Пол спал. Крепко спал. Растянувшись на постели, освещенный светом единственной настольной лампы. На подушке рядом с его головой лежала раскрытая книга. От пламени, догорающего в мраморном камине, воздух в комнате нагрелся, чем, возможно, объяснялось то, что Пол сбросил простыню и остался в одних темно-синих шелковых трусах с каким-то веселеньким красным рисунком.

Чувствуя еще большее неудовлетворение, Сэм подошла ближе, чтобы рассмотреть узор.

Сердечки — вот что это было! Мужчина ни за что не купил бы себе такое. Наверное, подарок на Валентинов день от женщины. Нет… от суперсуки.

Сэм едва не заскрежетала зубами. Неужели он думает о ней всякий раз, надевая их? Неужели ему нравится спать в них, вспоминая о том, как хороша она была в постели? Или как восхитительно испорченна?

Терзаемая этими мыслями, а также тем, что Пол не ворочается без сна, снедаемый вожделением к ней, Сэм схватила книгу, громко захлопнула ее и свирепо уставилась на обложку.

— «Как воспитать чемпиона», — вслух прочитала она и перевела негодующий взгляд на Пола. — Разводить чемпионов не твое дело, — пробормотала она, швыряя книгу на тумбочку. — Твое дело — бодрствовать в надежде, что я передумаю и приму твое предложение.

— Твое желание для меня закон… — Глаза Пола распахнулись, он перевернулся на бок и посмотрел на Сэм из-под длинных черных ресниц. — Ммм… Радует то, что на тебе надето не слишком много. Вполне соответственно случаю. — И он дернул за край полотенца.

Полотенце упало на пол, и Сэм предстала перед ним обнаженной, с коробкой презервативов в руке.

— Ты не спал! — с обвиняющей интонацией воскликнула она.

— Не совсем. Но теперь-то я окончательно проснулся. — Пол обвел затуманенным взглядом ее всю — от макушки до пят, любуясь застывшим в смятении обнаженным телом.

Сделай же что-нибудь, приказала она себе. Не стой, словно раздетый манекен в витрине!

— Ты поразительно красивая женщина, Сэм Джойс, — низким голосом произнес он. — А теперь иди сюда…

Это был мягко произнесенный приказ. Приказ, которому хотелось подчиниться.

Как легко было бы упасть ему в объятия и позволить делать все, что он захочет! Сэм с огромным трудом вернула себе привычную решимость, которую проявляла всегда, когда хотела заняться сексом. Потому что на сей раз она втайне жаждала не просто секса, не так ли? Ей был необходим безумный экстаз полного подчинения.

От этого необходимость действовать обычным образом казалась еще более настоятельной.

— А теперь, Пол, — твердо сказала она, срывая целлофановую обертку с маленькой коробочки, — говорить буду я. Мне нравится быть за рулем. Кроме того, ты, должно быть, устал целый день вести машину. Поэтому, видимо, и заснул, не погасив света. Так что, просто ложись на спину, расслабься и позволь мне позаботиться обо всем. Тебе это понравится. Я уверена.

Отбросив целлофан, она открыла коробочку, положила ее на прикроватную тумбочку, толкнула Пола на кровать и устроилась рядом с ним.

Его, казалось, застало врасплох то, что она сразу начала стягивать с него трусы.

— Эй! Что, черт возьми, происходит?..

Слишком поздно. Трусы уже упали на пол.

— Тише, Пол. У Хелен очень чуткий сон. Мы же не хотим, чтобы она пришла узнать, что здесь происходит, верно?

Темные брови взметнулись вверх, но он все-таки лег на спину и закрыл рот. Что только к лучшему, сказала себе Сэм. Не люблю, когда мои мужчины разговаривают. Я здесь не для обмена любезностями. Меня привела сюда необходимость успокоить разбушевавшиеся гормоны… или что-то еще, что пробудил во мне Пол.

