— Бен! — обрадовался отец Макгвайр, увидев с балкона своего приятеля.

Бен помахал рукой и быстро взбежал вверх по лестнице.

— Надеюсь, я не отвлек вас? — спросил он.

— Ну конечно, нет, — тут же ответил Макгвайр, крепко пожимая Бену руку. — Какая приятная неожиданность!

— Я был тут неподалеку и вот решил заглянуть, — объяснил Бен.

Макгвайр расплылся в добродушной улыбке.

— Что ж, я очень рад. А то я уж было подумал, что вы про меня совсем забыли. И решил даже сам позвонить вам первым. Сейчас я вам покажу. Вот

— записано в календаре на четверг. Видите? Бен кивнул.

— Я тоже очень рад видеть вас, Джеймс.

— Ну, пойдемте ко мне. Покажу вам свой кабинет, выпьем по стаканчику доброго вина, и вы расскажете мне, как поживают Фэй и малыш.

Макгвайр жестом пригласил Бена следовать за ним, и они прошли через длинный коридор к двери небольшой комнаты, заваленной рукописями, церковными книгами и всевозможными деловыми бумагами. Интерьер кабинета был весьма скромным и состоял в основном из религиозных атрибутов. Макгвайр достал из шкафчика два стакана, стеклянный графин и, наполнив стаканы, передал один Бену. Потом предложил ему устраиваться поудобнее, а сам уселся за письменный стол. Из-за высоких стопок книг, папок и прочих бумаг на столе Бен едва видел голову священника.

— Как же вас занесло в наши края, Бен? — спросил Макгвайр.

— Все из-за моей новой книги. Действие нескольких глав там происходит как раз в этом районе. Ну, и я решил: для большей правдоподобности надо навестить эти улицы, чтобы не запутаться потом в названиях и не попасть впросак, когда буду описывать их. К тому же надо еще походить по переулкам и обратить внимание на архитектуру здешних построек…

Он отхлебнул глоток вина.

— О! Это просто великолепно. Макгвайр был польщен.

— Я счастлив, что вам понравилось, Бен. Признаться, вино — одно из моих давних увлечений, причем чуть ли не самое любимое. Знаете, вы ведь пьете сейчас мускат урожая 1964 года. Не зря этот год считается одним из лучших по сбору винограда…

Бен отпил еще немного и начал смаковать ароматный напиток, наслаждаясь тонким букетом.

— Так вот где вы пишете и работаете… — произнес он, оглядывая комнату.

— Да, в основном здесь, — подтвердил Макгвайр. — Я закрываю эту дверь и отключаюсь от внешнего мира.

— Мне бы такую дисциплинированность! — позавидовал Бен.

— Ну это как раз несложно, — улыбнулся священник. — Просто разум должен быть выше материи.

Бен усмехнулся и откинулся на спинку высокого кожаного кресла. Потом прокашлялся и нервно постучал донышком стакана по колену.

Макгвайр внимательно смотрел на своего гостя.

— Ну, Бен, как поживает Фэй? — спросил он. — Надеюсь, у вас все хорошо?

Бен немного замешкался, а потом ответил:

— В общем, да… Хотя недавно она болела. У нас в доме произошло одно очень неприятное происшествие… Убийство. А Фэй как раз обнаружила труп. И на нее это так сильно подействовало, что она не могла прийти в себя в течение нескольких дней.

Улыбка Макгвайра тут же погасла, и он взволнованно произнес:

— Какой ужас! Надеюсь, теперь с ней уже все в порядке?

— Ну, напряжение, конечно, еще осталось, — ответил Бен. — И на работу она пока не выходит… Но врач сказал, что на той неделе она уже полностью оправится и сможет снова браться за дела.

— Бен, обязательно передайте ей мой привет и пожелания скорейшего выздоровления, — с чувством сказал Макгвайр. — А если я чем-нибудь могу помочь, вы можете полностью располагать мною.

Но Бэрдет лишь махнул рукой и придвинулся ближе к священнику.

— Да нет, она уже почти в полном порядке. И кроме того, у нас ведь полно соседей, которые постоянно находятся рядом с ней. Но, разумеется, вы всегда наш желанный гость. Это само собой.

