

"Шевроле" Морана двинулся вперед. Старрет и Уайтхед последовали за ним на темно-сером "кадиллаке". Когда они миновали городок, было ещё слишком рано, чтобы ждать у закрытого магазина. Добравшись до Батл-Роуд, Моран остановился, следом мягко затормозил "кадиллак".

Моран вышел и подошел к Старрету, сидевшему за рулем.

- Его дом на этой проселочной дороге. Небольшая ферма, номер семнадцать.

- Понял. Теперь этим займемся мы. Рады были с вами познакомиться.

"Кадиллак" обогнул "шевроле" и поднял тучи пыли на проселке.

Моран развернул свою машину. Начиналась жара, он надел темные очки и включил кондиционер, а потом немного подождал.

Моран не был по природе кровожадным человеком и не любил ссор и стычек даже в роли простого наблюдателя. Но поиск Джонни стоил ему двенадцати долгих месяцев, и это вызывало некоторое сожаление из-за того, что он не будет присутствовать при расправе.

Глава 3

Первые четыре часа Джонни спал как убитый. Потом ему приснился кошмар, и он проснулся с тем ужасным ощущением пустоты в желудке, которое испытывал ребенком, когда во сне падал с двадцатого этажа.

После этого он напрасно пытался заставить себя заснуть, не в состоянии окончательно избавиться от своего кошмара. Тот был как-то связан с физиономией, застрявшей у него в памяти: физиономией торговца электропилами, купившего у него сегодня шляпу.

Увидев, как этот тип входит в его магазин, он почувствовал легкий укол в сердце, который испытывал всякий раз при встрече с незнакомцем. Незнакомец для него всегда представлял опасность. Хотя агенты ФБР и люди из Министерства юстиции заверяли, что никакому убийце из мафии его никогда не найти, он до конца им никогда не верил. Слишком хорошо Джонни знал почти безграничные возможности "уважаемых людей".

Однако в поведении странствующего торговца ничего угрожающего с виду не было. Почему же во сне физиономия этого человека вызвала у него такой шок?

Жена шевельнулась во сне и положила голую руку Джонни на грудь. Он почувствовал, как её легкое дыхание щекочет ему шею. Стараясь не пошевелиться, чтобы её не разбудить, он закрыл глаза, попытался выбросить из памяти физиономию торговца и снова заснуть.

После долгих напрасных стараний Джонни открыл глаза в полной темноте, упорно пытаясь понять, что же вызвало у него такое неприятное впечатление.

Битый час он все перебирал в уме, пока наконец-то понял.

Глаза...

Глаза приезжего, которые он видел в тот краткий миг, когда тот снял свои темные очки.

Всю жизнь полицейские были для Джонни врагом номер один. С самого раннего детства он научился презирать их, но одновременно бояться. Много раз полицейские его задерживали и избивали. Дважды его сажали в тюрьму.

В первый раз это было за кражу автомашины. Исключительно благодаря своему возрасту - в тот момент ему ещё не было четырнадцати - он отделался десятью месяцами заключения, как несовершеннолетний.

Во второй раз за вооруженный грабеж он получил свое уже как взрослый: два года. Девушка, из-за которой он тогда пострадал, работала за гроши, перебиваясь с хлеба на воду, в одном из паршивых отелей на набережной.

Выйдя из тюрьмы, он уже был способен защитить себя. Инстинкт самосохранения научил его замечать полицейских, даже когда те бродили по городу под видом бродяг, роющихся в мусорных ящиках.

У торговца электропилами был взгляд полицейского.

Джонни осторожно сдвинул руку Мери и поднялся. Потом с минуту постоял возле постели, чтобы убедиться, что жена не проснулась. И снова почувствовал себя виноватым за то, что женился.

Он не принадлежал к тем, кто может жениться. Она не знала, с каким человеком связалась, выйдя за него замуж. А он это прекрасно знал и должен был оградить её от опасности.

Ее, которая стала ему так дорога...

Не зажигая света, он подошел к комоду и выдвинул верхний ящик. Под грудой носков пальцы нащупали внушающий уверенность "кольт" 38-го калибра. Зарядив его, Джонни вышел из комнаты и поднялся на чердак.

На крыше было четыре слуховых окна, выходивших на все стороны дома. Он оглядел окрестности.

Лунный свет заливал редкие деревья, кусты, проселочную дорогу, холмы и разделяющие их долины. Джонни неторопливо осмотрел все вокруг, но не заметил ничего, что могло бы вызвать беспокойство.

Тогда он спустился по лестнице и прошел в кухню. К этому времени он уже окончательно проснулся. Прежде чем зажечь свет и приготовить чашку кофе, Джонни задернул шторы.

Потом положил пистолет на стол и присел, чтобы глотнуть обжигающую жидкость. Проглотив её, вновь вернулся мыслями к приезжему со взглядом полицейского.

В принципе у него не было никаких оснований бояться полиции. Но, несмотря ни на что, он её презирал. Конечно, человек, купивший у него накануне шляпу, мог быть агентом местного отделения ФБР, заехавшим чтобы убедиться, что у него все в порядке.

Но нет, он выглядел слишком старым и не был похож на агента ФБР. Это был полицейский, и явно из полиции большого города, а большая их часть давно продалась мафии.

Однако существовала и другая возможность. Сотрудник Министерства юстиции его предупреждал: если он постоянно станет видеть в любом незнакомце члена мафии, его нервы не выдержат такого напряжения и однажды воображение сыграет с ним злую шутку.

Может быть, это сейчас и происходит?

Он так не думал, но и такую возможность следовало учитывать.

Когда первые лучи зари залили розовым штору на окне, он допил третью чашку кофе и выключил свет перед тем, как её поднять. Страх его постепенно пошел не убыль, но тем менее не уходил совсем. В глубине души Джонни чувствовал, что для этого есть причины. Взяв пистолет, он обошел старые постройки фермы, выглядывая по дороге в каждое окно, а потом вернулся в комнату на втором этаже.

Мери продолжала спать. Осторожно, чтобы не разбудить жену, он забрал одежду и спустился вниз. Там надел рубашку и комбинезон, носки и башмаки. Сняв шляпу, висевшую на крючке, распахнул дверь и, держа пистолет у бедра, шагнул в прохладу раннего утра.

Прищуренные глаза светились жестким светом, когда он внимательно осматривал проселочную дорогу и окрестности. Он потратил на обследование немало времени, а потом обошел вокруг дома, останавливаясь на каждом углу, чтобы осмотреться. Но снова не обнаружил ничего подозрительного и вернулся в дом, чтобы приготовить ещё кофе.

Может быть, действительно виной всему расшатанные нервы?

Но у него была вполне основательная причина быть настороже, и эта причина была такой же жесткой, как он сам.

Он чертовски хорошо знал, что Ренцо Капеллани станет его разыскивать иначе просто не могло быть - и ещё он знал, что рано или поздно наступит день, когда его найдут.

И главное - он не мог не думать, что они сделают с Мери.

Джонни вспомнил, причем с такой ясностью, которую предпочел бы избежать, каким образом поступили они с другой девушкой, куда более юной, чем Мери. И ни в чем не повинной...

Ее звали Кларисса Эспозито, и был ей всего лишь год, когда Джонни увидел её впервые.

В тот год, когда умер его отец, ему исполнилось семь, и он остался один в целом свете. Мать скончалась год спустя после его рождения, и он знал её только по маленькой фотографии, которую носил на груди в медальоне подарке отца. Но в двенадцать лет, потеряв этот медальон, он всего лишь пожал плечами. В конце концов, какое это имело значение? Он никогда не знал этой женщины!

Когда отец умер, Джонни остался без семьи, и единственное, что ему светило - это детский приют. Однако произошло нечто неожиданное: его приютил официант ресторана, в котором работал отец. Того звали Артуро Эспозито, он был женат и у него был ребенок - крошка Кларисса. Жена его тяжело болела и больше не могла иметь детей.

Семья Эспозито жила в крошечной квартирке, состоявшей из единственной комнаты и кухни. Отец, мать и девочка занимали комнату, а Джонни следующих шесть лет спал на расшатанном диванчике на кухне.

Эспозито с женой неплохо к нему относились, старались как могли и делали все от них зависящее, чтобы он чувствовал себя как дома. Они пытались вырастить его честным человеком, и не их вина, да и не вина Джонни, что он стал преступником.

Отбыв свой первый срок в колонии для несовершеннолетних, он лишь время от времени навещал семейство Эспозито. Все его время уходило на уличные битвы и на то, чтобы удивлять своих младших приятелей. Вскоре он заработал репутацию крутого парня и если отступал перед превосходящей силой, то только для того, чтобы найти какое-нибудь оружие, - камень, нож или свинцовую трубу - а потом вернуться, броситься в атаку и биться до полной победы.

Самый продолжительный его визит в дом Эспозито пришелся на тот момент, когда умерла жена его покровителя. Тогда ему было восемнадцать, и он провел в гостях неделю. Большая часть времени ушла на то, чтобы утешать Клариссу, которой исполнилось двенадцать. Он понимал, что она по-детски влюблена в него, и относился к этому с известной долей снисходительности. У бедняжки ещё даже грудки не наметилась!

Снова они встретились, когда он вышел из тюрьмы во второй раз. Теперь ей было уже восемнадцать... и грудки выросли очень симпатичные. А девичье личико его буквально потрясло. Оно напомнила ему фотографию матери из потерянного медальона. Милое и нежное, оно просто излучало тепло. Оставаясь наполовину ребенком и уже наполовину став женщиной, она обладала всем, что можно было потребовать от прекрасной итальянки.

И она по-прежнему была влюблена в него.

Это Джонни немного пугало. Он прекрасно знал, что его ждет, и пытался сделать так, чтобы и она это поняла. Правда, в лишние детали не вдавался. Он больше не был нахальным мальчишкой - хулиганом, а здорово повзрослел и стал замкнутым суровым парнем.

Он уже работал на Ренцо Капеллани и покорно был готов пойти туда, куда поведет его дон. Там не было места для такой нежной девушке, как Кларисса Эспозито.

К несчастью, юная красавица слушала его, но не слышала, счастливая уже тем, что может смотреть ему в глаза, и ради него готовая на все.

И Джонни сдался... но её не тронул.

Добившись известных успехов, старик Эспозито смог приобрести небольшой ресторанчик. Ему нужны были деньги, чтобы обновить заведение и выдержать конкуренцию с другими рестораторами своего квартала. Джонни посоветовал ему взять ссуду у Ренцо Капеллани.

Все случилось тогда, когда Джонни уезжал в Иллинойс. Доставив партию товара, первым же авиарейсом он вернулся в Нью-Йорк. И все узнал...

Дела у Артуро Эспозито пошли хуже и он потерял свой ресторан, прежде чем смог вернуть долг. Без ресторана у него не было шансов вернуть деньги. Став доном, Ренцо Капеллани мелкими должниками уже не занимался. За дело взялся один из его ростовщиков, которому Эспозито пытался объяснить свою отчаянную ситуацию.

Ростовщик, которого звали Фергюссон, сухо ответил, что проценты за две последние недели нужно заплатить не позже чем послезавтра. Если это не будет сделано...

Чтобы несчастный должник лучше понял, что означают эти слова, его дочь взяли в заложницы.

В отчаянии Эспозито решил достать недостающие деньги, ограбив магазин. Затея его позорно провалилась, и если его и не арестовали, то было совершенно ясно, что заплатить он никогда не сможет.

Но если уж нельзя было получить со старика деньги, то следовало сделать его устрашающим примером для тех должников, которые задерживают выплаты.

И Клариссу долго и жестоко насиловал целый десяток бандитов, которые испытали на ней все извращения, которые только могли прийти в их воспаленные мозги.

Когда "операция" была закончена, её втолкнули в такси и сунули в кулак пять долларов. Девушка доехала до отеля на Манхеттене, поднялась в лифте на последний этаж и шагнула в бездну.

Ее отец раздобыл пистолет и отправился разыскивать дона Ренцо. Размахивая оружием, он смог прорваться в офис в Бруклине, где телохранитель дона Рено Галлони его застрелил. Рено Галлони не пошел под суд, так как легко установили, что он действовал в рамках законной самозащиты.

Вернувшись в Нью-Йорк, Джонни начал с того, что прикончил одного из бандитов, принимавших участие в изнасиловании. Потом он решил застрелить ростовщика.

Фергюссон ужинал в ресторане, когда его нашел Джонни. Не обращая внимания, что ростовщик вопит во все горло, парень выхватил пистолет. Фергюссону удалось выскочить через служебный ход; Джонни кинулся следом, но попал в руки двух полицейских в форме.

Его доставили в камеру центрального управления полиции.

Вытянувшись на узком тюфяке и уставившись в потолок, он не обратил никакого внимания на вошедшего человека с волевым рубленым лицом. Того звали Райли, и работал в Министерстве юстиции. Несмотря на не слишком дружелюбное выражение лица, говорил он, не повышая голоса.

Джонни сделал вид, что его присутствия не замечает.

Казалось, Райли это не задевает. Он уселся на табурет и продолжал обращаться к Джонни; его мало беспокоило, слушает его арестованный или нет.

- Нам наплевать на бандита, которого вы убили вчера вечером, - заверил он. - Все равно его ожидал такой конец, а может быть и ещё более плачевный. Я убежден, что будет очень просто добиться решения о снятии обвинения. Куда больше нас интересует тот вечер, когда был убит Умберто Дорелли. Мы знаем, что вы там были, но я готов обещать вам неприкосновенность, если вы согласитесь выступить в суде свидетелем, чтобы доказать виновность Ренцо Капеллани. Ведь стрелял в Умберто он, мы это прекрасно знаем и хотим, чтобы он получил свое. Мы хотим этого, вы понимаете?

Райли подождал. Джонни продолжал молчать и не смотрел на посетителя.

- Если вы опасаетесь мести со стороны Капеллани, - вновь заговорил Райли, - вам не следует беспокоиться. Начнем с того, что это будет его третье обвинение; если нам удастся доказать его вину, его ждет пожизненное заключение. Кроме того, правительство Соединенных Штатов предоставило нам полную свободу действий по защите свидетелей, которые проявляют желание сотрудничать. Вы можете получить новое имя и фамилию, новые документы. Мы позаботимся, чтобы все следы вашего прошлого были надежно скрыты, чтобы никто не смог вас найти или узнать, кто вы на самом деле. Вы начнете новую жизнь совершенно в другом районе нашей обширной страны. Мы найдем вам хорошую работу или, если вы этого захотите, сможем дать денег, чтобы вы могли начать собственное дело. Мы даже можем сделать вам пластическую операцию и изменить черты лица... Правда, до сих пор в этом не было необходимости. Среди наших информаторов ни один человек из тех, которых мы защищали, не имел причин для жалоб.

Райли умолк, изучающе посмотрел на Джонни, потом продолжил:

- Поверьте мне, все будет организовано наилучшим образом. Десятки людей, принявших такие предложения, укрыты в самых различных местах; они спрятаны так же надежно, как золото в форте Нокс.

Джонни все с той же отсутствующей миной продолжал смотреть в потолок.

- Послушайте, - продолжил Райли все тем же спокойным тоном, - что вам дало, что вы убили вчера вечером того бандита? И что вам даст, если вы убьете Фергюссона? Их слишком много, всех не перебьете. И какой в этом смысл? Они лишь выполняли отданный приказ. А кто его отдал, вы это знаете. Если, как мы понимаем, вам были дороги юная девушка и её отец, то заплатить за все должен именно Капеллани. Отомстить ему для вас куда важнее!

Джонни продолжал смотреть в потолок, надеясь, что в конце концов посетитель потеряет терпение и оставит его в покое.

Наконец тот вздохнул и поднялся.

- Ладно, как хотите, Джонни. Завтра я вернусь. Я хотел бы, чтобы, пока есть время, вы посмотрели кое-какие журналы. Что вам принести?

Джонни продолжал хранить молчание. Казалось, Райли ничего другого и не ожидал. Он вышел, и арестант услышал, как с металлическим стуком захлопнулась дверь камеры.

На следующий день Райли появился со старыми номерами "Плейбоя".

- Читали? - спросил он.

- Ладно. Я был там, когда Умберто Дорелли получил пулю. Это Ренцо Капеллани убил его. Я это видел.

Процесс закончился для обвинения плачевно.

Адвокаты дона Ренцо сумели показать, что обвинения против их клиента построены на одних предположениях, и опровергли показания единственного свидетеля. Они раскопали преступное прошлое Джонни и доказали, что он уже дважды лгал перед судом. Еще они напомнили, что Джонни только что убил человека и угрожал убить другого, за что его не арестовали. Потом отметили, что Джонни признался в участии в заговоре, целью которого было убить Умберто, однако против него не было выдвинуто никаких обвинений.

Становилось совершенно ясно, что парню обещали неприкосновенность и прощение его преступлений за помощь в осуждении их клиента. Ясно, что суд пошел на бесчестный сговор с преступниками для того, чтобы выстроить обвинение против уважаемого мистера Капеллани.

Выслушав все эти заявления, судья позволил дону Ренцо уйти из здания суда свободным человеком.

Но федеральные власти сдержали слово.

Джонни предоставили новое имя и полный комплект документов: свидетельство о рождении, военный билет, документы о демобилизации, водительское удостоверение, кредитные карточки...

Ему дали возможность пройти краткий курс обучения в коммерческом колледже в Техасе. После этого он вступил во владение универмагом, купленным на его новое имя в штате Юта.

Последним полицейским, с которым ему пришлось общаться, был федеральный агент из Хьюстона, передавший ему ключи от автомобиля "мустанг". Это был последний подарок властей.

- Старина, - сказал тот, - сколько честных граждан отдали бы последнюю рубашку, чтобы оказаться на твоем месте! Начать с нуля совершенно новую жизнь. Никакого тяжкого прошлого, ничего, кроме светлого будущего. Вперед, и послушай мой совет, старина: забудь обо всем.

И восемнадцать месяцев его жизнь ничто не омрачало.

Кофе стоял на маленьком огне, когда он услышал, как Мери спускается по лестнице. Джонни сунул пистолет в карман. Мери прошлепала к дверям кухни; на ней была подаренная Джонни миленькая ночная сорочка, почти неприличным образом обрисовывавшая все симпатичные округлости фигуры, которые последнее время стали ещё выразительнее. Мери была на третьем месяце и её груди, как и бедра, наливались и округлялись, как спелые плоды.

Она сонно уставилась на Джонни.

- Когда ты встал?

- Только что. Хочешь, испеку тебе к кофе оладьи?

- Хочу. А потом сделаем яичницу с беконом.

Мери зевнула, потом обняла Джонни за шею и, прижав губы к его уху, прошептала:

- Доброе утро, милый...

Он прижал жену к себе, испытывая нежность, мешавшуюся с горечью, и ощущая так близко её нежное тело.

- Да... ты сейчас на взводе... Может, нам лучше вернуться в постель?

Он попытался улыбнуться, хотя это не очень получилось, и слегка отодвинулся, похлопав её по нахально торчавшему заду.

- Только не этим утром... Мне нужно кое - что устроить.

- Кошмарный тип!

Они ели оладьи, припивая кофе, когда по дороге двинулись первые машины. На лесопилке начинался рабочий день.

Джонни подождал, пока на дороге не появился джип с зеленым тентом, которым управлял директор лесопилки Билл Райан, и знаком попросил его остановиться. Тот немедленно затормозил.

- Добрый день, Джонни, - рот здоровяка расплылся в широкой улыбке. Счастлив заметить, что не один я встаю на заре.

- Я хочу кое-что спросить, - начал Джонни. - Не заходил к тебе вчера один торговец? Который продает электропилы?

Райан покачал головой.

- Ему придется постараться. Я не могу пожаловаться на ту фирму, которая поставила мне инструмент, и не собираюсь менять поставщика.

- Вчера он заходил в мой магазин и говорил, что фирма послала его в наши края, чтобы оценить перспективы торговли.

- Вчера на лесопилке никакого торговца не было. Может быть, он зашел к тебе просто так? Хотел что-нибудь купить в кредит или ему в голову пришла какая-то идея?

- Думаю, у него в голове была не одна идея.

По виду Джонни невозможно было догадаться, что творилось у него на душе. Только взгляд стал более задумчивым, да кожа на скулах натянулась.

- А может, его кто-нибудь все же видел на лесопилке? - спросил он.

- Вряд ли. С торговцами встречаюсь только я. Если он действительно тот, за кого себя выдает, то мог направиться на другие лесопилки, дальше к северу, а ко мне заглянет на обратном пути.

- Вполне возможно, Билл. Спасибо.

Джонни отступил на шаг и махнул на прощанье рукой.

Билл Райан включил первую передачу и, разворачиваясь, крикнул:

- Не забудь, через два месяца начинается охота на оленей.

- На открытии сезона буду обязательно.

- И не забудь наше пари. Сто долларов тому, кто завалит первого рогача.

- Считай, старик, ты их уже проспорил.

Райан ещё раз улыбнулся и исчез в туче пыли.

Из окна кухни донесся крик Мери:

- Ты будешь завтракать или нет?

- Иду.

Джонни неторопливо вернулся в дом. Он решил не рисковать, но в то же время и не поддаваться панике. Уже два раза за последних восемнадцать месяцев в Уотсоне на него наводили страх подозрительные незнакомцы.

В первый раз это был грубый здоровяк, который заявился в магазин и задал ему множество вопросов, касавшихся его личных дел. Несколько дней спустя, когда они познакомились, Джонни понял, что тот просто хотел заняться торговлей в их местах. В следующий раз по городку целое утро болтались трое с оружием. Потом выяснилось, что это близкие друзья шерифа, которые поджидали его, чтобы вместе поохотиться.

В обоих случаях его реакция напугала Мери. Не стоило начинать все сначала только из-за того, что бродячий торговец со взглядом отставного полицейского не заехал туда, куда собирался.

Джонни не хотелось лишний раз волновать жену ложной тревогой. С другой стороны, если есть реальная опасность, её пора отсюда убирать.

Молодая женщина считала, что знает о прошлом своего мужа все. На самом же деле знала она лишь легенду, тщательно сфабрикованную ФБР. Поэтому нужно было придумать что-то такое, что могло бы объяснить Мери два случая ложной тревоги. И он придумал, что за спиной у него весьма бурная юность, и что он остался очень много должен крупным игрокам. Если те его найдут, то пойдут на все, чтобы вернуть, что им причитается.

История не слишком убедила Мери, но все-таки она немного успокоилась.

Поглощая яичницу с беконом, Джонни тщательно анализировал ситуацию. Кусок в горло не лез, и его удавалось протолкнуть только с множеством кофе. В то же время он непрерывно прислушивался, как снаружи на полном ходу пролетают автомашины последних рабочих с лесопилки. Наконец все затихло.

Он положил вилку, так и не закончив завтрак, и мягко сказал:

- Мери, я хочу, чтобы ты собрала чемодан и на пару дней уехала бы к матери.

Она удивленно подняла глаза.

- Когда?

- Немедленно. Я провожу тебя до шоссе и подожду, пока не усажу в чью-нибудь машину. Сейчас ещё рано, так что потом я вполне успею в магазин.

Обычно такой милый и нежный, рот жены сжался в жесткую прямую линию.

- Опять то же самое? - с беспокойством спросила она.

- Похоже.

- Джонни, это же смешно!

- Я не спрашиваю, что ты об этом думаешь.

- Послушай, Джонни, у нас все идет нормально, и вдруг ты начинаешь так себя вести, что я ничего не понимаю.

- Мери, мне очень жаль, но ничего не поделаешь.

Она взглянула на него сердито и умоляюще одновременно.

- Но почему тебе просто не пообещать им, что ты обязательно заплатишь, когда магазин начнет приносить хоть какой-то доход?

Джонни сделал вид, что размышляет над её словами. Потом кивнул и негромко сказал:

- Неплохая мысль... Может быть, они на это согласятся.

- А почему бы нет? Они же ничего не получат, если изобьют тебя до полусмерти.

Джонни представил себе эту картину и кивнул.

- Ладно. Но я бы предпочел, чтобы тебя эти два дня здесь не было.

Мери сокрушенно покачала головой.

- Джонни, если ты будешь так себя вести, то мои нервы когда-нибудь не выдержат.

- Дорогая, одевайся и собирай чемодан. Немедленно. Я тебя очень прошу!

Говорил он очень нежно, но в глазах блеснуло что-то такое, чего ей прежде никогда видеть не приходилось. Это было какое-то холодное пламя, до смерти её перепугавшее.

- Ладно, Джонни, - ответила она дрожащим голосом и, совершенно не понимая, что делает, поднялась и поспешно вышла.

Джонни продолжал сидеть за столом, судорожно сжимая в руках свою чашку.

Неприятная сцена, - подумал он. - Мери этого долго не выдержит.

Он почувствовал, как им снова овладевают сомнения. Может быть он слишком долго готовился к тому, что может случиться, и вкладывал в это слишком много сердца? Все эти поездки на охоту, которых он не пропускал с первого дня своего появления здесь... Они не доставляли Джонни никакого удовольствия. Зато это позволяло ему тренироваться в тире в стрельбе из карабина и учиться передвигаться бесшумно и незаметно. Заодно он получил возможность познакомиться с местностью и узнать её лучше большинства местных.

Все это он проделывал с единственной целью: теперь он мог держать в багажнике машины карабин с ящиком патронов в ожидании дня, который, по мнению чиновника из Министерства юстиции, никогда не должен был наступить.

