С минуты на минуту должно начаться заседание, а на поляне КОАППа только половина коапповцев: Сова, Гепард, Удильщик , Рак и Птица-Секретарь. Самое же удивительное — нет председателя Кашалота, всегда такого пунктуального. Это обстоятельство , по всей видимости, беспокоит и собравшихся...
Сова. Куда ж это наш Кашалот запропастился? Да и другие тоже...
Рак. Что с других спрашивать, Сова, если сам председатель опаздывает.
Удильщик. Уважаемый Рак, я бы попросил вас выбирать выражения. Запомните раз и навсегда: руководитель — особенно руководитель КОАППа — не опаздывает, а задерживается, причем имеет на это полное право. А вот остальные... Мда, дисциплинка у нас стала хромать... Школьники могут к восьми тридцати на занятия приходить, а наши к половине одиннадцатого собраться не в состоянии!
Появляется запыхавшаяся Стрекоза. Ее замечает Гепард.
Гепард. Ну, почему же не в состоянии — вон Стрекоза летит. Не будьте к ней слишком строги, Удильщик, — видите, как она запыхалась.
Стрекоза (тяжело дыша). Еще бы, милый Гепард, я так спешила!
Кашалот еще вчера попросил меня, чтобы я передала Удильщику, чтобы он предупредил Птицу-Секретаря, чтобы она сообщила всем, что сегодняшнее заседание должны открыть вы — таково его распоряжение!
Все встревожены.
Удильщик. Из всего этого я понял только одно: с нашим обожаемым председателем что-то случилось!
Сова. Он, часом, не заболел?
Стрекоза. Нет, Сова, он направил себя в срочную командировку.
Все. В командировку? Куда?
Стрекоза. На юг, естественно.
Рак. Это мы без вас догадались. А под каким предлогом... Э-э, то есть с какой целью?
Стрекоза. С очень важной целью, Рак... ммм... сейчас вспомню...
Сова. Ты бы хоть записала, Стрекоза.
Стрекоза. Зачем записывать — у меня отличная память! Минуточку... МММ...
Гепард. Ну, ладно, Стрекоза, пока вы напрягаете свою отличную память, я открою заседание. (Звонит в колокольчик.) Открываю очередное заседание Комитета охраны авторских прав природы!
Птица-Секретарь. Коапп, коапп, коапп!
Гепард. Стрекоза, роясь в своей замечательной памяти, поищите там заодно, не поручал ли вам Кашалот передать Удильщику, чтобы он сообщил Птице-Секретарю, чтобы она проинформировала Рака, а он в свою очередь всех нас, чем нам следует заняться, пока председатель в командировке. Видите ли, открыть заседание вместо председателя — это не фокус, а вот что делать дальше?
Стрекоза (встрепенувшись). Постойте, постойте... Я вспомнила! Кашалот отправился за фокусами... ка... кажется, в Индию.
Всеобщее изумление.
Рак. Это что же, председатель нам фокусы собирается показывать? В рабочее время?
Удильщик. А почему бы и нет, Рак? Ему лучше знать, чем заниматься в рабочее время. Конечно, есть немало и других интересных дел — можно играть в шахматы, рассказывать анекдоты, читать романы, обсуждать новости, наконец, просто спать... Но фокус — это познавательно, это будит воображение! И потом, кто вам сказал, что фокусы не работа? Работа, да еще какая тяжелая!
Стрекоза. Да, да, спросите у насекомых-иллюзионистов — они и существуют-то лишь благодаря фокусам! Я как-то видела выступление гигантского тропического палочника: на глазах у изумленной птичьей публики этот великан длиной почти в сорок сантиметров мгновенно превращался в большую ветку. У него это получалось так легко, так изящно... А потом... мне удалось познакомиться с палочником, и он рассказал, какой огромный и кропотливый труд стоит за этой легкостью... Оказывается, самое сложное — добиться, чтобы исчезла голова.
Рак (недоверчиво). Неужели этого можно добиться?
Сова. Не то что можно, Рак, — нужно! Какая птица поверит, что перед ней ветка, а не насекомое, ежели у этой ветки голова есть... Склюнет, и все дела!
Гепард. В таких случаях говорят: «Фокус не удалей».
Удильщик. Скажите, Стрекоза, а куда же все-таки палочник прячет голову?
Стрекоза. Он все-все мне показал: на внутренней стороне передних ножек у него есть потайные углубления. Когда он вытягивает ножки вперед, голова и усики попадают в эти углубления и... исчезают! Это коронный номер всех палочников, во что бы они ни превращались — в ветку, в стебель травы, в мох, в кусок коры, покрытой лишайником, или в сучок...
Этих трех представителей. многочисленного (две с половиной тысячи видов!) отряда привиденьевых. — гигантского палочника из Индонезии (слева), малайского палочника и цейлонскую листовидку, — вы можете разглядеть здесь только благодаря художнику. Но попробуйте обнаружить их среди ветвей, листьев, травы... Если при этом вы нечаянно потревожите малайского палочника (в. полной уверенности, что это стебель травы), он ошеломит вас внезапной «вспышкой» своих ярко-розо-вых крыльев. Недаром их окраска так и называется — вспыхивающей!
Хорошо бы довести умение животных имитировать различные предметы до такого совершенства, чтобы этими предметами можно было пользоваться...
Гепард (напевает). «Я хотел бы быть сучочком...»
Сова. Номер знатный, что и говорить. Да только среди птиц есть такая фокусница, что и палочников твоих перещеголяла! Голову никуда не прячет, а не увидишь головы-то ейной — хошь все глаза прогляди!
Все. Кто же это, дорогая Сова?
Сова. Выпь! Слыхали небось про птицу такую? В камышах живет...
Удильщик. Ну как же, это ведь про нее, очевидно, известная песня: «Шумел камыш, деревья гнулись, и ночка темная была»...
Сова.Да я тебе не про ночку толкую, какие в темноте фокусы? Ночью-то выпь промышляет — рыбку там али лягушек, а номер свой она днем показывает. Чуть что — замрет, голову и шею вверх вытянет и... нету никакой выпи! Пучок тростника сухого видишь, и более ничего. Да еще колышется, вроде бы как от ветру! При надобности, коли нет кругом тростника, может и в корягу обратиться. Да это еще что: малая выпь ножкой стула раз обернулась!
Стрекоза. Какая прелесть! Это вы сами видели, милая Сова?
