Если причина кризисов в людях, то казалось бы и надо изменить людей. И в первую очередь сформировать нравственность, духовность, ответственность за жизнь окружающих. Но история показывает, что этот путь влияния на человечество не под силу созданным ранее социальным структурам. Во многом это связано с тем, что общественники могут демонстрировать внешние признаки приверженности религии, главе государства, социализму, нации и т. д., но тогда, когда им это выгодно. Они со временем занимают руководство там, где предметники создали эффективную технологическую базу, социальную структуру. Им истинная вера прививается с трудом. Истинная вера пронизывает людей с определенными психологическими чертами. Они близки к чертам резонаторов. Это чаще интроверты. А вот другие, если не все, то многие, используют веру людей в своих интересах.

Поэтому все попытки через веру переделать людей привели к тому, к чему они привели. А вот если будут собраны предметники, резонаторы, то среди них достаточно быстро возникнет вера. При этом зная, что все внешние признаки веры могут и будут со временем оккупированы общественниками, важна опора на такие компоненты веры, которые не поддаются приватизации.

И в этом уместно опираться на фундаментальные психофизиологические отличия предметников и общественников.

 

8.1. О фундаментальных психофизиологических отличиях предметников и общественников с высокой и низкой частотой ЭЭГ

Отличия общественников и предметников взяты за основу при определении мер преодоления кризисных ситуаций. Но диалектика, закон единства и борьбы противоположностей утверждает о наличии тождества даже у противоположностей, взаимодействие и развитие явлений протекает благодаря этому закону. Общественники и предметники как относительно противоположные психотипы не являются исключением. Между ними есть немало общего. И это касается не только того, что практически все черты резонаторов могут быть и у постпострезонаторов. Все зависит от меры. При определенном сосредоточении ранее перечисленных черт у конкретной личности мы имеем резонаторов, а при определенном — постпострезонаторов. Но это касается и психофизиологических особенностей людей, их ЭЭГ. Последнее отличие носит принципиальный характер. Дело в том, что общественники могут незаметно влиять, деформировать любые выводы, любые результаты, которые поддаются сознательному восприятию, которые можно «заговорить». А вот ЭЭГ, ее тип человек практически не контролирует своим сознанием и даже не знает какой результат получен при ее съеме. Поэтому это может быть механизмом оценки обследуемых, который ими в достаточной степени не контролируется. Хотя общественники при создании и применении подобной системы диагностики поднимут всех ученых для дискредитации этого метода. Поэтому сразу о его недостатках. Этот метод так же показывает относительность деления людей на общественников и предметников. А его сочетание с другими методами показывает, что предметники близки по некоторым психологическим особенностям (в частности по значимости для них веры, смыслов, духовных ценностей) к определенной группе общественников. Это дает возможность формировать элиту, системы управления, достигая максимальной совместимости предметников и общественников, резонаторов и пострезонаторов и др., принимая такие организационные решения, которые объективно выделяют из всех лучших из лучших, наиболее способных и наиболее компетентных, добиваясь их психологической совместимости между собой и со всеми остальными.

Сравнительный анализ предметников и общественников с высокой и низкой частотой ЭЭГ: отличия затрагивающие ценности, смыслы жизни.

Выберем лиц с высокой и низкой частотой ЭЭГ, полученных по уже описанной методике, то есть находившихся в состоянии релаксации на протяжении 15 минут. В группу лиц с высокой частотой и низкой частотой вошло по 40 человек.

В группе лиц с низкой частотой ЭЭГ она составила около 6 герц. С высокой — 20 гц. При этом у лиц с высокой и низкой частотой ЭЭГ наиболее низкие результаты были в лобных точках съема информации — F3 и F4. Скорее всего это говорит о том, что в период отдыха лобные отделы мозга отдыхали в большей степени, чем другие.

В обе группы входили успешные руководители среднего звена.

Кроме результатов энцефалографического обследования у нас были и результаты решения данными лицами интеллектуальных тестов, результаты обследования их личностными методиками, биографическим методом и другие данные. Сравним эти результаты.

Коэффициент интеллектуальности по тесту Амтхауэра у лиц с высокой частотой ЭЭГ составил 97,3. А вот с низкой частотой он был выше. Их IQ = 100.9. Но обратим внимание, что лица с более высокой частотой ЭЭГ имеют личностный профиль, говорящий о наличии у них развитого социального интеллекта. У них повышены маниакальность, истероидность, феминизированность. А у лиц с более низкими значениями по частоте ЭЭГ выше сила личности, измеренная биографическим тестом Бэмкон. Это известная зависимость: психофизиологические недостатки могут компенсироваться социальными, социально-психологическими достоинствами. Сила личности — один из показателей наличие социальной компенсации различных особенностей человека.

Устойчива разница между данными группами обследуемых и по личностному профилю теста MMPI.

Сравнительные данные по психопрофилям лиц с высокой и низкой частотой ЭЭГ

Данные теста MMPI выражаются в Т-баллах. Среднее значение для всех взрослых людей близко к 50 Т-баллам.

Почти все обследуемые относились к категории руководителей и имели высшее образование. Тем не менее, если судить о психопрофиле успешного руководителя (см. Епифанцев С. Н., 1996) по результатам проведенных авторитетных исследований, то к психопрофилю успешного руководителя ближе лица с высокой частотой ЭЭГ. Особо высокое отличие этих групп обследуемых по шкале Fe. И это не случайно.

Социальную регуляцию отношений между людьми более тонко исполняют лица с повышенной чувствительностью к системе межличностных отношений, к другим людям. Исторически эти функции лучше выполняли женщины. Они и были важнейшими, главнейшими регуляторами взаимоотношений между людьми на протяжений длительной истории — на протяжении матриархата.

Если учесть, что головной мозг женщин более насыщен нервными клетками на 1 кубический сантиметр, чем мужской и что связи между нейронными клетками в женском мозгу более интенсивные, то можно утверждать, что социальный интеллект связан с более высокой частотой ЭЭГ. Это было проверено и другим путем — были взяты мужчины с высокими и низкими значениями по социальному интеллекту. Зависимость подтвердилась: лица с более развитым социальным интеллектом имеют большую частоту ЭЭГ в состоянии релаксации.

Сравним теперь результаты решения субтестов теста Амтхауэра лиц с высокой и низкой частотой ЭЭГ.

Сравнительные данные по результатам решения субтеста Амтхауэра лиц с высокой и низкой частотой ЭЭГ

По этим результатам можно утверждать, что у лиц с более низкой частотой ЭЭГ лучше развит формально-логический интеллект, наглядно-образное мышление. У лиц с более высокой частотой ЭЭГ более развито мышление диалектическое, связанное с обобщением понятий, с понятийным мышлением.

Обратим внимание и на то, что в исследовании специально применялся интеллект на формально-логическое (IN1) и диалектическое мышление (IN2). Тест на диалектическое мышление намного лучше решили лица с более высокой частотой ЭЭГ. А тот факт, что лица с более низкой частотой решили лучше тест Амтхауэра объясняется тем, что он более состоит из заданий на формальное мышление и на задания, где так важна для успеха развитая первая сигнальная система — зрительная память, наглядно-действенные операции.

Не все лица с высокой частотой ЭЭГ являются общественниками, среди них есть и предметники. Но большая часть все же общественники.

Не все лица с низкой частотой ЭЭГ являются предметники. Среди них есть и общественники.

Раньше, в период матриархата, большая часть женщин имела более развитый социальный интеллект и, скорее всего, отличалась более высокой частотой ЭЭГ. Во всяком случае до наших дней эта особенность женщин сохранена.

