Глава 1

Разделавшись со сморчками и отбивной из окорока косули с грушевым гарниром, запив все вином, Судзуки взглянул на часы деревенского трактира. Два часа тридцать минут. Туристы постепенно расходились.

Две немки в национальной одежде громко смеялись и разговаривали, пытаясь привлечь внимание двух англичан, один из которых, молодой, кудрявый блондин, был предметом вожделения своего изысканного и лысого спутника. Японца забавляло фиаско девушек, за которыми он наблюдал, попивая небольшими глотками чай с мятой.

В правом кармане пиджака Судзуки лежал футляр со знаменитым «образцом» Энгельберга. Напротив его столика, в углу зала, на вешалке, висел его плащ. В одном из карманов лежал транзисторный передатчик, а в другом кармане – заряженный пистолет-автомат, укрепленный ремнем. Спустить курок можно было, засунув руку в ложный карман плаща.

Все было тщательно продумано и взвешено во время совещания, проведенного господином Галланом, на котором собрались лучшие специалисты Швейцарии по контрразведке. После трех заседаний, каждое из которых продолжалось не менее четырех часов, Судзуки вернулся в свою штаб-квартиру – тихий отель «Большой олень», расположенный между Вексом и Сионом.

Спустя десять минут после его возвращения раздался телефонный звонок от господина Икс.

– Позвоните через три дня, – сказал ему Судзуки. Он положил трубку. В это время господин Галлан уже ткал узоры на огромной сетке-паутине.

По истечении трехдневного срока Судзуки услышал в трубке усталый и неуверенный голос.

– Я готов, – сказал наконец японец. – Я сумел завладеть товаром без особых трудностей.

Это было не совсем так… Потребовались нескончаемые дискуссии с Энгельбергом для того, чтобы убедить его принять правила игры, «одолжив» на время ценный материал.

Слово было за господином Икс. Теперь важно было избежать случайностей, предотвратить малейшую попытку подвоха.

– Воздух пахнет грозой! – сказала официантка, взглянув в одно из маленьких окон с ситцевыми занавесками, выходивших на гору.

Это замечание не помешало немкам взвалить на спины свои огромные рюкзаки. Согнувшись под их тяжестью, они чем-то напоминали дромадеров. Бросив последний взгляд в сторону занятых друг другом англичан, они направились к выходу. Судзуки с ироничной улыбкой провожал их глазами. Одна из девушек, высокая брюнетка, пожала плечами, как бы говоря, что они уходят несолоно хлебавши, но не по своей вине…

Девушки поравнялись с толстым мужчиной в зеленой фетровой шляпе, который неожиданно громко сказал:

– Господин Судзуки!

Вельветовый костюм не скрывал его круглого брюшка. Он насмешливо смотрел на Судзуки.

Японец рассчитался и подошел к незнакомцу.

– Приятного вечера! – пожелала официантка. Операция «последний шанс» началась…

Судзуки спрашивал себя, при каких обстоятельствах объявится эмиссар господина Икс. Теперь он это знал. Перед трактиром стояло радиотакси. Толстый шофер в зеленой шляпе открыл дверцу, приглашая Судзуки. Шофер подозрительно посмотрел на небо.

– Я не уверен, что будет гроза, – сказал он, садясь за руль «опеля». – То, что не сейчас, это уж точно.

Японец спросил как бы между прочим:

– Куда мы едем?

– Вы узнаете это через секунду, – засмеялся шофер. Он снял микрофон и сообщил, что готов.

Он говорил на сносном английском, во всяком случае, лучше своего собеседника, который приказал ему следовать по дороге, ведущей из Векса в Езень.

Проехав молча несколько метров, шофер спросил:

– Между нами, в какую вы играете игру? Судзуки уклончиво ответил:

– Откровенно говоря, я этого не знаю.

Шофер недоверчиво хмыкнул. Он больше не удивлялся фантазии туристов.

Японец полюбопытствовал:

– Вы получили распоряжение по телефону?

– Да, конечно.

– А кто вам заплатит?

– Вы, господин Судзуки.

Новый взрыв смеха. И глядя на японца в зеркальце, он добавил:

– А вы думали, что ваш друг оплатил доставку?

– Нет, я особенно на это не рассчитывал.

Шофер снова расхохотался. Его все это очень забавляло.

– Сразу видно, что вы издалека, – заключил он. – Я уже перевез многих китайцев.

– Но я не китаец, я – японец. Между нами такая же разница, как между днем и ночью.

– Да? Возможно. Откровенно говоря, китайцы очень вежливы, но очень обидчивы.

Разговор на этом оборвался.

Сейчас, когда дело было начато, внутренняя напряженность Судзуки неожиданно спала. Он обрел спокойствие, необходимое для завершения финального раунда. Было предусмотрено все, чтобы не поддаться на возможные уловки господина Икс. Оставалось только с фатальной неизбежностью ждать развязки.

Такси ехало по безлюдной дороге. Луга были покрыты лютиками и ромашками. Сады полыхали маками.

Никогда еще за всю свою полную опасностей жизнь Судзуки не был так связан…

Для поимки господина Икс он придумал ловушку. А тот изобрел хитроумный механизм, чтобы расстроить его планы. У обоих было много союзников и мощных средств…

Угрожающие тучи собирались над долиной, перерезанной Роном. Вдоль его берегов возвышались горы, вершины которых белели в темном небе.

Внезапно голос из громкоговорителя посоветовал:

– Не превышайте шестидесяти километров в час. Пропустите все едущие за вами машины.

Шофер взглянул в зеркало и замедлил скорость. Было очевидно, что он от всей души развлекался. По сути, думал он, японцы в сто раз эксцентричнее самых эксцентричных англичан.

Репродуктор отдал новое распоряжение:

– Когда вы увидите справа заправочную станцию, сбавьте скорость.

Разумеется, этот голос не принадлежал господину Икс, действовавшему всегда через посредников.

– Я нахожусь в ста метрах от станции! – сообщил шофер, подмигнув своему пассажиру.

– Развернитесь! – приказал голос.

– Это не просто.

– Делайте вид, что вам нужно заправить машину, и поворачивайте налево.

Шофер исполнил маневр, ошеломив всех работников станции.

– Готово, – сообщил он, довольный собой. – А что дальше?

Он был готов к любой экстравагантности.

– Справа от вас находится проселочная дорога. Если за вами никто не следит, сворачивайте на нее.

Шофер на всякий случай обернулся.

– Никого нет, – сказал он и не без гордости добавил: – Это было бы трудно сделать при моей акробатике.

Он был прав. Всякая слежка была бы невозможной. Последовал новый приказ:

– Поверните на тропинку справа!

– Я знаю эту тропинку, – сказал шофер, – я ходил по ней пешком. Она проходима, но не для машины.

Тем не менее он подчинился. Вероятно, ему было интересно узнать, чем все это кончится.

В конце тряской дороги оказалась еще одна тропа, вдоль которой расположились крестьянские домики. Справа показался гараж.

– Остановите машину у гаража! – приказало радио. Еще через несколько минут шофер сообщил:

– Готово!

Голос впервые обратился к японцу:

– Господин Судзуки, заплатите шоферу двадцать пять долларов.

Японец расплатился. Мужчина в зеленой шляпе рассыпался в благодарности.

Голос продолжал командовать:

– Выходите, господин Судзуки. Как только машина отъедет, входите в гараж.

Шофер понял, что он стал лишним. Секунду спустя он с сожалением удалялся, грустно помахав своему клиенту, застывшему на краю дороги…

Гараж располагался в старом благоустроенном амбаре. Его владелец в синем блузоне походил на сельскохозяйственного рабочего. Вокруг нескольких «мерседесов», «хиллманов» и «фиатов» суетились парни от шестнадцати до двадцати лет. Уперев руки в бедра, хозяин гаража с любопытством разглядывал стоявшего перед ним японца в плаще.

На большой скорости к гаражу подъехала «альтена» с платиновой блондинкой за рулем. Судзуки принял ее за нового эмиссара, однако в следующее мгновение на гумно неожиданно въехал старый «фольксваген». Дверца открылась. Мужчина в кожаной куртке, лет сорока, с квадратным лицом сделал японцу знак сесть рядом с ним.

– Господин Судзуки? – спросил он мрачно.

– Да.

Хлопнула дверца, и машина тронулась. Все это походило на похищение. Невозмутимость хозяина гаража сменилась нескрываемым удивлением.

Садясь в машину, Судзуки бросил быстрый взгляд на заднее сиденье. Он увидел шотландский плед, прикрывающий какой-то предмет. Это вполне мог быть присевший на корточки человек.

Внешность водителя не внушала доверия. Судя по всему, он входил в ударную группу господина Икс. Его загорелое лицо временами принимало рассеянное выражение с напускной суровостью. Он не обращал никакого внимания на Судзуки, внимательно всматриваясь в зеркало машины. Он свернул на дорогу, идущую вдоль Рона.

Вскоре на вершинах гор показались первые шале. Построенные из бревен, почерневшие от непогоды, они покоились на сваях, придававших им хрупкость, а окружающему пейзажу еще большую суровость.

Внезапно Судзуки показалось, что со спины ему грозит опасность… Он молниеносно обернулся, но не успел предупредить удара по затылку. Ощущение боли исчезло одновременно с мимолетным видением свирепого взгляда на зверином лице…

 

Глава 2

Судзуки медленно выходил из кошмарного забытья. Его тошнило. Череп раскалывался от боли. Открыв глаза, он увидел, что сидит на заднем сиденье комфортабельного лимузина. Однако он не узнал ни этой машины, ни человека, сидящего рядом с ним, ни того, что был за рулем. Ему еще раз сменили машину и для большей надежности усыпили. Правда, действие снотворного оказалось не столь продолжительным.

Сосед смотрел на него как на странное насекомое. Это был мужчина с большими черными усами и курчавыми волосами. Водитель в защитных очках и клетчатом кепи походил на туриста.

Прежде всего Судзуки решил проверить, все ли на месте из взятого с собой для осуществления плана операции. Передатчик и автоматический пистолет находились в карманах плаща.

По спине японца прошла холодная дрожь. Он поднял воротник. Насколько он мог судить, машина находилась на высоте трех тысяч метров. Определить место он не мог.

По дороге неслись огромные тучи, как стадо напуганных баранов. Временами машина растворялась в их молочных краях. Казалось, что они плывут среди густого пара.

Затем сквозь отверстия плывущего тюля снова показались горные вершины.

