— Ну что, моя разведка? Что ты можешь мне доложить? — Роман смотрел на своего референта.

Сегодня Светлана выглядела невероятно деловой особой. После того как их отношения стали только деловыми, она перешла на этот стиль одежды: брючные костюмы, пиджаки и брюки. Никаких юбок, никаких открытых ног. В пику ему — она хорошо знала, как нравились ему ее ноги. В общем-то она недолго горевала из-за того, что он «отстранил» ее от постели. У нее есть подушка, всегда готовая принять на себя ее стильно подстриженную голову. Ее вечный, постоянный художник, готовый обогреть «блудную дочь» и днем и ночью. Когда она уходила от него, исчезала на время, он, как сам признавался ей, отдыхал.

Вернувшись из Ужмы, Роман вдруг понял, что не хочет больше спать с этой женщиной, столь удобной в обращении, как говорил он себе. Эти занятия любовью теперь казались ему чем-то скучно-обыденным, как чистка зубов по утрам, как умывание, бритье, душ. Все в одном ряду. Не обманывался он и насчет Светланы — их связь была для нее в общем-то пользой для здоровья, она и не скрывала этого.

Она вообще удивительная женщина, он называл таких «обращенная к человеку». Нет, под человеком он не имел в виду только мужчину, вообще к любому человеку. Она устраивала чужие дела, готова была целыми днями суетиться, хлопотать, быть нужной. Казалось, она вообще ничего не могла делать в одиночку.

— Роман, мне подарили ананас!

— За услуги? — ехидно спрашивал он.

— В общем — да. Сделала доброе дело своей соседке по даче. Позвонила по одному телефону не ее голосом. — Она засмеялась.

— Игры в разведчиков, — продолжал ухмыляться Роман.

— Скорее, в частного детектива. Но я не буду тебе морочить голову. В общем, она подарила мне ананас, говорит, что каждая женщина должна раз в месяц съедать такой фрукт, чтобы быть вечно молодой и красивой.

— Я слышал, Софи Лорен съедает по одному в день, — подначивал ее Роман, не отрываясь от газеты.

— Когда мне будет столько, сколькой этой диве, тогда я и прислушаюсь к твоей информации, — фыркнула Светлана, уже обдав водой из-под крана шершавую хвостатую заморскую шишку. Звякнул нож о тарелку, раздался хруст, и через несколько минут перед Романом лежали тонкие ломтики и сладко пахли.

— Но я не женщина. — Он отодвинул от себя газету.

— Это уж точно, не женщина. — Она ущипнула его колючую щеку. — Но пойми, Купцов, я не могу ничего съесть в одиночку. Мне надо разделить с кем-то удовольствие. Ты понимаешь? — говорила она, а глаза ее становились озабоченно-серьезными, словно она никак не могла объяснить самой себе этот феномен.

Она отчаянно хотела быть полезной всем и отчаянно хотела любви и высокой оценки других. Но поскольку любви, какой она хотела, не встретилось до сих пор, то секс служил ей необходимым доказательством того, что в ней нуждаются.

Сейчас она носилась по городу, выполняя задание Романа. Он поручил ей выяснить московские связи ужменского заказника. А когда все это он узнает, то решит, как ему подступиться к строптивой Ульяне Кузьминой.

Теперь ее ружье не просто нужно ему, а необходимо. Не только номер на стволе, а все целиком. Это принципиально для Романа Купцова, иначе ему придется пересмотреть отношение к самому себе. Чего никак не хотелось. Есть и еще проблема: он хочет заполучить его вместе с его хозяйкой. Чтобы она не только отдала ему ружье, но и себя к нему в придачу.

Он засмеялся, вспомнив мысль еще более дикую, — она возникла, когда он возвращался ночным поездом из Ужмы в город, а перед глазами стояло ее круглое лицо, зеленовато-серые глаза, волосы цвета спелой пшеницы, собранные за затылке. Она оказалась почти одного роста с ним, только чуточку ниже, а если бы надела туфли на каблуках, то стала бы вровень.

В ту ночь Ульяна была в юбке выше колен и высоких кожаных ботинках. Они кончались на той части икры, которая была самой соблазнительной. За нее хотелось ущипнуть, когда он украдкой бросал взгляд на границу коричневой кожи и колготок телесного цвета. Густо-зеленый анорак с крошечным лейблом в виде прыгающей кенгурихи с детенышем в кармане на животе оттенял светлое лицо с точками золотых веснушек. Потом, сидя в поезде, Роман рисовал себе невероятные картины. Одна из них, конечно, могла родиться только в воспаленном мозгу, подумал он, очнувшись утром: продать контрольный пакет акций бетонного завода и выкупить… заказник. Он что же, хочет купить ее вместе с лесом и дичью? — поинтересовался Роман у себя, глядя на сереющее небо за окном поезда. Да и как? Заказник — федеральная собственность. А купить можно только то, что создано вокруг него, что прилепилось, как ракушки к большому кораблю. Их полно, этих ракушек, хотя бы фирма «Русское сафари», большим куском которого владеет Ульяна. Есть у нее и еще кое-что. И у нее проблемы с деньгами, он точно уловил. О сдохших от кислотного дождя карпах он слышал от разных людей. Но это не те потери, ради которых она кинется продавать что-то из акций. Да и вообще, если бы она узнала об этих «творческих замыслах» Купцова, она саданула бы в него не из газового пистолета, а из вожделенного «скотт-премьера». А то и из карабина, который наверняка у нее есть в металлическом шкафу, о который он стукнулся бедром, когда она выводила его из дома на улицу, а он не мог открыть глаза.