В данной выборке феминизированность более непосредственно связана с частотой ЭЭГ, нежели другие шкалы теста MMPI. Отметим так же, что количество женщин возрастает среди лиц, которые имеют более высокую частоту ЭЭГ. См. Приложения.

Большая часть общественников имеет более высокую частоту ЭЭГ. Но среди них есть и лица с менее выраженной частотой.

Можно утверждать, что среди общественников по мере общественного развития возросло число лиц с более низкой частотой ЭЭГ. Эта гипотеза верна настолько, насколько верно утверждение, что раньше был матриархат и на смену ему пришел патриархат. Во всяком случае, в нашей выборке более высокую частоту ЭЭГ имеют женщины. Появление данных лиц (с более низкой частотой ЭЭГ) это и есть в своем большинстве появление «хитрых» общественников, постепенное подчинение ими себе эмпатичных общественников.

По результатам исследования можно выделить «высокочастотных» и «низкочастотных» предметников и общественников. Среди «низкочастотных» общественников больше мужчин.

«Высокочастотные» общественники чаще имеют способности считывать микрофакторы у окружающих, их мимические реакции, подстраиваться под них. Это и понятно. Большая частота ЭЭГ говорит о большей психической энергии данных лиц. И эта энергия направляется как на подстройку к окружающим, так и на рассмотрение объектов, явлений окружающего мира с различных точек зрения, что характерно для диалектического мышления.

Диалектическое мышление требует большей психической энергии, подстройка под людей. Успешное управление людьми требует большей психической энергии, чем предметный труд. И практики это чувствуют. В некоторых учреждениях должности, связанные с общением, особенно с общением с внешней средой оплачиваются более высоко, чем должности, связанные с предметной деятельностью. Но среди предметной деятельности есть так же изматывающие виды, которые требуют диалектического мышления.

Таким образом, можно говорить о двух разновидностях предметников и общественников в зависимости от расхода психической энергии, устройства их головного мозга. В эпоху научно-технического прогресса обществу необходимы предметники с диалектическим, с творческим мышлением, склонные к открытиям, к внедрению новых технологий, способных быть во главе нового технологического уклада.

Этим в значительной степени объясняется тот факт, что лучшие управленцы, наиболее выдающиеся руководители имеют не самый высокий IQ, который традиционно искался по методикам, близким к субтестам теста Амтхауэра. Но они лучше решают проблемные ситуации, они лучше чувствуют других людей, они более интуитивны, у них более развит социальный интеллект, они лучше чувствуют мягкую силу.

Наряду с классическими тестами данная группа обследуемых была изучена и с помощью методик, которые диагностируют их установки на уровне бессознательного, их основные эмоциональные ценности. «Низкочастотные» предметники и общественники чаще более благоприятно воспринимали такие ценности как деньги, заработная плата, успех в жизни и др. Для высокочастотных предметников и общественников более близки эмоционально были ценности, связанные с семьей, со страной, с коллективом, в котором они работали и др. Для удержания на работе лиц, у которых большая значимость таких ценностей как заработная плата, достаточно обеспечить высокую заработную плату. Для удержания на работе лиц, для которых более значимы высокие социальные ценности этого явно недостаточно. Для этого важно, чтобы их ценности разделял руководитель, чтобы такие лица нашли себе подобных в коллективе и чтобы их было большинство или чтобы это была высоко сплоченная группа лиц.

И если в начале совместной работы образование микрогрупп шло по принципу характерологического совпадения или дополнения работниками друг друга, то со временем ведущим стал принцип разделения совместных ценностей, степень их включенности в совместную деятельность на основе этих ценностей. Отсюда предметников и общественников можно организационно объединить в одну группу, но в ней их сложно удержать на протяжении длительного времени, если не будет формироваться общая мораль, общие ценности, общая культура, единая вера. В конечном счете в одной микрогруппе чаще оказываются «высокочастные» работники. И в отдельный коллектив постепенно собираются «низкочастотные». Но закономерности формирования морали, системы взаимоотношений у данных микрогрупп существенно отличаются друг от друга. Некоторое время во вновь созданном коллективе идет борьба между нормами взаимоотношений между этими микрогруппами. Без поддержки с верху, без вида профессиональной деятельности, где явно лидируют высокочастотные работники чаще побеждают низкочастотные работники.

В конкретных коллективах все как на протяжении развития человечества.

В таком процессе формирования микрогрупп нет ничего необычного. Это реально наблюдаемый в жизни процесс, известный по пословице «Рыбак рыбака видит из далека». То есть лица, руководствующиеся одними социальными, жизненными ценностями собираются вместе. И есть коллективы, где много достаточно порядочных людей, а есть коллективы, где работники руководствуются не столь высокими нормами человеческих отношений. Но особенно сильно коллективы отличаются при наличии различных в нравственном отношении руководителей.

В одном типе коллектива обычно собираются и предметники, и общественники определенного типа. Или же высокочастотные подстраиваются под низкочастотных. У них выше адаптивность, возможности подстройки к другим.

То есть определенный подтип общественников и предметников не только совместим между собой, они дополняют друг друга, они необходимы друг другу. Но дело в том, что и предметники находятся под гнетом общественников, и среди общественников есть иерархия. Понять кто есть кто, отделить одних от других имеющимися методическими средствами просто невозможно. Более менее объективные результаты получаются примерно через 2 года совместной работы или через примерно полугодового совместного пребывания в стрессовых условиях. И пока нет иного пути преобразований в обществе, как грубый отсев предметников от общественников, как ставка на предметников. Затем предметники начинают под себя подбирать общественников. И по принципу «рыбак рыбака…» они подберут нужных для развития предприятия, коллектива людей.

Выявлена одна общая особенность «высокочастотных» и предметников, и общественников! Они более других руководствуются в своей жизни социальными, духовными ценностями, верой, убеждениями. При этом речь даже не идет о том, какие это ценности. Просто есть люди для которых важно жить смыслами, верой. Это касается как общественников, так и предметников. То есть между ними есть общее и различие по признаку веры, роли ценностей в жизни. И этот признак может быть более существенным, чем отношение к когорте предметников или общественников.

А отличия между самими общественниками существенные.

«Низкочастотные» общественники чаще имеют выраженные маниакальные черты личности. «Высокочастотные» общественники чаще имеют сбалансированный тип личности. Они более успешны при длительной совместной профессиональной деятельности, при решении задач с большим временным диапазоном. Для них характерна подстройка к подчиненным, эмпатичность, умение убрать свое Я, прислушаться к другим. Но в зависимости от типа коллектива, от социальной ситуации в стране, на конкретном предприятии их роль различна. Таких лиц легко убирают со своего пути лица с повышенной активностью, борющиеся за власть, умеющие подчинить себе коллектив силой принуждения, психологического давления.

«Высокочастотные» предметники и «высокочастотные» общественники совместимы между собой.

Конечно, когда мы говорим о необходимости передачи власти от общественников к предметникам, то мы говорим о передачи власти от «низкочастотных» общественников к «высокочастотным» предметникам.

А как же общественники, если оценивать ситуацию в целом? Ведь очевидно, что без общественников невозможно развитие современного производства. Они сплачивают коллектив. Они нужны для управления другими, они нужны для самих предметников. Они нужны для внешних контактов. Может быть начать «ловить» «высокочастотных», правильных общественников и давать им больше реальных прав, встраивать их в государственные структуры? Это было бы большой ошибкой. При таком подходе лучше ничего и не начинать. Иначе будет так же как оно сложилось с системой профессионального психологического отбора. Там, где блат не работает — работал такой отбор. Но там, где роль блата высока, психологический отбор служил и служит обоснованием решений, принятых в интересах общественников, в интересах системы межличностных отношений. Он не просто убивает разумный подход, он не дает возможности такому подходу возникнуть в принципе.