Когда Мери спустилась по лестнице, на ней было обычное платье, а в руке - небольшой чемодан. Она прошла мимо кухни и вышла из дома, не сказав ни слова. Джонни поднялся, надел пиджак и шляпу и вышел следом.

Догнал он её возле их "мустанга", стоявшего под навесом. Забрав у жены чемодан, Джонни открыл дверцу. Она скользнула внутрь, по-прежнему не говоря ни слова, сердито крепко стиснув губы.

Джонни закрыл за ней дверцу и в этот момент увидел новенький "кадиллак", кативший со стороны городка.

Машина была ещё слишком далеко, чтобы он мог рассмотреть двух мужчин, сидевших впереди. Но машины он не знал. На ней были номера штата Невада и непонятно было, что она делает в глуши на проселочной дороге, которая кончалась тупиком перед лесопилкой.

Он бросил чемодан, обежал машину, так быстро распахнул дверцу и оказался за рулем, что Мери не успела опомниться.

Она взглянула на него, и весь гнев её сразу улетучился

- Что случилось?

Не отвечая, он завел мотор.

- Джонни?

"Мустанг" был развернут в противоположную от дома сторону, так он оставил его, вернувшись вечером из магазина. Теперь Джонни отпустил ручной тормоз и нажал на газ. Машина подпрыгнула и помчалась в сторону цепочки голых холмов в четырехстах ярдах позади старой фермы.

Джонни бешено крутил руль, стараясь выбирать самые ровные участки почвы, но, несмотря на все его внимание, машина прыгала на выбоинах и кочках, бросавших её в тучах пыли из стороны в сторону. Мери скорчилась на сидении, её испуг с каждой секундой возрастал.

Оставшийся на проселке серый "кадиллак" притормозил, сидевшие в нем мужчины изумленно уставились на "мустанг".

- Что он делает?

- Должно быть, смекнул, в чем дело.

- Пожалуй, ты прав.

Уайтхед хмыкнул.

- Но против нашей тачки у этого щенка нет шансов. Прибавь-ка газу!

Старрет подчинился и крутнул руль. "Кадиллак" свернул с проселка и объехал дом, чтобы двинуться вслед за "мустангом". Уайтхед достал с заднего сиденья винтовку марки "Мартин 30/30", с какими ходят на оленей.

"Мустанг" обогнул холмы. Шины буксовали на песке, машину занесло. Джонни снял ногу с педали газа, рулем помог выправить занос и вновь нажал на газ, но очень осторожно. Резкий поворот помог "мустангу" выбраться с песчаной проплешины и, миновав холмы, выбраться на дорогу.

Выехав на нее, Джонни взглянул в зеркало заднего вида. "Кадиллак" следовал за ними.

Нечего было больше спрашивать, не привиделось ли все это ему. День, который никогда не должен был наступить, все-таки наступил.

Глава 4

С педалью газа, выжатой до пола, "мустанг" с ревом мчался по проселочной дороге в сторону лесопилки. Джонни взглянул на жену. Она вжалась в спинку сиденья; страх задушил вопросы, которые ей хотелось задать. Сердце Джонни сжалось. Может быть, она ошиблась, когда выходила за него замуж?

Он поспешно отогнал эту мысль и сосредоточил все свое внимание на дороге.

Мери повернула голову, чтобы глянуть в зеркало заднего вида. Сквозь стиснутые зубы она с трудом выдавила:

- Это они? Те самые?

- Да. Это они.

- Джонни, ты обещал поговорить с ними... объяснить...

- Я тебе солгал, - слова слетали с его губ, как пули. - Им нужны не деньги. Им нужна моя шкура. И тебя они тоже убьют, чтобы не оставлять свидетелей.

Она широко раскрыла глаза:

- Но почему?

- Нет времени рассказывать.

Успей они добраться до лесопилки, там можно было считать себя в безопасности. Орудовать на глазах рабочих убийцы не осмелятся. Но, ещё раз взглянув в зеркало заднего вида, он понял, что добраться туда им не удастся. Лесопилка была слишком далеко, а мотор у "кадиллака" оказался слишком мощным. Расстояние между машинами неуклонно сокращалось.

- Я постараюсь найти такое место, где они потеряют нас из виду, решительно заявил Джонни. - Там ты выпрыгнешь и постараешься хорошенько спрятаться, чтобы тебя не заметили.

- А ты?

- Когда они исчезнут из виду, ты спустишься к шоссе.

- Может быть, мне лучше вернуться домой? - простонала жена. - Я позвоню шерифу, чтобы он...

- Нет!

Вполне возможно, возле старой фермы засели другие убийцы, а ещё кто-то мог следить за магазином.

- Не приближайся к дому и не возвращайся в Уотсон. Не останавливайся, пока не доберешься до шоссе.

- На шоссе есть телефонная будка, оттуда я смогу позвонить шерифу...

Пока она туда доберется, все так или иначе кончится, подумал Джонни. Главное, чтобы к тому моменту Мери оказалась в безопасности. Вслух же он сказал:

- Будет лучше, если ты сама доберешься до его конторы и все расскажешь. Садись в первую проходящую машину, а когда его увидишь, объясни, что я попал в переплет, и попроси послать людей на лесопилку.

Зачем было ей объяснять, что у него слишком мало шансов туда добраться?

Джонни снова глянул в зеркало. "Кадиллак" был совсем близко...

Следовало как-то увеличить отрыв, прежде чем приступать к его затее.

Резким движением руля он бросил "мустанг" прочь с дороги, и машина, трясясь и подпрыгивая, помчалась к высоким кустам. Неровная местность заставила "кадиллак" сбросить скорость, что немного уравняло шансы.

"Мустанг" проскочил в заросли. Как только они скрылись от преследователей, Джонни крикнул:

- Когда приторможу, прыгай! И спрячься хорошенько!

Он ударил по тормозам. Машина с диким визгом шин клюнула носом. Молодая женщина уставилась на мужа; страх так сковал её так, что она не могла пошевелиться. Страх за него... Страх за себя...

Джонни рывком распахнул правую дверцу.

- Выходи же! - заорал он, подталкивая Мери.

Она наконец пришла в себя, тяжело вывалилась из машины и кинулась к груде камней.

- Спрячься получше! - повторил Джонни.

Захлопнув дверцу, он увидел, как Мери проскользнула между каменными глыбами. Едва она исчезла, он снова надавил на газ. Через несколько секунд "мустанг" добрался до голой вершины невысокого холма, перевалил через неё и выскочил на проселок.

Позади вновь появился "кадиллак", теперь он был немного дальше. Джонни все-таки удалось оторваться.

Зато на дороге получше "кадиллак" его уверенно догонял. Джонни не ошибся: ему никогда не добраться до лесопилки. Погоня приближалась так стремительно, что, казалось, его автомобиль стоит на месте.

Внезапно заднее стекло разлетелось вдребезги, а в ветровом появилась звездообразная дырочка. Через долю секунды он услышал грохот выстрела.

Придется снова съезжать с дороги, чтобы оказаться вне досягаемости ружейного выстрела. И сделать это немедленно, чтобы найти укрытие в лесу, тянувшемуся по склону высокого холма.

Не раздумывая, он свернул с дороги. Машина запрыгала по кочкам и после очередного заноса оказалась в небольшой лощине, которая после множества поворотов перешла во все более сужавшийся каньон.

Джонни взглянул в зеркало. Сейчас "кадиллак" опять отстал. Его машина была легче, лучше управлялась и он лучше знал местность, поэтому его преимущество постепенно росло.

Но тут возникла новая проблема: из этого каньона не было выхода, и ярдов через девятьсот скалы наглухо закрывали дорогу. Ни одна машина не смогла бы проехать дальше.

Джонни открыл багажник и вынул снаряженный шестизарядный "винчестер". Потом достал коробку с патронами и осмотрел скалы, преградившие путь.

Покачав головой, он обернулся. "Кадиллака" видно ещё не было. С "винчестером" в одной руке и коробкой патронов в другой Джонни принялся карабкаться на скальный барьер.

Он взбирался достаточно быстро и почти достиг вершины к тому моменту, когда возле брошенного "мустанга" затормозил "кадиллак". Уайтхед со Старретом вышли из машины, у каждого в руках была винтовка марки "мартин". Щурясь от яркого солнца, они оглядывали окрестности в поисках пропавшего беглеца.

Тот давно превратился в маленький неясный силуэт наверху. Возможность того, что Джонни откроет огонь, их практически не беспокоила. На таком расстоянии и под таким углом попасть было совершенно невозможно.

- Но женщины с ним нет, - заметил Старрет.

- Должно быть, высадил где-то по дороге. А парень - не промах.

- Пока не вижу, почему. Мы всегда можем вернуться и найти её.

- А зачем? - спросил Старрет, глядя на спутника.

Уайтхед пожал плечами.

- Рано или поздно он вернется, чтобы её разыскать, верно?

- Черт возьми... Хочешь испортить удовольствие?

Он поискал в багажнике телескопические прицелы и один протянул Уайтхеду.

Уайтхед взял прицел с широкой улыбкой, делавшей его похожим на ребенка.

- Ладно, старик, это нам пригодится.

Прежде чем карабкаться по скалам, они привинтили прицелы к оружию. Потом разделились, чтобы не подставляться под пули вместе.

Старрет стал подниматься по северному склону каньона, Уайтхед пошел по южному. Инстинктивно они держались на безопасном расстоянии, прятались за скалами, старались двигаться в тени; не задумываясь, принимали свои меры предосторожности.

Профессионалы вышли на охоту, к которой привыкли с детства.

По другую сторону скального барьера Джонни упругим шагом поднимался по стене каньона, выдерживая постоянную скорость, которая позволяла надолго сохранить силы. Патроны в левом кармане служили противовесом тяжелому пистолету в правом. Время от времени он перебрасывал карабин из руки в руку и оглядывался.

В очередной раз он увидел преследователей, когда те взобрались на вершину скалы. Два смутных силуэта были слишком маленькими целями, чтобы стоило тратить на них пулю. Джонни продолжил свой путь, не снижая скорости. Если удастся добраться до леса наверху, у него появится шанс оторваться от убийц и ночью спуститься, обойдя их по большой дуге.

Оглянувшись в следующий раз, он увидел, что преследователи спустились со скал и бегут в его сторону. Один из них двигался гораздо быстрее Джонни и мало-помалу его нагонял. Его спутник был не настолько ловок и постепенно отставал.

Потом неожиданно первый замедлил шаг, зато второй прибавил ходу и обогнал его. Это был старый трюк, но, судя по всему, они знали и немало других. Благодаря такой тактике они могли отдыхать по очереди, тогда как Джонни был лишен такой возможности. Он раньше мог выдохнуться и его легко догнали бы.

Джонни понимал, что если продолжать убегать от погони, он только несколько отсрочит свою смерть, причем самым изнурительным образом. Дорога вела в каньон, и он прекрасно знал, что там ждет. Северный склон каньона все ещё оставался довольно крутым, но благодаря упругим мышцам он легко карабкался наверх, цепляясь свободной рукой за выступы камней. Добравшись до вершины, он не остановился и продолжал бежать к большому сосновому лесу.

Осторожно проскользнув в чащу, он старался не оставлять за собой следов. Если преследователям придется их искать, это замедлит их движение и даст ему выиграть время.

Выйдя на опушку, он резко сменил курс. Теперь он двигался по каменистой местности, где башмаки оставляли в пыли едва заметные отпечатки.

Впереди открылся крутой склон, усыпанный крупными валунами. Джонни пришла в голову новая идея. Идея опасная, но могла оказаться спасительной.

Он поднялся по склону и обнаружил узкий карниз, ведущий к вершине. Добравшись до определенной высоты, пришлось притормозить - камни все чаще сыпались из-под ног. Он терял время, слишком много времени, и понимал, что становится все заметнее.

Добравшись наконец до зубчатого гребня, Джонни в изнеможении рухнул на землю. Кое-как переведя дух, он загнал патрон в ствол "винчестера" и стал ждать.

Дичь превратилась в охотника.

Со своей позиции Джонни мог охватить взглядом большую часть окружавшей его пустынной местности. Каньоны, холмы, пески, осыпи, скалы, усеянные редкой растительностью, зацепившейся в промытых дождями трещинах. Сейчас от воды не осталось и следа. Только солнце, тени и тишина. Пейзаж напоминал иссохший скелет какого-то доисторического чудовища.

Странное поле битвы для парня, выросшего в городских трущобах... Эта битва вполне могла стать его последним боем.

Убийцы появились из сосняка; до них было ярдов двести.

Джонни прицелился в правого. Но тот находился ещё слишком далеко, чтобы попасть наверняка. И Джонни решил подождать.

Но тот не приближался. Убийцы предусмотрительно старались держаться вне зоны прицельного огня. Их взгляды были обращены к холму, гребень которого они внимательно рассматривали. Джонни был почти уверен, что его не обнаруживали и присматриваются на всякий случай.

Неожиданно тот, кого Джонни держал на мушке, двинулся вправо. Другой поспешил влево, и зигзагами они кинулись к валунам, за которыми скрылись из поля зрения.

Джонни терпеливо ждал. Если они появятся вновь, то будут уже в пределах досягаемости. Но никакого движения заметно не было.

Взгляд Джонни переходил с одной каменной глыбы на другую, когда вдруг тот преследователь, что находился слева, ловко перебрался под защиту другой скалы ближе к подножью холма. Джонни перевел ствол своего "винчестера" туда, не спуская палец со спускового крючка. Слишком поздно, бандит уже исчез.

Джонни снова перевел взгляд на скалу, за которой прятался первый преследователь, и замер в ожидании, готовый выстрелить. Но никто не показывался, и его взгляд снова вернулся к глыбе, за которой прятался второй.

Тот повторил маневр и приблизился ещё немного.

Джонни опять прицелился, но в тот момент, когда уже готов был выстрелить, тот снова исчез под защитой другой каменной глыбы.

Джонни едва удержался, чтобы не нажать на спусковой крючок. У него было не так много патронов, чтобы тратить их вхолостую, и он не хотел слишком рано выдавать свою позицию.

Взгляд его снова вернулся к большой каменной глыбе справа. Исчезнувший за ней бандит не подавал признаков жизни. Джонни посмотрел налево. Скрывавшийся за ней зигзагами приблизился ещё немного.

Джонни какую-то долю секунды вел за ним ствол карабина, потом выстрелил.

Звук выстрела оглушил его, приклад больно ударил в плечо, но пуля только подняла пыль в нескольких дюймах от ног врага. Слишком большой угол наклона не позволял прицелиться точнее.

Он дослал второй патрон в ствол, но прежде чем успел нажать на спусковой крючок, бандит исчез под прикрытием каменной глыбы.

Теперь оба преследователя знали, где укрылся Джонни.

Сердце забилось слишком часто, так что ему пришлось немного подождать, чтобы успокоиться. Время шло, но ни один из преследователей больше не появлялся.

Прищурившись от яркого солнца и висевшей в воздухе едкой пыли, он внимательно изучал тени у подножья холма. Похоже, там ничто не шевелилось.

Джонни напряг слух, пытаясь расслышать хоть малейший звук... скажем, металлический щелчок.

Мертвая тишина.

Капля пота медленно сползла по его веку и попала в уголок глаза. Он протер глаза пальцами и сосредоточил внимание на скале справа. Там прятался человек, который так и не показался...

И тут до него дошло.

Один из бандитов старался отвлечь его внимание, приближаясь короткими перебежками. А другой в это время покинул поле зрения и описал большой круг, чтобы атаковать его сзади.

Если этот план удастся, Джонни окажется между двух огней. Это было возможно, весьма возможно.

Он обернулся, стараясь совладать с нахлынувшей паникой. Будь он хотя бы немного уверен, что за ним никто не следит, немедленно пополз бы ближе к скалам и скрылся в их тени.

На какое-то мгновение ему показалось, что вздымавшиеся вдали лесистые склоны над ним смеются.

Джонни вновь оглядел скалы вокруг. Хотя он никого не видел, но чувствовал присутствие врагов.

Стало трудно дышать. Горячая пыль заполняла легкие, сжавшиеся от страха.

Он попытался взять себя в руки, напрячь все чувства и обнаружить второго бандита, который должен быть совсем близко.

И тут он услышал почти неуловимый шорох.

Все мышцы напряглись, но он не шелохнулся и ждал, замерев в тени крутой стены. Он ждал, и только ноздри раздувались.

Шорох больше не повторился, и Джонни медленно повернул голову, чтобы ещё раз осмотреть окрестности.

Пуля чуть было не задела его щеку и рикошетом отлетела от скалы. Мелкая каменная пыль запорошила все лицо.

Глава 5

Джонни откатился в сторону и присел. Сердце, казалось, разорвется. Откуда стреляли, понять не удалось, но одно было ясно: он не знал, где прячется второй бандит, а тот его видел.

Он сполз пониже и прижался спиной к скале. Спереди его защищала большая каменная глыба.

На какое-то время он был в безопасности, но долго оставаться там не мог. Бандит, дожидавшийся внизу, теперь знал, что он прикован к месту, и мог спокойно подниматься наверх. Тогда Джонни окажется зажат меж двух огней, как крыса, загнанная в угол.

Джонни огляделся. Можно было попытаться ускользнуть влево или вправо. Но куда бы он не двинулся, предстояло одолеть большой кусок открытого пространства. Не было сомнений, что невидимый убийца промаха не даст...

Джонни свернул направо, в три прыжка пересек открытое пространство, упал, чтобы укрыться за грудой больших камней, и тут же изготовился к стрельбе.

Пули над ним не просвистели, но это Джонни не особо ободрило. Его преследователи в охоте за подобной дичью отнюдь не новички. Чего и следовало ожидать. Дон Ренцо слишком жаждал отомстить, чтобы доверить это невесть кому.

Джонни начал отодвигаться от камней, стараясь держаться так, чтобы те оставались между ним и ожидаемой позицией врагов. Сложившись вдвое, он проскользнул к песчаной промоине, упал на четвереньки и начал пробираться влево. Пыль, поднятая в воздух карабином, который он волок за ремень, его слепила и одновременно выдавала его маршрут.

Через несколько минут он остановился, развернулся и метнулся в ту сторону, откуда пришел. На этот раз он позаботился, чтобы карабин не касался земли, и старался как можно осторожнее ставить ноги, чтобы не поднимать предательской пыли.

Так он двигался по промоине довольно долго. Та много раз сворачивала, и за последним поворотом Джонни оказался перед высокой отвесной стеной. Та защищала его от преследователей, которые должны были разыскивать его в другой стороне. Но в конце концов они должны были обнаружить, что он пошел вниз вместо того, чтобы подниматься по промоине; единственное, на что он мог рассчитывать, так это выиграть немного времени.

Он огляделся, ища способ одолеть внезапное препятствие. За долгие годы поверхность почти вертикальной стены изрыли глубокие ямы и зигзагообразные трещины. Используя эти неровности, он начал свой подъем. Дорога была долгой и нелегкой. Когда Джонни добрался до середины пути, дела пошли лучше, но до вершины оставалось далеко.

Опустившись на колено за скалой, Старрет наблюдал за ним в оптический прицел. Рядом то же делал Уайтхед.

Старрет совместил перекрестье прицела с крохотной фигуркой Джонни, его палец нащупал спусковой крючок.

Живая мишень миновала освещенный участок и на мгновение исчезла в тени, что помешало прицелиться как следует. Но главной задачей Старрета было правильно вычислить угол стрельбы и оценить дистанцию. Для этого предстояло сделать пробный выстрел, который вряд ли мог поразить цель.

Когда фигурка Джонни вновь появилась на свету, Старрет осторожно нажал на спуск.

Громкое эхо выстрела раскатилось по горам, отражаясь от скалистых стен. Пуля подняла пыль чуть правее цели. Крохотная фигурка мгновенно скрылась за выступом скалы.

Уайтхед внимательно наблюдал за работой спутника в свой прицел.

- Немного ниже и левее, - невозмутимо посоветовал он.

- Понял, - сухо буркнул Старрет. - Как говорится, всему свое время.

Он чуть поправил прицел и добавил:

- Я целюсь немного правее.

Уайтхед слегка переместил свою винтовку и навел прицел левей скалы, укрывшей Джонни.

Когда животное преследуют, природа направляет в его систему кровообращения дополнительное количество адреналина, чтобы увеличить силу и скорость реакции и повысить шанс на выживание. Но это ненадолго: если этим не воспользоваться, организм скует смертельная усталость и жертва окажется в полной власти охотника.

Джонни отметил, что его ум работает с абсолютной ясностью. Притаившись за скалой и зажав "винчестер" меж колен, он пытался оценить ситуацию.

Оружие его преследователей было снабжено оптическими прицелами. Не будь этого, они не смогли бы достать его на таком расстоянии. С его карабином о подобной точности прицела речи не было, значит не было и шанса их достать. Его смогут преследовать сколько угодно, оставаясь вне пределов досягаемости, и рано или поздно подстрелят, как кролика.

Следовательно, убегать ему не следует.

Найти более надежное убежище до темноты шансов тоже не было. Он имел дело с парнями, которые великолепно знали свое дело. Его стратегия состояла в том, чтобы обмануть их хоть на несколько минут. Если он попытается спрятаться, его быстро найдут, и на ближней дистанции, да ещё один против двоих...

Тогда ему просто конец.

Черные глаза светились мрачным светом, пока Джонни размышлял над теми ничтожными возможностями, которые у него ещё оставались.

Внизу же первому ожидание надоело Старрету.

- Черт, какая жара! - буркнул он, нахлобучивая шляпу на глаза, чтобы защитить их от солнца. - Чертов парень наверху замечательно устроился в тени!

- А что ещё ему остается? - флегматично отмахнулся Уайтхед. Отвернувшись от прицела, чтобы вытереть пот, заливавший глаза, он добавил: - Когда он начнет спускаться или решит подняться, то окажется на виду и нам хватит времени всадить в него по пуле.

- Если только он не станет дожидаться ночи.

- Вполне возможно, - согласился Уайтхед и осмотрел скальную стену, изучая следы эрозии. - Одному из нас надо бы взобрался наверх, чтобы перерезать ему путь.

- Небольшая зарядка тебе не помешает. Твоя жена говорит, последнее время ты начал толстеть.

Уайтхед расхохотался и поднялся.

- Ладно... Не давай ему высовываться.

Двигался он быстро, но без спешки, и чтобы добраться до места, откуда собирался начать подъем, описал широкую дугу, чтобы оставаться вне досягаемости карабина Джонни.

Тот, оставаясь за скалой, заметил Уайтхеда и приложил "винчестер" к плечу, но почти тотчас отказался от затеи. Незачем впустую тратить патроны.

Враг исчез, но не приходилось слишком долго ломать голову, чтобы понять суть его затеи. Когда он окажется выше Джонни, не понадобится даже тратить патроны. Кусок скалы на голову - и с Джонни будет покончено.

Эта мысль повлекла за собой другую, которая раньше ему в голову не приходила. Вокруг его укрытия валялось множество крупных камней. Некоторые - размером с кулак, два или три побольше, но он вполне мог их сдвинуть.

Джонни взял один из самых маленьких и швырнул его вниз, чтобы посмотреть, какой это даст эффект.

Внизу Старрет внимательно следил за летящим камнем в оптический прицел, пытаясь сообразить, что затеял парень, загнанный в ловушку. И внезапно понял.

По пути камень увлекал за собой обломки, камни, щебень, и все вместе это образовало миниатюрную лавину, которая начала расти в размерах, когда следом за первым полетели ещё два камня, поднявшие облако пыли.

На физиономии Старрета расплылась кривая ухмылка. Парень явно оказался не дурак. Сам он не испытывал к Джонни никакой враждебности, просто получил приказа - и все. Это была работа, а в какой - то мере и охота, да и профессиональная гордость не позволяла исполнить задание плохо.

Он поискал взглядом Уайтхеда. Тот одолел примерно четверть подъема и пока никак не мог достать Джонни. Старрет сосредоточил все внимание на том месте, где укрывался парень.

Полетели новые камни. Облако пыли становилось все больше и гуще, но пока ещё недостаточно плотным, чтобы дать возможность Джонни скрыться.

Старрет прижал приклад к плечу и дважды выстрелил, послав пули слева и справа от скалы в надежде, что одна из них сможет рикошетом достать жертву. Надежда оказалась напрасной, что подтвердил новый град камней.

Поднявшаяся пыль лезла Джонни в глаза и нос, но это его ничуть не беспокоило. Облако пыли вокруг все ещё было недостаточным плотным, чтобы скрыть его передвижения от глаз преследователя. Тогда он обеими ногами уперся в один из самых крупных обломков скалы и, выгнувшись дугой, толкнул его изо всех сил.

Когда огромный валун рухнул вниз, он тут же повторил эту операцию с другим, который полетел со страшным грохотом.

На этот раз ему удалось вызвать настоящую лавину, и поднявшееся облако пыли закрыло солнце. Конечно, скоро оно осядет, но расстояние, отделявшее Джонни от вершины, было не так уж велико.

Старрет прижал глаз к прицелу и посылал пулю за пулей, надеясь на счастливый случай. Но мишень была слишком плохо видна, чтобы в неё попасть, и Джонни уже приближался к цели, когда сухой щелчок известил Старрета, что магазин его винтовки опустел. Он выругался, вставил новый и бросился к краю скалы. Но когда добрался до него, беглец исчез.

Джонни сумел взобраться на вершину скальной стенки и покатился по земле, стараясь скрыться от преследователей. Спустя несколько секунд он приподнялся на колени и осмотрелся вокруг.

