Лиза открыла глаза. Комната была наполнена дневным светом, потерявшим уже летнюю ослепительность, но не начавшим ещё приобретать зимнюю матовую густоту. Потянувшись и потеревшись плечами о подушку, она села в кровати и посмотрела на электронный будильник, стоявший на прикроватной тумбе. Алекс уже встал и, судя по звуку льющейся воды, доносившемуся из ванной, принимал душ. Настроение было превосходным. Почти всю ночь они занимались сексом в таком ритме, который Лиза уже стала забывать. В памяти всплывали ночные эротические сцены, как будто запечатлённые на фото… «На фото!» — эта мысль буквально щёлкнула в её голове. Она резко откинула одеяло и встала. Сегодня ей предстояло фотографировать крестины дочери её подруги Лены. Мероприятие начиналось в четыре, но приехать следовало заранее.
Она пошла на кухню, включила радио и начала заниматься приготовлением завтрака. Через несколько минут появился Алекс. Без очков и совершенно голый он вытирал голову полотенцем.
— Привет, Сеньора! — весело сказал он и, подойдя к Лизе, поцеловал её в щёку.
— Доброе утро! — лукаво протянула она, повернувшись к мужу, провела рукой по его груди, спустилась ниже и накрыла ладонью его пенис. — Вы с ним знаете, как доставить женщине удовольствие!
— Ну, это только если женщина сама вдохновляет на подвиги, Сеньора!
Лиза рассмеялась, быстро поцеловала его грудь и вернулась к кулинарии.
— Ты не забыл, что мы едем сегодня к Лене? — спросила она, переворачивая бекон на сковороде.
— Нет, не забыл.
— Сейчас позавтракаем, и нужно будет уже собираться.
— Но сейчас только двенадцать. До церкви ехать полчаса, к тому же сегодня суббота, и пробок не должно быть.
— Ну ты можешь пока что-нибудь поделать, а мне нужно успеть подготовиться.
После яичницы с беконом супруги пили кофе. Алекс надел очки и стал читать медицинский журнал. Лиза принесла ноутбук и разложила его на обеденном столе. Она проверила почту и зашла в социальную сеть. Статус на странице Веры предостерегал: «Не будите!». Лиза вспомнила о том, как танцевала с Робертом, о том, как легко она его смутила, и как быстро он потом ретировался. «Интересно, как он провёл ночь? Уверена, что неплохо», — подумала она с иронией и решила заглянуть на сайт новостей. Самый верхний заголовок в утренней сводке кричал крупным шрифтом:
ТЕРРОРИСТИЧЕСКАЯ УГРОЗА ВОЗРАСТАЕТ!
«Истеричные психи», — заключила она, закрывая ноутбук, потом встала и пошла в комнату, где на журнальном столике её дожидался фотоаппарат Роберта.
Ещё два дня назад она полностью зарядила аккумуляторы и провела пробную фотосессию. Камера была действительно хороша: профессиональная «зеркалка» «Кэнон», самая функциональная и дорогая из модельного ряда четырёхлетней давности. Лизин полулюбительский «Никон» проигрывал ей без боя. При правильно подобранных настройках аппарат делал снимки потрясающего качества. Возникла лишь одна проблема: оказалось, что Лиза далеко не всегда понимала, как подобрать эти правильные настройки.
Она проверила заряд батарей и принялась изучать содержимое сумочки, в которой камера ей досталась. В большом отделении был найден дополнительный провод для подключения к компьютеру и засохший кленовый лист, видимо случайно туда попавший. Боковой же карман хранил в себе маленький футляр из белого пластика. Отложив в сторону сумку и открыв этот футляр, она обнаружила карту памяти небольшой ёмкости. «Хм, надо поглядеть, что на ней», — подумала Лиза и отправилась обратно на кухню, чтобы принести свой ноутбук.