Макгвайр задумчиво водил пальцами по лежащему на столе серебряному ножу для вскрытия писем, и Бен вдруг подумал, что священник становился для него каким-то чужим. Конечно, он был вежлив и гостеприимен, но впечатление отчужденности все-таки оставалось.

— Что-нибудь случилось, святой отец? — наконец не выдержал Бен.

— Что? А, нет! Почему вы решили?.. — растерялся Макгвайр.

— Не знаю… Но, по-моему, ваши мысли сейчас не со мной.

Макгвайр кивнул.

— Да, простите, — признался он. — Впрочем, я часто становлюсь таким, когда работаю. Я целиком ухожу в свой мир. Вы уж извините меня… Расскажите лучше, как поживает ваш наследник.

— Ну, с ним-то, слава Богу, все в порядке. К счастью, он еще слишком мал, чтобы заметить, что происходит с его матерью.

— Да, в этом смысле ему повезло, — согласился священник.

— Ну, а как ваши дела, Джеймс?

— Неплохо, хотя работы навалом! Вы не представляете себе, сколько энергии требуется, чтобы преподавать, выполнять другие обязанности, возложенные на меня в семинарии, да еще успевать писать книгу. Я многое отдал бы сейчас, чтобы опять побыть в одиночестве и спокойно поработать, как тогда, во время круиза.

Бен с завистью оглядел кипы бумаг на столе Макгвайра. Сразу было видно, что чем бы он ни занимался, он отдавал этому действительно немало времени и сил.

— И тем не менее, я рассчитываю на то, что вы сумеете все же выкроить час-другой и отобедать с нами, как только Фэй окончательно выздоровеет,

— сказал он.

— С удовольствием, Бен. Вы же знаете, как мне это будет приятно.

Затем оба надолго замолчали. Бен давно уже не вел таких пустых, бессмысленных разговоров. — Святой отец, — наконец заговорил он после мучительной паузы. — У меня есть к вам дело…

Макгвайр остановил на нем внимательный взгляд.

— Понимаете, одна женщина по имени Дженнифер Лирсон находится сейчас на принудительном лечении в психиатрической клинике. И врачи безуспешно пытаются найти ключ к разгадке ее душевного срыва. А я знаю, что некий католический священник монсеньер Франкино может помочь им разгадать эту тайну, так как он знал мисс Лирсон несколько лет назад Вы что-нибудь слышали о нем?

Макгвайр в задумчивости почесал подбородок, а потом отрицательно покачал головой.

— Нет, никогда не слышал такой фамилии. Он как-то связан с Управлением нашей епархии?

— Этого я не знаю Очевидно, он работал в Нью-Йорке, но в вашем Управлении или нет — этого я сказать не могу.

— А когда это было?

— Пятнадцать лет назад, — с грустью сообщил Бен, Макгвайр сочувственно покачал головой.

— Целых пятнадцать лет? Да-а… Непростая задача.

Ведь если он и служил тогда в нью-йоркской епархии, все могло измениться за такой большой срок. Возможно, он уже умер. Или его перевели в другое место…

— Или он до сих пор здесь, — добавил Бен. — И его как-то можно найти.

Макгвайр согласно кивнул.

— А вы можете описать мне его внешность?

— К сожалению, нет. Я не хотел бы становиться для вас обузой, Джеймс, но дело в том, что мне действительно нужна сейчас ваша помощь. Я уже звонил в Управление епархии и справлялся о нем, но мне ответили, что такого человека у них нет и, более того, никогда не было. Конечно, у них могут быть свои причины, чтобы скрывать правду. А может, данные не совсем полные… Но, с другой стороны, священнику они могли бы сказать больше, чем постороннему человеку, верно?

— Пожалуй…

— И даже если монсеньер Франкино сейчас приписан к другой епархии, все равно вам будет проще отыскать его, — продолжал Бен.

— Возможно. Бен улыбнулся.

— Да я буду просто счастлив помочь вам! — дружелюбно ответил Макгвайр. — Я обязательно постараюсь найти его, и, как только что-нибудь прояснится, сразу вам позвоню.

— А это не слишком затруднит вас? — забеспокоился Бен.

— Да что вы! Конечно, нет.

Бен поднялся и пожал священнику руку.

— Не знаю, как и благодарить вас. Макгвайр встал вслед за гостем.

— Пока благодарить еще не за что, Бен. Может быть, мне и не удастся отыскать вашего Франкино.

