На следующий день Бен взял такси и отправился в Бронкс по адресу, написанному на салфетке Гатцем. Выбравшись из машины, он подождал, пока та скроется за поворотом, а потом огляделся по сторонам. Представший его взору квартал был, конечно, не самым лучшим местом на свете. На углу виднелся крошечный бакалейный магазинчик, через дорогу от него — старая замызганная забегаловка. Все здания вокруг отличались ветхостью и наводили тоску своими искореженными пожарными лестницами и проржавевшими водосточными трубами. Стены же домов изобиловали уникальными по грубости и цинизму надписями. Загаженные тротуары обрамляли грязную мостовую с глубокими ямами, доверху заполненными черной вонючей жижей. В воздухе пахло разложением и нищетой. Словом, место было довольно странным для бывшего начальника отдела по расследованию убийств. Правда, мизерная пенсия полицейского, вероятно, и не позволяла ему ничего лучшего…

Дом, где жил Гатц, представлял собой пятиэтажное кирпичное сооружение, походившее на уродливого древнего монстра, и располагался в самом центре этого убогого квартала. Опасливо озираясь по сторонам, Бен зашел внутрь и осторожно поднялся по темной скрипучей лестнице на третий этаж. Здесь он увидел сразу четыре квартиры. Та, что требовалась ему, находилась в самом конце короткого коридорчика.

Он трижды постучал в дверь. Ответа не было. Сверившись с часами, Бен убедился, что уже без пяти минут час. И следовательно, Гатц должен ждать его дома. Особенно после того, как сам назначил встречу именно на это время. Не мог же он в конце концов позабыть о ней. Вряд ли… Скорее всего ему просто понадобилось ненадолго отлучиться куда-то, и очень скоро он вернется назад.

Постояв у двери еще пару минут, Бен спустился на первый этаж и позвонил в квартиру управляющего. Ему открыл низенький лысый мужчина, с виду похожий на Уинстона Черчилля и одетый в мешковатые полосатые штаны и синюю майку. В руке мужчина крепко сжимал пивную бутылку.

— Свободных квартир нет, — усталым голосом произнес он, перед этим смачно рыгнув. — А для ожидающих есть список очередников. — Мне не нужна квартира, — поспешил успокоить его Бен.

А-а… Значит, вы занимаетесь мелкой торговлей? Так нам тоже ничего не надо.

С этими словами он хотел уже закрыть дверь, но Бен удержал ее.

— Послушайте же!.. Я не торговец. И квартира мне не нужна. — Он запнулся, лихорадочно соображая, что сказать дальше. — Я страховой инспектор из полиции. — По мнению Бена, это должно было произвести должное впечатление. — И на час дня у меня назначена встреча с мистером Гатцем относительно его пенсии. Но, похоже, его нет дома.

— Нет? — безразлично переспросил управляющий и лениво почесал под мышкой. Это был самый вульгарный и грязный тип из всех, с кем до сих пор приходилось общаться Бену. — Ну, значит, его и в самом деле нет.

— А вы не знаете, давно он ушел?

— Нет. Я не требую от жильцов отчета. Если хотят уходить, то уходят. Если хотят срать, то срут. И пусть они хоть из окон прыгают, лишь бы квартплата вносилась вовремя. Понятно?

И снова толстяк попытался закрыть дверь, но Бен крепко держал ее.

— Послушайте, а вы не возражаете, если я от вас позвоню?

— Не возражаю. Но позвонить вы все равно не сможете. Телефон не работает. И не откажите в любезности, не шатайтесь тут по холлу, пока будете его ждать. А то жильцы начинают от этого нервничать.

— Хорошо, я подожду в подъезде, — предложил Бен маленький компромисс. Ему совсем не светило стоять в таком районе у всех на виду. — А можно задать вам еще несколько вопросов?

— Послушайте, мистер, как вас там…

— Всего несколько. Все-таки дело касается полицейского… — не унимался Бен.

Управляющий помолчал, потом нехотя кивнул. Табличка на его двери гласила: «Хардман»

. И эта фамилия как нельзя лучше характеризовала своего владельца.

— Вы хорошо знаете мистера Гатца? — начал расспрашивать Бен.

— Так себе.

— А он давно здесь живет?

Хардман почесал лысину и попробовал втянуть живот, свисающий у него над ремнем. — Ну, лет десять, а может, и все двенадцать, — неуверенно протянул он. — Но он тихоня… Никогда ни с кем не разговаривает. Выходит из дому редко. И на беседу его особо не раскачаешь — он же ведь бывший полицейский… А теперь вот на пенсии. Никому хлопот не доставляет, платит регулярно, без задержек. Ну, все выяснили? Больше я, один черт, ничего не знаю.