Алекс всё ещё читал. Она взяла компьютер, вернулась с ним за журнальный столик, откинула крышку и вставила карту памяти. После нескольких секунд ожидания на экране отобразилось её содержимое — семь фотографий. Лиза выбрала первую в списке и с нетерпением нажала на «ввод». Её взору предстал снимок, изображавший Роберта рядом с худощавой светловолосой женщиной, примерно лет пятидесяти, одетой в летнее салатного цвета платье. Искристый взгляд её необычных серо-зелёных глаз был направлен прямо в объектив. Роберт же смотрел куда-то в сторону. Съёмка проводилась в ярко освещённой солнцем комнате на фоне окна, из которого виднелись верхушки деревьев, растущих во дворе, и крыша расположенного напротив многоквартирного дома. «Боже, какой он тут смешной! И у него серьга в ухе! — удивилась она. — А эта женщина — судя по всему, его мать. Сходство очевидно. Интересно, как давно сделана фотография?».
В свойствах файла была указана дата его создания. С того момента прошло чуть больше трёх лет. «С ума сойти, всего за три года он так изменился! Посмотрим, что на других снимках», — она щёлкнула клавишей, и на экране появилось фото, изображающее ту же женщину, но теперь рядом с лысоватым мужчиной в клетчатой рубашке. «Его отец!» — догадалась Лиза. Мужчина грустно и немного рассеяно улыбался. Большие серые глаза его смотрели выше фотографа и несколько вправо, одной рукой он обнимал свою жену за плечи, другую запрятал в карман джинсов. «Да, глаза Роберт взял у отца. А вот лицо явно мамино», — заключила она и быстро пролистала остальные снимки, запечатлевшие мать Роберта с разных ракурсов.
Откинувшись на спинку кресла и сложив руки за головой, Лиза задумалась: «Видел ли Роберт эти снимки? Он говорил, что никогда не пользовался этой камерой».
Она скопировала файлы фотографий в свой компьютер, извлекла карту и убрала её в футляр. И тут ей в голову пришла одна мысль. Она взяла футляр, подошла к комоду и открыла верхний ящик, в котором аккуратными стопками было сложено её нижнее бельё. В самом его углу стояла небольшая жестяная коробка из-под чая — этакая шкатулка воспоминаний. В ней Лиза хранила различные сентиментально-памятные интимные вещички, связанные с её детством и юностью. Немного поколебавшись, она открыла коробку и положила туда карту памяти. «Что ж, будем надеяться, что Роб не помнит или, ещё лучше, не знает об этой штуке», — решительно подумала она, задвигая ящик комода.
Вернувшись к журнальному столику, она снова открыла семейные фото Роберта, чтобы рассмотреть их внимательней.
— Вот сейчас нам действительно пора собираться, — голос Алекса, неслышно вошедшего в комнату, заставил её вздрогнуть.
— Ты меня напугал!
— Что там у тебя?
— Рабочие моменты, ничего интересного. К тому же уже некогда! — ответила она и закрыла крышку ноутбука. — Я пошла в душ.
Оставив компьютер на журнальном столике, она вышла из комнаты, и вскоре Алекс услышал звук льющейся воды. Им овладело любопытство. Он наклонился и открыл ноутбук. Экран ожил, и на нём отобразилось окно с просьбой ввести пароль. Он быстро набрал знакомые цифры и нажал на «ввод». Раздался звуковой сигнал об ошибке, и система сообщила: «Пароль не верный!». «Ну нифига себе, — подумал Алекс, — она сменила свой пароль! Что же в её компе может быть такого секретного?». Сначала он просто удивился, но потом, уже отойдя от журнального столика, почувствовал укол обиды. «Вот значит как! Ладно, посмотрим, что будет дальше», — решил он.
Когда Лиза в одних трусиках вышла из ванной, Алекс стоял у зеркала в прихожей и повязывал галстук, делая вид, что ничего не произошло. Подойдя к нему сзади, она чуть выгнулась и прижалась животом и грудью к его спине.
— Мужчина, вы свободны? — шутя спросила она и почувствовала, как от сквозняка по коже пробежали мурашки.
— Занят! — угрюмо ответил Алекс, смотря в глаза её отражению в зеркале.