— Вот, — пробормотала она, оседлав его восхитительно мускулистые бедра, — а теперь посмотрим на тебя…

Если до этого она изо всех сил пыталась взять себя в руки, то теперь настал момент истины: Пол, обнаженный и неподвижный, лежал под ней, его потрясающе мужественное тело все было открыто ее голодному взгляду.

Она действительно испытывала голод. И какой голод! Она буквально пожирала его глазами.

Сэм говорила себе, что это тело ничуть не лучше тех, что ей уже приходилось видеть. Просто больше. А больше — не всегда лучше. По крайней мере, так однажды ей сказала одна дурочка. Некоторые люди просто ничего не понимают в этой жизни.

— Ты поразительно красивый мужчина, Пол Хакстер, — пробормотала она и склонилась над ним, перебирая пальцами мягкие волосы на его груди, гладя шелковистые плечи и крепкие предплечья. Ее дыхание стало неровным, когда она вновь вернулась к его груди и провела по соскам.

Пол застонал. Когда он протянул к ней руки, Сэм обхватила его запястья и прижала их к подушке по сторонам от головы — положение, при котором, увы, кончики ее грудей коснулись курчавой поросли на его торсе. На мгновение она чуть не утратила контроль над собой.

Его насмешливая улыбка возвратила ее обратно, в прежнее несчастное, растерянное состояние.

— Я сегодня за рулем, ты не забыл? — хрипло прошептала Сэм в его губы. — Никаких прикосновений, — приказала она. — Никаких движений. Ничего. Как думаешь, хотя бы раз в жизни ты способен вытерпеть такое?

— Да, босс, — ответил он, продолжая, однако, улыбаться.

Она поцеловала его, словно наказывая, словно показывая, кто здесь на самом деле босс. Но снова именно она едва не потеряла голову. Если бы его руки были свободны и он прикоснулся к ней, так и случилось бы. Но на сей раз ей удалось сохранить рассудок.

Что же касается Пола, то он дышал очень тяжело, к тому моменту когда Сэм выпрямилась. Глаза его потемнели, и он больше не улыбался. Восставшая плоть говорила сама за себя.

— Эй, ты уверена в том, что делаешь? — глухо пробормотал Пол.

Сэм перевела дыхание, сглотнула, затем одарила его тем, что считала хладнокровной улыбкой. Ее руки начали двигаться, и глаза Пола расширились, а тело вздрагивало каждый раз, когда ее большой палец касался бархатистой головки члена. Наконец его бедра начали слегка приподниматься навстречу ей, а ягодицы крепко сжиматься.

— Лучше бы тебе прекратить это! — прорычал Пол.

Сэм остановилась, сжав пальцы так, чтобы заставить его замолчать. Пол казался ошеломленным, в то время как она пыталась скрыть собственное возбуждение. Она не собиралась на этой стадии заходить так далеко, но была словно загипнотизирована тем, как Пол реагировал на ее прикосновения.

Внезапно он схватил ее за руки и притянул к себе. Сэм заморгала так, словно ее извлекли из полной тьмы на яркий дневной свет.

— Пора сменить водителя, милая, — пророкотал он.

Совершенно дезориентированная, Сэм не сопротивлялась, когда он перевернул ее, словно тряпичную куклу, на спину и накрыл своим телом. На этот раз его язык проник глубоко ей в рот, его руки прижимали ее запястья к подушке, а его тело словно впечатывалось в тело Сэм.

Охватившая Сэм паника заставила ее сопротивляться. Она попыталась вырваться и, освободив губы, издала хриплый протестующий крик.

— Тихо, — проскрежетал Пол. — Можешь быть сверху в любой другой раз, но сегодня… для разнообразия с тобой будет заниматься любовью настоящий мужчина, а не какой-то сопливый щенок, которого ты водишь на коротком поводке. Меня зовут не Джуд, милая, а Пол. И как я уже неоднократно повторял, я не подчиняюсь приказам. А теперь не будешь ли так добра успокоиться и действовать со мной заодно? Или я должен целовать тебя до тех пор, пока этого не добьюсь?

