Сначала неопознанное тело в компакторе. Потом смерть Гатца. И, наконец, Бурштейна.

Есть ли между всем этим какая-то связь?.. Возможно. Но, разумеется, все можно объяснить и простым совпадением. И старая монахиня, скорее всего, не имеет отношения к трупу в подвале. А Гатца задушил обыкновенный вор-взломщик, забравшийся к нему в квартиру… Что же касается Бурштейна, то он вместе с женой стал жертвой какого-то маньяка пиромана. Но в глубине души Бен чувствовал, что все эти убийства связаны, и Гатца с Бурштейном убрали лишь потому, что им слишком многое стало известно. И Майкл Фармер тоже погиб из-за этого, равно как и тот старый священник — как его? — отец Галлиран. А теперь вот Бурштейн и Гатц…

Бен подвел итог кровавой статистике. Получилось, что одна лишь Дженнифер Лирсон еще в силах пролить свет на всю эту тайну, но и она уже давно куда-то исчезла. И если действительно кто-то пытается замести следы, то и мисс Лирсон наверняка уже следует искать среди трупов. А если нет, то она непременно станет следующей жертвой. Вот только чьей именно?.. Если верить рассказу Гатца, то заговорщики каким-то образом связаны со старой монахиней, а значит, следы приведут его в Управление нью-йоркской епархии. Но сейчас это казалось Бену совершенно невероятным, ведь он уже полчаса сидел не где-нибудь, а в соборе святого Луки, пытаясь привести в порядок свои мысли и чувства. Эх, если бы нашелся хоть один человек, который помог бы ему разобраться в происходящем и посоветовал, как узнать правду!.. Но такого человека, увы, больше не было. И Бен чувствовал себя одиноким и беспомощным. А дома в глубоком шоке лежала такая же беспомощная Фэй — она никак не могла оправиться после случившегося. Но если, опять-таки, верить Гатцу, то именно она имела самое прямое отношение ко всем этим устрашающим событиям. И была связана с цепью убийств не меньше, чем Элисон Паркер и все ее многочисленные предшественники.

Бен открыл глаза. Солнечный свет, проникающий в храм через цветные стекла витражей, еще больше усиливал впечатление нереальности всего, о чем он только что размышлял. И вдруг сама церковь стала казаться Бену какой-то зловещей и грозной. Но этого не может быть! Это ведь священное место!.. Хотя, если проследить всю цепочку событий, то в святости сего заведения можно запросто усомниться.

Под сводами церкви было прохладно и тихо. Но хотя уличная жара не проникала сюда, Бен вдруг вспотел и воздух показался ему каким-то спертым и душным. А через минуту даже почудилось, что еще немного — и он всерьез начнет задыхаться. Бен поднялся со скамьи, оглянулся, рас, стегнул воротничок рубашки, и тут увидел позади себя приближающегося священника.

— Святой отец! — позвал он и подошел к священнику. — Святой отец, я думаю, вы можете мне помочь… Капеллан улыбнулся.

— Слушаю вас, сын мой.

Спокойное выражение его умиротворенного розового лица немного подбадривало Бена.

— Мне говорили, что каждые несколько лет церковь выбирает среди мирян определенного человека, чтобы изменить его внешность и сделать каким-то часовым или стражем… — Тут Бен замолчал, ожидая реакции на свое заявление.

Священник выглядел озадаченным.

— Ас какой целью, сын мой? — ласково спросил он.

— Я и сам точно не знаю…

— Сын мой, если бы вы рассказали мне об этом подробнее, то я, может быть, и попробовал бы как-то помочь вам…

— Но я сам больше ничего не знаю, святой отец. Мне только известно, что уже очень многие люди погибли от этого заговора. И у меня даже сложилось впечатление, что с помощью служителей церкви в последнее время было совершено несколько убийств, чтобы сохранить в тайне личность этого стража.

Священник пришел в неподдельный ужас.

— Сын мой, все это кажется мне маловероятным. Предположить, что церковь участвует в каком-то насилии, противном Господу Богу, не говоря уже об убийстве?.. Нет, этого не может быть! Это оскорбительно даже слышать!.. Кто вам все это рассказал?

— Один полицейский.

— И где же он сейчас?

— Сейчас? Скорее всего, в морге Бронкса. Его убили сегодня утром.

Священник только покачал головой.

— Вы знаете, мне кажется, что вся эта история — сплошная ложь. Правда, я не знаю, кому понадобилось сочинять все это, но твердо уверен, что церковь никогда не стала бы заниматься такими вещами.

— Пожалуй, вы правы, — проговорил Бен после долгой паузы. — Возможно, это был просто страшный сон. А может быть, я схожу с ума.