«Высокочастотные» общественники в большей степени, чем предметники, зависимы от системы межличностных отношений. Без них они просто не могут функционировать. А предметник может про себя «плюнуть на все» и спокойно заниматься своей профессиональной деятельностью, не дополучая, перерабатывая, но находить удовлетворение в самой работе. Общественник, даже «высокочастотный», не может позволить себе такую роскошь.

Поэтому власть, деньги надо давать успешным предметникам. Сам факт их успешности в высокотехнологических отраслях отбирает именно «высокочастотных» специалистов. И такие специалисты сами отберут себе помощников. И большей частью они безошибочно будут выбирать себе в подмогу «высокочастотных» общественников. Именно так можно более бесконфликтно изменить культуру общества, систему власти. Но для этого во главе государства должна стоять «высокочастотная личность».

Особенности веры и ценностей предметников, резонаторов.

Все сказанное в данной работе можно перечеркнуть или усилить (в зависимости от силы и характера веры читающего) уточнениями о недостаточности деления людей на предметников и общественников, на резонаторов и пострезонаторов при управлении социальным развитием.

Дело в том, что среди предметников немало лиц, которые имеют негативные сопутствующие личностные особенности. Ведь среди них есть лица с негативными личностными качествами, с недостаточно развитыми профессиональными компетенциями, слабой силой духа, низкой нравственностью и т. д. В то же время среди общественников есть немало прекрасных людей, переживающих за судьбу близких, страны, вкладывающих свои силы в развитие. Это так. И даже уточнение — кто выражает истину назвали резонаторами, а кто ее искажает постпострезонаторами — недостаточно для точного, глубокого понимания сути происходящих процессов. Более правильно утверждать, что руководить надо поставить тех, кто идет к истине, кто является лучшим среди людей. Но кто и как это определит без выделения общественников и предметников по результатам конкретного труда? Во власти чаще находятся общественники. На протяжении человеческой истории и по сей день они и ставили во главе государства лучших из лучших по их усмотрению. Но ведь вся соль заключается в том, что это лучшие из лучших и оказывались чаще общественниками, но наиболее тонкими, наиболее способными, наиболее эффективными в системе межличностных, социальных отношений. А сознание людей умного общественника от способного предметника не отделяет с той точностью, которая нужна для успешных социально-экономических изменений на основе сознательных выборов, в том числе и на основе демократии. Наши демократические выборы ведут к постепенному накоплению ошибок, которые с циклом в 72 года обостряются до уровня нарастания критических кризисных явлений.

Да, есть люди, которые могут понимать истину лучше других, есть апостолы, есть святые, есть святители, есть лица, которые могут глубже других понимать социально-экономические закономерности развития общества, есть лидеры, которые чувствуют истину и руководствуются ею. И в эти периоды народы под их руководством имеют большие шансы на устойчивое, правильное развитие. Все это так. Но так же надо признать, что лиц, которые владеют истиной, распинают, четвертуют, сжигают, сживают со света, а истину искажают под свои интересы. Библейские истины переписывают под свои потребности. Мысли апостолов и святых корректируют под свои нужды, под указания, а в большинстве случаев просто под ожидания сильных мира сего — общественников, которые находятся у власти.

Это касается и сегодняшних дней: лиц, которые говорят истину, которая не соответствует корпоративным интересам ученых, властителей, просто не замечают, игнорируют, а порой и высмеивают. Как только истину начинают искать через мнение других — начинаются отступления от нее.

Известны слова Иисуса «Я есмь путь и истина и жизнь; никто не приходит к Отцу, как только через Меня». (Иоанн 14–6). Истина и жизнь здесь использованы равнозначно. Сама жизнь есть истина, а не слова о ней. Это принципиально. Как только начинаются словесные оценки, пусть даже экспертные, начинается отход от истины. И не случайно в самом начале приводились результаты исследований о наличии у экспертов стратегий оценивания путем движения к жизни и путем объединения с мнением других экспертов. А мнение всех, а не только самых точных в оценках, — это в первую очередь выражение своих интересов, своих страстей, а потом уже выражение истины. Это и лежит в основе демократии. Поэтому коллективные оценки, пусть даже умных людей, имеют свойство накапливать неточности, приводить постепенно к отходу от истины, от жизни. Накопленные таким образом ошибки, в том числе и в науке, мы затем включаем как элементы в создаваемую карту мира.

Поэтому важно опираться при принятии решений в первую очередь не на социальные теории (хотя они так же важны), а на саму жизнь. Вот и отбираем, кто своей жизнью показал, что он — истина. И даем им право принимать решения по направлению развития нашей жизни. Конечно, будут ошибки. Но вероятность этих ошибок будет намного меньше, чем при принятии решений тех, кто стремится свои решения обосновать и кто стремится их принимать.

Когда мы выделяем предметников, мы сужаем право принимать решение до тех, кто в самой жизни. Как только мы выделяем резонаторов, то мы сужаем право принимать решения до тех, кто находится в гуще реальной жизни, обладает и сопутствующими личностными, духовными качествами, которые обычно ведут к истине. Но нет ни одного однозначного критерия, чтобы выделить лиц, которые могли бы это истиной владеть. К ней можно только идти. Даже казалось бы очевидный критерий — более высокая частота ЭЭГ — относителен. Хотя он может быть применен при оценке людей. Дело в том, что в состоянии релаксации среди лиц с низкой частотой ЭЭГ есть профессионалы высокого класса, достойные люди, которые имеют необычно развитую способность релаксироваться, отдыхать в полной мере за счет снижения частоты своей ЭЭГ. Так лучшие спортсмены могут в момент отдыха, самокомандой сбрасывать частоту ЭЭГ до минимальной. Они просто лучше могут расслабляться в минуты отдыха. Это касается и лиц, которые достигли немалых успехов в высоко интеллектуальных видах деятельности: они умеют отдыхать в минуты перед высоко интеллектуальной деятельностью. А когда она начинается — частота ЭЭГ резко увеличивается и т. д. Нет однозначного критерия для выделения тех, кто ближе всего к истине, к жизни. И скорее всего, его мы и не найдем, так как сама жизнь изменчива, истина неисчерпаема.

И в научном плане можно открывать и открывать новые и новые грани истины, можно уточнять и уточнять требования к тем, кто больше других заслуживает принимать решения в интересах развития нашего общества, государства. Но ведь на уровне обыденного сознания, на уровне практических решений наше мышление достаточно конкретно, во многом формально-логично, его нужно к чему-то «привязывать». Если в научном плане можно написать сотни, тысячи научных монографий, которые ведут к истине и которые верны, то в практическом плане должен быть лозунг — что делать конкретно. И в силу того, что в мозгу человека обычно образуется одна доминанта, то и цель деятельности для большого количества людей лучше ставить одну. И это есть реальная жизнь. В моменты революций массами двигают лозунги. Диалектика изучалась и в дальнейшем использовалась в интересах жизни обычно до начала революций. Поэтому выделение хитрых общественников для понимания основного противника позитивных изменений в обществе это упрощение задачи до уровня начала практических действий.

Конечно, опора на резонаторов — это более точное с научной точки зрения решение. И в первую очередь речь идет о резонансах с истиной.