Осел, обозвал себя Роман, наполеоновские мысли обычно приходят ночью, а на рассвете их можно спокойно отослать на тот же остров, куда отправили и самого Наполеона. Он покопался в памяти и не вспомнил, как именно назывался этот остров; впрочем, какая разница?

В Москве, за делами, думал он, весь этот бред выветрится из головы. Он просто успокоится и напишет ей письмо, в котором объяснит, какой номер он хочет узнать. Она не откажет ему, не должна. А сама встреча с Артемидой канет в прошлое.

Но как назло это слово — «Артемида» — лезло ему в глаза в Москве на каждом шагу. Он ехал в машине — и в глаза бросалось название магазина «Артемида». Он открывал газету — и в рекламном объявлении читал: «Фирма „Артемида“…». Он смотрел на витрину парфюмерного магазина — а с флакона духов ехидно и надменно ухмылялась она же, Артемида, при полном параде, вооруженная луком и стрелами. Эта стервозная богиня, похожая на Ульяну Кузьмину.

Ульяна. Улей. Да, родители не ошиблись, одарив ребеночка столь нестандартным именем. Вообще, считал он, имя — это не просто сочетание звуков, оно — отражение сути его владельца. Взять его — Роман. Откуда его родителям было знать, что у него будет столько романов? Что он будет неутомимым искателем женских прелестей? Но ведь назвали, и имя подходит ему, как никакое другое. Или это имя влияет на его обладателя? А Ульяна? Да это самый настоящий рой диких пчел! В прошлое лето он наткнулся на такой под Москвой, в лесу, неподалеку от дачи приятеля. Роман потом нашел и соты с медом в дупле толстого старого дуба.

А здорово Ульяна испугалась, когда пальнула в него из газового «вальтера». За него, между прочим, испугалась. Бросилась к нему, не обращая внимания на газовую вонь, которая его окутала, потащила его к двери, а он шел за ней, как слепой кутенок, доверчивый, податливый, ослепший от едких слез.

От воспоминания об этой сцене, об Ульяниных сильных, цепких руках на сердце Романа почти потеплело, и он подумал, что стоило пережить такое, чтобы встряхнуться. Вылететь из привычной колеи ощущений. Но здравый смысл подкинул другую мысль. Дурак ты дурак, за себя она испугалась. А если бы у него случился сердечный приступ? И он умер бы у нее в доме? Тогда что? Она бы села?

Нет, она бы выволокла его в лес и бросила волкам на съедение, фыркнул он. Такая жестокая, такая безжалостная женщина…

Хватит, оборвал он себя, поймав изумленный и озадаченный взгляд своего референта, уже готового отчитаться о результатах поисков.

— Купцов, ты плохо спал, да? В одинокой постели, это, конечно… Ладно, уже перестала! — оборвала она себя, заметив, как его брови сошлись на переносице. — Докладываю о результатах.

— Валяй.

— Обнаружены тесные родственные связи Ульяны Михайловны Кузьминой в Москве. Ее отец занимает о-очень ответственный пост в Главохоте, которой и принадлежит заказник.

— Здорово. — Он посмеялся над своим внезапно пришедшим и, слава Богу, ушедшим желанием купить все и всех!

]

— Это не все. У ее отца солидная фирма, с частным капиталом, по продаже иностранного охотничьего оружия. — Она сделала паузу, чтобы до Романа получше дошло, какова новость.

Он покрутил головой и ухмыльнулся. Светлана продолжала:

— Ульяна Кузьмина — совладелица предприятия по коммерческой охоте при заказнике, а также владелица, правда, теперь уже совладелица, прудового хозяйства при том же заказнике.

— А почему уже совладелица?

— Потому что недавно, буквально на днях, ее партнером стал Сомов Николай Степанович, директор заказника «Ужма».

— Так, понятно. Но это по факту. А по документам Сомов как директор не может быть…

— И не надо, — хитро улыбнулась Светлана. — На бумаге вместо него — жена.

— Его?

— Нет, Ульяниного отца.

— Ее мать?

— Нет, его нынешняя жена.

— Вот как?

— Ты спроси, кто она.

— А ты не тяни с ответом.

— Руководитель ансамбля духовной музыки.

— А при чем тут духовная музыка? — Роман оторопело посмотрел на своего референта. — Они что же, этих карпов будут поставлять к патриаршему столу?

— Фу, Купцов, не богохульствуй. Неужели не ясно — семейно-дружественная финансовая рокировочка.

— Однако. Но… на кой Ульяне вообще какие-то партнеры?

— Трудно сказать точно, но я, как юрист, могу предположить внезапно возникшие проблемы с финансами, которые не терпели отлагательства.