Машина объехала мула, нагруженного молочными бидонами.

Проводники Судзуки заговорили по-итальянски. Судя по тону, они были очень обеспокоены. Машина подъехала к перевалу. Сосед Судзуки спрашивал, нужно ли оставлять японцу оружие, которое он спрятал в плаще. Шофер был категоричен: «Шеф приказал все оставить и ни под каким предлогом ничего не выбрасывать»:

Судзуки ничего другого и не ожидал. Он объяснил господину Икс, что ему придется замаскировать «украденный» образец на тот случай, если полиция попытается его заполучить обратно.

– Тогда мы влипнем на границе, – сказал Усатый. – Я не пойду на риск.

– Спрячь его! – посоветовал шофер.

– Это еще хуже, если обнаружат. Пистолет при нем, пусть он и отвечает.

– Но мы отвечаем за него.

– Скажем, что подобрали его в горах и ничего о нем не знаем, – настаивал Усатый.

– Это чистая правда, – заметил его коллега.

– Можете рассчитывать на меня, – вмешался Судзуки к полному изумлению его обоих спутников.

Они были бы не больше ошеломлены, чем если бы заговорил ящик.

– Я скажу, что попросил вас подбросить меня до Италии.

Его сосед не был особенно удовлетворен.

Что же касается Судзуки, он чувствовал себя абсолютно спокойно. Все варианты были изучены…

Внезапно лимузин замедлил скорость.

Другие автомобили отделились от туманного ореола, покрывшего пеленой дорогу. Вскоре уже вереница машин ехала на малой скорости.

Появились швейцарские таможенники. Они лишь мельком оглядывали проезжающие машины.

Итальянские пограничники быстро просматривали паспорта. Таможенники ограничились осмотром багажников.

Теперь Судзуки знал свое местонахождение. Машина ехала по дороге к Зерматту и пересекла итальянскую границу на перевале Сен-Теодул. Сейчас они направлялись к Сервинии: вереница машин, скопившихся на пограничной заставе, быстро рассеивалась.

Так подтвердилась основная гипотеза Судзуки: господин Икс никогда не появится на швейцарской земле.

Проводники снова расслабились.

– Позвольте! – воскликнул Усатый. – Мне приказано завязать вам глаза.

– Жаль! – сказал японец. – Мы только что вышли из облаков, а пейзаж здесь невиданной красоты.

Возражение Судзуки не растопило сердца робота-проводника. Он вынул из кармана черную повязку и тщательно завязал глаза Судзуки. Сверху черной повязки он повязал белую. После этого он освободил японца от автомата и передатчика, переложив их на переднее сиденье.

Они приближались к цели путешествия…

Наступил вечер. С высоты птичьего полета, однако, можно было определить расстояние, которое уже пройдено. Оно составило не более шестидесяти километров.

Лимузин сбавил скорость и свернул на отвесную дорогу. Японец завалился на бок, на своего соседа, затем его швырнуло вперед, и он уцепился руками за спинку кресла шофера.

Машину стало трясти. Судзуки кидало из стороны в сторону, значит, они ехали по узкой, извилистой дороге.

Секунду спустя кабина наполнилась сильным запахом смолы, по кузову скреблись ветки, значит, проезжали через сосновый лес.

Машина развернулась и поехала по еще более крутому склону.

По силе инерции Судзуки мог представить себе точный маршрут с такой же вероятностью, как если бы следил за ним глазами.

После новой тряски машина остановилась на ровной площадке. Сосед Судзуки открыл дверцу и вышел из машины.

– Выходите! – приказал он.

Японец вышел на ощупь и почувствовал под ногами каменистую почву.

Усатый схватил его за руку и потащил вперед. Шофер тоже вышел из машины.

Послышался скрип ворот, и машина снова поехала.

Зашуршал гравий на ровной и прямой аллее. Судзуки шел по ней, поддерживаемый Усатым.

Из-под колес машины, едущей впереди, вылетали камушки, отлетавшие рикошетом от правой стены.

– Осторожно, – предупредил гид. – Крыльцо с пятью ступеньками.

Он поднялся по крыльцу и уткнулся носом в дверь, открывавшуюся изнутри. На Судзуки повеяло домашним теплом. Он зашагал по плитам вестибюля. Сзади шли оба проводника.

Новая обстановка. Вторая дверь. Еще один порог. Японец почувствовал под ногами ковер.

С него сняли повязку. Он таращил глаза и, остолбенев, потерял дар речи. Он был готов ко всему, кроме того, что увидел…

В глубоком английском кресле скрестив ноги, пристально глядя на него сидела… Улла Энгельберг.

 

Глава 3

Немного дальше за внушительным министерским столом сидел китаец лет тридцати с аскетическим лицом, в очках с железной оправой.

– Оставьте нас, – сказал китаец характерным фальцетом.

Судзуки уже слышал этот голос в домике в горах.

Улла встала. В тот же момент третий человек, сидевший в углу комнаты, тоже поднялся.

Девушка посмотрела прямо в глаза Судзуки и направилась к двери, находившейся в глубине комнаты. Человек, сидевший в углу, последовал за ней.

Наступило тягостное молчание. Судзуки все еще не мог опомниться и думал, что у него была галлюцинация…

Он находился в бюро-салоне, обставленном на британский манер. В большом камине, выложенном из кирпича, горели поленья дров.

Зеленые гардины наполовину закрывали окна, за которыми стояли плотные ряды сосен.

Убежище господина Икс было хорошо замаскировано.

Оглянувшись, японец заметил сопровождавших его обоих мужчин. У усатого в руках был автомат, у шофера в защитных очках – передатчик.

– Очень рад с вами познакомиться, – сказал господин Икс. – Соблаговолите сесть.

Судзуки сел в кресло напротив министерского стола. Он внимательно посмотрел на китайца. Высокий лоб, преждевременные залысины, впалые щеки, глубоко посаженные глаза, желтые зубы, кривая усмешка. Улыбка китайцев раздражала Судзуки тем, что, по его мнению, они были напрочь лишены чувства юмора. Господин Икс улыбался беспрестанно, ибо смех – это основное средство не потерять лица. А само присутствие Судзуки в бюро таинственного незнакомца таило опасность, которую необходимо было предотвратить, и смех в этой ситуации был прекрасным маневром.

Все это, однако, не мешало собеседнику Судзуки оценить серьезность положения. В овчарне появился волк. Но, с другой стороны, Судзуки оказался в волчьем логове…

Судзуки достаточно было беглого взгляда, чтобы понять, что он имеет дело с главнокомандующим всей сети, иначе говоря, с Номером Один.

Усатый и шофер подошли к бюро, чтобы выложить свои трофеи. Номер Один рассматривал автомат как новую забавную игрушку. Когда он взял в руки передатчик, лицо его помрачнело. Он держал его осторожно, как бомбу, затем встал и положил на камин.

– Окажите мне любезность, – обратился он к Судзуки. – Раздавите его ногой!

Судзуки поднялся и добросовестно растоптал передатчик.

Вероятно, Номер Один опасался, что, делая это сам, он рискует взорваться. Поведение китайца было ошибкой – показав свое смехотворное опасение, он потерял лицо…

У Судзуки резко поднялось настроение.

В эти первые решающие секунды китаец вел себя по заранее намеченному плану.

К сожалению, в плане Судзуки не было предусмотрено присутствие Уллы.

Китаец же как раз сделал ставку на неожиданность встречи с Уллой Энгельберг.

Расправившись с передатчиком, господин Икс некоторое время изучал автомат. Затем положил его в центральный ящик стола. Он подошел к камину, раскидал и раздавил остатки передатчика, после чего отправил их ногой в огонь камина.

– Нет змеи, нет яда, – насмешливо прокомментировал японец.

Чрезмерные предосторожности китайца граничили с трусостью.

Вернувшись к столу, он проронил:

– Мадемуазель Энгельберг – наш человек. Кажется, вас это поразило…

– Я все еще поражен, – холодно отрезал Судзуки. Его цель заключалась в том, чтобы, с одной стороны, не переиграть, а с другой – не оказаться в дураках. В таком случае он сохранял лицо.

Номер Один не отреагировал на ответ гостя. Надменным тоном он продолжал:

– Разве вы пришли не как друг? Для чего все эти приспособления? Неужели вы думаете, что я и моя организация способны на такие грубые уловки?

Японец в свою очередь улыбнулся с видом превосходства:

– Конечно, нет! – заверил он. – Это всего лишь полицейская махинация. Мне пришлось подчиниться. Я не мог отказаться от передатчика и оружия, не вызвав подозрений. Теперь, после того как вы уничтожили передатчик, мы можем поговорить спокойно.

– Значит, по их плану вы должны были прийти ко мне с этой амуницией?

– Да и при случае напасть на вас со спины.

Номер Один сморщил лоб. Объяснение Судзуки не совсем его удовлетворило.

– Вы думали, что для встречи с вами я приеду в Швейцарию, – продолжал он.

– Я – нет. Но полицейские были в этом убеждены.

– Здесь я полностью застрахован. Я нахожусь на лечении.

В то время как китаец учинял допрос, Судзуки не оставляла в покое мысль об Улле. Он не поверил китайцу – Улла не могла быть их человеком. Однако она, возможно, где-то перебежала им дорогу, когда ей угрожали. По отношению к Судзуки она вела себя очень сдержанно. Китаец решил с ее помощью блефовать.

Но даже если бы этот обман был раскрыт, Судзуки все равно ничего бы не выиграл. Наоборот. Присутствие Уллы, особенно если оно не было добровольным, переворачивало весь тщательно разработанный японцем план. Номер Один это хорошо понял. Верный своей тактике, он предпочитал играть с козырями на руках.

– Я вам был не нужен, – заметил Судзуки. – Улла Энгельберг могла бы одна выполнить эту миссию.

Номер Один улыбнулся:

– Верно. Но иногда полезно сопоставить две информации, исходящие из одного источника… или рассматриваемого в качестве такового.

– Не доверяете?

– Допустим, что вы принесли мне фальшивый образец, – ответил китаец. – Я тотчас же смогу это установить.

Он умолк, затем твердо сказал:

– Довольно преамбул! Поговорим о том, что вы мне принесли…

 

Глава 4

Судзуки достал из кармана черный футляр и положил его на бюро. Номер Один не спешил завладеть им…

– Все-таки любопытно, почему вы перешли к нам от американцев? – спросил китаец слащавым голосом.

