Неподалеку от Восточных ворот замка факультета рыболовной магии с раннего утра наблюдалось непривычное оживление. На брусчатке лежало огромное скомканное полотнище серовато-коричневой раскраски. Вокруг полотнища, расправляя его и опутывая множеством веревок, суетилась факультетская прислуга. Тут же лежали две большие, но с виду легкие лодки с крепкими петлями по высоким бортам, а между ними – длинный раздутый пузырь с клапаном посредине. Знатоки-ихтиологи распознали бы в нем плавательный пузырь так называемого металлобрюха флегматичного – рыбы, обитающей на огромных глубинах, чешуя которой по своим свойствам ничем не отличалась от металлических пластин; большой и прочнейший плавательный пузырь, скапливающий легковесный газ, позволял металлобрюху худо-бедно передвигаться вдоль самого дна.

Лодки и пузырь были связаны между собой, к петлям на бортах одна за другой привязывались веревки, тянущиеся от полотнища. Помимо веревок от полотнища тянулся толстый шланг с раструбом на конце. Группа гоблинов разводила поблизости костер, рядом с ним еще раньше было возведено высокое сооружение с лестницей, которое можно было бы принять за трамплин, если бы внизу предполагалась вода, а не пламя.

Руководил всем тоже гоблин по имени Ига. Он был не из факультетских, но пользовался уважением в гоблинском квартале Фалленблека, и после известия, что Сака-Каневск попал в больницу, новый декан назначил его своим помощником. По приказу Иги несколько гоблинов затащили шланг на вышку и спустили с помоста таким образом, что широкий раструб оказался над разгорающимся костром и в него попадал горячий воздух.

Некоторое время казалось, что ничего не происходит, но вот складки начали потихоньку расправляться, и пузырь на глазах стал увеличиваться в размерах. Прошло около получаса, и туго надутое разукрашенное полотнище поднялось над землей и взлетело бы в небо, если бы его не удерживали канаты, привязанные к вделанным в брусчатку кольцам. Вся конструкция приняла вид готового к отлету дирижабля. Пассажиры не заставили себя долго ждать.

Ими оказались две группки студентов факультета рыболовной магии в экипировке спортсменов-спиннингистов, возглавляемые тренерами – господами Асн-асном и Алесандро Б. Зетто. По всему было видно, что и тот и другой не горят восторгом от предстоящего путешествия. Да и студенты, за исключением разве что крикливых гоблинов, выглядели скорее уныло, чем возбужденно-радостно, как это обычно бывает перед соревнованиями.

И в самом деле – приуныть было от чего. Соревноваться предстояло при весьма необычных условиях, на совершенно незнакомой реке, берега которой были покрыты снегом. Температура там предполагалась достаточно низкая, что для спиннингистов было не совсем привычно, уловы ожидались небольшие, а снасти могли серьезно пострадать. Правда, спортсменам должны были выдать специальные морозостойкие спиннинги, но это тоже, с одной стороны, не радовало, так как все привыкли ловить на свои удилища, и с другой – их стоимость всем, за исключением победителя, придется выплачивать из своих стипендий.

В сторонке, отдельно от всех, стоял профессор Малач. Одетый по-походному, с притороченной к боку шпагой, он нетерпеливо притопывал ногой и хмуро поглядывал на дирижабль и готовившихся к отлету спортсменов. В первом Кубке декана ему предназначалась роль главного судьи. Да-да, эльф, только что буквально вынувший голову из петли, самолично вызвался принять участие в этом сомнительном мероприятии.

Накануне после множества событий, самым трагичным из которых стала внезапная смерть от сердечного приступа Эразма Кшиштовицкого, произошло еще кое-что. Покинув эшафот, профессор Малач прямиком направился туда, где двумя днями раньше был арестован стражниками герптшцога, то есть в кабачок под названием «В гостях у дедушки Бо». Где, к своей немалой радости, встретился с поджидавшими его Ксаной, Кызлем и Топленом. Эльф обрадовался бы еще больше, повстречай там же Зуйку и Курта, но ведьмочке, которую продолжала разыскивать герптшцогская стража, опасно было появляться на улицах города средь бела дня, а вампир не успел оправиться от раны, нанесенной Репфом в герптшцогских казематах; оба они так и остались в опустевшем без хозяина, но не перестающем быть гостеприимным доме их общего друга господина Воль-Дер-Мара.

Зато вместо Курта и Зуйки профессор юриспруденции имел возможность пообщаться с очень известным, но продолжительное время считавшимся пропавшим колдуном Лейлером. И там, в кабачке, укрывшись от посторонних глаз в потаенной комнате, служившей когда-то гному-колдуну мастерской, эльф узнал от друзей много чего интересного. И про то, как Зуйка с Ксаной прятали его вместе с Ватрангом в этой самой комнате; и каким образом Топлен освободил из тюрьмы Курта, а вместе они помогли покинуть камеру Лейлеру; и что случилось в саду Воль-Дер-Мара с гоблином Сака-Каневском, ставленником Репфа, так и не сумевшим войти в должность главного судьи. Но самую интересную и важную новость поведал собравшимся Лейлер. Вернее, не поведал, а предоставил возможность услышать все своими ушами…

Среди множества амулетов, обнаруженных Топленом в карманах Репфа, оказалась маленькая ракушка, в стенке которой имелось отверстие с продетой в него тонкой золотой цепочкой. Ракушка могла сойти за талисман или даже за не очень дорогое украшение, но Малач сразу догадался о ее истинном назначении. На самом деле ракушка являлась так называемым Вещающим ухом немыслимо редкой рыбы слухача-вещателя. Парные Вещающие уши имели свойство после направленного магического заклинания превращаться в своего рода прибор, передающий звуки на значительное расстояние. Еще одним свойством этого чуда было то, что каждое Вещающее ухо могло долгое время хранить и после соответствующего заклинания воспроизводить последнее полученное сообщение.

