Владислава выспалась. Впервые за всё время пребывания в Иегерии она не испытывала желания убивать. И это даже без привычного утреннего наркотика!

– Кофе! Царскую дочь и полцарства за чашечку кофе!

Влада потёрла кулачками глаза и села в постели. За окном ещё было темно, в дверь не стучали девушки–служанки, но и сна не было. Поразительно!

– Договорились, – хрипло подтверждают условия сделки с соседней подушки.

Можно было не оборачиваться – она прекрасно знала, кто говорит, но не удержалась. Хэвард смотрел на неё одним глазом, едва открытым – видно, что не выспался. Но улыбка казалась вполне довольной, даже лукавой.

– И что это мы делаем в постели невесты короля? – Влада упёрла руки в бока, посмотрела строго.

– Сейчас уйду, – неожиданно быстро сдался мужчина, поднимаясь.

Одеяло, которым он был прикрыт до самого подбородка, соскользнуло по широкой загорелой груди, и девушка застыла, зачарованная видом. Прежде она не признавала растительность на теле, но Хэвард выглядел естественно, красиво и чертовски привлекательно. Мужественно.

Её взгляд так и замер на плоском животе. Тёмная дорожка спускалась вниз, под одеяло, и Влада не сразу заметила, что происходит что–то не то.

– Закрой глаза, – командует мужчина и обнимает. Секунда – и они в его кухне. Сидят на полу в той же позе, только нижние девяносто подмерзают, да и твёрдо. – Ты хотела кофе, но я не умею его готовить. Сваришь сама?

Хэвард встаёт, смущая наготой, подаёт руку учтиво, словно они на званом вечере, в присутствии большого количества людей, а не в его кухне наедине.

– Кофе? А, кофе. Ну да, сварю. Иди хоть оденься, – Влада легко поднимается и идёт к плите.

– Я тебя смущаю?

– Это неприлично.

– Я не хочу одеваться, ты выпьешь кофе, и я лягу дальше спать. Я только недавно лёг. Мне пришлось идти на бал и развлекать послов, так как мара Цевер очень впечатлилась пирожными и утащила Гефа в свои комнаты, как только это стало возможно.

– Будем надеяться, сработает. Я постаралась делать всё, как ты объяснял, и концентрироваться на пирожных. И снова накачала твоей энергии. Может, это тоже поможет.

Влада выбрала красивую чашку с серебряными листочками, очень уж понравился этот сервиз, и поставила её рядом с печкой. Кофе уже подходил и требовал самого пристального внимания, не позволяя отвлекаться на всяких обнажённых красавчиков. Но мысли присутствующим нудистом были заняты всецело.

– Будем надеяться, поможет.

Хэвард сидел в любимом кресле и, кажется, дремал, но, когда девушка подошла и села напротив, тут же выпрямился, сосредоточился на разговоре.

– Август не перенесёт конкуренции, кофе непросто достать, – мужчина зевнул, извинился и продолжил: – Я закажу ещё пачку, но, когда её доставят, можно лишь гадать.

– Пачку? Одну пачку? Да я её выпью за пару недель.

Влада прижала чашечку к груди, обняла двумя руками. Кофе словно стал связующей ниточкой между мирами, и она не готова была с ним расстаться. Сразу вспомнилось, как в детстве папа собирал пачки от сигарет и клеил на кухне в специально отведённом для коллекции месте. Похоже, она будет коллекционировать пустые пакеты из–под кофе. Великолепно!

– Потерпи пару дней, скоро вас перестанут будить так рано. От кофе легко отказаться, если высыпаться, – в полнейшей уверенности заявил непроснувшийся Хэвард.

– Ты так говоришь, потому что не знаешь зависимости от коварного кофейка. В нашем мире многие давно и прочно подсели на этот наркотик, он очень популярен и пьют его не только, чтобы проснуться, но и для удовольствия.

– Зависимость – всегда плохо. Не злись, но я буду баловать тебя кофе изредка, как и Августа. Эта пачка – вам на двоих.

– У него, наверное, своя есть во дворце, – возмутилась Влада, прежде чем поняла, что вообще происходит. – Извини. Мне нужно перестраиваться и привыкать к новым реалиям. У нас кофе доступен.

– Рекомендую подружиться с Августом. Не думаю, что он сильно себя ограничивает.

Хэвард улыбнулся многозначительно и тут же зевнул. Извинился. И его гостья почувствовала себя бессовестной эгоисткой. Мужчина всю ночь отбывал трудовую повинность, но нет же, решил удовлетворить её желание выпить кофе. Не самое важное, надо признать.