Путем сочетания нескольких параметров в личности тех, кто обеспечивает прогресс общества, решения на уровне систем управления будут точнее. Например, мы делаем опору на тех, кто смог организовать реальное производство (предметник) и это производство касается высокотехнологической продукции (более развито творческое мышление). Но лица с более развитым творческим мышлением чаще имеют более высокочастотную ЭЭГ. А предметники с более высокой частотой ЭЭГ чаще, значительно чаще, чем в обычных условиях, чем в среднем, являются резонаторами. Эти параметры можно получить как подтверждение правильности наших практических управленческих решений. Но принимать решения, искать опору среди многих людей надо по реальным, жизненным параметрам — кто что сделал за относительно продолжительный срок, не менее 2 лет. А лучше от 5 до 10 лет. И выделение таких критериев должно соответствовать особенностям восприятия истины общественным сознанием — его приверженности формальной логике, наличие одного эмоционального центра и др. Да, общественное сознание упрощает понимание сути явлений, оно обычно связано с одной — несколькими идеями. Но оно такое, как есть. Это реальная жизнь.

Именно поэтому в работе так неточно с точки зрения диалектической логики поставлена проблема кто виноват и что делать — менять общественников на предметников. Такое решение дает импульс для действия, и действия в правильном направлении. Отсюда и такое внимание соотношению предметников и общественников.

Соотношение предметников и общественников в истории человечества во многом аналогично соотношению растительности и зайцев, зайцев и волков на отдельном острове. Вот зайцев стало много — съели всю растительность. Есть нечего. Стали погибать. Популяция резко уменьшилась.

Снова много растительности. Снова развелись зайцы. Снова съели всю растительность. Снова популяция уменьшилась.

А теперь появились волки. Уже численность популяции зайцев колебательно изменяется в унисон с изменением численности волков.

Вот расплодилось много зайцев — растет популяция волков. Волки съели почти всех зайцев, популяция волков сама стала уменьшаться. Вот почти все волки погибли. Зайцы снова скачут по острову.

Как только мы начинаем понимать, что колебания интенсивности роста растительности зависит от интенсивности излучения Солнца, то получается достаточно прогностическая система. В этой системе желания и даже навыки волков и зайцев — зависимая от экзогенного фактора величина. Как ни учи волков, сколько не формируй у них охотничьих навыков — колебания от этого не исчезнут и периоды скудной жизни, ведущей к уменьшению популяции волков, не отменить в рамках земного мышления.

Эти аналогии относятся и к человечеству. Мы можем, в отличие от зверей, понять эти закономерности и начать строить нашу жизнь в соответствии с ними. Но это понимание, вероятно, одна из ценностей, формированием которой у землян и занимаются силы, которые выше и намного могущественнее нас.

Метафора в защиту союза общественников и предметников.

Аналогичны отношениям зайцев и волков взаимоотношения предметников и общественников. Чрезмерное количество общественников приводило к тому, что работать становилось не кому. В некоторых странах это соотношение принимало вид увеличения — уменьшения государственных служащих в империи, в стране, увеличение податей, которые необходимы для содержания чиновников, уход работающих подданных на другие земли и др. Чрезмерное количество государственных чиновников разоряло страну, уезд. Начинались восстания. Если они побеждали — количество чиновников резко уменьшалось. Но не на долго, так как среди победивших были те, кто мог жить за счет своих способностей понимать и управлять людьми. Общественники есть везде.

Колебательно менялась и доходность семей чиновников, воинов. Много предметников в подчинении — выше доход. Отсюда нередко власть имущих объединялась, чтобы не допустить переход работников от одного барина к другому. Чтобы не допустить восстаний шли на различные хитрости, типа Юрьева дня. Но суть от этого не менялась: общественники делали все, чтобы закабалить предметников.

В России традиционно чиновников было меньше, чем в Европе. Это объяснялось более сложным, более суровым климатом и в силу этого меньшим прибавочным продуктом, который мог получить крестьянин, ремесленник в российском климате. Но и элита России в силу этого не могла так дистанцироваться от народа, как на Западе. Общая закономерность проявляется на протяжении всей истории человечества: чем меньше прибавочный продукт, тем меньше был выражен эгоизм общественников, тем меньшая доля их усилий носила функцию потребления за счет труда других. Крепостное крестьянство на Руси было, но не было рабства. Это связано как с невысоким прибавочным продуктом в условиях вечных зим. Так и с психологическими особенностями людей, с наличием в России так называемого эмпатичного психотипа, когда душевные качества людей существенно предопределяют их взаимоотношения.

В России зайца волки садили пить чай. Ели зайцев после этого чаепития. Н. Г. Чернышевский отмечал, что душа русского народа сформировалась за самоваром. Кроме того, русская элита во многом вышла из князей, воевод. А их-то выбирали по реальным заслугам. Поэтому количество общественников с негативными чертами личности было не так много как в странах, где придворная знать окружала короля и ждала от него благодарностей, помогая интригами. Правящий класс был вынужден в прошлом выполнять функции управления. Не мог — свергался. Поэтому роль и значимость общественников была высока в период минимального прибавочного продукта (общественник и в этом случае помогали более выживать всем и чаще это был эмпатичный общественник) и стала снова особо высокой при максимальном общественном разделении труда. Общественники в этом случае получили возможность обогащаться. Само общественное разделение труда требует лиц, которые могут улаживать проблемы. И постепенно вместо этих лиц появились те, кто не только мог улаживать проблемы, но и получать прибавочный продукт, и не малый, от этих трансакций, от улаживания конфликтных, а затем и просто типичных торговых ситуаций. При этом ранее талантливые предметники всегда имели возможность войти в элиту, обновить ее и дать пример окружающим, что за счет труда, предметной деятельности можно пойти по жизни вперед. Сейчас этих примеров почти не стало, так как власть общественников стала тотальной (у них собственность, деньги, власть, средства массовой информации и др.). Сама проблема противоречий между предметниками и общественниками осталась скрытой и внешне выступает как проблема взаимоотношений между бедными и богатыми, как проблема несправедливого распределения дохода между социальными группами, как проблема эмансипации женщин (эмансипанки — это явно общественницы), как отношения между порядочными и непорядочными людьми, как отношения между лицами, не знающих ограничений и более скромными и тактичными, как верящими в Бога и безбожными и т. д. Любые психотипы с трудом диагностируются окружающими. И нужны специальные способности, чтобы чувствовать и понимать эти психотипы. Для абсолютного большинства людей они кажутся «вещью в себе».

Но тем не менее, научные исследования на этот счет есть и они показывают, что расслоение людей по уровню дохода в России совпадает и с расслоением их по психотипам [4]http://www.washingtontimes.com/news/2013/mar/4/womens-brains-smallermens-used-more-efficiently/
.

То есть деление на бедных и богатых и отношения между ними как фактор социально-исторического развития не отрицает, а предполагает перевод этих отношений в плоскость общественник — предметник, экстраверт — интроверт и т. д. И все это достаточно тонко изучено методами современной психологии.

Предметники нередко являются интровертами. А интроверты более склонны к вере, к построению личностно воспринимаемых, порой весьма индивидуализированных ценностей. Монахами чаще становятся интроверты. Поэтому, если делать опору на резонаторов, то мы чаще окажемся среди лиц, которые склонны к вере, которые ею движимы. Отсюда ставка на предметников невольно через некоторое время приведет к необходимости поиска и веры, которая бы была ими принята. И эта вера не может быть примитивной, так как резонаторы, предметники, достигшие многого в жизни, добившихся передовых позиций в создании высокотехнологических производств, ищут истину, занимаются настоящей наукой. Они не примитивны духовно.

Не все склонны воспринимать веру, Мировой Разум как данность, но резонаторы ищут такую веру. Их длительное, устойчивое сообщество немыслимо без общей веры.

