По мнению влиятельного органа английских деловых кругов «Файненшл таймс»,

«ни финансовая мощь, ни высокий уровень научно-исследовательских работ, однако, не являются главными причинами успеха „Дюпон“. Эта причина – система его управления, обеспечивающая руководство огромным диверсифицированным концерном».

В определённом смысле это высказывание справедливо. Конечно, огромные расходы и пристальное внимание, которое уделяется научно-исследовательским изысканиям, хорошо поставленная информация, высокоорганизованная система управления являются немаловажными факторами, определяющими превосходство Дюпонов над своими конкурентами. Приведём лишь некоторые иллюстрации.

Ещё на заре нынешнего века заправилы семейства подметили, что умение поставить себе на службу достижения науки и техники оборачивается высокими прибылями и даёт завидные преимущества перед конкурентами. И фирма «Дюпон» в числе первых американских компаний создала собственные научно-исследовательские учреждения.

Уже в 1902 г. в Репауно была основана «Истерн лэбораториз», где семь химиков занялись усовершенствованием технологии и поисками новых типов пороха и взрывчатки. А год спустя в Уилмингтоне появился научно-исследовательский центр в области химии – «Экспериментал стейшн» – с персоналом в десяток человек.

В последующие годы пороховые дельцы, не жалея денег, значительно укрепили и расширили научно-техническую базу своей компании.

Безмерно расчётливые, если не сказать больше, джентльмены из Уилмингтона не скупятся и отпускают значительно большие, чем их соперники по химическому бизнесу, средства на науку.

В последнее время они расходуют по 250 млн долл. в в год по сравнению с 7 млн долл., затраченными в 1939 г., и 30 млн долл. – в 1948 г. Огромный разрыв в цифрах – убедительное свидетельство того, что масштабы исследований и разработок сейчас совсем иные.

После второй мировой войны концерном построены новые научно-исследовательские центры, проектно-конструкторские бюро, лаборатории, станции технического обслуживания, оснащённые по последнему слову науки и техники. Всего их стало уже более 100. Главный дюпоновский центр по фундаментальным исследованиям – «Экспериментал стейшн» – превращён в крупный научно-технический комплекс.

Около 4600 человек с университетским и высшим техническим образованием занимаются научными исследованиями и смежной деятельностью в концерне «Дюпон». Среди них много талантливых учёных, одарённых специалистов и инженеров, умеющих использовать опыт других и внести своё, чтобы превзойти достигнутое. Их труд также поставлен Дюпонами на службу золотому тельцу.

«Учёные компании,  – свидетельствует журнал „Тайм“, – получают от 600 до 700 патентов ежегодно и в соответствии с общепринятой практикой передают свои патентные права компании».

Около одной четверти оборотов концерна сейчас приходится на химические продукты, появившиеся в течение последних 15 лет.

Всё же было бы ошибкой полагать, что новые химические продукты и процессы, внедряемые на дюпоновских предприятиях, являются результатом деятельности лишь многочисленных собственных научно-исследовательских центров и лабораторий с большой армией учёных и специалистов. Отнюдь нет. Главарям дюпоновского концерна издавна присуща исключительная хватка в части отыскания скорейших и наиболее дешёвых путей, чтобы прибрать к рукам чужие идеи и изобретения, сулящие немалые барыши. Никогда не отличались они и чрезмерной щепетильностью в выборе средств заполучения производственных секретов – важно достижение желаемой цели. Не случайно орган американских деловых кругов «Форчун» как-то заметил, что

«семья выпускаемой „Дюпон“ продукции почти полностью состоит из усыновлённых детей».

Важные новшества нередко захватываются с помощью ловко затеянных патентных тяжб. Не располагая средствами для покрытия судебных издержек, владельцы патентов идут «на мировую», соглашаясь на условия, диктуемые монополиями. Сообщениями о патентных распрях «Дюпон» часто пестрят страницы американской прессы.

Джентльмены из Уилмингтона, стремясь повысить эффективность и результативность исследовательских усилий, широко используют современные экономико-математические методы. Разработаны сложные модели, которые, по замыслу их создателей, должны давать оценку потенциальных возможностей новых продуктов и ожидаемых прибылей до того, как они освоены.

