В центре города деревья росли только во дворах, да и то не во всех, поэтому с первого взгляда определить, какой сейчас месяц, было сложно. Асфальт был сухим, однако у бордюров кое-где виднелись грязные лужи. День выдался ясным, но ветреным.
Одетый в пальто с поднятым воротником, с сумкой на плече Роберт шагал по широкому проспекту. Ему нравились пешие прогулки, и он не торопился. Эстетика оштукатуренных фасадов столетних зданий казалась очень чувственной. Тёмные арки, ведущие в проходные дворы-колодцы, представлялись вратами в мир искусства. Свернув на узкую улочку с односторонним движением, Роберт прошёл полтора квартала. Затем, зайдя под арку, он очутился в глухом дворе. Возле одного из подъездов стоял видавший виды микроавтобус «Фиат». Его кузов, бывший когда-то белым, требовал усердной и долгой мойки. Роберт подошёл к домофону и позвонил.
— Ал-ло! — по слогам ответил голос из хриплого динамика.
— Это я!
— Ага. Запускаю!
Домофон пиликнул, и Роберт открыл дверь. Поднявшись по крутой лестнице на третий этаж, он очутился перед приоткрытой железной дверью, в несколько слоёв обклеенной старыми афишами. За ней коридор и ещё одна дверь с единственной афишей, на которой были изображены пятеро парней с музыкальными инструментами. Одним из них был Артём. Он держал на плече чёрный «Гибсон» и ухмылялся. Под фотографией красовалась надпись, сделанная жирным белым шрифтом с чёрной обводкой:
JETLAG PROJECT IN WHITE CLUB. FEB18
Роберт знал, что «Джетлаг Проджект» имел все шансы на успех. Их первый альбом издали, и он неплохо продавался. Их ждали радиоэфиры и туры по стране. Но их вокалист и единственный автор песен не рассчитал с дозой, и всё закончилось, не успев начаться. С тех пор, вот уже десять лет, Артём находился в поиске, метался из жанра в жанр, начинал множество новых проектов, но ни один из них не дал значимых плодов. Однако музыкант не сдавался…
Чтобы открыть плотно закрытую дверь, пришлось приложить некоторое усилие. Артём сидел в кожаном крутящемся кресле и колдовал над микшерским пультом. На голове его были наушники, и он не услышал, как Роберт вошёл. Лишь когда тот уже снял пальто и повесил его на крючок, прикрученный к стене саморезами, он обернулся.
— Здорово, Роб! — сказал он, снимая наушники и протягивая руку.
— Привет! — ответил Роберт, пожимая длиннопалую крепкую кисть. — Ну что? Шаманишь? Странно, что ты услышал домофон.
— Тебе повезло! Как раз ставил на паузу.
— Ясно.
Студия Артёма носила название The Moth Studio и представляла собой небольшую прямоугольную комнату, разделённую звуконепроницаемой перегородкой на две части. В самом центре перегородки было устроено небольшое окно, а с краю — белая офисная дверь. На одинаковом расстоянии от окна справа и слева висели фотографии обнажённых женщин, отпечатанные на холсте. Роберт знал, что это подарок их общего с Артёмом знакомого — фотографа Макса. По ту сторону перегородки находился бокс, где и происходило снятие звука. Другая же половина служила аппаратной, а также столовой и иногда даже спальней. Стены были обиты серым ковролином. Один из шести встроенных в подвесной потолок точечных светильников не работал. Слева от входной двери на специальных держателях висели четыре гитары, в углу стоял облезлый коричневый контрабас. Справа ютился маленький холодильник, на нём — микроволновка и чайник, а рядом, заваленный компакт-дисками всевозможных цветов, на деревянной подставке высился комбоусилитель «Маршал» — особая гордость Артёма. Всё остальное пространство аппаратной занимало, собственно, рабочее место: установленный на письменном столе микшерский пульт и компьютер с двумя мониторами, висевшими на коленчатых держателях, прикреплённых к стене-перегородке. По бокам от стола на высоких штативах стояли две большие колонки. Повсюду змеились провода.
— Над чем работаешь? — осведомился Роберт, взглянув на один из мониторов.
— Пока ничего особенного.
— Покажешь?
— Нет, думаю, ещё не время…
— Слушай, а на что можно сесть? Я помню, у тебя был такой высокий барный табурет.