 

8.2. Вера, духовные ценности как факторы социально-экономической стабилизации

Рассматривая причины психоэкономического кризиса, важно прийти к выводу о системе детерминант этого процесса. Она выходит за рамки Земли, это сложный геокосмический процесс. Важнейшими компонентами этого процесса является действие так называемых кумулятивных причин, мягкой силы. Мягкие силы приводят к медленному изменению человечества по типу микромаятниковых явлений. Эти изменения настолько незаметны, медленны, что наше сознание их просто не фиксирует. Сознание фиксирует то, что поддается психофизиологическому различению. Что «зашито» в нас на биологическом, генетическом, психофизиологическом уровне. Это чаще так называемые факторные причины. Кумулятивные причины более воспринимаются нашим бессознательным, но и то, не всех людей, а теми, кто к этому предрасположен. Обычные люди при объяснении явлений руководствуются образным видением и пониманием факторных причин. В рамках этих причин мы и пытаемся объяснить окружающий мир. И немало ситуаций, когда эти факторные причины истинно предсказывают развитие явлений, когда через них понимается суть проблемы, порой и исчерпывающе. И видя это, мы приписываем данным причинам большую роль в процессе детерминации явлений, чем это есть на деле. В силу этих причин (но не только) мы приписываем и людям, социальных группам, лидерам, нашему сознанию значительно большее значение в понимании и изменении окружающего мира, истории, чем они реально играют свою роль в этом. Исторический процесс во многом связан с чувствованием, интуитивным восприятием мягкой силы, ее влияния на людей, на мировые процессы. Но точно чувствовать направление и характер действия мягкой силы могут далеко не все, а лица с опытом жизни, с развитой интуицией, с психофизиологическими предпосылками к этому. При этом наблюдается зависимость, что более развитая интуиция у людей, способность чувствовать мягкую силу может сопровождаться меньшей способностью логически анализировать окружающий мир через факторные причины. А люди, которые менее чувствуют влияние мягкой силы, могут, порой весьма убедительно, рассказывать о влиянии факторных причин на наше развитие, успешно их анализировать. И они могут говорить логически безупречным языком, достаточно понятно и убедительно. По мере роста образования людей, росла потребность в лидерах, которые могли говорить языком науки, языком образованных людей. Большая часть лидеров в настоящее время просто не будет признана за таковых, если не овладеет формальной логикой, понятным, логически правильным языком, которым пишутся книги, научные исследования. Замечено, что способность воспринимать более точно мягкие силы более характерна для лиц, которые верят в существование Всемирного Разума.

Чувствование мягкой силы есть и чувствование бессознательных переживаний, установок, противоречий между сознанием и бессознательным, которые вырастают в значительной степени в силу противоречий между влиянием мягкой силы и факторных причин. Эти чувства могут быть верными только при нахождении внутри российского народа и при сопереживании с ним.

Эти чувства наиболее точны при внутренней вере, которая ведет к Истине. Значительная часть философов, мыслителей, знающих русских изнутри, отмечают, что русские — народ богоносец. Это стало достаточно устойчивой характеристикой наших национальных особенностей. Но россияне это не только русские. Количество людей, которые проповедуют ислам растет более быстрыми темпами, чем количество православных. И это не только в силу более высокой рождаемости в странах, регионах, где господствует ислам. Есть и другие причины. Так ислам более приспособлен для бедных. Он как религия по многим параметрам ближе к более обездоленных. И в условиях роста противостояния между бедными и богатыми, между исламом и светским, западным миром не исключены элементы дисгармоничных отношений между исламом и христианством, исламом и православием. Ислам имеет здесь повышенный запрос со стороны обездоленных. Отсюда попытка богоизбранность отнести только к православным — исторически проигрышна. Опора на религию при воссоздании ценностей, которые могут ускорить наше развитие, уменьшить поклонение злату, сделать нашу веру устойчивой, служащей сохранению государственности, должно касаться всех религиозных концессий. Поэтом объективно мы нуждаемся в вере в Мировой Разум, в Бога, в вере, которая бы была близка к науке, к поиску истины. Иначе ее трудно воспринять образованным людям. И она должна быть как бы равноудалена от всех религий. Эта часть веры, которая может стать общей для всех, есть в каждой религии. Не отрицая, а принимая за данность и уважительно относясь к представителям каждой диаспоры, важно все больше и больше смещать это взаимодействие к тому, что общее для всех религий. При этом важно ничего никому в этой области не навязывать. Каждый выбирает сам.

А это общее достаточно притягательно даже для ученых, в том числе и занимающихся системами управления.

Зачем мы обращаемся к вере, да еще в контексте фундаментальных знаний теории управления?

Во-первых, вера — это определенная предрасположенность нашего мышления, сознания к умозаключениям. Это определенная ценностная логика, которая более эффективна, нежели формально-логическая и даже диалектическая. Есть так называемые точки бифуркации — точки неустойчивого равновесия, из которой может быть различное направление развития сложнейших явлений. Так если в такой точке малая сила сместит равновесие воздушных масс в одну сторону — ураган пойдет в направлении пустыни. В другую — ураган пойдет в сторону города. Он в этом случае принесет немалые разрушения. И силы, прилагаемые в точке бифуркации, — минимальны по отношению к приносимым разрушениям. А эффект максимален.

Если в физическом мире точки бифуркации не частые явления, то в психической активности — они закономерны и часты. Любой шахматист знает, что в момент перебора различных вариантов шахматной комбинации вдруг наступает момент, когда принимается то или иное решение. Это решение как будто кто-то подталкивает в том или ином направлении. Такие же драйверы мышления существуют у ученых. И вера в Бога помогает направлять мышление в нужное, божественное русло. Но более — именно в точках бифуркации. Вера в бога не может создать само мышление, привнести знание из книги в верующего человека. Поэтому страстно верующие лица далеко не всегда выдающиеся ученые. Бог не заменяет необходимость самостоятельной добычи знаний. Но практически все выдающиеся ученые (Лауреаты Нобелевских премий, всемирно известные умы) верили в Бога. Другое дело, что это они не афишировали. И часто об этом окружающие узнавали перед их смертью, через чтение их дневников уже после смерти или во время жизни это узнавали немногие, с кем сложились глубокие душевные привязанности. В такую религию, в такие душевные переживания общественникам войти архисложно. Напряжение мысли таких ученых как бы чуть-чуть, но подталкивалось в сторону истины верой. Те же ученые, которые не верили в бога, имели свою собственную веру, которая помогала им в творчестве. Вне веры сложно рассчитывать на успех любому человеческому сознанию, любым системам умозаключения. Даже шахматист делает тот или иной ход в точках бифуркации в зависимости от сформировавшейся веры в преимущество той или иной позиции, когда нет очевидного хода, ведущего алгоритмически к выигрышу. Но чтобы такая вера появилась нужны годы труда, участия в шахматных турнирах.

Во-вторых, вера в Бога выносит цель жизнедеятельности за рамки существующего мира, земных моделей, схем. Это цель, которая находится за рамками материального. А это великая сила преобразования, устойчивого существования любой сверх сложных систем. Цель деятельности влияет на структуру, способы существования сверх сложных систем (к ним относится и человеческое общество). Это элементарные понятия современной системологии. Но если это так, то религиозное сознание должно порождать устойчивые социальные структуры. Это в том случае, если оно верно, ведет к истине и взято на вооружение элитой, лицами, которые управляют этой общностью, в том числе и государством. Нет ни одного успешного государственного образования, тем более империи, без поддержки со стороны религии. Чингиз Хан, завоевавший пол мира, это тонко понимал. И всегда брал к себе в подмогу религию народов, которые он покорял.