«И с чего это мне вдруг вздумалось заговорить с ним? — укорял себя Бен. — Ведь даже если этот священник каким-то образом замешан в деле со стражами, то он, разумеется, никогда не признается в этом постороннему. Хотя, скорее всего, рядовой капеллан и вообще не в курсе всяких заговоров и интриг, которые плетутся высшими церковными иерархами. Так что я попусту теряю с ним время. А может, и того хуже — подвергаю себя лишней опасности. Надо быстрее убираться отсюда».

— Скорее всего, вы правы, святой отец! — С этими словами Бен начал пробираться к выходу. — Полицейский, очевидно, что-то напутал. А может быть, он страдал паранойей. И потом, еще совершенно неизвестно, почему его убили. Наверное, у кого-то был на него зуб. Ну, старые дела, понимаете?.. Все-таки он работал в полиции. И у него могли быт;? враги. Много врагов…

Бен дошел до крутых ступенек, ведущих в маленький сквер перед храмом, и заметил, что священник по-прежнему удивленно смотрит ему вслед. Теперь Бен не сомневался, что тот принял его за сумасшедшего.

— Спасибо вам, святой отец. Вы мне здорово помогли! — на прощанье выкрикнул он. — Огромное спасибо!

Выйдя на улицу, Бен ускорил шаг. Теперь — быстрее домой, к Фэй, расслабиться и хотя бы на время забыть обо всем.

Но в то же время Бей прекрасно понимал, что все как раз только и начинается, и если он не хочет, чтобы судьба дальше сама диктовала ему будущее, он должен действовать. Смело и решительно. Теперь он сам выяснит все до конца.

***

И начнет это завтра же утром!

— Что произошло? У нас вечеринка? По какому же поводу? — Бен стоял в дверях и растерянно улыбался.

— Я уже чувствую себя значительно лучше, — сообщила ему Фэй, а потом спрыгнула с кушетки, подбежала к мужу и обняла его.

— Вот видите! — усмехнулся старик Сорренсон, сидевший в кресле в гостиной. — Я же говорил вам: еще пара дней, и все это пройдет. Надо лишь проявлять к ней побольше внимания и заботы.

Из кухни появилась Грейс Вудбридж с подносом, уставленным чашками и блюдцами.

— Вот, — сказала она, — чай и кофе. Разбирайте,, кому что нравится.

— Поставьте лучше на стол, — предложила Фэй, провела Бена в комнату и усадила на диван рядом с Ральфом Дженкинсом.

— Милая, а ты уверена, что хорошо себя чувствуешь? — с сомнением в голосе произнес Бен.

— Да, я проснулась где-то час назад и уже почувствовала себя на миллион долларов! — С этими словами она взяла малыша из рук Дженкинса, который до сих пор нянчил его, и начала нежно укачивать. — Ну, а когда я увидела Джона, Ральфа и Грейс, мне стало еще лучше. Веришь?

— Да… Могу представить себе.

— А где ты был? — поинтересовалась Фэй.

— Выходил ненадолго. А что, кто-нибудь звонил?

— Пока я был здесь, телефон молчал, — сообщил Сорренсон. — А я здесь, между прочим, с того самого момента, как ты ушел.

— Так значит, вам пришлось пропустить репетицию? — расстроился Бен.

— Да ладно!.. Какая там репетиция, когда здесь я нужнее. Мы ведь друзья… И кстати, я не единственный, кто пошел на такую жертву, если уж тебе больше нравится именно так воспринимать помощь друга. Вот Ральф, например, пропустил конференцию по проблемам античной культуры…

— Это все пустяки, — перебил его Ральф. — Так вы встретились с полицейским?

— Да, — коротко ответил Бен. Он не стал объяснять Дженкинсу, зачем идет к Гатцу, а просто упомянул, что такая встреча должна состояться сегодня в час дня. Теперь же Бен надеялся, что ни голос, ни выражение лица не выдадут его волнения. — Все в порядке, — добавил он.

— Ну и чудесно! — подвела итог Грейс, заканчивая сервировку стола. — Пора уже забыть обо всех печалях и начать говорить в этом доме только о приятном. А то Макс сегодня тоже ушел на работу со стонами и вздохами. А когда я появилась здесь, то первым делом услышала, как Джон с Ральфом беседуют о конце света и о том, что скоро на всей земле начнутся страшные катаклизмы. Слава Богу, Фэй спала и ничего этого не слышала. Почему-то у всех мужчин вдруг разыгралось мрачное воображение. И, надо сказать, я успела уже порядком устать от этого; Да и Фэй сейчас нечего нервничать и вступать в подобные разговоры. Так что все кончено и забыто!

— И вы, кстати, мне это обещали, — напомнила Фэй. Она встала и закружилась по комнате с малышом на руках. От этого он начал громко смеяться, и вслед за маленьким Джои рассмеялись все остальные. Да так весело и непринужденно, как не смеялись уже давно.