Ее глаза стали похожи на блюдца, но, тем не менее, рот оставался закрытым.

— Вот и хорошо.

Но он все равно целовал ее. Целовал снова и снова, целовал до тех пор, пока у нее не закружилась голова. А потом… потом начал целовать ее всю. Шею. Грудь. Живот. Бедра. Между бедрами…

— О Господи, — простонала Сэм.

Это было именно то, чего она боялась: Сэм оказалась бессильна запретить ему делать то, что заблагорассудится. Это все-таки случилось с ней!

И это совсем не страшно, постепенно поняла Сэм. Это сродни блаженству.

— Не останавливайся, — захлебнулась она, когда он попытался это сделать.

Его смех показался Сэм злорадным.

— Боюсь, что тогда все слишком быстро закончится.

Сэм застонала: она была так близка к этому!

Он проделал губами обратный путь по ее телу и, достигнув груди, стал целовать соски до тех пор пока они не обрели такую чувствительность, что даже касающееся их дыхание заставляло Сэм трепетать и выгибать спину.

К тому моменту, когда Пол потянулся за презервативом, она вся дрожала и задыхалась. Она не могла дождаться, когда почувствует, как он войдет в нее и наполнит алчущую пустоту. Сэм с готовностью согнула ноги в коленях, в предвкушении затаив дыхание.

— Ты любишь делать это так? — вдруг спросил Пол, и в голосе его звучало удивление. — В миссионерской позе?

Она заморгала, обескураженная тем, что он остановился, дабы обсудить позу, на той стадии, когда она просто умирала от желания почувствовать его в себе любым известным способом.

— Иногда, — солгала Сэм и пожала плечами.

— Не многим женщинам это нравится. Но хорошо. Я готов.

Сэм задохнулась, когда он мощным движением вошел в нее. Ноги сами собой поднялись, чтобы покрепче сомкнуться вокруг него, как и руки, обхватившие широкую спину и притянувшие его еще ближе…

Ощущения были невероятные.

— О Пол…

— Знаю, — пробормотал он. — Знаю. Я тоже это чувствую.

Неужели? — ошеломленно подумала она. Неужели это правда?

Ничего подобного Сэм прежде не испытывала. И дело было не только в физическом удовольствии. Ее словно окатило горячей волной, волной таких сильных чувств, что она сразу же забыла обо всем. И в первую очередь о своих предубеждениях и заблуждениях, касавшихся акта любви с Полом.

Эти чувства наполнили ее сердце, переполнили его. Она прижималась к Полу и хотела только одного — чтобы это никогда не кончалось, чтобы навечно их тела слились, а сердца бились как одно.

Должно быть, это любовь, с восторгом подумала она. Это презираемое ею чувство, в которое она так долго отказывалась верить и не уставала повторять, что никогда не станет его жертвой.

Любовь. Ослепительная, чудесная, всепоглощающая любовь…

Пол начал двигаться, заставив ее задохнуться и вернув к физической реальности момента — а именно, к нему, Полу, мощно вторгающемуся в нее, Полу, занимающемуся с ней сексом.

Ведь для него это не любовь, не так ли?

Все внутри у нее сжалось от душевной муки, а не от сексуального удовольствия. Однако он, видимо, не заметил никакой разницы, поскольку застонал и мгновенно остановился. Сэм посмотрела на него с безнадежностью и с мольбой. Пол ответил ей каким-то странным взглядом.

А потом он сделал то, что ввергло Сэм в полное отчаяние, — закрыл глаза и вздохнул.

Он думает о ней, мучительно сверкнуло в ее сознании. Может быть, даже представляет, что я — это она. Вот чем объясняется этот непонятный взгляд. И этот вздох.

