Джеймс Маклиндли принял Тинь Дзедуна в большом холле, по которому бегал туда-сюда с длинной сигаретой из сладковатых сортов восточного табака – их изготавливали специально для него. Последние гости торопились откланяться.

– У меня это не укладывается в голове! – сказал Маклиндли, второй раз за день поздоровавшись с Тинем. – Не укладывается, и все! Стрелять в Янг! Зачем, с какой целью? Убить женщину такой красоты? Безумие, чистейшее безумие.

– Во всяком случае вы допустили серьезную ошибку, позволив гостям покинуть ваш дворец, – проговорил Тинь, глядя вслед последним из них.

– Я не хотел больше никого видеть, – скрипнул зубами Маклиндли.

– А если убийца кто-то из них?

– О-о! – Маклиндли пораженно уставился на него. – Об этом я совсем не подумал. Я хотел остаться один – только и всего! Боже мой, конечно! Этим негодяем может оказаться один из них! И что теперь? Я, разумеется, оставил все как было до выстрела. И убитый лежит на своем месте, никто ничего не трогал…

– Только убийца скрылся отсюда – но это, как говорится, мелочи жизни! – сухо заметил Тинь. – Ну ладно, посмотрим, чем вам сможет помочь полиция.

– Прошу вас, проходите.

На огромной террасе со сказочным видом на Гонконг не было ни души. Пять слуг в белых ливреях перед дверью никого не пропускали, а Янг все еще стояла на коленях перед убитым. Остальные музыканты из танцевального оркестра сбились в дальнем углу и притаились, как звери перед грозой.

Тинь с полицейским врачом прошли к подиуму, а Маклиндли остался рядом со слугами.

– Вам чертовски повезло, – сказал Тинь, положив Янг руку на плечо. – Какое счастье, что вы, эстрадные певицы, двигаетесь по сцене. Будь вы певицей оперной, в вас сегодня обязательно попали бы. – Он наклонился над убитым, на груди которого появилось маленькое красное пятнышко. Но крови было не особенно много. – Как это произошло, Янг?

– Я ничего не видела и не слышала. Вокруг меня столько усилителей – разве тут что услышишь? И вдруг Джимми падает замертво. Только тут я поняла, что стреляли. Вот и все.

– А больше вам ничего не запомнилось, Янг? Чья-то поднятая рука, например?

– Я почти всегда пою с закрытыми глазами…

– На вашем месте я от этой манеры пения отказался бы – по крайней мере, на ближайшее время.

Тинь подождал, пока врач произвел поверхностный осмотр больного. Входное отверстие оказалось маленьким и почти не кровоточило.

– Прямо в сердце, – констатировал врач, тоже опустившийся рядом с убитым на колени. – Выходного отверстия нет, значит, пуля засела. Думаю, стреляли с относительно большого расстояния. Пробойная сила таких маленьких пистолетов невелика. Это типичное оружие ближнего боя. Надо полагать, выстрел произвел умелый стрелок – раз так точно попал издали.

Тинь помог Янг подняться и, насупившись, направился к Маклиндли.

– Дело принимает интересный оборот, сэр, – сказал он. – Стреляли из дамского пистолета. Это мы уже проходили. Только в других случаях убийца обычно оставалась на месте и улыбалась. И ни разу даже не попыталась скрыться.

– Я… я вас не понимаю… – Маклиндли был явно сбит с толку.

– Вы не заметили случайно среди ваших гостей даму, которая постоянно улыбалась бы и движения которой походили бы на движения заводной куклы?

– Улыбки у моих гостей милые и вполне естественные, – раздраженно ответил Маклиндли. – А за их походкой и жестикуляцией я не слежу. Куда вы клоните?

– Вы знакомы со всеми вашими гостями?

– Довольно глупый вопрос, мистер Тинь! Прежде чем войти сюда, каждый проходит контроль шесть раз. Пригласительные билеты просвечиваются, потому что в бумаге есть специальный водяной знак. Подделать их невозможно. Все мои гости вне подозрения.

– И тем не менее в вашем доме произошло убийство.

– Это выше моего понимания.

Прошло примерно полчаса, пока по показаниям слуг и свидетелей Тинь не составил себе представления о том, какой могла быть картина убийства. Он установил направление выстрела и двинулся к тому месту, где предположительно стоял убийца. Оно оказалось у балюстрады, за гостями, внимавшими пению певицы. Полицейский был прав: только очень опытный стрелок попал бы отсюда прямо в сердце.