Он даже не взглянул на образец, лежащий перед ним всего лишь на расстоянии вытянутой руки. Теперь он может и подождать. Прежде он хотел прощупать своего противника, понять его психологию, узнать его истинные намерения.

Судзуки ждал этого вопроса.

– Ваше предложение показалось мне выгодным.

Он знал, что железо надо ковать, пока оно горячо. Все его ответы будут записаны, прослушаны. В каждом вопросе его ждала ловушка.

– Но есть и другое, я в этом убежден. Наше дело не может оставить вас равнодушным. Американцы угрожают Китаю уничтожением. Против нас готовится беспрецедентный геноцид.

– Вы полагаете?

– Я знаю. Водородная бомба – последняя надежда империалистов. Мы должны защититься от нее всеми средствами.

– Действительно, – согласился Судзуки, – изобретение профессора Энгельберга значительно сократит разрушительные последствия водородной бомбы.

Ему не терпелось перейти к непосредственной теме разговора. Если передать инициативу Номеру Один, то он погрязнет в грехе всех китайцев – диалектике. Он начнет промывать ему мозги и заставит поверить, что расовая солидарность должна прочно связать Китай и Японию.

Усатый и шофер сидели за спиной Судзуки, но Номер Один делал вид, что забыл об их существовании.

– Я слушаю вас, – сказал он раздраженно, так как видел, что Судзуки не принимает его идеологического послания.

Японец получил некоторое преимущество. Не подвергнув своего гостя психологическому тесту, китаец лишался идеологического оружия, способного выявить цели своего противника.

– Слушаю вас, – повторил Номер Один. – Расскажите мне о работе доктора Энгельберга. Имейте в виду, что многое известно. Если у меня сложится впечатление, что вы морочите мне голову, я расстреляю вас на месте.

И хотя это было сказано шутливым тоном, Судзуки понимал, что китаец не шутил, и при малейшем отклонении от курса он убьет его, не колеблясь.

Китаец сидел со скучающим видом. Скрестив руки, он разглядывал мух на потолке.

Судзуки начал:

– Изучая светотермическое действие водородной бомбы, Энгельберг обнаружил, что световое излучение и атомная вспышка гораздо опаснее для сухопутных войск, чем так называемое классическое действие, то есть ударная волна, распад атомов, ожог, облучение. Расчеты показали огромную диспропорцию между этими двумя действиями. Другими словами, самой большой опасностью является ослепление.

Взяв за основу своего расчета бомбу в пятьдесят кило-тонн, наиболее приемлемую во всех отношениях, Энгельберг получил следующие данные: все участники сражения в радиусе пятидесяти километров окончательно или временно потеряют зрение. В то же время механические действия, вызванные ударной волной, будут ощущаться лишь в ограниченном радиусе двух с половиной километров.

Иначе говоря, в радиусе действия пятидесяти километров вся армия может быть выведена из строя за какую-то долю секунды…

Китаец перебил его:

– Эти расчеты нам известны. Именно поэтому мы и интересуемся работами профессора!

– Энгельберг установил, что водородная бомба станет в тридцать шесть раз менее опасной для сухопутных войск, если участники сражения будут оснащены очками антифлаш. Самые темные защитные очки оказались неэффективными. Необходима полная темнота.

– Перейдем к знаменитым очкам Энгельберга… – предложил китаец.

– Чтобы гарантировать защиту сетчатки глаза, очки на долю секунды должны стать абсолютно непроницаемыми. Теоретически это очень просто. Практически же проблема представляет определенные трудности. Необходимо добиться полной темноты за миллионную долю секунды. Энгельбергу это удалось посредством мгновенной проекции углерода между двумя сцепленными пластинками. Вот механизм этой инъекции…

Судзуки открыл лежащий на столе футляр и вынул из него очки.

– Вот три фотоэлемента, – пояснил он, указывая на три крохотные стеклянные трубочки, укрепленные треугольником на каждой оправе. – Первые фотоны атомной вспышки, попадая на эти элементы, вызовут проекцию углерода.

Только сейчас китаец взял в руки очки и стал их изучать. В его недоверчивом взгляде угадывалась задняя мысль. Он взял лупу, вмонтированную в хрустальное пресс-папье, и принялся разглядывать фотоэлементы.

Затем спокойно заявил:

– Мы проведем эксперимент с этими очками.

– Какой эксперимент? – насторожился Судзуки. – У вас под рукой есть атомная бомба? Это единственная возможность. Ни один другой световой источник не обладает достаточной яркостью.

– Вы думаете? – презрительно спросил Номер Один своим свистящим голосом. – Мы проведем эксперимент безотлагательно. А вы будете подопытным кроликом. Итак, если вы меня обманули, если это только суррогат, неэффективный макет, то вы и будете жертвой своего обмана!

Он довольно хрюкнул.

Японец переменился в лице. Номер Один забил основное очко. Неумолимая дуэль продолжалась.

– У вас не вызывает сомнений эффективность этого образца? – спросил слащаво китаец.

– Никаких сомнений.

– В таком случае, примерьте их, пожалуйста… Судзуки надел очки. Это был единственный выход, чтобы не потерять лицо.

– Я выстрелю в очки из лазерного пистолета.

– Этим вы ничего не докажете, только сделаете меня слепым, – вскричал японец. – Лазер излучает очень тонкий световой пучок, даже не единый луч, а узкий цилиндр параллельных лучей. Если этот луч попадет на сетчатку желтого пятна, я ослепну. Но этот луч слишком тонкий, чтобы попасть одновременно на сетчатку и фотоэлемент!

– Вы боитесь? – спросил китаец с нескрываемой жалостью. – Ваши опасения излишни. Я понимаю проблему. Я выстрелю не в ваш глаз, а прямо на фотоэлемент очков.

– В этом случае не имеет смысла их надевать. Моя сетчатка не будет задета.

Начиная терять терпение, китаец возразил:

– Остается небольшой угол между источником света и вашей сетчаткой. Вы не ослепнете, но будете ослеплены.

Таким образом, эксперимент будет показательным при условии, что образец настоящий. В противном случае вы действительно ослепнете. В первый раз я выстрелю в фотоэлемент, а во второй раз в сетчатку глаза, независимо от того, сработает элемент или нет.

При этих угрожающих словах Номер Один поднялся и направился к стоящему слева от камина высокому застекленному шкафу, задернутому зеленым покрывалом. Достав оттуда тяжелый чемодан, он вынул из него длинный провод и вставил его в розетку, расположенную на плинтусе. Затем установил трансформатор, находившийся в чемодане, и взял нечто вроде пистолета, соединенного толстым проводом с трансформатором. Пистолет напоминал по форме пульверизатор. Номер Один приложил глаз к наводке оптического прицела и направил на правый глаз своего гостя широкое металлическое дуло, в глубине которого горел красный свет.

«Если у него дрогнет рука, то моему глазу конец», – подумал Судзуки.

Номер Один спустил курок.

Судзуки широко открытыми глазами смотрел в глаза Номера Один. Усатый и его собрат, не понимающие дискуссии, все же отдавали себе отчет в том, что происходит нечто необычное. Какую-то долю секунды они видели, как раскаленный луч, тонкий и прямой, как натянутая стальная нить, из пистолета с глушителем был послан в удивительные очки.

После первого луча был послан второй, такой же тонкий и прямой. Усач пересел, чтобы видеть лицо гостя своего патрона.

Японец не шелохнулся. По какому-то волшебству очки тотчас же стали черными.

Патрон стал что-то быстро царапать на бумаге. Затем он показал лист Судзуки. Японец снял очки и прочитал вслух: «Вы разыграли меня, господин Судзуки, и вы за это дорого заплатите!»

 

Глава 5

– Разыграл вас? – удивился японец. – Если бы я вас разыграл, то я был бы сейчас слепым и не мог бы прочитать ни слова. Я именно потому и не ослеп от второго выстрела, что от первого сработал защитный механизм. Вы сами видите, эксперимент оказался убедительным. Признаю, что я этого не ожидал.

– Вы думали, что для проведения эксперимента необходимо взорвать водородную бомбу?

– Да. Если бы я попытался вас обмануть, я стал бы жертвой своего обмана, как вы сами сказали…

– Вы меня обманули! – отрезал китаец.

К великому изумлению Судзуки, китаец топнул ногой наподобие капризного ребенка. Он таращил глаза и в гневе бросил:

– Вы провели меня и дорого за это заплатите! Или вы думаете, что меня можно безнаказанно обманывать? У вас было достаточно времени, чтобы подробно обо всем рассказать, но вы умолчали о макромолекулах!

– Макромолекулах?.. Судзуки был ошеломлен.

– Не притворяйтесь глупцом! – вопил китаец. – Вы – инженер. Вы в этом разбираетесь не хуже меня!

– Профессор Энгельберг – оптик, – объяснял Судзуки, – поэтому…

– А его заместитель Мюллер? Вы знаете, чем он занимается?

– Я его знаю плохо… – оправдывался Судзуки.

– Во всяком случае, предостаточно, чтобы знать, что он лучший в Швейцарии специалист в области пластмасс и что его настоящее имя Браухмюллер. Если Энгельберг обратился к нему, значит, он отказался от фотоэлементов!

– Похоже, что нет, – возразил Судзуки. – Этот образец взят из серии, готовой к отправке.

– Ложь! – взревел Номер Один, теряя самообладание. – И я вам это докажу. Уже в течение двух лет Браухмюллер работает над производством пластмасс, изобретенных Энгельбергом. Эти пластмассы основаны на свойствах макромолекул. Я не сомневаюсь, что такое сотрудничество принесет желаемый результат. И это я вам тоже докажу: вес отправленных самолетом коробок уменьшился на двадцать процентов. Объем же футляров не уменьшился. Это означает, что изменился вес очков!

– И что же? – бесстрашно спросил японец. – Цель совершенствования всякой технологии – уменьшение веса. Это общее требование.

– Да, – согласился китаец. – Но вес старой модели не изменился, что я вам тоже докажу.

Он вернулся к столу, вложил очки в футляр и поставил его на весы для взвешивания писем. Саркастически улыбаясь, заявил:

– Двести граммов! Прежний вес. Вывод: если вес старой модели не изменился, значит существует новая модель с другим весом. Я правильно рассуждаю?

Это было бесспорно. Опираясь на логику неопровержимых фактов, китаец забил еще одно очко.