С другой стороны склон был более пологим, он спускался к узкому каньону, который почти сразу же терялся между двумя высокими обрывами.

Джонни узнал это место. Он бывал здесь во время своих одиноких прогулок, размышляя о том дне, который неизбежно наступит. Немного дальше в левой обрыве открывался проход к обширному неровному участку, где кедры и юкка образовывали желто-зеленый занавес.

Но туда он не пошел, а спустился по склону и очутился в глубокой траншее. Он знал этот каньон, и теперь представлялась возможность этим знанием воспользоваться.

Спустившись на дно, он побежал. Потом на мгновение повернулся, чтобы бросить взгляд назад.

Старрет с Уайтхедом уже одолели подъем и взялись за винтовки.

Джонни немедленно изменил тактику и начал выписывать зигзаги.

Вдали прогремел выстрел, в метре перед ним подпрыгнул камешек.

Он прибавил ходу.

Слева в нескольких дюймах от виска просвистела новая пуля.

Он прыгнул вправо.

Еще одна пуля ударила в землю возле его ног.

Оптические прицелы были прекрасным средством для стрельбы по мишени, которая движется предсказуемым образом. Но, когда глаз прижат к окуляру прицела, её легко потерять из виду, особенно если она движется быстро и беспорядочно.

Правда, совершенно ясно, что долго такая игра продолжаться не может. Достаточно Джонни дернуться не в ту сторону, и он получит пулю.

Он пустился ещё быстрее. Впереди ждала самая надежная защита: тьма. Солнечные лучи никогда не достигали дна узкого каньона, где всегда царил полумрак.

Старрет с Уайтхедом никак не могли толком различить свою жертву, чтобы стрелять наверняка. Опустив винтовки, они начали спускаться следом.

Добравшись до дна каньона, они двинулись вперед, стараясь держаться как можно дальше друг от друга. Джонни явно был уже на пределе, а преследуемый зверь, загнанный в угол, становится опасен для охотника, подошедшего слишком близко.

Глава 6

Примерно через час Чарли Моран понял, что дела идут не слишком хорошо.

Он сидел в "шевроле" на перекрестке Батл - роуд и шоссе. Время тянулось мучительно медленно. Киллерам давно пора бы сделать свое дело. И если оно почему-то не вышло, они в любом случае должны появиться. Кроме них там могли появиться Джонни Морини, его жена или полиция.

Моран покосился на часы. Может быть, имеет смысл подняться по проселочной дороге, чтобы посмотреть, что происходит? Нет, это не годится... это не входит в его обязанности.

Несмотря ни на что, он не мог не задавать себе вопросы. Профессиональная гордость не была для него пустым звуком. Трудности, которые ему пришлось преодолеть, чтобы обнаружить убежище Джонни, были своего рода вызовом этой гордости.

Когда за дело взялся Моран, Ренцо Капеллани уже целый год напрасно разыскивал Джонни. И не сумел обнаружить ни малейших следов. Вполне возможно, что тот просто перестал существовать.

Восседая в тесной и запущенной гостиной Морана, заваленной книгами и старыми журналами, Ренцо с трудом сумел скрыть свое презрение. Сидя очень прямо в полуразвалившемся кресле, он аккуратно положил руки на колени, стараясь не помять безукоризненные складки на брюках и как будто опасаясь, что они коснутся сидения.

- Люди, которые мне вас рекомендовали, не вполне уверены, что вы наилучшим образом подойдете для такой работы, - заявил он; глаза его из-под тяжелых век внимательно изучали Чарли Морана.

Чарли не ответил. Он не нуждался в рекомендациях. И слишком хорошо знал человека, с которым имел дело.

- У меня проблемы, - добавил Ренцо Капеллани.

Он объяснил, кто такой Джонни, добавил, что в течение целого года тщетно его разыскивает, что федеральное правительство приняло чрезвычайные меры предосторожности, чтобы скрыть его следы. Он не скрыл ничего. Те, кто направил его к Морану, гарантировали, что тот умеет хранить секреты.

Моран слушал его, время от времени отмечая важные детали. Когда посетитель замолчал, он сказал, сколько будут стоить его услуги. Ежедневная оплата, оплата издержек плюс премия в случае успешного завершения дела.

Капеллани не шелохнулся.

- Оплату издержек требовали от меня и другие. Правда, ваши расценки в десять раз выше...

- Да... только они не смогли его найти.

Капеллани продолжал мерить его взглядом.

- И вы считаете, что сможете с этим справиться?

Моран кивнул.

- Почему? - поинтересовался Капеллани.

Моран пожал плечами.

- Потому что это моя работа и потому что я умею её делать. Кстати, именно поэтому вы ко мне и обратились.

- Те, кто прячут Джонни, тоже неплохо знают свое дело, - возразил Ренцо. - И все было сделано без сучка и задоринки. Джонни больше нет. Он стал кем-то другим. Никто не имеет ни малейшего представления об этом новом человеке и о том, где он живет. За исключением, может быть, двух-трех человек в ФБР и Министерстве юстиции, а их деньги говорить не заставят. Я знаю... я уже пробовал.

Капеллани помолчал, чтобы дать возможность собеседнику обдумать его слова, потом добавил:

- Вот с чем вам придется столкнуться.

Чарли Моран понял, что он нанят, и что Ренцо Капеллани согласился на его условия.

- Прекрасно, - продолжал Ренцо. - А теперь, раз вы начали на меня работать, мне хотелось бы знать, как вы собираетесь разыскивать парня, которого так заботливо прячет правительство Соединенных Штатов.

- Правительство не может работать без того, чтобы ктото из его сотрудников не записал какие-то детали. Памятные записки, директивы, выделение фондов, какие-то квитанции, корешки чеков... Помните тот страшный шум по поводу бумаг Пентагона? На высоком уровне невозможно провести секретное совещание без детальной разработки повестки дня. И во всей этой бумажной работе участвуют многие тысячи низкооплачиваемых чиновников. Главным образом это и увеличит сумму, которую вам придется уплатить за издержки. Никто из них больших денег не потребует, но прежде чем удастся найти того, кто что-то знает, без сомнения придется побеседовать со многими.

- Меня не интересует, сколько это будет стоить, - заявил Ренцо Капеллани. - Найдите его, вот и все.

- Я его найду.

Но это дело отняло у Чарли Морана больше времени, чем он рассчитывал. Гораздо больше.

Сначала он провел обычные проверки. Исследовал прежнюю жизнь Джонни Морини и людей, с которыми тот был связан, его привычки, привязанности и антипатии. Трудности возникли только тогда, когда Моран проник в лабиринт федеральной бюрократии.

Он долго ничего не мог найти. Один из полицейских, которым выпало охранять Джонни во время процесса над Ренцо Капеллани, назвал ему имена двух агентов ФБР и одного чиновника федерального правительства, занимавшихся в тот момент его делом. Потом Морану без особого труда удалось разыскать служащих Министерства юстиции, которые за сравнительно скромную сумму согласились помочь ему связаться со всеми этими людьми.

Первые трудности возникли, когда они столкнулись с закрытыми картотеками, но Моран объяснил, как с помощью кусочка воска снять отпечатки с замочных скважин, и изготовил ключи.

Но досье, относящихся к Джонни Морини, в тех картотеках не оказалось.

Вернувшись к тому, с чего начал, Моран погрузился в те документы из дела Ренцо Капеллани, где упоминался Джонни... Но его новое имя ни в одном из них не попадалось.

Тогда Моран вернулся в Вашингтон и снова начал все сначала. Он покупал услуги все новых чиновников, изучал фотокопии множества документов, которые те приносили. И все впустую. Документы, касавшиеся Джонни Морини, после окончания процесса Ренцо Капеллани были уничтожены.

Но должны же были остаться хоть какие-то следы?

Возможно, они были скрыты в строго засекреченных архивах, к которой не имели доступа люди, найденные Мораном.

Тогда он сконцентрировал усилия на поисках следов движения денег, каким-либо образом связанных с этим делом. И в конце концов кое-что обнаружил: два месяца спустя после процесса в один торговый колледж в Техасе был переправлен чек. Оплата за трехмесячное теоретическое и практическое обучение по курсу малого бизнеса.

Студента звали Джон Роулинс. И больше ничего.

Но это Чарли Морана не обескуражило.

Он посетил колледж и задал там массу вопросов. Ни у кого из собеседников не было причин хранить молчание. Однако никто не мог ему сообщить, куда подался Джон Роулинс, закончив обучение. Правда, один из преподавателей, очень тепло вспоминавший о бывшем студенте, перечислил имена друзей, которыми тот успел обзавестись.

Моран разыскал их всех.

Никто не знал, где Джонни сейчас, но незадолго до выпуска один из них провел с ним несколько дней в Хьюстоне. Помимо прочего он вспомнил вечер, когда они на ярмарке познакомились с двумя девушками. Одна из них произвела на Джонни большое впечатление, да и он ей тоже приглянулся. Звали её Мери Лоринг, и работала она в местной страховой компании.

Мери Лоринг уволилась с работы. Кадровик компании не знал причин её ухода и места, куда она направилась. Зато он дал Морану адрес её матери в Лос-Анжелесе.

В Лос-Анжелесе Чарли Моран нанял в помощь местного частного детектива. Тому понадобился только один день, чтобы выяснить, что Мери Лоринг вышла замуж за человека по имени Джон Роулинс. Время от времени Мери Роулинс присылала матери открытки из какой-то дыры в штате Юта, которая именовалась Уотсон

На всю эту возню ушло не меньше года. И вот теперь его работа была кончена, дело, казалось, шло к концу.

И по какой-то неизвестной причине не кончилось.

Продолжая сидеть в "шевроле", Моран ещё раз посмотрел на часы. Потом завел мотор и отпустил тормоз, но вместо того, чтобы поехать по Батл-роуд, развернулся и покатил в Уотсон.

Перед кафетерием он остановился и толкнул дверь. Хозяин узнал его и с удивленной улыбкой заметил:

- Вернулись?

Моран улыбнулся в ответ.

- Да. Закончил дела на севере, теперь собираюсь на юг. Не сообразите солидную яичницу с ветчиной?

- Конечно, - хозяин поспешно занялся делом.

- И кофе, - добавил Моран и снял свою ковбойскую шляпу.

- Вы все-таки купили ту шляпу, какую хотели, - заметил хозяин.

- Да, в самом деле. И хотел купить ещё одну такую же для друга, но магазин ещё закрыт.

- Возможно, сегодня Джонни отправился на охоту. Джонни - это тот парень, которому принадлежит магазин. Он обожает охотиться.

- Да, поохотиться приятно... Даже зависть берет, особенно если нет нужды заботиться о делах.

- В наших местах почти каждый этим балуется. Правда, сезон охоты на оленей ещё не открыт, но в горах всегда найдется дичь. В прошлом году Джонни завалил наверху двух волков.

Морана задумчиво пожевал губами.

- Будьте добры, мой кофе...

Хозяин поспешно подал кофе. Моран перебрался за столик у окна. Потихоньку отхлебывая горячую жидкость, он наблюдал за улицей, поджидая, пока кто-нибудь не появится: парни из Лас-Вегаса, Джонни Морини или его жена.

В это время Мери миновала городок и пошла дальше. Она привыкла ходить пешком - все её детство прошло в таких же местах.

Ей отчаянно хотелось остановиться в Уотсоне, чтобы позвонить шерифу. Но Джонни ясно приказал ей этого не делать. Она не знала, почему он так решил, но Джонни делал многое, чего она не понимала.

Какое-то время она подозревала, что он не рассказал ей всю правду о своем прошлом. В его жизни существовала какая-то важная тайна, которой он делиться не хотел. Уже не в первый раз ей показалось, что он не в ладах с законом и скрывается от полиции.

Окончательно она укрепилась в своих подозрениях, когда вышла за него замуж. Ни один мужчина не возбуждал её так, как он. И не только в постели. Стоило ему остановить на ней взгляд своих бархатисто-черных глаз, как восхитительная дрожь пронизывала её с головы до ног.

Она была безумно влюблена. Но это не меняло того факта, что, будучи его законной супругой, она по-прежнему мало что знала о муже. Если он скрывался от полиции, если его разыскивали за какое-то преступление, тогда было понятно, почему он не хотел звонить властям.

И, тем не менее, он хотел, чтобы она все рассказала шерифу, когда с ним встретится. Почему?

Она так и не поняла, но чем дольше над этим размышляла, тем больше ускоряла шаг.

Объяснение пришло слишком поздно.

Джонни добрался до места, где каньон слегка расширился, а стены его стали немного ниже. Он шагал широко, но все тяжелее, и чувствовал, что силы на исходе.

Преследователи виднелись вдали маленькими темными фигурками, но их неумолимое движение не замедлялось, хотя пока он оставался вне досягаемости их мощных винтовок.

Через несколько миль стены каньона должны были сойти на нет, он превратится в обширное плато, которое в период наводнений поглощало воду, как губка. Там все было зеленым, росли высокие кусты и густые деревья. Но Джонни знал, что туда ему не добраться.

Гораздо ближе, на площадке, приподнятой на такую высоту, чтобы не опасаться наводнений, стояла хижина золотоискателей. Сложенная больше сотни лет назад из стволов могучих деревьев, она была обновлена одним из недавних владельцев, зашившим досками места, пострадавшие от времени. Последний хозяин грубо и наспех залатал хижину листами белой жести.

Возле строения валялся изъеденный ржавчиной остов "форда" модели "Т". Колеса и все, что можно было снять, давно исчезли, и старая развалюха наполовину вросла в песок.

Джонни решил направиться к хижине и вскоре, одолев усыпанный крупными камнями склон, проскользнул между автомобильным остовом и заброшенной постройкой.

Старрет с Уайтхедом издали заметили его маневр и прибавили шаг. Они тоже начинали уставать, но гораздо меньше. Им приходилось затрачивать те же усилия, зато но не нужно было бороться со страхом.

Они видели, как Джонни приблизился к хижине, как исчез за ней, и стали ждать, когда его силуэт вновь покажется на горизонте.

Но не тут-то было. Они поняли, что это значит, и переглянулись. В словах не было необходимости: ясно, что Джонни надоело убегать и он решил засесть в старой постройке.

Бандиты увеличили дистанцию и стали осторожно приближаться к хижине, заходя с двух сторон. Если беглец выбрал это убежище, чтобы дать им здесь последний бой, это было им только на руку.

Сквозь щель между досками Джонни поспешно осмотрел каньон. Преследователей он не обнаружил - те находились ещё слишком далеко. Потом он огляделся в хижине. Судя по всему, на полу там не раз разводили огонь, и в центре зияла большая дыра.

Как-то раз Джонни обследовал её с помощью электрического фонарика. Там был старинный тайник, куда золотоискатели прятали найденные ими самородки, но, что гораздо интереснее, там же начинался подземный ход. Естественная промоина возникла под воздействием бурных потоков воды в ходе бесчисленных наводнений на протяжении многих веков. Золотоискатели ей пользовались, когда их осаждали индейцы или конкуренты.

Тоннель был относительно коротким и выходил в ту часть каньона, где сейчас находились его преследователи. Но именно это Джонни и было нужно. Он нырнул в дыру и пополз в полной темноте.

Старрет сложился почти вдвое и приближался к хижине, используя в качестве укрытия ряд больших каменных глыб. Когда он добрался до крайней скалы - все, что осталось здесь от стены каньона - то остановился и поискал взглядом Уайтхеда. Но не нашел, и, может, это было к лучшему.

Он приготовился шагнуть вперед, и тут из-под земли перед ним внезапно появился Джонни.

Встреча оказалась неожиданной для обоих, но все же больше поражен был Старрет - он считал, что их жертва скрывается в хижине. Джонни же знал, что по крайней мере один из преследователей должен оказаться где-то поблизости.

В ту долю секунды, которая понадобилась Старрету, чтобы прийти в себя от изумления и вскинуть винтовку, Джонни выстрелил.

Пуля угодила Старрету в живот. Завопив от боли, он качнулся и отлетел назад. Джонни поднял карабин и выстрелил ещё раз.

Вторая пуля проделала маленькую круглую дырочку Старрету во лбу. Оружие выпало у него из рук, бандит рухнул на камни и затих.

Джонни поспешил упасть на колени, его глаза искали второго преследователя. Однако того не было ни видно, ни слышно. Где бы тот сейчас ни находился, выстрелы он безусловно слышал, но не мог сказать, что именно произошло. Правда, Джонни пришел к выводу, что он мог заметить труп напарника.

Продолжая стоять на коленях, Джонни осмотрелся вокруг.

Теперь они были один на один. Это давало ему определенный шанс, и он это знал. Его план был опасным и даже отчаянным, но... Учитывая дальнобойное оружие в руках противника, нужно было постараться сократить дистанцию и встретиться с бандитом лицом к лицу.

С первым убийцей ему повезло. Не стоило надеяться, что так же повезет и со вторым. Враг теперь знал, где он находится, и обладал куда более мощным оружием.

Взгляд его упал на винтовку, валявшуюся у ног Старрета. Если завладеть ей, шансы станут равными.

Оглушительный грохот заставил его вздрогнуть. Инстинктивно он распластался на земле, но, увидев, как подпрыгнула винтовка Старрета, понял, что Уайтхед метит не в него.

Бандиту просто пришла в голову та же мысль. Это вызвало у Джонни почти такой же шок, как грохот выстрела.

Уайтхед выстрелил ещё раз. Телескопический прицел разлетелся вдребезги. Через мгновение третья пуля расщепила приклад.

Теперь Джонни мог рассчитывать лишь на свой "винчестер". Зато он узнал, где противник. И имел возможность убедиться, что тот - превосходный стрелок. Следовало полагать, что враг сменит позицию и постарается увеличить дистанцию, чтобы полностью воспользоваться преимуществом более дальнобойного вооружения.

Значит, нужно помешать ему перемещаться.

Джонни поискал глазами место, которое могло показаться его противнику самым удобным. Вероятно, вон тот небольшой холмик, образованный остатками стенки каньона по правую сторону.

Джонни описал полукруг, чтобы отрезать врагу путь.

Присев на корточки в своем укрытии, Уайтхед попытался поставить себя на место Джонни. Джонни знал, что у него оружием с телескопическим прицелом. Чтобы воспользоваться этим преимуществом, преследователь должен подняться наверх и занять такую позицию, которая позволит подстрелить Джонни с большого расстояния. По крайней мере, такое решение казалось вполне логичным. К такому решению должен был бы прийти Джонни, обладай он хоть каплей здравого смысла.

Труп Старрета показывал, что он его не лишен...

Уайтхед отвинтил прицел и сунул за ремень. Потом замер и стал терпеливо ждать.

Глава 7

Используя каждый камень в качестве прикрытия, Джонни с предельными предосторожностями начал продвигаться вперед. Стиснув "винчестер", он был готов в любую секунду вскинуть его к плечу и открыть огонь - только бы удалось заметить врага.

Он очень осторожно переставлял ноги, чтобы случайно свалившийся камень его не выдал. Через каждые три шага Джонни останавливался, напряженно прислушивался и оценивал возможные пути, по которым к заветному пригорку мог двигаться его противник. Но никаких признаков его обнаружить не удавалось.

Легкий шум за спиной заставил Джонни стремительно развернуться; одна нога повисла в воздухе, но он уже готов был открыть огонь.

Там оказалась всего лишь крыса, решившая убраться подальше. Но этот рывок спас ему жизнь. Всего в десятке ярдов от него прогремел выстрел. И пуля просвистела точно там, где оказалась бы его грудь, закончи он свой последний шаг.

Джонни как подкошенный рухнул на землю и откатился, чтобы оказаться под защитой выступа скалы. Но долго оставаться там он не мог. Не требовалось особого ума, чтобы сообразить, что все это время Уайтхед не покидал укрытия всего в нескольких ярдах отсюда. Враг подобрался совсем близко.

Джонни свернулся калачиком: прежде чем начать двигаться дальше, следовало справиться с парализовавшим его испугом.

Снизу донесся легкий хруст.

Желудок Джонни сжало судорогой, когда он осторожно повернулся, чтобы взглянуть в ту сторону. Он никого не видел, но слышал своего врага, и был в этом уверен. Джонни внимательно осматривал груду крупных скальных обломков.

Прошла минута, потом другая.

И тут опять донесся странный шум. На этот раз сверху.

Он поспешно повернул голову и методично осмотрел все уголки, где мог укрыться Уайтхед. И снова ничего не обнаружил. У него возникло смутное ощущение, что убийца описывает вокруг постепенно сжимавшиеся круги, по-прежнему оставаясь невидимым.

Теперь Джонни сильнее стиснул "винчестер", чтобы унять дрожь в пальцах. Задыхаясь, он отчаянно пытался втянуть воздух в легкие, сдавленные страхом. Его нервы были напряжены до предела; если немедленно не начать действовать, он пропал.

Наспех, почти случайно он выбрал следующую цель: большую скалу справа. Туда вела небольшая ложбинка. Собрав всю волю, чтобы одолеть парализовавший его страх, он распластался на земле и пополз в ту сторону.

Присев на корточки, Уайтхед застыл так неподвижно, что стал неотличим от тех камней, за грудой которых притаился. Находившийся в десяти ярдах от него Джонни смотрел в его сторону и его не видел.

Крохотное облачко пыли, поднявшееся в ближней лощинке, привлекло внимание убийцы. Ветра, который мог бы поднять пыль, не было, значит объяснить её появление лишь движение живого существа.

Уайтхед продолжал терпеливо сидеть в засаде; все его внимание теперь сосредоточилось на лощине и скале за ней. Двигался только его указательный палец, нежно ласкавший курок.

Из лощинки Джонни проскользнул за гранитный выступ, позволивший безопасно добраться до большой скалы. На её вершине он распластался и прислушался. Убедившись в отсутствии всякого подозрительного шума, чуть приподнял голову, чтобы взглянуть, что творится внизу.

Со своей позиции на скале был неплохой обзор, так что он увидел хижину золотоискателей, проржавевший старый "форд" и тело Старрета. Но никаких следов Уайтхеда.

Джонни перевернулся на спину, чтобы осмотреть верхнюю часть каньона. И снова никаких следов убийцы. Но ведь должен же тот где-то прятаться...

Джонни опять перевернулся на живот и чуть приподнял голову, чтобы расширить поле зрения.

Оглушительно, словно пушечный, в тишине пустыни грохнул выстрел. Осколки камня брызнули буквально в дюйме от его лица. Конвульсивно вздрогнув, Джонни снова распластался на камнях, сердце его бешено стучало.

Выстрел раздался справа. Стреляя под таким углом, убийца не мог рассчитывать, что пуля его достанет. Нет, стрелял он по другой причине: показать, где он находится, и привлечь внимание Джонни.

Над подобной игрой в кошки - мышки Джонни просто посмеялся.

Понимая, что в борьбе с таким противником у него нет шансов, он снова спустился в лощину и ползком с предельной предосторожностью добрался до места, которое заметил, когда осматривал местность. Узкая нора под небольшим скальным карнизом обеспечивала хорошее укрытие.

Пришлось немало попотеть, но, скользнув наконец туда, Джонни испытал восхитительное чувство безопасности. Теперь чтобы в него попасть, убийце придется подойти вплотную... и оказаться прямо на линии огня!

И это при том, что тот сможет его обнаружить, что представлялось совершенно невозможным. Видимо, Джонни суждено просидеть в убежище до ночи, а потом скрыться под покровом темноты.

Теперь Уайтхед притаился в десятке ярдов от того места, откуда только что стрелял. Если Джонни клюнет на удочку, он обязательно должен будет пройти мимо.

Но прошло десять минут, а Джонни не появился. Уайтхед огорчился, но не удивился.

Он подождал ещё минуту. Когда и та прошла, он отказался от намерения ждать дальше, выбрался из укрытия и зашагал к большой скале, откуда только что скрылась его жертва. Там он бандит остановился на мгновение, пригнулся и в несколько прыжков добрался до вершины.

В последний миг он развернулся, чтобы упасть на спину и быть готовым немедленно открыть огонь. Однако тут же до него дошло, что стена каньона слишком крута, чтобы Джонни смог здесь подняться. И так как парень не мог спуститься справа, где только что был сам Уайтхед, оставалось только внимательно обследовать местность слева.

Уайтхед перевернулся на живот и тщательно осмотрел всю эту сторону. Никаких следов жертвы видно не было. Должно быть, Морини нашел какое-то укрытие. Опытным взглядом Уайтхед осмотрел гранитные глыбы к низу от себя, отбрасывая один за другим пути, которыми мог воспользоваться беглец.

Скорее всего тот воспользовался узкой лощиной. Но куда он мог деться?

И тут Уайтхед заметил слева плоский скальный выступ, нависавший над лощиной, и черную дыру под ним. Там было слишком темно, чтобы разглядеть Джонни, зато сомнений больше не было: будущая жертва спряталась именно там.

Он тщательно обдумал возникшую проблему.

Если стрелять отсюда, пуля попадет в верхнюю часть скального выступа. Не было никакого сомнения, что беглец скрылся в самой глубине норы; значит, чтобы до него добраться, придется подойти поближе... При этом он и сам вполне может схлопотать пулю.

Убийца был готов пойти на риск, но при условии, что не найдет другого способа выполнить свою миссию. Тщательный осмотр склона над убежищем Джонни подсказал куда более легкий способ покончить с делом. И совершенно безопасный.

Склон был покрыт камнями, щебнем, обломками скал и кусками сланца.