Сова. Сама-то не видала — Человек сказывал. Да вот и Гепард рядом стоял — может, тоже слыхал.
Гепард. В самом деле, я припоминаю его рассказ: это была ручная выпь, она жила в доме одного орнитолога. Когда к нему пришли гости, она прикинулась ножкой стула. Сам хозяин, пока не подошел поближе и не наклонился, не мог отличить, где настоящие ножки, а где его воспитанница — так искусно она вытянула голову с клювом! (Задумчиво.) Мда... создать такой номер — тут, конечно, голову надо иметь...
Удильщик. Какие же поразительные шедевры иллюзионного искусства создаст Кашалот с его головой — великолепной, необыкновенной, исключительной головой, которая занимает треть тела, —это в длину, а по весу, наверное, не меньше половины!
Стрекоза. Если не больше.
Удильщик. О-о, послушайте, у меня родилась грандиозная идея! Я не знаю, во что будет превращаться Кашалот — в сучок, пучок, веточку или ножку стула, ясно одно: в искусстве перевоплощения он, конечно, превзойдет всех. Но чтобы многогранный талант нашего председателя заиграл всеми своими гранями, Кашалот не должен выступать один. Ведь все познается в сравнении!
Рак. Ну, и что вы предлагаете?
Удильщик. Устроить большое иллюзионное представление!
Стрекоза (восторженно). Правильно! Выступление Кашалота увенчает всю программу, и на фоне остальных номеров оно засверкает как золотой самородок!
Гепард. Да, самородок тонн на пятьдесят... Если не ошибаюсь, примерно столько весит наш председатель.
Удильщик. Больше, Гепард, — около восьмидесяти. Но к делу — немедленно составляем список участников. (Достает блокнот, приготовился записывать.) Стрекоза, кого вы можете пригласить, кроме палочника?
Стрекоза. Не палочника, а палочников — их две с половиной тысячи видов, так вот пусть все они и откроют представление. Это будет парад-алле, а сразу после него — сольное выступление двух палочников, гигантского индонезийского, о котором я рассказывала, и малайского.
Рак. Они что, в паре будут выступать?
Стрекоза. Нет, я же говорю, сольное выступление — значит, по отдельности: гигантский палочник перевоплотится в ветку, — это вы уже знаете, — а на бис продемонстрирует каталепсию.
Сова. Чего это он покажет?
Стрекоза. Каталепсию, Сова, или состояние восковой гибкости.
Кто кому подражает?
Гепард. А-а, я что-то слышал об этом состоянии, оно возникает под гипнозом: загипнотизированному можно придать любую позу, самую неудобную, я бы даже сказал, немыслимую, и он остается в таком положении сколько угодно — скажем, висит в воздухе между двух стульев, опираясь затылком и пятками. Человек как-то говорил, что помимо людей гипнозу также поддаются собаки, куры, осьминоги, лягушки и многие другие — даже крокодилы... Но про загипнотизированных палочников он не упоминал.
Стрекоза. Естественно, Гепард, — они умеют сами погружать себя в состояние восковой гибкости, безо всякого гипноза, и вы в этом убедитесь воочию: гигантский палочник станет на голову, и желающий из публики сможет согнуть его как угодно.
Рак. Например?
Стрекоза. Ну, например, под прямым углом, придав ему форму буквы «Г», и гигантский палочник останется в такой позе.
Удильщик. Надеюсь, ненадолго? Однообразие утомляет — зрители теряют интерес...
Стрекоза. Вот поэтому его тут же сменит малайский палочник — он выступит с пантомимой, которая будет называться загадочно-интригующе: «Привидение в замке».
Рак. А нам не припишут, что мы суеверия распространяем?
Стрекоза. Если и припишут, то не нам, а зоологам — это они дали палочникам официальное научное имя: «Привиденьевые», мы тут ни при чем. Так вот, вообразите: пустынный двор старинного замка, лишь в углу, у стены, пробивается одинокая травинка. По двору в глубокой задумчивости бродит кот в сапогах...
Удильщик (удивленно). Кот в сапогах?
Гепард. Вероятно, можно и без сапог, Удильщик, суть не в сапогах: коты, а также кошки, как домашние, так и дикие, охотно едят траву, но не всякую... Утверждаю это с полной ответственностью, поскольку сам имею честь принадлежать к кошачьему племени. Если я правильно понял, этот кот глубоко задумался над проблемой: где бы раздобыть целебную травку.
Стрекоза. Вы угадали, Гепард. Но вот его взор случайно упал на растущий у стены одинокий зеленый стебелек... В два прыжка кот оказался рядом, наклонился и вдруг... (Замолкает.)
Все. Что «вдруг»? Не томите!
Стрекоза. Вдруг травинка исчезает, и на ее месте возникает розовое привидение: это малайский палочник внезапно развернул свои прекрасные розовые крылья! Пока оцепеневший от неожиданности кот приходит в себя, привидение уже растворилось в воздухе. Двор снова пуст, лишь одинокий зеленый стебелек пробивается у стены, но уже у другой стены...
Рак. Ничего номер, смотреться будет. У меня одно только замечание: получается, что кот испугался, поверил в привидение, а мы эту веру не разоблачаем.
Стрекоза (с досадой). Вы опять за свое. Рак? Нельзя же быть таким занудой! Я ведь вам объяснила: зоологи...
Удильщик (перебивает). Нет-нет, Стрекоза, Рак абсолютно прав: зоологи зоологами, а мы должны высказать свое собственное отношение к этому дикому и нелепому пережитку, высказать четко и недвусмысленно — так, чтобы никто не мог бросить в нас камень!
Рак. Подождите... Вроде бы я придумал, как это сделать: пусть кот в сапогах не застынет от неожиданности, а в ужасе попятится, вернее, отшатнется и при этом наступит на камень — обыкновенный камень с пятнами лишайника...
Все. Ну и что?
Рак. А то, что камень вдруг ка-ак прыгнет! Камень в одну сторону, кот с воплем в другую и умчится с арены, теряя по дороге сапоги, — вот здесь они и пригодятся. В публике, ясное дело, смех.
Куда только смотрят дрессировщики? Почему не используют в цирковых номерах каталепсию — способность загипнотизированных животных застывать в самых необычных позах? Какие аттракционы можно было бы создать!
Гепард. Здоровый разоблачительный смех. Но где же взять этот прыгающий камень?