«Что это он?» — подумала Лиза.
— Какой вы скучный, Дядька! — ответила она и ушла в комнату.
***
На улице было свежо. Выйдя из подъезда, Лиза посмотрела на серое небо и прикинула вероятность дождя: «Да, пожалуй, может и подмочить!».
— Я зонтик не взяла, — обратилась она к мужу, когда супруги подошли к чёрному трёхдверному «Опелю».
— У меня в машине есть, — ответил тот и нажал кнопку на брелоке сигнализации.
Автомобиль приветственно мигнул поворотниками и разблокировал двери. Алекс сел за руль и завёл двигатель. Лиза в очередной раз отметила, как он любит водить свою машину и каким значительным чувствует себя сидя в ней.
Они выехали на проезжую часть улицы. В салоне играло радио. Алекс молчал и время от времени отстукивал ритм пальцами по рулю. Лиза смотрела на убегающий под капот асфальт.
— Вроде успеваем, — сказала она.
— Да, — ответил её муж и правой рукой стал нащупывать упаковку жвачки, лежащую на полочке у ручки переключения передач.
— Давай помогу! — предложила Лиза.
— Не надо, я уже справился, — Алекс наконец выудил упаковку и засунул её надорванным концом себе в рот. Зубами он выдавил пару драже и кинул пачку обратно на полочку.
Лиза заметила промелькнувший справа знак, разрешающий поворот.
— Ты пропустил поворот, — сообщила она.
Алекс не ответил.
— Ты хочешь поехать другой дорогой?
Молчание.
— Да что с тобой такое? Язык проглотил? — Лиза почувствовала неладное.
— Почему ты сменила пароль в ноутбуке? — наконец выпалил Алекс.
— Я?
— Нет, я! Втихаря сменил твой пароль и теперь об этом спрашиваю!
— Но я… ― Лиза попыталась сочинить оправдание. «А, чёрт с ним, скажу правду!» ― подумала она. ― Я сменила его потому что, у каждого человека должна быть своя личная территория. Если хочешь, запароль свой компьютер. Но у меня нет от тебя секретов!
— Личная территория? Нашла себе какого-нибудь интернет-ёбаря и стесняешься меня с ним познакомить? — спросил он едко.
— Алекс!
— Что, «Алекс»? Я прав?
— Да иди ты! Всё понятно — ты мне не доверяешь!
Лиза часто пользовалась тактикой «лучшая защита — это нападение». И в отношениях с мужем это почти всегда срабатывало.
— Я тебе доверяю. Поэтому я ничего от тебя не прячу.
— Я тоже ничего не прячу. Если хочешь, попроси меня, и я покажу тебе все свои файлы и письма. Но тебе ведь это не нужно, так?
— Нет, не нужно, — ответил Алекс уже мягче.
Он не мог долго злиться, его это утомляло. Он часто вскипал, но энергии на много не хватало. Лиза, естественно, знала эту особенность характера своего мужа и с успехом её использовала. Большинство их семейных разборок сходило на нет именно по этой причине. Иногда, впрочем, Алекс делал выводы и заносил выясненное в ходе ссоры в некий воображаемый блокнот. Как раз сейчас он сделал пометку на полях: «личная территория».
— Послушай, ерунда это всё. У всех на компьютерах стоят пароли, это нормально. Если хочешь, я тебе скажу свой, — предложила Лиза, зная, что он откажется.
— Да не нужен мне твой пароль. В конце концов, может ты и права. Всё-таки должно быть личное пространство. Ладно, тема закрыта! Кстати, мы проехали поворот.
На следующем перекрёстке Алекс энергично развернул машину. Часы на приборной панели показывали двадцать минут третьего.
***
На парковке возле церкви среди легковых машин стоял автобус с нарисованными на бортах чёрными венками. Алекс остановил свой «Опель» рядом с ним.
— Видимо, сейчас идёт отпевание, — сказала Лиза, указывая на скорбный транспорт.
— Думаешь, прямо в автобусе?
