Теперь мне пришлось делить кабинет с электросекретаршей президента корпорации. Та, казалось, совсем не ревновала. Конечно, ведь мне было поручено только варить кофе, подпитывать энергией кибер-цветы в серебристых вазонах и мило улыбаться гостям Эль Мована.

Через пару часов отец Ла Терры отпустил меня на свободу, точнее на обед. Я вылетела из приемной пулей. Мне нужно было поговорить и с Дакаром, и с Миас. Понадеявшись, что они уже в ресторации, я направилась туда. К тому же, я проголодалась. Возможно, это был просто нервный жор.

Ла Миас сидела у окна в полном одиночестве, и я поспешила к ней. Значит, с Дакаром я поговорю чуть позже.

— Привет, — возбужденно поздоровалась с брюнеткой я.

— Ты где пропадала? — прищурилась Ла Миас. — С Дакаром?

— Угу.

— Ты же говорила, что попытаешься его забыть, — произнесла подтрунивающе полукровка, слегка толкая меня локтем в бок.

— Это было бесполезно, — печально выдохнула я, опустив глаза в тарелку.

— О. Ты все-таки решилась, — глаза брюнетки загорелись. — Рассказывай скорее. Я хочу знать все.

— Вот никогда бы не подумала, что ты такая сплетница, — пробурчала я, вертя в руке сверкающую вилку.

— Я сейчас обижусь, — заявила Миас, но похоже было, что она шутила.

— Хорошо, хорошо. Я расскажу. У меня была близость с другим мужчиной. И это ни капли не помогло. Только прибавилось чувство стыда.

— М-м, может фиговый мужик был? Надо бы тебе кого-нибудь поопытнее поискать, — многозначительно приподняв брови, заявила темпераментная брюнетка.

— Да куда уж опытнее, — промямлила я, начиная теребить край несчастной скатерти.

— А кто это был? — осторожно спросила Ла Миас.

— Эль Абвиль, — просто ответила я.

Повисла тишина, я подняла глаза на подругу и ужаснулась. Ее глаза вспыхнули неестественным ярким янтарным цветом, а кожа покраснела от едва сдерживаемой ярости. Тело ее пошло мелкой дрожью. Не будь Миас полукровкой, то уже обратилась бы в зверя.

Меня испугала ее реакция, я замерла на своем стуле, боясь пошевелиться.

— Только не говори, что тот, кого ты все это время любила был Эль Абвиль, — тихо прошептала я, распахнув глаза.

— Не произноси его имя своим грязным ртом, — яростно зашипела Ла Миас. — Почему среди всех мужиков корпорации ты решила трахнуть именно его? — брюнетка вскочила со своего места, и бросив салфетку прямо в тарелку, направилась на выход.

— Подожди, — я не поспевала за полукровкой. — Миас, я же не знала. Тебе нужно было мне рассказать раньше. Откуда я могла знать? Миас, пожалуйста, — мне было горько терять единственную подругу.

— Не приближайся ко мне, иначе я за себя не ручаюсь, — гневно зашептала брюнетка, потому что уже все в ресторации пялились на нас двоих.

Мне оставалось только беспомощно стоять и смотреть на то, что я разрушила.

Раздался сигнал, оповещающий, что сейчас будет воспроизведено сообщение для сотрудников корпорации, обязательное к прослушиванию. Мелодичный электронный голос объявил, что Эль Абвиль попал в центральный госпиталь города в особо тяжелом состоянии. Несмотря на безупречную систему безопасности флай-мобилей, он попал в аварию.

Пока я дослушала сообщение, Миас уже исчезла. Думаю, что она была уже на полпути к Абвилю. В ресторации поднялся гул голосов. Всех встревожила данная новость.

— Как такое вообще могло произойти? — изумился мужчина, стоящий рядом со мной.

— Что со вторым водителем? Погиб? — раздалось где-то слева.

— Так в другом флае вообще никого не было. Я смотрел сегодня новости на экране, — ответил флегматично мужчина в сером пиджаке.

— Как же тогда случилась авария? — взволнованно задал вопрос еще совсем молоденький представитель расы эльнов.

— Кто-то запрограммировал автопилот, — постучав пальцем по подбородку, ответил его наставник.

— А это возможно?

— Да, если умеешь программировать.

— Во дела… Это кому же так Эль Абвиль дорогу перешел, — ахнул кто-то из сгрудившейся толпы.

— Будто сам не знаешь, он же тот еще дамский угодник.

— Думаешь, кто-то из его мотыльков?

— Или кто-то из мужей этих мотыльков.

Я больше не могла слушать их разговоров. Авария произошла из-за меня. Это покушение на моей совести.