Сова. Да хоть на нашей поляне, Гепард. Жаба это, неужто не понял? Не видал, что ли, как жабы камнем прикидываются? Удильщик, теперича моих артистов записывай. Ну, выпь позову — это уж само собой, а еще семейку одну...
Удильщик. Семейная труппа — это замечательно: в рецензиях напишут о преемственности поколений, о том, как неумирающее древнее искусство передается от отца к сыну, от матери к дочери...
Гепард. И наоборот.
Сова. То-то оно и есть, что наоборот: родители одно будут показывать, а дочки да сыновья совсем другое, потому как пядениц я приглашу.
Стрекоза. Все семейство бабочек пядениц, пятнадцать тысяч видов?
Сова. Это ни к чему, боязно их всех тут собирать, — номер-то опасный, без лесу можем остаться. Сосновая пяденица хвою всю поест, а зимняя пяденица так и вовсе ни листочка окрест не оставит, ей ведь все одно — что почки, что листья, что дуб, что осина, что яблоня... Больше сотни пород разных губит! Нет, мы одними березовыми пяденицами обойдемся, да и тех сразу после номера обратно отправим. А номер-то вот в чем: мамаша с папашей на ствол березовый сядут и в кусочки бересты обратятся, а детишки ихние, гусенички, в народе их землемерами зовут, откинутся, — и на чем только держатся!..
Стрекоза. На двух парах задних ножек.
Сова. Сама знаю, не встревай. Откинутся, стало быть, — ни дать ни взять сучки!
Гепард. В связи с чем в рецензии напишут: «Номер прошел без сучка, без задоринки». Послушайте, Сова, я предлагаю объединить выступления ваших артистов и моих, это как раз и внесет задоринку. Идея проста до смешного: в центре арены береза, по одну сторону пустыня, по другую — снежное поле. В поле резвится зайчонок-беляк, в пустыне — сайгачонок, их забавные неуклюжие прыжки и подскоки вызовут у зрителей умиление — это проверено. Но вот внимание публики на секунду отвлекли ваши откинувшиеся сучки-гусенички, а после этого зрители уже не могут найти ни зайчонка, ни сайгачонка: один стал снежным бугорком, другой — песчаным холмиком»!
Удильщик. Хорошая идея — объединение номеров позволит сэкономить время для грандиозного рыбьего аттракциона, организацию которого я целиком беру на себя. Это будет самое впечатляющее во всей программе — разумеется, если не считать выступления Кашалота. Аттракцион займет все второе отделение, я уже придумал для него броское название: «Сом в летнюю ночь»... Вот представьте себе — гаснет свет, зрители смотрят в озеро и видят: на дне лежит затонувшее бревно.
Рак. Этим сейчас никого не удивишь, бревен затонувших полным полно, в иных реках и озерах все дно топляком устлано...
Удильщик. На это я и рассчитываю, Рак: публика привыкла к такому зрелищу, и одинокое бревно на дне ни у кого не вызовет ни подозрений, ни тем более возмущения. Итак, оно лежит час, лежит два, лежит все второе отделение... И вдруг бревно оживает: оказывается, это сом, который, как он это нередко делает, прикинулся бревном! Сом поднимается на поверхность и объявляет: «Антракт!»
Все. Великолепно!
Не знаю, доводилось ли кому-нибудь ночевать в замке с привиденьевыми, а вот в доме с привиденьевыми я сам ночевал (и дневал). Они сидели на ветках в большом стеклянном ящике и меланхолически жевали зелень. Палочники вообще неплохо чувствуют себя в неволе, и содержать их не так уж сложно.
Вам подобная птица не встречалась? Мне тоже. И вряд ли встретится: животные-иллюзионисты хорошо изучили вкусы зрителей и потому избегают имитировать что-либо съедобное...
Удильщик. По-моему, тоже. И вот после такого аттракциона, когда зрители пресыщены, когда, казалось бы, уже ничем не поразишь их воображение, наступает апофеоз... то есть нет, апогей... — я всегда путаю эти два слова, пусть будет и то и другое. Словом, появляется наш председатель и буквально повергает зрителей в шок!
Стрекоза. Да, это будет нечто феерическое — прирожденный талант, помноженный на традиции!
Рак. Ну, это уж вы того... Какие у Кашалота традиции — он без году неделя фокусами занимается, да и недели еще нет.
Стрекоза. Но вы забыли, Рак, что он учится у индийских фокусников, которые славятся на весь мир, — у них богатейшие традиции! Один кузнечик акридоксена чего стоит: он умеет превращаться в... (замолкает, раздумывая). Как же мне это сразу не пришло в голову! Удильщик, самый первый номер, — помните?..
Удильщик. Я на память не полагаюсь, у меня все записано. (Листает блокнот.) Так... «Гигантский палочник превращается в ветку». Так что, заменить?
Стрекоза. Что вы, напротив, — этот трюк можно сделать еще эффектнее! Пусть это будет не голая ветка, а с листьями...
Гепард. Бабочки каллимы прямо-таки созданы для этой роли, у них все есть — жилки, как на листе, даже черенок... Хотите, я их приглашу? Тем более что они, можно сказать, хрестоматийные бабочки.
Стрекоза. Ну, и что в этом хорошего? Они во всех учебниках фигурируют, все о них знают, а хочется чего-то свежего, незатасканного... Нет, я позову листовидок, — кстати, они тоже относятся к привиденьевым. — их целое семейство, и они какие угодно листья изобразят: зеленые, начинающие желтеть, листья цвета ржавчины — вот-вот упадут... Листовидки даже колеблются — точь-в-точь как листва на легком ветерке! Но листва — это еще не все: с конца ветки будут свисать аделунгии...
Сова. Кто свисать будет?
Стрекоза. Аделунгии — это цикады, они в Средней Азии живут. Вы их не отличите от семян клена, — знаете, такие...
Сова. Как не знать-то — с рыжими крылышками, будто живые порхают в воздухе, когда падают.
Стрекоза. Вот-вот. (Раздумывая.) Так... листва есть, семена есть, что еще?.. Ага, для полноты иллюзии на коре ветки будет лишайник — кузнечик сатрофилия с острова Ява.
Рак. А вы вроде еще про какого-то кузнечика начали рассказывать, как его... ну, в Индии живет. Кашалота фокусам учит...
Стрекоза. Акридоксена?
Рак. Он самый. Вы сказали: «Он умеет превращаться в...» А во что — поди сам догадайся.