Лейлер положил на ладонь Вещающее ухо, прошептал заклинание и…

– О Великий Гуру! – послышался слабый, словно доносящийся из подземелья, голос. – На нас набрели лекпин Тубуз и гномиха Буська. Лекпин рассказал, что стая волков разодрала эльфа Соруука, а какая-то рыбина сожрала эльфа Баббаота. Еще Тубуз утверждает, что где-то на том берегу реки остались кот Шермилло и магистр Пропст. Живые! Гном Мэвер предложил сделать салазки и на них скользить по льду реки до плотины Сдукронаак. Об этой плотине написано по-гоблински на дощечке, которую нашла Буська. Вот… Великий Гуру, у меня пока что нет возможности исполнить ваш приказ, но как только появится возможность, я разделаюсь с ними со всеми!

– Выжили! – с неимоверным облегчением выдохнул профессор Малач, когда голос из Вещающего уха смолк.

– Не погибли! – захлопала в ладоши Ксана. – Тубузик, Шермилло, магистр Женуа фон дер Пропст!

– Я узнал этот голос, – сказал Кызль. – Лекпин Цопфа! Во время последнего экзамена чуть не убил Железяку. А в субботу соревновался вместе с Тубузом и остальными на Ловашне.

– И где же они сейчас? – спросил Топлен.

– Я почему-то абсолютно уверен, – медленно сказал профессор, – что они как раз в том месте, куда собирается отправиться завтра господин Репф.

– Там, где этот Репф хочет провести соревнования? – уточнил Кызль.

– Вот именно! И я обязательно должен оказаться на том же самом месте и в то же самое время!

– А мы? – в один голос спросили Ксана и Кызль.

– Вы – ни в коем случае! – сказал, как отрезал, профессор.

Не слушая больше ничьих просьб и возражений, он покинул кабачок старины Бо и прямиком направился в факультетский замок, в кабинет, который много лет занимал Эразм Кшиштовицкий, так внезапно ушедший из жизни, и в котором теперь вольготно расположился новый декан.

Профессор юриспруденции никак не рассчитывал на простое и быстрое исполнение созревшего в голове плана, поэтому очень удивился, когда, предложив господину Репфу свою кандидатуру в качестве главного судьи на предстоящие соревнования, услышал от того положительный ответ. Декан будто бы даже обрадовался позднему визиту эльфа, будто бы профессор сделал именно то, на что Репф и рассчитывал. И, без раздумий приняв предложение Малача, новый декан, с присущей ему бесцеремонностью, отправил эльфа восвояси.

Это не только удивляло, но и настораживало. С Репфом профессору Малачу давно было все ясно. Но одно дело – подозревать врага интуитивно и даже лично знать, что он действительно враг и злодей, имея на то неопровержимые доказательства, и совершенно другое – убедить, заставить поверить в факты тех, для кого Репф является ставленником самого герптшцога, а ты все еще не снял с себя ярлыка только что помилованного преступника. Приходилось действовать самостоятельно. В крайнем случае, Малач рассчитывал прибегнуть к помощи тренера первокурсников Алесандро Б. Зетто…

Господин Репф появился у Восточных ворот, когда дирижабль окончательно подготовили к полету. Несмотря на отменную погоду, декан, как всегда, был до носа укутан в черный плащ, с накинутым на голову капюшоном, глаза скрывались за черными стеклами слюдяных очков. Осмотрев дирижабль со всех сторон и сделав прислуге несколько несущественных замечаний, Репф подозвал к себе профессора Малача.

– Вы, господин главный судья, будете отвечать за порядок в левой лодке, я соответственно в правой. Смотрите, чтобы во время полета никто не выпал!

Не придав значения еще больше помрачневшему лицу профессора, декан, наступая сначала на подставленные руки, а затем на спины четверых гоблинов, залез в лодку, занял место на носу и скомандовал:

– Грузимся и взлетаем! Да побыстрей!

Малач перемахнул через борт и тоже занял место на носу лодки. Но после того как все расселись по своим местам и дирижабль по приказу Репфа оторвался от земли и начал быстро подниматься, он принялся разглядывать пассажиров. Под началом тренера второкурсников профессора Асн-асна в путешествие выступили эльф Большиин, гномы Злобныс, Жэвер и Дэмор и трое гоблинов, в именах которых Малач всегда путался. Правда, двух гоблинов из команды первокурсников он знал – те самые Друда и Гавра, что едва не погубили Тубуза Морана во время сдачи последнего экзамена. Также под началом бакалавра первой ступени Алесандро Б. Зет-то был отличавшийся высоким ростом молодой человек А-Павст, гном Баук, лекпин Калач и… последними, кого увидел в своей лодке профессор Малач, оказались те, кто ни в коем случае не должен был здесь находиться.