Просто для пробы Уайтхед выбрал один из обломков скалы и нажал курок. Расколотый пулей пополам, тот покатился вниз, увлекая другие камни и щебенку.

Уайтхед улыбнулся и выстрелил ещё два раза.

Вниз покатилось множество обломков, захватывая щебень и устроив небольшую лавину.

Уайтхед поспешил достать три новые обоймы. Ему совсем не улыбалось оказаться без патронов, когда Джонни выскочит из норы. Потому что тот просто вынужден будет будет это сделать. Вынужден будет выйти, чтобы получить пулю. Если, конечно, не предпочтет быть похороненным заживо под лавиной, которая начала обретать угрожающие размеры.

Так или иначе, но порученное дело будет сделано...

Скорчившись в глубине норы, Джонни давился в мучительном кашле - пыль и слепила, и душила. Снизу с равномерным интервалом грохотали выстрелы. Груда камней, обломков скал и кусков сланца перед входом росла все выше.

В его распоряжении оставалось не так много времени. Еще несколько минут, и он окажется полностью замурован. Ужас от такой перспективы буквально скрутил ему кишки. Пришлось собрать всю волю и побороть инстинктивное желание вырваться на свежий воздух, чтобы не оказаться заживо погребенным в этой могиле.

Джонни отчаянно пытался найти выход.

Протерев глаза рукавом и щурясь от пыли, он посмотрел на верхушки коричневато-серых кустов можжевельника, росших между ним и большой скалой. Отсюда он мог видеть только самые верхние ветки. Противник, видимо, распластался за кустами на земле и был для него недосягаем.

Очередная пауза, похоже, означала, что Уайтхед перезаряжает оружие.

Джонни стоило величайшего труда удержаться и не выскочить наружу. Но он прекрасно понимал, что охотник за людьми достаточно опытен и не настолько глуп, чтобы дать ему такой шанс.

Внезапно Джонни ощутил, что его буквально гипнотизирует цвет можжевеловых кустов. Коричневато-серые... совершенно иссушенные солнцем!

В каком-то исступлении он ухватил рукав своей рубашки и яростно рванул. Пришлось проделать это трижды, прежде чем получилось. Потом он схватил большой камень и завернул его в обрывок ткани.

Уайтхед возобновил свою канонаду. Куча сланца и щебня перед входом в нору вновь начала расти.

Непослушными из-за спешки пальцами Джонни вытащил из кармана зажигалку, а из-за пояса свой пистолет. Пристроив зажигалку на обвязанный тряпками камень, ударом рукоятки пистолета разбил её пластмассовый баллончик.

Бензин потек на ткань.

Джонни чуть приподнялся, держа в правой руке свое изобретение, а большим пальцем левой чиркнул зажигалкой, молясь, та сразу дала искру.

Затлело маленькое пламя, ткань, пропитанная бензином, вспыхнула, обжигая руку, и Джонни швырнул этот огненный шар в кусты можжевельника. Высохшие ветки мгновенно вспыхнули, раздался треск, похожий на выстрелы.

В этот момент он выскочил из своего укрытия с "винчестером" наготове. В четыре стремительных прыжка Джонни добрался до пожарища как раз, когда оттуда выскочил Уайтхед.

Первая пуля Джонни настигла убийцу ещё до того, как тот успел поднять к плечу винтовку. Джонни дослал второй патрон и снова выстрелил так быстро, что звук первого выстрела ещё не стих, когда прогремел второй.

Выстрел почти в упор отшвырнул Уайтхеда к скальной стенке. Но тот все ещё не выпускал винтовку и пальцами нащупывал курок.

И тут Джонни всадил в него последнюю пулю, которая на миг впечатала убийцу в стену. Потом винтовка выпала из рук, Уайтхед вяло сполз на землю и застыл. На губах пузырилась кровь, но помутневшие глаза продолжали искать Джонни.

- Черт побери... - пробормотал бандит.

И миг спустя отдал Богу душу.

Все было кончено. Нервное возбуждение сразу покинуло Джонни. Он тяжело дышал и чувствовал, как сердце буквально подступает к горлу и судорожно бьется. Он просто не мог вздохнуть. Желудок конвульсивно сжался и, рухнув на колени, он зашелся в приступе безумной рвоты.

Прошло не меньше десяти минут, прежде чем он смог встать на ноги. По дороге к тому месту, где осталась машина, его все ещё била дрожь.

Уотсон Джонни пересек не останавливаясь. Уже спустились, окна одно за другим озарялись светом, но он даже не смотрел на них и потому не заметил Чарли Морана, караулившего за окном кафетерия.

Его "мустанг" уже скрылся из виду, когда Моран вышел, сел в свой "шевроле" и поехал следом.

Глава 8

Когда Джонни добрался до главного города округа, уже наступила ночь. В пути он все время косился в зеркало заднего вида. Сумерки сгустились, но ещё не до такой степени, чтобы он не заметил машину позади. Это был серый "шевроле".

Это могло ничего не значить, но следовало быть настороже.

Потом сверкнули фары ещё двух машин, но к тому времени стало так темно, что он не мог различить ни марку, ни цвет. Возможно, одна из них, а может быть и обе, его преследовали. Но вполне возможно, что их владельцы и не подозревали о его существовании.

В двух милях от города Джонни остановился на бензоколонки. Не заглушив мотор, он схватил лежавший рядом на сидении пистолет и сунул его за пояс так, чтобы тот не бросался в глаза. Готовый выхватить оружие в любой момент, он принялся наблюдать за дорогой.

Первая из замеченных машин промчалась мимо без остановки, потом настала очередь второй. Ни одна из них не была серым "шевроле", ни одна даже не притормозила и вскоре обе исчезли во мраке.

Джонни немного расслабился.

Заправщик поинтересовался, сколько ему залить бензина. Джонни попросил полный бак и продолжал наблюдать за дорогой.

Пока машину заправляли и он расплачивался, мимо пронеслись ещё три машины. Ни одна из них не была серым "шевроле". В одной впереди восседали мужчина и женщина, а на заднем сидении двое мальчишек играли с большой собакой.

Джонни окончательно успокоился и двинулся дальше. Он продолжал наблюдать в зеркало за дорогой, но не видел позади никаких фар.

И тем более не видел машины Чарли Морана, который следовал за ним, держась подальше и не зажигая фар.

По дороге к конторе шерифа Джонни принялся обдумывать историю, которую тому следует рассказать. Он вздохнул с облегчением, заметив Мери, прохаживавшуюся в сотне шагов перед зданием, нервно затягиваясь сигаретой.

Едва завидев "мустанг", она отшвырнула её прочь и бросилась навстречу, что-то взволнованно крича. Машина ещё не успела остановиться, как она распахнула дверцу и упала на переднее сидение. Она хотела было обнять Джонни, но потом её руки безвольно упали, она обмякла и смотрела на него полными слез глазами.

- Джонни... Боже мой, Джонни... - бормотала она.

Несмотря на все усилия, голос предательски дрожал.

Он погладил жену по щеке и попытался успокоить:

- Мери, я же здесь. Все хорошо.

- А те двое?

- Мне удалось от них уйти.

- Джонни, какой кошмар! Это ужасное ожидание... Люди, посланные шерифом на лесопилку, вернулись и сказали, что тебя там нет. Я уже решила, что ты... что тебя...

- Но ведь этого не случилось, верно? Все в порядке, - он покосился на здание. - Шериф у себя?

Мери, не отводя от него взгляда, покачала головой.

- Вышел перекусить. Хотел и меня забрать с собой, но мне кусок в горло не лезет.

Джонни закрыл дверцу, которую жена оставила открытой, отпустил тормоз и тронул машину с места.

Мери недоуменно посмотрела на него.

- Но Джонни... мы не можем просто так уехать. Шериф...

- Я ему сразу позвоню. Это может затянуться на всю ночь. Понадобится масса времени, чтобы ответить на все вопросы, а нам не следует надолго здесь задерживаться. Это слишком опасно.

- Эти люди все ещё тебя разыскивают?

- Могут появиться другие. Рано или поздно это все равно случится.

- Тогда почему тебе не поговорить с шерифом? Чтобы он тебе помог?

Джонни покачал головой и нажал на газ.

- Это ничего не даст. А те просто немного подождут. Мы же не можем провести всю оставшуюся жизнь под защитой полицейских.

Молодая женщина долго молчала, пытаясь взять себя в руки, потом посмотрела на мужа и неожиданно мягко сказала:

- Джонни, я не понимаю, что происходит.

Это было не констатацией и не вопросом, а скорее требованием.

- Джонни... я имею право знать.

- Да, - устало кивнул он. - Ты имеешь право. Для начала - ты не знаешь моего настоящего имени. Меня зовут Морини. Джонни Морини.

Потом, когда они остановились на ночь в мотеле на востоке Аризоны, жена узнала все. За ужином, который им подали в соседнем ресторане, она ни слова не сказала и почти ничего не ела. Джонни заставил себя съесть заказанный ужин, но тоже хранил молчание.

Вернувшись в мотель, Мери отправилась в ванную принять душ. Джонни подошел к окну и слегка приподнял штору, чтобы оглядеть машины, стоявшие по бокам его "мустанга". Никакого серого "шевроле" на стоянке не было.

Когда Мери вернулась в комнату, он обнял её и поцеловал. Она не стала вырываться из его объятий, но и не ответила на поцелуй.

- Ладно, - вздохнул он, - я тебя ни в чем не упрекаю.

Она присела на край постели и, не глядя на него, покачала головой.

- Я очень люблю тебя, Джонни. И верю тебе...

- Успокойся. Я тебя понимаю.

- Мне нужно время, чтобы с этим свыкнуться. Все так внезапно изменилось. Мне казалось, что я знаю, какой жизнью мы живем, а теперь все стало по-иному. Это ужасно. Просто в голове не укладывается, что это правда.

- Я уже сказал, что тебя понимаю.

- Мне очень бы хотелось сказать то же самое.

Мери скользнула в постель и затихла, сжавшись в комочек и уставившись в потолок.

- Потерпи, - попросил Джонни. - К таким вещам трудно привыкнуть сразу. Просто все это для тебя слишком неожиданно.

Наконец она взглянула на него.

- Но не для тебя.

- Да, верно.

- Долгие месяцы ты держал все это в себе... Ждал катастрофы и ни с кем не делился.

- Я надеялся, что ты никогда ничего не узнаешь.

- Что нам делать, Джонни?

- Прежде всего нужно найти место, где ты будешь в безопасности.

- На несколько недель я могла бы уехать к маме. Хотелось бы не покидать тебя, но...

- Не лучшее решение. Если они нашли меня, то так же хорошо все знают о тебе. Они тебя захватят и используют, чтобы добраться до меня.

Джонни печально покачал головой.

- Я ещё не знаю, где тебя спрятать, но это должно быть где-то поблизости, чтобы я мог вовремя узнать, что тебе угрожает опасность, и прийти на помощь.

- А потом?

- Потом я найду людей из федерального правительства. Их дело позаботиться, чтобы мне нечего было опасаться. У них для этого есть масса способов.

Слова эти были справедливы лишь наполовину.

Джонни выключил свет и добавил:

- Спи, Мери. Мы должны уехать задолго до рассвета.

- И куда мы направимся?

- На восток. А сейчас спи.

Джонни прошел в ванную, разделся и принял душ. Смывая грязь и пыль память смертельной охоты - он размышлял, что ему теперь делать.

Выбор был невелик. Власти не под силу ни спрятать его, ни надежно защитить. Была попытка, но с плачевным результатом. Дон Ренцо смог его найти, несмотря на все принятые предосторожности. В следующий раз будет точно так же.

Оставался единственный выход. Он естественным образом вытекал из его образа мыслей, который в свою очередь определялся его прошлым и наследием предков.

Человек хотел его убить. Значит, следовало добраться до него первым. Такой волчий закон царил в трущобах крупных городов.

Джонни понимал, что шансы убить дона Ренцо и самому при этом уцелеть, совсем ничтожны. А умирать он не хотел. Ему хотелось жить с женой и ребенком, который должен появиться на свет... Если только пережитый Мери шок ему не повредит.

Но существовало и ещё одно решение. При условии, что удастся выдержать первый удар.

Джонни вытерся и вернулся в комнату, стараясь не шуметь. Мери так и лежала, свернувшись калачиком и закрыв глаза. Джонни надеялся, что она уснула.

Подойдя к окну, он снова выглянул на улицу - в последний раз. Никаких новых машин на стоянке не было. Не заметил он и серого "шевроле".

Через три двери от него Чарли Моран смотрел на тот же двор из своего окна и убедился, что "мустанг" по-прежнему на месте.

Его машина стояла за домом, и теперь это был не серый "шевроле". Тот забрал служащий агентства Херца и заменил на терракотовый лимузин марки "форд". Обмен был произведен с помощью простого телефонного звонка и кредитной карточки. В охоте на людей кредитная карточка оказалась весьма полезным инструментом.

Зазвонил телефон, стоявший у постели. Он поспешил снять трубку.

- Что случилось? - спросил грубый голос.

Это Ренцо Капеллани ответил на телефонный вызов частного детектива.

Моран очень тщательно подбирал слова, помня о ночном дежурном, который наверняка изнывает от тоски за коммутатором.

- Те двое, что были от вас, с делом не справились.

На другом конце телефонной линии на какой-то миг повисла пауза, потом дон Ренцо, с трудом справляясь с голосом, спросил:

- Как это случилось?

- Не знаю. Знаю только, что контракт они не выполнили. Клиент уехал.

Теперь последовала куда большая пауза, после чего дон Ренцо спокойным голосом, ничем не выдававшим пережитый шок, спросил:

- Вы можете его найти?

Моран подумал, прежде чем ответить. Скажи он правду, и пришлось бы объяснить, что он последовал за Джонни до мотеля, из которого и говорит. А это ему ничего не давало.

- Думаю, да, - осторожно сказал он, и этим ограничился. - Я знаю некоторые детали, которые могут помочь. Но понадобится много дополнительной работы. И времени. Неделю или две, не меньше.

- Займитесь этим.

- Хорошо. Теперь насчет денег...

- О чем вы? Вы прекрасно знаете, что я оплачу все издержки.

- А как насчет премии?

Прошло несколько секунд, прежде чем Ренцо Капеллани сухо буркнул:

- Чек отправят вам в бюро сегодня же. Подтвержденный банком, как вы и хотели.

- Спасибо. Только это премия, которую вы мне должны за прежнюю работу. Сейчас я начинаю все сначала.

- Ну и мерзавец, - беззлобно буркнул Ренцо Капеллани. - Только и знаете, что заставляете раскошеливаться.

Чарли Моран слишком долго прослужил в полиции, чтобы его мог смутить какой-то уголовник, пусть даже тот и был птицей высокого полета. Так что он вежливо ответил:

- Видите ли, мистер, я смотрю на эти вещи несколько иначе. Вы говорили, что дадите премию за выполненную работу: найти определенного клиента. Я его нашел, и не моя вина, что ваши представители с делом не справились. Я свое дело сделал. Это они упустили клиента. Если хотите, чтобы я нашел, где он сейчас, это совершенно новая задача. Значит, мне причитается новая премия. Я работаю только за деньги.

- Чтоб вас черти взяли!

- Я очень огорчен, что вы подобным образом воспринимаете такие вещи. Может быть, лучше вам наняли другого человека для поисков вашего клиента? А мы расстанемся добрыми друзьями...

- Хватит болтовни, - не выдержал дон Ренцо. - Сколько?

- Думаю, десяти тысяч долларов хватит.

- Пять.

- Мне кажется, вам лучше обратиться к другому.

- Ладно, договорились.

Чарли Моран с довольной улыбкой положил трубку. Теперь ему достаточно было понаблюдать за Джонни Морини... скажем, дней десять, а потом объявить дону Ренцо, что он нашел того после упорных поисков.

Так что Джонни Морини обеспечил ему лучший год в его жизни - в финансовом отношении.

Детектив достал из чемодана будильник и поставил его на семь часов утра. До восьми за Джонни и его женой присмотрит дежурный мотеля.

Моран вытянулся на постели и заснул.

В семь утра его неожиданно разбудил звонок телефона. Он немедленно схватил трубку.

- Да?

- Пара из семнадцатого номера, - захлебнулся возбужденными словами ночной дежурный, ничего не понимая, но в восторге от того, что оказался замешанным в нечто таинственное. - Они уезжают! Прямо сейчас!

Моран бросил трубку, сел в постели и поспешно натянул заранее приготовленную одежду. Теперь на нем была шапочка для гольфа и солнцезащитные очки совершенно другого фасона. Джонни не смог бы его узнать даже с нескольких шагов.

Снова зазвонил телефон.

- Они только что уехали, - объявил дежурный.

Моран захлопнул чемодан и поспешил в контору. Стоя у раскрытой двери, дежурный смотрел на дорогу. Уже почти рассвело.

- Куда они направились? - спросил Моран.

Дежурный смерил его хитрым взглядом.

- Э-э... А как насчет ещё пятерки сверх того, что обещали?

Моран зажал в вытянутой руке банкноту, и дежурный махнул рукой на восток.

- Туда.

Детектив выскочил во двор и бросил чемодан на заднее сидение "форда", полученного накануне из агентства Херца. Через несколько секунд машина мчалась на восток, педаль газа была выжата до упора.

Через пять минут Моран заметил вдали "мустанг". Он сразу притормозил и начал двигаться следом, стараясь держаться на дистанции, но так, чтобы не потерять Джонни из виду.

Вскоре движение на дороге оживилось, что облегчило его задачу. Через час "мустанг" выбрался на национальную автостраду номер 66, продолжая двигаться на восток. Моран следовал в том же направлении.

Автомобилей стало ещё больше, что позволило ему укрыться среди других машин и не слишком мозолить глаза.

Когда "мустанг" остановился у придорожного кафе, Моран проехал дальше.

Пока жена выбиралась наружу, Джонни наблюдал за проносящимися по шоссе машинами. Моран как ни в чем не бывало проехал мимо и, лишь отъехав немного, глянул в зеркало. Он с облегчением убедился, что Джонни не провожает глазами его "форд", а продолжает наблюдать за проезжающими автомобилями.

Моран ехал дальше до тех пор, пока кафе не скрылось из виду. Тогда он съехал с дороги и пристроил "форд" за небольшим пригорком, чтобы тот не был виден с дороги. Потом вышел наружу, потянулся и поднялся на холмик, чтобы с его вершины наблюдать за дорогой.

Через полчаса на большой скорости мимо промчался "мустанг". Моран позволил Джонни немного оторваться, потом сел за руль и возобновил погоню.

У Альбукерка "мустанг" свернул с автострады и направился в центр. Казалось, движется он без определенной цели, и Моран боялся, что его могут заметить. Но появилась автостоянка, и "мустанг" повернул туда.

Моран продолжил свой путь и остановился в таком месте, откуда мог наблюдать за Джонни. Тот долго разговаривал с дежурным, в конце концов тот поднял капот "мустанга" и принялся разглядывать мотор. Потом повел Джонни в контору. Оставшаяся снаружи жена беспокойно расшагивала взад-вперед с сигаретой в зубах.

Моран с восхищением разглядывал её фигурку и почувствовал легкий укол зависти.

Вскоре Джонни выше и подозвал такси.

Моран последовал за ним на "форде" до аэропорта. Понадобилось время, чтобы найти место для стоянки, так что прошло около пяти минут, прежде чем он присоединился к своим "подопечным" в аэровокзале. Укрывшись за газетным киоском, Моран видел, как Джонни купил два билета, потом обернулся, чтобы внимательно оглядеть огромный зал.

Моран отвернулся, принявшись поспешно перелистывать свежий номер журнала "Ньюсуик". Когда он опять поднял глаза, Джонни с женой направлялись к одному из выходов на летное поле. Он заплатил за журнал, дав им время исчезнуть из виду, потом в свою очередь подошел к выходу.

На табло светилась надпись: "Филадельфия, прямой рейс". Самолет должен был вылететь через десять минут.

Летел Джонни именно туда, или просто взял билет на первый самолет, вылетавший в нужном направлении?

Морана особенно заинтересовало, что Джонни летел на восток. Казалось, он стремился вернуться в опасный для себя район вместо того, чтобы бежать оттуда.

Детектив вернулся в зал и некоторое время прикидывал, не взять билет на тот же рейс, но потом отбросил эту мысль. Если Джонни захочет размять ноги и пройдется по салону, то вполне может его узнать.

Подождав, пока самолет взлетит, Моран подошел к стойке авиакомпании "ТВА" и спросил у одного из служащих:

- Когда вылетает самолет на Филадельфию?

- О, сэр, вы на него только что опоздали.

- Я знаю. Когда вылетает следующий?

- Сегодня другого рейса не будет. Вам придется подождать до завтра. Но через полтора часа есть рейс на Нью - Йорк, - он сверился с расписанием. Через десять минут после посадки вы сможете пересесть на самолет в Филадельфию.

- Меня это устраивает.

Он купил билет, прошел в телефонную кабину и позвонил в Филадельфию частному детективу Дьюи.

Когда их соединили, тот первым делом спросил:

- Ты мне хочешь заплатить за что-то, верно?

- Верно. У меня есть для тебя работа на обычных условиях.

- Здорово. Надолго?

- Всего на несколько часов.

- Это уже не так здорово. Сейчас в делах полный застой. Ладно, я тебя слушаю.

- К вам рейсом из Альбукерка прилетает самолет компании "ТВА". Я хочу, чтобы после посадки ты кое за кем присмотрел.

Моран описал Джонни и его жену, объяснил, как они одеты и добавил:

- Багажа у них нет, так что они выйдут очень быстро. Скорее всего, возьмут такси. Так что возьми машину и проследи за ними. Я прилечу через три часа. Немедленно сообщи в свое бюро, куда они направились, чтобы я мог сразу к тебе присоединиться. Но очень важно, чтобы ты не покидал их ни на секунду, пока я не подъеду.

- Ну, задача несложная.

- Не такая простая, как кажется. Они очень осторожны.

- Не беспокойся, они меня не обнаружат.

- Я и не беспокоюсь.

Моран повесил трубку, вернулся к "форду" и забрал с заднего сиденья чемодан. Потом вернулся в аэровокзал, подошел к стойке компании Херца и вернул ключи от машины. Усевшись поудобнее, он погрузился в чтение журнала, пока не объявили посадку на его рейс.

Его самолет приземлился в аэропорту Филадельфии поздно вечером. Не было нужды звонить в бюро Дьюи - детектив ждал его в аэропорту. От него разило виски, и вид у него был самый виноватый.

- Чарли, я их потерял, - признался он. - Честно, я очень расстроен. Клянусь, они меня не заметили, но, как ты и сказал, они чертовски осторожны.

Бранью делу не поможешь, так что Моран философски перенес неприятное известие и только бросил:

- Рассказывай.

- Когда они вышли из самолета, я их узнал. Они взяли такси. Я поехал следом на своей машине. Они отправились в центр, и там парень позвонил по телефону. Я не мог приблизиться к телефонной будке, чтобы подслушать, о чем речь - девица торчала перед ней, как часовой.

Потом они спустились в метро. Я последовал за ними, так что машину пришлось бросить, ты же понимаешь?

Они вышли на станции, где поблизости не оказалось ни единого такси. Но зато там поджидала их машина из агентства Херца. Тогда-то я и понял, что означал тот телефонный звонок. За это время служащий агентства подготовил документы. Парню осталось только показать свою кредитную карточку и получить машину.

- И пока тебе удалось поймать такси, они были уже далеко, - заключил Моран.

Дьюи кивнул, вид у него был совершенно убитый.

- Господи, Чарли, я так расстроен... Но я ничего не мог поделать.

- Ну, по крайней мере ты записал номер телефона того типа из агентства, чтобы мы могли узнать, где они сдадут машину?

- Слушай, Чарли, не принимай меня за полного идиота! Хотя ты отчасти имеешь на это право, я прекрасно знаю, что нужно делать. Будь уверен! Он мне позвонил буквально пять минут назад. Машину они уже сдали.

Моран весь напрягся.

- И где же?

- В Нью-Йорке. В районе Куинс. Но адреса они не оставили.

Моран протянул Дьюи чек - оплату за потраченное время - и пообещал, что они ещё встретятся. После этого прошел в телефонную будку и набрал номер частного детектива Шулера в Лос-Анжелесе. На того он мог положиться. Последний раз, когда Моран к нему обращался, это здорово помогло.

Когда Шулер подошел к аппарату, Моран спросил:

- Помнишь мать Мери Лоринг, девушки, чей адрес ты помог мне найти три дня назад?

- Конечно. Ты добрался до девчонки?

- Да. И снова её потерял. Я хотел бы, чтобы ты понаблюдал за мамашиной почтой и послушал её телефон. На тот случай, если дочка с ней свяжется и сообщит, где она сейчас. Мне кажется, где-то в Нью-Йорке. Но я не уверен.

- Чарли, это придется делать круглые сутки и обойдется тебе в кучу денег.

- За меня не переживай, все издержки оплачиваются.

Тут ему в голову пришла другая мысль.

- У миссис Лоринг наверняка есть в доме фото дочери. Постарайся достать для меня последнее.

Шулер слегка присвистнул.

- Чарли, это называется кражей со взломом. Очень опасная затея.

- Держу пари на две сотни долларов, что ты не найдешь желающего пойти на такой риск, - саркастически заметил Моран.

- А как насчет трех сотен? - поинтересовался Шулер.

- Идет. Согласен. У тебя есть клиент, который это сделает?