Стрекоза. Да вы бы ни за что не догадались, Рак! И зрители не догадаются: акридоксены расположатся внизу, под веткой, а у всех будет полное впечатление, что это опавшие листья, причем не только что опавшие, а старые, прошлогодние листья с сильно изъеденными краями!
На краю поляны показалась Мартышка.
Сова. Гляньте-ка, Мартышка бежит... Что это у нее в руке?
Гепард (вглядываясь). По-моему, лист с сильно изъеденными краями, только бумажный.
Мартышка (приближаясь). Это телеграмма от Кашалота, но почему-то из Индии...
Удильщик. Что значит «почему-то»? Он там в командировке.
Мартышка. Вы думаете, содержание телеграммы стало от этого яснее? Мы с мартышками моей стаи вертели ее и так и сяк, но все равно ничего не поняли.
Гепард. Да-а, повертели вы ее основательно...
Удильщик. Дайте-ка взглянуть, Мартышка. (Читает.) «ВЫР ШИР ШЕЮ». Хм...
Мартышка. Вот и все наши мартышки сказали «хм...»
Гепард. «ВЫР ШИР ШЕЮ»? Как говорится, коротко и неясно...
Стрекоза. А по-моему, все ясно: Мартышке выпала честь принять участие в одном из фокусов Кашалота.
Мартышка. Каких фокусов? Вы меня совсем запутали!
Стрекоза. Ах да, простите, Мартышка, вы ведь еще ничего не знаете: Кашалот сейчас в Индии, он учится там делать фокусы и скоро станет выдающимся, величайшим: в истории иллюзионистом!
Удильщик. Я бы даже сказал, факиром!
Стрекоза. Да, да, именно факиром. А любой иллюзионист или факир предпочитает выступать с ассистентками...
Гепард. Естественно, с красивыми ассистентками. (Выразительно смотрит на Мартышку.)
Мартышка. Естественно! Значит, Кашалот назначил меня ассистенткой? А что я должна буду делать?
Гепард. Сами ассистентки обычно ничего не делают — с ними делают. А что — это же общеизвестно: втискивают в маленькую коробочку, перепиливают, глотают, прокалывают шпагами, сжигают, испаряют...
Уж не умение ли жаб обращаться в камень подтолкнуло воображение древних, создавших миф о Сфинксе?
Удильщик. Ну, и так далее. Должен ведь факир продемонстрировать на ком-то свое искусство!
Мартышка. Хорошенькая перспективка... Ну хорошо, а при чем тут эти самые «ВЫР ШИР ШЕЮ»?
Стрекоза. Неужели вы до сих пор не догадались? Это же элементарно! «ВЫР ШИР ШЕЮ»—это, наверное, заклинание. Ведь у каждого факира есть заклинание — как только он его произносит, происходит что-нибудь необыкновенное.
Удильщик. Вы не совсем правы, Стрекоза. «ВЫР ШИР» — это, конечно, заклинание, а вот слово «ШЕЮ» нужно понимать буквально: я сопоставил некоторые факты и пришел к выводу, что Кашалоту для фокуса понадобилась Мартышкина шея. Мартышка, надеюсь, она у вас чистая?
Мартышка. Конечно! Мы, обезьяны, ежедневно чистим друг другу шерсть руками, очень тщательно, и на шее тоже. А уж перед нашими заседаниями я мобилизую всех мартышек своей стаи, а они — будьте уверены! — вычистят каждый волосок, выберут из шерсти...
Рак. Всех блох.
Увы, не всегда сому помогает искусство перевоплощения...
Мартышка (оскорбленно). Не блох, а крупинки соли, Рак! Вечная история: то и дело слышишь — обезьяны, мол, выкусывают друг у друга блох. Типичная клевета! Мы ищем в шерсти и отправляем в рот не блох, а кристаллики соли!
Гепард. Откуда и пошла поговорка: «Вот в чем соль!»
Мартышка. Конечно! А что вы хотите, чтобы мы, как северные олени, за солью на берег океана путешествовали, за тысячи километров? Попробуйте-ка в лесу достать такое лакомство — это и факиру не под силу! Да, так что же все-таки Кашалот собирается делать с моей шеей?
Удильщик. Но это же известнейший номер факиров: Кашалот возьмет вашу голову в пасть, приложит к вашей шее свои могучие зубы — почти шестьдесят штук, каждый сантиметров двадцать в длину! — и на глазах у потрясенных зрителей резко сомкнет челюсти! (Победоносно смотрит на ко-апповцев.) А? Каково?!
Мартышка (стуча зубами). Да, а мне каково?
Удильщик. Нет, вы слушайте дальше: затем Кашалот медленно раскроет пасть...
Стрекоза. Произнесет: «Выр!.. Шир!..» и...
Мартышка (запинаясь). И... и... и что?
Удильщик. И все убедятся, что ваши шея и голова целы и невредимы!
Гепард. Это в случае, если фокус удастся.
Мартышка. А... а если не удастся?
У входа на поляну показался Человек. Он несет большую бутыль.
Человек (приближаясь). Здравствуйте, друзья, извините, что задержался, — я получил от Кашалота...
Гепард (перебивает). Странную телеграмму из Индии, дорогой Человек?
Человек (удивленно). Да... откуда вы знаете?
Мартышка. И я тоже... И мне пришла странная телеграмма из Индии! А что в вашей, можно посмотреть? (Заглядывает, читает.) «Спирт». Хм...
Гепард. Опять «хм»? Председатель просто сэкономил несколько слов—«обеспечьте», «принесите», «на поляну КОАППа», «к началу заседания» и так далее. Но, по-моему, и без них все понятно...
Человек. Далеко не все, Гепард. Я, конечно, принес с собой спирт, но для чего он понадобился нашему председателю?
Рак. Наверное, заспиртует кого-нибудь из ассистенток, а потом обратно расспиртует.
Человек. Ничего не понял... Каких ассистенток?
Стрекоза. Ну, на которых наш председатель будет показывать свои фокусы. Значит, вы тоже ничего не знаете, дорогой Человек? У нас тут такие события, такие события! Кашалот стал индийским факиром и... и уже прославился на весь мир!
Человек. Вот как? А вы не преувеличиваете, Стрекоза?
Удильщик. Нет, нет, она нисколько не преувеличивает, даже преуменьшает: есть сведения, что публика буквально ревет, когда Кашалот появляется на арене — с непроницаемой физиономией, в шелковой чалме и...
Стрекоза. Ой, подождите... он что-то говорил мне о шелке. Минуточку... Я напрягу свою память — кажется, Кашалот сказал, что с помощью фокусов будет получать шелк!