Огромное количество скучных справок в конце концов превращается в ценные сведения – это аксиома китайских секретных служб. Основной вывод, который Номер Один преподнес Судзуки, мог сделать любой на его месте, присутствовавший при взвешивании коробок в аэропорту.

– Сейчас разрабатывается новая модель, – признал Судзуки. – Но у меня еще нет сведений о ее отправке.

– Вы лжете, – отрезал Номер Один, продолжая демонстрировать «обоснованное возмущение», являющееся высшей формой проявления эмоций у китайцев.

– Мне бы не составило труда завладеть и новой моделью, – защищался японец.

– Вам не позволили ее взять! – вскричал Номер Один. – Вам дали только устаревшую, которая к тому же нам известна. Существует французская модель, основанная на фотоэлементах, но она гораздо тяжелее этой. Наши специалисты думают над тем, как ее облегчить.

Таким образом, вы мне не принесли ничего нового. Вы положили в крысоловку прогорклое сало, господин Судзуки! Жадность – плохой советчик. Я не знаю, какой вы придумали план, чтобы погубить меня. Но зачем скряжничать?

Надо было поставить на карту все ради того, чтобы принести мне самую последнюю модель. Почему вы этого не сделали? Энгельберг отказал? Он опасался, что в случае вашего провала я завладею приманкой. Такие вещи случаются, не так ли?

Во всяком случае, мне ясно одно – вы не совсем уверены в себе и своем плане!

Внезапно гнев китайца утих. Совершенно спокойным, проникновенным голосом он изрек очевидную истину:

– Если бы вы были уверены, что сможете меня арестовать, вы бы принесли мне самую последнюю модель, нам еще не известную. Вы не отважились на этот шаг.

– Новая модель, о которой вы прожужжали мне все уши, – для меня китайская грамота, – перешел в наступление Судзуки с неожиданной горячностью.

– Неужели? Новая модель представляет собой простую пластмассовую трубку. При взаимодействии с первым фотоном атомной вспышки это прозрачное вещество становится непроницаемым. Принцип очень прост. Достаточно найти правильную формулу. Энгельберг и Браухмюллер потратили на это два года. И они не пошли на риск и не предоставили ее мне в качестве приманки!

Под потоком слов, неопровержимых с точки зрения китайской логики, обрушившимся на Судзуки, он чувствовал себя промокшим до нитки, как человек, оказавшийся без зонта под проливным дождем.

Однако он твердо решил перейти в контратаку:

– Вы достаточно компетентны, чтобы понимать, что существует тысяча причин для изменения веса коробок, отправляемых воздушным путем. Например, новая модель футляра. Я предоставлю вам абсолютное доказательство моей правоты.

– Любопытно, как?

– Я принесу вам другую модель, если только она существует, пусть даже в форме прототипа.

Номер Один грубо расхохотался, тем самым показывая, во что он ставит подобное предложение.

– Вы принимаете меня за дурака? – вскричал он, снова рассвирепев. – Вы приходите ко мне с сомнительными предметами: передатчиком, автоматом, устаревшими очками. И вы думаете, что можете спокойно уйти?

– Это необходимо, чтобы вернуться с предметами, не вызывающими у вас сомнений…

– И в придачу с дюжиной автоматов и полицейских для их обслуживания? Вы меня принимаете за сумасшедшего? После того как вы побывали у меня, вам легко будет вернуться сюда уже и без моей помощи.

На этот раз возмущение китайца не было притворным. Это был взрыв неподдельной ярости. Он взревел:

– Запомните следующее: никто и никогда не проникал сюда и не видел моего лица, не предоставив мне залога.

– Я дам вам залог! – пообещал Судзуки.

– Прекрасно! Я потребую от вас залога, и вы мне тут же дадите. В противном случае я вас уничтожу. Другого выхода нет. Согласны?

– Абсолютно, – ответил японец.

…Он догадался, куда клонит его собеседник, и его сердце сжалось от смертельной тревоги. Он побледнел. Он недооценил своего противника. Китаец собирался забить еще одно очко. Финальное…

Номер Один не скрывал своего ликования, заметив тревогу японца. На лице Судзуки выступили капли пота.

Пытаясь придать голосу естественный тон, он распорядился:

– Введите мадемуазель Энгельберг! Сомнений не было ни у головорезов, ни у Судзуки. Номер Один играл главным козырем.

А у Судзуки не было достойной карты…

 

Глава 6

Улла Энгельберг вошла в комнату как на смертную казнь. Восковой цвет лица, растрепанные волосы, рваная одежда…

Судзуки не ошибся – китаец похитил дочь Энгельберга, чтобы сделать ее заложницей.

Выдавая Уллу за члена своей организации, Номер Один следовал правилу, заключавшемуся в том, чтобы поразить своего противника и поколебать его дух. Он посеял сомнение. Теперь он пытался заменить сомнение на отвратительную уверенность…

Китаец хотел использовать Уллу не только как заложницу, но и как залог. То, что он под этим подразумевал, было совершенно понятно. Пытаясь сохранять хладнокровие, Судзуки приходил в ужас от чудовищной логики, навязываемой ему китайцем.

– Все наши друзья предоставляли нам весомый залог своей искренности и благонамеренности, – спокойно объяснил Номер Один. – Мы не можем сделать для вас исключение, господин Судзуки. К сожалению, вы не принесли того, что я от вас ждал. Вот залог, который вы мне дадите в обмен на свободу…

Человек, который вошел в комнату вслед за Уллой, держал в руках автомат, дуло которого упиралось в спину девушки. У нее был взгляд животного, которое ведут на бойню. Должно быть, мужчина пытался с ней позабавиться, так как ее лицо было в царапинах. Под нейлоновой блузкой с оторванными пуговицами не было бюстгальтера. Юбка была мятой и разорванной до середины бедра.

В японце закипела кровь.

– Вы убьете ее на наших глазах, – холодно проинструктировал китаец. – После этого вы можете спокойно уйти и завершить свою миссию.

Даже Усатый и шофер вздрогнули от этого жестокого решения… Закоренелые бандиты, способные на все, они не понимали хладнокровного убийства, совершаемого по идеологическим соображениям.

Судзуки спрашивал себя, с кем он имеет дело: с душевнобольным или потерявшим человеческий облик на почве диалектики?

В глазах Номера Один кроме иронии и веселости можно было прочесть желание показать свое превосходство и необыкновенное самообладание.

Однако его несколько блуждающий и помутневший взгляд говорил о том, что он не робот, а маньяк, безудержно предающийся тайной страсти: играть с людьми, попирая их совесть, и порабощать их, используя чувства, как простые рычаги.

Китаец выудил из ящика пистолет и протянул его Судзуки, держа за дуло. Игра была опасной, но казалось, что риск увеличивал наслаждение Номера Один.

Судзуки взял оружие и вложил его в свою руку. Он немного успокоился, но не настолько, чтобы не слышать в абсолютной тишине биение своего сердца, выпрыгивающего из грудной клетки…

Его холодный взгляд остановился сначала на Номере Один, в глазах которого он прочел оскорбительный вызов.

Китаец сделал знак Усатому, и тот поднялся с места.

– Возьми автомат! – приказал он ему.

Конвойный Судзуки должен был быть профессиональным стрелком. Он нацелил автомат на живот японца. Однако это все же не избавляло его от опасности, которую внушал ему маленький человек, вооруженный пистолетом.

Мужчина, передавший Усатому автомат, вынул из своего кармана пистолет с коротким дулом. После этого он встал за девушкой.

В это время шофер занял позицию между Судзуки и китайцем, чтобы оградить своего шефа от возможного нападения.

Кровь отхлынула от лица Уллы, губы ее дрожали. Когда она наконец посмотрела на своего любовника, он прочитал в ее глазах мольбу…

Охранник Уллы толкнул ее в сторону камина, к стене, и тотчас отошел. Она стояла неподвижно, с высоко поднятой головой.

– Пощадив ее, вы ее обречете… – просвистел Номер Один вкрадчивым голосом. – Если вы промахнетесь, то в следующую секунду вас не станет обоих… Так что никаких угрызений… Так или иначе, но через пять секунд она мертва. Если вы попадете в сердце, то избавите ее от страданий. Если промахнетесь, погибнете вместе. Итак, я считаю. Внимание: пять… четыре… три…

Усатый стоял между Судзуки и Уллой. Выстрелив в Судзуки, он мог тут же послать очередь в девушку.

Судзуки медленно поднимал пистолет и остановил его на высоте сердца Уллы. Его рука не дрожала, что вызвало искреннее восхищение китайца.

«Такой человек должен быть с нами! – подумал он. – Либо он будет уничтожен!» Он не сомневался в правильности своего решения.

Внешне оставаясь непроницаемым, Судзуки сосредоточенно размышлял. «Это новый блеф китайца, – подумал он. – Но я не попадусь на его удочку».

Номер Один закончил счет. Судзуки спустил курок…

Из горла Уллы вырвался хриплый крик, и она повалилась на паркет. Пистолет сделал только щелчок…

Японец презрительно пожал плечами:

– Пистолет не был заряжен, – проворчал он. Номер Один ответил, громко смеясь:

– Тем не менее тест оказался положительным. Не думали же вы, в самом деле, что я дам вам заряженный пистолет!

Он продолжал хохотать как безумный. Но за этим смехом скрывалось разочарование. Он не сумел разоблачить своего противника. Каждый остался при своих интересах…

– Ваше поведение было безупречным, – заметил китаец. – По крайней мере оно было ловким. Я предполагал, что вы намеренно промахнетесь, на какой-нибудь сантиметр…

Он взглянул на Уллу. Нервы девушки не выдержали в тот момент, когда ее любовник нажал на курок.

Сейчас она приходила в себя, пораженная, что еще жива. Никто не обращал на нее внимания. Судзуки не мог ей помочь, не погубив ее. Он тоже находился на грани нервного срыва…

Постоянное нервное напряжение как результат хитроумной тактики китайца могло привести к кризису, во время которого его могли пристрелить как дикого зверя. На это и рассчитывал Номер Один, чтобы выудить из него правду. Нервное перенапряжение затормаживает мыслительные способности человека, а следовательно, он не может лгать и симулировать.

С неистощимым терпением Номер Один перешел в новое наступление.

– Вам все-таки придется доказать нам свою благонамеренность, господин Судзуки. Только на этот раз оружие будет честным и безотказным, оно вас не подведет.

Повернувшись к лысому охраннику, он добавил:

– Привяжите ее!