Лиза улыбнулась. Они вышли из машины и проследовали к церкви. У ворот сидела среднеазиатская семья: мать и трое детей в возрасте примерно от трёх до девяти лет. У женщины на коленях лежала картонная коробка с мелочью. Алекс запустил руку в карман пальто, выудил оттуда несколько монет и кинул в коробку. Лиза молча прошла мимо.
Супруги остановились недалеко от входа. Алекс взглянул на часы и предложил позвонить Лене. Тут из церкви вышли несколько человек, мужчины и женщины. На головах женщин были чёрные платки. Одна из них открыла двери настежь, на крыльце появились четверо мужчин, осторожно несущих гроб. Процессия двинулась в сторону парковки. Лиза обратила внимание на то, что никто из них не плакал.
— Минус один, — пробубнил Алекс, глядя на то, как гроб исчез в чреве автобуса.
Лиза пропустила его слова мимо ушей. Она знала, что страх смерти проявлялся у Алекса весьма болезненно, и при любом напоминании о неизбежном конце им овладевало уныние.
С газона шумно вспорхнула стайка голубей.
— Я, пожалуй, осмотрюсь тут и проверю камеру, — сказала она, проследив траекторию птичьего полёта и обнаружив, что конечной её точкой являлась колокольня. — А ты позвони Лене.
***
Обойдя храм, она увидела на внешней стене алтаря изображение Иисуса Христа, выполненное на стеклянной панели. С внутренней стороны панель была подсвечена электрическими лампами. Спаситель изображался выходящим из каменной пещеры с хоругвью в руках. Глаза Его, возведённые к небу, были полны любви и торжества. Подпись под картиной гласила: «Смертью смерть поправ». От созерцания этого образа у Лизы появилось чувство, что её хотят обмануть. Она не была религиозной, более того, она относилась к религии крайне негативно. Ей казалось обидным тратить скоротечную жизнь на поклонение придуманному доброму волшебнику.
Сфотографировав икону с разных ракурсов, она повернулась к церковной ограде. Из хозяйственного здания, расположенного в самом углу двора, вышла старуха и зашаркала в сторону церкви. Лиза направила на неё камеру и сделала серию снимков. Та покачала головой и поспешила скрыться за дверью служебного входа. Запиликал мобильник. Пришло сообщение от Алекса:
ЛЮДИ ГОТОВЫ К КАМЛАНИЯМ
Лиза вернулась к главному крыльцу, над которым возвышался массивный резной козырёк. Её муж разговаривал с молодой женщиной в цветастом платке. Женщина держала за руку маленькую девочку, одетую в розовое стёганое пальто с капюшоном. Чуть поодаль стоял невысокий коротко стриженый мужчина в кожаной куртке и озирался по сторонам.
— Привет, дорогие мои. Что так долго? — поздоровалась Лиза, поцеловав свою подругу в щёку и пожав руку её мужу. — Привет, Зайчонок, как у тебя дела? — теперь она обращалась к ребёнку.
— Хорошо! — ответила девочка и повисла на руке матери. Её звали Анна, неделю назад ей исполнилось четыре года. Сегодня ей предстояло пройти таинство крещения.
— Привет, дорогая! — ответила Лена. — Извини, мы долго собирались, я так разволновалась!
— Да, Лена полчаса искала платок, а он оказался в грязном белье, — вставил Сергей, её муж.
— Но нельзя же было без платка!
— А на поиски запасного ушло ещё минут двадцать, — угрюмо добавил Сергей.
— Конечно, как можно идти в грязном платке?! Ты как будто не понимаешь всей значимости сегодняшнего события. У нашей доченьки появится Ангел-Хранитель, это один из главных дней в её жизни!
— По-моему, это просто дурацкий ритуал.
Алекс с Лизой переглянулись. Лиза постаралась сдержать усмешку.
— Серёжа, не говори так, это же богохульство! Да ещё и на святой земле!
— Боженька может обидеться на тебя, папа! — вмешалась в разговор Аня.