Гепард. Не из нас ли, случайно? Видимо, он хочет, чтобы все члены КОАППа стали шелковыми...
Стрекоза (вспоминая). Нет, простите, он сказал не шелк, а-а... Вспомнила, теперь уже точно: шлак! Кашалот будет получать шлак!
Сова. Что-то ты путаешь, Стрекоза, — шлаку-то и без фокусов хватает, в иных местах вся земля шлаком завалена, травиночки живой не осталось.
Удильщик (размышляя). Минуточку, Сова. Я проанализировал некоторые факты и понял, для чего великому факиру Кашалоту прнадобился спирт!
Все. Для чего?
Две цикады из Средней Азии — аделунгия (верхняя слева) и калисцедис (верхняя справа) и три тропических кузнечика — циклоптера (в центре), акридоксена (нижний слева) и яванская сатрофилия — ничтожная доля участников грандиозного иллюзионного представления, которое идет, не прекращаясь ни на минуту, миллионы лет. Арена — весь земной шар!
Насекомые, которые могут превращаться в диваны, столы, кресла, серванты, в целые гарнитуры, произведут в мебельном деле настоящую революцию! Остановка за малым: найти таких насекомых в природе. Или вывести искусственно...
Удильщик. Стрекозе выпала честь принять участие еще в одном замечательном фокусе! Как известно, спирт горит бесцветным, почти невидимым пламенем. Так вот, Кашалот зажжет спирт, опустит в пламя Стрекозу, и на глазах у оцепеневших зрителей она станет кучкой шлака!
Мартышка. Да, да, а потом он произнесет: «Выррр! Ширрр!»—и шлак превратится обратно в Стрекозу!
Гепард. Даже если обратно не получится, все равно будет очень эффектно...
Стрекоза. Вы думаете, обратно может не получиться?
В конце коапповского озера появился Кашалот. Его увидела Птица-Секретарь.
Птица-Секретарь. Коапп, коапп, коапп, коапп!
Все. Кашалот плывет!
Сова (вглядываясь). Чего это у него на спине-то? Деревья вроде, да какие громадные...
Если вы собрались на свидание, но не достали цветы, не расстраивайтесь: вместо цветка можно преподнести насекомое, которое ему подражает. Все-таки это лучше, чем дарить бумажный цветок — тут, по крайней мере, что-то живое...
Стрекоза (восторженно). Фокусы начинаются! Мне тоже кажется, что на спине Кашалота растет целая роща, а на самом деле ведь там ничего нет!
Кашалот (подплывая). То есть как это нет?! Ну, спасибо, Стрекоза... Я доставил эти деревья за тысячи километров, а вы... Для чего, по-вашему, я плавал в Индию?
Удильщик (понизив голос). Та-ак... значит, деревья не иллюзия... Этот дополнительный факт раскрывает блестящий замысел нашего председателя: очевидно, он решил показать индийские фокусы на фоне удивительных индийских деревьев — это создаст особое настроение, так сказать, атмосферу экзотики...
Стрекоза (с надеждой). Может быть, он не меня превратит в шлак, а эти деревья?
Кашалот (выбирается на берег, продолжая выговаривать Стрекозе). Ведь я же вам, лично вам сказал и просил передать всем, что отправляюсь в Индию в командировку за фикусами...
Все. За фикусами?!!
Рак. Эх, Стрекоза, Стрекоза... Отличная у вас память!
Кажется, еще никто из животных не додумался прикинуться человеком. Впрочем, как знать...
Кашалот (по-своему истолковав замешательство коапповцев). Это фикусы, можете не сомневаться. Посмотрите на листья: широченные, причудливо изрезанные... А воздушные корни видите? А-а, понятно, — вас удивляет, что фикусы такие крупные. Но это же не комнатные! В Индии есть и побольше — метров в тридцать высотой.
Гепард. Нас уже ничто не удивляет, дорогой председатель, хотя, признаться, я не совсем уверен, что стоило издалека тащить такие тяжелые деревья только для того, чтобы получить с их помощью шлак.
Кашалот (сваливает фикусы на землю). Не шлак, Гепард, а шеллак — шел-лак! Вот он, на ветках.
Сова. Час от часу не легче...
Коапповцы разглядывают ветки фикусов.
Глядите-ка, вот эта будто облита чем... И эта тоже... и вон та... Вроде, смола какая-то.
Кашалот. «Какая-то»?! Это единственная в мире смола не растительного, а животного происхождения!
Подражать металлоконструкции небезопасно: школьники, чего доброго, могут сдать в металлолом!
Рак. Что-то я никаких животных здесь не вижу. Попрятались, что ли?
Кашалот. Вопросы потом, Рак, сейчас надо срочно высадить фикусы в грунт. Мартышка, куда сажать?
Мартышка. Я... я не знаю... А почему вы меня об этом спрашиваете?
Кашалот. То есть как — почему? Кого же еще я должен об этом спрашивать?.. Постойте, вы что, не получили моей телеграммы?
Мартышка. Получила. «Выр-шир-шею». Шея у меня чистая.
Кашалот. Мартышка, кажется, вы не первый год сотрудничаете в КОАППе — неужели вы до сих пор не научились понимать краткий деловой телеграфный стиль: «ВЫР» значит «выройте», «ШИР» — «широкую», «ШЕЮ» — «траншею». «Выройте широкую траншею», что тут не ясно? Где я теперь должен сажать фикусы? На вашей шее?!
Сова. Да ты не кручинься, председатель, — вон в той стороне, у леса, кабаны землю взрыхлили... клубни, видать, промышляли, корешки разные, червей, личинок... Для посадок земля эта самая подходящая! Где кабанов много кормится, целые леса вырастают — дубовые, еловые, даже кедровые; когда кабан пятачком своим роет, он семена в землю-то невзначай и заделывает...
Кашалот. Сова, покажите мне, пожалуйста, вскопанный кабанами участок.
Сова. Изволь, председатель.
Сова летит к лесу. Кашалот следует за ней.
Гепард. Фикусы, шеллак, спирт... Ммда, сказать, что я что-либо понимаю, было бы сильным преувеличением...