Улла встала, глядя вокруг мутным взором. Ее мучитель толкнул ее к окну, связал ей руки за спиной гардинным шнурком; затем прикрепил шнур к шпингалету окна.

Плечи Уллы были отведены назад; блузка распахнулась, обнажив грудь.

Из ящика своего стола Номер Один достал кинжал со стопорным вырезом.

– Ловите! – сказал он, бросив кинжал японцу. Тот поймал его на лету.

– Я знаю, что вы ас по бросанию ножа, – заметил китаец. – Похоже, что вы попадете в мишень с двадцати метров.

– Вы преувеличиваете, – ответил Судзуки. – Я крайне неловок.

Это был обмен любезностями, типичный для жителей Востока.

– Придется постараться. Ваша неловкость может стоить жизни. Я даю вам пять секунд. На этот раз все честно! Начинаем! Я считаю. Пять… четыре…

Громкий голос китайца не мог заглушить тяжелого дыхания Судзуки. Прочие свидетели сцены перестали дышать…

Судзуки держал нож за острие между большим и указательным пальцами. Его рука раскачивалась как маятник. Судзуки набрал воздух в легкие перед последним решающим броском. Он раскачивал рукой, держа рукоятку ножа выше своего плеча, приноравливаясь к ритму счета.

Наконец лезвие вырвалось из его пальцев под воздействием непреодолимой силы.

Послышался жуткий глухой удар пробуравливания и резкой остановки. Лезвие еще продолжало вибрировать, когда раздался сдавленный агонизирующий крик…

Свидетели сцены в течение нескольких секунд были парализованы…

 

Глава 7

Номер Один также затаил дыхание, чтобы не упустить ни малейшей детали из этого спектакля казни. Он как зачарованный следил за движениями своего противника.

Между тем события развивались стремительно. Китаец видел, как нож вылетел из руки японца. Он видел открытый для смертельного крика рот Уллы, но крик застрял в ее горле. Он стал искать глазами нож, убежденный, что слышал, как он входил в грудную клетку. Глухой удар стопорного выреза, ударившегося о ребро, не может обмануть.

…Только нож вошел не в грудь Уллы, а в грудь Усатого, стоявшего сзади японца.

Судзуки бросил кинжал назад через плечо. Учитывая позицию Усатого на оси смерти, он не мог промахнуться.

Не теряя драгоценного времени, японец развернулся и выхватил автомат из рук конвоира, стоявшего с выпученными глазами и открытым ртом, не способного реагировать.

Выйдя из оцепенения, шофер решил открыть огонь. Слишком поздно. Три автоматические пули уложили его на месте. Охранник Уллы скрылся за дверью, расположенной в глубине комнаты, в то время как Номер Один забаррикадировался своим министерским бюро.

– Берегись! – крикнула Улла пронзительным голосом.

В раме окна показался вооруженный силуэт. Японец продырявил его очередью. Силуэт завалился наподобие манекена на стенде тира.

Номер Один высунул голову и нацелил на своего противника пистолет. Две автоматные пули разорвали его руку.

– Встать! – приказал Судзуки.

Китаец медленно поднимался, бледный, придерживая левой рукой правую.

– Я вас предупреждал, – заметил Судзуки, – что я крайне неловкий человек. Нож выскользнул…

– Но вы не ускользнете! – заявил в бешеной ярости Номер Один. – У нас численное превосходство!

– Силы действительно неравны, и ваши люди падут от численного превосходства противника! – ответил Судзуки.

В подтверждение его слов, показавшихся китайцу чистым блефом, под окнами кабинета началась оглушительная перестрелка.

Китаец подошел к окну. Он увидел на земле корчившегося часового, изрешеченного автоматной очередью.

С помутневшими глазами китаец повернулся к Судзуки. Он смотрел на своего торжествующего врага с суеверным ужасом.

– Как вам это удалось? – спросил он упавшим голосом.

– На редкость просто! – объяснил Судзуки. – Уничтоженный вами передатчик предназначался только для простаков, второй был вмонтирован в рукоятку моего четырехкилограммового французского автомата. Я знал, что вы не станете его уничтожать!

За дальнейшим ходом событий Улла наблюдала как во сне: ей казалось, что от реальности ее отгораживает стеклянная стена. Она видела, как в огромный кабинет ворвались вооруженные до зубов итальянские полицейские.

Судзуки сжал ее в своих объятиях со словами:

– Все кончено, мы победили!

Она начала то ли смеяться, то ли плакать, но слез не было: от страха они иссякли. Затем она сказал:

– Следуйте за гидом. Я знаю эти места.

Номер Один и его диверсионная группа стояли во дворе.

Улла видела в окно, как китайцу и трем диверсантам надевали наручники.

Вооруженные полицейские в сопровождении Судзуки и Уллы осмотрели сверху донизу орлиное гнездо, послужившее пристанищем организации.

Это был замок, построенный в 1880 году на скалистом откосе среди сосен. Они обнаружили большие запасы провианта и дров. Здесь члены группы приходили в форму после очередных операций.

Улла осмотрела комнату, ставшую ее темницей. Она нашла под кроватью свой бюстгальтер и трусики. Здесь же она привела в порядок свой туалет, после чего продолжила осмотр, завершившийся в подвальной комнате, прорубленной в скале. Окно этой комнаты выходило на отвес высотою около ста метров.

Судзуки первым обнаружил стальной крюк, подвешенный на выступающий край, над пропастью. К нему была привязана нейлоновая веревка: она развивалась вдоль скалистой стены и терялась среди колючих сосен, стоявших по берегам горного ручья, бежавшего внизу.

– Вилли снова от нас ушел! – заключил японец.

– Это он меня изнасиловал, – сказала Улла.

Она больше ничего не добавила, только сжала челюсти…

– Смотрите! – Японец указал на зеркало, стоявшее на деревенском комоде. Написанные в спешке губной помадой, взятой у Уллы, слова были предельно просты: «Вы заплатите, Судзуки!»

Японец был удивлен, обнаружив во дворе ожидавший их «ягуар» Уллы.

– Они похитили меня в моей собственной машине, – объяснила Улла. Я поставила ее в тени перед стеной сада. После обеда я должна была ехать и пошла к машине. На заднем сиденье сидел человек. Он нацелил на меня свой пистолет и приказал сесть в машину. Потом меня оглушили. Придя в себя, я поняла, что меня усыпили. Я не могла проснуться и всю дорогу пребывала в состоянии дремоты. Когда мы приехали, мне сделали укол, чтобы я проснулась.

Улле Энгельберг оставалось только дать свидетельские показания, которые были приложены к показаниям Судзуки.

Судьба господина Икс была решена. На данном этапе следствия глава организации обвинялся в похищении, насилии, заточении, грубом обращении, укрывательстве преступников, хранении оружия и прочих преступлениях.

Чтобы доказать его руководящую роль в перестрелке в доме господина Тишо, необходимо было прежде всего задержать Вилли.

– Я беру это на себя, – пообещал Судзуки. – Это не будет трудно, так как он наметил меня своей очередной жертвой… Я должен только набраться терпения и немного подождать.

 

Глава 8

После долгих объяснений Судзуки в сопровождении Уллы отправился по дороге в сторону Церматта.

Переезд через перевал ночью и в тумане оказался трудоемким.

В час «ягуар» остановился в Церматте перед Гранд-отелем. Пришлось потрясти спящего дежурного. С отсутствующим видом он проводил путешественников в их комнату.

– Мы хотели бы что-нибудь съесть, – сказала девушка.

– Повар… – начал объяснять лакей.

– Спит. Я знаю, – закончила за него Улла. – Повар всегда спит. Разбудите его!

Это чудовищное предложение показалось лакею святотатством. Поэтому он даже не стал его комментировать.

– В буфете есть холодные блюда, – предложил он в свою очередь.

– Прекрасно. Пусть принесут!

– Надо заказывать самим. После десяти часов…

– Мне плевать! – перебила его Улла. – Не цитируйте мне правила внутреннего распорядка. Принесите все, что есть, плюс бутылку шампанского. И пошевеливайтесь, иначе я все разнесу вдребезги в этом бараке!

Лакей принял обещание к сведению и исчез без лишних слов.

К Улле вернулось хорошее настроение. Лакей оказался на высоте. После первого бокала шампанского депрессия Уллы сменилась на эйфорию.

– В сущности, – подвела она итог, – мы легко отделались!

Она сняла свое разорванное платье и смятое белье и надела длинный пеньюар, который ей очень шел. Она походила на патрицию, уцелевшую в Помпее.

Подняв бокал, она восхваляла своего спасителя, одновременно покрывая его поцелуями.

– Ты необыкновенный! – воскликнула она. – Ты натянул китаезе нос, в буквальном смысле! А между тем он принял меры предосторожности…

Неожиданно что-то вспомнив, она сказала подозрительно:

– Твоя рука ни разу не дрогнула… Ты меня мог убить. Ты меня не любишь.

На расслабившегося Судзуки резкая смена настроения женщины не произвела особого впечатления.

– А Вильгельм Телль? – спросил он. – Его рука тоже не дрогнула, когда он стрелял в яблоко, лежащее на голове собственного сына. Что ты на это скажешь?

Аргумент был веский.

– Да, – произнесла она. – Возражение серьезное, особенно в Швейцарии. Однако Вильгельм Телль целился в яблоко. А ты, ты целился… в мое яблоко!

– Ложись спать, – посоветовал Судзуки. – Мы пофилософствуем завтра.

Улла налила себе еще бокал шампанского. Она смотрела на бутыль, содержимое которой уменьшалось на глазах.

– Женись на мне, Судзуки.

– Пардон?

– Я говорю: женись на мне, Судзуки!

– Поговорим об этом завтра.

– Нет, сейчас. Прежде чем лечь спать, я хочу сообщить папе о помолвке.

– Черт побери! – воскликнул японец. – Мы не сообщили твоему отцу, что ты цела и невредима!

– Не беспокойся! Я не всегда ночую дома. Он позвонит Лиззи, а та скажет ему, что я ночую у нее. Она всегда так говорит.

– Чудесно. Пойду приму ванну. Японец разделся и пустил воду.

Улла привязалась к нему с пьяным упрямством:

– Не думай, что я пьяна. Я говорю серьезно.

– Я не сомневаюсь, – ответил Судзуки. – Ты мечтаешь выйти за меня замуж. К сожалению для тебя, я женат и у меня уже взрослые дети. Я вдвое старше тебя, а с возрастом эта разница будет увеличиваться.