Сэм немедленно захотелось освободиться от него. Пошел прочь! Но едва эта мысль мелькнула в ее возмущенном сознании, как Пол опять начал двигаться, и Сэм обо всем забыла. Он все еще способен был доставлять ей потрясающее удовольствие, даже теперь, когда она знала, кем для него была. Очередной. Временной. Второсортной заменой.

Сэм вдруг поняла, почему ее отец отставил в душе матери такую горечь. Должно быть, та тоже любила его. Но он не отвечал ей взаимностью. В этом состояло его преступление. В том, что он, не отвечая на ее любовь, тем не менее, продолжал наслаждаться ее телом и заставлял наслаждаться своим.

Сэм старалась не наслаждаться телом Пола. Старалась отключиться. Но было уже слишком поздно. Или она была слишком слаба. Любовь к Полу делала ее слабой. Ужасно слабой.

Наконец она перестала сопротивляться своим чувствам. В любом случае, это было невозможно. Они охватили ее с такой силой, что даже молния, разящая эту постель, не смогла бы предотвратить неизбежного конца.

Первый спазм заставил ее резко втянуть в себя воздух. Возможно, она и закричала бы, но его губы были с силой прижаты к ее рту, превращая крики в сдавленные стоны. Большие руки обхватили ее, приподняли и стиснули, когда Пол тоже содрогнулся и затрепетал. Он зарылся лицом в ее волосы, что-то невнятно бормоча.

Наконец буря эмоций утихла, и они погрузились в неловкое оцепенение. И неловкое молчание.

Усталый вздох Пола объяснил Сэм все без единого слова. Трудно продолжать притворяться, когда чувственный порыв прошел и вернулась холодная реальность. Реальность в виде простой деревенской девушки с длинными черными волосами, совсем не похожей на блистательную блондинку, которой и в голову не придет принять «миссионерскую» позу, но которая знает массу других — экзотических и эротичных.

Сэм считала, что ей известно об обольщении мужчин все. Но, увы, это было не так.

Она все глубже погружалась в отчаяние. Пол никогда не полюбит меня; только не после Элинор! Единственное, на что я могу надеяться, — это на снисходительную дружбу, на секс каждую ночь, пока он здесь, и, может быть, на редкие встречи, когда буду приезжать в Лондон.

Еще час назад Сэм было бы вполне достаточно этого. Сейчас подобные мысли причиняли невыносимую боль. Однако одновременно она понимала, что не сможет сказать «нет». Она будет рядом по первому его зову, и так долго, как он того пожелает.

Такова правда. Лучше смириться с суровой реальностью безответной любви. В противном случае ее ожидает та же горькая участь, что постигла мать.

Кроме того, Пол не плохой человек. Он просто совсем другой. Он очень мил. Нельзя сказать, чтобы он преднамеренно обижал ее или равнодушно использовал. Пол считает, что она относится ко всему так же, как и он, и не ждет от их отношений большего, чем предлагал с самого начала. Короткий роман.

Теперь ей предстоит сохранить статус-кво, равно как и собственную гордость. Не будет никаких патетических признаний в любви. Никаких отчаянных попыток заставить его полюбить себя. Проклятье, нет! Она не маленькая сладкая дурочка, которая вешается на шею любому мужчине. И не роковая женщина. Она — то, что она есть, и пусть он принимает то, что есть, или же уходит.

Скорее всего, он сделает и то и другое. Это будет больно, но она переживет. Ее воспитали крепкой.

Но для начала как ей освободиться от Пола таким образом, чтобы он не заподозрил неладного?

Их поза все еще оставалась в высшей степени интимной. Пол сидел, опустив голову, посредине кровати и крепко прижимал Сэм к себе. Их тела были по-прежнему неразрывно слиты.

— Э-э-э… хмм… Пол…

— Ммм… — раздалось откуда-то из гущи ее волос.

— Мне нужно вернуться к себе. Мне рано вставать.