Человек. А вот я, кажется, начинаю догадываться, друзья! Шеллак хорошо растворяется в спирте. Если покрыть что-нибудь этим раствором, спирт улетучивается, а пленка шеллака остается. Она надежно защищает любую поверхность от царапин, сырости, едких веществ. Все, что покрыто шеллаком, служит значительно дольше, будь то мебель, кузов автомобиля, фюзеляж самолета или палехская шкатулка... Деталь в шеллаковой «рубашке» через много лет выглядит как новенькая. Недаром этот удивительный природный полимер называют «одеждой промышленности». Наконец, даже тоненькая пленочка шеллака — самая надежная, можно сказать, идеальная электроизоляция, поэтому шеллаком покрывают проводники и детали в особо ответственных электронных схемах.
Стрекоза. Наверное, Кашалот тоже хочет покрыть шеллаковой пленкой что-нибудь ответственное.
Удильщик. Интересно, что именно? Так, сопоставим имеющиеся факты... Стойте, стойте... Но ведь председатель КОАППа — ответственное лицо... Ага, теперь его замысел мне понятен!.. Грандиозно! Потрясающе!
Все. Ну, и какой же это замысел?
Удильщик. Он намерен... (Замечает возвращающихся Кашалота и Сову.) О-о, извините, я вынужден прерваться — Кашалот не должен знать, что я догадался. (Кричит.) Как вы нашли кабаний участок, наш предусмотрительнейший из председателей?
Кашалот (приближаясь). Земля там рыхлая, можно сажать! (Кряхтя, взваливает на спину одно из деревьев.) Гепард, вы пойдете со мной, поможете при посадке. Удильщик, этот фикус я забираю, остальные — на вашем попечении. Следите, чтобы к ним не приближался никто из посторонних — шеллака мало, каждый грамм на учете.
Удильщик (кричит вслед). Даже миллиграмм не пропадет, можете на меня положиться. Только через мой труп!
Стрекоза (приглядываясь). Смотрите, возле вон той ветки с шеллаком кто-то уже порхает.
Мартышка. Да, да, крошечная мушка... Хотя нет — малюсенький комарик.
Покрытую пленкой шеллака мебель можно смело продавать на открытом воздухе — никакое ненастье ей не страшно!
Сова. Да где ж ты видала, Мартышка, чтоб у комарика усики чуть ли не больше крылышек были? А сзади-то, глянь-ка, — две щетинки торчат, будто вилочка, да какая — длинней его самого!
Рак. Не нравится мне что-то эта вилочка... Уж не собирается ли он подцепить на нее кусок шеллака?
Удильщик (с решительным видом подходит к фикусу). Послушайте, уважаемый, посторонним здесь находиться нельзя.
Червец (с горечью). Вот, уже и посторонним стал... Какой же я посторонний? Я муж.
Все. Муж? Чей муж?
Червец. Лакочки — одной из тех, что на ветках сидят и шеллак делают.
Кашалот (приближаясь). Так, один фикус посадили, Гепард готовит яму для второго, а я... С кем это вы разговариваете?
Удильщик (шепотом). Тут какой-то субъект возле веток крутится, выдает себя за мужа изготовительницы шеллака. Благодаря моей бдительности похитить ничего не успел, хотя явно намеревался...
Кашалот (тихо). Знаете, я его еще в Индии заметил, когда деревья выбирал, — он уже там возле шеллака крутился.
Мартышка. А по-моему, если бы ему нужен был шеллак, он бы там и остался. Посудите сами, какой смысл плыть с вами за тридевять земель?
По мысли художника Владимира Зуйкова (в данном случае он выступает в роли авиаконструктора), в бионическом самолете шеллак всегда будет под рукой. Преимущества очевидны: в случае надобности крылья и фюзеляж нетрудно покрыть шеллаком прямо в полете.
Сова. И то правда — уж коли сам ты, Кашалот, за смолой за этой в те края отправился, стало быть, там ее и делают.
Стрекоза. Да, да, нельзя быть такими подозрительными... Лично я верю ему всем сердцем — он последовал за своей любимой за тысячи километров, как это романтично!
Кашалот (тихо). Пожалуй, вы правы. (Громко, Червецу.) Значит, вы муж изготовительницы этого замечательного материала? Рад познакомиться. Я Кашалот, председатель КОАППа.
Червец. Очень приятно. А вот себя, признаться, затрудняюсь назвать. Супругу мою в научных книгах не знают как и величать: в одних — тахардия лакка называют, в других — лакцифер лакка, в последнее время еще одно имя появилось — керрия лакка. Ну, а я ее просто Лакочкой зову.
Сова. Слышь, муженек, а свое-то имя у тебя есть?
Червец. Есть, только не люблю, когда его произносят. Вообще-то нас лаковыми червецами в обиходе называют, всех — и жен и мужей. Да ведь шеллаком-то у нас только женская половина занимается!
Удильщик. А-а, понятно — самолюбие! Мужская гордость не позволяет пользоваться славой своей супруги, светить, так сказать, отраженным светом...
Червец. Какой там свет... Я, если хотите знать, этот самый шеллак видеть не могу, он у меня во где сидит, пропади он пропадом!
Все поражены.
Кашалот. Но почему? Такой прекрасный, такой необходимый материал...
Червец. Прекрасный, слов нет. Да только Лакушечке моей он весь свет заслонил — кроме своего шеллака ничего знать не хочет. В дом не войдешь — все лаком покрыто, и сама она под слоем лака сидит. У-у, чтоб он испарился...
Кашалот. Испарился? Нет, нет, ни в коем случае!
Стрекоза. А как же эта ваша Лакочка дышит под слоем шеллака?
Червец. Сквозь лак тонюсенькие трубочки восковые проложены, так что воздух проходит. Но моральная атмосфера... Дышать нечем! Никуда жена моя не ходит, ничего не видит, ничем не интересуется — воткнула хоботок в ветку, сосет сок и в шеллак его перерабатывает, будь он неладен... (Стучит по лаковому наплыву.) Лакочка, Лакуша, ты меня слышишь? Остановись, пока не поздно, куда тебе столько шеллака? Все равно за свой век больше двадцати миллиграммов не накопишь, от силы двадцать пять... (Коапповцам.) Молчит... Слова от нее не добьешься. Да что со мной — с подругами словом не перекинется, а ведь рядышком всю жизнь сидят, чуть не вплотную — их тут тысячи... Ладно, мы хоть свои — гостей не уважила, специалистов!
Мартышка. Каких специалистов?