– Ты сам не веришь тому, что говоришь, я это чувствую. Скажи, что просто не хочешь. Жаль! Впервые встретила настоящего мужчину и вот…

Она вытянулась на кровати в провоцирующей позе, поставив на живот бутыль шампанского.

– У тебя ревнивая жена? – спросила она.

– Нет, нисколько. Ревность считается у нас отвратительным пороком. Мы усвоили супружескую мораль Древнего Китая.

– А в чем она заключается?

– Когда супруга замечала, что ее муж скучает, она советовала завести сожительницу, чтобы развеяться. Иногда она сама ее находила, нежную и тихую.

– Что? – коротко расхохоталась Улла, стукнув подушку кулаком.

Японец продолжал:

– После этого супруге приходилось экономить для того, чтобы финансы мужа не пострадали от нового положения.

Улла не верила своим ушам. Она сказала:

– Когда папа скучает, мама неизменно предлагает сделать ему кнели из мозгов. А если бы он заикнулся о сожительнице, я полагаю, что она схватила бы в руки метлу. Это не противоречит традициям немецких домохозяек!

– Метла не излечит от хандры, – заметил японец.

– От хандры нет, но от сожительница да! – прыснула Улла.

– Подобное поведение противоречит логике. Если мужчине понадобилась другая женщина, значит, его жена не справляется со своей задачей. Это совершенно очевидно. В Древнем Китае супруга ходила просить подаяние, когда ее муж брал сожительницу. Она несла наказание за свою несостоятельность, содержа на свои деньги новую любовницу.

– И ты считаешь это нормальным?

– Это логично.

– Прекрасно, – решила Улла. – Я лечу в Токио, и пусть твоя жена меня содержит.

Судзуки вышел из горячей ванны, покрасневший как вареный омар. Он надел махровый халат. Улла протянула ему бутылку; он сделал глоток прямо из горлышка.

– Дорогая, я не только считаю несвоевременным разводиться с женой, чтобы жениться на тебе, более того, я убежден, что нам нужно как можно быстрее расстаться. Вскоре объявится наш друг Вилли, и я хочу иметь свободные руки…

– Пока этот человек жив, я тебя не оставлю, – вскричала Улла, сразу отрезвев.

– Это ребячество! Завтра же я передам тебя отцу, даже против твоей воли…

Проснувшись утром в одиннадцать часов с тяжелой головой, Улла увидела своего любовника при полном параде, готового с ней распрощаться…

– Я решил удалиться до появления Вилли. Я вернусь в город поездом.

Улла соскочила с кровати одним прыжком. Ее грудь сотрясалась от негодования: она спала голой за неимением ночной сорочки.

– Не бросай меня, – умоляла она. – Мне страшно, я боюсь!

И бросилась ему на шею.

– Я все обдумал, – сказал Судзуки, пытаясь ее урезонить как ребенка. – Ты подвергаешься опасности только когда я с тобой. Вилли не станет тебя преследовать. Напротив. «Они» поняли, что ты можешь уступить угрозам и оказать им в будущем большую услугу.

Улла не желала ничего слышать. Она яростно вцепилась в японца, охваченная паникой. Она умоляла, топала ногами и в конечном счете разразилась слезами.

Судзуки сдался.

– Ладно! – сказал он. – Я отвезу тебя, как обещал. Но если по дороге что-нибудь случится, то по твоей вине!

Он и не думал, что его слова окажутся пророческими.

 

Глава 9

В час дня любовники выехали из отеля в «ягуаре» Уллы…

Погода была по-прежнему пасмурной. Гроза так и не собралась.

Сидя за рулем, Улла уже полностью владела собой и даже приняла покровительственный тон. Она управляла левой рукой, обхватив правой шею японца, прислонившегося к ее плечу. Машин на дороге было немного, и она ехала с большой скоростью.

Жизнь никогда не казалась Улле столь прекрасной. У нее было ощущение, что она выздоравливает после долгой и тяжелой болезни.

Она помахала двум крестьянкам, навьюченным огромными круглыми сырами.

Все радовало ее: горные ручьи, водопады, озера, отражающие силуэты гор, и даже пронзительный скрип пилы.

Она не обратила внимания на необычный предмет, который японец положил в коробку для перчаток. Только когда он вынул предмет из коробки, она поинтересовалась:

– А что это?

– Полевой бинокль, – ответил Судзуки, наводя его на зеркало.

– Зачем он тебе?

– «Чтобы лучше видеть тебя, дитя мое», – ответил бы я тебе, будучи волком. В действительности же, чтобы лучше видеть наших преследователей…

– Тебе грезится…

Судзуки немного поправил зеркало и снова навел бинокль.

– Ну что? – спросила девушка весело. – За нами скачет волк?

– Да, волк, – ответил он спокойно.

– Ты шутишь?

– Нет. Бьюсь об заклад, что наши преследователи и есть убийцы комиссара Зайдера. Послушай мой совет: не давай им нас догнать. Жми!

Ему не пришлось повторять дважды. Улла изо всех сил жала на акселератор. В этом месте дорога изгибалась. Скорость «ягуара» превышала сто пятьдесят километров. Его седокам казалось, что они остановились в кружащемся пространстве.

Внезапно начался крутой спуск. Улла инстинктивно нажала на тормоз. Колеса завизжали. Расстояние между ними и их преследователями сократилось…

– Их двое, как в случае с Зайдером, – заметил японец. – Машины едут вплотную одна к другой: одна «бьюик», а вторая ДС. Мотор ДС заменен, а кузову уже несколько лет.

Он продолжал смотреть в бинокль.

– На водителе надета фуражка, опущенная на глаза. Толстые защитные очки. Рот прикрыт большими усами. На шее белый платок. Странная одежда для такой погоды!

– Может быть, он простужен? – беззаботно спросила девушка.

– На руках черные перчатки.

– Можно подумать, что ты делаешь репортаж с гонок.

– Со смертельной гонки. Внешность этого человека полностью совпадает с описанием того человека, которого должен был видеть Зайдер в своем зеркале…

Улла посмотрела на своего спутника и крикнула:

– Ты бредишь? Зачем ты меня пугаешь? Что ты придумал?

Медленным, но решительным жестом Судзуки достал свой херсталь.

– Что ты делаешь?

– Я не дам им приблизиться к нам. Я понял, как был убит Зайдер, Я это подозревал, но сейчас у меня нет сомнений.

Улла прибавила скорость. ДС по-прежнему нагоняла их на поворотах. Как наваждение…

На виражах машины оказывались рядом, как на красном свете светофоров в городе.

Неожиданно японец спокойно сказал:

– Сейчас медленно сбавь скорость и после того, как я выстрелю, сразу жми. Давай!

Он опустил стекло. Улла сбавила скорость. В тот же миг Судзуки трижды выстрелил по шинам ДС.

Звук выстрелов был унесен ветром.

ДС продолжала ехать. Водитель с бесстрастным видом сидел за рулем, не обращая внимания на попытку японца.

Охваченная паникой, Улла выжимала из «ягуара» последние соки.

– Ничего не поделаешь! – сказал Судзуки. – У него специальные шины – непрокалываемые, непробиваемые.

Ужас не покидал Уллу. Ей хотелось взлететь, как в детстве, когда ей снились кошмары, в которых чудовищные людоеды в сапогах-скороходах гнались за ней.

Теперь на ней самой были такие сапоги – это мощный мотор машины. Она спрашивала себя, не началась ли ее любовь к бешеной скорости с детских кошмаров.

– Попробуем кое-что еще! – сказал японец, сохраняя самообладание. – Повторим тот же маневр. Сбавь скорость!

Она послушалась.

Судзуки выстрелил в мотор. На капоте образовался пунктир, оставленный тремя пулями. Единственный результат. Автомобиль продолжал ехать с бесстрастным шофером за рулем…

– Под капотом – броня! – заключил японец. – Попробуем еще одну вещь.

В третий раз Улла сбавила скорость.

Судзуки совершил третью попытку.

Он выстрелил в шофера, целясь как можно ниже. В ветровом стекле появились три крохотных отверстия с белым ореолом. ДС даже не сбавила скорость…

Улла снова нажала на акселератор. ДС осталась позади, но вскоре на новых виражах «ягуар» потерял скорость.

ДС висела на хвосте «ягуара». Однако шофер, очевидно, был ослеплен за темными очками…

Кошмар принимал фантастические очертания…

 

Глава 10

На следующем вираже «ягуар» стало заносить. Судзуки тотчас же схватил руль. Охваченная паникой, Улла утратила самоконтроль. В этом была самая большая опасность для их жизни. В тот момент, когда «ягуар» входил в вираж, ДС перешла в атаку. Она буквально толкала «ягуар» в пропасть…

Привычка Уллы прибавлять скорость на внешнем повороте спасла ее от катастрофы. Следовавшая за ними машина промахнулась и едва сама не полетела в бездну. Шины и тормоза удержали ее в последнюю секунду.

– Уф, – вырвалось у Судзуки.

Улле стало жарко. Ее спина вспотела. Машина не подводила, как если бы понимала, что ей тоже надо спасаться.

Кошмар не мог продолжаться вечно. Трагический исход был неизбежен…

На одном из следующих виражей маневр ДС удастся, она достигнет своей цели. Было жутко видеть эту слепую машину – непроницаемое, молочного цвета ветровое стекло напоминало глаза слепого, – преследующую свою добычу как ястреб, который ждет момента, чтобы броситься на голубку с быстротой стрелы.

Окружающий пейзаж превратился в рисованное полотно, бегущее по обе стороны дороги. Цвета растворились, линии ускользали. Редкие встречные машины в ужасе сторонились.

Улла и ее спутник стали пленниками автомобиля и его скорости. Бегство от сорвавшегося с цепи, но всевидящего монстра казалось безнадежным…

Если бы они остановились, чтобы выйти из «ягуара», ДС столкнула бы их со скоростью ракеты. Они не могли сойти с дороги, которая становилась общей могилой для преследуемых и преследователей. Они оказались зайцами, бегущими впереди борзых.

Внезапно на их пути вырос сосновый лес. Спуск становился все круче. Дорога была извилистой.

– Я сделаю последнюю попытку… – сказал Судзуки. – Делай, что я скажу, и мы спасены.

В голосе его была такая уверенность, что безумный страх Уллы рассеялся.