— Посмотри в боксе.
Табурет действительно находился в боксе, окружённый микрофонными стойками. Роберт перенёс его в аппаратную, поставил рядом с креслом Артёма и уселся, опершись одной ногой на металлическую перекладину в основании табурета. Ему вдруг стало неловко от того, что он отвлёк своего друга от работы. Но, с другой стороны, они заранее договаривались о встрече.
— Что новенького? — спросил он, чтобы что-нибудь спросить.
— Да, всё нормально, ничего особенного, — ответил Артём. Разговор как-то не клеился. — Давай чайку?
— Давай.
Артём приготовил чай и расчистил от мелкого барахла небольшое пространство стола возле компьютера, чтобы поставить кружки. Затем достал из холодильника творожный кекс и нарезал его ломтями. Места на столе уже не оставалось, поэтому он постелил на пульт полиэтиленовый пакет и положил кекс на него.
— Прошу! — пригласил он.
— Знаешь, я послушался твоего совета, — сказал Роберт, сделав глоток из жёлтой кружки со сколотым краем.
— Какого совета?
— Помнишь ту девушку… Вернее, женщину… Короче, с которой я танцевал на твоём концерте. Ну, ты ещё тогда сказал…
— А-а! Да, конечно! — Артём улыбнулся. — И что?
— Ну, я с ней переспал.
— Спят с плюшевыми медведями.
— Ладно, если ты настаиваешь, я её трахнул.
— Фу, какой ты грубый! — сказал Артём басом и рассмеялся. — Ну и как она?
— Отлично. Но дело в том, что она замужем. И я как-то теперь немного потерялся.
— Так а в чём проблема-то?
— В том, что она замужем.
— Это разговор двух идиотов. И что? Потрахались и разошлись.
— Понимаешь, так получилось, что мы уже несколько недель как бы встречаемся. Мне стрёмно немного.
— Не бери в голову. Просто получай удовольствие.
— Не могу, — ответил Роберт с сожалением. — Получается, что я разрушаю её семью.
— Хм, что, всё так серьёзно?
— Не то, что бы серьёзно, но, пожалуй, я увлёкся. И теперь даже не знаю, как поступить. Может, стоит это всё прекратить, пока ещё ничего не поломано?
— А что бы ты вообще хотел от неё?
— Я и сам не понимаю, если честно. Но определённо могу сказать, что хотел бы чего-то помимо секса.
— А если она хочет того же, чего и ты? Это возможно?
— Не знаю. А как же её муж, в таком случае?
— Может быть, муж оказался не самым удачным вариантом для неё.
Роберт задумался. Когда они с Лизой только познакомились, он пытался выяснить характер её отношений с Алексом и пришёл к выводу, что брак был вполне счастливым. «Либо я ошибся тогда, либо что-то произошло за последнее время» — заключил он.
— Если и так, мне не хотелось бы разрушать её брак, даже если причина её семейных неурядиц не во мне.
— Послушай, Роб! Ты нормальный парень, талантливый, успешный…
— Да ну тебя, — попытался перебить его Роберт, всегда чувствовавший себя неловко, если про него говорили что-то хорошее.
— Просто так я таких вещей не говорю, не возражай! — отрезал Артём, взмахнув рукой. — Почему ты считаешь, что женщине с тобой не будет лучше, чем с другим, пусть даже имеющим одинаковый с ней штамп в паспорте? Как я понимаю, у неё же нет детей от него?
— У неё вообще нет детей, ни от кого.
— Ну так и всё. Другое дело, достойна ли она тебя? Заслуживает ли она тебя? Вот как надо ставить вопрос!
— Ох, Тёма, ты преувеличиваешь мои достоинства! — ответил Роберт, глубоко смутившись. — Да я и не говорил о каких-то серьёзных отношениях. С чего ты взял?
— Нужно решить, чего ты хочешь. И действовать соответствующе. Да ты и сам это понимаешь. Но вот что я тебе скажу: не стоит недооценивать себя и киснуть!
— Пожалуй, ты прав, учту. Спасибо за совет.
— На здоровье! Хотя я тот ещё советчик, — сказал Артём с полуулыбкой, взял с пульта ломоть кекса и, роняя крошки себе на колени, откусил кусок.