Червец. У нас, в Индии, Институт шеллака есть, так вот ученые оттуда сколько раз приходили. Уж и так ее обхаживали и эдак, суетились кругом, фотографировали, в микроскопы смотрели, изотопы разные в сок дерева вводили — всё технологию хотели выведать. Я говорю: «Лакунчик, самую малость прошу — поздоровайся! Сама-то ты под слоем лака не видна, а мне за тебя краснеть приходится...»
Рак. Так вот почему вы красный.
Червец. Я и раньше красным был, но с тех пор еще больше покраснел. Да, так я говорю: «Лакулик, меня не жалеешь, профессоров пожалей, седины их — они ведь на твою эту технологию всю жизнь положили...» Молчит!
Отчего это порхающее над листьями фикуса существо такое красное? Не от стыда ли за то, что носит свое имя — лаковый червец — не по праву? Потому что настоящий производитель бесценного шеллака — его супруга керрия лакка, она же тахардия лакка, она же лакцифер лакка. К сожалению, представить читателю обладательницу этих трех имен не могу — она скрыта под наплывами лака.
Человек. Увы, людям никак не удается вызвать керрию лакка на разговор, и это очень грустно... Дело в том, что несколько десятков тысяч тонн шеллака, которые вывозят ежегодно из Индии и Таиланда, — это капля в море! Правда, наши ученые поселили сейчас лаковых червецов в Абхазии, Азербайджане и Средней Азии...
Рак. Это где же вы там фикусы видели?
Человек. Фикусов там нет, Рак, и вообще в этих местах нет ни одной из ста пятидесяти древесных пород, на которых лаковые червецы живут на родине. Наши ученые предлагали им десятки местных пород деревьев, и в конце концов новоселы выбрали...
Сова. Березу небось? Березовый-то сок пользительная штука!
Человек. Согласен, Сова, но они выбрали инжир и шелковую акацию. Однако, к великому сожалению, лаковые червецы очень боятся холода, на зиму их даже в южных наших краях приходится переселять в теплицы, а это обходится недешево. Вот если бы химики научились делать искусственный шеллак... Да-а, дорого бы они дали, чтобы узнать, как керрия лакка приготовляет это замечательное вещество!
Червец (стучит по шеллаку). Лакулинька, скажи Человеку рецепт, Человек тебя просит... Пусть люди сами шеллак делают, а мы с тобой сходим куда-нибудь, мир посмотрим, себя покажем...
Все. Опять молчит!
Червец. Да она, наверное, если и захочет, не сможет сейчас с места сдвинуться: ножки у нее исчезли за ненадобностью, глазки тоже, от усиков одно воспоминание. А ведь были... были у нее и глазки, и усики, и ножки... (всхлипывает), когда я ее встретил, личиночкой. А теперь? Пузырек с хоботком — вот и все, что от прежней Лакочки осталось. (С надрывом.) Лакуля, опомнись, подумай, до чего твой шеллак семью довел: муж неухоженный — усики чуть ли не длиннее крыльев отросли, дети бродяжничают...
Кашалот. То есть как — бродяжничают?!
Червец. Наших личинок зоологи бродяжками называют, и верно: чуть подрастут — расползаются кто куда. Детей у нас с Лакушей около тысячи...
Все. Тысяча детей!
Червец. Да, половина мальчиков, половина девочек, и никто дома не остался. Видно, им этот лак еще с детства опротивел — они ведь в лаковых распашонках росли и в колыбельках лаковых. По правде говоря, у меня и язык-то не повернулся их удерживать, тем более что языка у меня нет. Зачем язык, когда рта нет?
Для любителей послушать грампластинку с записями голосов птиц следовало бы выпустить в продажу электропроигрыватель соответствующей формы.
Стрекоза (восторженно). Ой, милый Червец, значит, вы червовещатель? Иначе как бы вы могли без рта разговаривать?
Сова. Разговаривать — ладно, а вот как же он, болезный, питается?
Червец. Никак не питаюсь. Никакой еды мне не надо, мне бы хоть разок с Лакулей душевно поговорить... Эх, Лакочка, Лакочка... Хоть бы соскреб кто-нибудь этот шеллак, забодай его комар, — мы бы с тобой новую жизнь начали, на голой ветке... (Озабоченно.) Надо бы веточку сначала подыскать, а потом уж Лакочку звать. (Летит к вершине фикуса).
Кашалот (кричит вслед). Вы правы, дорогой муж: новую жизнь лучше начинать на голом месте. Мы вам поможем — соскребем весь шеллак, тем более что он необходим нам для очень ответственного дела...
Удильщик. Я бы сказал, для благороднейшего дела: мы должны одеть нашего председателя в шеллаковую рубашку!
Кашалот (изумленно). В какую рубашку?
Удильщик. Наш любимый председатель, мы... вернее, я, я разгадал ваш замысел — он великолепен! Шеллаковая рубашка сделает вас неуязвимым, а именно — Мартышка, загибайте пальцы: на вашей благородной коже больше не будут оставаться шрамы от присосок гигантских кальмаров — это раз; чудо-пленка застрахует вас от ожогов медуз — это два; она предохранит вас от поражения током при встречах с электрическими скатами — это три... Одним словом, шеллаковая рубашка сохранит вас для потомства...
Стрекоза (подхватывает). И через много-много лет вы будете выглядеть, как лакированная шкатулочка!
Кашалот. Что-о?! Значит, по-вашему, я отправился за тридевять земель и тащил на себе эти тяжеленные деревья ради того, чтобы стать лакированной шкатулочкой?!
Все. А... а ради чего же?
Кашалот. Не ради чего, а ради кого! Коапповцы! О шеллаке я узнал совершенно случайно, мне о нем рассказал речной дельфин, который живет в индийской реке Ганг. Но когда я познакомился со свойствами этого удивительного вещества, мне стало ясно: его можно и нужно использовать для помощи тем, чья судьба волнует меня несравненно сильнее, чем моя собственная, — для помощи всем обитателям морей, лесов, полей и рек!
Рак. Так вы что, решили всех животных лаковой пленкой покрыть?
Кашалот. Нет, Рак, это было бы лакировкой действительности. Мой план значительно тоньше... Друзья! В чем трагедия животных, с одной стороны, и людей — с другой стороны? В том, что они не понимают друг друга, поскольку говорят на разных языках.
Сова. Какие там языки, председатель, — многие и голоса-то нашего ни разу не слыхали.
Кашалот. Совершенно верно, дорогая Сова, — значит, необходимо срочно познакомить людей с голосами животных...