«Он спасет меня! – подумала она. – Только не надо нервничать!» Однако ее руки продолжали дрожать…

– Я выйду и остановлю их машину, – продолжал японец спокойным и уверенным голосом.

Улле понадобилось несколько секунд, чтобы понять то, что она услышала. Выйти? Но это безумие. Это невозможно.

«Что он мог придумать? – спрашивала она себя. – Спасти меня, привлекая ДС на себя?..»

– Нет, – категорично ответила она. – Я отказываюсь. Мы вместе спасемся или погибнем.

У Судзуки лопнуло терпение. В эту решающую минуту, когда он видел спасение в последней попытке, он столкнулся с роковым упрямством своей молодой спутницы.

– Даю тебе честное слово, что я остановлю машину без всякой опасности для себя. Делай, что тебе говорят! Когда мы переедем лес, будет уже слишком поздно!

Улла пассивно подчинилась его воле.

– Попытайся выйти вперед, – приказал Судзуки. – На следующем повороте сбавь скорость, когда мы будем проезжать тропинку, пересекающую лес. Я покачусь по этой тропе до нижней площадки дороги за поворотом. Как только я выпрыгну, ты прибавишь скорость. Они ничего не заметят благодаря деревьям. Внимание!

Улла резко повернула, машина заскрипела тормозами. «Ягуар» сменил направление на девяносто градусов. Поравнявшись с тропинкой, девушка снова нажала на акселератор.

Одним прыжком Судзуки оказался на краю дороги, на опушке леса. Он катился как заяц, подстреленный охотником. Собравшись в клубок, предохраняя голову руками, он катился по узкой тропе, которая срезала угол дороги по откосу.

«Ягуар» тронулся на полной скорости, рыча как дикий зверь.

В свою очередь ДС подъехала к изгибу дороги с недовольным ворчанием от вынужденного замедления скорости.

Приземлившись внизу тропы под откосом дороги, Судзуки в разгоне едва не покатился под колеса ДС. Не теряя секунды, он схватил в овраге самый большой попавшийся ему под руки обломок скалы и поднял его обеими руками над головой.

Подъехал «бьюик», прилипший к ДС.

Изо всех сил японец запустил каменную глыбу в ветровое стекло «бьюика».

Он увидел оцепенение водителя, его испуганный взгляд. Ветровое стекло разлетелось вдребезги. Машина резко затормозила.

Шофер «бьюика» обернулся, ища что-то на заднем сиденье машины.

Судзуки не стал ждать. Он всадил ему пулю между лопатками. Когда он нажал на курок второй раз, раздался лишь слабый щелчок. Вилли повезло…

Все произошло за несколько секунд. Страшный удар поставил последнюю точку. ДС устремилась в бездну. Взрыва не было.

Судзуки исчез среди деревьев. Вилли схватил автомат и пустил очередь как раз в то место, где только что находился японец.

Пистолет-автомат против пустого пистолета: борьба была неравной.

Согнувшись, Судзуки пробирался сквозь деревья в направлении, параллельном изгибу дороги. Его целью было перехватить «ягуар», если Улла окажется на месте, и одновременно увести Вилли подальше от «бьюика».

Однако Вилли быстро разгадал его маневр. Вместо того чтобы броситься за Судзуки, он вернулся в машину. Рукояткой оружия он увеличил отверстие в ветровом стекле и тронулся с места.

Увидев, как ДС летит в пространстве, Улла остановилась, не понимая, что опасность еще не миновала…

Сбавив скорость, ДС медленно летела к краю пропасти.

Улла была ошеломлена. Выйдя из поворота, она остановила машину, чтобы посмотреть, что стало с ДС.

Приземление последней было отмечено страшным ударом. Она разбилась между двумя скалами, которые ее в буквальном смысле сжали как тиски.

Когда Улла вернулась к «ягуару», ее внимание привлек двойной шум мотора…

Она увидела «бьюик» с выбитым ветровым стеклом, не спеша выехавший на середину дороги. В обратном направлении ехал грузовик. Водитель «бьюика», вооруженный автоматом, смотрел в сторону леса.

В ту же секунду она узнала Вилли, своего мучителя…

Вместо того чтобы бежать или броситься на землю, она застыла на месте, как птица, зачарованная змеей…

Вилли тоже узнал ее.

Дальше события разворачивалась с молниеносной скоростью.

Чтобы объехать «ягуар», грузовик выехал на середину дороги.

– Ложись! – донесся до нее из леса голос Судзуки.

Вилли просунул дуло автомата в отверстие ветрового стекла и прицелился в девушку, лежащую на правой стороне дороги…

 

Глава 11

Грузовик врезался в «бьюик», который ехал на малой скорости. Обе машины столкнулись бамперами и остановились.

– Быстро в машину! – крикнул невидимый Судзуки. Улла побежала к машине. Услышав за своей спиной шаги, она обернулась. Выскочив из леса, как заяц, по дороге бежал японец. Он запрыгнул в машину, и Улла тронулась со скоростью метеора.

Японец нежно обнял девушку за плечи. Несколько минут они ехали молча. Еще один кошмар рассеивался…

Продолжая дрожать от перенесенных волнений, Улла не могла говорить.

Они проехали лес. Дорога проходила теперь через луга и поля. После левого поворота показалась серая стена скал, куда провалилась ДС.

– Остановимся на минуту! – предложил Судзуки. «Ягуар» сошел с дороги. Улла остановила машину на участке из камней и эрратических валунов, расположенном у подножия откоса высотой около пятидесяти метров.

Судзуки сразу обнаружил ДС, застрявшую между двух гладких стен скалы.

– Я хотел бы взять вещественные доказательства, – объяснил он. – В ближайшем населенном пункте мы предупредим полицию. Ей останется только выловить друга Вилли.

Улла ничего не понимала. Тем не менее она последовала за своим спутником, который начал карабкаться по скалам, чтобы добраться до высоты свалившейся ДС.

Подъем оказался очень трудным, так как камни были раскалены от солнца.

Обернувшись к Улле, японец крикнул:

– Иди сюда! Я покажу тебе убийцу Зайдера, который чуть было не стал и нашим тоже.

Обутая в туфли на плоской подошве, Улла карабкалась без особого труда, но руки ее были исцарапаны до крови. В скалистой стене было много невидимых издали выступов, облегчавших подъем.

Солнечные лучи отражались на серых камнях, и Улле пришлось прикрыть глаза. Ей казалось, что она взбирается по стенам домны. Наконец она достигла узкой площадки, о которую разбилась машина. У нее неожиданно закружилась голова, и она покачнулась. Японец вовремя ее поддержал.

Улла почувствовала сильный запах бензина. Она широко раскрыла глаза и увидела жуткую картину. В луже горючего, от которой поднимались в воздух невыносимые испарения, лежало нечто вроде сломанной куклы. От испарений слезились глаза и першило в горле.

Уллу сотрясал сильный кашель. Чтобы не наступить в лужу с жирными фиолетовыми разводами, она осталась на краю кювета.

Поставив одну ногу в бензиновую лужу, японец наклонился вперед. Он сдернул фуражку с манекена, которого Улла принимала за шофера ДС. Он сорвал с него также усы и белый шейный платок.

– Ты поняла? – спросил японец. – ДС управлялась телекомандами из «бьюика». Никакого риска, никаких доказательств.

На мгновение Улла потеряла дар речи. Она не верила своим глазам. Лицо манекена, вылитое из каучукообразного вещества, поразительно имитировало кожу человека: передавая телесный цвет, поры, вплоть до мельчайших недостатков эпидермы.

– Но ведь я видела, как он шевелился, – заметила она.

– Конечно, он шевелился! Его руки были закреплены на руле, который, управляя его движениями, менял положение рук, плеч и головы.

Ужас Уллы сменился любопытством.

– Но если ты это знал, тогда зачем ты в него стрелял? – воскликнула она.

– Я пытался попасть в телеуправление. К сожалению, это оказалось невозможно. Оставался только один выход – остановить «бьюик», из которого шли приказы. «Бьюик» ехал вплотную к ДС из-за бесконечных изгибов дороги. Я увеличил дистанцию между автомобилями, вследствие чего Вилли потерял контроль над ситуацией. Он остановил ДС, но было уже слишком поздно. Теперь тебе понятно, что бы произошло, если бы ДС столкнула нас в пропасть? Вилли убрал бы свою систему и распределил бы наши трупы по разным машинам. Как в случае с Зайдером. Полиция обнаружила бы обе жертвы, но не убийцу!

При этих словах Улла машинально обернулась и остолбенела, неспособная издать ни единого звука… Случилось то, чего она больше всего опасалась.

Рядом с ее машиной, у подножия скал припарковалась еще одна машина. В тот момент, когда она узнала «бьюик», она увидела выходящего из него Вилли с автоматом в руке.

Лицо Судзуки стало похожим на маску. Он не думал, что противник так легко отделается и выйдет невредимым после столкновения с грузовиком.

Вилли спешил. У него еще было время исправить положение. Автомат в его руке гарантировал ему два трупа, а запасов бензина в ДС хватит, чтобы устроить хороший пожар.

Судзуки взглянул на пустые канистры ДС. Бензин вытек, так как канистры открылись.

Нужно было скорее спрятаться от Вилли…

Японец притянул Уллу к себе, и они вместе перешагнули через лужу с едкими испарениями.

Улла оказалась на противоположном конце площадки трехметрового отвеса.

– Садись! – сказал Судзуки.

Улла села на край, свесив ноги над пропастью. Японец соскользнул по стене, зацепившись за каменный выступ.

– Быстрее! – приказал он. – Цепляйся за мою шею и попытайся соскользнуть вниз.

Улла поняла, что любой ценой нужно исчезнуть с площадки, чтобы избежать пули Вилли. Однако она не видела возможности спуститься вниз с трехметровой высоты, не разбившись о скалы…

От страха она застыла в сидячем положении. Судзуки решительно потянул ее за ноги. Она громко вскрикнула и вцепилась в него обеими руками.

Несмотря на то что он крепко уперся ногой, Улла едва не увлекла его вниз. Сейчас они оба были скрыты от Вилли. Но стоит ему обогнуть площадку, и они будут обнаружены…

Судзуки не видел другого убежища. Он был связан Уллой, параллизованной страхом и крепко державшейся за его шею. Он был даже лишен возможности ее оглушить, как делают некоторые инструкторы по плаванию, чтобы освободиться от мертвой хватки тонущих людей, увлекающих их ко дну.

