Рабочий день близился к концу, а я сидела в кабинете сына морского черта и ждала, когда тот вернется от президента корпорации. Эль Абвиль просил меня дождаться его и никуда не уходить. Оставшись одна, я неосознанно возвращалась мысленно к Дакару. Он наверно там волнуется. Хотя наставнику наверняка сообщили, что я на съемках. Теперь, когда у меня появился коммуникатор, странно, что начальник ни разу не позвонил. Он вроде не хотел, чтобы я принимала участие в рекламе. Видимо Дакар ссорился с Абвилем просто из вредности. Раз не попытался связаться со мной, значит не так уж я ему и нужна. Я устало вытянулась в кресале и нахмурила брови. И он мне не нужен. Нисколечко.
В моем сознании царапала мысль о том, что Эль Абвиль все-таки слукавил, когда сказал, что их модель заболела, а потому пришлось взять на замену меня. Возле костюмной он сказал, что подбирал белье специально под меня. Зачем мужчина разыграл весь этот спектакль? Разве нельзя было сразу сказать: "Фия, мы тут посовещались, и я решил, что ты будешь сниматься в нашей рекламе". Без всяких там легенд. Правда, я бы ответила "нет". А еще мои мысли возвращались к сегодняшнему полнолунию. Что будет сегодня ночью, страшно представить. Миас то привыкла, но я… Как бы не поседеть…
Эль Абвиль влетел в кабинет в самом лучшем распоряжении духа. В его руках было ведерко со льдом и торчащей бутылкой игристого напитка. Мужчина был решительно настроен праздновать. И я заразилась его настроением. Абвиль оживленно жестикулировал, рассказывая про его беседу с президентом корпорации и о будущем успехе рекламной компании. Я улыбалась и мелкими глотками устраняла содержимое своего бокала, которое постоянно пополнялось внимательным мужчиной.
— А, что ж мы просто так пьем, — спохватился полукровка. — Подожди.
Сын морского черта вытащил из шкафчика хрустальные вазочки и вильнику на серебряном подносе. Сочная красная ягода была настолько крупной, что у меня были сомнения насчет ее натуральности. Рука сама потянулась к спелому, ароматному лакомству. Я уже поднесла угощение ко рту, как Абвиль сказал:
— Нет, не так.
Я удивленно посмотрела на него, а потом на его руки. Он обмакнул вильнику в шоколадный топинг и поднес к моим губам.
— Вот, так правильно, — завораживающе улыбнулся сын морского черта, обнажив жемчужные зубы.
Мне ничего не оставалось, как аккуратно, насколько это вообще возможно, откусить предложенное лакомство. Щеки залила краска, а сердце начало предупреждающе стучать. Я думала, что на этом неловкости закончатся, но Абвиль меня удивил. Он попробовал вильнику в моей руке, не отводя при этом пристального взгляда своих аквамариновых глаз. Я просто онемела. Было в этом что-то гипнотически завораживающее.
— Вкусно, — объявил Абвиль своим приятным баритоном и жадно откусил еще.
Мужчина ел мою вильнику неторопливо, иногда как бы случайно прикасаясь к моим пальцам губами. Я стояла слово застывшая, не могла ни вздохнуть, ни слова сказать. Это было очень волнующе. Каждое прикосновение его губ пронзало все тело и отзывалось где-то внизу живота. Абвиль использует свой дар? А что, если и так? Миас говорила, что воспоминание о новом мужчине ослабит память о старом. Если подумать, то Эль Абвиль идеальный кандидат. У меня нет к нему чувств, у него вечная череда девушек.
Сегодня, я попробую забыть о Дакаре.
Губы Эль Абвиля переместились уже на мое запястье, прочерчивая чувственную дорожку из поцелуев. Несмотря на приличное количество выпитого напитка, я была так смущена, что перевела взгляд с его потемневших глаз на ухо. Ушная раковина вся была пронизана гвоздиками-артефактами. Впервые мы с Абвилем были так близки, что я могла рассмотреть, что же изображено на украшениях. Чем я и занялась. Мужчина почувствовав, что теряет мое внимание, решил напомнить о себе. Полукровка прикусил мое запястье и чуть втянул нежную кожу в рот. По телу сразу пробежались мурашки. Я перевела взгляд на аквамариновые глаза, и прочла там острое желание.