— А он никогда не упоминал при вас об Элисон Паркер?

— Как-как? Кто это?

— Да так. Просто девушка. — Бен сразу понял, что Гатц, разумеется, не говорил о ней с управляющим.

— Вы знаете, половая жизнь мистера Гатца меня совсем не волнует. У него есть своя конура, и слава Богу. Если он с кем-то и развлекается, то это его личное дело. Лишь бы не мешал соседям, и тогда все о'кей — пусть трахается хоть круглые сутки. Только чтоб не водил сюда всяких проституток. Никакой грязи в этом доме я не потерплю!

Бен уже успел заметить желтое пятно от мочи на штанах этого «поборника нравственности». И он еще рассуждает о грязи и проститутках! Ему бы стоило прежде посмотреть в зеркало на самого себя…

— Скажите, а вы не могли бы впустить меня в квартиру мистера Гатца? Тогда бы я подождал его там… — попросил Бен.

— Вы, мистер, случайно не спятили? Впустить вас в чужую квартиру? — изумился толстяк.

— Именно так. Гатц сказал, что если он немного и припозднится, то вы обязательно проведете меня к нему, — твердо заявил Бен.

— Черта лысого! И он об этом прекрасно знает. Кстати, если вы действительно из полиции, так предъявите, наконец, ваш значок, — спохватился Хардман.

— Значок? — Тут Бен замешкался. — Понимаете… Я ведь не совсем полицейский. Просто страховой инспектор. Насчет пенсии…

— А-а, понятно. Ну раз вы никакой не полицейский, тогда поскорее убирайтесь отсюда и возвращайтесь с кем-нибудь, у кого есть настоящий блестящий значок. И оставьте свои идиотские расспросы при себе. Вообще я не люблю, когда здесь шляются всякие и начинают вынюхивать, что да как… А еще я не желаю понапрасну тратить на вас свое время.

И он теперь уже окончательно собрался захлопнуть дверь перед носом развенчанного Бэрдета, как вдруг кто-то окликнул его из глубины квартиры. Хардман обернулся. Из кухни вышла хрупкая миловидная женщина в длинном желтом халате, с аккуратной прической и с тарелкой какого-то кушанья в руках.

— Дорогой, я тут случайно услышала ваш разговор… — застенчиво начала она.

Женщина произвела на Бена очень приятное впечатление, заставив его искренне удивиться, насколько разные люди могут оказаться супругами.

— Гатц сейчас у себя, — твердо заявила жена Хардмана. — Полчаса назад я выносила мусор и встретила его во дворе. Он как раз возвращался откуда-то домой и сказал, что на час дня у него назначена очень важная встреча, от которой зависит чуть ли не вся его дальнейшая жизнь. И еще он попросил меня купить для него кое-каких продуктов, потому что сам никак не мог отлучиться ид квартиры. Я сразу поняла, что эта встреча действительно важная, раз уж он так спешит. Так что он наверху, молодой человек.

— Но это невозможно! — пробормотал Бен. — Правда, пока я стучался, он мог принимать душ и не слышать меня…

— Нет тут у нас никаких душей, — мрачно буркнул Хардман.

— Значит, он должен был слышать. Я ведь колотил по его двери минуты две или три… — Бен был озадачен. — Что ж, пойду попробую еще раз.

Управляющий недоуменно посмотрел на жену.

— Он точно у себя, — еще раз подтвердила она.

— Тогда я тоже пойду с вами, — заявил толстяк, вышел на лестницу и первым зашагал вверх.

— Кстати, моя фамилия Хардман, — представился он по пути к двери Гатца.

— Бен Бэрдет, — в свою очередь, отозвался Бен.

Дойдя до квартиры, они снова, теперь уже вдвоем, стали громко стучать по двери, но ответа так и не дождались. Бен выжидающе уставился на управляющего, тот недовольно буркнул что-то себе под нос, а потом достал связку дубликатов ключей и открыл замок.

Оба мужчины вошли в переднюю.

В квартире кто-то основательно перевернул все вверх дном. Ящики шкафа были выдвинуты, белье разбросано по всей комнате. Даже занавески с окон кто-то умудрился сорвать. Матрас на кровати оказался вспорот и нещадно разодран, словно в нем что-то искали.

«Что же могло здесь случиться? — терялся в догадках Бен. — И куда подевался сам Гатц?.. Ведь если миссис Хардман полчаса назад видела его в полном здравии, значит, нападение произошло совсем недавно — буквально за несколько минут до его прихода сюда. Но Гатц, естественно, не стал бы молча стоять и смотреть на происходящее. Он или сам начал бы защищать свое жилище или позвал бы на помощь. Однако, судя по всему, он не сделал ни того, ни другого. А что, если все это случилось еще ночью? Впрочем, нет, такого тоже не может быть. Ведь тогда бы Гатц непременно сказал о взломщиках миссис Хардман».