Дакар же сказал, что не будет больше трогать Абвиля.

Мои ноги принесли меня к кабинету бывшего наставника. Решительно дернув за ручку, я распахнула дверь, и негодующе уставилась на Дакара. Мужчина сидел за столом, в задумчивости подперев подбородок кулаком. Увидев меня, он стряхнул остатки рассеянности и одним жестом пригладил чуть взъерошенные темно-синие волосы. Твердая линия рта Дакара слегка изогнулась, а меж бровей залегла складочка. Это означало, что бывший наставник злился на меня, но был рад видеть.

— Зачем ты это сделал? — начала свою отповедь я. — Ты же обещал мне, что не тронешь Эль Абвиля. Я ведь говорила, что вся вина на мне, — фурией пролетев через весь кабинет, я встала у самого стола напротив аполинезийца.

Дакар лишь недоуменно приподнял брови.

— Не понимаю, в чем ты меня обвиняешь, — ровно произнес он, без тени волнения.

— Ты знаешь. Не притворяйся, будто не понимаешь.

Меня начало трясти от его безупречной игры. Как можно сотворить такое и вести себя, как ни в чем не бывало.

— Хватит сверлить меня глазами, лучше расскажи, что произошло, — вспылил аполинезиец, поднимаясь со своего места.

— Не бойся, я никому не выдам тебя. Но я хочу знать, как это произошло. Ты все планировал заранее или получилось случайно?

Мне приходилось держаться на расстоянии, чтобы договорить. Мы танцевали вокруг столов. Эти предметы мебели служили отличным барьером. Сейчас я боялась аполинезийца, его горящих нетерпеливых глаз, сжатой челюсти, сильных рук. Дакар был хищником, а я жертвой. Мне бы следовало бежать из кабинета, но я не могла уйти, не услышав оправданий.

Дакара начали порядком раздражать мои метания и прятки за столами. Сделав резкий выпад, он сграбастал меня и прижал к груди. Я пыталась вырваться, но мужские руки только крепче прижимали меня к своему хозяину.

— Успокойся, — гаркнул Дакар в самое ухо, и я зажмурилась. — Да, что с тобой?

— Это с тобой что? — огрызнулась я, хотя в моем положении лучше бы присмиреть.

— Ты играешь с огнем, — едва сдерживая ярость, низко проговорил аполинезиец. — В прямом смысле. Я не хочу причинить тебе боль, но и отпустить тебя не могу.

— Ты не можешь меня опалить, — почти злорадно выплюнула я.

— Что? — не понял Дакар.

— Ты не можешь меня опалить своим огнем, потому что я феникс. Огонь только придает мне сил.

От удивления хватка аполинезийца ослабла, и я выскользнула на волю.

— Не подходи, — предупредила я, хватаясь за спинку дивана.

— Я буду стоять на месте, — грозно скрестив руки на груди, заявил Дакар. — Но ты сейчас мне все расскажешь. Феникс? — недоверчиво вздернул бровь он.

— Да, но это сейчас не важно.

— Как ты об этом узнала?

— Эль Мован сказал.

— Ты не должна с ним работать, это опасно. Лучше тебе уволиться. Я спрячу тебя.

— Абвиль в центральном госпитале, — не выдержала я. — У него серьезные травмы после аварии. Дакар, как ты мог?

— Это не я, — просто ответил аполинезиец.

— Конечно, не ты, — пробормотала я, опустив взгляд в пол.

— Ты что мне не веришь? С чего ты вообще взяла, что я причастен к аварии?

— У тебя был мотив. Вчера ты пришел с окровавленной рукой.

— Да. Я съездил по его наглой морде кулаком. Но только раз. И Абвиль стерпел. Он знал, что заслужил. Более того, этот чертяга-полукровка ждал меня в своем кабинете. Он сказал, что предпочитает получить в нос сразу, вместе того, чтобы ходить и видеть в каждой тени меня.

— Абвиль знал, что расплаты не избежать, — я прикоснулась пальцами к губам, потому что боялась, что рот против воли раскроется.

— Знал, и все равно сделал, — скрипнул зубами Дакар. — Я был бы рад, если случайная авария унесла жизнь полукровки или искорежила его тело. Но я ничего не предпринимал.

— В том-то и дело, эта авария не была случайной. Кто-то подстроил все это.

— Это был не я. Верь мне, — Дакар взял мои похолодевшие пальцы и сжал их в своих руках, согревая.