– Вы как будто упоминали, что при входе ваших гостей просвечивают? – спросил Тинь.

– В дом они проходят через радарную арку, которая реагирует на все металлические предметы, – вынужден был сказать Маклиндли. Он сделал это с большим неудовольствием: ведь ему пришлось раскрыть один из секретов внутренней службы безопасности.

– Однако кто-то пронес пистолет во дворец! – Тинь деланно улыбнулся. – Либо ваша установка работает с огрехами, либо кто-то что-то проспал… либо пистолет был в вашем доме и раньше! Какой вариант вам нравится больше?

– Ни один из них!

– У вас есть в доме оружие?

– Целый арсенал! Даже пулеметы и два гранатомета. – Маклиндли криво улыбнулся, заметив, как у Тиня вытянулось лицо. – По особому разрешению губернатора, мистер Тинь. Человек моего ранга живет иначе, нежели простые смертные. Увы! Люди успеха всегда притягивают к себе людей-гиен. Для меня проще простого сколотить в кратчайшее время боеспособный отряд из одних моих слуг. Поверьте, они умеют обращаться с оружием.

– Догадываюсь, – проговорил Тинь. – И в этом арсенале, по-вашему, не было дамского пистолета?

– Насколько мне известно, нет.

– М-да, если бы все знать доподлинно, сэр! – Тинь наблюдал в окно за тем, как убитого на носилках несли к санитарной машине. Не больше чем через пятнадцать минут труп будет доставлен в институт судебной медицины. – А что об этом покушении сказал доктор Мелькель?

– Доктор Меркер так и не приехал. Хотя обещал.

– Ага! Обещал, значит! – Тинь покусывал нижнюю губу. – И это вас не смущает, сэр?

– Очень даже! Я не нахожу объяснений…

«Как и все мы, – с досадой подумал Тинь. – Даю голову на отсечение, что Янг знает больше. Но из нее ничего не выжмешь. И позиция у нее неуязвимая: она жертва преступления, стреляли-то в нее!»

Искать в этом огромном доме дамский пистолет – дело бессмысленное. Можно также предположить, что, когда Маклиндли выгнал своих гостей, преступник унес его с собой. В сложившейся ситуации предпринять решительно нечего. Остается лишь ждать, не объявится ли где еще одна красавица с разлагающейся печенью.

– Думаю, мы можем идти, – сказал Тинь. Маклиндли посмотрел на него с отсутствующим видом.

– Только и всего? Ничего другого полиция сделать не в силах? Позор!

– Вам бы задержать гостей! Тогда другое дело…

– Да я голову потерял! Вы, мистер Тинь, пожалуйста, не сваливайте все на меня. Когда кто-то крикнул: «Стреляли в Янг!» – нет, я не в силах описать, что я ощутил! Словно небо на меня обрушилось. Способен ли человек в таком состоянии рассуждать как криминалист? И даже когда мне объяснили, что Янг жива-здорова, я все еще был как в столбняке! Ваши действия, мистер Тинь?

– Наберитесь терпения, сэр. Расследование сродни составлению мозаичного панно. – И Тинь повернулся к Янг, которая стояла несколько в стороне, у кулис. – Вы поедете со мной, Янг. Хотите прежде переодеться?

– Да.

– Я могу подвезти мисс Янг, – предложил Маклиндли.

– Сожалею, сэр. В качестве возможной жертвы преступления Янг с этой минуты находится под охраной и в распоряжении полиции.

– Машина у меня бронированная.

– Охотно верю, однако мисс Янг поедет с нами, – поклонившись Маклиндли, он взял ее под руку и проводил в ту же комнату, где она готовилась к выступлению. А там шепнул ей: – Поторопитесь, Янг. Вы должны исчезнуть отсюда как можно скорее!

– Мне надо совсем переодеться, Тинь.

– Я повернусь к стене. Когда будете готовы, скажете.

Они вышли из импровизированной гримуборной полчаса спустя – ровно столько времени Янг снимала грим и переодевалась. Маклиндли сидел на огромной террасе в полном одиночестве и пил водку, закусывая лимонными дольками. Увидев Янг, вскочил со стула.

– Нам необходимо завтра увидеться, – сказал он. – Пожалуйста, не отказывайтесь.

Она иронически улыбнулась и повела худенькими плечами: – Это зависит от господина комиссара.

– Разве вы находитесь под арестом, Янг?! – Маклиндли бросил на Тиня недобрый взгляд. – Этого только недоставало! Я возьму ее на поруки под любой залог, мистер Тинь! Под любой! Ну и фокусы выкидывает наша полиция, боже ты мой!