— Я думаю, сейчас лучше всего вызвать полицию, — посоветовал Бен, мрачно оглядывая помещение.

— Д-да уж, — запинаясь, произнес Хардман, протянул руку к лежащему на полу телефону и дрожащим пальцем стал крутить диск. — Дайте полицию, — пролепетал он, услышав голос телефонистки.

Бен начал осматривать разгромленную квартиру. Что же грабители могли искать в этом убогом жилище? И уж не связано ли это как-нибудь с Элисон Паркер?..

Он тщательно обыскал спальню, потом крошечную ванную комнату, но ничего интересного не обнаружил и перешел в кабинет Гатца.

— Что вы тут рыщете? — нахмурился управляющий.

— Сам не знаю, — безразличным тоном ответил Бен.

— Лучше подождать, пока прибудет полиция, — посоветовал Хардман.

Бен повернулся и с невинной улыбкой на губах произнес:

— Видите ли, друг мой, когда они будут здесь, я уже вряд ли смогу что-нибудь отыскать.

Ответа на это странное заявление не последовало — вся спесь с управляющего уже слетела. Опустив голову, он медленно побрел в кухню, и Бен услышал, как там с ревом открылся водопроводный кран.

Сам Бэрдет в это время исследовал полки и ящики письменного стола в кабинете. Большинство книг валялось на полу. Он начал поднимать их одну за другой, но ничего заслуживающего внимания не нашел. Потом Бен внимательно осмотрел следы, оставшиеся на пыльной мебели от стоявших на ней предметов — видимо, Гатц редко протирал пыль в своей холостяцкой норе. На нижней полке книжного шкафа остались прямоугольные отпечатки от каких-то лежавших тут папок или журналов. Исследовав пол, Бен понял, что как раз этих-то папок и недостает.

Из кухни раздался сперва пронзительный вопль, а потом Хардман начал истошно звать Бена на помощь. Тот сломя голову рванулся к нему.

Хардман стоял возле холодильника. Дверца была открыта, а внутри находилось мертвое тело детектива Томаса Гатца.

— Господи! — ахнул Бен.

— Что же нам теперь делать? — еле слышно прошептал вконец раздавленный Хардман.

— Ничего. Сейчас приедет полиция. Пусть они и разбираются, — твердо заявил Бен.

— Надо же! Прямо в моем доме… — причитал толстяк — Прямо у меня под носом… И всего-то полчаса назад он разговаривал с моей женой… Нет, не могу в это поверить… — Он с ужасом закрыл холодильник и теперь в любую минуту мог грохнуться на пол без сознания. — О Боже!..

— Бог нам теперь вряд ли поможет. А вам сейчас лучше всего присесть. И если хватит сил, хорошенько умыться холодной водой — полегчает… — инструктировал Бен, Хардман, пошатываясь, побрел в ванную. А Бен, не теряя времени, вернулся в комнату и еще раз обшарил все уголки. Наконец, так и не найдя ничего, он поднял с пола перевернутый стул и уселся на него верхом, сложив руки на спинке. Теперь главное — взять себя в руки и сосредоточиться. Через пару минут сюда прибудет полиция. Естественно, они начнут допрашивать его и первым делом поинтересуются, чего ради он пришел к Гатцу. Значит, надо заранее придумать версию, которая могла бы их удовлетворить. Разумеется, если он упомянет об убийстве в компакторе, они начнут тут же сопоставлять факты. Но уйти от этого все равно невозможно. И бежать уже поздно. Хардман видел его, к тому же Бен успел представиться, и теперь его непременно разыщут.

Наконец из ванной появился бледный как смерть управляющий. Он проковылял в комнату и со стоном плюхнулся на край перевернутого дивана. С подбородка у него стекала слюна. Видимо, его сильно рвало.

— Наверное, теперь вопрос о пенсии уже мало волнует беднягу Гатца, — заплетающимся языком пробормотал Хардман.

— Согласен с вами, — мрачно кивнул Бен.

Управляющий тяжело вздохнул и закрыл руками лицо. Бен в прежней позе сидел на стуле. В комнате воцарилась полная тишина. Они ждали полицию.

***

Как Бен и предполагал, полицейские допрашивали его больше часа. Он рассказал им, что по приказу и с согласия инспектора Бурштейна из манхэттенского отдела по расследованию убийств мистер Гатц был подключен к следствию об убийстве в их доме. Заодно пришлось подробно пересказывать и всю историю со злосчастным трупом в компакторе. Потом Бен пояснил, что при их первой встрече Гатц ничего особенного ему не сказал, а пригласил к себе домой для обстоятельного разговора. И добавил, что если им захочется все это проверить, то надо будет справиться у самого инспектора Бурштейна, который ведет дело об убийстве в подвале.