- Нет, но все можно устроить. Если возникнет что-то новое, звони мне домой. Если меня не будет на месте, оставь сообщение на автоответчике.

Выйдя из телефонной будки, Моран тут же вернулся в аэропорт и первым рейсом вылетел в Нью-Йорк. Розыск Джонни Морини следовало продолжить.

Глава 9

Улицы, по которым сейчас брел Джонни, напомнили ему те времена, когда здесь приходилось прокладывать себе дорогу кулаками. Здесь он быстро прошел путь от детства до возмужания. В ту пору каждый квартал, кроме собственного, считался вражеской территорией. Но сейчас самым опасным был именно его квартал. Слишком опасным, чтобы здесь расхаживать, даже среди ночи - ведь здесь его знал каждый.

Фетровая шляпа и темные очки немного его изменили. Но это может оказаться недостаточным, если кто-нибудь из этих мрачных зданий разглядит его при свете уличного фонаря.

Проходя мимо дома, где когда-то жил Артуро Эспозито с дочерью, он, не поднимая головы, ускорил шаг.

Миновав квартал, Джонни пересек улицу. Штаб-квартира Ренцо Капеллани помещалась на углу - над пиццерией и бильярдным залом. В окнах света не было, но парни Ренцо всегда ночью оставались там. Вот и в машине, стоявшей чуть дальше у тротуара, двое дымили сигаретами.

Не рискуя подойти к ним ближе, Джонни не мог убедиться, знает ли он этих типов, но это было вполне возможно. Впрочем, могло быть и наоборот.

Проходя мимо, он отвернулся, разглядывая высокие темные окна бильярдного зала. Не было нужды смотреть на этих типов, чтобы убедиться, что они за ним следят. В этом квартале все наблюдали за всеми. Наблюдали за знакомыми, чтобы знать, что те затевают, наблюдали за незнакомыми, ведь осторожность всегда дает преимущество.

Легкая дрожь прошла у него по спине; она не отпускала до тех пор, пока он не добрался до следующей улицы и не убедился, что за ним никто не последовал.

Проходя мимо старых запущенных домов, он внимательно изучал их фасады. Как и в других местах, на двух-трех дверях висели небольшие объявления: "Сдаются комнаты. Обращаться к консьержке."

Обратиться к консьержке означало его смерть, причем очень скорую. И Джонни продолжал шагать дальше. В самом конце квартала на другой стороне улицы он обнаружил то, что искал:

"Сдаются квартиры. Звонить в агентство по недвижимости Кальмана, телефон NО 5-6703".

Он тщательно запомнил номер и продолжил путь. Покинув наконец квартал, почувствовал, что весь вспотел. Однако жарко ему вовсе не было.

Вытащив руки из карманов, Джонни заметил, как они дрожат. Он пошел дальше, внимательно следя, чтобы не слишком приближаться к фонарям. Воспользоваться транспортом было слишком рискованно. Метро и автобусы всегда ярко освещены. А такси тут не поймать - никто из водителей не собрался рисковать своей шкурой.

На дорогу до Бруклина понадобилось около часа. Там он наконец смог поймать такси и назвал адрес в Нью-Джерси.

Водитель обернулся на сидении, чтобы убедиться, что пассажир достаточно состоятелен, чтобы оплатить такой дальний конец. Джонни холодно посмотрел на него, и тот тронул машину.

Они пересекли Бруклинский мост, с полного хода проскочили Гудзон-драйв и двинулись по западной окраине Манхеттена. Машин было мало, никто не мешал. До рассвета оставалось ещё больше двух часов, и город выглядел вымершим.

Усталый и измотанный, Джонни опустил стекло, откинулся на спинку и полной грудью вдохнул теплый воздух. Расслабившись, он лишь мельком заметил темную маслянистую воду Гудзона и черные силуэты доков на другом берегу.

Нью-Йорк вокруг, "кольт" 38-го калибра у него за поясом и холодная ярость в груди...

Какую цену назначил дон Ренцо за его голову?

Он чувствовал себя уставшим, ни в чем на свете не уверенным, но время беспомощного ожидания кончилось.

Сейчас он перешел в атаку - дичь начала охоту за охотником!

Они пересекли мост Джорджа Вашингтона, такси въехало на территорию Нью-Джерси.

- Я не слишком хорошо тут ориентируюсь, - признался таксист. Джонни подсказал ему дорогу.

Спустя десять минут они въехали в Инглвуд. Семейный пансион располагался в старом квартале, в прекрасном старинном здании, пришедшем в полный упадок. Небольшая лампочка освещала табличку в центре тощего газона: "Комнаты на день, на неделю и на месяц."

Джонни расплатился с таксистом, поднялся по ступеням старого крыльца и отпер дверь одним из двух своих ключей.

В холле отдавало плесенью. Джонни дал глазам привыкнуть к темноте, а потом как можно тише поднялся по скрипучей лестнице.

Второй ключ понадобился для того, чтобы открыть дверь в глубине коридора второго этажа. Шторы были закрыты неплотно, в комнату падал слабый свет уличного фонаря. Мери спала в большой кровати с латунными шарами.

Джонни вытащил пистолет из-за пояса и аккуратно положил его на стул. Устало потянулся, снял одежду и уронил её на спинку стула.

Когда он скользнул в постель, жена неожиданно проснулась и приглушенно вскрикнула. В полумраке было видно, как расширились от ужаса её глаза. Наконец она его узнала, тихо всхлипнула и прильнула к мужу.

- Я ждала тебя почти всю ночь. Где ты был?

- Нужно было кое-что уладить. Тебе нечего бояться. Спи.

Он на мгновение прижал её к груди и ласково поцеловал. Тело жены было нежным и теплым, но не вызвало в нем никакого желания.

Она долго лежала, прижавшись к нему. Он ласкал её, как ребенка, стараясь успокоить, чтобы она снова заснула, но уснул первым.

- Он где-то в Нью-Йорке, - заявил Чарли Моран. - Я в этом уверен.

Дон Ренцо с невольным уважением посмотрел на него и заметил:

- Быстро вы управились!

Моран никак не отреагировал.

- Как я вам уже говорил по телефону, у меня есть для этого основания.

Было девять часов пять минут утра. Как большинство дельцов, Ренцо Капеллани рано вставал и поздно ложился. В его офисе не было ни малейших признаков упадка, характерных для квартала, где он находился, и для остальной части здания. Стены отделаны изумительными деревянными панелями, скрытые светильники давали мягкий свет, цветовые пятна обстановки в современном скандинавском стиле ярко выделялись на фоне огромного темно-серого пушистого ковра.

Тут поработал профессиональный дизайнер, но Ренцо Капеллани все ещё не был уверен, что одобрит результаты его труда. Он решительно отказался от абстрактных картин, которыми тот предлагал украсить стены, и вместо них развесил свои любимые: картину с изображением отдыхающих крестьян и большую фотографию своего дома на Лонг-Айленде. Вокруг неё он разместил фото матери, отца, жены, их первенца, двух друзей и всех умерших членов семьи.

- Я ещё не знаю точно, где он находится, - продолжал Моран, - но за этим дело не станет.

- Нью-Йорк - большой город, но мне достаточно сказать только слово, и сегодня к полудню не останется ни одной норы, куда он сможет сунуться без риска.

- Не думаю, что он настолько глуп, чтобы вести себя подобным образом. Пока я не сяду ему на хвост, вам следовало бы удвоить предосторожности.

Дон Ренцо нахмурился.

- Вы думаете, он решится напасть на меня?

Моран пожал плечами.

- Я в этом почти уверен. Иначе зачем бы ему сюда приезжать? В его интересах убраться отсюда подальше.

- Спасибо за предупреждение, - кивнул дон Ренцо.

Какое - то время он усиленно размышлял, потом добавил:

- Думаю, вы правы.

- В самом деле?

Ренцо Капеллани довольно ухмыльнулся.

- А почему бы нет? Похоже, при тех мерах, которые я в состоянии принять, он поднесет мне свою голову на блюдечке.

В Инглвуде, штат Нью-Джерси, было десять утра. Джонни с Мери завтракали в ресторанчике неподалеку от пансиона. Несмотря на то, поспать удалось лишь четыре часа, Джонни не чувствовал усталости. Слишком много адреналина бушевало в его крови.

- Мне нужно встретиться кое с кем в Министерстве юстиции и ФБР, солгал он Мери. - Они что-нибудь придумают, не волнуйся.

- Мне можно поехать с тобой?

- Нет. Не нужно привлекать внимание... Чтобы меня не узнали по дороге. Если поедем вместе, это окажется труднее. Ты далеко не уходи. Сходи в кино или пройдись по магазинам. Нет, лучше возьми напрокат телевизор и поставь его в нашей комнате. Но самое главное - и это очень важно - не вздумай поехать в Нью-Йорк.

- Прекрасная перспектива, - горько заметила жена. - Получается, я должна сидеть здесь взаперти? У меня и так нервы на пределе. Долго это будет продолжаться?

- Три - четыре дня... Может быть, неделю. Не больше. А потом все уладится, - ничего не значившая ложь легко срывалась с губ. - А потом нам уже ничто и никогда не будет угрожать. Мы сможем чувствовать себя совершенно спокойно и жить, как все остальные.

- Я спрашиваю себя, - вздохнула Мери, не глядя на мужа, и сама не знаю, что буду испытывать к тебе, когда кончится этот кошмар. Если он вообще когда-нибудь кончится!

- Он кончится, увидишь.

Он попытался найти какие-то слова, чтобы её успокоить, но не нашел, поднялся, чтобы заплатить за завтрак, и они двинулись к выходу.

До главной улицы они дошли молча, не глядя друг на друга.

На стоянке такси Мери неожиданно схватила мужа за руку, прижалась к его плечу и прошептала:

- Прости меня, Джонни. Я веду себя ужасно, извини!

Он поцеловал её в лоб.

- Милая, мне не за что тебя прощать. Это ужасное время и для тебя, и для меня. Но все пройдет, будь умницей и никуда не уходи. Все скоро кончится, увидишь.

Он взял такси и поехал в Нью-Йорк. Остановил машину возле телефонной будки и набрал номер Министерства юстиции. Когда его соединили, попросил связать его с Райли, тем самым чиновником, который занимался его делом. Его переадресовали к секретарю, но Джонни настоятельно потребовал, чтобы ему дали возможность поговорить с Райли лично.

- Мне очень жаль, - ответил женский голос, - но мистер Райли на совещании. Не могли бы вы сказать, в чем дело?

- Нет. Если можно, пройдите на совещание и скажите ему, что звонит Джонни Морини.

Не было сомнений, что секретарша - человек новый, так имя ей ничего не сказало.

- Я не смогу... - вздохнула она. - Если хотите, можете оставить свой телефон, я передам мистеру Райли, когда он освободится.

- Послушайте, девушка, к тому времени я уже буду трупом, - взорвался Джонни. - Трупом, понимаете? Ладно, просто передайте: звонит Морини. Джонни Морини.

На другом конце линии воцарилось потрясенное молчание, потом секретарша сказала:

- Минуточку, кажется, я его вижу.

Несколько секунд спустя Райли дружески прокричал в трубку:

- Привет, Джонни! Очень рад вас слышать! Как дела в Уотсоне?

- Я не в Уотсоне. Я здесь.

После короткой паузы Райли заметил:

- Джонни, это не слишком разумно с вашей стороны.

- А то, что я поверил вашим обещаниям - разумно?

Он рассказал о своих приключениях. Собеседник слушал, не перебивая, а потом встревоженно спросил:

- Где вы сейчас находитесь? Я немедленно пошлю за вами наших людей. Вас оттуда заберут. Я не могу позволить, чтобы вы в одиночестве бродили по Нью-Йорку.

- Я от вашего предложения не в восторге, - возразил Джонни. - Не рассчитывайте, что я к вам поеду. И что потом? Чтобы защитить, вы меня посадите под замок? И жену туда же? Нет, так не пойдет.

- Я не знал, что вы женились.

- Теперь знаете.

Сам не понимая, почему он это делает, Джонни добавил:

- Она ждет ребенка. Что вы сделаете с малышом, когда он появится на свет? Тоже посадите за решетку, чтобы проще было защищать?

- Послушайте, Джонни... Я не знаю, как Капеллани смог выяснить, где вы живете, но обязан узнать.

- И что потом? Вы снова смените мое имя и спрячете ещё куда-нибудь? И снова мне придется ждать, пока меня опять найдут? Меня... мою жену... моего ребенка?

- Этого больше не повторится. Мы обязательно...

- Вы мне это уже говорили. Ладно, оставим. Теперь я беру дело в свои руки. От вас мне нужен только номер телефона, по которому я смогу позвонить вам в любое время дня или ночи.

- Что вы собираетесь делать?

Райли явно нервничал: он-то понимал, что задумал Джонни.

- Только то, что в моих силах. Каналья Капеллани хочет добраться до моей шкуры, а я не собираюсь до конца своих дней ползать на пузе, потея от страха. Я намерен ударить первым.

- Джонни, это не лучшее решение. Если вам удастся его устранить, вас самого прикончат прежде, чем я успею прийти на помощь. Его окружает настоящая армия, и вы это прекрасно знаете. Эти ребята свое дело знают.

- Я тоже. Вы это помните?

- Допустим, вам это удастся. Но мы не сможем отвести от вас обвинение в убийстве. Как доказать перед судом, что вы это сделали в порядке допустимой самозащиты? Джонни, будьте благоразумны. Я понимаю, вы потрясены, но...

- Я потрясен, согласен... но я не говорил, что собираюсь его убивать. Он уже дважды висел на ниточке, верно? Повесьте на него ещё одно дело, и сидеть ему за решеткой до скончания веков.

- Совершенно верно, - согласился Райли, теперь державшийся настороже. - Но лучше бы вам сказать, что у вас на уме.

- Так вы дадите номер телефона или нет?

Райли назвал номер, Джонни быстро записал его на клочке бумаги и сказал:

- Спасибо, я буду держать с вами связь.

Райли хотел что-то сказать, но Джонни уже повесил трубку.

Его следующий звонок был в агентство по недвижимости Кальмана.

- Вы сдаете квартиры в доме номер 1705 по Брекер-стрит?

- Совершенно верно, мистер, - подтвердил сотрудник. - Но в данный момент по этому адресу мы располагаем лишь одной квартирой. Очень симпатичная квартирка, но там только одна комната и ванная. Квартиры побольше есть в другом...

- Эта квартира меня вполне устраивает, - прервал его Джонни. - Я холостяк. До какого часа у вас открыто?

- Мы закрываемся в пять. Но сейчас нет никого, кто мог бы показать вам квартиру. Если вы зайдете завтра утром...

- Мне не нужно ничего смотреть. Я буду у вас около пяти и подпишу бумаги.

Клерк поспешил предупредить:

- Это будет стоить семьдесят девять долларов в месяц. Платить за два месяца вперед. И потом ещё за месяц для гарантии.

- Никаких проблем.

Теперь в голосе клерка слышалось уважение.

- Тогда все в порядке, мистер. Приезжайте не позже пяти. В пять мы точно закроемся.

Джонни вышел из телефонной будки. Времени у него было ещё достаточно, и он подумал, не заехать ли за Мери. Но ведь жена считает, что он отправился в Министерство юстиции, чтобы обеспечить их будущую безопасность...

Он решил прогуляться по городу. Проходя мимо магазина спортивных товаров, зашел купить мощный бинокль. Повесив футляр на плечо, заглянул в ресторан и больше часа посвятил обеду.

В кинотеатрах начались дневные сеансы. В одном из них он просмотрел двойную программу. А когда вышел из темного зала, было уже четыре.

Джонни поймал такси и поехал на Манхеттен.

Прогулка среди бела дня по центру города была, пожалуй, слишком рискованным мероприятием, но он пошел на этот риск. Джонни надел темные очки и надвинул шляпу на глаза, хотя и не почувствовал себя в большей безопасности. Пистолет, торчавший у него за поясом, не давал никакого преимущества. В этом районе каждый человек, который шел ему навстречу, мог оказаться врагом.

Такси остановилось перед агентством по недвижимости. Не выходя из машины, он расплатился и немного задержался, чтобы убедиться, что поблизости нет знакомых. Предельно напряженный, как струна, в два прыжка пересек тротуар и оказался в относительной безопасности внутри агентства.

Дело уладили за несколько минут. Джонни подписал договор аренды, показал свою кредитную карточку, заплатил за три месяца вперед и получил ключ с прикрепленной к нему карточкой, на которой значилось "Квартира N шесть".

Прежде чем выйти, он постоял в холле и с удовольствием отметил, что на улице ещё достаточно светло. Потом выскользнул наружу и внимательно оглядел улицу.

Знакомых видно не было. Неподалеку он заметил кинотеатр. Невольно ускоряя шаг, пошел к нему, с трудом удерживаясь, чтобы не бежать, купил билет и нырнул в благословенную темноту зала.

Кадр за кадром он просмотрел два фильма ужасов и вышел в фойе, где перехватил перекусить из автомата: немного сладкого, поп-корн и кока-колу. Потом снова погрузился в кресло и продремал ещё два фильма. Когда проснулся, шел третий сеанс. Он прогулялся в туалет, ополоснул лицо холодной водой и вытерся туалетной бумагой.

Из телефонной кабинки в фойе Джонни дозвонился до пансиона в Инглвуде. Хозяйка позвала Мери.

- Я звоню, чтобы предупредить, что сегодня вечером домой не вернусь, сообщил он. - Но не волнуйся. Я все ещё в Министерстве юстиции. Дела идут неплохо, но они хотят, чтобы я здесь ещё задержался.

- Надолго?

- Дорогая, я точно не знаю. Я буду регулярно звонить, чтобы убедиться, что с тобой все в порядке. Так что не беспокойся.

- Джонни... Ты уверен, что бояться нечего?

Он попытался рассмеяться.

- В данный момент я сижу между двумя специальными агентами ФБР. Чего мне бояться?

Повесив трубку, он вернулся в фойе, прошелся вдоль торговых автоматов, запасся двумя пачками сигарет и спичками и поднялся на балкон, где можно было курить. Потом ещё раз посмотрел фильм ужасов и открыл вторую пачку сигарет, когда подошло время закрывать кинотеатр.

Шел второй час ночи.

Джонни снова надел темные очки и вышел на улицу. Ноги и спина затекли от долгой неподвижности. Прогулка по темным улочкам позволила немного размяться, и он нырнул на темную автостоянку возле крупного современного жилого комплекса.

Оглядевшись и убедившись, что никто его не видит, Джонни проскользнул между машинами и начал проверять, закрыты ли дверцы. Четвертая по счету машина - голубой "плимут" - оказалась не заперта. Он сел за руль и после нескольких манипуляций с проводами завел мотор.

Джонни не опасался, что его остановит полиция. Еще мальчишкой он освоил технику угона. Каждый день угоняли слишком много машин, чтобы полицейские могли запомнить все номера. У них хватало других дел, чем разбираться с множеством машин, проносящихся перед носом. Единственный риск состоял в возможности попасться на месте преступления или быть задержанным за превышение скорости.

Добравшись до центра, он миновал Бруклинский мост и въехал в свой старый квартал. "Плимут" он бросил в пяти кварталах от зданий на Брекер-стрит и зашагал по мрачным улицам. Мускулы его были напряжены как у голодного кота, обследующего ящики с отбросами в квартале, где хозяйничают собаки.

По крайней мере, в отбросах тут недостатка не было. Пластмассовые бутылки и бумажные пакеты, на мостовой, в кюветах и на тротуарах... По обе стороны улицы стояли мрачные дома, наглухо запертые на ночь. Все окна первых этажей закрывали решетки, придававшие кварталу сходство с концентрационным лагерем.

На глаза Джонни попались только двое пьяниц, распивавшие бутылку в подъезде.

Он дошел до Брекер-стрит, на противоположном конце которой помещалась штаб-квартира дона Ренцо. Здесь отбросов не было видно, если не считать старой газеты, которую ветер загнал в водосточный желоб.

Вскоре Джонни добрался до своего нового жилья и, не останавливаясь, прошел в дом.

От стен исходила какая-то странная и неопределенная смесь запахов: бытовые отбросы, кухонный чад, сырость и плесень. В коридоре царила темнота и тишина, если не считать периодически возобновлявшегося плача. ребенка. Джонни зажег спичку, чтобы видеть номера квартир.

Номер шесть был написан белым на коричневой двери второго этажа. Ключ, который он получил в агентстве, легко повернулся в замочной скважине. Он вошел, закрыл за собою дверь и повернул выключатель.

Вспыхнула голая лампочка под потолком.

Множество трещин в паркете делали его похожим на губку. Стены выглядели так, словно на них выплеснули ведра буро-желтой краски, а потом подождали лет двадцать, чтобы грязь и копоть завершили картину. Кухонный стол некрашенного дерева, два стула и разложенный диван-кровать, демонстрировавший грязный матрас с дырками от сигарет, старый комод и плитка.

Не было нужды открывать дверь в соседнее помещение, чтобы убедиться, что там расположен туалет. Вполне хватало одного запаха. И, конечно, никакого телефона. Правда, Джонни успел заметить аппарат на стене первого этажа. На единственном окне висела штора из несвежего тюля.

Джонни выключил свет и подошел к окну. Оно выходило на Брекер-стрит, что освобождало его от необходимости вести наблюдение с крыши. Прислонившись плечом к косяку, он посмотрел в сторону фасада дома, в котором помещалась штаб-квартира дона Ренцо.

Джонни вытащил бинокль и подстроил резкость. Как и прошлой ночью, двое парней курили в машине, стоявшей перед домом.

Он швырнул бинокль на постель и вышел.

Пора было действовать.

Внизу Джонни направился к черному ходу. Тот не был заперт по той простой причине, что на месте замочной скважины красовалась большая дыра. Когда Джонни верховодил бандой мальчишек, он сам вытаскивал замки, чтобы продать их торговцу железным старьем.

Выйдя наружу, он оказался в переулке, заваленном отбросами. В конце переулка Джонни остановился и посмотрел по сторонам. Темная улица казалась пустой. Он ускорил шаг и почти пересек её, когда из-за угла медленно вывернула машина и поймала его снопом света фар.

Стараясь не выдать себя излишней торопливостью, он повернул ко входу в переулок, но тут машина повернула в его сторону и заскрипела тормозами у бровки тротуара.

Джонни торопливо зашагал в темноту, но вслед раздался мужской голос, который он сразу узнал:

- Эй, ты там... Погоди-ка!

Глава 10

Джонни прибавил шагу.

Он узнал голос Лу Барбеты, своего бывшего помощника по подростковой банде. Позднее они вместе состояли в команде, промышлявшей контрабандой спиртного. Последних два года тот был ближайшим подручным дона Ренцо.

Звук открывающихся дверец донесся до него, когда он почти миновал переулок.

- Эй ты! - опять окликнул Лу Барбета, - я к тебе обращаюсь!

Две пары башмаков затопали следом, но его шансы были лучше, чем в тот момент, когда Джонни пытался скрыться от Старрета с Уайтхедом. Свой квартал он знал на память; за ним так часто здесь гонялись, что он даже не мог вспомнить, сколько раз это было. Не было нужды раздумывать, ноги сами машинально выбирали лучший путь, словно обладали памятью.

На выходе из переулка они свернули влево и подвели его к знакомой двери, которая никогда не запиралась на ключ. Прыгая через несколько ступенек, он поднялся по темной лестнице. Ни в одной из квартир дома не было туалетов - только на этажах.

Джонни метнулся в туалет второго этажа.

Большое окно стояло распахнутым настежь, иначе стоявший там смрад был бы просто невыносимым. Он перемахнул через подоконник, оказался на пожарной лестнице и спустился по ней в заваленный отбросами проход. Потом торопливо пробежал до середины переулка и нырнул в подвал. Там царил полный мрак.

Джонни наощупь прошел вдоль стены в глубину помещения.

Ничего не изменилось, дыра осталась на прежнем месте. Он пролез в неё и очутился в подвале соседнего дома, там на одном дыхании одолел пять этажей и выскочил на крышу. Там в деревянных голубятнях по-прежнему держали голубей. Мальчишки этого квартала не менялись, не менялись и их пристрастия.

У края крыши Джонни осторожно наклонился, чтобы посмотреть, что происходит на улице. На противоположном тротуаре стоял мужчина и смотрел вверх. Джонни отодвинулся, чтобы его не заметили, и перебрался на другой скат крыши.

И тут на неё вскарабкался Лу Барбета. В руке его блестел металл.

Джонни быстро, но осторожно опустился на колени за одной голубятен. Рука его сжимала рукоятку пистолета, глаза сверкали. Не трогаясь с места, он внимательно наблюдал за бандитом через щели голубятни. А там два турмана раздували свои перья и тихо ворковали.

Лу Барбета посмотрел в его сторону, но Джонни не заметил. Постояв некоторое время в ожидании, он подошел к краю крыши и посмотрел вниз на улицу. Потом опять спустился на чердак.

Как только он исчез, Джонни поспешил удалиться по крышам четырех соседних зданий. Добравшись до другого конца квартала, он выглянул на улицу.

Внизу разговаривали двое мужчин. Потом один остался на посту, а его товарищ направился внутрь здания, на крыше которого прятался Джонни.

Джонни проскользнул в слуховое окно, отыскал лестницу и успел спуститься до третьего этажа, когда услышал шаги второго мужчины. Пришлось забиться в угол. Бандит прошел мимо, ничего не заметив, и стал подниматься на крышу. Когда его шагов затихли, Джонни спустился вниз и вышел черным ходом в узкий переулок.