– Я позвоню вам, если смогу, – сказала Янг, набрасывая на плечи свою изумительную шубу из белой норки. – Спасибо за вечер, сэр. Гонорар перешлите, пожалуйста, мистеру Чиню.

Кивнув Маклиндли, она в сопровождении комиссара оставила его дворец. Сотрудники уголовной полиции поджидали их у ворот.

Глядя им вслед, Маклиндли отчетливо понимал, что звонка от Янг он не дождется. Вошедшая Бэтти застала его стоящим у окна со сжатыми кулаками и совершенно отрешенным лицом.

– У тебя нет маленького револьвера? – прямо в лоб спросил он.

– Есть. Наверху, в моей спальне. – Бэтти Харперс покачала головой. – Можешь даже его понюхать – стреляли не из него. Я уже проверила, он на месте.

Бэтти подождала, пока Янг и Тинь не сели в закрытый полицейский «джип».

– Если ты хоть на миг допустил, будто стреляла я… знай, мой милый, что не такая уж я дура! Правда, если бы в нее попали, плакать не стала бы!

Топая ногами, Маклиндли направился в сторону своего кабинета, не удостоив ее взглядом.

– В «джипе» комиссар Тинь сидел на переднем сиденье рядом с шофером и не отрывал взгляда от шоссе. Когда он оглянулся, бледное лицо Янг было непроницаемым.

– Где доктор Мелькель? – спросил он. – Янг, у Маклиндли его не было.

– Знаю, Тинь.

– Я беспокоюсь о нем.

– Он у меня.

– Хорошо. Но это не может продлиться долго!

– Почему же?

– Вы что, собираетесь за него замуж?

– Я его люблю.

– Но у него есть другое предназначение.

– И это мне известно. Он знает, на что идет, не сомневайтесь.

– Янг… он нужен мне! Почему вы его ко мне не допускаете?

– Я опасаюсь за его жизнь. Когда женщина любит, ей всегда страшно.

– Об этом мы еще побеседуем. Куда мне вас подвезти?

– К Чиню, в «Кантонский дракон».

Тинь Дзедун кивнул. «Там она улизнет от меня, и никто не будет знать куда, – подумал он. – Как же мы беспомощны в этом прекрасном и проклятом городе. Чертов Гонконг, он пожирает всех нас».

Прием в этот день превратился в пытку. Этого не должно бы быть, однако доктор Меркер в конце концов тоже всего лишь человек. Он в основном ограничивался поверхностным осмотром больных. Просто он никак не мог сконцентрироваться. Его мучил вопрос: почему после ночного концерта у Маклиндли Янг не вернулась? Ответа на него Меркер не находил. Доктор Мэй тоже ничего не мог придумать.

Его версия, что подобные празднества часто затягиваются до утра и Янг просто-напросто не отпустили, выглядела неубедительной. Оба знали, что Янг собиралась только отбыть свой номер и немедленно оставить дом Маклиндли. Она во что бы то ни стало хотела избежать встречи с Тинь Дзедуном, который притаился в засаде, чтобы наброситься на нее с расспросами о Меркере.

Около полудня доктор Меркер до того разволновался, что Мэй сказал:

– Прервем прием. Не то ты примешь простуду за прободение язвы. Выпей рюмку коньяку и подыши свежим воздухом! Только одного не делай: не пытайся разыскивать ее на суше!

– Как раз это я и собираюсь сделать!

– Тебя никто на лодке не повезет.

– И черт с ними, брошусь вплавь!

– Не забывай об акулах: видишь, сколько отбросов за бортом плавает? Для них это лакомая пища. А уж ты тем более. И вообще, стоит тебе оказаться в воде, тебя вытащат сразу, не дав проплыть и пяти метров. Разве твои пациенты позволят, чтобы их доктор с джонки утонул на их глазах в заливе?

– Может, хочешь, чтобы я сохранил спокойствие, когда Янг бог знает где? – воскликнул доктор Меркер.

– Тебе придется постепенно привыкнуть к этому, Фриц.

– К чему?

– К тому, что часы Янг идут иначе, чем твои. С одной стороны, она орхидея, за которой нужно ухаживать, с другой же – животное, рожденное свободным и клеток не приемлющее.

– На ее джонку ты мне, по крайней мере, съездить разрешишь?

– Только с ее согласия.