– Ксана, Кызль! – скрипнул зубами главный судья. – Мигом ко мне!

Смущенно улыбавшаяся лекпинка и нахмурившийся гоблин не без труда протиснулись на нос лодки сквозь колени студентов, плотно сидевших лицом друг к другу. Пока они преодолевали это не слишком длинное расстояние, Малач отметил, что в занимаемой им лодке пассажиров раза в три больше, чем в лодке Репфа, при этом одна ничуть не перевешивала другую, все было очень грамотно сбалансировано.

– Здравствуйте, профессор! Мы решили принять участие в соревнованиях, – как ни в чем не бывало сообщила Ксана, остановившись перед эльфом.

– Выступить за наших однокурсников, – добавил Кызль. – Никто больше на этот Кубок декана ехать не хотел.

– Да какие, к морским чертям, соревнования! – проскрежетал Малач. – Я вам что вчера велел?!

– Ой! – вдруг вскрикнула Ксана.

Малач машинально схватил что-то зашевелившееся на своем плече и увидел зажатую в пальцах летучую мышь.

– Это еще что такое?

– Аккуратнее, профессор, – предостерег Кызль, – это Топлен.

– Пи-иск! – пропищала летучая мышь, словно подтверждая слова гоблина.

– Та-а-ак, – вновь заскрипел зубами Малач. – Скажите еще, что и Зуйка где-нибудь здесь спряталась.

– Она с раненым Куртом осталась, профессор, – слегка укоризненным тоном сказала Ксана.

– Ну-ну… – Малач аккуратно убрал преобразованного Топлена в карман плаща. – Как бы случайно не раздавить.

Он привстал и оглядел пассажиров в своей лодке. Затем бросил взгляд на Репфа. Тот, погруженный в сотворение заклинания, не отрываясь смотрел вверх, на шар, который постепенно замедлял подъем. Дождавшись, когда дирижабль окончательно остановился, декан, крикнув: «Вперед!» – взмахнул руками, и летательный аппарат, набирая скорость, отправился в неблизкий путь к Ледяной реке Сацк.

* * *

Дирижабль летел без остановок и задержек весь день и всю ночь. И все это время профессор Малач обдумывал слова, услышанные из Вещающего уха. Он не сомневался в своих способностях магически противостоять коварным задумкам новоявленного декана, но для этого требовалось постоянно быть начеку. Из пассажиров дирижабля только Малач и Репф в течение всего полета не сомкнули глаз. На рассвете они первыми увидели на горизонте высокие горы, увенчанные белоснежными шапками. Затем внизу в лучах восходящего солнца блеснула серебристая лента реки. Дирижабль начал плавное снижение, а пассажиры в обеих лодках зашевелились, просыпаясь.

– Друзья мои, – шепотом обратился Малач к подошедшим по его просьбе Алесандро Б. Зетто, Кызлю и Ксане, – уясните такую важную вещь. Предстоящие соревнования, если они вообще состоятся, ничего не значат. Не знаю, что именно, но Репф задумал что-то страшное. Я буду следить за каждым его шагом, каждым взмахом руки. А вы не вздумайте увлекаться ловлей и тоже следите за ним, но в большей степени – за мной. И по первому же моему сигналу будьте готовы мгновенно исполнить приказ, каким бы странным он вам ни показался.

– Профессор, – так же шепотом сказал Алесандро Б. Зетто, – во время собрания преподавателей я почувствовал, что господин Репф использовал черную магию, из-за чего я и остальные не смогли вступить с деканом в спор и подчинились его воле…

– Он что, прямо во время заседания пролил чью-то кровь?

– Кажется, да! Гоблин Сака-Каневск, который был рядом с деканом, еле стоял на ногах, и его плащ, как мне показалось, пропитался кровью…

– Хм, – невесело усмехнулся профессор, – сейчас у этого Гуру под рукой тоже имеется несколько рабов-гоблинов. Друзья, прошу вас, будьте внимательны вдвойне, втройне!

– Мы будем, будем, господин профессор, – пообещала Ксана.

– Постарайтесь держаться вместе. И еще раз повторюсь: пусть хотя бы раз в жизни соревнования по рыбалке для вас ничего не будут значить. Хорошо?

– Хорошо, – согласились все трое.

Тем временем дирижабль снизился до высоты скал, образующих широкое ущелье, по дну которого петляла река. Малач в очередной раз посмотрел на Репфа и тут же почувствовал, что он задействовал магически-приближающее зрение. Профессор произнес соответствующее заклинание. Далеко впереди, пока что не доступная обычному зрению, сильно сужающееся ущелье перегораживала высоченная стена, по центру которой низвергался поток воды. Вне всяких сомнений, это и была та самая плотина Сдукронаак, про которую сообщал своему Гуру через Вещающее ухо лекпин Цопфа.

Но, как сразу догадался Малач, не плотина привлекла столь пристальное внимание декана. Левее нее по вьющейся меж скал дороге двигались вниз несколько точек. Профессор магически увеличил зоркость, и…

– Ксаночка, это они! – жарко прошептал он. – Я вижу Шермилло, магистра Пропста, Тубуза, молодую гномиху… э-э…

– Буську, – подсказала лекпинка.