Грейс начала передавать по кругу закуски. Бен усадил Фэй рядом с собой на кушетку и возбужденно заговорил:

— Ты даже не представляешь, как я рад снова видеть тебя здоровой! И всех наших друзей рядом с тобой. Джона, Ральфа, Грейс… Спасибо вам всем, что остались сегодня с Фэй. Вы настоящие друзья. Может быть, действительно все уже кончилось?.. Ну, а ты как считаешь, сынок? Наша мамочка и в самом деле поправилась?

Малыш помахал ручкой и губы его растянулись в беззубой улыбке. Все опять рассмеялись.

Бен поднялся и отошел к окну. Тут только он обратил внимание на пишущую машинку и толстую папку, в которой лежал его неоконченный роман. Он совсем забросил его.

— Дорогой, я хочу, чтобы ты скорее вернулся к своей работе, — проговорила Фэй, отхлебывая чай.

— Конечно, — неуверенно произнес Бен, перелистывая уже наполовину забытые страницы.

— Я ожидаю от вас шедевра, — сказал подошедший к нему Дженкинс.

— Правда? — удивленно спросил Бен, а сам подумал:

«Да уж, Ральф… Если б вам было известно то же, что мне, то вам бы меньше всего хотелось сейчас заниматься этим проклятым романом».

— Тут уж я знаю все наперед, — похвастался Ральф. — Вы закончите роман, доведете его до совершенства, потом — к издателю; и очень скоро станете автором замечательного бестселлера.

— Вашими бы устами мед пить, — смущенно усмехнулся Бен.

Дженкинс довольно кивнул. Тут к ним присоединился Сорренсон, а Фэй и Грейс стали рассматривать последний журнал мод.

— Знаете, а я все же занялся нашей старой монахиней, — почти шепотом сообщил старик. Бен резко взглянул на него.

— Это правда?

— Конечно. Я ведь обещал… Только не спрашивайте, как мне это удалось, но я выяснил, что ее счета за жилье оплачивает некто Леффлер.

— А кто это? — заинтересовался Дженкинс.

— Это я тоже установил. У меня один приятель работает в Управлении нью-йоркской епархии. Я попросил его навести справки, и он выяснил, что Леффлер — казначей в канцелярии архиепископа.

— И что это нам дает? — спросил Бен.

— Пока не очень многое. Мы ведь и так знали, что домом владеет Церковь, и подозревали, что они же платят и за квартиру монахини. А теперь мы знаем это наверняка.

— Эй, о чем вы там снова шепчетесь? — раздался недовольный голос Фэй.

— Да о всяких пустяках, — тут же с улыбкой ответил Бен.

— Нет, вы разговаривали о монахине. Я угадала? Бен прокашлялся.

— Ну, что-то вроде того.

— Да сколько можно! Я уже устала говорить, чтобы вы оставили ее в покое. Если сестре Терезе так хочется сидеть у окна, то пусть себе сидит.

— Что ты сказала? — вздрогнул Бен.

— Сестре Терезе… Так зовут эту монахиню.

— А откуда тебе это известно? — насторожился Бен. Фэй неопределенно пожала плечами.

— Кто тебе сказал ее имя?

— Никто. — Она растерянно улыбнулась. — Просто я знала его.., Бен посмотрел на Ральфа и Джона, но они сами были удивлены не меньше него. Потом он сел рядом с Фэй и осторожно взял ее за руку.

— А что тебе еще известно о ней?

— б каком смысле, Бен?

— Ты сама знаешь, в каком.

Фэй промолчала. Тогда он попытался взять ее за плечи, но она вывернулась.

— А как ее звали до того, как она стала сестрой Терезой? — не отступал Бен.

Сорренсон, Дженкинс и Грейс Вудбридж застыли как вкопанные.

— Как ее звали?! Фэй задрожала.

— Элисон, — хрипло произнесла она. — Элисон Паркер. Бен тяжело опустился на диван. Все молчали, боясь произнести хоть слово.

— Элисон Паркер, — повторил Бен, чуть не плача. — Да. Все верно. Элисон Паркер.

***

Гости давно уже разошлись, но вдруг в прихожей раздался звонок. Бен вышел из спальни, чтобы открыть дверь.

— Надеюсь, я вас не потревожил? — извиняющимся голосом спросил Бирок.

Бен устало посмотрел на часы.

— Нет, Джо. Мы только собирались ложиться. Что-то я вас не видел ни вчера, ни сегодня…

— Вчера меня весь день не было, а сегодня я вышел поздно, во вторую смену. Мне разрешили немного отдохнуть… После того, что случилось, я неважно себя чувствовал.

— Понимаю, — кивнул Бен. — Вы что-то хотели?