Доктор Меркер сдался. Сидя на палубе за полусгнившими надстройками, он не сводил глаз с города джонок. Пациенты, дожидавшиеся своей очереди, обедали. Они варили тут же на спиртовках рис или лапшу, а жены и дети привозили им жареное куриное мясо, фрукты и овощи. Все они были как бы одной большой семьей и, несмотря на свои болезни, воспряли духом: рядом был новый доктор Вэй Кантех, пусть и длинноносый, но теперь уже один из них.

И вдруг на палубе появилась Янг. Меркер не заметил, как она подгребла к джонке, и вот она рядом, обнимает и целует его. У него учащенно забилось сердце, когда он сжал Янг в объятиях.

– Наконец-то! – произнес доктор Меркер изменившимся голосом. – Наконец-то! Где ты была так долго?

– У Тинь Дзедуна.

– Он тебя перехватал по дороге?

– Во время шоу рядом со мной убили гитариста. Доктор Меркер весь встрепенулся.

– Боже мой! Они могли попасть и в тебя!

– Так и задумывалось. Пуля предназначалась мне. Я во время выступления отступила на шаг другой вбок – и пуля попала в ни в чем не повинного парня.

Меркер подбежал к лестнице и заорал вниз:

– Мэй! Мэй! В Янг стреляли! Мэй!

– Что ты разорался? – Мэй уже поднимался наверх. От него несло спиртным. – Знаю, она мне уже рассказала. Я и выпил по этому случаю, чтобы успокоиться. Пока не хлебнешь как следует, страх не уйдет. Это во мне такая особая химическая реакция происходит…

– Да брось ты, ради бога, эти глупости! – не выдержал Меркер. – В Янг стреляли, понял ты или нет? Вот до чего дело дошло!

– Подумаешь, «дошло»! Всегда так было! Открыточный Гонконг существует только для туристов. Костюм за двадцать четыре часа, сифилис – за три минуты… Аттракционы для слабоумных. Если кто живет в «Мандарине» или «Пенинсуле», ему крысиной борьбы не увидеть.

– Но в чьих интересах убрать Янг?

– Именно этот вопрос задавал и Тинь. Ответа на него нет. – Янг села рядом с доктором Меркером в тени надстройки. – Есть только одно логичное объяснение, но его приходится отбросить: моя смерть должна была уничтожить тебя, Фриц! Но ведь о том, что ты у меня, никто не знает!

– Ну почему? Тинь знает, – подумав немного, возразил Мэй.

– Полный абсурд! – возмутился доктор Меркер.

– О небо! Не сам Тинь, конечно! – воздел к потолку руки Мэй. – Но в полиции тоже полным-полно чужих ушей… полицейские не более чем люди, и, значит, их можно купить! Все дело в сумме. Если даже американские сенаторы поддерживают связь с мафией, куда уж деться бедному китайскому полицейскому?! Не исключено, кому-то точно известно, где ты скрываешься. Или кто-то о чем-то догадывается. Тогда вполне естественно, почему сначала стреляли в Янг.

– Ну конечно! – Доктор Меркер обнял Янг за плечи. – Мы немедленно улетаем из Гонконга. В Гамбург!

– Нет! – отчеканила Янг. – Нет и нет!

– Крыс не победить, спасаясь от них бегством, – очень тихо проговорил Мэй. – Теперь мы все видим, какая опасность нас подстерегает. Нам надо изменить тактику.

– Тебе больше нельзя возвращаться на сушу, дорогой, – сказала Янг.

– А я ему о чем толкую! – воспрял духом доктор Мэй. – Самое безопасное место для тебя – во всем мире! – это город джонок.

– Разве здесь мало бедолаг, которые за тысячу долларов любого убьют? В том числе и меня!

– Своего доктора? Никогда!

– Строить на этом все свои расчеты – глупость. И притом большая.

– Ты никогда не будешь один. За тобой будут постоянно следить десятки глаз. Какому наемному убийце прок от тысячи долларов, если его привяжут к мачте и с живого снимут кожу?

– Линь заберет сегодня твои вещи из госпиталя, – сказала Янг. – Ему одному удается никогда не оставлять после себя никаких следов.

– Ты превратишься в «водного китайца» – другого не дано. – Мэй растянул губы в улыбке от уха до уха. – С одной стороны, я могу теперь спокойно умирать: есть наследник и продолжатель дела моей жизни. Остается другая сторона… Но этот узел я попытаюсь развязать сам в заведении мадам Ио. Я найду убийцу моей дочери и других улыбавшихся до самого смертного часа девушек. Не будем забывать о величайшем даре каждого азиата – умении ждать!