Добравшись до его конца, он быстро поглядел направо и налево. Убедившись, что впереди на улице пусто, Джонни нырнул в первый же дом, оказавшийся на пути, и пересек весь квартал, пользуясь тем же методом. Оказавшись в конце концов вне опасной зоны, он описал круг, чтобы добраться до украденного "плимута".

Теперь враги знали, что он в Нью - Йорке. Все было не так страшно: даже если они прочешут весь квартал, ничто им не подскажет, что он живет в той маленькой квартирке. Но поскольку о его появлении стало известно, тем более следовало принять максимальные предосторожности, прежде чем сделать следующий шаг.

Сев за руль "плимута", Джонни взглянул на часы. Половина четвертого...

Пришло время делать первый ход.

Он неторопливо вырулил на Манхеттен и спустился по Лексингтон-авеню до пересечения Семьдесят пятой улицы с Сорок второй. В четыре утра он не встретил практически никого, кроме сутенеров в шикарных машинах, поджидавших девиц, чтобы развезти их по домам. Двое-трое из них были белыми, но большинство составляли негры. Самым молодым было лет по девятнадцать, самому старому - под семьдесят. Этого негра со снежно-белой шевелюрой Джонни давно приметил: тот всегда был на посту в жемчужно-сером "роллс-ройсе".

А зачем бы ему отказываться от своего ремесла? В задачу сутенера не входила ни обязанность опекать своих девиц, ни подыскивать им клиентов. Он должен был выполнять только несколько основных задач: создавать видимость семейной жизни, подставлять плечо, на котором они могли бы выплакаться, платить залог в случае их ареста и поставлять достаточно наркотиков, чтобы они могли справляться со своей работой. Каждый сутенер работал в своем собственном стиле. Старый негр в "роллс-ройсе" играл роль строгого папаши, а проститутки были его маленькими дочками.

На миг Джонни задумался, не воспользоваться ли его помощью, чтобы достать все, что необходимо, но потом решил, что надежнее будет обратиться к Нино Чилетти. Нино достаточно хорошо его знал, чтобы перепугаться до полусмерти. А это облегчало дело.

По Сорок второй улице Джонни повернул налево, доехал до Третьей авеню, поднялся по ней до Шестьдесят пятой улицы, вернулся на Лексингтон-авеню и вновь по ней спустился. В районе Пятидесятой улицы он заметил Нино за рулем темно-серого "линкольна". Двое из его девиц - одна белая, другая негритянка, - сидели рядом с ним на переднем сидении.

Парень не слишком изменился. Примерно тех же лет, как Джонни, он был высок и худощав, густая темная шевелюра обрамляла худое безобразное лицо. Как и Лу Барбета, Нино когда-то орудовал в банде мальчишек, которой командовал Джонни. Не отличаясь смелостью Лу, он тем не менее умел устраиваться в жизни.

Джонни притормозил и пристроился за "линкольном". Прятаться он не собирался. У Нино не было никаких причин его предавать. Как не было и необходимости подмазывать полицейских.

"Линкольн" остановился у кромки тротуара. Крупная рыжеволосая девица вынырнула из тени подъезда и устроилась на заднем сидении. Нино отъехал, через пару сотен ярдов пристроился возле круглосуточного ресторана и трижды нажал на сигнал.

Вышли две негритянки. Одна, очень молодая и худая, была одета под хиппи: обтягивающие джинсы и мужская рубашка с широкими рукавами. На другой, постарше, костюм из черной кожи так обтягивал пышные формы, что готов был лопнуть по швам. Обе девицы присоединились к рыжей на заднем сидении, и "линкольн" покатил дальше.

Джонни последовал за ним до дома на Семидесятой восточной улице. Там он остановился, подождал, когда Нино с девицами исчезнут внутри. Потом не торопясь вышел из "плимута" и внимательно изучил указатель на двери. То, что нужно, удалось найти почти сразу: "Н. Чилетти - 2 В".

Он поднялся на второй этаж и постучал в квартиру. Открыла крупная девица, уже сменившая рабочий наряд черной кожи на белый пеньюар. Она была босиком и равнодушно бросила:

- Что нужно?

Не моргнув глазом, Джонни заявил:

- Нино сказал, чтобы я встретился с ним. Нужно обсудить одно дело.

Удовлетворившись таким объяснением, она махнула рукой:

- Тогда проходите. Он готовит на кухне.

Таков был стиль "семейки" Нино. Он готовил своим девицам еду, вел хозяйство, заботился о стирке их белья и вообще старался им создать иллюзию уютного домашнего очага, где те могли бы отдохнуть после трудовой ночи. Он был для них одновременно братом, время от времени любовником, понимающим другом, наперсником и прислугой.

В уютной столовой стол был накрыт на шесть персон. Рыжеволосая девица и другая белая проститутка - блондинка с жестким взглядом - уже успели пропустить по рюмочке. Прервав беседу, они с любопытством уставились на гостя.

- Это друг Нино, - пояснила крупная девица. - Он пришел по делу.

Самая молодая девица, худая, как палка, вышла из ванной совершенно голая. Бросив равнодушный взгляд на Джонни, она не торопясь направилась в одну из комнат. Едва она исчезла, появился Нино с парившим блюдом в руках.

- Спагетти простояли на плите не меньше трех часов, пока вы занимались...

Увидев Джонни, он умолк на полуслове, слегка качнулся, но блюдо не выпустил.

- Привет, Нино, - бросил гость. - Как идут дела?

Тон его голоса был дружеским, улыбка тоже. Но взгляд Джонни буквально пронзил хозяина, а его рука демонстративно легла на рукоятку пистолета, скрытого под пиджаком.

Глаза Нино метнулись с лица Джонни на его руку, потом вновь медленно перешли на лицо. Потом он осторожно поставил блюдо на стол и сказал:

- Ладно, Джонни, в чем дело? Тебя давно не было видно.

- Да. Я это знаю.

В этот момент вошла и прислонилась к стене последняя питомица "семейки"; она смотрела на Джонни без особого интереса, по лицу её бродила равнодушная ухмылка. Кроме сетчатых панталон с крупными ячейками больше на ней ничего не было. Прекрасной формы тело и очень симпатичное лицо отливали антрацитом.

Джонни успел заметить свежий след на её левой руке и догадался, что она только что сделала себе укол. О том же говорило и её отрешенное лицо.

- Нино, ты не против, если мы с тобой немножко прогуляемся? - спросил он. - Я хотел бы рассказать тебе о своих проблемах. Хорошо бы ты немного мне помог.

Нино помялся; с одной стороны он трепетал от страха перед Джонни, с другой - перед мафией.

- Послушай, Джонни, мы собрались сесть за стол... Почему бы тебе не позавтракать с нами? Здесь хватит на всех! - Он показал на женщин, сопроводив жест завлекательной улыбкой. - Возможно, после этого тебе и гулять не захочется...

- Мои проблемы ждать не могут. Пойдем, Нино.

Голос Джонни звучал мягко, но интонация значила многое... Не говоря даже о руке на рукоятке пистолета.

С трудом сглотнув слюну, Нино пробормотал:

- Ладно. Позволь мне только взять...

- Брать ничего не нужно, - прервал его гость все тем же тоном. - Много времени это не займет.

- Ладно, - вздохнул Нино и, боясь оторвать взгляд от Джонни, предложил девицам: - Ешьте, пока все горячее. Вино на кухне.

Потом обошел стол и поспешно направился к двери.

- Тебе оставить на плите? - спросила рыжая.

- Конечно. Я ведь ненадолго, верно, Джонни?

Не дав себе труда ответить, тот открыл дверь. Потом подождал, чтобы Нино вышел первым, и шагнул за ним следом.

Едва они оказались с глазу на глаз, Нино повернулся к спутнику, не скрывая беспокойства.

- Должен тебя предупредить, Джонни, - начал он. - Сматывайся отсюда, и поскорее. О том, что ты приехал, знают, тебя повсюду ищут.

- Я это знаю, но спасибо за предупреждение. Значит, что я по-прежнему могу на тебя рассчитывать... Я не ошибся?

- Ну да, конечно... В конце концов... все, что в моих силах. Но я должен быть осторожен, ты же понимаешь? Я не могу себе позволить сердить дона Ренцо. Ты же понимаешь, правда?

- Ну да, конечно. Дай-ка мне свой нож!

Джонни не спускал с Нино глаз и заметил, как тот сжимает в кармане складной нож. С подобного рода игрушками Нино обращался с поразительной ловкостью, но сейчас он спокойно протянул оружие Джонни, чтобы показать ему свои добрые намерения.

Джонни принял нож левой рукой и опустил в карман. Не было нужды долго рыться в памяти, чтобы вспомнить, что Нино никогда в жизни не пользовался пистолетом.

- Джонни, что тебе от меня нужно? - спросил несчастный Нино, чей лоб уже покрылся испариной. - В такой истории я не смогу тебе помочь...

- Не беспокойся. Небольшое дело вполне тебе по силам. Пойдем в машину, там поговорим.

Подойдя к "плимуту", Джонни усадил Нино за руль, а сам сел рядом и захлопнул дверцу.

- Нино, мне нужен кокаин.

Как всякий сутенер, Нино не гнушался доставать своим девицам все, в чем они нуждались: марихуану, кокаин и даже героин. Сам он предпочитал кокаин, нюхал его постоянно и вечно ходил с покрасневшим и припухшим носом.

По его физиономии расплылась широкая улыбка, он с облегчением вздохнул.

- Только и всего? Что же ты сразу не сказал? У меня есть две-три дозы, я бы мог их сразу тебе дать, так сказать, в качестве подарка.

- Две - три дозы меня не устроят. Ведь ты же знаешь, мне нельзя оставаться ни в Нью-Йорке, ни вообще в Соединенных Штатах. Но и уехать, и устроиться на новом месте невозможно, если не достать кучи денег. Я смогу как-то выкрутиться, только купив партию товара, который потом распродам в розницу. Кто твой поставщик?

Нино озабоченно наморщил лоб.

- Знаешь, Джонни, это не особенно разумная затея. Ведь тебе понадобится уйма времени. Особенно если учесть, что парни дона Ренцо тебя ищут.

Джонни выхватил пистолет 38-го калибра и приставил его к левому виску Нино, так что дуло оказалось на полдюйма выше глаза.

- Кто твой поставщик?

- Не стреляй, Джонни! - буквально прошелестел Нино. - Товар мне поставляет Джек Нолан.

Джонни задумчиво кивнул.

- Нолан... Нолан все ещё ишачит?

- Но теперь уже не по мелочи. Стал большим человеком.

- Прекрасно, - ствол пистолета опустился. - Поедем, повидаемся.

- Зачем? Джонни, мне незачем ехать с тобой. Если хочешь, я дам тебе адрес...

Пистолет поднялся вновь и Джонни приказал:

- Трогай!

Глава 11

Дверь была снабжена глазком. Нино стал перед ним, Джонни прижался к стене, целя спутнику точно в пупок, и кивнул.

Нино засопел и нажал кнопку звонка. Внутри раздался веселый перезвон. Прошло с полминуты. Нино собрался снова нажать кнопку, но в этот момент щелкнула защелка и глазок открылся.

С вымученной улыбкой Нино пробормотал:

- Джек?

Из-за двери раздался раздраженный сонный голос Нолана.

- Черт подери, Нино, что тебе взбрело в голову? Я уже лег спать.

- Извини, Джек, но одному человеку срочно нужен товар. Кокаин. Очень нужен...

- Он его получит завтра. Позвони мне утром. Но не раньше одиннадцати.

- Джек, он пробудет в Нью-Йорке только одну ночь. Кроме того, ему нужна большая партия, иначе я не стал бы тебя будить. А деньги у него есть, я сам видел.

Наступила короткая пауза, потом раздалось звяканье цепочки и дверь открылась.

Стремительно шагнув вперед, Джонни оказался перед Ноланом и двинул его пистолетом в висок. Нолан, крупный лысый тип в пижаме красного нейлона, рухнул на персидский ковер и застыл. Джонни перешагнул через него и, продолжая целить в живот Нино, приказал:

- Входи.

Нино поспешно подчинился.

Джонни закрыл дверь и толкнул своего невольного сообщника вперед, чтобы поспешно осмотреть квартиру. Большие комнаты были обставлены роскошной крикливой мебелью, как любили делать в конце прошлого века. В доме никого не было. В ванной Джонни открыл аптечку и нашел то, что искал: рулончик лейкопластыря. Потом вернулся к Нолану, все ещё валявшемуся на ковре.

Повернувшись к Нино, Джонни приказал:

- Ложись на живот и заведи руки за спину.

Нино поспешно подчинился.

- Не убивай меня! - взмолился он. - Я сделаю все, что прикажешь.

Джонни опустился на колени возле сутенера, связал ему запястья лейкопластырем, потом взялся за лодыжки.

- Если я услышу хоть малейший звук, - предупредил он, поднимаясь, или попытаешься освободиться, я тебя убью. Понял?

Нино попытался поднять голову, чтобы утвердительно кивнуть - он был слишком перепуган, чтобы открыть рот.

Нолан начал приходить в себя, но его запястья уже были связаны за спиной. Джонни сунул пистолет в карман и поставил хозяина на ноги. То таща его, то толкая, провел через всю квартиру и швырнул на пол ванной. Сам уселся на стул и, закурив, стал ждать, когда тот придет в себя. Он наполовину её выкурил, когда Нолан окончательно очнулся.

Сначала он моргнул, потом, ощутив боль в виске, поморщился. Через несколько секунд он смог сесть, лицо приобрело осмысленное выражение - и он жутко потрясен, когда узнал Джонни.

Тот вынул из кармана нож Нино и попробовал пальцем его лезвие. Остро отточенный клинок сверкнул. Джонни подался вперед и помахал его кончиком в дюйме от левого глаза Нолана.

- Либо ты крикнешь - и получишь этот нож в глотку, либо поведешь себя благоразумно - и быстро от меня избавишься.

Нолан испепелил его взглядом:

- Несчастный идиот! Ты что, не знаешь, что уже покойник?

- Не говори так. Кончится все тем, что я тебе поверю и прихвачу с собой всех негодяев, которых смогу. А начну с тебя.

Лезвие ножа коснулось шеи пленника. Выступила капля крови, и Нолан торопливо откинул голову. Затылок стукнулся о стену, и новая гримаса боли исказила его лицо. В глазах сверкнула ненависть.

- Все, что мне нужно, - не спеша пояснил Джонни, - узнать, где ты прячешь кокаин.

- Здесь я его не держу. Именно потому я сказал Нино, чтобы он позвонил завтра утром.

- Очень хорошо. Значит, именно поэтому ты впустил его, когда узнал про крупный заказ. - Лезвие ножа скользнуло по горлу Нолана, и складки кожи стали сочиться кровью. - Говори!

Тяжело дышавший Нолан продолжал молчать, губы его оставались крепко сжаты.

- Ты - упрямец, - заключил Джонни. - Большой упрямец.

Он положил нож на землю, встал, подхватил Нолана под мышки, поставил на ноги и двинул кулаком под дыхало.

Нолан отшатнулся и осел у стены. Левая рука Джонни обхватила его за шею, и кулак снова нашел цель.

- Так где ты прячешь кокаин?

Нолан с ненавистью покосился на него, но промолчал.

- Большой упрямец, и дурак не меньший, - констатировал Джонни, покачивая головой.

Он отрезал кусок лейкопластыря и залепил пленнику рот. Потом заткнул пробкой сливное отверстие ванны, открыл кран до отказа и присел на стул, дожидаясь, пока наберется вода.

Когда ванна налилась до краев, Джонни поднялся, закрыл кран. Потом грубо схватил пленника, развернул его и сильно толкнул. Колени Нолана ударились о ванну, тело перегнулось вперед. Джонни схватил его за шиворот и погрузил голову под воду.

Крупное жирное тело Нолана забилось в судорогах, он попытался вырваться, но Джонни продолжал давить его всем весом.

Нолан отчаянно сражался. Крупные пузыри воздуха лопались на поверхность воды. Джонни продержал его голову под водой больше минуты, потом неожиданно ослабил хватку.

Глаза Нолана вылезали из орбит, с него текла вода.

- Где кокаин? - спросил Джонни.

Нолан жадно дышал и молчал.

Джонни снова сунул его голову под воду. Тело Нолана забилось, словно рыба, выброшенная на берег, но его мучитель продолжал его держать. Нолан рвался все и слабее, силы его были на исходе.

Когда Джонни наконец вытащил его из ванны, Нолан был почти без чувств. Голова вяло раскачивалась из стороны в сторону, из носа текла вода, звуки, доносившиеся из-под пластыря, были почти неслышны; наконец слабый блеск сознания появился стекленеющих глазах.

- Если ты заставишь меня повторить все заново, то на этот раз там и останешься, - прошептал ему на ухо Джонни. - Я тебя утоплю и прикончу всех, кто на тебя работает. А кокаин все равно найду.

Нолан с отчаянным видом замотал головой. Джонни совал с его рта пластырь.

- У тебя осталась секунда на размышление. А потом ты нырнешь. Навсегда.

- В библиотеке... - икнул Нолан. - За книгами... там стенка...

- Пойдем, покажешь.

Подталкиваемый Джонни Нолан, шатаясь, вышел из ванной. Нино лежал на том же месте. Когда они проходили мимо, он даже не поднял голову, а лишь закрыл глаза и вжался лицом в ковер.

Книжные полки, врезанные в кирпичную кладку, занимали в библиотеке почти всю стену. Нолан кивком головы, с которой стекала вода, показал в сторону полки с порнографическими романами, переплетенными в добротную кожу. Джонни смахнул охапку книжек на пол и вопросительно взглянул на Нолана.

- Нажми на стенку в глубине, - убитым голосом подсказал Нолан. Справа.

Джонни нажал, и вскоре стенка уступила, открыв небольшой тайник, где стояли две картонных коробки.

- Тот, что поглубже, - сказал Нолан.

Джонни открыл коробку. Внутри оказалось два десятка пакетиков в белой бумаге. Открыв один из них, он положил на кончик языка крупицу находившегося там порошка.

Это был кокаин. Товар высшего качества.

Джонни сунул все пакетики в левый карман пиджака. Они занимали совсем немного места, но, учитывая нынешнюю стоимость товара, составляли целое состояние. Человек, владевший таким количеством товара, мог быть только спекулянтом. И большим.

Именно по этой причине Джонни выбрал кокаин, а не героин, стоивший относительно дешевле.

Он достал из правого кармана пистолет; пленник внимательно следил за каждым его движением.

- Спасибо за услугу - сказал Джонни.

И вновь двинул Нолана рукояткой пистолета в висок, погружая того в милосердное забытие.

Потом взглянул на Нино, по-прежнему валявшегося на полу. Наклонившись, заклеил ему рот лейкопластырем и припугнул:

- Полчаса лежи и не пытайся освободиться. Скорее всего, я так быстро не вернусь... однако ничего нельзя сказать заранее.

Пистолет он засунул за пояс, застегнул пиджак и вышел из квартиры.

Улица оставалась пустынной. Он прошел мимо "плимута", не останавливаясь. Меньше чем через час Нино позвонит дону Ренцо, все ему расскажет, и все бандиты и полицейские, состоящие у того на содержании, устроят возле машины засаду.

Он продолжал шагать вперед и наконец нашел машину, не запертую на ключ. На этот раз это оказался "понтиак файрберд".

Когда лучи солнца стали сквозь щели в шторах заглядывать в роскошную спальню просторного особняка на Лонг - Айленде, дон Ренцо Капеллани продолжал спокойно почивать. Верный слуга Бен Джонс войдет, чтобы разбудить хозяина, только в четверть девятого. Дон Ренцо спал крепким сном здорового преуспевающего человека, с удовольствием проводящего долгие и приятные часы за рабочим столом.

Конечно, как у всех на свете, у дона Ренцо были заботы, но он обращал на них внимание только в рабочие часы. Ничто не могло потревожить его сон, глубокий, сладкий и лишенный сновидений. Однако даже во сне он был уверен в своей безопасности.

Первый этаж особняка занимали его самые доверенные люди; вооружившись до зубов, они всю ночь не смыкали глаз. Несколько охранников совершали регулярные обходы поместья, окруженного высоким забором. И ещё двое постоянно дежурили на яхте, стоявшей на якоре на его личном рейде.

Кроме его собственных "солдат", эту часть Лонг - Айленда, где в густых парках прятались богатые виллы, патрулировала местная полиция и частные охранники.

Этим утром в здешних заповедных охраняемых местах почивали самые могущественные магнаты Америки. Но никто из них не спал более спокойным сном, чем Ренцо Капеллани.

Ближайшим к райскому уголку для избранных жилым районом была прелестная деревушка Стоун-Крик, обитатели которой большей частью обслуживали владельцев соседних шикарных усадеб. Джонни появился там вместе с первыми лучами солнца.

Он не стал рисковать и слишком приближаться к дому дона Ренцо. Джонни знал о существовании там целой армии; знал, что местные полицейские патрулируют улицы, готовые допросить любого встреченного незнакомца. Он ограничился тем, что медленно поехал по деревенским улицам. Это не отняло много времени - деревушка была совсем крохотной.

Тем не менее, он обнаружил там сразу два приемных пункта сухой химчистки.

Заняться своим делом среди бела дня Джонни не мог: он слишком устал, а задуманное требовало времени и немалого запаса сил.

Он вновь выехал на шоссе и недалеко от городка Хантингтон свернул к мотелю. Ресторан уже открылся, предлагая первым клиентам ранний завтрак. Но садиться за стол Джонни не стал. Чем меньше он будет мозолить глаза, тем меньше шансов, что его обнаружат.

Он снял комнату в мотеле и позвонил в ресторан, чтобы принесли завтрак. Кое-как поел, спустил шторы, принял душ и лег. Несмотря на дикую усталость, нервы оставались напряженными, как струны. Так что понадобилось не меньше получаса, чтобы заснуть.

В девять утра лимузин дона Ренцо подкатил к его бруклинской штаб-квартире на Брекер-стрит. Двое дополнительных охранников появились с того самого момента, когда Чарли Моран сообщил о возвращении Джонни в Нью-Йорк. Один из них сидел рядом с сыном дона Марти, который вел машину. Второй - справа на откидном сидении. А постоянный телохранитель дона Рено Галлони - слева.

Марти притер машину к тротуару. Галлони вышел первым и сказал несколько слов охранникам у входа. Потом осмотрел улицу и сделал знак дону Ренцо. Тот появился из машины, прикрываемый двумя охранниками. Марти тронул с места, чтобы отогнать машину в гараж. Дон Ренцо вошел внутрь, двух охранников оставил внизу, а сам с Галлони стал подниматься по лестнице.

На втором этаже они миновали большой зал, где, несмотря на ранний час, уже собралось не меньше дюжины посетителей. Главным образом - здешние бедняки, но были там и политики, и коммерсантов. Все явились к дону Ренцо просить работы, совета или помощи.

Галлони бдительно всех оглядел. А дон Ренцо на ходу любезно улыбнулся.

Все поспешили улыбнуться в ответ, но никто не позволил себе обратиться к дону без предварительного приглашения.

Галлони устроился в кресле возле двери в офис. Дон Ренцо дружески улыбнулся секретарше и прошел в свой кабинет.

Его советник - consigliere Пауло Корбо уже ждал.

- Моран звонил? - поинтересовался Ренцо.

- Нет, но вчера вечером у двоих наших парней вышла странная история... связанная с Джонни.

Он ткнул пальцем на дверь приемной и в двух словах рассказал об их приключениях.

Дон Ренцо немного подумал, потом сел за стол и приказал:

- Пусть войдут.

Корбо привел двух парней. Дон Ренцо улыбнулся им и показал на кресла. Когда те напряженно застыли на краешках сидений, дон какое-то время внимательно их изучал, потом стал выспрашивать подробности.

- Спасибо, - задумчиво протянул он, когда рассказывать стало нечего. И любезно отпустил их.

Нино с Ноланом облегченно вздохнули и поспешили удалиться.

Когда за ними закрылась дверь, дон спросил:

- Что ты обо всем этом думаешь?

Корбо с озабоченным видом покачал головой.

- Я ничего не понимаю и мне это не нравится. Нью-Йорк для него слишком опасное место. Если ему так припекло с деньгами, он мог совершить налет на любого перекупщика в любом другом городе. Зачем было приезжать сюда?

Дон Ренцо долго размышлял над словами своего советника.

- Я с тобой согласен, - наконец кивнул он. - Но давай посмотрим с другой точки зрения: Джонни приехал в Нью-Йорк, чтобы выяснить, сможет ли разделаться со мной. Вчера вечером он был в нашем квартале, и сумел скрыться в какой-то дыре. Полагаю, после звонка мне ты обследовал все ближайшие здания?

- Да. Его нигде не обнаружили.

- Ладно, тогда слушай, что я думаю: он обнаружил, что мы приняли все меры безопасности, что ему меня не достать, и решил убраться отсюда подальше. Зачем ему было искать добычу где-то в другом месте? Он же знает Нью-Йорк как свои пять пальцев. Хочешь доказательства? Вот, пожалуйста: он прямиком направился туда, где было все, что ему нужно.

Корбо в свою очередь задумался.

- Может быть... Это совпадает с тем, что нам известно. Мне позвонить Морану, чтобы он был в курсе?

Дон Ренцо немного помолчал, потом спросил:

- Ты знаешь, где он?

Корбо покачал головой.