– Да, да! Они спускаются в ущелье! Они идут навстречу нам!

– Осторожнее, профессор! – предостерег Александр Б. Зетто, быстро заняв место справа от Малача, тем самым загородив его от соседней корзины. – Репф!

– Где будем спускаться, господин декан? – мгновенно среагировал эльф, высунув голову из-за плеча судьи первокурсников и уже обычным зрением глядя на руководителя полета.

– Не терпится приступить к выполнению обязанностей главного судьи? – насмешливо спросил декан.

– Впереди плотина, а сразу за ней должно быть очень быстрое течение. Сплошная бурлилка, где никакую приманку нормально не проведешь, – словно полному профану в подобных делах, стал объяснять Репфу профессор. – Стартовать нужно метрах в двухстах ниже плотины.

– Да знаю я, знаю! – отмахнулся Репф. – Как раз там и приземлимся.

Дирижабль заметно ускорил спуск. Солнце осталось где-то за вершинами почти отвесных скал, и сразу стало понятно, что ущелье, на первый взгляд вроде бы не такое глубокое, на самом деле глубочайшее. Понятно стало, и почему лежащий по берегам реки снег в большинстве своем не тает здесь почти круглый год: солнечные лучи падают сюда слишком короткий промежуток времени. Холод, кстати, тоже сразу довольно ощутимо дал себя почувствовать.

Декан факультета рыболовной магии являлся не только устроителем, но и руководителем, которому все остальные были обязаны подчиняться. И руководил он довольно шустро. Не успела летающая конструкция коснуться днищами лодок широкой заснеженной площадки на берегу реки, как господин Репф первым выскочил наружу и даже немного помог гоблинам закрепить удерживающие веревки за выступающие из снега валуны. После чего забрался обратно в лодку дирижабля и громко обратился к успевшим высыпать на берег путешественникам:

– Внимание участников соревнований! В связи с тем, что окружающая нас температура довольно низкая и все мы можем пострадать от холода, другими словами, проявляя заботу о спортсменах, тренерах и судьях, я принимаю решение частично изменить регламент Кубка декана. Я отменяю тренировку, а также отменяю принцип ловли по секторам. Никаких секторов! Будет одна общая зона вдоль всего берега, верхней границей которой является вон та плотина, а нижней границы нет. Главное – вовремя вернуться к месту финиша, то есть на эту площадку. После команды «Старт!» каждый может бежать и занимать любое приглянувшееся ему место и там начинать ловить. Победителем окажется тот, кто без опозданий финиширует, поймав самую крупную рыбу!

В течение этой довольно пафосной речи гоблин Ига роздал студентам новенькие спиннинги. Которые так же, как и сама речь, не вызвали у большинства спортсменов особого энтузиазма. Лишь гоблины-второкурсники проявили к ним нарочитый интерес. Профессор Малач, переглянувшись с двумя тренерами, лишь развел руками. Регламент соревнований меняли крайне редко – лишь когда для этого имелись веские причины, к примеру, если дул шквальный ветер или приближалась гроза. Но, видимо, декан имел на этот счет свои соображения.

– Итак, господа спортсмены, – продолжил Репф, – можете начинать готовиться к соревнованиям, которые, я уверен, займут важнейшее место в истории факультета рыболовной магии! – Он бросил взгляд на громаду теперь уже близкой плотины. – Сейчас я проверю границу зоны, а когда вернусь, скомандую «Старт!» Взлетаем. Ига!

Малач, тоже посмотревший на плотину, бросился было занять место в ближайшей лодке, но было поздно: Ига и еще два гоблина, оказавшиеся в лодке вместе с Репфом, немедленно перерезали удерживающие веревки, и дирижабль оторвался от земли.

– Эх! – с досадой стукнул кулаком по ладони профессор и услышал сверху не лишенный язвительности голос:

– А вы, господин главный судья, до моего возвращения возьмите подготовку к Кубку декана под свой контроль!

– Пи-и! – послышалось из кармана эльфа.

– Оставайся пока там, – сказал Малач напомнившему о себе Топлену. Декан сделал ловкий ход, но что все-таки он задумал, до сих пор оставалось загадкой, и открывать свои карты перед ним было рановато.

– Наши, господин профессор! – Оказавшаяся рядом Ксана заставила Малача перевести взгляд с удаляющегося дирижабля на тропинку, по которой к заснеженной площадке спускались те, кто вот уже несколько дней считались погибшими.

– Ура! – закричал Кызль и, отбросив выданный Игой спиннинг, раскинув руки, помчался навстречу бежавшему к нему Тубузу.

* * *

Великий шаман карликовых гоблинов Якс Скаррос сидел у потухшего костра и смотрел на реку Сацк и ее берега. Этот пейзаж он безотрывно видел в течение многих лет, все то время, пока, будучи пленником ледяного панциря, оставался привязанным спиной к центральной опоре плотины Сдукронаак. Теперь Якс Скаррос имел возможность видеть то самое место, темным пятном выделявшееся на покрытой инеем опоре.