— Знаете, уже без четверти четыре, нам пора, — сказал Алекс, посмотрев на часы.
— Да, действительно, — ответила Лена. — Аня, ты готова?
***
В церкви было тепло и пахло ладаном. У некоторых икон горели свечи, и венчики их огоньков отражались в стёклах киотов. Электрические лампы работали только в левом приделе. Там, напротив иконы Преображения стояла тумба, покрытая бархатом, а перед ней — алюминиевая купель, высотой приблизительно с метр. Под самым потолком находились небольшие форточки, остеклённые витражами. Центральная сферическая часть потолка сияла небесной голубизной и была украшена восьмиконечными белыми звёздами. Храм был полностью деревянный и хранил в себе некую таинственность и камерность.
В свечной лавке правила бал та самая старуха, которую Лиза сфотографировала во дворе. На её голове был повязан тёмно-синий платок, а на переносице сидели очки в прозрачной пластиковой оправе. Лена, завидев старуху, тотчас оживилась, взяла дочь за руку, и они вместе направились к ней. Алекс с Лизой поплелись следом.
— Здравствуйте, баба Шура! Мы пришли! — обратилась Лена к свечнице.
— Ага, вижу. Вы подготовились, как я сказала? — спросила та.
— Да, конечно! Мы очень старались. Правда, Аня?
— Да, баба Шура! Я выучила «Отче наш»! — весело доложила девочка.
— Вот молодец, моя хорошая! Сейчас придёт батюшка, а вы пока раздевайтесь. Вещички тут положите.
Баба Шура приоткрыла дверь лавки. Подошли Алекс и Лиза.
— Родственники? — спросила свечница у Лены и, бросив на Лизу презрительный взгляд из-под очков, добавила: — Пусть девочка оденет платок. И зачем было малеваться? Здесь Храм Божий, а не публичный дом!
Услышав это, Лиза пришла в бешенство. «Ах ты, старая крыса, ещё будешь мне тут мозги трахать!» — со злостью подумала она и испепеляюще взглянула на старуху, от чего та съёжилась и, причитая, отвернулась, сделав вид, что ей срочно нужно что-то отыскать в карманах своего застиранного халата.
— Баба Шура, это наши друзья, Лиза и Александр, её муж. Лиза будет фотографировать, — мягко сказала Лена, пытаясь не допустить развития конфликта.
Старуха ничего не ответила и, переключив своё внимание с карманов на свечи, разложенные на прилавке по деревянным ящичкам, начала их перебирать.
Они сняли верхнюю одежду и повесили её на металлическую вешалку, стоявшую в углу. Лена отвела Лизу в сторону и сообщила, что свечница будет Аниной крёстной, попросив не обращать внимания на её ворчание.
— Она на самом деле очень добрая и заботливая, — пылко говорила Лена, — так много рассказала нам о Боге, научила молиться. Она записки об Анютином здравии подаёт каждое воскресенье. Такая милая бабуся!
— Да не буду я с ней ругаться, не переживай! — ответила ей Лиза, видя, что прежняя подруга стала посторонним и неприятным для неё человеком.
— Спасибо, милая! Ты не представляешь, как я волнуюсь! Если бы не Серёга, я бы давно уже Анюту покрестила! Он рогом упёрся, мол, пускай сама выберет веру, когда вырастет! Разводом грозился, представляешь?! Наконец-то я его уломала…
Но Лиза уже не слушала и отвечала невпопад.
Они познакомились семь лет назад на курсах по вождению. Лена только начала встречаться с Сергеем, своим нынешним мужем. В то время вчетвером (Лиза, ещё не знавшая тогда Алекса, всегда находила себе спутника) они часто ходили по выходным в ночные клубы или просто гуляли по городу, сидели в кафе. После рождения Ани они стали видеться всё реже. Лена посвящала всю себя дочери и увлеклась религией. Месяц назад она позвонила Лизе и попросила её фотографировать Анины крестины, и та согласилась по старой дружбе. Лизе хотелось увидеть свою подругу, поболтать с ней, вспомнить уходящую юность. Но теперь она окончательно поняла, что ничего общего у них больше нет.