Меня ударило жаркой волной, и я прочувствовала состояние мужчины, как свое собственное. Сердце замирало и снова бухало в груди. Мне до зубовного скрежета захотелось касаться, целовать этого мужчину. Эль Абвиль поднялся, и нависая надо мной, обволакивал меня своей мощной энергетикой. Он приподнял мой подбородок и коснулся губами. Я чувствовала нарастающую дрожь. Мужчина медленно провел языком по моей нижней губе, а затем, запрокинув мою голову, глубоко поцеловал. Все в моем теле напряглось.
Эль Абвиль наклонился к моей часто вздымающейся груди, и поцеловал напряженный сосок прямо через ткань блузки и лифа. Он дразнил языком чувствительный бугорок, а затем накрывал его ртом. Я задыхалась от нахлынувших ощущений, будто и не было никакой преграды между мной и Абвилем в виде моей одежды. Читая мои мысли, мужчина распахнул мою блузку, что-то упало и покатилось по полу, но мне было все равно. Полукровка замер на миг, любуясь своим подарком на мне. Краска снова залила мои щеки. Мне было не по себе, когда он так пристально смотрел, буквально ел глазами.
Эль Абвиль приспустил лямки лифа и властно смял мою грудь. Я охнула. Мужчина освободил мои ноющие соски от тонкого кружева. Я почувствовала, как воздух холодит их. И ощущения от горячих губ Абвиля казались еще более яркими. Я все сильнее чувствовала возбуждение, все сильнее хотела его. Мысль о Дакаре вопила где-то на самом краешке сознания, но я отмахивалась от нее. Мне нужно забыть его, стереть из памяти. Что-то мне подсказывало, что Эль Абвиль прямо сейчас использует свой дар на мне, но я была не против. Наоборот, так легче задвинуть мысли о Дакаре, попробовать забыть его.
Пальцы сына морского черта скользнули под край моей юбки, чуть смяли ее, желая продлить этот момент. Губы Абвиля продолжали терзать мою грудь, заставляя меня выгибаться под его напористыми ласками. Наконец, он стянул с меня юбку и довольно, совсем как кот улыбнулся. Я жалела, что в кабинете слишком ярко горел свет, это смущало. Но мужчину то, что он видел распаляло еще больше. Полукровке нравилось смотреть на меня, видеть мое смущение, чувствовать мое желание.
— Я знал, что тебе подойдет мой подарок, ты в нем просто шикарна, — проговорил он, целуя меня через тонкую ткань трусиков.
Мои мысли разбегались врассыпную. Но я все же зачем-то сказала:
— Ты же говорил, что это бонус от корпорации. Так заведено со всеми моделями. Это был обман?
— Иначе бы ты не приняла белье, — усмехнулся он. — Ты ласкаешь мой взгляд, даешь пищу моим глазам, и даришь наслаждение. Но я хочу не только брать, но и давать.
Его язык скользнул под трусики и прошелся по чувствительному месту. Я рвано выдохнула. Руки сжались в кулаки.
— Ты такая сладкая, — выдохнул Эль Абвиль, а я почувствовала жар между ног.
Он нетерпеливо посадил меня на свой стол, и я откинулась назад на локти. Абвиль не стал стягивать с меня трусики, просто отодвинул их в сторону. Его губы прошлись по внутренней стороне бедра, чтобы затем прижаться между ног. Я выгнулась, и его язык проник внутрь. Я закусывала губу, чтобы не стонать от удовольствия. Зеленоволосый насаживал меня на свой горячий язык, схватив при этом за грудь. Я положила ноги на его плечи. Легкая небритость его щек немного царапала нежную кожу между бедер, но я не жаловалась. Сейчас я была внутри урагана, из которого уже невозможно было вырваться. Все мое тело выжидающе напряглось.
Пальцы Эль Абвиля игрались с моими сосками, они еще больше затвердели и заныли, требуя больше внимания. Я почувствовала горячую волну приближающегося оргазма и притянула его голову ближе. Полукровка одновременно зажал мои соски между своих пальцев, чуть потянув за них. Это было бы грубо, если бы не так приятно. От откровенных ласк мое тело прошил оргазм. Но Абвиль не отпускал меня. Его руки сжимались вокруг моих ног. Мое тело сотрясалось, но он продолжал. И я почувствовала, что напряжение снова нарастает. Очень скоро меня накрыла новая волна оргазма. Двойной пик был для меня загадкой. Но у Абвиля был особый ключик, вероятно нажитый большим сексуальным опытом.
Распаленная, я смотрела в его горящие страстью глаза. В них был вопрос, но не требование. Эль Абвиль едва удерживался, чтобы не взять меня прямо сейчас. Но это решение он оставлял за мной. Я не сомневалась в том, что сын морского черта отвернется от меня после нашей близости, как и от всех своих многочисленных мотыльков. И это было мне на руку, потому что сердце все еще ныло о Дакаре. Требовало только его.