Я подняла на него свой взгляд. Глаза аполинезийца смотрели на меня прямо и спокойно. Спина Дакара оставалась прямой, а плечи развернутыми. На лице не было излишней краски или бледноты. Так выглядел невиновный. Или бесчувственный преступник. Но в аполинезийцах всегда бушевал шквал эмоций и чувств. Нет, Дакар не был виновен в случившемся с Абвилем. Его совесть чиста.

— Я тебе верю, — тихо прошелестели мои губы, а затем прикоснулись к мужской щеке.

— Для меня это важно. Важно, чтобы ты доверяла мне, — слегка хмурясь, проговорил Дакар. Его пальцы неспешно заправляли выбившиеся пряди волос мне за ухо. — Почему ты улыбаешься?

Я и не заметила, как легкая улыбка появилась на моем лице. Наверно, это потому что на душе стало светлее и теплее. Было очень приятно сидеть вот так с ним.

— Я хочу, чтобы ты чаще улыбалась.

Как легко сделать ему приятное. Я снова мягко растянула губы, улыбаясь даже глазами.

— Я хочу сделать тебя счастливой. Но сейчас не могу. Я должен многое решить, прежде чем…

Мне пришлось закрыть его рот. Поцелуем. Я прижалась к его губам. Мы целовались всего пару часов назад, но по ощущениям прошла целая вечность. Рот аполинезийца такой твердый и неподатливый стал требовательным и жарким. Я осела на диван, и мужчине пришлось последовать за мной. Дакар стоял на коленях, а его торс располагался между моих колен. Сильные руки прошлись от поясницы вверх, зарываясь в моих волосах. Сотня мелких иголочек родилась на моем затылке и разбежалась по всему телу. Я шумно выдохнула в губы Дакара. Он прижал меня еще сильнее к своему твердому телу, властно сминая губы, требуя полной отдачи.

Мне было так хорошо, но все омрачало осознание того, что я должна оставить свою любовь здесь, с Дакаром. Мне нужно уехать. Найти Рикана, свою историю и себя. Мне бы хотелось все и сразу, но если быть слишком жадной, то можно остаться ни с чем. Оставить Дакара было условием президента корпорации. Отец Ла Терры любил свою дочь и даже нашел то, что я не могла найти за всю свою жизнь.

Остаться здесь означало отказаться от своего прошлого, от знания. Рикан — феникс, он был моей истинной парой. Если я увижу его даже после перерождения, то узнаю. Сейчас он немного моложе меня, но это неважно. Мне было горько оставлять Дакара здесь, но Ри столько сделал для меня… Столько жизней мы провели вместе. Сейчас, когда в моих объятиях был Дакар, сложно поверить в это.

Все, что я могу сделать для аполинезийца, так это найти виновника его несчастий. Я пройду цикл снов "семейная идиллия", стерплю все ужасы, но узнаю имя преступника. Дакар вернет свое прежнее место и положение в корпорации. Он сможет быстрее выплатить долг отцу Терры и обрести свободу выбора своей избранницы.

Я начала скучать по Дакару уже сейчас, когда он еще был моим. Я гладила его широкие плечи, стараясь запечатлеть их в своей памяти. Все сложилось так неправильно. Так нечестно. Но что есть, то есть.

— Почему ты плачешь? — аполинезиец убрал тяжелую каплю с моей щеки и растер ее между пальцев.

— От избытка чувств, — отчасти я не соврала. — Не обращай внимания.

Я снова притянула его к себе. Наши губы слились, как будто и не было перерыва. Мои руки вытащили рубашку из его брюк и скользнули под тонкую ткань. Кожа под моими пальчиками была гладкой и теплой, было так приятно скользить по ней. Жар, исходящий от тела аполинезийца заставлял меня плавиться.

Я расстегнула рубашку Дакара до середины, после чего он прижал мою руку к своей груди и спросил:

— Что ты делаешь?

— Расстегиваю твою рубашку.

— Это я вижу, — усмехнулся он. — Я спрашиваю, что ты делаешь?

— М-м. Дверь заперта? — я метнула вороватый взгляд на дверную ручку.

— Я нажал на кнопку блокировки под столом, как только ты вошла, — удивил меня бывший наставник.

— Отлично, — ответила я, решительно стянув с себя одежду.

Дакар смотрел на меня, мягко говоря, ошарашено. А я хотела, чтобы у меня было хотя бы одно воспоминание о нашей близости. То, что было в архиве… то была какая-то животная страсть, влечение. Не более. Но сейчас между нами чувства. И это меняет дело. Сейчас я хотела любить его каждой клеточкой своего тела. Я должна была взять что-то из этой, без пяти минут прошлой жизни, в новую. Если бы могла, я бы забрала Дакара. Но это невозможно. Самое большее, что я могу себе позволить это воспоминание.