Накануне он пришел сюда, на правый берег реки, где ее перегораживала древняя плотина, вместе с теми, кто освободил его из ледяного плена, с теми, кому сам помогал спасаться от чудовища Сецц-харко. Их имена он запомнит до конца своих дней: лек-пин Тубуз, гномы Мэвер и Буська, гоблин Савва, великаны-люди Женуа фон дер Пропет и Итдфик, кот Шермилло. И еще – тролль Арккач, погибший от зубов Сецц-харко. Неожиданно появившись на земле карликовых гоблинов, они не только освободили старого шамана, дали отпор кровожадному чудовищу и спасли многих кагов от верной гибели, но и подарили вечно голодным кагам бесценное умение ловить рыбу подо льдом замерзшего озера.

После всего случившегося у озера Сецц молодой вождь Хе-Назл, по праву занявший место погибшего Мель-Назла, очень вовремя принял разумное решение – провозгласил нежданных гостей великими друзьями кагов. Поступи он по-другому, и шестому клану наверняка пришлось бы вступить с гостями в смертельную схватку, или хуже того – испытать на себе действие магии магистра Пропета, которого хозяева озера едва не поджарили на костре.

К счастью, толстый великан Пропет оказался не злопамятным. Более того, гном Мэвер, узнав о проблеме питания кагов, быстро соорудил удочку и на глазах у всех поймал из трещины, образовавшейся на льду озера, несколько больших рыбин. Потом гномиха Буська, приправив рыбу всевозможными специями, зажарила ее над все еще горячими углями, и племя вместе с гостями до отвала наелось очень вкусной едой. А потом каги учились ловить рыбу, и это оказалось гораздо интересней охоты, ритуальных плясок и немногих игр, известных им с детства.

У великих гостей, что вместе с шаманом Яксом Скарросом пришли в поселение через пещеру Тридцати гоблинов, оказалось припасено немало рыболовных приманок и лески, из которых они сделали несколько удочек для так называемого подледного блеснения. Эти удочки понравились кагам своей простотой и, главное, тем, что никакой насадки для приманивания рыбы не требовалось: достаточно было опустить в лунку металлическую пластинку с крючком, отмотать лески столько, чтобы приманка достигла дна, а потом лишь поднимать ее, слегка поддергивая, до тех пор, пока на противоположном конце снасти не возникнет тяжесть попавшейся рыбины.

И вот вчера днем великие гости, запасшись копченой рыбой, покинули пристанище кагов и направились в сторону своего дома. Великий шаман Якс Скаррос и несколько кагов-охранников отправились вместе с ними. Но только до плотины Сдукронаак. Для кагов территория ниже плотины считалась запретной, и после ночевки у костра они отправились в обратный путь. А великие гости, простившись с Яксом Скарросом, начали спуск в ущелье, по которому им предстоял долгий путь вдоль реки Сецц и дальше, дальше – до озера Зуро, на берегу которого стоял город Фалленблек.

Старый шаман остался здесь, у плотины. Якс Скаррос чувствовал, что время, отпущенное ему на жизнь, стремительно истекает. Он дряхлел буквально на глазах. Долгие годы, не властвовавшие над ним во время ледяного заточения, взяли свое за несколько коротких дней. Что ж, время есть время, и никакая магия против него не властна…

Шаман привстал, чтобы поворошить угли, и так и застыл в скрюченном положении. Такое он видел впервые. Огромный шар с двумя подвешенными снизу посудинами, в которых происходило какое-то шевеление, поднялся над плотиной Сдукронаак и завис над той самой опорой, что до недавнего времени служила Яксу Скарросу тюрьмой. Почти сразу одна из посудин отделилась от другой и, слегка раскачиваясь, начала медленно опускаться. К огромному своему удивлению, шаман сумел различить в ней двух гоблинов.

«Уж не вспомнили ли обо мне соплеменнички? – мелькнула у Якса Скарроса мысль. – Уж не решились ли после стольких лет освободить своего шамана? Но зачем нужен этот шар, зачем нужна эта посудина? Не проще ли было спуститься по опоре, как это сделали Тубуз и Мэвер…»

Нет, по всему было видно, что эти гоблины преследовали совсем другие цели, нежели его освобождение. Посудина без задержек опускалась вдоль опоры, пока дно не коснулось бурлящей воды, и гоблины привязали ее веревками к самым нижним скобам. Произнеся заклинание, Якс Скаррос обострил зрение и глазам своим не поверил: один из гоблинов выхватил из-за пояса нож и, когда другой повернулся к нему лицом, ткнул товарищу лезвием в глаз. Зеленая кровь брызнула во все стороны, и до шамана донесся предсмертный вскрик.

Гоблин-убийца задрал голову, помахал окровавленным ножом и быстро стал подниматься по скобам опоры. Но оставшиеся в посудине, притороченной к шару, не стали его дожидаться. Освободившийся от перерезанных веревок шар сначала взмыл вверх, потом начал опускаться в ущелье, пока не скрылся за стеной плотины.

Забыв про свою старость, Якс Скаррос побежал. Летающий шар, посудина, привязанная к опоре, и особенно пролитая зеленая кровь – шаман чувствовал, что от всего этого веет черным колдовством. Колдовством, направленным против того, чему он посвятил большую часть своей жизни, – против плотины Сдукронаак.