— Все равно вы потратите на это время… Они подошли к двери.

— Святой отец, я должен исповедаться перед вами, — вдруг с улыбкой заговорил Бен. — Я ведь оказался здесь совсем не случайно, а специально пришел к вам за помощью.

— Я знаю, — спокойно ответил священник.

— А откуда вы это знаете? — изумился Бен.

— Из вас плохой лжец, сын мой. И они дружно рассмеялись.

— Я позвоню вам, как только узнаю что-нибудь, — еще раз пообещал Макгвайр.

Бен повернулся и зашагал по длинному коридору. Но возле самой лестницы остановился, услышав, как Макгвайр окликнул его.

— Бен… Я вот что хотел спросить . То самое распятие — помните? — оно все еще у вас?

— Да, у меня. В письменном столе. Священник кивнул.

— Ну, хорошо. Скоро встретимся. До свидания. Бен помахал ему рукой и заторопился к выходу.

***

Отец Макгвайр позвонил в тот же вечер в половине девятого.

— Бен! — без предисловий начал он. — Я, кажется, нашел священника, которого вы искали. Бен чуть не выронил трубку.

— Он действительно служит в нашей епархии, только его не было в списках, — пояснил Макгвайр.

— А чем он занимается?

— Вот этого я не знаю. Я пытался выяснить все подробнее, но больше мне узнать ничего не удалось. — А он сам о себе ничего не рассказывал?

— Нет, Бен, — с сожалением в голосе вздохнул Макгвайр.

Бен сильнее прижал к уху трубку — в соседней комнате захныкал малыш Фэй была там же, рядом с сыном. Они только что поужинали, потом к ним ненадолго заходила миссис Вудбридж узнать, как дела.

— А можно с ним встретиться? — с надеждой в голосе спросил Бен.

— Да. Я уже договорился о встрече.

— Когда? — чуть не задохнулся Бен.

— Он предложил вам пообедать с ним завтра в клубе «Корнель». Я сказал, что позвоню вам, и если вы согласитесь, то больше беспокоить его не стану.

— Конечно-конечно! — затараторил Бен. — Меня это вполне устраивает.

— Ровно в двенадцать.

— Я буду там точно в полдень. А что он сказал, когда вы назвали ему имя той девушки — Дженнифер Лирсон? — поинтересовался Бен.

— Вот в этом-то вся загвоздка… — смутился священник.

— Какая еще загвоздка?

— Он совершенно уверен, что никогда не слышал такого имени. Тогда я напомнил ему, что он мог слышать его пятнадцать лет назад, а ведь это большой срок, и память, может быть, просто подводит его.. И он вроде бы даже начал колебаться, но все равно так толком ничего и не вспомнил И должен предупредить вас, Бен, что он настроен по этому поводу весьма скептически.

— Ну, с этим-то я разберусь, — заверил Бэрдет. — В конце концов, Франкино — не так уж часто встречающаяся фамилия.

— Хорошо. Надеюсь, я помог вам?

— Огромное вам спасибо, святой отец!

— Ну, слава Богу! Тогда держите меня в курсе событий, договорились?

— Разумеется!

— Спокойной ночи, Бен, — попрощался священник.

— Спокойной ночи.

***

Бен вернулся в гостиную и, плюхнувшись в кресло, включил телевизор В это время из спальни вышла Фэй — Кто это звонил, дорогой? — поинтересовалась она.

— Да так, один знакомый, — как бы между прочим произнес Бен, переключая программы пультом дистанционного управления.

— А кто именно? — не отставала Фэй.

— Это что, допрос? — удивился Бен, не отрываясь от телевизора.

Фэй присела рядом на подлокотник кресла и обняла мужа за шею.

— Мне показалось, ты очень волновался, когда разговаривал по телефону, — сказала она. — Надеюсь, у тебя не появилось никого на стороне, а?

Бен засмеялся и нежно погладил ее по плечу.

— Ничего глупее я еще не слышал. На какой еще стороне? Где? Да у меня сил на это не хватило бы!

— Ну, на меня у тебя всегда сил хватало! — заметила Фэй.

— Ты — счастливое исключение.

— Так кто это был? — настаивала она.

— Ребенок заснул?

— Да.

— А почему он плакал?

— Не знаю. — Она пожала плечами. — Бен, по-моему, ты пытаешься увильнуть от ответа.