- Нет, но я могу предупредить сервисную службу. Он не звонил со вчерашнего утра. Заодно спрошу, что он собирается делать.

Дон Ренцо продолжал напряженно размышлять. Он готов был выплатить обещанную премию, но жадность Морана ему совсем не нравилась. Если его собственные люди доберутся до Джонни без помощи частного детектива, не видать тому новых денег...

- Пусть Моран выпутывается сам, - решил он. - Не стоит ему ничего говорить. Нам же нужно предупредить всех местных торговцев наркотиками и даже мелких перекупщиков. Если Джонни решит достать денег, сбыв товар, мы его найдем.

В мотеле на Лонг-Айленде Джонни проспал до середины дня. Заказав обед из ресторана, он намеренно неторопливо съел его в номере, чтобы как-то укротить свое нетерпение. Оставалось слишком много лишнего времени.

Покончив с обедом, он набрал номер пансиона в Нью-Джерси. Когда Мери подошла к аппарату, он приложил все силы, чтобы снять все опасения жены, убедить её, что у него все хорошо и что ФБР его надежно охраняет.

- Джонни, я не выдержу этого бесконечного ожидания, - тихо вздохнула она.

- Нынче вечером я вернусь, - он услышал вздох облегчения на другом конце линии. - Ложись спать, не жди меня. Я приеду поздно. Может быть, не раньше четырех утра.

- Все равно я буду тебя ждать... Особенно теперь, когда знаю, что ты приедешь. И тогда все кончится?

- Не совсем. Завтра мне придется снова заглянуть в Министерство юстиции. Может быть, ещё пару дней...

- О, нет!..

- Милая, иначе невозможно. Но это будет в последний раз. Потом все кончится.

Он не покривил душой. Так или иначе, но все кончится.

Положив трубку, Джонни оделся и отправился в Хантингтон. Ему осталось только зайти в магазин скобяных товаров и купить маленький фонарик.

Потом он снова забрался в постель и смотрел телевизор до тех пор, пока не принесли ужин.

Мери поужинала в ресторане неподалеку от пансиона, потом долго бесцельно прогуливалась по Инглвуду. Прошла мимо местного кинотеатра, увидела, что там дают новую двойную программу, и от скуки купила билет.

Она не смогла сосредоточиться ни на первом, ни на следующем фильме, но продолжала сидеть в зале до конца сеанса. Возвращаясь в пансионат, зашла в ресторан и попросила чашку кофе, чтобы как-нибудь убить ещё хоть немного времени.

Владелец ресторана в зале был один и встретил её дружеской улыбкой. Она частенько сюда заглядывала, и он начал считать её постоянной клиенткой.

- Собираетесь поселиться в наших краях? - поинтересовался он, подавая кофе.

- Не совсем так. Я... я приехала на несколько дней, повидаться с друзьями.

- Понятно. Всегда приятно завести новых клиентов.

Маленькими глотками отпивая кофе, Мери с некоторым удивлением взглянула на календарь, приколотый к стене за стойкой, вспомнила о матери и почувствовала себя виноватой.

С тех пор, как Мери покинула родной дом, сначала уехав учиться, а потом последовав за Джонни, не проходило и недели, чтобы она не позвонила матери. После того ужасного утра, когда им с Джонни пришлось бежать из Уотсона, Мери утратила ощущение времени. Надо бы сегодня позвонить. Нет сомнений, мать сама уже звонила. Не дождавшись ответа, она наверняка предприняла ещё несколько безуспешных попыток, потом попробовала дозвониться в магазин, а когда и там телефон не ответил, наверняка начала беспокоиться.

Джонни настоятельно требовал от неё никому не звонить и ни в коем случае не давать их нынешнего адреса.

Но, не сообщая матери, где она сейчас находится, можно было просто сказать ей, что все в порядке.

Мери вошла в телефонную кабину, закрыла дверь и опустила в щель аппарата монету.

Глава 12

Чарли Моран повесил трубку, достал новую монету и снял трубку снова. Теперь он попросил соединить его с Шулером в Лос-Анжелесе.

Было уже поздно, Моран до смерти устал. Накануне, увлеченный мыслью, что Джонни вознамерился добраться до шкуры Капеллани, он сосредоточил усилия на розысках поблизости от штаб-квартиры дона, но не обнаружил никаких следов. Сегодня день прошел в расспросах таксистов, но на фото Джонни ни один не реагировал. Сейчас он просто валился с ног и решил, что пора в постель.

С другого конца линии донесся голос Шулера:

- Чарли?

- Да. Телефонистка сказала, ты просил позвонить. Удалось что-то нащупать?

- Час назад Мери звонила матери.

Пальцы Морана до боли сжали трубку.

- Она говорила, откуда?

- Нет. Сказала только, что они с мужем поехали на восток по делам. И что звонит, чтобы мать не беспокоилась.

- Хватит валять дурака, - рявкнул Моран. - Выкладывай!

За пять тысяч километров оттуда Шулер довольно захихикал.

- Ну, конечно, я связался с одним парнем из телефонной компании, и тот сразу все выяснил. Междугородний звонок из Инглвуда, это в Нью-Джерси, Шулер назвал номер телефона.

Моран повесил трубку и секунду спустя снял её снова. Ему не было нужды записывать номер, названный Шулером: при своей слоновьей памяти он не мог забыть его, даже если бы и захотел. Едва его соединили с знакомым служащим телефонной компании Нью-Йорка, Моран сообщил ему номер, повесил трубку и стал ждать, пока тот свяжется с отделением в Нью - Джерси.

Весьма упитанная дама постучала в стекло кабины и возмущенно намекнула, что ей тоже нужно позвонить. Моран покачал головой и отвернулся. Дама высказала несколько нелестных эпитетов и отправилась разыскивать другой телефон.

Спустя три минуты приятель Морана дозвонился в будку и сообщил адрес, соответствующий номеру телефона в Инглвуде.

Моран прыгнул в машину и помчался в Нью-Джерси.

По указанному адресу располагался ресторан. В пустом зале копался хозяин, собирался закрывать его на ночь.

Моран показал ему лицензию частного детектива и рассказал обычную для таких случаев историю: речь идет о наследстве.

Опыт ему подсказывал, что большинство людей в такой ситуации не отказывается помочь. Некоторые, правда, внимательно все выслушав, оказывались не слишком склонны к сотрудничеству, пока им не перепадало несколько долларов. Но с денег Моран никогда не начинал; сначала он пытался выяснить, не захотят ли интересующие его люди помочь ближнему из лучших побуждений.

Хозяин ресторана оказался из их числа. Но внимательно изучив фотографию Джонни, покачал головой:

- Нет, никогда его не видел.

Тогда Моран достал фотографию Мери, которую Шулер стащил у её матери.

Хозяин сразу оживился.

- Да, её я знаю. Последние дни она часто сюда заходила, была даже сегодня вечером. Это она получила наследство?

- Нет, муж. А где она живет?

Хозяин пожал плечами, уголки губ печально опустились.

- Понимаете, я этого не знаю. Она говорила, что проведет несколько дней у друзей. Но не уточнила, где именно, а я не спросил.

Моран начал поспешно соображать. Джонни и его жена скрывались где-то здесь, но сегодня было слишком поздно начинать расспрашивать местных жителей и показывать им фото. Мелкие торговцы, на которых он мог рассчитывать, уже закрыли свои лавки. О других нечего было и говорить. Большинство уже залегло в постель или собиралось лечь, так что тратить силы было бесполезно.

Более того, если парочка действительно укрылась у друзей, те узнают и предупредят Джонни.

Моран посмотрел на телефонную кабину в глубине зала.

- Разрешите позвонить? - спросил он. - Я вас задержу буквально на минуту.

Ресторатор миг поколебался, но потом вздохнул:

- Ладно. Только побыстрее. Я тоже хочу спать.

Моран плотно прикрыл дверь кабины и позвонил Корбо.

- Я кое-что нашел...

- Перезвоните мне через десять минут по другому телефону, - велел советник.

Между ними существовала договоренность, что в подобных ситуациях Моран будет звонить в телефонную кабину рядом с домом Корбо. Он повесил трубку, вышел и спросил владельца ресторана, где ближайший телефон-автомат.

- На Мейн-стрит, прямо у вокзала, - подсказал тот.

Моран его поблагодарил.

Пока он нашел кабину, десять минут истекли. Он набрал полученный от Корбо номер, и почти сразу услышал на другом конце линии голос советника.

Моран объяснил, где находится, и добавил:

- Мне нужны два человека, которые знают, что нужно делать.

Фраза была достаточно ясна для человека, посвященного в детали.

- Возможно, им придется провести здесь ночь.

- Вы нашли, где скрывается Джонни?

- Еще нет. Знаю только, он где-то поблизости. Но когда я его найду, могут возникнуть проблемы. Так что пришлите парней, которые достаточно хорошо его знают и смогут опознать в любых условиях.

- Никаких проблем. Я пришлю Лу Барбетту. Он знает Джонни с детства. То же самое и с Ремо Галлони. Как раз сегодня вечером он в городе. Дон сегодня работал допоздна и проведет ночь в штаб-квартире.

- Надеюсь, эта пара окажется ловчее предыдущей.

Корбо не дал себе труда ответить, а лишь спросил:

- Где они смогут с вами встретиться?

Моран назвал адрес ресторана и повесил трубку. Потом сел в машину, с полчаса поездил по окрестностям, а потом вернулся к ресторану, который к тому времени уже закрылся.

Примерно через пять минут в голубом "бьюике" прикатили Барбетта с Галлони. Он быстро объяснил им ситуацию.

- Вполне возможно, он устроился где-то поблизости, но где именно, я не знаю. Вам нужно ночью покрутиться здесь и поглазеть по сторонам. Если заметите его, будьте начеку. Это не тот тип, чтобы дать вам время на размышления.

- Будьте спокойны, мы её подведем, - отмахнулся Галлони. - Но что вы собираетесь делать?

- Я на сегодня наработался и возвращаюсь домой. Нужно немного поспать. Встречаемся утром.

- Если все пройдет нормально, - иронически хмыкнул Барбетта.

Моран внимательно посмотрел на него:

- Вижу, вам мои слова не слишком нравятся? Я могу позвонить и попросить Корбо прислал кого-нибудь другого.

- Не горячитесь, - вмешался Галлони. - Мой друг пошутил. Делайте свое дело. Если нам удастся найти Джонни, все может кончиться ещё до того, как вы вернетесь.

Моран, который уже было повернулся уходить, остановился.

- Боюсь, что может случиться иначе. Я знал двоих парней, которые рассуждали точно так же. Больше я их не видел.

- За нас не беспокойтесь, - фыркнул Барбетта.

- Я я беспокоюсь не за вас, - возразил частный детектив.

Потом сел в машину и уехал в Нью-Йорк.

Было уже за полночь, когда Джонни вышел из мотеля в Хантингтоне и в украденном "понтиаке" покатил в Стоун - Крик. В деревушке все ложились спать не позднее десяти. И сейчас там царила мертвая тишина.

Он оставил машину у тротуара и зашагал к одной из химчисток.

Не было никаких конкретных причин выбрать именно эту химчистку. С таким же успехом он мог начать и с другой. Впрочем, если удача ему не улыбнется, придется навестить и её.

Вскрыть дверь стало детской забавой. Служебная дверь была заперта на ключ, а основное помещение отделено поднимающимся окном. Открыть его оказалось даже легче, чем дверь.

Окно было старинным, две створки по шесть секций. Джонни завернул рукоять пистолета в платок и ударил по одной из них. Стекло без особого шума вылетело внутрь.

Джонни выждал пару минут, напряженно прислушиваясь. Но никто не появился. Он просунул руку в образовавшееся отверстие, отодвинул задвижку и оказался внутри.

Войдя, он прежде всего тщательно закрыл окно. Не стоило привлекать внимание полицейского, если тот вдруг вздумает пройти мимо. Он зажег свой карманный фонарик и, прикрывая рукой его тонкий луч, чтобы не заметили с улицы, направился туда, где висели свежевычищенные вещи.

Там он занялся этикетками с именами владельцев.

Для такой маленькой деревушки их оказалось слишком много; на эту работу ушло не меньше часа. Джонни просмотрел почти все и уже задавался вопросом, не придется ли ему шагать в другую химчистку, когда на глаза наконец попалось то, что он искал.

Удача ему улыбнулась. На этикетках трех костюмов шариковой ручкой было написано: "Р. Капеллани".

Все остальное оказалось не труднее, чем проникнуть в химчистку.

Во время последней отсидки в тюрьме Джонни больше года проработал учеником в швейной мастерской. Считалось, таким образом преступник обретет профессию, которая даст ему честный кусок хлеба после выхода на волю. Вполне возможно, в этом была доля правды.

Над одним из столов висели ножницы самых разных размеров. Джонни выбрал самые маленькие, взял иголку и подобрал три катушки ниток под цвет подкладки каждого костюма. Очень осторожно он подпорол подкладку, а затем поместил между ней и тканью пакетики с кокаином, отобранные у Нолана. Причем выбрал такие места, где их наверняка не мог обнаружить владелец костюма.

После этого осталось только зашить подкладку и проделать ту же операцию с двумя другими костюмами.

Запас кокаина подошел к концу. Работа тоже. Осталось вновь поместить костюмы в большие полиэтиленовые пакеты и повесить их на прежнее место.

Управившись с этим, Джонни одним махом взломал кассу.

Там не оказалось ни гроша, но это не имело значения. Наутро хозяин химчистки заметит разбитое стекло и вызовет полицию. Взломанная касса все объяснит: кто-то пытался украсть её содержимое, и труды его оказались напрасны.

Джонни вышел тем же путем, что и вошел, сел в "понтиак" и покатил в сторону Инглвуда.

Пламя спички на мгновение осветило салон голубого "бьюика". Галлони достал пятую за ночь сигару и, как следует раскурив её кончик, швырнул спичку в раскрытое окно. Ласково погладив автомат на коленях, он нащупал ногами охотничью двустволку на полу, потом откинулся на спинку и обвел задумчивым взглядом спящие во тьме дома.

- Инглвуд, Нью-Джерси, - мрачно сплюнул он. - Дивный город... Готов смотреть на него всю жизнь.

Тут Барбетта круто вывернул руль, чтобы миновать запертую на ночь тележку продавца сосисок.

- Но тут нет ни единого бара, где бы можно было выпить чашку кофе, проворчал он.

- Давай вернемся к автомату с "кока-колой", - предложил Галлони. Нужно чего-нибудь выпить, у меня просто закрываются глаза.

- Ладно, - кивнул Барбетта. - Я готов на что угодно, лишь бы не раскатывать без толку по этим мерзким закоулкам.

Он свернул к перекрестку с Мейн-стрит неподалеку от вокзала. Там снова повернул, не обращая внимания на красный свет, и затормозил возле бензоколонки. Та была закрыта, как и все остальное в этом городе в три утра. Но автомат с "кока-колой" работал.

Барбетта вышел из машины. Сунув несколько монет в щель автомата, нажал кнопку, снова сунул монеты и ещё раз нажал кнопку. С бутылкой "кока-колы" в каждой руке он вернулся к "бьюику".

Примерно в то же время на перекрестке на красный свет остановился "понтиак". Это была первая машина, которую они увидели за ночь, поэтому Барбетта уставился на неё во все глаза.

И тотчас узнал Джонни.

В ту же секунду тот повернул голову и увидел его.

Барбетта отшвырнул бутылки, чтобы выхватить пистолет.

Джонни не стал доставать свой пистолет из-за пояса, а мгновенно воспользовался более быстрым оружием. Стремительно вывернув руль, он нажал на газ.

Пистолет уже был у Барбетты в руке, когда "понтиак" пересек тротуар. Растерявшийся бандит попытался увернуться от машины, но она на всем ходу его догнала. Его тело описало в воздухе дугу, отлетело от стены бензоколонки и с глухим стуком рухнуло на землю.

"Понтиак" пронесся мимо исковерканного тела, шины взвизгнули, когда он разворачивался, чтобы нырнуть в переулок. В этот миг позади громыхнул почти пушечный выстрел: Галлони почти одновременно нажал оба курка двустволки.

Картечь хлестнула по кузову, разбила зеркало и пробила шины. "Понтиак" занесло, и он ткнулся в телеграфный столб.

Джонни торопливо выхватил пистолет из-за пояса, ногой распахнул дверцу и, сложившись пополам, выскользнул наружу. Потом, словно краб, отполз в сторону.

Галлони в "бьюике" уже не было.

Джонни обогнул "понтиак" и отчаянно вытягивал шею, пытаясь его заметить.

Из-за "бьюика" сверкнуло пламя автоматной очереди, засвистели пули. Одна угодила Джонни в левую руку, разорвала мышцы и прошла насквозь.

Он вскрикнул и осел на капот машины.

Снова очередь. Теперь пуля рикошетом от металла ударила Джонни в бок.

Он скатился за машину.

Какая-то дымка застлала глаза, но сразу исчезла, когда он услышал приближающиеся шаги. Посмотрев на уровне земли между колес машины, он увидел ноги подбегавшего Галлони.

Пистолет Джонни по-прежнему сжимал в руке. Он три раза выстрелил из-под кузова машины, и третья пуля перебила бандиту ногу.

Он со стоном рухнул. Тут же последовали ещё два выстрела, размозжившие ему голову.

Теперь Джонни отчаянно напрягал все силы, чтобы встать.

Ни в одном окне не вспыхнул свет, хотя множество глаз сейчас внимательно смотрели на улицу. Полицейский участок находился всего в полумиле. Нужно было как можно скорее убраться отсюда, но далеко уйти он не смог бы. Раненая рука при каждом движении причиняла ужасную боль.

Джонни бросил пистолет и свободной рукой сунул раненую за пояс, чтобы та не болталась.

Потом попытался вздохнуть поглубже - и едва удержался от крик: вторая пуля застряла между ребер, острая боль словно ножом пронзила грудь.

Несмотря на начавшееся головокружение, он попытался добраться до "бьюика". Дверца осталась открытой, мотор продолжал работать.

Джонни упал на сидение, протиснулся за руль и здоровой рукой захлопнул дверцу. Потом ему удалось ухватиться за руль и, несмотря на текущую из раны кровь, тронуть машину с места.

До моста он добрался ещё до того, как полицейские успели оповестить контрольный пост дорожной службы. Скорчившись так, чтобы дежурный не заметил кровь, сунул деньги за проезд и поскорей уехал. Добравшись до Манхеттена, кое-как отыскал телефонную будку и набрал домашний номер Райли.

После третьего звонка раздался сонный голос:

- Да?

- Говорит Джонни Морини. Позаботьтесь о безопасности моей жены Мери. Если её ещё захватили.

Он назвал адрес пансиона в Инглвуде.

- Джонни... Что случилось? Кажется, вам нехорошо?

- Позаботьтесь о ней. Это долго не продлится.

- Где вы?

- Повторяю, скоро все кончится... Оставайтесь на связи...

Джонни повесил трубку, сел в "бьюик" и, едва не теряя сознания, поехал в сторону нижнего Ист-Сайда.

На мрачной грязной улице навстречу попадались одни пьяницы и бродяги. Джонни оставил "бьюик" и заковылял по тротуару. Здесь его жалкий вид и неверная походка не бросались в глаза. Редкие прохожие, ещё державшиеся на ногах, передвигались столь же неуверенно.

Он одолел крыльцо и, хватаясь за перила, стал подниматься на второй этаж. Кровь, которой он отмечал каждую ступеньку лестницы, полиции ничего бы не дала: в этих местах им трудно было рассчитывать на сотрудничество.

Добравшись до лестничной площадки, он привалился к двери доктора Миллера и постучал.

Миллер был настоящим врачом. В свое время его клиентура состояла из очень приличных людей... до того, как он был осужден за аборты. Это было в те годы, когда за такую практику сурово карали.

Дверь ему открыла девочка лет четырнадцати, весь наряд которой составляла мужская рубашка. При виде окровавленного человека она не слишком удивилась, лишь округлила губы и слегка присвистнула.

- Да, ничего себе... Вам здорово досталось, - заметила она и взяла его за здоровую руку, чтобы помочь войти. Потом босой ногой закрыла дверь.

В просторной комнате царила чистота, необычная для этого квартала. Пока девочка устраивала Джонни на диване, из соседней комнаты вышел доктор Миллер. Худощавый, но пышущий здоровьем, он был совершенно голым, если не считать полотенца, вокруг бедер.

Не сказав ни слова, он взял со стола бутылку скотча и протянул её гостю.

Джонни онемевшими пальцами поднес её к губам. Виски потекло на подбородок, но ему было все равно.

- Что с тобой стряслось, Джонни? - спросил врач, начав снимать с него одежду.

- Этого следовало ожидать, - сквозь стиснутые зубы простонал Джонни.

Миллер печально покачал головой.

- Да... я слышал...

В дверях появилась вторая девушка. Той было лет шестнадцать, и расхаживала она в чем мать родила. Маленькие нахально торчащие груди и симпатичная пара ягодиц подрагивали при каждом движении.

Доктор Миллер с восторгом принимал такие заблудшие души. Не говоря уж о том, что он предоставлял им кров, то, чем он с ними занимался, не причиняло им особого вреда: они и так немало повидали, прежде чем очутиться здесь. А человеком доктор Миллер был неплохим.

Шестнадцатилетняя девица с явным интересом рассматривала Джонни.

- Он умрет? - спросила она с отчетливым южным акцентом.

- Нет, если ты живо вскипятишь два ведра воды.

Девушка торопливо вышла; груди и ягодицы подпрыгивали в такт.

- А я, могу я чем-нибудь помочь? - заволновалась младшая.

- При условии, что сначала вымоешь руки. И не жалей мыла.

Она поспешила в ванную.

К тому времени Джонни был раздет до пояса. Новая порция скотча помогла одолеть накатившую волну беспамятства.

Доктор Миллер осмотрел рану на боку.

- Крепко досталось, Джонни, - заметил он, открыл шкафчик и достал оттуда бутылку и вату.

- Что это такое? - прошептал Джонни.

- Хлороформ. Нужно извлечь пулю, которая застряла между ребрами, продезинфицировать руку, наложить жгут и зашить. Ты ничего не почувствуешь.

- О том, чтоб я заснул, не может быть и речи, - хрипло заявил раненый.

Он знал, что Миллер постарается заштопать его как можно лучше. Зато вовсе не был уверен, что врач не воспользуется его забытьем, чтобы предупредить дона Ренцо. Слишком велика была награда...

- Дай мне немного кодеина, и хватит.

Миллер пожал плечами, поставил хлороформ обратно и достал маленький флакончик, из которого высыпал на ладонь три пилюли. Джонни сунул их в рот и запил новой порцией скотча. Врач тем временем возился с марлей, чтобы наложить на руку выше раны жгут, туго затянуть его и остановить кровотечение.

Волна беспамятства вновь поглотила Джонни, а когда он пришел в себя, Миллер уже завязывал узел жгута.

- Отлично, мой мальчик, - сказал он. - А теперь нужно подождать, когда начнут действовать пилюли. Без этого не обойтись.

Он вернулся к шкафчику, вытащил пробку из бутылки со спиртом и протер им руки.

Появилась младшая девочка и продемонстрировала врачу свежевымытые руки.

- Хорошо, - кивнул он. - Найди в шкафу коробку с бинтами и ватой.

Едва она исчезла в спальне, из кухни выглянула девушка постарше и объявила:

- Вода кипит.

Миллер протянул ей поддон с хирургическими инструментами.

- Положи туда. Только осторожно.

Пока вокруг него все суетились, Джонни плыл в безболезненном мире кодеина. Но когда врач принялся за работу, страдание и боль вернулись снова.

При удалении пули, застрявшей между ребрами, ему стало совсем плохо, но Джонни терпел. А когда Миллер занялся его рукой, которая, казалось, онемела, от дикой боли он просто потерял сознание.

Снова придя в себя, он увидел, что врач заканчивает бинтовать ему руку. Девушки замерли рядом, одна держала коробку с бинтами, другая поддон с инструментами, теперь красными от крови. Сейчас Джонни уже не испытывал такой безумной боли, но чувствовал себя каким-то вялым и опустошенным.

Доктор Миллер выпрямился, отступил назад и потянулся, чтобы размять онемевшую спину.

- Ну, вот, мой мальчик, - сказал он. - Это все, что я мог для тебя сделать. Я предпочел бы оставить тебя здесь, но это невозможно.

- Да...

Слово с трудом сорвалось с его губ, потом слабым дрожащим голосом он продолжил:

- Вы не могли бы дать мне что-то из одежды?

Миллер прошел в спальню и вернулся со старой нейлоновой курткой на "молнии". Девушки помогли Джонни её надеть. Колени подгибались, так что его пришлось поддерживать, пока он не восстановил равновесие.

Через минуту все прошло.

Пока девушки его одевали, а врач застегивал молнию, Джонни чувствовал странную легкость в голове.

- Ты мне должен двести пятьдесят долларов, - сказал врач.

Очень осторожно Джонни сунул правую руку в карман и вытащил все деньги, что там оказались - сорок пять долларов и кучка мелочи. Деньги он положил на стол, а потом забрал обратно десять центов.

Миллер проводил их недовольным взглядом.

- Ты мой адрес знаешь, - буркнул он. - Остальное я надеюсь получить по почте. И ещё до нового года.

- Рад это слышать, доктор. Это доказывает, что ты веришь - я выживу.

- Только если отправишься в больницу. И не через шесть месяцев. Иначе есть большая вероятность, что ты умрешь. В больницу лучше бы не здесь, а в другом городе.