Возраст жестоко напомнил о себе, когда старый шаман добежал до плотины. Ноги подкосились, и он, не успев подставить руки, упал лицом в деревянный настил, разбив нос и губы. Падая, он успел заметить две картинки: на противоположной стороне плотины – гоблина-убйицу, со всех ног улепетывающего прочь; и метрах в двухстах ниже Сдукронаака – воздушный шар, нависший над крохотными фигурками на берегу. Среди фигурок наверняка были великие гости – его друзья; а воздушным шаром управлял тот, с чьего ведома только что произошло хладнокровное убийство: черный колдун.

Заклинание, восстанавливающее силы, спустя некоторое время напоминало о себе очень болезненно, но разве это было важно сейчас! Якс Скаррос поднялся и побежал, расходуя энергию, заимствованную у себя самого в будущем. Каждый шаг лишал его сотни шагов, которые ему предстояло бы сделать потом, но старому шаману было все равно. Прыгать через разрыв в плотине Якс Скаррос не рискнул. До ближнего края посудины, покачивающейся внизу на воде, было ближе, хотя и высоко. Он понимал, что обязательно расшибется, но уже знал, что это не имеет значения. Якс Скаррос разбежался и прыгнул вниз…

* * *

– Подождите, подождите, друзья! – Голос профессора Малача перекрыл радостный гомон встретившихся на заснеженном берегу реки Сацк жителей Фалленблека. – Обо всем, что произошло, вы расскажете друг другу позже. А сейчас мы с вами находимся в большой опасности, и надо принять меры, чтобы ее избежать!

– Какой опасности? Какие меры? – посыпались вопросы. – Нам к соревнованиям готовиться нужно!

– Да никому не нужны эти соревнования! – не сдержался эльф, потрясая в воздухе кулаками, мгновенно добившись наступления тишины. Которую нарушил Женуа фон дер Пропет:

– Что случилось, профессор?

– Репф! – Малач вскинул руку, указывая на дирижабль. – Наш новый декан…

– Как новый декан? – изумился магистр Пропет. – А где же Эразм Кшиштовицкий?

– Кшиштовицкий мертв! – рассерженно отмахнулся эльф.

– Как мертв?! – Женуа фон дер Пропет схватился за грудь в области сердца, и Малач сразу вспомнил, что магистр и бывший декан были лучшими друзьями.

– Да, дорогой Женуа, Эразм Кшиштовицкий умер. – Он сочувственно сжал магистру плечо. – Но сейчас не время скорбеть!

Профессор Малач обежал взглядом собравшихся вокруг. Ближе других к нему стояли Пропет и Тубуз, Ксана и Буська, Кызль и Мэвер, Шермилло и Алесандро Б. Зетто… Он просто обязан был рассказать им все, что знает:

– Ко мне в руки попало Вещающее ухо, через которое я услышал последнее сообщение лекпина Цопфы! Кстати, где он?

– Сорвался с плотины в водопад. Оставив вот это. – Тубуз протянул Малачу золотую цепочку с осколком ракушки.

– Все правильно. – Малач предоставил на обозрение целую ракушку. – Вот это – параллельное Вещающее ухо. Через него в своем последнем сообщении Цопфа поведал некоему Гуру о гибели эльфов Соруука и Баббаота; о том, что на другом берегу реки остались в живых кот Шермилло и магистр Пропст; о том, что гном Мэвер предложил Тубузу и Буське сделать салазки, на которых надо добраться до плотины Сдукронаак; и обещал при первой возможности уничтожить своих спутников, исполняя приказ этого самого Гуру. Так вот, это Вещающее ухо было изъято… из кармана плаща нашего нового декана. Господин Репф и есть тот самый Гуру, который вознамерился вас уничтожить! И я больше чем уверен, что и катаклизм, случившийся на берегах Ловашни и озера Зуро, во время которого исчезли двадцать четыре жителя Фалленблека и погиб господин Менала, тоже его рук дело.

– Двадцать четыре? – ахнула Буська.

– Господин Менала погиб? – переспросил ошарашенный магистр Пропст.

– Но как вы это докажете? – крикнул кто-то, спрятавшийся за спину других.

– Да… – Господин Асн-асн, тренер второкурсников, прятаться не стал. – Профессор, все, что вы говорите, лишь догадки, которые требуется доказать…

– Боюсь, с доказательствами задержки не будет, – ответил Малач, глядя в сторону плотины на возвращающийся дирижабль. – Как вы думаете, профессор, почему на дирижабле осталась всего лишь одна посудина?

– Н-не знаю… – Асн-асн почесал затылок. – Но знаю, что в одной мы все не поместимся.

– А я, кажется, догадываюсь! Женуа, река с той стороны очень большая?

– Если плотину вдруг прорвет, вода в считаные секунды заполнит половину ущелья, – сказал магистр Пропет. – Но чтобы ее взорвать, потребуется…

– Правая посудина! Народа в нее погрузилось в три раза меньше, чем в левую, но посудины уравновешивали друг друга! Значит, правая посудина имела дополнительный груз…

– Что вы хотите сказать? – Взволнованность эльфа передалась не только молодежи, но и пожилому Асн-асну.

– Сейчас он все нам скажет. – Профессор Малач кивнул на опускающийся дирижабль, а про себя начал творить атакующее заклинание.

– Хочу предупредить сразу, – раздался сверху зычный голос нового декана. – Дирижабль окружен магической стеной, не пробиваемой никакими заклинаниями.