Прилипнув к плоской скале, японец опирался одной ногой на выступ, другая повисла в воздухе, тщетно пытаясь найти опору…

– Спускайся, душа моя, – сказал он, – держись за мои ноги и ищи опору. – Его приводило в бешенство, что такая самоуверенная девушка, как Улла, ведет себя так малодушно. Но что поделаешь, если кружится голова?

Чувствуя, что все его доводы вряд ли подействуют, он решил играть ва-банк. Разжав объятия Уллы, он сказал ласковым тоном:

– Дай мне руку… Теперь осторожно соскальзывай.

Никакой реакции. Ему пришлось применить силу, чтобы разжать тиски ее рук. Повиснув на его стальной руке, Улла постепенно соскользнула вдоль его тела.

– Теперь хватайся за ногу!

Улла совершала умопомрачительный цирковой номер без сетки.

– Отпускай ногу! – приказал он.

– Я не нахожу опоры…

– Отпусти ногу и мягко приземляйся на согнутые ноги!

Японец попытался высвободить ногу и оставить в руках Уллы только туфлю. Так как это ему не удавалось, он решил спрыгнуть сам, тогда Улле ничего не останется, как последовать за ним.

Правая туфля японца застряла в расщелине скалы. Невозможно ее вынуть. Ценой нечеловеческих усилий ему удалось вырвать ногу из туфли. И сразу начался резкий спуск, который под весом Уллы превратился в падение. Судзуки мягко опустился на девушку, вскрикнувшую скорее от испуга, чем от боли.

С оцарапанными до крови коленями, Улла лежала у входа в теснину, заваленного огромными валунами.

– Очень бо-бо? – с беспокойством спросил японец.

– Ничего, – ответила она.

Кровь, раны и ссадины не пугали ее. Она смалодушничала только от головокружения.

Со своего места слева они увидели площадку, остановившую ДС, справа стоял «ягуар», а рядом с ним «бьюик».

Вилли не было видно. Однако не могло быть и речи, чтобы пересечь большое пространство, отделявшее скалы от дороги! Судзуки трезво оценивал ситуацию. Дерзость Вилли не знала границ. Он полагал, что после провала попытки сбросить их в пропасть одержимый бандит постарается унести ноги. Японец чувствовал свою вину: он ошибся в расчетах.

А в его профессии за ошибки расплачиваются жизнью…

 

Глава 12

Сейчас Вилли оставалось подобрать компрометирующий его материал телеуправления.

Обнаружение этой системы могло пролить свет на дело Зайдера, и расследование было бы возобновлено. Обстоятельства сами предоставляли в распоряжение Вилли вторую машину, «ягуар» Уллы с его обоими пассажирами. Удивительный шанс!

Мысленно Судзуки ставил себя на место палача господина Икс, хотя и на его собственном вряд ли кто хотел оказаться…

Уверенный в себе, Вилли взбирался на площадку, куда свалилась ДС. Отсюда он сможет управлять ситуацией в полном смысле слова.

Внезапно Улла с силой сжала руку японца. Ей хотелось выказать ему свое доверие и показать, что она не отчаивается. Она также понимала, что не может быть и речи о том, чтобы вернуться к машине. Невозможно было перейти огромное поле, усыпанное камнями, отделяющее гору от дороги.

Нужно было как можно скорее скрыться… Оставался один путь – ущелье у подножия скалы. Каменная стена у основания образовывала складки, наподобие длинного занавеса.

Судзуки увлек свою спутницу в глубь этого коридора длиной в несколько метров. Выхода не было! Ущелье заканчивалось гладкой стеной. Чтобы взобраться по ней, нужны были ледорубы, скобы, веревка!

Японец поспешил вернуться к выходу из ущелья. Прежде чем выйти наружу, он высунул голову и посмотрел в сторону площадки…

…Как он и ожидал, Вилли занял свою позицию. Он вынул из ДС коробку с системой телеуправления, приемником и встроенной антенной. Коробка, пятидесятисантиметровый куб, стояла на краю скалистого оврага.

Вилли спокойно ждал, когда японец и его спутница выйдут из укрытия…

Судзуки напряженно размышлял…

Нужно было как можно скорее выбраться из этого тупика. Но сделать это можно было только ценой огромного риска.

Валуны у входа в ущелье могли защитить от огня. Некоторые из них были достаточно крупными, чтобы за ними можно было укрыться. Перебегая от одного к другому, можно было спастись…

Если бы Судзуки был один, он предпочел бы взобраться по гладкой стене: владея акробатикой, это было бы вполне реально. Взобравшись на стену, он бомбардировал бы противника камнями, используя технику ведения боя горцев.

Но он не хотел оставлять Уллу.

Взглянув еще раз на площадку, он понял, что Вилли торопится с ними разделаться.

Он пытался спуститься с площадки, не упуская беглецов из вида. Это было не так-то просто. Судзуки это знал.

– Что делать? – крикнул японец в ярости.

Когда Вилли спустится из своей обсерватории, всякая попытка к бегству станет невозможной. В их распоряжении только несколько секунд, пока Вилли спускается. Этого времени недостаточно, чтобы удалиться на безопасное расстояние. Укрыться же в ущелье означало обречь себя на верную смерть.

Неожиданно он приказал:

– Быстро! Ложимся на землю и ползем вон до той глыбы.

Улла отказывалась понимать. Выйдя из укрытия и спрятавшись за камень, они подвергались большей опасности. А до этого валуна нужно было ползти по крайней мере три метра. До следующего было примерно такое же расстояние. В таких условиях даже плохой стрелок не мог промахнуться.

Уллу снова охватила паника и нервная дрожь. Она осознавала также, что стала тяжелой обузой для своего спутника.

Она шепнула ему:

– Спасайся без меня!

В этот момент она заметила в его руках большой круглый камень.

– Распусти волосы, быстро! – приказал он. – Когда Вилли спустится со своего насеста, будет слишком поздно.

Ничего не понимая, Улла развязала дрожащей рукой розовую повязку из эластичной ткани, державшую ее белокурые волосы.

– Повернись!

Японец схватил ее за шевелюру и одним взмахом ножа отсек ей волосы. Она даже не заметила, когда он вынул нож! При других обстоятельствах за такое святотатство она бросилась бы на него и выцарапала ему глаза!

Японец не обращал на нее внимания. Он был занят совершенно непонятным делом.

При помощи повязки он укреплял волосы на большом круглом камне, напоминающем по размерам очертания головы. Занимаясь этим странным делом, японец саркастически улыбался. От этой улыбки Улле стало не по себе…

– Очки! – командовал он, невозмутимо подготавливая фарс, как если бы он находился в ста милях от убийцы, вооруженного автоматом.

Она протянула ему свои защитные очки, которые японец укрепил на камне, просунув под эластичную повязку несколько веточек.

Затем, не теряя ни секунды, он медленно приподнял эту грубую подделку над своей головой, так чтобы каменная голова высовывалась над валуном, служившим им прикрытием.

– Это наш последний шанс! – сказал он совершенно спокойно и даже весело.

Улла подумала, что он спятил…

Некоторое время Судзуки раскачивал каменной головой так, чтобы над валуном видны были только волосы. Затем неожиданно он приподнял голову выше, до уровня очков. В ту же секунду раздался выстрел.

Улла поняла. До ее ушей донеслось нечто вроде «пфут», сопровождаемое нечеловеческим воплем…

Японец все еще держал в руках каменную голову с двумя царапинами на… лбу. Затем спокойно высунулся из укрытия.

Он сделал знак Улле, чтобы она взглянула на жуткое зрелище.

На площадке разгорелся большой костер. Языки пламени объяли кричащий силуэт. Почернев от бензинового пламени, превратившись в живой факел, Вилли бросился в пропасть. Он разбился у подножия площадки, где догорал каркас ДС.

Взрыв был спровоцирован выстрелом из автомата. Достаточно было искры, чтобы все вокруг заполыхало.

Насыщенный бензиновыми парами воздух оврага, куда опрокинулись канистры, обеспечил взрывную реакцию. Автомат сыграл роль спички, зажженной в атмосфере, пропитанной испарениями бутана, содержащегося в горючем.

– Под таким солнцем это закономерно! – прокомментировал японец. – Вилли следовало знать, что бензин легко испаряется. Но, как говорится, всего не предусмотришь…

Улла бросилась ему на шею.

– Ты все предусмотрел!

Она оперлась на его руку, и они направились к тому месту, куда упал убийца.

Отвратительный тошнотворный запах горелого мяса привел их безошибочно, как радар. Густой черный дым поднимался с площадки к небу, напоминая огонь варварских жертвоприношений.

Издали свидетелями этого жуткого зрелища были два автомобиля, присутствующие при ритуале.

Наконец, среди хаоса камней они заметили обуглившийся труп противника.

Его одежда превратилась в лохмотья. Подойдя ближе, они увидели чудовищную маску, вылепленную пламенем: отслаивание и набухание кожи; лопнувшие пузыри обнажали живое мясо, темные следы свернувшейся крови. Волосы, запекшиеся в пепельный клубок шерсти, приклеились к почерневшей кожаной оболочке. Черепная коробка раскололась при падении, демонстрируя бело-розовые волокна.

Рот напоминал открытую рану. Челюсти раздвинулись в последнем крике, как для укуса.

Под палящими лучами солнца запах обугленной плоти становился невыносимым.

Не говоря ни слова, Улла увлекла японца подальше от этого ужаса…

Кошмар кончился… Они продолжили путь.

Девушка великолепно сохранила последовательность мыслей. С безупречной логикой она заметила:

– Теперь, когда опасность миновала, я не вижу больше причин для расставания.

– Причин больше нет, – согласился Судзуки, – не считая того, что на следующей неделе я улетаю в Токио.

– Браво! Я лечу с тобой.

– Невозможно.

– Ничто меня не остановит! В конце концов я совершеннолетняя.

Судзуки ничего не ответил, о чем-то думая. Наконец его мысль сформировалась, и он сообщил:

– Мы заедем в Берн. Мне нужно встретиться с неким господином Галланом, каталог которого пополнится картотекой господина Икс. Придется ему поработать!

Улла управляла одной рукой. Другой она обнимала японца.

– Ты сказал: мы заедем в Берн. Это означает, что затем полетим в Токио!

– Это одно из возможных толкований моего высказывания… – допустил японец.

Улла по-дикарски завопила «Урра!», и машину занесло. Она задела грузовик, едущий в противоположном направлении.

…Судзуки никогда еще не был так близок от смерти!