Брат Янг Линь, служивший управляющим в небольшой гостинице, не стал особенно ломать себе голову, как бы похитрее выполнить поручение сестры.

Он подъехал на маленьком автомобиле к клинике «Куин Элизабет», зашел к дежурному и потребовал, чтобы о нем доложили директору. Ему бы, конечно, отказали, если бы он не поспешил прибавить:

– Я от доктора Меркера.

Его тут же проводили наверх, в элегантно обставленный кабинет директора клиники, и он предстал перед господином в строгого покроя сером костюме, который встретил его с некоторым недоверием.

– Вас действительно прислал ко мне доктор Меркер? – полюбопытствовал тот, когда Линь молча ему поклонился.

– Нет. Но я должен забрать его чемоданы.

– Ну, ну, не сразу!

– Почему? Его заявление об уходе у вас?

– Не думаю, что я обязан отчитываться перед вами в своих действиях, – чопорно ответил англичанин. Это прозвучало как вызов. Китаец, мол, лакей какой-то, а туда же – сколько в нем высокомерия. – Мы еще обсудим с доктором Меркером обстоятельства его ухода.

– Доктор Меркер этого делать не собирается.

– Вы уполномочены мне это передать? – холодно спросил англичанин. – Объяснения любого рода я приму только от доктора Меркера лично.

– Вот, взгляните.

Линь достал из кармана конверт и протянул директору. В нем была доверенность от доктора Меркера на ведение его дел. Ознакомившись с содержанием письма, директор бросил сложенный вдвое листок на письменный стол.

– Кто поручится за подлинность подписи? – задал он довольно обидный вопрос.

– У вас есть образец его почерка. Сравните.

– Собираетесь указывать мне? – Англичанин прищелкнул пальцами. – Я не вправе подписать заявление, не поговорив с доктором Меркером с глазу на глаз.

– Насчет увольнения не знаю. – Линь не проявлял и тени волнения. – Мне велено взять его чемодан. Только и всего.

– Это против наших правил! – вспыхнул директор.

– Что ж, примем во внимание. Придется мне обратиться в полицию.

– Куда-куда обратиться? – неожиданно перешел на крик директор.

– Доктор Меркер требует вернуть его имущество – вот и все. И никакого отказа быть не может. Или он вам задолжал? Мне передавали, что, напротив, клиника должна ему некоторую сумму. В том числе и последний месячный оклад…

– Продолжать разговор с вами далее я не намерен! – Директор махнул рукой, словно прогоняя комара. – Чемодан возьмите! А вопрос с окладом будет разрешен лишь после того, как доктор Меркер объяснится с нами.

Линь вежливо откланялся. Выходя из кабинета, он слышал, как директор отдал по телефону распоряжение выставить чемоданы доктора Меркера в коридорчик перед его кабинетом. А того, как директор, швырнул трубку на аппарат, высокомерно произнес вслух: «Просто позор, что Англия вынуждена поступаться своими колониями! Этих китайцев надо бы выгнать за границу, в их красный Китай! Банда негодяев…» – он уже не слышал.

Мысли о докторе Меркере еще долго не оставляли директора. «Как можно позволить какой-то узкоглазой бабенке до такой степени вскружить себе голову, чтобы вот так взять и все бросить? Такому одаренному человеку, как доктор Меркер?» Никакого другого объяснения поступка коллеги директор госпиталя не находил…

Линь вернулся в комнату дежурного, чтобы узнать, где чемоданы Меркера. Тот небрежно бросил через плечо: «Второй этаж, двести десятая комната» – и даже не удосужился проводить.

Чемоданы действительно вынесли в коридорчик. Вместе с другими принадлежащими доктору Меркеру вещами: транзисторным приемником, проигрывателем, переносным телевизором, двумя фотокамерами со вспышками, фотоальбомом с серебряными застежками и фотографиями отца и матери в деревянных рамочках.

Линь вынул фотографии из рамок. Он взял только чемоданы и эти снимки, а все остальное оставил. На джонке его великой сестры найдется все, что нужно. Это с одной стороны. А с другой – вдруг в этой аппаратуре тоже пристроены маленькие «клопики»?

Погрузив чемоданы в багажник своей машины, он едва заметно улыбнулся. Два сотрудника полиции в гражданском, внешне походившие на туристов – с фотоаппаратами через плечо и нарочно развернутыми картами Коулуна в руках, – его не обманули. Да и третьего соглядатая он сразу распознал: худенький китаец с острой палкой под видом дворника подбирал с газона бумажки и опавшие листья.