– Что вы задумали, Репф? – крикнул Женуа фон дер Пропет.

– О! Господин магистр! Как хорошо, что вы здесь! И ваш гнусный котяра, и мелкий пакостник Тубуз… А где Цопфа? Что вы сделали с душкой Цопфой, в ком лично я открыл талант спиннингиста?

– Твой осведомитель мертв. – Профессор Малач показал Репфу ракушку-ухо. – В Фалленблеке о тебе все известно.

– Так вот кто обчистил мои карманы! Ха-ха-ха! А я-то на тюремщиков подумал. Но, профессор, в Фалленблеке у меня не осталось врагов. Вампир Курт и эта ведьма Зуйка – не в счет. Главное, что Воль-Дер-Мар, Железяка, Четвеерг, Пуслан, Мухоол – благополучно уничтожены. А все, кто вместе с ними помешал мне осуществить Прорыв, собрались здесь. Ха-ха-ха! Как же удачно все сложилось!

Из пальцев профессора Малача сорвался и устремился в сторону дирижабля ослепительный зигзаг молнии. Но метрах в трех от посудины, словно наткнувшись на невидимое препятствие, молния рассыпалась пучком бесполезных искр. Магистр Пропст тут же взмахнул руками, крикнув: «Развей!» Волна горячего воздуха взметнулась вверх и… дирижабль лишь слегка покачнулся.

– Ха-ха-ха! – вновь рассмеялся Репф. – Лучше поберегите силенки для борьбы с водной стихией, господа. Хотя я сомневаюсь, что их хватит… На этот раз никто и ничто не сможет помешать моим планам.

– Господин декан, – привлек к себе внимание профессор Асн-асн, – команда второкурсников готова к началу соревнований!

– Ха! Да кому нужны эти соревнования! – Декан едва ли не дословно повторил недавние слова профессора Малача. – Сегодня мне предстоит увидеть зрелище во сто крат занимательней. Через три минуты вон та древняя плотина разлетится в щепки, огромные потоки воды хлынут в это ущелье, и я получу великое наслаждение, наблюдая сверху, как два десятка мерзких созданий, годных только для того, чтобы ловить рыбу, пойдут этим самым рыбам на корм. Ха-ха-ха!!!

– Кхынь! – хрипло выдавил Мэвер.

Гномий топор, стремительно вращаясь, полетел вверх, миновал незримую преграду и с громким стуком воткнулся в днище посудины как раз под ногами смеющегося Репфа.

– Эй, эй, – оборвал тот смех и взмахнул рукой, после чего дирижабль взмыл вверх на несколько метров. – Такого в мои планы не входило! Вижу, пора переходить от слов к делу. Подойди-ка сюда, – обратился Репф к единственному гоблину-слуге, что был вместе с ним в посудине. – Посмотри вниз и назови имена всех зеленых, которых ты знаешь.

Гоблин послушно перегнулся через борт и начал перечислять:

– Друда, Гавра, Кызль, Сав…

Кривое лезвие кинжала пронзило глазное яблоко и достигло мозга несчастного слуги. Капли зеленой крови полетели вниз и оросили лица тех, кто, задрав головы, с ужасом смотрел на происходящее. Вслед за кровью полетел и тот, в чьих жилах она только что текла.

– Ха! – Господин Репф потряс кривым кинжалом, на кончике лезвия, которого остался гоблинский глаз. – А теперь – СТАРТ!!! – крикнул он.

От вырванного глаза отделился мерцающий розовым цветом огонек и, набирая скорость, полетел в сторону плотины. На заснеженной площадке возникла паника: кто-то сломя голову помчался вниз по берегу; кто-то подбежал к почти отвесным скалам ущелья с отчаянной надеждой вскарабкаться по ним как можно выше; гоблин Гавра с криком «Гуру, спаси меня!» прыгнул в реку, в подхвативший его бурлящий поток…

– Женуа, – профессор Малач схватил магистра за рукав куртки, – скольких ты сможешь преобразовать в магонасекомых за один раз?

– Двоих! – У Пропста загорелся, но тут же потух взгляд. – Но для этого нужно время!!!

– Успеем! – крикнул Малач. – Я справлюсь с тремя! Ксана! – Эльф схватил лекпинку за руку и притянул к себе. – Кызль, быстрей сюда! Тубуз!

Но лекпин увернулся от протянутой руки эльфа:

– Вместо меня возьмите Буську!

– Хорошо! – не стал спорить Малач. – Тогда ты – к магистру Пропсту! Женуа, что ты медлишь?! Женуа!!!

Нет, Женуа фон дер Пропст не медлил, он просто не мог выбрать, переводя взгляд со своего адъютанта кота Шермиллы на любимого студента Тубуза, на товарища по плену Итдфика, на маленького гоблина Савву, на стоявшего в сторонке друга Алесандро Б. Зетто… Магистр никогда не применял заклинания преобразования в магонасекомое в спешке, но в любом случае для его осуществления даже в спокойной обстановке требовалось не меньше трех минут.

– Я не успею, – сказал магистр, посмотрев в глаза стоявшему ближе всех Шермилле, и кот понимающе кивнул.

– Смотрите! – выдохнула вдруг Буська. – Там наш Якс Скаррос!