Он застонал и поднял голову. Взгляд голубых глаз был затуманен и мечтателен.

— Я не хочу, чтобы ты уходила, — пробормотал он. — Я хочу, чтобы ты осталась со мной.

— Не могу, — ответила Сэм, скрывая дрожь в голосе. Она тоже хотела — так хотела! — остаться в его объятиях если не на всю жизнь, то хотя бы на всю ночь. Но Хелен вставала рано, и она просто не могла рисковать. — Не знаю, как ты, но я в полном изнеможении, — продолжала она, изо всех сил стараясь, чтобы ее голос звучал спокойно и уравновешенно. — Завтра ночью мы сможем побыть вдвоем подольше.

— Могу ли я быть уверен, что ты снова не передумаешь?

О Господи! Мало же он знает ее!

— После такого великолепного спектакля?

— Значит, завтра ночью в то же время?

— Возможно, немного раньше. — Она понимала, что во второй раз вряд ли сможет ждать до полуночи.

— А как же Хелен?

— Хелен к половине одиннадцатого уже в постели.

— Что же задержало тебя сегодня?

Боязнь прийти — и влюбиться в тебя.

— Жеребенок. Отличный маленький жеребенок. — Выражение ее лица смягчилось при воспоминании о том, как он попытался встать на нетвердые ножки сразу после рождения. — Он такой славный. Но он заставил кобылу потрудиться. Мне целую вечность пришлось просидеть на соломе, гладя ее по шее и убеждая в том, что все будет хорошо.

— Так оно и было?

— О да. Мать и ребенок чувствуют себя прекрасно.

Пол бросил на нее странный взгляд, словно хотел что-то сказать, но не решался.

— Сэм…

— Да?

— Только что, когда мы занимались любовью… — Эта запинка заставила сжаться ее сердце.

— Да? — бесцветным голосом повторила она. Не смей говорить мне этого, молил ее взгляд. Это было бы жестоко.

Пол снова вздохнул. Проклятье, ее выводят из себя эти вздохи!

— Ничего. Это было что-то фантастическое. Вот и все. Ты потрясающая. Я просто хотел, чтобы ты это знала.

Она улыбнулась, превозмогая боль в сердце.

— Спасибо, любовничек. Но это ты был потрясающим. С нетерпением жду следующей ночи. — И разве это не было правдой? — Однако не забывай: ты обещал соблюдать осторожность. Никаких намеков, когда вокруг нас люди. Никаких поцелуев украдкой, или тайных пожатий рук, или заговорщицких взглядов. Я хочу сказать… мы не должны были этого делать, не так ли? Нам обоим известны условия игры. Мы ведь не любовники, которые без ума друг от друга. Мы взрослые люди, наслаждающиеся маленьким тайным приключением. Разве не так?

Скажи, что это не так! — кричал ее взгляд, не отрывающийся от его лица. Скажи, что ты безумно влюблен в меня, что не можешь оторваться от меня, что хочешь быть рядом до самой смерти!

Эти лихорадочные, отчаянные мысли вызвали у нее отвращение, и Сэм потупилась. Любовь превратила меня в дурочку. Безмозглую, по-бабьи романтичную дурочку. О, мама, теперь я знаю, что пришлось тебе пережить! — мысленно произнесла она.

Но Сэм была ненавистна сама мысль о том, чтобы превратиться в несчастную, разочарованную женщину, какой была ее мать. Она должна каким-то образом избежать этого.

— Мне действительно пора идти, Пол, — довольно убедительно сказала Сэм и подняла на него чуть более спокойный взгляд.

В его глазах сверкала страсть, противиться которой было невозможно.

— А я действительно не хочу, чтобы ты уходила.

— Мне очень лестно это слышать, но я думаю, что…

Его губы заглушили конец фразы. Только намного позже Сэм ужаснуло то, что ему хватило пять секунд, чтобы переубедить ее.