- Я понял, доктор. Можно мне ещё немножко кодеина?

Миллер высыпал из флакона пригоршню пилюль и сунул их в карман нейлоновой куртки. Потом взял бумажку в пять долларов, лежавшую на столе, сунул её в тот же карман и открыл дверь.

- Иди, мой мальчик. Я даю тебе час времени, а потом звоню в штаб-квартиру Капеллани. Им я скажу, что вынужден был тебе помочь, так как ты угрожал мне пистолетом.

Джонни, с трудом переставляя ноги, вышел из квартиры. По лестнице он спускался словно пьяный, который вот-вот рухнет. На улице он некоторое время продолжал ковылять по тротуару, пока не нашел машину, не запертую на ключ.

Уже светало, когда Джонни добрался до своей квартирки снял на Брекер-стрит. Там он запер дверь, дважды повернул ключ в замочной скважине, и сразу схватил бинокль, лежавший на диване. В то утро его безумная идея ещё не могла осуществиться: было слишком рано, чтобы дон Ренцо надел один из тех костюмов, которые Джонни нашпиговал наркотиками. И все же у него от сердца отлегло.

Потом, осторожно примостившись на правый бок, он вытянулся на диване. Уже проваливаясь в полубред, Джонни все спрашивал себя, сколько понадобится дону Ренцо времени, чтобы надеть нужный костюм.

И протянет ли он сам так долго, чтобы это видеть.

Глава 13

Джонни проснулся, обливаясь потом; все тело корчилось от мучительной боли. Послеполуденное солнце заливало комнату, но сам он был так плох, что понадобилось немалое время, чтобы понять, где он и что с ним происходит. Тяжело дыша, он пытался справиться с болью, приковавшей его к влажному матрасу, потом с глухим стоном сел на край постели и спустил ноги на пол.

Руку и левое плечо дергало словно от ужасной нестерпимой зубной боли. Если бы он мог, просто оторвал бы руку. Казалось, удаленная доктором Миллером пуля превратилась в клин, вбитый в его тело. И этот раскаленный добела клин то распухал, то уменьшался в ритме его дыхания.

Страшная жажда иссушила горло, но встать, пройти в ванную и напиться было выше его сил.

Пошарив правой рукой в кармане, он достал три пилюли кодеина. Такая доза была слишком велика, он это знал. Следовало тщательно распределить имевшиеся у него лекарства и не принимать ни одной пилюли по крайней мере четыре ближайших часа.

Несмотря на столь разумное решение, Джонни сунул в рот все три пилюли и поспешно разжевал, чтобы легче было проглотить. Потом вытянулся на постели постарался дышать медленно и спокойно.

Доктор Миллер перенес его часы с левой руки на правую, и Джонни внимательно уставился на большую стрелку. Он буквально гипнотизировал себя этим зрелищем, чтобы отвлечься и уйти в иной мир, где страдание не занимало бы столько места.

Через полчаса под воздействием кодеина боль постепенно утихла. Поддерживая левую руку правой, Джонни с величайшей осторожностью поднялся. Его слегка покачивало, но головокружение прошло. Нужно было побыстрее напиться воды. Три пилюли, выпитые разом, сняли боль, но с минуты на минуту он мог лишиться чувств.

Но быстро двигаться он не мог - боялся упасть и повредить раненую руку.

Ковыляя на одеревеневших ногах, Джонни осторожно переносил вес тела с одной ступни на другую. Добравшись до ванной, он уже не почувствовал зловония - обоняние под действием кодеина отключилось.

На туалетном столике стоял пластмассовый стаканчик сомнительного происхождения. Джонни открыл кран - вода потекла рыжая от ржавчины, но он выпил четыре стакана подряд. Потом осторожно развернулся и вернулся в комнату.

На какое-то время боль отступила. Когда его ноги коснулись дивана, он их уже не чувствовал. Просто осторожно вытянулся и заснул глубоким сном.

Когда он открыл глаза, уже стемнело. Боль вернулась вновь, но уже не такая сильная, как прежде. По крайней мере пока.

Джонни сумел добраться до ванной и запил стаканом воды новую порцию кодеина. В этот раз он принял две пилюли. Потом вернулся на диван и поднес к глазам правую руку, чтобы взглянуть на циферблат.

Почти полночь. Стрелки ещё двигались, но если он не заведет часы, те вскоре остановятся.

Сняв впившийся в запястье ремешок, Джонни сунул часы в рот, зажал зубами и завел здоровой рукой. Вновь надеть их на запястье он не мог и положил в карман.

Две пилюли кодеина начали действовать.

Сконцентрировав всю волю, он приказал себе проснуться ровно в восемь утра. Прежде у него такое получалось и теперь, засыпая, он молил небо, чтобы эта привычка не подвела.

Когда Джонни проснулся, жаркое солнце заливало комнату, пробиваясь в щели в занавесках. Боль казалась вполне терпимой. Он совсем не ощущал раненой руки, только левый бок ещё болел.

Пошарив в кармане, Джонни нащупал часы. Те показывали без десяти восемь. Его внутренний будильник как всегда действовал исправно.

Была у него и другая причина для радости: теперь он мог обходиться без кодеина. Тем лучше, сегодня ему нужно сохранять светлую голову... по крайней мере ближайшие часы. А если улыбнется счастье, может быть и дольше.

Джонни с трудом поднялся, на ватных ногах добрался до ванной комнаты и выпил три стакана воды. Потом теми же неуверенными шагами вернулся в комнату и ухватился здоровой рукой за стул. Кое-как подтащил его к окну и по дороге прихватил бинокль.

Тяжело дыша, какое-то время он вспоминал, что должен делать. Потом память неожиданно вернулась, и он навел бинокль на штаб-квартиру дона Ренцо. Тщательно настроил резкость, опустил бинокль на колени и принялся ждать.

Без десяти девять перед зданием остановился лимузин дона Ренцо.

Джонни заставил себя выйти из летаргического состояния и поднес бинокль к глазам. Он сразу узнал парня, сидевшего за рулем - это был Марти, сын дона Ренцо. Он не отличался большими способностями и работа шофером была вполне по нему.

Джонни внимательно осмотрел трех мужчин, вышедших из машины. Это были новые телохранители, физиономия одного из них показалась ему знакомой. Потом Джонни вспомнил - Сал Аккане, грубый, но способный парень, обладавший крысиной изворотливостью.

Громилы оглядели улицу, потом Сал Аккане кивнул и из машины вышел дон Ренцо.

Но костюм его был не из тех, которые Джонни начинил кокаином.

Горькое разочарование буквально схватило его за горло. Он уронил бинокль, хотя продолжал следить за улицей. И видел, как дон Ренцо с охранниками исчез в здании, а Марти снова сел за руль.

Джонни пытался убедить себя, что его разочарование необоснованно. В конце концов не было оснований рассчитывать, что счастье улыбнется ему так скоро. Могло пройти не меньше недели, пока дон наденет нужный костюм.

Вот только долго ждать Джонни никак не мог. Он помнил слова доктора Миллера, что если как можно скорее не лечь в больницу, дела будут плохи.

Сама эта мысль его не испугала, что было дурным знаком. Так нельзя.

Он с трудом поднялся, добрался до дивана и растянулся на продавленном матрасе. Все тело охватил жар и какая-то странная вялость. Джонни пощупал лоб - никакого пота, кожа казалась сухой, как пергамент.

Понадобилось время, чтобы понять: у него началась лихорадка.

В желудке заурчало. Сколько он не ел?

Джонни вспомнил старую пословицу: "Лечи насморк, но лихорадка пусть помрет от голода".

А что, если все произойдет наоборот?

Во всяком случае, у него не было возможности достать хоть что-нибудь поесть. По крайней мере днем. Быть может, попытаться вечером?..

Если к тому времени он ещё сможет двигаться.

Или имеет смысл ещё раз принять кодеин, чтобы справиться с лихорадкой?

Он ещё продолжал размышлять об этом, когда снова потерял сознание.

Когда Джонни вновь очнулся, было темно. Он попытался вспомнить: что нужно было сделать этой ночью? Однако не сумел, и вскоре его мысли занял другой вопрос: он больше не испытывал жара, наоборот, дрожал от холода. Несмотря на все усилия, Джонни начал стучать зубами.

И вновь вернулась боль. Не там, куда он ранен, там тело полностью утратило чувствительность. Болело все, как будто его нервы превратились в острые стрелы, которые безостановочно его кололи.

Он поднялся с матраса и с трудом доковылял до ванной. Вынул из кармана две последние пилюли кодеина, проглотил их разом и запил водой.

Сам не зная как, он вдруг оказался на коленях, его рвало. С каждым рвотным позывом волна боли вздымалась в мозгу и спускалась вдоль тела. Ему хотелось кричать, одновременно он чувствовал, как что-то его душит.

Когда приступ прошел, Джонни был не в состоянии подняться с пола. Он хотел было добраться до дивана на карачках, но на полпути лишился чувств и растянулся, уткнувшись лицом в пол.

На следующее утро в четверть девятого старый седой негр осторожно проник в комнату, где спал Ренцо Капеллани. Звали старика Бен Джонс, и командовал он всей прислугой в доме на Лонг-Айленде. Мягко и неслышно ступая, он поставил на столик у изголовья постели стакан с томатным соком, потом приготовил одежду, выбранную хозяином накануне: трусы, носки, безукоризненно сверкавшие ботинки, рубашку, галстук, свежевычищенный и отглаженный костюм. В портфель уложил запасную рубашку - когда дон Ренцо работает допоздна и задерживается в Нью-Йорке, то любит среди дня её сменить.

Когда слуга раздвинул шторы и впустил в комнату лучи утреннего солнца, дон Ренцо зашевелился. Бен Джонс приблизился к постели и торопливо доложил:

- Мистер Капеллани, уже четверть девятого.

Дон Ренцо сел в постели.

- Доброе утро, Бен, - сказал он, протирая глаза.

- Доброе утро, мистер Капеллани. Хорошо спали?

- Прекрасно. Как сегодня погода?

- Достаточно тепло, чтобы поплавать в бассейне. Позволите подать вам завтрак на террасе?

- Да, конечно.

Джонс протянул дону Ренцо бокал с томатным соком и исчез. Дон Ренцо выпил, выбрался из постели и отправился в ванную. Там тщательно почистил зубы, побрился и, не жалея воды, принял душ. Потом вернулся в комнату, надел купальные трусы, халат, сандалии и спустился вниз.

Появившись на террасе, он подошел к бассейну, глубоко вдохнул полной грудью свежий воздух, сбросил халат и плюхнулся в воду, за температурой которой всегда тщательно следили. Потом методично переплыл бассейн шесть раз - такова была его программа на случай хорошей погоды.

Когда хозяин вышел из воды, Бен Джонс уже поджидал его с махровой простыней. Дон принял простыню и сам растерся. Он не переносил, чтобы к нему прикасались мужские руки - тем более руки негра.

Вновь накинув халат, дон уселся за стол и принялся просматривать "Нью-Йорк Таймс", "Дейли Ньюс" и "Уолл-стрит джорнел", одновременно поглощая завтрак. Он ещё продолжал есть, когда за столом появились его сын Марти и чуть позже - новый телохранитель Аккане.

Дочь Тина отдыхала в Майами в компании своего жениха Дина и супружеской парой приятелей. Дон Ренцо согласился на это после бурного объяснения с дочерью. Он любил сознавать себя современным отцом и полагал, что дочь и Дин достаточно благоразумны, чтобы ему не приходилось вмешиваться в их дела. Однако не пора ли им пожениться? Если до этого дойдет, ему останется только назначить дату свадьбы.

Марти с Аккане ели молча. Знали, что дон Ренцо не одобряет разговоров за столом.

Закончив завтрак, дон поднялся наверх, чтобы переодеться, прихватил портфель и спустился. Новые охранники вместе с Марти и Аккане ждали его у машины. Аккане сел впереди рядом с Марти, а остальные расположились по обе стороны от дона Ренцо на заднем сидении.

Машина миновала пост охраны у ворот и покатила в сторону Нью-Йорка.

Когда дон прибыл в штаб-квартиру, там его встретил донельзя встревоженный Корбо.

- Наш человек из Министерства юстиции предупредил меня, - поспешил доложить советник. - ФБР взяло жену Джонни под свою защиту и где-то спрятало. Агенты охраняют её круглосуточно.

Дон замер.

- А насчет Джонни больше ничего не слышно?

- Нет. Но легко представить, где он. Если верить доктору Миллеру, он в очень плохом состоянии. Ему оставалось всего несколько часов, если немедленно не обратиться в больницу. К кому он может обратиться, как не к тому, кто им уже занимался? Кроме того, если его жена попала под защиту ФБР, то я готов держать пари, что для него организуют такую же охрану. Скорей всего, в какой-нибудь больнице вне Нью-Йорка.

Дон Ренцо задумался.

- Да, это весьма вероятно.

Он сел за стол и, немного подумав, добавил:

- Скажи своему человеку в Министерстве юстиции, чтобы держал ухо востро и попытался выяснить, где прячут Джонни.

- Я уже сказал.

- И сообщи Чарли Морану, что в его услугах мы больше не нуждаемся.

Физиономия Корбо удивленно вытянулась.

- Ты не хочешь, чтобы он продолжил поиски?

- Зачем? Зачем платить ни за что? Если Джонни под защитой ФБР, нам от Морана проку не будет. Мы сами сможем выяснить, где Джонни прячется, и сами с ним разберемся.

- А если не сможем?

- Мы найдем его. Раньше или позже, но найдем. Ведь не будут сторожить их с женой круглосуточно до скончания дней...

На другом конце квартала Джонни завозился на грязном полу своей комнаты, постепенно приходя в сознание. Очень-очень медленно...

Едва приоткрывшиеся веки горели. Он ещё немного приподнялся, отчаянно сражаясь с окутавшим мозг туманом. Казалось, закипает кровь и кусочки острого стекла впиваются в мозг.

Джонни попытался встать, застонал и упал. Потом осознал, что сам что-то говорит, лепечет нечто бессвязное. Одно было совершенно ясно: светит солнце, и пока день не закончился, нужно закончить дело.

Через несколько минут к нему вернулась память. Придя в ужас, он достал часы и долго на них смотрел, прежде чем понял, что ночью те остановились.

Но сейчас был день... ясный день.

Джонни собрал остатки сил и попытался встать.

Ему удалось подняться на колени, потом, шатаясь, добраться до стула у окна. Его левая рука тащилась по полу, но он этого не замечал. Он вообще не чувствовал, что у него есть эта рука.

Наконец он добрался до стула, с грехом пополам взобрался на него и выглянул наружу. Царившее на улице оживление было плохой новостью: он прибыл на наблюдательный пост слишком поздно. Дон Ренцо уже прибыл в свою штаб-квартиру, Джонни его прозевал.

Накатила слабость, и он задремал, сидя на стуле и навалившись на подоконник.

Когда появился Марти с лимузином, Джонни спал и не видел, как дон Ренцо, сопровождаемый тремя телохранителями, вышел и отправился на деловую встречу.

Проснувшись, Джонни почувствовал себя лучше, ему было не так плохо. Даже лихорадка, казалось, отступила. У него не было ни малейшего понятия, сколько он проспал, но солнце ещё не зашло.

Неожиданно Джонни вспомнил о бинокле. Он наклонился, чтобы его поднять, и обнаружил, что тот стал невиданно тяжелым. Тем не менее, он ухитрился взгромоздить бинокль на колени. И собрал свою волю в кулак, чтобы снова не заснуть. Неожиданно помог терзавший его голод.

Когда примерно час спустя появилась машина, поначалу Джонни её не заметил. И только когда из неё появился Аккане, в задачу которого входило осмотреть улицу, до его сознания дошло, что происходит. Он едва успел навести бинокль, как дон Ренцо показался из машины.

И на нем был один из трех "заряженных" костюмов!

Миг спустя дон исчез в доме, но Джонни был совершенно уверен в том, что увидел. Он великолепно помнил этот костюм: темно серый, в тонкую черную полоску.

Бинокль полетел на пол, губы Джонни расползлись, обнажая зубы, что должно было означать довольную улыбку. Но больше походило на пугающую хищную гримасу.

Он взглянул на дверь своей крохотной квартирки. Как же далеко она была!

Джонни стиснул зубы и поднялся.

Сильно закружилась голова. Он качнулся и ударился больной рукой о стену. Шок пронизал все его существо, но на боль Джонни уже не реагировал. Он уже не обращал внимания, что из потревоженной раны снова пошла кровь. Все внимание было сосредоточенно на том, чтобы шаг за шагом пересечь комнату.

Наконец он добрался до выхода, повернул ключ в замочной скважине и открыл дверь, а потом, тяжело дыша и хватаясь за перила, начал спускаться, медленно переступая со ступеньки на ступеньку.

Телефон был внизу. Кое-как он снял телефонную трубку и нашарил в кармане монету в десять центов. Каждое движение требовало нечеловеческих усилий. Упрямо стараясь удержать перед глазами фигуру дона Ренцо, он вставил монету в щель автомата и набрал номер Министерства юстиции.

Уговаривать телефонистку соединить его с нужным человеком не пришлось. Казалось, само его имя ей что-то сказало, и через несколько секунд трубку взял Райли.

- Ваша жена ужасно беспокоится... - начал он.

- Можете арестовать Ренцо, - прервал его Джонни. - В его штаб-квартире. Он торгует наркотиками. Сейчас у него с собой уйма товара. Спрятано в пиджаке. Так что можете брать.

Он повесил трубку и вынужден был прислониться к стене, чтобы справиться со слабостью в ногах.

В желудке копилась ледяная тяжесть, он не видел лужу крови, расплывавшуюся возле ног, но понимал, что на этот раз непременно умрет, если кто-нибудь ему не поможет.

Но прежде чем кто-либо придет на помощь, он хотел увидеть. Убедиться, что план его сработал, что все кончилось.

Продолжая держаться за стену, он медленно повернулся лицом к лестнице, покачнулся, шагнул вперед и ухватился за перила.

Ступенька за ступенькой он преодолел лестницу и оказался перед дверью своей квартиры. Но это было все, на что его хватило.

Джонни рухнул на пол и больше не двигался. Кровь стекала по ступеням.

Он не видел, как перед штаб-квартирой дона Ренцо остановилась полицейская машина, не видел Райли, вошедшего внутрь в сопровождении трех агентов ФБР.

Не видел, как немного погодя они вышли вместе с Ренцо, громко протестовавшим против своего ареста...

Несколько минут спустя после их отъезда в штаб-квартиру прибыл Чарли Моран. Он привез дону Ренцо важную новость: Джонни не находится под защитой ФБР. Чиновник из федеральной полиции, которому он больше года платил за услуги, сообщил, что сегодня утром агенты получили задание начать розыски Джонни в Нью-Йорке.

Выйдя из машины, Моран заметил стоявшего на тротуаре Марти.

- Что случилось? - спросил он, видя растерянность сына дона.

Марти повернулся, слезы ярости застилали ему глаза.

- Сволочи! - закричал он. - Они прекрасно знают, что все это подстроено!

- Что происходит? - не выдержал Моран.

Марти объяснил, что произошло, и добавил:

- Это Джонни спрятал дурь в пиджак отца. Он пытался это объяснить...

- Почему именно Джонни? - перебил его Моран.

- Несколько дней назад он ограбил одного торговца и забрал большую партию товара.

- И твой отец не потрудился меня предупредить, - перебил его Моран. Он прищурился, взгляд его неожиданно стал предельно жестким.

Марти его не слушал.

- Отец все объяснил полицейским, - повторил он. - Но их это совершенно не интересовало.

- Естественно.

- Но их обвинения ничего не дадут. Корбо уже звонит отцовскому адвокату.

- Да, это крайне необходимо, - сухо согласился Моран.

Повернувшись спиной к Марти, он начал неторопливо разглядывать улицу, последовательно изучая каждое здание.

Ход его мыслей был таков: чтобы выполнить свой замысел, Джонни нужно было устроить свой наблюдательный пост в таком месте, откуда он мог видеть, что на Ренцо Капеллани именно тот костюм, который начинен наркотиками.

Еще неделю назад Моран обследовал все дома. Тогда Джонни там не было. Но сегодня он вполне мог находиться в одном из них.

Моран зашагал по улице, останавливаясь возле каждой двери и спрашивая, не поселился ли там недавно какой-нибудь новый жилец.

Так он добрался до последнего дома в квартале. На нем красовалась табличка, извещавшая, что дом принадлежит агентству недвижимости Кальмана. Моран вошел внутрь - и отпала всякая нужда задавать вопросы: кровавый след на ступеньках лестницы говорил сам за себя.

Сначала он решил, что Джонни умер. Потом наклонился и положил ему руку на грудь. Нет, тот был не мертв, ещё не совсем.

Моран присел на край дивана, глядя на распростертое тело.

- Подонок, - буркнул он, - из-за тебя я потерял десять тысяч долларов.

У него не оставалось никаких сомнений: Ренцо Капеллани больше никогда не суждено охотиться за Джонни. Его арестовали с крупной партией товара, и никто из тех, кто знает, как все было, ничего не скажет. Капеллани кончит свои дни в тюрьме. И никогда не сможет заплатить обещанную премию.

- Сукин сын...

Но невольная нотка восхищения прозвучала в его голосе.

Моран встал и вышел. Но внизу остановился и взглянул на телефонный аппарат.

- А почему бы в конце концов и нет?

Он поспешно набрал номер полицейского участка, назвал адрес и посоветовал направить туда карету скорой помощи. Потом сел в машину и поехал к себе.

Два месяца спустя Райли провожал Джонни с женой из аэропорта Кеннеди в Денвер. Беременность молодой женщины уже бросалась в глаза... впрочем, как и её хорошее настроение. Ни на минуту она не выпускала руку мужа.

Джонни выглядел бледным и осунувшимся после затянувшейся борьбы со смертью. Но по его виду нельзя было догадаться, что он чувствует. Райли уже начал к этому привыкать. Всю последнюю неделю, пока шел суд, парень оставался совершенно невозмутимым.

Ренцо Капеллани был признан виновным и приговорен к тридцати годам тюрьмы.

Узнав эту новость, Джонни ограничился тем, что заметил:

- Он это заслужил. Не нужно быть таким идиотом. Что за дурацкая мысль таскать весь товар на себе!

Фразу эту он произнес без тени улыбки.

- Да, нельзя сказать, что это было умно, - согласился Райли. Лицо его оставалось столь же непроницаемым, как и лицо его спутника.

Возле выхода на посадку Джонни пожал ему руку и улыбнулся:

- Надеюсь, вы не воспримете неверно мои слова, но я буду чертовски счастлив, если нам больше не придется встретиться.

- Я вас понимаю, - рассмеялся Райли - Все ваши проблемы остались позади.

Мери вздохнула.

- Я могу сказать только одно... Нам опять придется привыкать к новым именам, к новой жизни. Все придется начинать сначала.

- Ничего, постепенно все войдет в норму. Теперь вам совершенно нечего бояться. Никто больше не будет вас преследовать.

- Это в самом деле так, - вмешался в разговор Джонни, - по той простой причине, что мы больше ни для кого не представляем интереса.

- Совершенно верно, - подтвердил Райли.

Другой дон из Бруклина успел наложить руку на все, что пришлось оставить Ренцо Капеллани. Естественно, у него не возникло ни малейшего желания отомстить за бывшего коллегу. Пауло Корбо теперь служил новому шефу и ничто его не побуждало разыскивать Джонни. Единственным человеком, который мог этого желать, оставался Марти. Но сын дона Ренцо не пользовался достаточным авторитетом, чтобы кто - нибудь поддержал его в этой затее.

Объявили начало посадки на рейс до Денвера.

- Что я мог бы сказать на прощание, - заметил Райли, - так то, что ничто случившееся повториться не должно. Наконец-то... Все кончилось.

Джонни посмотрел на него все с тем же безразличным видом, но потом лицо его неожиданно смягчились:

- Согласен. И вот что: если захотите заглянуть к нам на денек, только скажите.

- Как же я смогу? - пожал плечами Райли. - Я не знаю, куда вы собрались... Даже новых фамилий не знаю!

У выхода на посадку он немного задержался.

Когда Джонни с женой исчезли вдали, Райли повернулся и наткнулся на мужчину, стоявшего сзади.

- Простите, - извинился он.

- Ничего, мистер Райли.

Райли внимательно посмотрел на мужчину.

- Мы с вами знакомы? - спросил он, когда оба направились к большому оконному проему, откуда можно было наблюдать за взлетом.

- Я не раз встречался с вами в суде, - ответил Моран. - Когда-то я тоже служил в полиции.

- Так-так. И хотели бы вернуться?

- Нет.

- Вы на пенсии?

- Я ещё не так стар. И работаю самостоятельно.

- Надеюсь, дела идут неплохо?

- Да, кое-как свожу концы с концами.

Мужчины смотрели, как самолет выруливает на взлетную полосу.

- Вы кого-то провожали? - спросил Райли.

- Старого знакомого.

В каком-то смысле это было правдой. Пожалуй, Моран знал о Джонни больше, чем кто другой на свете.

Райли взглянул на часы и заметил:

- Пожалуй, пора снова браться за работу.

Когда он ушел, Моран ещё задержался у широкого окна, проводив глазами самолет, взмывший в небо. Это зрелище вызвало у него странное чувство. Немного похожее на то, что он подарил жизнь живому существу.

Моран задумчиво пожал плечами. А когда самолет исчез в облаках, по его губам скользнула странная улыбка.