Бен сжал губы, но жена не отставала и тихонько толкала его локтем, ожидая ответа.

— Ну, хорошо… — сдался Бен. — Это звонил отец Макгвайр.

— Макгвайр? — изумилась Фэй. — А почему же ты не дал мне трубку? — Она обиженно отодвинулась от мужа. — Как ты мог? Ты ведь знаешь, как мне хотелось поговорить с ним.

— Ну, не стоит так переживать, дорогая, — попробовал успокоить ее Бен. — Скоро мы встретимся все втроем и вдоволь наговоримся. Я сегодня заходил к нему в семинарию и пригласил его пообедать с нами на днях… Когда ты окончательно встанешь на ноги и сможешь выходить в город — Но я и так уже хорошо себя чувствую! — нахмурилась Фэй, но Бен проигнорировал эту реплику.

— И сейчас он звонил, просто чтобы сказать мне, что ему было очень приятно увидеть меня сегодня, и поблагодарил за визит. Вот и все. А тебе я не стал ничего говорить, потому что хотел сделать сюрприз.

— Что?

— Ну.., обед с Макгвайром Мы договорились с ним встретиться на той неделе. Но теперь это уже не сюрприз — Ну и что? — Фэй пожала плечами.

Бей снова уставился на экран. Фэй закрыла глаза и просидела так несколько минут. А потом решительно встала, подошла к телевизору и выключила его.

— Эй, в чем дело? — удивился Бен. Она опустила глаза, одновременно чувствуя и вину и какое-то напряжение.

— Послушай, Бен, нам надо серьезно поговорить.

— Хорошо, — ответил он и поудобней устроился в кресле.

Фэй села рядом на пол — Видишь ли… С тех пор, как я нашла этот труп в подвале, мы с тобой, по сути, еще и не разговаривали. Ну, сначала я была не в состоянии из-за того дурацкого шока, а потом ты все время был занят, причем я не знаю, чем именно… Но факт остается фактом — мы совсем перестали общаться. Ты постоянно куда-то ходишь… У меня даже начинает складываться впечатление, что мы больше не муж и жена — Прости, дорогая. Я действительно совсем закопался в делах Эта книга.

— Но ты ведь даже не притронулся к рукописи! — почти закричала Фэй.

— Ну, ладно.. — вздохнул Бен. — Действительно, до недавнего времени ты чувствовала себя очень неважно, и я был сильно расстроен твоим состоянием Поэтому я и стал таким неразговорчивым Это были трудные дни и для тебя, и для меня тоже И теперь я хочу как можно скорее забыть обо всем этом.

Фэй погладила его ладонь, но напряжение не проходило — Да, денечки выдались что надо! — пробормотала она, чуть не плача — И почему все это свалилось именно на нас?.. Ведь было так хорошо! А теперь .

— Все уже кончилось, — твердо произнес Бен — И я не хочу снова перемалывать это Да и тебе пора уж отвлечься Ты ведь ничего плохого не сделала, зачем же так переживать? Ну, нашла труп И что с того?. Теперь ты снова в полном порядке. И можешь уже вернуться к работе Так почему бы нам опять не начать улыбаться? Хватит горя и слез Ведь всего несколько дней назад, когда к нам приходили соседи, ты была такой счастливой и радостной!.. Ну, что опять не так, дорогая?

— Не знаю Может быть, я слишком много думала обо всем этом, — предположила Фэй. — А что если нам вообще переехать на другую квартиру?

Бен и сам долго размышлял над этим, но каждый раз он вспоминал слова Гатца. Следователь убеждал его, что никакие переезды здесь не помогут.

— А зачем? — спросил он.

— Ну, не знаю Чтобы побыстрее забыть об этом месте. Избавиться от всяческих воспоминаний.

— Перестань, Фэй. Это со временем и так пройдет само по себе.

Но Фэй внезапно задрожала всем телом.

— Бен, послушай! Я не хочу больше жить рядом с этой монахиней. Я не выдержу. Стоит мне только подумать, что она здесь, рядом, как сразу же дурно делается. Я просто сойду с ума!

— Но, Фэй, когда мы переехали сюда, она уже жила в этом доме… Почему же только теперь она стала раздражать тебя, да еще так, что тебе захотелось даже поменять квартиру?