Роберт последовал его примеру. На душе вдруг стало спокойно. Однако дальнейший план действий всё равно оставался неясным. «А, к чёрту планы! Невозможно что-либо планировать в таких делах!» — решил он.
— Клиентов много сейчас? — спросил Роберт, допив остатки чая.
— В основном мелочь. Но я тебя хотел кое о чём попросить.
— О чём?
— Я взялся за одну идею и хотел бы презентовать её в интернете. Но сам понимаешь — нужен дизайн.
— Не вопрос. Что за идея?
— Познакомился тут с одним электронщиком, он классные темы делает. Замыслили мы с ним совместный проект. Такая лёгкая музычка. Лаунж. Хотим записать альбом.
— Супер! А название уже есть?
— Да. «Тридцать первый этаж».
— Круто! А почему именно так?
— Это он придумал. Ему тридцать лет. Поэтому и название такое. Я не возражаю, пусть так, ведь идея проекта принадлежит ему. Если, как говорится, перетянуть одеяло на мою сторону, то получилось бы «сорок первый этаж». А это, согласись, уже не свежо.
— Почему? По-моему, свежо.
— Ну вот меня спросят, почему мы так назвали проект, и придётся сказать, что мне сорок лет. И что тогда обо мне подумают?
— Что?
— Старый пердун!
— Тёма, что за чушь?!
— Вовсе не чушь. Музыка — это дело молодых. И я, в своём возрасте, должен был бы пожинать плоды славы и вообще не напрягаться. А вместо этого приходится в новичках ходить. Я, конечно, смирился с этим, но напоказ свой возраст выставлять не хочу. К тому же, чувствую я себя максимум на тридцать два.
— Может быть, стоит подобрать название, не связанное с возрастом? — осторожно спросил Роберт.
— Может быть. Но «тридцать первый этаж» — это звучит хорошо. А если звучит хорошо, то зачем искать что-то другое?
— Логично. Вообще, это твоё детище, поэтому я не вправе тебе советовать. А уже есть что послушать?
— Ну, только черновики… Ладно! Для тебя поставлю!
Артём убрал остатки творожного кекса в холодильник, а полиэтиленовый пакет, на котором те лежали, осторожно сложил, стараясь не рассыпать крошки, и выбросил в корзину для бумаг. Потом нажал кнопку на клавиатуре и мониторы, находившиеся до этого в режиме сна, ожили. После нескольких манипуляций мышью грянула музыка. Артём немного понизил громкость, откинулся в своём кресле и замер. Спокойная тема с электронными барабанами и лёгкими клавишами, перекликающимися с меланхоличной джазовой гитарой, казалось, обволакивала, словно плотный туман, при этом расслабляя. Роберт был впечатлён.
— Тёмыч, это прекрасно! — восторженно сказал он, когда наступила тишина.
— Да ну, это пока только черновик. Но будет круто. Добавим сюда скрэтчей, всяких шумов. Я гитару доработаю.
— Уже сейчас звучит отлично!
— Рад, что тебе понравилось. Пойдём, покурим?
— Я не курю, ты знаешь. Но пойдём…
От созерцания идущего вниз лестничного пролёта Роберту почему-то стало пронзительно грустно. Возможно, дело было в щербатой облицовке ступеней или в тускло-зелёной краске на стенах. Естественно, Роберт не искал причину внезапного душевного порыва. Он просто наслаждался им, наслаждался способностью чувствовать. Большое окно, перекрещённое деревянной рамой, выходило во двор. Бледно-голубое небо напоминало потёртую глазурь на фарфоровой тарелке. Из приоткрытого окна напротив высунулась чёрная кошка с белым пятном на груди. Припаркованный внизу микроавтобус занимал почти треть площади дна этого узкого колодца между домами.
— Как твой Федя? Бегает? — обратился Роберт к Артёму и стряхнул столбик сигаретного пепла в стеклянную банку, стоявшую на подоконнике.
— Ещё как! Хотя, надо бы подвеску перебрать… И масло сменить…
— Если честно, Тёма, думаю, что прежде всего его следует помыть.
— Ха! Это точно! Хотя, на скорость не влияет, так ведь?
— Это же Джазмобиль, он должен соответствовать!
— Ладно, помою как-нибудь.