– Спасибо, попробую с ним подружиться, но не уверена, что выйдет, – памятуя масляный взгляд его высочества в день её прибытия, ответила Влада.

– Август любит меня. Думаю, ты распорядишься этой информацией правильно.

– Очень «прозрачный» намёк, уж как тут не распорядиться–то? Топорно действуете, лорд–защитник. Так и скажи: «Будешь со мной мила, получишь дозу», – слова звучат горько и ядовито.

– Ты знаешь, что нравишься мне. Я – вижу, что ты ко мне не безразлична, но упёрто собираешься найти путь домой. Уверен, даже не осознавая, что уже прижилась здесь. Что тебя держит в том мире, Владислава? Здесь у тебя отличные перспективы.

– Отличные? Стать твоей игрушкой на время, а когда надоем, штатным кондитером? – Горечь в её голосе слышится отчётливо – ни с чем не спутать.

– Игрушкой? Ты шутишь? – немой вопрос в позе, взгляде дополняет возмущённые реплики, – Нет? – чёрные глаза инквизитора на миг становятся абсолютно круглыми. – У меня нет слов. Честно, нет. Я… нет, сейчас я сонный и могу сказать что-нибудь резкое, ты обидишься. Вечером поговорим. Допила? Идём.

Влада успела позабыть, что мужчина напротив не одет и чуть дёрнулась, когда он подошёл и протянул руку. И, как ей того не хотелось, но щёки выдали смущение. Отчего–то с Хэвардом она чувствовала себя юной и неопытной, даже несмотря на всю подноготную их отношений.

– Кстати, ты прочитала справочник, что дала тебе Мальва? – огорошил вопросом инквизитор.

– Да.

– Отлично. Закрой глаза.

Пара мгновений – и она чувствует запах яблок и ванили, слышит треск поленьев в камине. Прибыли. Но из объятий её никто не выпускает.

– Что? – Влада поднимает взгляд на пленителя.

– Я рад, – непонятно отвечает он, притягивая её ещё ближе.

Ночная сорочка ползёт вверх, повинуясь его рукам, обнажённые бёдра соприкасаются и Влада протяжно выдыхает и сама подаётся навстречу.

Она скучала. Ждала. Хотела его.

И плевать на все обиды и разногласия. Она заслужила немного счастья, даже если оно будет кратковременным.

«Будет, о чём вспомнить дома, если что», – хмыкает про себя невесело.

И улетает.

Хэвард словно предугадывал малейшее желание, знал, когда сбавить обороты, чувствовал, когда она жаждет грубого напора неудержимой страсти. Она рвалась из его рук и сама же падала в его объятия, опьянённая, околдованная. Каждый миллиметр её тела заслужил своей ласки, бережной и нежной или ощутимо болезненной, но приятной, желанной.

Она чувствовала себя слабой и сильной одновременно, зависимой от его губ, рук, бесконечно влюблённой и по–дурацки счастливой. И не могла контролировать эмоции. Не хотела это делать. Ей было просто хорошо. Здесь. С ним. Её мужчиной. Её самоуверенным, требовательным, строгим, но таким ласковым диктатором.

– Извини, – прошептал Хэвард.

Одно слово, а сколько эмоций! Не самых приятных. Неужели она была права? Неужели он лишь играет и понимает, что тем больно ранит? Не похоже на её инквизитора. Но сердцу больно.

– За что ты просишь прощение? – Влада решительно не может сообразить, что происходит.

– Я был обязан отнести тебя в кровать. На ковре заниматься любовью – это так…

– Здорово? – подсказала она с улыбкой. Теперь, когда смысл его терзаний стал понятен, настроение вновь улучшилось. Вечно надумает сама себе!

– Здорово, – подтвердил он, но глаза закатил. – Ты просто лишаешь меня здравого смысла. Я всё–таки должен был соблазнить тебя хотя бы на кушетке или в кресле, но не на полу же.

Влада рассмеялась. Этот невыносимый человек совсем не умеет давать волю чувствам. Или у них не принято?

– А меня всё устраивает. Я никогда не занималась любовью на полу, это довольно удобно, надо признать. Не упадёшь. И у вас мягкие ковры, коже немного щекотно. Приятно, в общем.

– Ты – чудо. Представляю, что бы мне сказала любая другая дама на твоём месте.

– Я – не любая дама. Я – это я. Но всё же, давай договоримся, что мы сперва определимся с отношениями и всё оговорим, а потом уже ты будешь соблазнять меня где попало. Или не соблазнять, – Влада махнула указательным пальчиком в его сторону, мол, смотри у меня. – Кстати, я так и не поняла, почему ты сейчас это сделал. Мне кажется, момент был не слишком подходящий.