Но жизнь вносит свои коррективы и весьма существенные. Ни процедура тщательных обоснований, ни сложные экономико-математические модели не предотвратили крупные провалы с нововведениями. В течение нескольких лет дюпоновские воротилы яростно рекламировали «корфам» – плод тридцатилетних исследований, стоивших 30 млн долл. «Корфам» – первый синтетический заменитель кожи для верха обуви, который был водонепроницаем, порист, сохранял форму, хорошо противостоял истиранию и долго носился. Управляющие концерна «Дюпон» надеялись, что к 1984 г. «корфам» завоюет 25% обувного рынка в США. Но до этого дело не дошло. Поистине «было гладко на бумаге, да забыли про овраги, а по ним ходить». Японские и западноевропейские конкуренты сумели создать более дешёвые материалы, не уступающие по качеству «корфаму», и крупнейший химический концерн вынужден был отступить. В марте 1971 г. деловой мир оживлённо комментировал сенсационную новость – «Дюпон» прекратил выпуск этого материала. Знаменитый «корфам» обернулся для «Дюпон» рекордными непроизводительными расходами, оцениваемыми в 80–100 млн долл.

Неудачей закончились, вопреки хвастливым рекламным заявлениям, и отчаянные попытки проникнуть с новыми продуктами на рынок цветных фотоплёнок и копировальных машин.

Большое внимание уделяется и вопросам управления. Концерн «Дюпон» оказался в числе тех монополий, которые одними из первых поставили себе на службу и такие новейшие направления в управлении, как разработка с помощью электронно-вычислительной техники перспективных прогнозов производства, капиталовложений, научных исследований.

И всё же основа процветания Дюпонов, источник их баснословных прибылей один – безжалостная эксплуатация многих десятков тысяч наёмных рабочих. Да и не только рабочих. Сотни миллионов долларов ежегодно приносят Дюпонам учёные, инженеры, техники, вынужденные продавать толстосумам плоды своего умственного труда. Об этом, естественно, буржуазные биографы монополий стремятся умалчивать.

Как же выглядит современная организационная структура концерна «Дюпон»?

Он состоит из 11 производственных отделений, которым предоставлена большая свобода.

«Генеральный управляющий отделения,  – пишет журнал „Тайм“, – подобен капитану корабля, свободному в выборе курса до тех пор, пока он укладывается в график и выигрывает сражения».

Правда, с 1969 г. их широкая автономия была несколько урезана за счёт «приближения членов исполнительного комитета к работе производственных отделений и служб». Производственные отделения руководят 100 предприятиями, разбросанными на территории США. На правах отделения также и международный отдел, командующий производством и сбытом продукции за рубежом. Координация действий производственных отделений, специализированные услуги и контроль – в руках 13 функциональных отделов.

Во главе отделений и отделов стоят наёмные управляющие. Среди них немало высококвалифицированных специалистов, способных организаторов, опытных финансистов и юристов. На их плечи возложены повседневные заботы о процветании дюпоновского бизнеса. Администраторы с высших ступенек служебной лестницы дюпоновского концерна – одни из наиболее высокооплачиваемых лиц в США. Их ежегодные оклады вместе с бонусными приплатами составляют две-три и более сотен тысяч долларов. Кроме того, их одаряют премиями в виде пакетов акций, дают возможность приобретать акции по сниженному курсу, выделяют щедрые суммы на служебные расходы, предоставляют другие льготы и привилегии. Когда дело касается умножения их капиталов, дюпоновские воротилы не жалеют денег. Конечно, при таких щедротах Дюпонам не приходится опасаться недостаточной преданности этих людей. Но всё же это только высокооплачиваемые служащие, нанятые со стороны.

А кто же находится на вершине иерархической пирамиды управления, кто задаёт тон в политике концерна? Эту роль выполняет совет директоров. Здесь-то и восседают Дюпоны. Конечно, времена сегодня изменились. Необходимо рядиться в тогу демократии. И этого не забывают Дюпоны. Совет директоров избирается на ежегодном собрании акционеров. Но делается это для внешнего мира, а фактически он назначается старейшинами клана. Каждый месяц совет директоров собирается в резиденции концерна в Уилмингтоне вокруг огромного круглого стола в зале, стены которого украшены портретами всех президентов «Дюпон». В его составе 27 человек, 19 из них – наёмные специалисты, являющиеся представителями интересов тех же Дюпонов. Это, как правило, высшие администраторы и управляющие концерна и его дочерних фирм, а восемь – члены дюпоновского семейства. В отличие от других магнатов капитала Дюпоны не раздают тёпленькие директорские места в концерне политическим деятелям, отставным чинам Пентагона, лицам со связями в финансовых и деловых кругах. Зачем позволять посторонним, особенно воротилам других финансовых групп, заглядывать в их дюпоновский карман?