— Не знаю… Мне теперь все здесь кажется странным Как ты объяснишь, например, что недавно сорвалась строительная люлька? И к тому же Макс Вудбридж выяснил, что никто никаких ночных работ в доме не заказывал. Что они тут делали, и почему она у них сорвалась?

— Фэй, ради всего святого, откуда же мне знать об этом?!

— А тебе известно, что окно в комнате монахини уже несколько дней открыто?

— Ты, наверное, разыгрываешь меня? — смутился Бен. — «Неужели мы так и не закрыли его?» — с ужасом подумал он.

— Вовсе нет. Пойди посмотри сам с улицы. И увидишь, что я права.

— Ну, ладно. Допустим, оно открыто. И что из этого?

— А личность убийцы еще так и не установлена… Возможно, он до сих пор рыщет где-то поблизости. И неизвестно, куда пропал Лу Петросевич. Ну, и еще многое другое…

— И что ты от меня хочешь? — напрямик спросил Бен, в упор уставившись в глаза Фэй.

— Ничего. Просто я хочу, чтобы ты понял, каково мне сейчас, и что творится у меня в душе.

— Ну, хорошо. Это я могу понять. И обещаю тебе всерьез подумать о переезде. Договорились?

Она кивнула.

— Теперь все?

— Нет, — как-то глухо произнесла Фэй.

— Ну, что еще, милая? — уже смягчаясь, спросил Бен.

— В последнее время ты тоже стал вести себя очень странно, Бен. И мне надо знать, отчего это происходит. Бен напрягся, стараясь не выдать своего волнения.

— Я не совсем понимаю тебя, — медленно проговорил он.

— Я поясню. Я прекрасно знаю, что моя болезнь сильно расстроила тебя, и поэтому ты не мог работать над рукописью. Это ясно. Но все равно ты должен был оставаться рядом со мной. Разве нет? Или ты настолько погрузился в свои дела, что перестал даже замечать, что большей частью тебя вообще не бывает дома?.. В ту самую ночь, когда оборвалась люлька, я проснулась, хотя потом я сказала тебе, что крепко спала и ничего не слышала Мне просто не хотелось тогда расстраивать тебя. Так вот, когда я проснулась от этого шума, тебя дома не оказалось. А ведь это была глухая ночь! А потом мне позвонили из аэропорта, чтобы проверить номер твоей кредитной карточки. Оказывается, в четверг ты зачем-то летал в Сиракузы, а мне сказал, что пойдешь в библиотеку собирать материал для книги… Ты прекрасно знаешь, что я полностью доверяю тебе, никогда не задаю лишних вопросов и не занимаюсь никакой глупой слежкой. Ты свободен и волен приходить и уходить, когда тебе заблагорассудится. Но все же войди в мое положение… Наверное, на моем месте ты почувствовал бы себя точно так же, если бы я вдруг начала пропадать среди ночи неизвестно куда, а потом рассказывать байки, которые нисколько не похожи на правду. Как бы ты поступил? — возмущалась Фэй.

— Да, наверное, я бы здорово расстроился, — согласился Бен.

— Так что ты можешь сказать теперь в свое оправдание? — не отступала Фэй.

— В ту ночь, когда упала люлька, я выходил погулять. Мне не спалось, и я решил подышать свежим воздухом. Фэй не шелохнулась.

— А зачем тебе понадобилось летать в Сиракузы?

— У меня там было важное дело. Мне позвонили из газеты и попросили вылететь туда, чтобы взять интервью у нескольких человек, а заодно отвезти в их местную газету материал для какой-то статьи. Если не веришь, я могу дать тебе телефон этой газеты, и ты сама поговоришь с редактором. Тебе скажут то же самое.

К счастью для Бена, Фэй поверила ему на слово и не стала требовать никаких подтверждений.

— И если тебя тревожат подобные мелочи, то надо было сразу спросить меня, и я бы детально все объяснил, а не строить впустую всякие предположения. Видишь теперь, как все, оказывается, просто на самом деле? К тому же, ты давно уже должна была понять, что я никогда ничего от тебя не скрываю. И тем более, не лгу. Ну разве не так, а?

Казалось, на Фэй эта тирада произвела должное впечатление.

— Это правда, — признала она.