Но самый наглядный пример — Византийская империя. Христианская религия здесь стала государственной. И империя просуществовала 800 лет — больше любой другой империи мира. Но это в том случае, если религия верна. Если религия начинает отходить от истины, она уже помогает меньше.

Единая вера — мощнейшее средство организационного сплочения людей, единства их действий, выживания в непростых условиях современного мира.

История убедительно свидетельствует, что вера — это источник долговечности, прочности, эффективности социальных структур.

И здесь хотелось бы присоединиться к уже высказанным мыслям.

Все религии сходятся в одном — они сходятся в одной вершине — демиурге. Демиург создал все, он создал нас, мироустройство. Познавая мир, в том числе и научными методами, мы познаем его и тем самым приближаемся к Богу. Отсюда основой основ религии должны являться знания о мироустройстве.

Краеугольный камень истинной религии — знание верное, а не толкование людьми событий минувших.

Если взять любую религию — в каждой есть различные толкования мира и прошедшей истории. Но ведь истина одна. Пока не будет очевидных доказательств, что одно из толкований истинно, мы имеем все основания искать истину сами. И наука — одно из направлений движения к истине. И если мы хотим познать как устроен созданный мир, то мы хотим познать Истину. А это и есть Бог.

Это достаточно понятное начало, которое есть в каждой религии и через которое развивается светская наука, светское образование.

И общей точкой для религиозных убеждений, переживаний и светской науки является вера, интуиция, понимание того когда у нас верная интуиция срабатывает и приводит к истине. Здесь есть путь единый для религий и научных изысканий. На этом пути важны духовные, душевные искания, которые дают возможность правильно почувствовать истину. Это нечто близкое к самовнушению, аутотренингу, молитве, к обращению к всевышнему с просьбами и т. д. И что важно. Можно найти рассказы, откровения множество людей, которые пережили такую духовную подмогу во время своих душевных, научных исканий. А сколько людей считает, что пишет то, на что их наводит провидение! Это признают если не все, то большинство великих ученых. Или просто молчат об этом, считая что их не смогут правильно понять. Но то, что признает большинство, уже достаточно для строительства социально-духовной культуры, которая бы могла объединить и все концессии. Хотя, возможно, представители не всех концессий захотят таких общих размышлений. Ничего страшного. Есть отдельные люди. Это движение к Мировому Разуму может каждый делать сам, без помощи работников культа. Но сам факт признания Бога объединяет людей. Так почему это не может быть взято теми, кто считает себя народом — богоносцем за ядро своей, пусть глубоко личной, не раскрываемой никому, но все же ВЕРЕ.

Без правильной веры нам просто нельзя. Это вера в страну, в семью, в своих предков, в будущее и др. Без веры в истину все развалится со временем основательно.

«Знание в основание светлого храма новой веры — и пусть сей храм не даст вам разрушиться, как разрушились души тех, кто отринул Истину, а заблуждению поклонился».

Понимание окружающего мира, его устройства, сути человеческих отношений дает человеку радость, уменьшает психические нагрузки, которые возникают и из непонимания. Есть информационная теория эмоций К. Симонова, которая связывает степень психического напряжения личности со степенью понимания ею возникающих ситуаций и путей выхода из них. Истина снимает излишнее психическое напряжение. Истина — синоним демиурга. Истина — дает психическое, душевное спокойствие. Истина — это и цель развития науки, человечества.

И что важно… Лица, которые искренне, от всего сердца ищут истину получают поддержку в виде самых различных подсказок. Впрочем об этом лучше всего говорят эти люди.

Приведем выдержки из книг А. Пуанкаре «Ценность науки» и «Математическое творчество». «Чистая логика всегда привела бы нас только к тавтологии; она не могла бы создать ничего нового; сама по себе она не может дать начало никакой науке. Для того, чтобы создать арифметику, как для того, чтобы создать геометрию… нужно нечто другое, чем чистая логика. Для обозначения этого другого у нас нет иного слова, кроме слова интуиция» [5, стр. 17].

«Таким образом, логика и интуиция имеют каждая свою необходимую роль. Обе они неизбежны. Логика, которая одна может дать достоверность, есть орудие доказательства; интуиция есть орудие изобретения» [5, стр. 21–22].

«Математическое доказательство не есть простое сцепление силлогизмов: это силлогизмы, расположенные в известном порядке; и порядок, в котором расположены эти элементы, имеет гораздо больше значения, чем сами элементы. Если у меня есть чувство, интуиция, так сказать, этого порядка, вследствие чего я сразу могу обнять всю совокупность рассуждений, мне уже нечего бояться забыть какой-то элемент; каждый из них сам собою займет свое место, для него предназначенное, без всякого усилия со стороны моей памяти» [6, стр. 7]. «Творить — это значит различать, это значит выбирать» [6, стр. 9].

«Бесплодные комбинации даже не приходят на ум изобретателю. В пределах его сознания появляются комбинации только действительно полезные и наряду с этим несколько других, которые он отбросит впоследствии, но которые носят до некоторой степени характер полезных комбинаций» [6, стр. 10].

«Не теорема интересна для психолога, а обстоятельства, при которых она добыта» [6, стр. 11].

«В продолжение двух недель я старался доказать, что не существует никаких других функций, аналогичных тем, которые я назвал впоследствии фуксовыми функциями; я был тогда очень невежественен; каждый день я садился к рабочему столу и проводил за ним час или два; я перебирал огромное количество комбинаций и не приходил ни к какому результату. Однажды вечером я выпил черного кофе, вопреки обыкновению, и не мог заснуть; идеи толпой возникали в мозгу; я ощущал как бы из столкновение до тех пор, пока две из них не сцепились… между собой, чтобы образовать стойкую комбинацию.

Утром я установил существование одного класса фуксовых функций, происходящих из гипергеометрического ряда; мне оставалось только редактировать выводы, что отняло у меня несколько часов». [6, стр. 12–13].

Исследование шло дальше. Возникали новые научные идеи.

«После этого я оставил Канны, где жил тогда, чтобы принять участие в экскурсии. Дорожные перипетии заставили меня забыть о математических работах. По приезде в Кутанс мы сели в омнибус для какой-то прогулки; в тот момент, когда я поставил ногу на подножку, у меня возникла идея, к которой, казалось, я не был подготовлен ни одной из предшествующих мыслей, именно: что преобразования, которыми я пользовался для определения фуксовых функций, тождественны с преобразованиями не-евклидовой геометрии»

«Я не сделал проверки, у меня не хватило бы на это времени, так как в омнибусе я возобновил начатый разговор; но у меня уже тогда явилась полная уверенность в правильности идеи. По возвращению в Канн я со свежей головой проверил вывод только для очистки совести».

«Затем я уехал в Мон-Валериан, где должен был отбывать воинскую повинность. У меня было тогда много различных забот. Как-то раз, когда я проходил через бульвар, предо мною вдруг предстало разрешение затруднения, которое раньше оставило меня. Я не старался немедленно разобраться в этом и только после службы снова взялся за этот вопрос. У меня были все элементы, мне оставалось только собрать и привести их в порядок. Таким образом, я окончательно редактировал свой мемуар без всякого труда».

«То, что поражает тут прежде всего — это проблески внезапного озарения, которые являются признаками предшествующей долгой бессознательной работы. Участие этой бессознательной работы в математическом творчестве кажется мне неоспоримым, а в других случаях, где это участие менее очевидно, все-таки можно было бы найти следы его. …Но с большей уверенностью можно предположить, что этот отдых был наполнен бессознательной работой» [6, стр. 12–14].