— Были. — Роман припомнил фразы, брошенные разными людьми в заказнике. Наверняка. — Так вот почему она пыталась продать ружье? Кто-то включил счетчик. А бедняжке оказалось нечем рассчитаться… Ха-ха.

— Слушай, Купцов, а если не секрет…

— Секрет.

— Но там бетоном и не пахнет, странный для тебя интерес. — Она пожала плечами. Потом задумчиво посмотрела на своего хозяина. — Если там чем и пахнет, то, может быть, углем. — Она сощурилась, словно в голове быстро-быстро завертелись мысли. — Но в таких мизерных объемах? И… нефтью. Но это вообще смешно. «Нефтяная фракция для поджига угля для барбекю», — процитировала она прайс-лист, который разыскала в том же Интернете, на сайте заказника.

— Чего-чего? Чего ты такое произносишь? Они еще и углем торгуют?

— Да, это тоже вотчина Кузьминой Ульяны Михайловны. Лохов обдирают.

— Подробней.

— У этой девушки очень хорошо, быстро и современно соображает голова. Вот и все подробности. Компьютер, а не голова. Вот ты ездишь на пикник, ты уголь сам добываешь. Разжигаешь костер или топишь печку дровами. Ждешь часами, чтобы нажечь его, чтобы он не превратился в золу. Время тратишь и слюнками истекаешь, дожидаясь куска мяса. А теперь ты можешь заказать у Ульяны Михайловны Кузьминой уголек, причем, если хочешь, не простой березовый, а из красной ольхи.

— А… что в нем такого?

— Ты невежда и невежа. Все старинные поваренные книги уверяют, что самые лучшие, ароматные шашлыки — и вообще мясо, приготовленное на открытом огне, — получается на угле из ольхи.

— Да откуда она знает?

— Я думаю, она много чего знает и умеет. У меня есть ее фотография, Роман Сергеевич. — Светлана жестом фокусника кинула ему на стол фотографию.

На Романа смотрела Ульяна. Фотография четыре на шесть. На загранпаспорт, никаких вопросов, ясно.

— Отдай мне ее.

— А дарственную надпись не хочешь? А то я могу подделать, — ехидно заметила она.

— Да нет, обойдусь, — бросил он таким тоном, что Светлана решила не дразнить его.

— Куда она едет?

— В Англию. На конгресс по вальдшнепам.

Про Англию он тоже слышал, но подумал о другом.

— Она что же…

— Ни за что не угадаешь. Ни за что! — Она явно наслаждалась неспособностью своего хозяина догадаться.

— Диссертацию пишет?

— А зачем ей ваши бумажки? У нее и так полный, как говорится, сервиз, на все случаи жизни. И столовый, и чайный, и кофейный, — выдала свою коронную шуточку Светлана.

— Завидуешь?

— А у меня тоже все есть. Даже сковородки из тефлона, и если я стану тебя жарить, то можно обойтись без масла.

— Лучше все-таки с минимальным количеством, — заметил он и почесал грудь.

— Хорошо, прислушаюсь.

— Ладно, сдаюсь, говори.

— На весенней охоте в этом сезоне она добыла окольцованного вальдшнепа. Кольцо оказалось старое, что подтверждает удивительный для этой птицы возраст. Не знаю точно, сколько именно лет, но такой, который потянул на приглашение международного общества вальдшнепятников. Они собираются то в Париже, то в Лондоне, то еще где-то. Они, между прочим, приглашают этих везунчиков за счет фирмы! Вот уж точно говорят — деньги к деньгам идут. Ульяна Кузьмина и сама могла бы раскошелиться, а не…

— Давай без совковых комментариев, ладно?

— Ладно.

— Когда она. летит?

— В сентябре.

— Хотел бы я знать, нет ли в это время торгов на аукционе «Сотбис»… — Он внимательно посмотрел на Светлану.

— Одну секунду. — Она порылась в сумке и вынула проспект. Открыла, наманикюренным пальчиком прошлась по строчкам и покачала головой: — Нет.

Роман почувствовал некоторое облегчение. Значит, Сомов за ужином просто просил ее зайти в аукционный дом. Значит, она не собирается выставлять ружье на торги. Уже хорошо. У него есть время заняться им и Ульяной.

Роман ощутил легкость в теле, он и сам не знал, что был в таком сильном напряжении.

— Ну, еще что? Выкладывай. — Он улыбнулся Светлане и подумал: «Какая симпатичная все же женщина. А какой золотой характер!»

— Да нет, ты теперь выкладывай. — Она выжидающе посмотрела на Романа.

Он кивнул и взял из папки конверт. Пустил его по полированному столу к Светлане.

— Как договорились, — сказал он.

— А… премия?

— То есть?

— За карточку объекта.

Он ухмыльнулся и полез в бумажник.

— Фиолетовая пойдет?

— Ладно, перекрасим за углом в зеленый. — Довольно улыбаясь, Светлана вышла из кабинета.

Он закрыл дверь за ней на ключ, подвинул фотографию Ульяны поближе.

Ульяна не сводила с него глаз.