Удильщик (подхватывает). И в первую очередь — с музыкальнейшим голосом нашего обожаемого председателя, похожим на скрип несмазанных петель закрываемой двери... Вернее, открываемой — этот звук как бы символизирует добрую волю к взаимопониманию и первый шаг...
Мартышка (перебивает). Первый шаг уже сделан, Удильщик, самими людьми — у них теперь выпускают грампластинки с голосами птиц, рыб, зверей, даже лягушек... правда, качество оставляет желать лучшего, но на безрыбье и рак рыба — простите, уважаемый Рак...
Стрекоза. Тихо! Мне показалось, что... Нет, не показалось — слышите?
Все смолкли. Неожиданно откуда-то донеслись нежные мелодичные звуки, напоминающие игру на флейте. Все невольно заслушались...
Взглянув на портрет тинаму, легко понять, почему им дали еще одно имя — скрытохвосты. Но они не только хвост скрывают — сами тоже искусно скрываются. Летают тинаму плохо, так что, если бы они не прятались в густых зарослях, плохо пришлось бы этим замечательным птицам: по всей Центральной и Южной Америке, от Мексики до Патагонии, тинаму — желанная дичь, и охотники преследуют их нещадно...
Удильщик. По-моему, это со стороны секретариата. Неужели Птица-Секретарь способна на такие рулады?
Сова. Да что ты, Удильщик, бог с тобой — это ж тинаму! Каким ее ветром занесло? Птица-то эта в Южной Америке живет... Наряд у ей скромный, вроде как у куропатки, а лучше ее в тамошних краях никто, говорят, не поет. Ишь, трели-то выводит...
Стрекоза. Но какая грустная песня!
Сова. Дружка зовет, а он, видать, не отзывается.
Пение внезапно прекратилось, раздался истошный крик, он повторяется еще и еще...
Мартышка. Там что-то случилось! (Срывается с места и мчится по направлению к крикам.)
Все следуют за Мартышкой.
Сова (по дороге). Известно, что случилось — тинаму-то завсегда так кричит, ежели ее схватить кто затеял.
Удильщик. Может, в шутку?
Кашалот. Да, да, ведь у нас, в КОАППе, категорически запрещено кусаться и съедать друг друга...
Рак (еле поспевая за всеми, язвительно). Ну как же, запрет — это всё! У людей вон тоже запреты, и никто не нарушает, разве что в шутку. Сколько уже зверя, птицы и прочих перевели, и все шутя.
Сова. Верно, Рак, а до тинаму тем паче шутников-охотников хватает — мясо у ей, на беду, больно вкусное.
Человек. Если бы только мясо! Тинаму имеет неосторожность откладывать необыкновенно красивые яйца. Впечатление такое, что они сделаны из фарфора, облитого глазурью всех цветов и оттенков. За яйца тинаму коллекционеры платят большие деньги, что, конечно, не способствует сохранности ее кладок...
Крики вдруг снова сменились мелодичной трелью.
Стрекоза (вздохнув с облегчением). Ох, прямо камень с души свалился: раз она опять поет, значит, опасность миновала!
Сова. Видать, Мартышка обидчика упредить успела.
Мартышка (издали). Никакого здесь не было обидчика — ложная тревога! Идите все сюда!
Коапповцы подходят ближе и видят Мартышку, Птицу-Секретаря и Гепарда, стоящих у секретарского пня. Песня тинаму слышится откуда-то из-за них.
Записанный на шеллаковой пластинке кошачий концерт (как и любые другие голоса «братьев наших меньших») будет звучать без искажений. Кстати, многие ли из нас понимают во всех тонкостях, что означают ночные рулады Васьки или Мурки? А ведь они живут с нами бок о бок!
Кашалот. Гепард? Я ведь оставил вас готовить ямы для остальных фикусов... Как вы здесь очутились?
Гепард. Видимо, так же, как и вы: услышал дивное пение, потом душераздирающие крики — и примчался. Оказалось — это милая шутка.
Удильщик. Я же говорил — шутка...
Мартышка. Это Птица-Секретарь нас разыграла!
Стрекоза. Но где же все-таки певица?
Гепард и Мартышка отступают, и все видят на пне проигрыватель, на котором крутится пластинка.
Рак. Ну, знаете... Чтобы пластинку нельзя было от живого голоса отличить? Пластинки всегда шипят, даже новые. И звук искажен. Нет, что-то тут нечисто...
Кашалот (торжествующе). Все чисто, Рак, — здесь абсолютно чистый звук, потому что пластинка сделана из абсолютно чистого шеллака! Это я дал ее Птице-Секретарю и попросил поставить в условленный момент — чтобы вы собственными ушами убедились, что такое шеллаковая пластинка!
Гепард. Это тот случай, когда лучше один раз услышать, чем сто раз увидеть. Что ж, будем считать, что мы все-таки дождались фокуса...
Человек. А главный фокус в том, друзья, что пластинки из смолы, приготовляемой лаковыми червецами, не только лучшие в мире, непревзойденные по качеству, но и практически вечные: сколько бы их ни «гоняли», качество звучания не ухудшается, так как игла звукоснимателя не оставляет на шеллаковом диске щербин и царапин. Но, увы, изготовлять грампластинки из шеллака — слишком дорогое удовольствие...
Кашалот. Никакая цена, уважаемый Человек, не может считаться чрезмерной, когда речь идет о том, чтобы люди услышали наконец наши неискаженные голоса, — лишь тогда они получат о нас неискаженное представление и поймут...
Стрекоза (подхватывает). И поймут, что животные тоже могут любить и страдать...
Мартышка. ...Испытывать радость и горе...
Рак. ... Недоверие...
Удильщик. ...Удовольствие, привязанность и признательность...
В данный момент, — как, впрочем, и всегда, — я испытываю эти два последних чувства по отношению к вам, наш великодушнейший из председателей!
Гепард. Хвост даю на отсечение, что все по достоинству оценят ваш подвиг...
Мартышка. Даже бессловесная Лакочка и ее соседки — их теперь нетрудно будет убедить начать новую жизнь на голой ветке, а я и мои коллеги наладим под вашим руководством выпуск пластинок из их шеллака.
Кашалот. Из очищенного шеллака: сначала его надо растворить в спирте, потом пропустить через фильтр...
Удильщик. Будет исполнено, дорогой Кашалот! Растворим в спирте! Пропустим через фильтр!
Кашалот. Да, да, причем немедленно, Удильщик. Закрываю заседание КОАППа.
Птица-Секретарь. Коапп, коапп, коапп!