Выехав за ворота, Линь увидел в зеркальце заднего обзора, как трудолюбивый «дворник» отбросил свою палку и опрометью бросился в сторону. «Туристы» тоже поспешили к своему автомобилю.

Чтобы поиграть с ними в кошки-мышки, Линь взял направление на Нью-Территорис, промчался по шоссе Тай По-роуд, свернул на Чинь Чонь-роуд и как безумный погнал машину по кольцу, которое огибало госпиталь «Лай Хи Кок», парк и женскую тюрьму. Набравшись храбрости, он въехал прямо в центральные ворота госпиталя и выехал с обратной стороны, по неширокой парковой дорожке съехал на асфальтированную Лай Хи Кок-роуд и, выжимая газ, на предельной скорости полетел к «китайскому городу». Вполне довольный собой, покрутил еще немного по его улочкам и переулкам, все более приближаясь к Яу Ма-теи. А потом уже заехал в свой гараж, ворота которого открывались и закрывались автоматически.

Оба сотрудника Тинь Дзедуна в некоторой растерянности притормозили перед госпиталем «Лай Хи Кок» и побежали к дежурному. В коридоре собралось много народа. За длинной стойкой семеро девушек, трое юношей и толстый врач-ординатор вели запись пациентов. Полицейские прочесали еще все стоянки автомобилей перед госпиталем, но маленькой машины не обнаружили. Беглец оставил их с носом! От дежурного они позвонили комиссару Тиню.

– Вернетесь, на брюхе передо мной ползать будете! – рявкнул Тинь. – Почему это не работает передатчик в транзисторе Мелькеля?

– Он молчал, сэр. Последнее, что мы поймали, был стук хлопнувшей двери.

– Потому что он транзистор с собой не взял, болваны вы эдакие! – вышел из себя Тинь. – Уже по одному этому вы обязаны были дать тревогу! О небо, какая же это мука работать с безмозглыми!

По той же причине не на шутку переполошились другие «слухачи», наблюдавшие за комнатой доктора Меркера. Исходя из того что человек многое может бросить как ненужную вещь, но уж хорошие фотоаппараты вряд ли, они весьма остроумно вмонтировали в них миниатюрные передатчики. И когда после стука двери не последовало больше ни единого звука, они обо всем догадались.

И отреагировали оперативно. Один из них мигом взбежал вверх по лестнице, оседлал свой мотоцикл и помчался к клинике «Куин Элизабет». Но на несколько минут все-таки опоздал. Линь уже ехал в сторону «Лай Хи Кок».

В отличие от полицейских мотоциклист не свернул в ту сторону, куда ему указал мнимый «дворник», а вернулся обратно в подвал и связался со своим шефом.

– Он от нас оторвался, – кратко доложил он.

– Ничего страшного. Мы встретим его в гавани. Сейчас он просто-напросто заметает следы.

– А вдруг он уже успел кому-то передать чемоданы?

– Вы его сняли?

– Да, поляроидом.

– И как?..

– Хороший, четкий снимок.

– Всем в гавань! – раздался приказ. – Не думаю, что доктор Меркер прячется где-то в городе.

– А вдруг он поселился под чужим именем в том же «Мандарине»? Или «Хилтоне»? Кто его там узнает? Да мало ли где он мог поселиться? В любой из сотен гостиниц! В любом пансионате!

– Не страшно, время у нас есть. – Голос в трубке прозвучал самодовольно. – Если мы кого в Гонконге ищем – обязательно найдем. Как всегда находили.

Линь оставался в своем укрытии до вечера. Но он вовсе не бездействовал. Зашил чемоданы Меркера в льняные мешки с надписью «Электроник Лтд.», положил этот совершенно видоизменившийся груз на легкую тачку и стал дожидаться наступления темноты.

А позже Линь, никем не замеченный и не узнанный, пробился со своей тачкой к гавани сквозь толчею торговцев и покупателей, человеческий муравейник зазывал, фокусников, предсказателей судьбы, игроков в кости, уличных певцов, музыкантов и лотошников. Оказавшись на набережной, он уселся на земле рядом с тачкой и начал внимательно озираться по сторонам. Где-то среди сотен сампанов у берега стояла и его лодка, но Линь хотел повременить с погрузкой до полуночи.