Роберт снова взглянул на небо и понял, что за ближайшую неделю выпадет снег. Уже маячившая впереди зима представлялась ему дальним походом, к которому стоило хорошо подготовиться: собрать рюкзак, запастись терпением и встать на пороге в ожидании назначенного часа. А когда первая снежинка упадёт на лоб или на нос, мгновенно растает и каплей скатится вниз — отправиться в путь. Вдруг он ощутил, как будет выглядеть обложка нового диска Артёма. Не увидел каким-то внутренним зрением, а именно ощутил настроение и соответствующую ему цветовую гамму. Он улыбнулся.
— Чего улыбаешься? — спросил Артём и выпустил изо рта облако дыма.
— Всё отлично! С альбомом проблем не будет!
— Эх, дай то Бог. Знаешь, этот проект — возможно, мой последний шанс.
— Всё будет о’кей, я уверен! — сказал Роберт и раздавил окурок о горлышко банки.
Когда они вернулись в студию, Артём предложил выпить немного виски. Роберт не отказался. Ещё некоторое время они беседовали. Им было приятно общаться друг с другом. Они обсуждали творчество, бывшее для них работой, говорили о женщинах, смеялись. Потом Артём снял со стены гитару и принялся наигрывать какую-то джазовую тему. Роберт смотрел на ловкие пальцы своего друга, порхающие по грифу, внимал каждому аккорду и думал о Лизе. Ему действительно хотелось быть с ней, и это немного пугало его. До последнего времени он полагал, что одиночество было бы для него лучшим способом жить полноценно. В близких отношениях с женщинами он видел угрозу своей свободе, а свободу он ценил больше всего на свете.
Вдруг гитара замолчала. Артём протянул ему инструмент и сказал:
— Давай, слабай и ты что-нибудь.
— Ну, Тёма, после тебя мне стыдно.
— Перестань дурковать и играй! А ещё лучше спой!
Роберт, чуть поколебавшись, взял гитару. Дека удобно легла на бедро. Он зажал аккорд и легко провёл по струнам. Инкрустированный перламутровыми завитками гриф оказался очень удобным. Закрыв глаза, он исполнил Meds Брайана Молко. С удивлением обнаружив, что сегодня в голосе, он спел ещё Soulmates. Артём похлопал в ладоши и улыбнулся.
— Рокстар! — сказал он.
— Да, я сегодня в форме! — пошутил Роберт, а потом добавил: — Ладно, пора мне, наверное.
— Да ну тебя, давай ещё посидим!
— Ну, только если чуток. Не хочу отвлекать тебя от работы.
— Забей! Ты и так редко заходишь. Пойдём лучше ещё покурим.
***
Когда, наконец, Роберт вышел из подъезда во двор, было уже темно. Взирающие на него со всех сторон окна, казалось, выражали удивление: «Как это? Все домой, а ты — из дома?». Он подошёл к микроавтобусу, дожидавшемуся своего хозяина, и на покрытой слоем грязи задней двери пальцем нарисовал скрипичный ключ. Обтерев палец одноразовым носовым платком, который, несмотря на своё название, был в употреблении неоднократно, он усмехнулся и быстрым шагом направился в арку.
Настроение было приподнятым. После того, как он открылся своему другу, метания его совести стихли, и душу наполнило некое зовущее ввысь сложное чувство, в котором, словно в магическом шаре, переливчато сверкали и гордость, и нежность, и благодарность жизни, и иногда даже то, что казалось Роберту счастьем. Он покорился этому чувству и решил хотя бы в этот вечер, в этот час, ничего не бояться.
Ему захотелось позвонить Лизе, хотя ранее она просила этого не делать. Недолго поборовшись с собой, он согласился на текстовое сообщение. Достав из кармана мобильник, он набрал:
СЕКРЕТНАЯ ДЕПЕША ДЛЯ АГЕНТА ЭЛЬЗЫ
Чисти огурцы тщательней!
Агент Резиновый Жигало
Указав номер Лизы в графе «получатель», он нажал на зелёную клавишу. Через несколько секунд пришло уведомление о доставке. Представив, как Лиза улыбается, читая его послание, Роберт убрал телефон обратно в карман и огляделся по сторонам. Как оказалось, он уже дошёл до метро. Возле входа в вестибюль стояли несколько киосков, а чуть поодаль, на клочке незамурованной тротуарной плиткой земли рос одинокий клён. Ветви его растеряли почти всю листву.