Полицейские, в свою очередь, сообщили Бену, что они уже давно и безуспешно пытаются найти лейтенанта Бурштейна, а потом связались с его помощником Уосо, и тот в общих чертах подтвердил историю, рассказанную Беном. Хотя сам ничего определенного о связях своего шефа с Гатцем сказать не мог. Около четырех часов дня Бена, наконец, отпустили. Он с радостью покинул злосчастный дом и тут же, поймав такси, отправился прямиком в манхэттенский отдел по расследованию убийств. Всю дорогу он тупо смотрел в окошко автомобиля, думая о том, что могло случиться в квартире Гатца, и как это связано с его вчерашним рассказом. Цепь происходящих событий еще вчера начала серьезно тревожить Бена. А убийство Гатца совсем выбило его из колеи. Ведь этот пожилой джентльмен был довольно крепким малым и вовсе не из робкого десятка, так что нужна была немалая сила, чтобы придушить его. Но как бы там ни было, Гатц погиб и унес с собой в могилу все обещанные доказательства и разъяснения. И если теперь Бен вздумает идти дальше самостоятельно, то ему придется иметь дело уже с Бурштейном, а может быть, и с самой Элисон Паркер, у которой наверняка есть ответ на все волнующие его вопросы.

Выйдя из автомобиля возле полицейского Управления, он поднялся в отдел по расследованию убийств и тут же попросил дежурного позвать инспектора Бурштейна. Тот позвонил куда-то, и через несколько минут перед Беном предстал сержант Уосо еще с каким-то полицейским.

— Мистер Бэрдет, если не ошибаюсь? — вежливо спросил Уосо, протягивая Бену руку.

Бен ответил рукопожатием, а в это время Уосо представил ему второго полицейского — детектива по фамилии Якобелли.

— Давайте, пройдем в свободную комнату, — предложил Уосо и жестом указал в другой конец этажа.

— Но мне хотелось бы поговорить с Бурштейном, — заметил Бен, когда все трое зашагали по коридору.

— Да, но сначала я должен задать вам несколько вопросов относительно Гатца, — безапелляционно заявил сержант.

— Послушайте, мистер Уосо, меня только что допрашивали в течение двух часов, и я рассказал уже все, что мне известно, в отделе по расследованию убийств в Бронксе. Поговорите с ними. Вы, правда, с ними уже связывались, но раз так надо, позвоните еще, и они вам все подробно изложат. Что же касается меня, то мне надо увидеться с мистером Бурштейном, а потом торопиться домой к жене. Это, я надеюсь, понятно?

— Расскажите мне все о Гатце, — еще раз неумолимо потребовал Уосо. — С самого начала. И по порядку.

Бен вздохнул и снова начал рассказывать. Он не упустил ничего, кроме разговора в пивной. Об этом он будет говорить только с Бурштейном. Тем более, что сам Гатц просил его не особо распространяться на этот счет.

Уосо задавал все новые вопросы и строил самые невероятные теории относительно таинственной связи между убийством в подвале и смертью отставного инспектора.

Когда запас вопросов иссяк и полицейский замолчал, Бен сложил руки на груди и сердито спросил:

— Ну теперь, может быть, хватит? Я сижу в вашей комнате для допросов уже столько времени, что вы успели выжать из меня абсолютно все, что я знал, кроме, пожалуй, таблицы умножения. А теперь уж, будьте любезны, пригласите сюда лейтенанта Бурштейна. Я надеюсь, вы не станете отказывать мне в этой маленькой просьбе?

— Нет, — согласился Уосо. — Но это будет чертовски трудно.

— Почему же? — удивился Бен.

— Да потому что он умер! — отрезал Уосо.. Бен почувствовал, как сердце его куда-то проваливается, а перед глазами все начинает плыть и размазываться в цветные пятна.

— Он сгорел в своем собственном доме вместе с женой, прямо во сне, — продолжал Уосо. — Мы узнали об этом всего час назад. По предварительным данным, там был поджог. Бен онемел. Уосо помог ему встать и посоветовал ехать домой, на прощание напомнив, что если Бен понадобится, его сразу же вызовут.

Минуту спустя Бен на ватных ногах вышел из полиция и, не в силах идти дальше, остановился на углу. А потом закинул голову и посмотрел прямо в небо.

— Господи! — невольно вырвался у него отчаянные крик. И настолько громкий, что если бы Бог слушал его в этот момент, то непременно услышал бы…