Как и большинство китайцев, сновавших по набережной, Линь купил себе в одной из открытых харчевен кусок жареной курятины, тарелку с овощами и вернулся к своей тачке; ковырял палочками в тарелке, но с прохожих взгляда не сводил. Подкатывали в автобусах группы туристов, они выскакивали и начинали снимать все подряд – и азиатский базар, и толпу в ближайших переулками на набережной. Целая армия уличных торговцев набрасывалась на эти группы, пытаясь сбыть все что угодно: от разных фигурок из слоновой кости, чаще всего поддельной, для имитации использовали залитые внутри пластмассой коровьи рога, которые покрывали специальным лаком и краской, до тончайших сортов шелка и расписанного фарфора.

Лян Чанмао, слепая цветочница, тоже стояла со своими корзинами на набережной, держа в высоко поднятых руках по букетику. А несколько в стороне устроился доктор Мэй, собравшийся снова посетить заведение мадам Ио. Он совсем недавно сошел на берег и ждал подходящего момента, чтобы шепнуть на ухо Лян несколько слов.

У Линя с годами выработалось очень острое, почти звериное чувство грозящей ему опасности. Он вдруг вздрогнул, ощутив, что кто-то из толпы за ним наблюдает. А может быть, даже подкрадывается. Они его выследили!

Не показывая вида, спокойно опустошил тарелку из промасленного картона и швырнул ее в урну. Затем взялся за ручки тачки и принялся толкать ее в сторону одного из малоосвещенных переулков. За ним последовал высокий, худощавый китаец в плетеной шляпе с широкими полями – такие обычно носят сельскохозяйственные рабочие. Подобно миллионам китайцев, одет он был в синий китель и такого же цвета брюки.

Линь замедлил шаги у проходного двора; оставив тачку, он юркнул в глубокую тень у ворот. Преследователь прошел было мимо, потом оглянулся и повернул назад. Наконец он направился к воротам и сделал несколько шагов в глубь подворотни, так что с улицы его больше не было видно.

Не произнеся ни звука, Линь всем телом обрушился на преследователя сбоку и воткнул в живот обоюдоострый кривой нож. Тот захрипел, но позвать на помощь не смог, потому что Линь успел зажать ему рот рукой. Нанеся еще один удар, прямо в сердце, он отшвырнул мертвого к стене.

Линь не торопясь вернулся к тачке, потянул ее за собой вверх по улице, а потом свернул в боковую, кружным путем снова выходя на набережную. Дойдя до определенного места, Линь сбросил обшитые мешковиной чемоданы в свой сампан и опять уселся на тротуаре.

И лишь через полчаса он спустился в лодку, отвязал канат и сел на весла. Через несколько минут Линь бесследно растворился в армаде сампанов и сотен весельных лодок, которые день и ночь бегали по акватории Яу Ма-теи.

Тинь Дзедун появился в гавани несколько позже. К этому моменту уже успели найти убитого в подворотне. Два-три человека, первыми заметившие его, приняли его за пьяного, который уснул где пришлось. Мало ли таких! А потом какой-то ребенок заметил лужицу крови и закричал от страха. До приезда патрульной машины у трупа оставался уличный торговец, который при первых звуках полицейской сирены поспешил на всякий случай скрыться.

Измученные сотрудники уголовной полиции Коулуна никакой связи между убитым в подворотне и исчезновением доктора Меркера не увидели – да и мудрено было увидеть! К подобным убийствам в китайских кварталах все давным-давно привыкли. Незачем теряться в догадках по поводу мотивов преступления: подойдет любой. Неопознанный труп отвезли в анатомичку, где он послужит объектом для студентов-медиков.

– Нам опять хорошо дали под зад! – сказал Тинь поздно ночью, когда выяснилось, что кто-то приезжал в госпиталь за чемоданами доктора Меркера. – Мне остается рассчитывать только на порядочность доктора Мелькеля. Он не бросит на произвол судьбы такого друга, как я…

На сильно накрашенном лице мадам Ио не дрогнул ни один мускул, когда доктор Мэй вновь переступил порог ее заведения и занял место за своим столиком. На сей раз его обслуживала полногрудая Мелин, которая, как и накануне, по ошибке попыталась всучить ему рекламный фотоальбом.

– Сегодня начнем, пожалуй, с рома! – сказал доктор Мэй, отодвигая альбом в сторону, оценивающе взглянув на ее силиконовые прелести. – Принесите большой бокал. И смешайте как следует с «бакарди», это меня освежает.

Мелин его заказ ошарашил. Убрав из поля зрения доктора Мэя свои соблазнительные полушария, она засеменила в сторону трона мадам Ио. От нее она узнала, что этот гость – старый импотент и безобидный пьяница, у которого забавный вывих: любит пображничать в заведениях вроде этого. Девочек из комнат вызывать незачем. Старика вполне устраивает пропитанный сексом воздух их бара.