Глупое сердце.
Мне просто нужно немножко еще волшебных навыков Эль Абвиля. Или множко…
Полукровка обошел стол, сел на свое место и залпом выпил целый стакан воды. Но сомневаюсь, что это хоть сколько-нибудь охладило его пыл. Возможно, дело было в том, что Абвиль принадлежал к водной стихии. Я перевернулась на живот, встала на четвереньки и сползла к мужчине на колени. Руки сами пробрались к нему под рубашку, обрисовывая налитые мышцы груди. Я задвигала бедрами и сразу же ощутила его желание в штанах.
С припухших губ Абвиля сорвался сдавленный стон. Сын морского черта приспустил подаренный им лиф, и обхватил освободившуюся грудь руками. Ноющие соски требовали ласк, и Эль Абвиль богато их одаривал ей. Его язык рисовал круги вокруг чувственных бугорков, нажимал на них, чтобы затем втянуть в рот и слегка прикусить зубами. В низу живота пылал пожар, я хотела его. Немедленно.
Моя рука скользнула вниз и расстегнула его ширинку. Белья он не носил, тогда как на девушках его обожал. Я привстала и опустилась на каменный ствол. Не сразу. Сначала впустила в себя только головку, держась за плечи зеленоволосого. Абвиль нетерпеливо заерзал, но я хотела продлить момент. Было так приятно ощущать мужское возбуждение.
Я дразнила его и себя, задействуя только головку. Сильные руки в ответ сжимали мою грудь, лиф был скинут на пол. Он свел два холмика груди и провел между ними языком. Я затрепетала. Наконец, Абвиль не выдержал сладкой пытки, и крепко схватив мои бедра, насадил на свой член. Я почувствовала дикую пульсацию внутри. Полукровка направлял мои бедра, но этой амплитуды ему было мало, и он подхватил меня на руки.
Я схватилась за его плечи, боясь упасть. Мои ногти впивались в кожу Абвиля так, что потом останутся следы. Но сын морского черта продолжал двигаться во мне, не замечая боли от царапин. В таком положении мне было неудобно, и я попыталась слезть с рук. Меня опустили на пол, но развернули к себе спиной.
Эль Абвиль снова вошел в меня, и мощные толчки продолжились. Его руки, сжимавшие мою грудь, опустились ниже. Одна легла на мою ягодицу, чтобы вбиваться сильнее в мою плоть, а вторая скользнула между ног и нащупала клитор. Когда его пальцы начали играть с маленьким бугорком, меня опалило жаром. Я снова была на грани от этого двойного воздействия.
— Ты меня просто убиваешь, птичка, — горячо простонал он в мое ухо.
В ответ я прохрипела что-то нечленораздельное, потому что в этот момент я не могла ни о чем думать. Тем более говорить. Только бы он не останавливался. Между ног все горело, а дыхание перехватило от близости оргазма.
Эль Абвиль обхватил мои бедра руками и с силой толкнулся во мне. Я вскрикнула. Какой же он большой. Тело его пошло дрожью и он затих. На миг он крепко прижался ко мне, но затем отстранился.
— Я в ванну, — сказал он и скрылся в персональной уборной.
Мне оставалось только удивиться, что у Абвиля здесь личная ванна. Хотя полукровка мог наплести президенту, что он сын морских родителей, и ему нужны водные процедуры во время рабочего дня…
Оперевшись рукой о стол, я пыталась определить произошли ли во мне изменения. Что я чувствовала? Холод и стыд. Хотелось плакать. Мне было стыдно перед Дакаром, хотя я ничего ему не должна. Наоборот, я все правильно сделала. И Абвиль не в обиде остался. Так почему же мне сейчас так горько?
Мне нужно срочно покинуть это место. На трясущихся ногах, я металась по кабинету в поисках своей одежды. На блузке не хватало пуговицы. И я вспомнила звук, когда что-то упало. Наверняка это была она. Я наклонилась в поисках злосчастной пуговицы. Залезла даже под стол. Пуговицы не было, зато было кое-что поинтереснее.
Выходя из кабинета полукровки, я прижимала к груди папку с архивными документами. Отчасти из-за того, что на блузке зияла прореха на самом интересном месте из-за отсутствия пуговицы. Но больше всего из-за того, что я нутром чувствовала, в папке важные сведения по делу Дакара. Архив рою только я, другим сотрудникам до него дела нет. Если только… Если только они не хотят спрятать что-то.