«…озарение сознания, вместо того, чтобы возникнуть во время прогулки или какого — либо путешествия, возникает иногда во время периода сознательной работы, но независимо от этой последней, играющей, самое большее, роль возбудителя; она как бы побуждает облечься в сознательную форму те скрытые от нашего сознания результаты, которые мы уже приобрели во время отдыха» [6, стр. 14–15].

«В подсознательном… царит то, что я назвал бы свободой, если можно так назвать простое отсутствие дисциплины и беспорядок, порождаемый случаем. Этот именно беспорядок и обусловливает собою неожиданные соединения» [6, стр. 23].

Есть самонаблюдения, которые говорят о то, что результат предшествует его пониманию. Вот мнение К. Гаусса: «Мои результаты я имею уже давно, я только не знаю, как к ним приду». Если это так, то результат просто считывается с определенного информационного поля.

Л. Де Бройль отметил важность интуиции в научном творчестве, рассматривая ее и как иррациональное явление. «Воображение, позволяющее нам представить себе сразу часть физического мира в виде наглядной картины, выявляющей некоторые ее детали, интуиция, неожиданно раскрывающая нам в каком-то внутреннем прозрении, не имеющем ничего общего с тяжеловесным силлогизмом, глубины реальности, являются возможными, органически присущими человеческому уму; они играли и повседневно играют существенную роль в создании науки. …Конечно, постулат о рациональности вселенной, если его принять без ограничений, привел бы к утверждению о том, что следствием применения строгой системы рассуждений к наблюдаемым фактам должно быть точное и полное описание физического мира. Но это верно лишь в идеальном случае; систему рассуждений, о которых только что шла речь; нельзя фактически построить, потому что физический мир характеризуется крайней сложностью, бросающей вызов нашему пониманию… Очень часто нам приходится переходить от одного рассуждения к другому посредством акта воображения или интуиции, который сам по себе не является полностью рациональным актом.

…Таким образом (поразительное противоречие!), человеческая наука, по существу рациональная в своих основах и по своим методам, может осуществлять свои наиболее замечательные завоевания лишь путем опасных внезапных скачков ума, когда проявляются способности, освобожденные от тяжелых оков строгого рассуждения, которые называют воображением, интуицией, остроумием. Лучше сказать, ученый проводит рациональный анализ и перебирает звено за звеном цепь своих дедукций; эта цепь его сковывает до определенного момента; затем он от нее мгновенно освобождается, и свобода его воображения, вновь обретенная, позволяет ему увидеть новые горизонты. …Но всякий порыв воображения и интуиции, именно потому, что он является единственным истинным творцом, чреват опасностями; освобожденный от оков строгой дедукции, он никогда не знает точно, куда ведет, он может нас ввести в заблуждение или даже завести в тупик. И поэтому научное исследование, хотя оно почти всегда направляется разумом, тем не менее, представляет собой увлекательное приключение» [2, стр. 293–294, 295].

А вот самонаблюдение одного из ученых. Оно позволяет связать идею психической активности в инсайте с работой иммунной системы. «Когда я осознал, что мой ум активно работает над чем-нибудь, у меня возникло смутное чувство, которое очень трудно описать, оно было подобно неясному впечатлению об умственной активности. Но когда ассоциация выплыла на поверхность, оно развилось в чувство радости» [3, стр. 260].

Это мнение интересно тем, что инсайт сопровождается повышением настроения, то есть срабатыванием гормонального механизма психической саморегуляции. В таком радостном состоянии находятся монахи, когда они чувствуют помощь с выше, в таком радостном состоянии находятся ученые, завершив свой труд или чувствуя такую подмогу из вне во процессе его создания…

Обратимся к исследованиям академика Бехтеревой Н. П. Она говорит об открытии механизма в мозгу человека, который при определенных условиях (истинная вера — важнейшее) может помочь считывать помощь Божью при поиске истины. Этот механизм срабатывает раньше собственно логических рассуждений. «До нас было известно, что в мозгу есть разного рода детекторы, структуры (зоны, нейронные популяции), избирательно реагирующие на какое-то явление, процесс и т. п. Мы увидели избирательную или преимущественную реакцию сначала некоторых подкорковых зон, а затем и коры на ошибку в достаточно тривиальном действии. И назвали эти зоны детекторами ошибок…

Сам феномен оказался очень привлекательным, в частности, для объяснения многих событий и действий человека в повседневной жизни. Оказалось далее, что после реакции детекторов может развиться активация мозга, что, вероятнее всего, в данном случае может рассматриваться как предпосылка для последующей оптимизации осуществляемых действий…».

И ее дальнейшие рассуждения о том, что есть «кирпичиковая» наука, в которой каждый последующий вывод вытекает из предыдущего, а есть научные решения из «ниоткуда».

Она психофизиологический механизм считает аналогичным гипнотическим механизмам. «Разумного объяснения гипноза нет, но факт есть и используется. Если принять аналогию — то важно только то, что проникновение в чьи-то помыслы и освоение их возможно. Может быть, отсюда и идеи черпания идей из „высшего разума“, идеи о мозге как детекторе?..

Решения „ниоткуда“ кроме „склада ума“ требуют определенного настроя, определенного психического состояния. Это как бы состояние „приема“! Интересно, что этот настрой, это психическое состояние не является чем-то экзотическим, не слишком отличается от нормы. Близкое состояние (а кто знает, может быть именно оно) описано у Стейнбека в его знаменитой и трагической „Жемчужине“. Для того, чтобы найти жемчужину, нужно хотеть найти ее; но не слишком сильно хотеть — можно спугнуть удачу.

А что произойдет, если хотеть чего-либо — в том числе и проникновения в явления природы — очень страстно? Вплоть до изменения психического состояния, изменения состояния сознания? Чаще всего эмоции заслонят разум, мозг не окажется оптимальным детектором истины, в том числе и логически оправданной. А изредка… Изредка человек может оказаться как бы в другом измерении…: он видит, слышит, обоняет то, что окружающим обычно не дано. Если хватает сдерживающих сил — молчит о своих находках, боясь оценки психиатров. Но именно в конце этого столетия все чаще появляются надежные свидетельства реальности таинственного „Зазеркалья“… А в обобщениях (см.: иеромонах Серафим (Роуз)) оказывается даже, что все было известно очень, очень давно…». [6, стр. 268–272].

Такое озарение испытывают почти все, кто достигает в творчестве великих высот. И редко кто из них сомневается, что это помощь с выше. Подобный способ поиска истины просто невозможен без веры. Поиск истины, ведомый верой, — одно из прекраснейших состояний человечества.

Когда человек верит, то в точках бифуркации его сознание направляется в сторону служения веры. И если вера истина, то открывается истина. Эти зависимости открыты учеными — изобретателями, лучшими творцами человечества. Вера им помогала. Можно спорить, что каждый верил во что-то свое. Но истина одна. В той степени в какой вера истина, она и помогает. А помогает она всем, независимо от принадлежности к той или иной концессии. И в разных верах есть истина. И каждый истинно верующий будет искать истину, тем самым идя навстречу друг другу, идя на встречу к Богу. И пусть у каждого этот путь будет свой, индивидуален, пусть это будет путь самостоятельных терзаний. Но только так можно создать общество, которое будет думать о сути более, чем о форме, об истине более, чем о деньгах… Такой народ будет легко выходить из психоэкономических кризисов.

Исходя из работ ведущих физиологов, человек однотипно реагирует на содержание, на смысл слов, даже если они звучат различно. Мы на бессознательном уровне резонируем со смыслами. И этот резонанс помогает в поиске истины. Бехтерева Н. П. выявила блок в мозгу человека, который ранее нашего разума отвечает на запрос — ошибка это или нет — это детектор ошибок. Наличие этого блока, наличие методик прислушивания к нему, введения его в нашу повседневную жизнь — притягательная сила для любого человека, который хочет развить у себя интуицию. А это желание любого разумного человека.