Постоянный орган совета директоров – исполнительный комитет – состоит из президента и семи старших вице-президентов, которые освобождены от текущих оперативных обязанностей и выполняют лишь роль советников, каждый для двух-трёх производственных отделений. Комитет собирается раз в неделю для решения общих вопросов руководства концерном. В этом комитете – два представителя семьи Дюпон. Но в ключевом финансовом комитете, решающем крупные денежные дела и придающем силу рекомендациям исполнительного комитета, Дюпоны представлены более густо: из девяти его членов пять принадлежат к клану, и руководят им, разумеется, они сами. Таким образом, контроль за своими деньгами Дюпоны из рук не выпускают.

Высшие посты в концерне – председателя и президента – более 25 лет, сменяя друг друга, занимали Пьер Дюпон и его братья Иренэ и Ламмот. Затем с 1940 г. в течение почти трёх десятилетий в этих креслах восседали лица, породнившиеся с Дюпонами с помощью брачных уз. Но в 1967 г. президент концерна Ламмот Дюпон Копленд, плод уже упоминавшегося «династического брака», передвинулся на пост председателя, а в качестве своего преемника предложил Чарльза Брелсфорда Маккоя. По сути дела, Чарльз Маккой, или Брел, как он любит, чтобы его называли для краткости друзья, – первый человек за всю длинную историю концерна, который управляет им, не принадлежа к семейству. В 1972 г. он присовокупил к президентству и звание председателя «Дюпон», от которого отказался Копленд. Такого в истории концерна ещё не бывало – вершители судеб дюпоновского семейства доверили два главнейших поста не члену клана. В чём же дело?

Всё объясняется, по мнению хорошо информированного журнала «Форчун» тем, что молодое поколение Дюпонов, располагая со дня рождения богатством, которое позволяет удовлетворять любую его прихоть, не очень стремится утруждать себя делами, связанными с повседневной деятельностью концерна. Как и отпрысков других «золотых династий» в США, нужда не заставляет их «есть свой хлеб в поте лица своего», а они легко могут подыскать менее обременительные занятия, а то и просто предаваться лишь праздным утехам.

Кроме того, Маккой, во мнению дюпоновских патриархов, заслуживает полного доверия. Кто же он такой? Во всяком случае, это не просто толковый специалист, польстившийся на огромный заработок главного управляющего, который, к слову сказать, в 1971 г. состоял из жалованья в 192,6 тыс. долл., бонуса в 80 тыс. долл. и права на покупку солидного пакета акций «Дюпон» по льготному курсу.

Маккой с 1933 г. работает на Дюпонов. Нет сомнения, что за годы столь долгой службы внутри концерна «Дюпон» Маккой сумел показать как своё профессиональное умение вести дела, так и свою преданность интересам его хозяев. Не так давно Маккой появился в списке директоров «Ферст нэшнел сити бэнк оф Нью-Йорк» – второго крупнейшего банка США.

Загодя стали Дюпоны готовить преемников Маккою. Свой выбор они остановили на двух старших вице-президентах из числа наёмных управляющих. В середине 1973 г. они учредили должность заместителя председателя, на которую назначили И. Шапиро, а пост президента Маккой уступил Э. Кейну.

Несмотря на то что три главных поста, исполнительная власть и текущее руководство сосредоточены сейчас в руках наёмных администраторов, Дюпоны, как и прежде, единовластно контролируют могущественный химический концерн. Его акции распылены среди 222 тыс. акционеров, но свыше 44% акций находятся в руках и под контролем членов клана, что вполне достаточно для безраздельного владычества. Акционеров много, а хозяева на деле одни – Дюпоны.

Кто же из членов семейства облечён верховной властью над дюпоновским бизнесом? Решающее слово принадлежит 72-летнему Кроуфорду Гринуолту, 63-летнему Пьеру-Самюэлю Дюпону III, 54-летнему Иренэ Дюпону-младшему и 69-летнему Ламмоту Дюпону Копленду. Все они владеют увесистыми пакетами акций концерна «Дюпон» и связанных с ним компаний, где они долгие годы пребывают на директорских постах. Правда, репутация, а возможно, и позиции Копленда в клане несколько пошатнулись. Его сын Ламмот Дюпон Копленд-младший, отбившийся от рук кутила и мот, намертво запутался в долгах и недавно был объявлен банкротом. Габариты его финансовых проделок были настолько велики, что даже безмерно богатый родитель не поспешил на выручку оступившемуся чаду, а предпочёл заранее смириться с громким скандалом, бушевавшим длительное время вокруг его имени. В то же время другой сын, Норман Копленд, делает успешную карьеру в концерне. Как и Иренэ Дюпон-младший, он занимает пост старшего вице-президента и директора. В настоящее время лишь эти два представителя семейства находятся на высших административных должностях в концерне и принимают непосредственное участие в повседневном руководстве его делами.