Лена и Анна под руководством бабы Шуры занялись приготовлением к обряду. Старуха давала указания девочке и её матери, то и дело назидательно поднимая палец вверх. Те с готовностью кивали в ответ головами. Сергей оставался безучастным. Было видно, что происходящее его не особо волнует. Алекс вышел на улицу поговорить по телефону. Лиза осталась в одиночестве и с тоской смотрела по сторонам. В последний раз она была в церкви больше десяти лет назад, когда отпевали её бабку…
После того как Лизин отец ушёл из семьи, её мать стала очень религиозной и, пытаясь насадить это чувство в тринадцатилетней дочери, перегнула палку. Сейчас, ощущая запах ладана, Лиза вспоминала все эти утомительные воскресные богослужения, церковных старух, слюнявящих беззубыми ртами просфоры, волосатую руку священника, которую обязательно нужно было целовать со словами: «Благословите, Батюшка!». И она целовала, а после украдкой вытирала губы рукавом, думая, что должно быть также его стареющая жена целует ему замшелый бездействующий пенис…
Через двадцать минут всё было готово. Баба Шура заперла входные двери и наполнила купель водой из приготовленного заранее эмалированного ведра. Подойдя к Лене, она спросила:
— Ты крест-то принесла?
— Да, конечно, — ответила та, достала из сумочки маленький полиэтиленовый пакет, в который был убран золотой крестик на золотой же цепочке, и протянула его старухе.
— Ох, Леночка! Христа на цепи не носят! Шнурок повяжи потом!
— Извините, баба Шура, я не знала, что на цепочке нельзя! — смущённо и заискивающе сказала Лена. — Обязательно повяжу верёвочку, обещаю!
— Ладно, ты молодая ещё. Слушай меня, я ведь плохому-то не научу! Единицы спасутся, помни!
Лиза включила камеру и сделала несколько снимков, подбирая настройки соответственно обстановке. Из алтаря вышел молодой черноволосый священник с клочковатой бородой. В руках он держал евангелие, серебряный крест и небольшой деревянный ящичек. Окинув взглядом присутствующих и положив эти предметы на тумбу, он тихо поздоровался и попросил всех назвать свои имена. После того как просьба была выполнена, он представился отцом Виктором и сообщил, что сегодня ещё одна душа обретёт путь спасения в этом прожжённом грехом мире. Спросив, все ли собравшиеся крещены в православной вере и получив утвердительный ответ, он прочитал небольшую проповедь о значении таинства крещения для христианина. Мягкий и монотонный его голос растекался по церкви как елей. Взгляд больших карих глаз отца Виктора имел какое-то слезливое, но ничего не обозначающее выражение и был направлен выше лиц слушателей. Лиза поймала его голову в перекрестье видоискателя. «Рохля и пустомеля, иди ты к чёрту со своими таинствами!» — подумала она и нажала на клавишу затвора.
То, что происходило дальше, показалось Лизе скучным и противным. Она снимала лица героев этого представления и чувствовала, что фотографии получаются совершенно пресными. Электрические зарницы фотовспышки то и дело отражались в стёклах киотов, и Лиза видела в этой игре света намного больше настоящего, чем в глазах своих бывших друзей. Глядя на маленькую Анну, облачённую в белую крестильную сорочку, она вспомнила о вчерашнем разговоре с Игорем и Алексом на тему оптимального возраста для деторождения. «Да, чёрт возьми, я не хочу детей! — подумала она со злостью. Не хочу, несмотря на то, что уже тридцать. И пусть кто-то считает, что я неполноценная. В конце концов, может быть для таких убогих, как Леночка, я и есть неполноценная. Если им нравится разменивать единственную жизнь на обосранные памперсы, пусть они и рожают, мне наплевать! Вот и Алекс теперь туда же. Но для него сынок или дочка — это совместные прогулки в парке по воскресеньям и больше ничего. Он не станет спускать свою жизнь в унитаз ради детишек. И я не стану. Так что пошли они все на хер, я в эту игру не играю!».