Эти явления более характерны для искренних людей, пользующихся в полной мере свободной воли в своем мышлении и поведении. Это чаще люди, которые говорят не о своих заслугах, а молча, упорно делают свое дело. Чаще эти люди являются «солью земли». Они чаще откликаются на доброю. Их творчество чаще мучительное, изматывающее, захватывающее человека всецело. Достижение гармонии в творчестве всегда мучительно и изматывающе. В таком творчестве человек творит не только мир, но и свою душу. Душа развивается через испытания. Муки творчества, стремление к истине и есть одно из таких испытаний. Обращаясь за помощью к более высокой инстанции человек усиливает себя, по крайней мере правильным течением ситуации в точках бифуркации. А в творчестве эти точки возникают непрерывно. Отсюда вера — важнейший компонент творчества. Такое творчество — это жизнь возвышенная, духовная, это жизнь за рамками плотского существования. Такое творчество рождает и любовь, в том числе к тем ради кого оно происходит. Истинно творческий человек не может творить только для себя. Творчество таких людей ситуативно, ограничено. Такое творчество оказывается эффективной прививкой против словесных обещаний быстрого рая на Земле, быстрого и бесконечного счастья.

Такие люди могут поставить для себя и себе подобных особые цели — достижение гармонии в жизни, стремление к красоте, стремление к Истине. Если это стремление принято душой — это и есть Вера, которая способна преобразовать общество. И цели, которые ставят перед собой и перед обществом такие люди не будут ограничены плотскими желаниями, они будут рождать великие цели, великие сообщества людей. И они найдут куда потратить имеющиеся средства. Для дела, для других людей, для поиска истины. Если деньги будут в распоряжении таких лиц — кризисов не будет. И развитие средств производства, вложения в инвестиции с их стороны будут опережать рост потребительского спроса. И работников будет не хватать (ведь сколько много дел на Земле!). И все будут получать нормальную заработную плату. А сами они будут трудиться больше всех. Так как труд для них это радость, счастье.

Лица, которые лишены веры, нередко зовут и идут к иллюзорному счастью. В состоянии Веры в Истину лень, жажда наживы преодолеваются людьми. Но состояние творческого поиска, стремления к истине не есть полное блаженство. Жажда нового постоянно толкает человека вперед, лишая его блаженного покоя. Но это и есть настоящая жизнь, настоящая вера. Вот о какой Вере идет речь, вот какая новая религия возможна и необходима для сегодняшнего дня. И многие исследователи подошли к этому. В своих научных, нравственных исканиях они уже находятся на этой ступени развития. Но совместные переживания усиливаются многократно. Подобное притягивает подобное. Совместно переживаемые высшие состояния, состояния творчества, любви дают подмогу тем, кто еще не достиг такого состояния, это подмога тем, кто в пути.

Вера, стремление к прекрасному рождается и из понимания возвышенной музыки, из любования природой, растениями, животными… Ум, душа требуют непрерывной пищи. Понимание совершенства созданного на Земле так же возвышает человека, дает пищу уму и душе. Это школа для нашего совершенствования.

Формулы еще не есть истина, хотя они могут быть крохотным приближением к ней. Одними математическими формулами, научными выводами истину не обнять всецело. Она глубже, богаче и включает в себя такие духовные переживания.

И когда пусть вначале небольшая часть людей станет таковыми — будет притяжение и для других. Подойдут другие — будет когорта для влияния на страну, мир в нужном направлении. И разговоры пойдут о другом, и газеты будут писать о другом, и мир станет постепенно другим… Но это напряжение, сильное напряжение, особенно для первых.

Но такое напряжение это и взаимная помощь. «Когда человек по-доброму начинает относиться к другому человеку, он его созидает, ибо и в том рождается импульс высокочастотный в ответ. Говоря проще, оба человека устремлены друг к другу желанием дать, а не забрать энергию. И эта энергия, воспринимаемая взаимно, созидает и того и другого». И данное состояние людей уже сфотографировано нашими учеными. Это видно и визуально через высокочастотные поля Кирлиана. И слова людей в такие мгновения имеют много общего с молитвой, с ее действием на человека, если она произнесена от души, истинно.

Высказанные мысли не принадлежат автору, но он счел необходимым их изложить в данной работе, так как именно вера такого типа способна объединить людей и дать новый импульс для развития.

И сказанное не отрицает необходимости борьбы за существование, за право иметь время и возможность заниматься творчеством. А в наше время это не так просто. Необходимо прочно стоять на той реальной почве, на которой находится каждый россиянин. Как ни странно, но наличие несправедливости, неправильности дает возможность формироваться настоящей вере, более точно и более быстро идти к истине. И идти без уныния. В этом отношении наличие предметников и общественников закаляет тех, кто стремится к истине. Но это и ускорение развития общества в целом, так как без общественников вообще развитие не будет столь быстрым. Все дело в мере. Но если раньше эту меру регулировали за нас, то в настоящее время этим процессом могут управлять люди. Нам как бы передают все необходимое для этого, более того нас принуждают это сделать — иначе будут страдания продолжаться.

«Низкочастотные» предметники и общественники менее склонны жить ценностями, верой. Они не воспримут ее близко к сердцу. «Высокочастотные» с большей вероятностью воспримут убеждения, технологии, которые могут помочь в повседневной жизни искать истину. Но это и хорошо. Это один из путей объединения лиц, которые склонны жить верой. На таких лиц можно положиться. И если они будут чувствовать, что их переживания созвучны переживаниям тех, кто находится с ними рядом — эффект объединения, эффект формирования однородной по своим жизненным ценностям группы людей будет выше. Но если этот процесс начнут регулировать (кто бы это не был), его со временем возьмут под свой контроль общественники. Поэтому никаких служителей культа, никаких ответственных, никаких старших. Этот процесс должен быть максимально индивидуализирован, в некоторой степени стихийным. Просто люди должны понимать, что есть Всемирный Разум, что он ждет к себе любви, особых чувств, что он готов помогать тем, кто сопереживает, кто готов отдавать больше, чем получать, кто живет духовно. И такие люди начнут объединяться между собой.

 

Выводы по главе

Все люди разные. Стремление объединить в одном понятии, в одной группе только положительных или только отрицательных людей обычно неточно в научном плане. Это касается и выделения общественников и предметников. Но в практическом плане важно указать что и как делать, чтобы изменить ситуацию. И здесь не избежать угрублений при обобщениях. В этом отношении употребление тех или иных понятий, особенно в духовной сфере, в психологии, подобно хождению по зыбучему песку. Идешь быстро — все в порядке. Остановился — песок тебя начинает затягивать. Так же и осмысление отличий между общественниками и предметниками. Но в данный исторический момент нам надо идти быстро.

И для этого важно иметь веру в будущее, в выбранный путь.

 

Литература:

1. Бехтерева Н. П. Магия мозга и лабиринты жизни. М.: 2007, с. 268–272.

2. Де Бройль Л. По тропам науки. М.: 1962, с. 293–294, 295.

3. Налчаджян А. А. Некоторые психологические и философские проблемы интуитивного познания. М.: Мысль, 1972, с.260

4. Клинцевич Ф. А. Личностно-психологические особенности россиян с низким и высоким уровнями дохода. М.: 2001. Диссертация кандидата психологических наук.

5. Пуанкаре А. Ценность науки. М.: 1906, с.17.

6. Пуанкаре. Математическое творчество. Юрьев. 1909.