— Ну, тогда давай побыстрее кончать этот разговор. А если ты всерьез задумала менять квартиру, то лучше обсудим это с утра. А еще лучше, если ты сама на свежую голову обдумаешь свои планы и решишь, действительно ли для тебя так важно переехать отсюда. Если да, то будем вместе мозговать, что делать дальше. Начнем искать варианты… Ну, по рукам, дорогая?

— Д-да, наверное… Я согласна.

— Вот видишь, какой шум ты подняла из-за пустяков! — сказал Бен, укоризненно покачав головой.

— По-видимому, ты прав, — как-то не очень уверенно произнесла Фэй.

— Но теперь все забыто? — спросил Бен. — Как договорились?

Она засмеялась, кивнула и поднялась на ноги.

— Включить тебе телевизор?

— Нет, Фэй. Я хочу, чтобы ты легла сейчас рядом со мной и полностью расслабилась. Больше мне ничего не надо. Ну, пошли спать?

Она подошла к нему и, обняв, начала нежно гладить по спине.

— Я люблю тебя, — прошептала Фэй.

— Я тоже, — отозвался Бен. — И ты не должна в этом сомневаться, обещай!

— Обещаю, — тихо произнесла она.

Бен закрыл глаза и почувствовал, как его тело сливается с телом жены. Ему сразу стало легко и спокойно. В самом деле, ведь они не занимались любовью с того самого дня, как вернулись домой из круиза. Он очень хотел ее, и приятная истома начала охватывать его тело. Уже несколько дней в такие минуты ему казалось, что трагедия, частью которой они стали, была всего лишь ночным кошмаром или выдумкой, пустой и глупой фантазией.., правда, это длилось недолго, и каждый раз тревожные мысли возвращали его к событиям прошедших дней, а в голове снова начинали звучать пророческие слова Томаса Гатца, перед глазами мелькали лица Дженнифер Лирсон, инспектора Бурштейна, Энни Томпсон и ее отца, потом появлялся труп в компакторе и чудился неведомый монсеньер Франкино, наводя на тягостные раздумья о немыслимой цепи роковых случайностей, нелепостей я совпадений последних дней. И в самом Деле, вокруг Бена творилось много необъяснимого. Например, появление таинственного распятия на двери каюты, обрыв канатов на люльке, внезапная смерть Гатца и, конечно же, реакция Энни на фото старой монахини. Будто неумолимый злой рок преследовал Бена, словно сама судьба навечно заклеймила его и не выпускала из своих безжалостных цепких лап. Кончится ли когда-нибудь эта вереница несчастий? И если да, то как именно?

Теперь единственным человеком, который мог пролить свет на все это, оставался монсеньер Франкино. Разумеется, при условии, что это именно тот Франкино, который сыграл свою роль в роковых событиях пятнадцатилетней давности. Завтрашняя встреча значила для Бена очень многое.

Он посмотрел в темноте на Фэй и хотел сказать ей что-нибудь ласковое, но не мог найти нужных слов. Он лишь крепче сжал ее в своих объятиях и поцеловал в щеку, стараясь расковать напряженный мозг и отвлечься от грустных мыслей, никак не желающих покидать его голову.

Итак, Франкино…

Завтра все выяснится…

***

— Что ж, рассказ ваш довольно увлекательный, мистер Бэрдет, — вежливо улыбнулся монсеньер Франкино, ковыряя вилкой фруктовый салат. — В самом деле, все это весьма занятно.

Бен улыбнулся и положил руки на стол.

Зал ресторана был до отказа забит посетителями — в основном, деловыми людьми, в строгих костюмах и при галстуках. Рассеянный мягкий свет и приглушенные голоса за столиками действовали успокаивающе. Бен и священник сидели здесь уже более получаса; правда, монсеньер Франкино на несколько минут опоздал.

— Видите ли, даже если забыть на минуту, что вся ваша история — несусветная чушь и глупость, — продолжал священник, — я все равно совсем не тот Франкино, который вам нужен,. Очевидно, в этом деле был замешан другой человек с такой же фамилией, если, конечно, предположить, что все, о чем вы тут наговорили, вообще имело место в действительности.

— Понятно, — усмехнулся Бен, проглотив кусочек заливной осетрины.

— Позвольте мне задать вам один вопрос, — вежливо проговорил священник, вынимая из густых седых волос на руке застрявшую в них хлебную крошку. — Предположим, что такой заговор, как вы это называете, действительно существовал, и я даже имел к нему какое-то отношение. Тогда почему вам понадобилось встречаться со мной?