Наконец, после помазания елеем, наступила кульминация. Священник склонил девочку над купелью и три раза окатил её голову водой из алюминиевого ковшика, каждый раз повторяя: «Крещается раба Божья Анна, во имя Отца, и Сына, и Святого Духа. Аминь». Рядом с полотенцем наготове стояла Баба Шура. Аня выпрямилась, и с её тёмных волос побежала вода, стекая по лицу, рукам и скатываясь на пол крупными частыми каплями. Свечница протянула священнику крестик, тот макнул его в купель и надел Ане на шею. После этого Баба Шура подошла к девочке и ласково обернула её голову полотенцем, причитая: «Маленькая моя, теперь ты стала ближе к Боженьке! Люби Его!». И Лена, и Сергей смотрели на свою дочь с умилением. В руках у них горели свечи. Алекс едва заметно улыбнулся, не теряя, однако, отсутствующего выражения глаз. Тщательно обтерев девочку, старуха-крёстная надела на неё сухую белую сорочку.
Перекрестившись на икону Преображения, отец Виктор поклонился, затем взял в руку серебряный крест, лежавший на тумбе, и предложил поцеловать его присутствующим. Алекс из приличия вместе со всеми исполнил ритуал, но до металлических ног Христа губами не дотронулся, остановив своё лицо в нескольких миллиметрах от атрибута христианского поклонения. Сергей приложился губами к основанию креста и быстро отошёл. Лена же с чувством припала к серебряной копии древнего орудия казни и проговорила: «Благословите, Батюшка!». От этой фразы Лизу так и передёрнуло. Священник взмахнул крестом в воздухе, изображая знак благословения со словами: «Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа!». «Спаси Вас Господи, Батюшка!» — с трепетом ответила Лена и поцеловала ему руку.
Как только обряд был совершён, Лиза с Алексом сразу же вышли из церкви.
— Зачем ты подписалась на эту ерунду? — с усмешкой спросил Алекс. — Они же чокнутые все!
Лиза задумалась, не зная, что ответить. Ей было не по себе.
***
Они дождались остальных и все вместе пошли к парковке. Лена, выглядевшая совершенно счастливой, пригласила всех в гости отметить Анины крестины. Лиза же ещё в церкви решила, что сегодня она в последний раз видится со своей бывшей подругой. Мысль провести вечер за разговорами о детишках и Боженьке повергла её в ужас. Нужно было срочно прощаться. Она натянула на лицо выражение вежливого извинения и сожаления одновременно и обратилась к супругам:
— Спасибо за приглашение, дорогие! Мы бы с удовольствием, но, увы, не можем. Алексу к понедельнику нужно доделать важный отчёт: у них в клинике какая-то проверка. Очень много работы! А я должна ему помочь, хотя бы своим присутствием. Простите, что так получается!
— Очень жалко, Лиза! Сашка, совсем никак, хоть на часок? — Лена по-настоящему расстроилась.
— Не, Лена, Серёга, извините… Но никак… Сволочной отчёт… — промямлил Алекс печальным голосом.
— Жаль! Ну ладно, мы понимаем, что тут сделаешь! От работы не отвертеться, даже на выходных, — сказал Сергей и, улыбнувшись, добавил: — Хочу туда, где нет труда, и хлеб буханками растёт!
— Это точно! — усмехнулся Алекс. Лиза промолчала, понимая, что они спасены. Налетевший вдруг порыв ветра растрепал её чёлку. Она поправила волосы рукой и посмотрела на Аню. Та задрала голову вверх и наблюдала, как по низкому октябрьскому небу катятся серые тучи. Лиза подняла всё ещё бывшую наготове камеру и запечатлела эту сцену.
Сергей наконец нашёл ключи, нажал кнопку на брелоке и «Тойота» щёлкнула дверными замками. Лена распахнула заднюю дверь, приглашая Аню садиться. Настала пора прощаться. Мужчины пожали руки, Сергей забрался на место водителя и, не захлопывая дверь, завёл двигатель. Лена подошла к Лизе и обняла её.