Вскоре появилась Лян Чанмао с корзиной цветов и, несмотря на свою слепоту, уверенно прошла между столиками к лестнице, ведущей на второй этаж. Прежде чем она поднялась на первую ступеньку, мадам Ио пересчитала букетики в корзине. Десять процентов – они тоже счет любят!

«Ах ты, бандерша паршивая, – подумал доктор Мэй, отпив полстакана. – Шкуру бы с тебя содрать! На слепой зарабатываешь…»

Подозвав Мелин, он заказал вторую порцию, с ухмылкой наблюдая за тем, с каким серьезным видом остальные гости разглядывают альбомы, а потом, несколько раз перелистав их, делают «заказы». Время от времени кто-то из них требовал, чтобы его избранница спустилась вниз: они даже фотографиям не доверяли и желали собственными глазами убедиться, за что выложат свои доллары. Тогда девицы появлялись в зале, крутились так и эдак, принимали разные позы – ни дать ни взять невольничий рынок. Если вдуматься, так оно и было: на время они становились рабынями.

Странное дело, но, как уже в прошлый раз заметил доктор Мэй, клиентами мадам Ио были исключительно китайцы. Ни один европеец здесь не появлялся, очевидно, заведение Ио не было внесено в рекомендательный список путеводителя по Гонконгу, который чуть ли не насильно всучивали туристам в гостиницах и такси. Заведение Ио посещали преуспевающие китайцы, которые любили выбирать девушек по фотографиям, как другие выбирают по меню изысканные кушанья. Перемен могло быть сколько угодно. «Динэ д'амур» – «Любовная трапеза» – тоже одна из особенностей китайского менталитета.

Доктор Мэй дождался, когда Лян спустилась в зал, отдала мадам Ио причитавшиеся той десять процентов и мелкими шажками прошла мимо его столика. Чтобы подтвердить свое присутствие, Мэй прокашлялся, и Лян снова незаметно покачала головой.

Около двух часов ночи, когда Мэй после «мягкого зелья» вернулся к виски, наплыв гостей увеличился. Бар и ресторан были переполнены, и входную дверь закрыли на замок. Каждый клиент мадам Ио имеет право на индивидуальное обслуживание. Здесь не конвейер, а работа по индивидуальному заказу.

Спустившись вниз из комнат второго этажа, Лян слегка наклонила голову. Доктора Мэя словно током пронзило. Он быстро расплатился, посидел еще минут пять и вышел на улицу. Лян ждала его в гавани. Она сидела у своего цветочного лотка и укладывала букетики в корзину.

– Ты кого-то узнала? – шепнул он.

– Не знаю. Я не совсем уверена.

– В какой комнате?

– В одиннадцатой. Канни ласкала его, а он рассказывал о трудностях с перевозкой тончайших бумажных вееров. Он купил у меня букет роз и сказал еще: «Не будь ты слепой, мы могли бы позабавиться втроем!» Вот и все. Я что-то подобное уже однажды слышала. И по-моему, от него же. В тот раз он говорил с кем-то о «небесном доме».

– Наркотики! – выдохнул доктор Мэй.

– Да. Но, может, я ошибаюсь и голос не тот! Правда, не ручаюсь. Канни его, наверное, заласкала, загладила… он даже задыхался чуть-чуть, этот голос…

– Как он может выглядеть, Лян? Каким ты себе его представляешь?

– Среднего роста, крепким. Наверное, немолодой уже. Но не слишком старый. Да, он еще сказал Канни: «Ты заметила, что у меня слева появилась седая прядка? Покрасить, а? Она меня не старит?» А Канни ответила: «Нет, не стоит. Мне такие мужчины нравятся. Они напоминают мне спелый, созревший плод».

– Белая прядь волос слева! – Доктор Мэй покачал головой, будто не нашел подходящих цветов, и сунул долларовую бумажку обратно в карман. А Лян шепнул: – Это ценная информация, Лян. Очень ценная. Вернусь-ка в бордель Ио. Пожелай мне удачи – вдруг я и увижу белую прядку.

В заведение мадам Ио доктора Мэя впустили с большим трудом. Пришлось даже немного поскандалить. Однако это помогло. Он занял привычное место в углу, поприветствовал жестом руки восседавшую на троне мадам и спросил бутылку виски.

«Человек с прядью седых волос, говоривший о „небесном доме“. Неужели я выхожу на прямую дорогу?» – подумал Мэй.