— А как же еще можно распутать все это дело? — удивился Бен.

Франкино задумался и кивнул, нанизывая на вилку маринованный шампиньон.

— Видите ли, мистер Бэрдет, накануне нашей встречи я специально проверил в Управлении каталог личных дел на всех сотрудников нашей епархии и выяснил, что под началом нью-йоркского архиепископа в разное время работали несколько человек с точно такой же фамилией.

— И все они были монсеньерами? — язвительно усмехнулся Бен.

— Нет, конечно, — Франкино терпеливо улыбнулся. Бен старался держаться спокойно. Он позволял священнику защищаться и был готов к этому, хотя явно чувствовал, что тот просто играет с ним. Франкино напоминал Бену опытного адвоката, который распинается перед присяжными, умело жонглируя фактами и подтасовывая их в своих интересах.

— Скажите, а вы находились в Нью-Йорке в то время, о котором я вам сейчас рассказывал? — поинтересовался Бэрдет.

— Я уже сказал, кажется, что не имею никакого отношения к вашему заговору.

— Я это понял, и все же…

— Ну, хорошо, мистер Бэрдет, — сдался Франкино. — Если вам от этого станет легче, я отвечу: нет, в то время я находился в Риме. Если более точно, то в Ватикане. Устраивает?

Бен не спеша поднял бокал с вином и сделал несколько маленьких глотков. — Видите ли, монсеньер. Мы с вами беседуем почти уже час. Вы слушали меня, а потом я внимательно выслушал вас. Так вот, скажите мне, как вы считаете, у меня могут еще оставаться сомнения в вашей искренности, или я уже должен поверить вам до конца?.. Дело в том, что я вам почему-то все равно не верю. К сожалению.

Франкино напрягся, но сумел сдержаться и лишь натянуто улыбнулся.

— Вы что же, подозреваете меня во лжи? — Он удивленно вскинул брови.

— Давайте скажем чуточку по-другому. Просто я вам не верю. И хотя вы упорно продолжаете называть рассказ Гатца пустой фантазией, вы должны понять, что мне лично пришлось увидеть и узнать уже довольно многое, чтобы сомневаться в его словах. И, конечно, живая монахиня у нас тоже имеется. Надеюсь, этого вы не станете отрицать?

— Да, я знаю о ней. Это очень больная и несчастная женщина.

— Вероятно, вы правы.

— Вы какой-то черствый и бессердечный человек, мистер Бэрдет, — укоризненно заметил Франкино. — Я, если хотите знать, выяснил все о ее прошлом. Сейчас сестру Терезу содержит Управление нашей епархии. А большую часть своей жизни она проработала в Бронксе, в бесплатной приходской школе для бедных. Помимо этого ей приходилось ухаживать за безнадежно больными в больнице святого Винсента. А в возрасте пятидесяти шести лет у нее самой начался рассеянный склероз, и с тех пор она находится на полном содержании церкви и под ее опекой. Бен сузил глаза и заговорил более жестко:

— А почему же вы тогда согласились на эту встречу, если считаете себя непричастным к тому, о чем я только что рассказал? Почему вы сразу не сказали отцу Макгвайру, что вы здесь ни при чем и не сможете поведать мне ничего интересного? Тут что-то не так…

Священник лишь пожал плечами.

— Отец Макгвайр просто попросил меня встретиться с вами, вот я и пришел.

— Да бросьте вы, это все неправда! Как он мог настаивать, когда ему-то я как раз ничего и не объяснил Неужели он начал выкручивать вам руки? Нет, монсеньер, вы знали, куда идете и зачем. Вам необходимо было выяснить, что мне известно и до какой степени я сумел распутать ваш заговор.

— Не хочу показаться вам слишком резким, — перебил его Франкино, сверкая глазами от негодования, — но мне кажется, что вы просто слишком мнительный человек с неуемной фантазией и сейчас либо ведете какую-то неведомую мне грязную игру, либо нуждаетесь в помощи хорошего психиатра.

— Неужели? — прищурился Бен. Франкино поправил одежду, натянув рукава рясы по самые ладони.

— Я, знаете ли, не привык, чтобы меня обвиняли а смертных грехах. И последний раз заявляю вам, что никого не убивал, ни от кого не скрываюсь и, тем более, не участвую ни в каких таинственных заговорах против «несчастных мирских», как вы изволили выразиться.