— Нет, мистер Бэрдет, просто узнать, как чувствует себя миссис Бэрдет. Я не хотел беспокоить вас, но меня это так волновало, что я не удержался — и вот пришел…

— Да ладно вам, Джо! Мы рады видеть вас в любое время. А Фэй уже значительно лучше. Я передам ей, что вы заходили справиться о ее здоровье, она будет очень довольна.

Бирок улыбнулся.

— Вот это приятные новости! А то я так волновался… — Он открыл дверь и уже на пороге обернулся к Бену. — Мистер Бэрдет, я завтра на службе; если вам что-нибудь будет нужно, — сразу звоните мне вниз. Неважно, что именно. Я все устрою.

— Спасибо, Джо. Вы настоящий друг. — Спокойной ночи, мистер Бэрдет.

— Спокойной ночи, Джо.

Бен закрыл за ним дверь и, уже лежа в кровати, вдруг почувствовал, будто его окатили ледяной водой. Но это был не обычный холод, какой люди ощущают зимой. Холодно было не коже, а где-то внутри. Бену даже подумалось, что у него начала замерзать душа.

Фэй лежала рядом и читала книгу. Он искоса смотрел на нее и прислушивался к малышу, ворочавшемуся в своей кроватке, которую сейчас скрывала густая тень. После того как Бен проводил Бирока, он на цыпочках прошел в спальню, лег в кровать и надолго задумался. Теперь он был готов задать давно наболевший вопрос.

— Фэй, — позвал он жену.

— Да, дорогой, — ответила она, не отрывая глаз от книги.

Он придвинулся к ней.

— Ты можешь оставить на минутку чтение? Я хочу тебя кое о чем спросить.

Она положила книгу на стеганое одеяло.

— Конечно. Спрашивай.

— Тебе не кажется странным, что ты знаешь имя этой монахини?

Фэй удивленно посмотрела на мужа, а потом неуверенно пожала плечами.

— Наверное, мне его кто-то сказал. Откуда бы я еще могла знать?

— Но ведь ты не помнишь, чтобы кто-то тебе его говорил, верно?

—  — Не помню. Но ты уже спрашивал об этом, — Фэй недовольно нахмурилась.

— Хорошо. Оставим это. Тогда еще кое-что… Она снова кивнула.

— Ты когда-нибудь пыталась покончить с собой? Лицо Фэй приняло до того странное выражение, что Бен даже перепугался.

— Было такое? — уже тише спросил он.

— А зачем тебе это знать?

— Ну, просто все это сейчас очень важно. Это касается и меня тоже…

— Послушай, Бен. Мы женаты уже семь лет, а знакомы целых двенадцать. И вдруг тебе в голову приходит задавать такие вопросы…

Он поерзал на кровати, помолчал и повторил свою просьбу.

— Ну ладно. Мне просто интересно узнать. Фэй с обидой посмотрела ему в глаза и часто заморгала.

Бен почувствовал, как тревожно забилось его сердце.

Он приподнялся на подушках и быстро заговорил:

— Фэй, милая, это же так просто! Если такого не было, что тебе стоит сказать, что не было, а?

Она сердито отбросила книгу и натянула одеяло повыше, почти до самого подбородка. Глаза ее смотрели куда-то в сторону.

— А что если я пыталась убить себя? — с вызовом спросила Фэй, и голос ее показался Бену таким далеким, словно эти слова произнес кто-то другой. — Это что-нибудь изменит?

— Конечно, нет! Просто мне надо об этом знать.

— Ну, хорошо, — сдалась Фэй, сверля его ледяным взглядом. — Я пыталась покончить жизнь самоубийством. Но это было очень давно, еще до нашего знакомства.

Бен долго молчал, а потом еле слышно произнес:

— Зачем? Почему?..

— Давай закончим на том, что это было, и все. Я поклялась, что никогда не буду говорить об этом. И долго пыталась забыть о том случае.

— Фэй… Я…

— Я не хочу больше говорить об этом. Не надо, пожалуйста… Я даже вспоминать об этом не могу. Обещай, что никогда больше не будешь меня расспрашивать, ладно?

— Ладно, обещаю, — после некоторой паузы, вздохнув, выдавил из себя Бен. Это признание было последней каплей, окончательно побудившей его к действиям. К каким именно действиям — Бен пока что не знал, и поэтому просто спросил: — Кстати, почему мы до сих пор не спим?

Фэй ничего ему не ответила.

Он протянул руку к лампе и щелкнул выключателем, а потом сразу же повернулся на другой бок. И все равно чувствовал, что Фэй не спит, а смотрит ему в затылок. Но он не стал поворачиваться обратно — он и так уже сказал достаточно много. И теперь ему надо было все хорошенько обдумать, выспаться и рано утром приниматься за дело.