— Спасибо, тебе, дорогая! — сказала она, разжав объятия и смотря Лизе прямо в глаза. — Жаль, что вы не можете сегодня к нам заглянуть. Но, я надеюсь, мы скоро увидимся!
— Конечно! Мне же нужно тебе фотографии отдать, — ответила ей Лиза, прекрасно понимая, что отправит снимки по интернету.
— Ты не торопись с фотографиями, как сделаешь — так и сделаешь. Не хочу тебя напрягать.
— Ладно, ты знаешь, я не люблю долгих прощаний. Счастливо! — последнее слово Лиза произнесла громко, чтобы сидящие в машине тоже услышали.
Сергей ответил кивком головы, Аня помахала рукой через стекло. Лена села на переднее пассажирское сиденье и хлопнула дверцей. Сергей закрыл дверь со своей стороны, включил передачу и нажал на акселератор. «Тойота» задним ходом выползла с парковки, развернулась и скрылась за поворотом.
— Какая же херня! — с усталым отвращением сказала Лиза, опустившись на переднее сиденье «Опеля». — Поехали отсюда прочь!
— Да уж. И куда поедем? — спросил Алекс, и стёкла его очков блеснули.
— Давай сперва домой, поставим машину, а потом пойдём в «Ремми», выпьем немного? Мне просто необходимо сняться!
— Да, пожалуй, мне тоже.
***
Железнодорожный переезд, находившийся у них на пути, закрылся, что называется, «перед носом». Алекс плавно остановил машину у самого шлагбаума. Лиза смотрела в окно, вся объятая отвращением. Образ Лены, благоговейно целующей руку священника, не выходил из головы. Ей хотелось стряхнуть с себя это воспоминание, отмыться от всего, что окружало её в церкви. Алекс молча барабанил пальцами по рулю, смотря влево, откуда, по его мнению, должен был ехать поезд. Оправдав его ожидания, маневровый тепловоз с тремя товарными вагонами медленно прополз перед капотом. Правее переезда находилась железнодорожная развязка, в которой переплетались множество путей. Иногда этот узел использовался для путевых манёвров, и в такие моменты перед переездом образовывалась приличная пробка.
— Похоже, это надолго, — сделал прогноз Алекс, продолжая наблюдение за поездом, который проехал стрелку и остановился. Для того чтобы её переключить, видимо, требовалось некоторое время.
В радиоэфире начался новый трек. Placebo играли свою Pure morning. Лиза любила эту песню. Она посмотрела на Алекса, поглощённого железнодорожным представлением. Когда Брайан Молко перешёл ко второму куплету, Лиза положила свою руку Алексу на колено, мягко сжала его и стала продвигаться выше по бедру. Тот растерянно взглянул на напряжённое Лизино лицо и поправил очки.
— Отвлекись от своих паровозиков! — сказала Лиза, уже добравшись до его ширинки. Ей хотелось чувствовать, как его член увеличивается и твердеет у неё в руках. Она точно знала, какими движениями легко можно было бы довести дело до конца. Тогда она смогла бы сказать: «Глядите, святоши: я сделала ему минет, когда мы стояли в пробке!».
Но Алекс растратил всю свою сексуальную энергию прошлой ночью, и ему требовалась пара дней, чтобы восстановиться. Он прямо сообщил об этом Лизе. Её взяла бессильная злоба. Машинально ответив ему что-то в духе «ничего, я прекрасно понимаю», она отодвинулась от него и уткнулась в окно. Алекс набил полный рот жвачки и начал уныло ею чавкать. Лиза была в бешенстве от этих звуков, но ничего не сказала.
Переезд открыли через пятнадцать минут. Остаток пути супруги молчали. Вечером они пошли в бар «Ремми», и Лиза напилась. Алекс еле запихал её в такси. Форточка потрёпанного жизнью «Форда» никак не хотела открываться, и Лизу вырвало прямо на стекло, а после ещё много раз дома.