— Да ни в чем я вас не обвиняю! — нервно усмехнулся Бэрдет.

— Но вы именно это имели в виду — Да поймите же вы: на карту поставлена жизнь моей жены. И не исключено, что моя собственная — тоже. И если бы вы захотели помочь мне и честно все рассказали, у меня не осталось бы никаких сомнений на ваш счет. Но так как вы упорствуете и не желаете говорить откровенно, значит, я тем более прав! И вы, конечно, должны чувствовать, будто вас подозревают и обвиняют. Вполне логично!..

Подошел официант и убрал тарелки из-под закусок. Некоторое время Бен и Франкино молча сидели за опустевшим столом и медленно потягивали сухое вино. Вскоре подали горячие блюда. Первым заговорил Бен:

— Скажите, а вам не приходилось раньше встречаться с отцом Макгвайром?

— Нет.

— Это прекрасный человек! Очень добрый и большого ума. Церковь может по праву гордиться им.

— Не сомневаюсь.

— Мы провели с ним две недели на теплоходе во время круиза, — продолжал рассказывать Бен. — И представляете, в самую последнюю ночь перед прибытием в Нью-Йорк в мою каюту кто-то пытался проникнуть. Правда, я вовремя проснулся и помешал этому таинственному незваному гостю, но он все же оставил о себе память — повесил на дверь каюты распятие.

— Ну, мне кажется, за вас, серьезно взялась Священная Инквизиция! — рассмеялся Франкино. — Вам нужно срочно обратиться в полицию. Или нанять частного сыщика.

— А может быть, лучше получить аудиенцию у кардинала? — без тени улыбки в упор спросил Бен.

— Что ж, это свободная страна, мистер"Бэрдет. Поступайте, как знаете.

— С этими словами Франкино принялся за ростбиф. — Кухня здесь просто великолепная! Надеюсь, вам понравится, попробуйте.

— Непременно, монсеньер. Но, конечно, мой аппетит только бы улучшился, если бы я был в добром расположении духа и не мучался оттого, что вы не желаете говорить мне всю правду.

— Но все, что я говорю, и есть правда! — возмутился Франкино.

— Простите меня за грубость, монсеньер… Я не привык говорить таким языком со священниками… Но мне кажется, что все, что вы тут сказали, — самое настоящее дерьмо! — Произнося это, Бен продолжал вежливо улыбаться и старался, чтобы его не слышали за соседними столиками. — Гатц ясно сказал мне, что Майкл Фармер имел беседу с Франкино, а потом передал ее содержание Дженнифер Лирсон.

— Ну, это мы уже, кажется, обсудили, — напомнил священник.

— Не до конца. Фармер подробно рассказал потом, как выглядел этот самый Франкино. К тому же и Гатц, и мисс Лирсон — все описывали его одинаково. У того Франкино были сильные, мускулистые руки. Но особенно Фармеру запомнились густые колечки седых волос на тыльной стороне кистей. — Тут Бен схватил священника за руку, но тот и не пытался отдернуть ее. — Вот в точности, как у вас монсеньер, — победным тоном произнес он.

На лице священника мелькнуло такое откровенное ожесточение, что Бен даже вздрогнул, не ожидая от представителя духовенства столь бурной реакции.

— Это вы встречались с Фармером пятнадцать лет назад! — продолжал он.

— И вы хранили папки с записями о всех часовых. Вы же имели дело и с Элисон Паркер, которую превратили потом в монахиню. И вы — тот самый человек, который преследует теперь мою жену! — заключил он.

Франкино вскочил со стула и грозно уставился на Бена, тщетно пытаясь сдержать свой пыл.

— Всего вам хорошего, мистер Бэрдет, — сквозь зубы процедил он, швырнув салфетку на стол. — За обед я заплатил заранее. Так что можете не волноваться и заканчивать без меня. Желаю вам и вашей супруге всячески» благ. И надеюсь, что мы с вами больше не встретимся Бен не успел даже ответить ему — Франкино пуле» вылетел из ресторана. Подождав немного, Бен тоже поднялся подошел к окну и увидел, как священник садится в такси Он улыбнулся. Теперь сомнений не оставалось. Это и есть тот самый Франкино.