– Ты в жёлтом, – словно это всё объясняло, ответили ей.

– Ну вот именно, я в жёлтом, а ты меня взял и соблазнил. Я прочитала, что жёлтый означает, будто я к тебе холодна.

– Я заметил, – хмыкнул мужчина и, не выдержав, всё же рассмеялся. – Нет, мне всё–таки есть, за что просить прощение. Владислава, тебя снова подвёл твой переводчик, жёлтый означает: «Согрей меня милый, мне холодно без твоих объятий», ну, или что–то подобное. Я ведь объяснял тебе, что наличие сорочки – уже провокация.

– То есть то, что ты передо мной ходил обнажённый всё утро – это как раз и было: «Я – приличный мужчина, меня нельзя соблазнять?»

Брови над голубыми глазами словно зажили отдельной жизнью – приняли самый скептичный вид, хотя Влада улыбалась.

– Ты меня можешь соблазнять в любое удобное тебе время, я только рад, – выдохнул в маленькое ушко Хэвард, притянув девушку к себе. – Идём, отнесу в душ, Мальва скоро объявится, а ты в таком виде, словно тебя долго и упорно любили. На полу, – дополнил он, всё–таки не очень довольно, видно – не простил себе вольность.

– Думаешь, догадается?

– Ну, – протянул мужчина, – боюсь, тебе эта мысль будет не очень приятна, но Мальве не надо догадываться. Она всегда точно знает, что с тобой происходит. Это вынужденная мера безопасности, извини за неё.

– Маа следит, ты контролируешь, Мальва оберегает и присматривает. У вас вообще есть хоть какое–то уважение к личному пространству?

– Безопасность прежде всего, – Хэвард подхватил её на руки и отнёс в душ, по пути развивая свою мысль: – Сейчас во дворце больше сорока ненадёжных человек: послы, участницы отбора, почётные гости. Ко Дню зимнего солнцестояния их количество увеличится втрое. Пока они здесь, ты будешь находиться под круглосуточной охраной. И это не тот вопрос, где я пойду тебе навстречу, Владислава. Захочешь побыть в тишине и уединении, отведу в особое место и оставлю на сколько скажешь, но сейчас, пожалуйста, слушай Мальву, внимательно смотри по сторонам и рассказывай о малейшей мелочи, которая кажется подозрительной.

Объясняя прописные истины, он прижимал к себе с разной силой, выделяя слова, показывая, что она небезразлична, что нужна, что он беспокоится, и Влада успокоилась. Да, жить под надзором ей не нравилось, да и никому бы не понравилось, но, если существует угроза её жизни или свободе, она готова была потерпеть. Оказаться наложницей в гареме одного из послов точно не было её заветным желанием.

– Неприятно, но я переживу. Про подозрительное поняла.

– Умница, – короткий поцелуй в висок, её ноги касаются прохладного камня, – Я пойду спать. Хорошего тебе дня.

– И тебе.

Влада замерла под душем. Тёплые струи периодически заливали лицо, даже немного мешая дышать, но сейчас было не до того.

Как им удалось так поладить? С Хэвардом всё было по–семейному, надёжно, спокойно и уютно, что даже не верилось. Так не бывает! Не так быстро!

Отношения с Максимом складывались весьма стандартно: свидания, цветы, дорогие рестораны и не менее дорогие подарки. Затем секс. Качественный и регулярный. И лишь после появилась привязанность и любовь. Как сейчас казалось, подобие любви, отголосок настоящих сильных чувств.

«Но с Максимом я всегда была настороже. Всегда накрашена, уложена, в хорошем расположении духа. Как и он. Знали ли мы друг друга? Не особо. Скорее, отвечали представлениям об идеальном партнёре. Ну, или близкому к идеалу. И оба поддерживали друг в друге убеждение, что да, я – та самая или тот самый. Он казался мне подходящим мужчиной, потому и пошла на свидание. Красиво ухаживал. Вёл себя достойно. Но кто знает, может, в семейной жизни включил бы режим тирана и скандалил, если бы я пришла с работы не вовремя или спонтанно улетела в командировку? Ох. А ведь я столько усилий потратила на наши отношения с ним! Даже хорошо, что замуж не вышла. И как можно быть настолько слепой, чтобы не понять – не твой человек, просто не твой. И я знала, что Максу нужна другая, да он и сам признался в тот вечер. Ладно, может, это перемещение сыграло на руку. Чем прожить двадцать лет с нелюбимым, лучше рискнуть и отдаться чувствам. Не полюбит инквизитор, вернусь домой. И начхать, что он мне там лечил про Амелику. Сниму кольцо, да и всех делов. А пока, пока дам ему шанс».