С такого расстояния распознать бегущего по верху плотины было бы невозможно, но только шаман там и мог сейчас быть. Он бежал на удивление быстро, во всяком случае, быстрее, чем летел колдовской мерцающий шарик Репфа. Вот старый шаман достиг разрыва между опорами моста, вот отступил немного и прыгнул вниз, а еще через несколько мгновений на верхней кромке водопада появилась та самая посудина, что прилетала сюда на дирижабле. Посудина чуть задержалась наверху, словно наткнулась на подводное препятствие, затем перевалилась через край и полетела вниз.

На фоне низвергающегося бело-голубого потока остались видны лишь две точки: темная падающая и пикирующая к ней мерцающе-розовая. Эти точки соединились почти в самом низу потока. И тогда все, кто следил за ними, сначала увидели ярчайшую желто-розовую вспышку, затем услышали оглушительный грохот, а затем ощутили удар воздушной волны, от которого никто не смог удержаться на ногах.

* * *

– Пи-и!

– Топлен? – профессор Малач, приподнявшись, машинально похлопал по опустевшему карману плаща и так же машинально посмотрел на небо, к счастью для оборотня; затянутое тучами. – Я тебя не зашиб?

– Писк, писк, писк! – заверещала летучая мышь и, устремившись было по диагонали вверх, тут же вернулась, зависнув перед лицом эльфа.

– В чем дело? – не понял тот.

– Пи-и-и! – Преобразованный Топлен повторил маневр. – Пи-и-и! Пи-и!!!

Малач догадался повернуть голову и посмотреть в указанном летучей мышью направлении. Дирижабль продолжал подниматься, на глазах уменьшаясь в размерах. Но помимо дирижабля по небу летело что-то еще. И, словно по закону взаимозаменяемости, чем меньше становился дирижабль, управляемый Репфом, тем крупнее становилось это «что-то». Профессор задействовал магически-приближающее зрение и в следующее мгновение вскочил на ноги.

– Это они! Они! – закричал он. И, не обращая внимания на посыпавшиеся вопросы, обратился к летучей мыши: – Топлен, это наши! Железяка, Четвеерг, Воль-Дер-Map! Ты должен долететь до них и все рассказать про Репфа! И обязательно скажи, что его дирижабль защищен магически, но беззащитен против обычных, не магических предметов. Ты понял?

– Пи-и!

– Торопись, Топлен. И пусть все это время солнце остается за тучами!

* * *

Господин Репф вновь проклинал все на свете. Вновь его такой шикарный, продуманный до мелочей план оказался сорван! Вроде бы все складывалось даже лучше, чем он предполагал, но сорвалось в самый последний момент. Плотина Сдукронаак осталась целой и невредимой, а его враги, также оставшиеся целехонькими, теперь наверняка строили планы отмщения. И хорошо еще, что у него есть дирижабль, на котором можно…

Прямо впереди по курсу полета дирижабля Репф вдруг увидел нечто несуразное. Довольно сильно виляя, к нему приближалось что-то наподобие огромного воздушного шара с подвешенной снизу корзиной. Только вместо одного шара болтались много маленьких зеленоватых шариков, каждый из которых, казалось, летит совершенно самостоятельно, если бы не было совершенно очевидно, что управляет ими порхающий над конструкцией маленький дракончик, периодически изрыгающий из пасти струю пламени.

А в корзине Репф увидел их – своих лютых врагов, которых считал погибшими. Так же, как увидели его и они: господин Воль-Дер-Map, тролль Пуслан, эльф Мухоол, гном Четвеерг Двести второй, лекпин Железяка…

Сердце новоиспеченного декана екнуло. Вот он – шанс! Шанс лично расправиться с этим отребьем. Ему достаточно лишь применить пару направленных заклинаний, и…

Репф вдруг увидел, как эльф Мухоол вскинул натянутый лук и выпустил стрелу, на которую за миг до этого пыхнул голубым пламенем спикировавший маленький дракончик. Стрела не успела преодолеть и половины пути, как вслед за ней полетела вторая, а за ней и третья. И все они несли с собой огонь, и все, будучи не заговоренными магически, миновали установленную Репфом магозащиту и воткнулись в полотно дирижабля. И от каждой стрелы по полотну во все стороны начало расползаться пламя.

Чтобы погасить его, достаточно было произнести всего лишь одно несложное заклинание. И Репф, глядя вверх, принялся его плести, как вдруг над головой просвистело что-то увесистое, насквозь пробившее полотно шара и улетевшее дальше, вниз. Новоиспеченный декан едва успел различить, что это была рыбацкая пешня, как рядом с его плечом в борт лодки с гулким звуком вошло лезвие топора, на котором он также успел прочитать выгравированную надпись «Четвеерг 202». Заскрипев зубами, Репф обернулся на несуразную летучую конструкцию и вновь успел только заметить что-то крутящееся и стремительно приближающееся, врезавшее ему прямехонько в нос и зубы, скрипнувшие теперь уже совсем по-другому. О том, что это был коловорот незабвенного деды Паааши, господин Репф так и не узнал.

Пламя охватило дирижабль, перебросилось на лодку, побушевало еще несколько мгновений, а потом с громким хлопком полотнище дирижабля лопнуло. И на землю посыпались его горящие останки.